Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[13-04-05]
Джон Болтон - кандидат на пост посла США в ООН: "Пряников у меня нет"; Война - другая память; Третья волна чеченских беженцев за рубежом; Кто проверит экологические последствия нефтедобычи в РоссииВедущая Ирина Лагунина Ирина Лагунина: Вторую неделю подряд комитет по международным делам верхней палаты Конгресса США - Сената - продолжает слушания по кандидатуре на пост посла США в ООН Джона Болтона. Краткая биография этого человека: Джон Болтон, которого называют одним из ведущих "ястребов" администрации Джорджа Буша-младшего, сейчас занимает пост заместителя Госсекретаря США по контролю над вооружениями. Болтону 56 лет, он юрист, получивший образование в одном из престижных американских университетов - в Йейле (Yale University). Служил в администрациях Рональда Рейгана и Джорджа Буша-старшего. С 1985 по 89-й был помощником Генерального прокурора страны. Затем - до 1993 года - Помощником Госсекретаря США по международным организациям. Нынешний пост заместителя Госсекретаря он получил в 2001 году после того, как сыграл ключевую роль в ходе президентских выборов 2000 года, на которых Джордж Буш одержал победу после пересчета голосов в штате Флорида. Его рабочий день начинается в 6:30 утра с прочтения отчетов и донесений разведки. Его коллеги говорят, что он исключительно творческий человек. Он получил международное признание, разработал Инициативу по безопасности в борьбе с распространением оружия массового уничтожения. Под этим добровольным соглашением подписались уже 60 стран. Оно вводит ограничения и жесткие меры контроля за торговлей расщепляющимися материалами. Однако также известно, что Болтон - человек убеждений, которые зачастую влияют на его работу. В июле 2003 года он заявил, что лидер Северной Кореи ведет королевский образ жизни, в то время как миллионы в его стране живут в "адском кошмаре". Пхеньян отказался продолжать с ним переговоры. Так же когда Сенат отказался ратифицировать Соглашение о запрещении ядерных испытаний, Болтон публично категорично сказал: "Соглашение умерло", чем вызвал недовольство американской общественности, поскольку по опросам, 80 процентов американцев поддерживают полное запрещение подземных ядерных испытаний. Ирина Лагунина: В американских газетах на днях появилась карикатура. Здание ООН в Нью-Йорке, в которое летит подвешенное к строительному крану чугунное ядро, какими обычно разрушают дома. На ядре сидит Джон Болтон. Подпись: "О, а вот и новый посол США". Карикатура обыгрывает еще одно популярное высказывание кандидата на посольскую должность: если бы из 38-этажного здания ООН в Нью-Йорке сейчас убрали 10 этажей, то никакой разницы бы не почувствовалось. Именно на категоричность высказываний обратили внимание сенаторы в ходе слушаний и свидетельских показаний Джона Болтона. Полный перечень цитат привел сенатор-демократ Джозеф Байден: Джозеф Байден: Честно говоря, я удивлен, что кандидат хочет занимать тот пост, который ему предложили, особенно если учесть, сколько всего отрицательного он сказал об ООН, международных институтах и международном праве. Сейчас у Вас есть возможность ответить на многие вопросы - все эти высказывания были сделаны в определенном контексте, но я просто приведу некоторые из них, а у вас будет возможность воссоздать контекст во время сессии вопросов и ответов. Вы сказали, что такой организации как ООН не существует. Это цитата. Вы сказали, что если убрать 10 этажей из 38-этажного здания штаб-квартиры ООН, то "ничего не изменится". Вы сказали, что если бы Совет Безопасности ООН создавался сейчас, то в нем бы был только один постоянный член - Соединенные Штаты. Вы сказали, что международное право "на самом деле не право", и что "хотя договоры могут носить обязательный характер с моральной и политической точки зрения, с точки зрения права они не носят обязательного характера". Вы сказали, что Международный уголовный суд - орган, созданный в соответствии с уставом ООН, - это "пародия", это "притворный суд". Вы сказали, что операции по установлению мира, которые проводит ООН, и государственное строительство должны "при первой возможности быть отправлены на свалку истории". Потому что результат этой деятельности, сказали Вы, состоит в том, что "тот американский персонал и те американские ресурсы, которые предназначены на операции ООН, расходуются далеко не в насущных американских интересах". Хотя, конечно же, мы бы не тратили средства, если бы мы этого не хотели. Мы можем просто наложить вето. Я хотел бы дать Вам шанс объяснить, прояснить и возможно, я надеюсь, отречься от этих и других заявлений, которые вы сделали в последние годы. Ирина Лагунина: Джон Болтон не хотел объяснять эти высказывания. По крайней мере, в его программном заявлении это не прослеживалось. Наоборот, он остановился на четырех моментах, которые считает приоритетными в своей возможной деятельности в ООН. Первая задача: укреплять и строить институты, которые служат основой свободы в молодых демократиях, как, например, свободные выборы. В этой связи Болтон поддерживает инициативу Джорджа Буша создать в рамках ООН фонд демократии. Президент США попросил на эти цели у Конгресса 10 миллионов долларов. Вторая приоритетная задача - остановить распространение оружия массового поражения и предпринять все возможное, чтобы это оружие не попало в руки террористов. Задача третья - поддерживать международную войну против терроризма. И четвертая приоритетная проблема - противостоять гуманитарным кризисам, не только вооруженным конфликтам, но и распространению эпидемий туберкулеза, малярии и СПИДа. Но сенатор Байден продолжил спор об операциях ООН по поддержанию мира, особенно после того, как сам Болтон привел в пример последнюю по времени миротворческую операцию ООН - 10 тысяч миротворцев на юге Судана. Джозеф Байден: Так что - вы ее поддерживаете или нет? Мне казалось, вы сказали - операции по поддержанию мира и операции... Какие еще альтернативные? Джон Болтон: Аналитики используют термины... Джозеф Байден: "Установление", да? "Поддержание" и "установление". Джон Болтон: Операции по поддержанию мира против операций по установлению мира. Они представляют собой абсолютного разного рода операции. Силы, которые будут размещены в Судане, это силы по поддержанию мира. Джозеф Байден: И Вы поддерживаете операции по поддержанию мира. Джон Болтон: Абсолютно. Джозеф Байден: А если бы это была операция по установлению мира? Джон Болтон: По-моему, это гипотетично, потому что... Джозеф Байден: Хорошо, давайте возьмем Косово. Джон Болтон: Но это важно... Джозеф Байден: Давайте возьмем Косово. Джон Болтон: Хорошо. Джозеф Байден: В этой операции ООН не участвовала, в ней участвовала НАТО. Джон Болтон: Правильно. Джозеф Байден: С точки зрения Косово. Если бы это была операция ООН, то это была бы операция по установлению мира? Джон Болтон: Это была бы операция по установлению мира, я думаю. Именно так. И поэтому, думаю, частично из-за этого у нее не было шанса получить одобрение Совета Безопасности. Джозеф Байден: Это правда. Ну а Вы бы ее поддержали? Джон Болтон: В то время мне казалось, что это - неправильный шаг. Ирина Лагунина: Несмотря на то, что более оживленные и темпераментные дискуссии в ходе слушаний возникали в основном между республиканцем неоконсерватором Джоном Болтоном и сенаторами от Демократической партии, протесты против этого кандидата не носят партийный характер. 59 бывших американских дипломатов подписали коллективное письмо в Конгресс США с просьбой не утверждать эту кандидатуру. Группа включает бывших послов. В письме говорится, что хотя у Болтона есть необходимый дипломатический опыт для этого поста, его прошлые действия и заявления показывают, что он - не тот человек. Он, говорится в письме, "сделает затруднительным для США играть эффективную роль лидера в то самое время, когда и сама ООН, и многие государства-члены этой организации стремятся улучшить ООН, чтобы она могла справляться с международными проблемами". Протесты возникли и в зале слушаний Сената, когда выступал Болтон. Помимо прошлых заявлений о целях и смысле ООН, особое расследование международного комитета Сената вызвало прошлое поведение Джона Болтона, а именно, утверждения, что он потребовал перевести на другие посты двоих сотрудников бюро разведки Госдепартамента. Имя одно известно - это Кристиан Вестерман. Болтон должен был выступать с речью об оружии массового поражения, в которой должен был рассказать, в том числе, и о якобы имеющихся на Кубе программах производства биологического оружия. Вестерман выступил против этого утверждения. Есть подозрения, что после этого Болтон разговаривал к начальником Вестермана Нилом Силвером и попросил его перевести сотрудника работать в другую область. Эту тему на слушаниях жестче всего поднял сенатор-демократ Кристофер Додд. Кристофер Додд: Давайте я скажу, с кем мы разговаривали за последние дни. Мы говорили с Томасом Фингером, в настоящее время помощником Госсекретаря по разведке и исследованиям. Мы говорили с вашим нынешним исполняющим обязанности администратора господином Флайтсом. У нас есть отчеты о вашем разговоре с Нилом Силвером. Мы также говорили с Карлом Фордом, который беседовал со Стюардом Коэным, бывшим председателем Национального Совета по делам разведки и бывшим начальником офицера национальной разведки, фамилию которого мы не называем. И во всех показаниях всех этих людей они утверждают, независимо друг от друга, что вы попросили, чтобы этот человек, господин Вестерман, и этот офицер разведки были сняты с занимаемых ими должностей. Все как один сказали это. И иногда это говорили ваши собственные сотрудники. Я процитирую вам, что они сказали. Джон Болтон: Сенатор, именно поэтому я бы хотел, чтобы все эти расшифровки разговоров были опубликованы, чтобы они могли... Кристофер Додд: Да, я попросил согласия комитета, чтобы они были представлены здесь. Так что сейчас я хотел бы еще раз спросить Вас: Вы просили убрать этих людей с занимаемых должностей? Джон Болтон: Нет, я сказал - в случае с Вестерманом - что я потерял к нему доверия и думаю, он должен работать над другими вопросами. Кристофер Додд: Какое еще направление он вел? Джон Болтон: Внутри бюро разведки и исследований, я думаю... Кристофер Додд: Какие направления он вел? Какие направления он вел? Джон Болтон: Я не знаю, какие направления он вел. Кристофер Додд: Он вел только одно направление: биологическое и химическое оружие. Джон Болтон: Если вы так считаете, сенатор. Не знаю, какие направления он вел. А в случае... Ирина Лагунина: Но здесь их перебил председатель комитета, предложив продолжить диспут в следующем раунде вопросов и ответов. У каждого сенатора в каждом раунде было по 10 минут. Но количество раундов - не ограничено. Показания Джона Болтона продолжались с 9:30 утра до 6 с небольшим вечера, то есть почти 9 часов подряд. А на следующий день комитет по международным делам Сената заслушал показания Карла Форда, который во время всех этих событий с офицерами разведки, то есть в 2002 году руководил бюро разведки в Госдепартаменте США. Карл Форд заявил, что отношение Джона Болтона к двоим офицерами разведки, которые осмелились поднять голос из-за того, что информация о кубинском биологическом оружии была сильно преувеличена, произвело гнетущее впечатление в бюро - на разведывательный персонал в Госдепартаменте. Инцидент вызвал столько внимания, потому что за последнее время в Соединенных Штатах прошло не одно расследование того, как функционирует разведка, как она могла столь сильно ошибаться по поводу оружия массового поражения в Ираке, и не было ли политического давления на разведку со стороны администрации. В ходе этих расследований выяснилось, что двое офицеров были вынуждены уйти, потому что возражали против оценки ядерных программ Ирака, а двое других - потому что подвергли сомнению информацию о биологическом оружии. Встал вопрос о том, почему в разведывательном сообществе США душится инакомыслие. Для того, чтобы заблокировать кандидатуру Джона Болтона на пост посла США в ООН, демократам в сенатском комитете нужен всего один республиканец-перебежчик. Ирина Лагунина: В рамках юбилейных мероприятий, связанных с 60-летием Победы, в Москве прошла международная научная конференция "Война: другая память" - одно из совместных предприятий историко-просветительского, правозащитного и благотворительного общества "Мемориал" и германского Фонда имени Генриха Белля. В конференции принял участие мой коллега Владимир Тольц: Владимир Тольц: В конференции, задачей которой было подведение промежуточных итогов исследования изменений социальной памяти о войне и нынешнего состояния этой памяти в разных странах Европы, приняли участие не только историки и культурологи из России и Германии. В ней участвовали ученые Украины, Белоруссии и Литвы, исследователи из Польши, Франции и Италии,- стран, для общественного сознания которых Вторая Мировая и Великая Отечественная и по сей день являются одним из важнейших компонентов. Рассуждая в своем вступительном слове о значении памяти о войне для современного российского национального самосознания, председатель правления международного общества "Мемориал" Арсений Рогинский отметил, три узловых момента, неизменно присутствующих в российском восприятии истории страны: коллективизация, ГУЛАГ и война. Причем война, несмотря на 60 лет, отделяющих нас от победы в ней, сегодня возможно является доминирующим элементом в этой триаде. На мой взгляд, это не удивительно: ведь победа 45 года - может быть, единственная бесспорная победа за весь советский период истории, вызывающая неизменно позитивные чувства и переживания у большинства народа. Кстати, то же мнение, обоснованное результатами социологических исследований, высказала в своем докладе и итальянский историк, автор монографий о Сталинградской битве и российской памяти о войне профессор Мария Феретти. Она же, как и ряд других докладчиков, к примеру, профессор Бременского университета Вольфганг Айхведе, сравнив современную российскую рефлексию по поводу Второй мировой войны с аналогичным европейским материалом, высказала парадоксальное наблюдение: Мария Феретти: Война была самым большим опытом в течение 20 века, который нас соединил. И парадокс в том, что от этого общего опыта вышли две совсем разные памяти, настолько разные, что иногда, когда я здесь, например, смотрю телевидение, мне кажется, что действительно мы принимали участие в двух разных войнах. Владимир Тольц: Мария Феретти и ее российские коллеги Александр Даниэль и Виктория Календарова, (последняя проделала тонкий анализ трансформации российской национальной памяти о ленинградской блокаде), выявили одну важную особенность российской исторических переживаний и памяти о войне - они находятся под мощным воздействием постоянно меняющегося официозного военного мифа. Этот процесс социолог Борис Дубин описал в своем докладе как "узурпацию" властью (советской, а затем и российской) общенародной исторической памяти о великой победе. Борис Дубин: Эта память героическая, можно сказать, маршальско-генеральская память, которая была создана с помощью средств пропаганды, учебной литературы, художественной литературы, кино телевидения, на протяжении примерно между 1965-1980 годами, и этот образ войны и победы, точнее сказать, образ победы в войне, который фактически заслоняет войну в ее реальности, сегодня мы и наследуем. И, видимо, он и будет передаваться и передается сейчас в последние недели накануне юбилея и вслед за юбилеем. Владимир Тольц: Анализу трансформации официальных версий и оценок Второй мировой и Великой Отечественной войн уделили немало внимания и другие участники конференции. Но вместе с тем, и это постоянно подчеркивали все участники научного форума, есть ведь еще и другая память - историческая память нации, та, что Мария Феретти именует "непримиримой памятью, которая, кажется, вечно обречена на то, чтобы ее калечили". И еще одна важная тема конференции, о которой говорит мне Исполнительный Директор Международного Мемориала Елена Жемкова: Елена Жемкова: Мы ощущаем в России очень сильное отсутствие разговора о человеке как таковом и сейчас, в год 60-летия победы. И в этой теме мы ощущаем скорее разговоры об истории государства и, соответственно, о государственной памяти, но совсем не ощущаем разговора о памяти человеческой и о судьбе человека. А для "Мемориала" это именно есть ключевая тема. И в этом смысле другая память - это память просто обыкновенная, об обыкновенном человеке. Владимир Тольц: И вполне понятно поэтому то внимание и почтение, с которым слушали участники конференции выступление ветерана войны Лазаря Ильича Лазарева, который, кстати, уже делился своими воспоминаниями о военном прошлом в передачах Радио Свобода. Лазарь Лазарев: Да, я действительно человек воевавший. В довольно юном возрасте, было мне 18 лет, я командовал ротой стрелковой и разведки. Но я вот о чем сказать. Я понимаю, почему пригласили меня - выбор-то жалкий, попробуйте найти. Я хочу сказать, ненавидя все громкие слова, что это действительно была великая победа. Мы выиграли войну у очень сильной армии, замечательно подготовленной. И это прекрасно понимали на своей шкуре тогда, когда нам внушали, что эта армия воюет плохо, она разлагается. Мы прекрасно знали, как воюет эта армия. Но куплена эта победа страшной ценой. После войны заявили, что мы потеряли семь миллионов. А посмотрите: заранее была дана цифра, они хотели ту цифру потерь, которая была соизмерима с цифрой потерь немецкой армии. И, так или иначе, приходили все равно к этому, что бы ни говорили, так это было. Я скажу очень резко: наше руководство войну проиграло, оно проиграло войну в 37-38 году, уничтожив командный состав армии. И это неслучайно, не я, а маршал Василевский уже в послевоенные годы говорил, что если бы не 37 год, Гитлер бы не напал, потому что он понимал, что армия разложена. И сколько бы сейчас ни звучали фанфары, что, гром победы, раздавайся, для людей, которые честно относятся к истории и честно относятся к своему прошлому, они должны знать подлинную цену войны. Чем это было куплено, каким количеством погибших, каким количеством людей, не выдержавших напряжения в тылу. Иначе нет никакой цены этой победе, никому тогда она не нужна. Почему мы выиграли все-таки эту войну? Наше руководство во главе со Сталиным, который несет главную ответственность за наши поражения и главную ответственность за 37-38 год и несет главную ответственность за наши страшные поражения 41-42 года, за издевательства над теми, по вине его попавшим в плен. Это были сотни тысяч людей. За издевательства над тем, что потом после войны мы должны писать в анкете, были вы или ваши родственники на оккупированной территории и так далее. А победили мы потому, что в общей массе своей все сражались за человечность, за свободную жизнь. И именно поэтому Сталин и его руководство так боялись нас и так ненавидели после войны. Владимир Тольц: Вряд ли имеет смысл беглый пересказ многочисленных докладов, презентаций и дискуссий, прозвучавших за дни работы конференции. Сейчас может быть важнее отметить другое - то, в чем собравшиеся в Москве ученые оказались единодушны: изучение войны и памяти о ней не юбилейное мероприятие, оно не может быть завершено, скажем, 9 мая. И Мемориал в этом плане уже выдвинул целый ряд исследовательско-просветительских инициатив. Ирина Лагунина: Об одной из подобных инициатив - подведении итогов ежегодного всероссийского конкурса "Человек в Истории. Россия, 20 век" Владимир Тольц планирует рассказать в ближайшее время в одном из выпусков передачи "Разница во времени". Ирина Лагунина: Несмотря на призывы российских властей, чеченские беженцы, осевшие в различных странах мира, не спешат возвращаться домой. Не верят люди, покинувшие республику в результате войны, и в утверждения новой чеченской администрации о том, что в регионе налаживается мирная жизнь. Рассказывает наш корреспондент Олег Кусов. Олег Кусов: В последний день марта в Сочи встретились президенты России и Чечни. С содержанием их беседы можно познакомиться на официальном сайте Президента России. Согласно опубликованной стенограмме, Владимир Путин начал разговор с Алу Алхановым с вопроса о ситуации в республике. Вот, что ответил президент Чечни: "На наш взгляд, в республике сегодня создана основа для перехода от режима восстановления к устойчивому социально-экономическому развитию... Хочу вам показать на макете, эскизах и слайдах то, что мы хотим сделать в этом году. Мы хотим построить 50 тысяч квадратных метров жилья, две школы, роддом. Это программа нового жилья точечного строительства, на которую мы возлагаем большие надежды в плане привлечения инвестиционных денег в республику". Далее президенты говорили о работе по выдаче компенсаций, о поездке Алханова в Страсбург, о подготовке к проведению праздника Победы, о перспективах футбольной команды "Терек". Нет в стенограмме ни одного слова о чеченских беженцах, которых война разбросала по разным странам. Чеченские беженцы ныне проживают во многих государствах Евразии, но более всего их в Турции, Германии и Польше. О проблемах чеченцев, о том, хотят ли они вернуться на родину, рассказывают наши корреспонденты в Стамбуле и Варшаве. Слово нашему корреспонденту в Турции Елене Солнцевой. Елена Солнцева: Прибывших из Чечни в течение нескольких последних лет называют третьей волной эмиграции. Роза Умарова вместе с беженцами из Гудермеса приехала в Стамбул после гибели своего сына. Роза Умарова: Я уже третий год в Турции нахожусь. Я из Гудермеса. Я 17 лет работала чабаном. Потом началась война. У меня сын погиб в Первомайском. Мы в Турции плачем. Деваться некуда, спасибо, турки нас приняли, нас тут уважают. Спасибо им. Елена Солнцева: Первую группу чеченских беженцев вывезли из Грузии турецкие политики в 2000 году во время общенациональной кампании помощи чеченцам. Говорит Альберт Исидов. Альберт Исидов: Первые беженцы, это где-то сто человек, им пришлось покинуть Грузию, это Панкисское ущелье. Хотя ООН разместила беженцев в этом ущелье, но Россия постоянно угрожала, ссылаясь на то, что там есть базы террористов и так далее. Другая категория людей - это был марш мира. Люди вышли пешком, прошли Грузию и Азербайджан, и через Нахичевань они зашли в Турцию. Елена Солнцева: Ситуация складывалась так, что из-за продолжающихся военных действий к тому времени большинство беженцев показались без паспортов. Альберт Исидов: Потому что многие чеченские беженцы, когда покидали территорию Чечни, вы сами понимаете, были военные действия, и даже те коридоры, которые были определены для выхода беженцев, они же и бомбили. До 12 часов если ты успел, смог выехать, после 12 тебе никто не давал безопасность. Многие оставили документы. Все в панике выходили. И Грузии приходилось практически покупать паспорта, продавая эту гуманитарку грузинам. Елена Солнцева: В Стамбуле турки приготовили для беженцев несколько лагерей. Одним из самых болезненных оказался вопрос о легализации. Во время обращения в различные инстанции с просьбой о выдаче обещанных при въезде временных паспортов, турецкие власти советовали подождать изменения политической ситуации. Чтобы избежать возможной депортации, турецкая полиция советовала не попадаться на глаза, не посещать шумные улицы и не отходить далеко от дома. Люди оказались в положении нелегалов, которых обязан депортировать при встрече любой турецкий полицейский. Сацита Садоева: У меня был случай: местный турок нам причинил проблемы. Взяла нас полиция. Так как мы не имели документов, нас заключили в тюрьму для иностранцев. Был бы у меня паспорт их, я бы не дала себя обижать так, у меня были бы какие-то права. А сейчас, конечно, меня возьмут, и говорить со мной не захотят из-за того, что у нас нет здесь прав никаких, документов никаких. Елена Солнцева: Из-за отсутствия документов шанс найти работу в переживающей очередной экономической Турции оказался равен нулю. Торговля на турецких базарах стала единственным источником существования. Возвращаться в Чечню никто не спешит. По словам бывшего экономиста Сильвы Дадаевой, из-за большого количества разрушенных предприятий Грозный представляет настающую свалку химических отходов. Сильва Дадаева: У нас были огромные заводы. Даже просто так проезжаешь через заводские районы, которые раньше были, там страшный запах, какие-то вещества, и все они ядовитые. Елена Солнцева: Из-за возможных обвинений в терроризме, для проживающих в Турции беженцев поездка на родину представляет еще большую опасность. Однако большинство проживающих в Турции чеченских беженцев все-таки верят в реальное изменение ситуации в ближайшем будущем. Говорит Дока Сайдуллаев. Дока Сайдуллаев: Все живут ожиданием возвращения домой. Если нормальная обстановка будет складываться, люди домой поедут. Елена Солнцева: В каждой семье чеченских беженцев среди самых необходимых вещей есть кассеты с песнями о возвращении на родину. Сколько чеченских беженцев приехало в Турцию с начала военных действий в Чечне, точно не знает никто, официальной статистики на этот счет не существует. По информации некоторых турецких газет, около пяти тысяч человек. По словам самих чеченцев, только в Стамбуле сегодня находится более семи тысяч беженцев. Олег Кусов: О том, как живётся чеченцам в Польше - в материале нашего варшавского корреспондента Алексей Дзиковицкого. Алексей Дзиковицкий: По разным подсчетам в Польшу постоянно прибывают около 7-8 тысяч чеченских беженцев, которые размещаются в 13-14 польских лагерях для беженцев. Лишь незначительная часть из них получает в этой стране официальный статус беженца, остальные вынуждены довольствоваться так называемым "побытом талерваным". Это означает, что Польша не выгоняет их со своей территории, но и никак не помогает. В течение двух недель после принятия решения о таком статусе иностранец должен покинуть лагерь для беженцев и рассчитывать исключительно на свои силы. Право легально работать в Польше ему дается. Таисе Калаевой удалось вместе с семьей получить статус беженцы, удалось ей и выбраться из лагеря, снять квартиру, жить среди поляков. Таиса Калаева практически все свободное время занимается помощью своим землякам, которых с каждым годом в Польшу приезжает все больше и которым живется в Польше нелегко. Таиса Калаева: Я уже несколько лет живу здесь как беженка, вижу эти проблемы. Менталитет чеченский, наша культура не позволяют ругать дом, который тебя принял. Как бы в Польше ни было тяжело, во всяком случае поляки делают все, что они могут. И то, что страна не может обеспечить, решить все проблемы беженцев, потому что Польша только учится. Насколько я слышу от администрации, в разговоре с польскими работниками в лагере, они говорят, что Польша только 10-12 лет как начала принимать беженцев - отсюда все эти проблемы. И я не хочу, чтобы мои слова приняли в таком плане, что мы жалуемся, что поляки к нам плохо относятся. Неправда. Просто всем тяжело. Алексей Дзиковицкий: Особенно много проблем у чеченцев, приехавших в Польшу, возникает с медицинским обслуживанием. Таиса Калаева: Люди приезжают почти все, 99% людей с подорванным здоровьем, начиная от раненых, кончая сердечными заболеваниями в результате бомбежек, психологических и физических травм. Алексей Дзиковицкий: Нередко чеченским беженцам в Польше помогают негосударственные организации и просто люди доброй воли. В лагеря привозят подарки, одежду, устраивают экскурсии и концерты. Чеченские беженцы пытаются перебраться дальше на Запад или возвращаются в соседние с Чечней республики. Таиса Калаева: Не у всех есть большое количество денег, чтобы нелегально перейти границу и многие знают, что теперь после вхождения Польши в Европейский союз мало шансов там зацепиться, потому что сразу будет опознано, что они были в Польше. Поэтому они возвращаются. А ехать непосредственно в Чечню боятся. Чиновники считают, я разговаривала с директором лагеря, например, он говорит, что ваши уезжают, значит в Чечне все нормально. Я ему говорю: они не едут в Чечню, они могут ехать в Дагестан, потому что там тоже какие-то родственники, какие-то знакомые. В Ингушетию, хотя в Ингушетии тоже небезопасно. В Кабардино-Балкарию, куда угодно, в Осетию, чтобы зацепиться и переждать. А на территории России, если они приехали с Кавказа, у них никого и ничего и боятся. Алексей Дзиковицкий: Таиса Калаева находится в постоянном контакте со своими земляками, которые живут в Польше. По ее словам, никто из них, да и она сама, в настоящий момент в Чечню не вернутся, как бы их ни заверяли о том, что там теперь можно спокойно и мирно жить. Таиса Калаева: Я женщина, я ничего не понимаю в политике, я знаю факты, факты, о которых рассказывают люди. Исключено, чтобы, например, я, или наша семья, или мои близкие, или те, которые здесь находятся люди, чеченцы я имею в виду, чтобы наш круг вернулся в Чечню. Потому что для меня это фантастика. До тех пор, пока там стоят русские, не может быть покоя и не может быть никакого мира. Алексей Дзиковицкий: Кроме всего прочего Таиса Калаева, как и многие ее соотечественники, опасается преследований со стороны чеченской администрации. Таиса Калаева: Есть неоднократные случаи, когда люди, которые вернулись в Чечню, и так или иначе местные власти или русские, неважно, кто, узнали, что они какое-то время пребывали за границей в качестве беженцев, они уже для них являются предателями, неблагонадежными людьми. Эти люди пропадают или погибают. Алексей Дзиковицкий: Чеченский беженец Али Хасанов живет в одном из польских лагерей для беженцев. Несмотря на тяжелые условия и постоянные мысли о родине, возвращаться в Чечню сейчас он не намерен. Али Хасанов: Чеченцев не надо уговаривать возвращаться домой. Если вспомнить депортацию 44 года, когда два чеченца встречались, один спрашивал: "Что там слышно?". Другой отвечал: "Говорят, скоро пустят домой". То есть жили мечтой о возвращении домой. И сейчас тоже с этой мечтой живут чеченцы за границей. Ни один чеченец не останется, мало кто останется за границей или вне своего дома. Как только будет возможность, они вернутся, их не надо уговаривать. И я так считаю, что та пропаганда, которую сейчас ведут российские СМИ, она не направлена на чеченцев. Алексей Дзиковицкий: Али Хасанов говорит, что вернулся бы в Чечню при одном условии. Али Хасанов: Возможность появится тогда, когда российское воинство оттуда выйдет, и начнет налаживаться мирная жизнь. Тогда мы вернемся. Другого варианта нет. Алексей Дзиковицкий: Я спрашиваю у Али Хасанова, не боится ли он, что его дети, которые растут и учатся в Польше, уже вообще никогда не захотят возвратиться в Чечню? Али Хасанов: До определенного периода времени они могут находиться здесь, но в конечном итоге им надо восстанавливать свою республику, свои знания передавать подрастающему поколению. Они вернутся домой. Олег Кусов: Ни в Стамбуле, ни в Варшаве нашим корреспондентам так и не удалось отыскать чеченских беженцев, которые уже сегодня готовы вернуться домой. Ирина Лагунина: Экологи призывают европейских инвесторов оказать давление на нефтяную компанию "ЛУКОЙЛ". Защитники природы из России, Германии и Литвы требуют внедрения более жестких экологических стандартов со стороны европейских банков, инвестирующих в нефтедобычу в России. С 7 по 15 апреля по инициативе международной экологической группы "Экозащита!" в Западной Европе проходит серия встреч между экологами и представителями частных банков, а также политиками. Группа пытается привлечь внимание инвесторов к проекту компании "ЛУКОЙЛ" по добыче нефти на шельфе Балтийского моря. Проект финансируется во многом европейским инвесторами. Экологи из России и Литвы посетят Берлин, Дюссельдорф, Франкфурт, Мюнхен, Страсбург, Париж и Амстердам. Рассказывает Марина Катыс. Марина Катыс: Необходимость ужесточения требований связана с тем, что сегодня в России контроль государства за соблюдением экологических норм в нефтяной отрасли практически отсутствует. В то же время европейские банки в последние годы выделили немало кредитов российской нефтяной компании "ЛУКОЙЛ". Благодаря этим средствам, компания начала осуществление проекта Д-6, который ставит под угрозу уничтожения Национальный парк "Куршская Коса", внесенный в список Всемирного Наследия ЮНЕСКО. Проект Д-6 включает в себя крупномасштабную добычу нефти на шельфе Балтийского моря в Калининградской области. Мой собеседник - сопредседатель Международной экологической группы "Экозащита!" Владимир Сливяк, он сейчас находится в Калининграде. Почему именно ЛУКОЙЛ привлек внимание экологов и заставил их обратиться к европейским инвесторам? Владимир Сливяк: В прошлом году ЛУКОЙЛ начал осуществление спорного проекта по добыче нефти на шельфе Балтийского моря. Против этого проекта неоднократно выступали и экологи разных стран, и политики самых разных стран, а также - заявляли свою озабоченность несколько глав стран Европейского союза. Комитет по Всемирному Наследию ЮНЕСКО предъявил ряд требований России и Литве, связанных с добычей нефти компанией ЛУКОЙЛ на шельфе Балтийского моря. Потому что проект Д-6 осуществляется в непосредственной близости от российско-литовской границы (на российской стороне), а Национальный парк "Куршская коса", вблизи которого нефть сейчас добывается, входит в список Всемирного Наследия ЮНЕСКО - это уникальный памятник природы, уникальнейшая экосистема, которая признана ценной для всего мира. Именно с этим связана озабоченность и экологов, и политиков, и различных международных экспертов. По отношению к компании ЛУКОЙЛ было множество обращений, в том числе - от Парламентской Ассамблеи Совета Европы, от различных членов Европарламента. Однако все эти обращения игнорировались как самой компанией, так и компетентными органами Российской Федерации. И в конечном итоге экологи вышли с инициативой обращения к инвесторам компании ЛУКОЙЛ (которые есть чуть ли не в каждой стране Европейского союза) с требованием ужесточить экологические стандарты при оценке различных инвестиционных проектов. Надо сказать, что нефтяная отрасль России довольно активно финансируется из Западной Европы. Это - очень прибыльная отрасль и инвесторам выгодно в нее вкладывать деньги. Но мы надеемся, что мы сможем склонить европейских инвесторов к более этичному поведению во время инвестирования в России. Марина Катыс: В свое время компания "ЛУКОЙЛ" заблокировала попытку провести независимую экспертизу по проекту Д-6, а во время общественных слушаний - нарушила все законодательные нормы по информированию граждан. Биолог и лауреат "Премии Балтийского моря" за многолетнюю работу по защите Балтики Александра Королева, которая сейчас ведет переговоры с частными инвесторами в Европейских банках, считает, что "ЛУКОЙЛ" боится показать документы независимым экспертам, поскольку план ликвидации разливов нефти не выдерживает никакой критики. Он рассчитан исключительно на благоприятную погоду, хотя большинство дней в году на Балтике тяжелые погодные условия. Если же разлитая нефть достигнет берега, то "ЛУКОЙЛ" вообще ничего не будет делать - бремя по очистке ляжет на местный бюджет, в котором средств для ликвидации аварий не предусмотрено". Но, несмотря на это, "ЛУКОЙЛ" пользуется популярностью у европейских банков. Например, западногерманский West LB одалживает компании крупные суммы каждый год, начиная с 1999 года. В 2003 г. консорциум частных банков выдал компании 765 млн. долларов. На этой неделе представители большинства этих банков встречаются с экологами, чтобы выслушать их претензии. И снова я обращаюсь в Калининград к сопредседателю группы "Экозащита!" Владимиру Сливяку. Тур экологов по европейским инвесторам начался 7 апреля. Сколько уже банков провели переговоры с экологами? Владимир Сливяк: На данный момент около пяти банков уже встретились с группой экологов из России и Литвы. Это немецкие банки, голландские, бельгийские. И, кроме того, прошла встреча с Балтийской рабочей группой Европейского парламента, которая непосредственно занимается вопросами, связанными с Д-6. Марина Катыс: Каковы результаты этих переговоров? Владимир Сливяк: В данный момент мы передаем свод наших требований по поводу Д-6 и обеспечения экологической безопасности на Балтийском море. Аргументируем свои предложения и стараемся убедить политиков и банки принять наши предложения и в будущем им следовать. Конечно, пока еще нигде не произошло такого, чтобы какие-то руководители вышли и сказали: да, конечно, мы все принимаем и будем этому следовать. Но по крайней мере мы начали этот процесс. Отрадно, что не только частные инвесторы, но и те, кто стоит над ними (то есть политики), хотят встречаться с экологами, хотят знать об этих проблемах. По результатам этих встреч у нас довольно оптимистическое настроение, то есть они происходят довольно конструктивно. Есть надежда, что нам удастся запустить процесс переоценки требований в экологической и социальной сфере, требований к проектам, по поводу которых российские нефтяные компании запрашивают европейское финансирование. Конечно, это работа - на будущее, и она будет продолжена в течение этого года. Мы надеемся, что в итоге Европейский союз начнет формировать немного другую позицию по отношению к российской "нефтянке", и это приведет к ужесточению экологических требований. Требований, которые предъявляются к поставщикам нефти и газа в Европейский союз, среди которых огромное количество российских компаний. Марина Катыс: В 2004 г главы правительств Дании, Швеции, Эстонии, Латвии и Литвы выразили озабоченность опасной деятельностью "ЛУКОЙЛа" в Балтийском море. Ранее члены Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) из 8 стран сделали заявление в связи с высоким риском необратимых последствий для "Куршской Косы" в случае аварии на Д-6. ЮНЕСКО потребовало от Литвы и России согласовать договор о совместной оценке влияния на окружающую среду, угрожая, в противном случае, начать процедуру исключения косы из списка Всемирного Наследия. Одно из предложений экологов, ведущих переговоры с инвесторами в Европейском союзе, состоит в том, чтобы Европейский союз выступил контролирующей стороной в процессе согласования и выполнения российско-литовских договоренностей. Каковы перспективы этого предложения, будет ли оно принято? Владимир Сливяк: Встреча с членами Европарламента настраивает нас на оптимистический лад. Этим предложением заинтересовались. Мы знаем, что Балтийская рабочая группа Европарламента будет над ним работать. Сейчас идет рабочий процесс, связанный с Парламентской Ассамблеей Совета Европы. Группа ПАСЕ, в которую входят европейские депутаты разных стран, анализирует ситуацию на Д-6 и тоже готовит свои предложения. По всей видимости, этим предложениям будут обязаны следовать, по крайней мере, европейские страны. То есть в Европе идут процессы переоценки. Мы думаем, что действительно необходим контроль Европейского союза над теми договоренностями Литвы и России, которые возможно появятся в будущем по Д-6. Что нам удалось добиться - это сдвинуть переговорный процесс России и Литвы с мертвой точки. Ведь первые два-три года, когда компания ЛУКОЙЛ занималась разработкой проекта Д-6, она убедила компетентные органы Российской Федерации в том, что добыча нефти настолько безопасна, что ни о каких соглашениях (тем более - о трансграничном воздействии такого проекта в случае с Литвой) речь вести не стоит, потому что это бессмысленно - только зря время тратить, все равно никогда ничего не разольется. В конечном итоге под давлением ЮНЕСКО удалось добиться того, что сейчас подготовлен договор между Россией и Литвой о совместном мониторинге, о взаимодействии в области возможных разливов нефти. И мы сейчас предлагаем провести независимую международную экологическую экспертизу, которая оценила бы реальную потенциальную опасность добычи нефти на месторождении Д-6 не только для российских вод, но также и для литовских, и по сути - для всей акватории Европейского союза. Чтобы все страны, участвующие в процессе (в том числе и Россия), обязались бы следовать тем выводам, которые даст эта независимая экологическая экспертиза. Работа уже идет и мы надеемся, что она окажется успешной - произойдет реальная независимая оценка. И если она выявит, что месторождение Д-6 и методы эксплуатации этого месторождения компанией ЛУКОЙЛ таят в себе определенную опасность для "Куршской косы" (для Национального парка из списка Всемирного Наследия ЮНЕСКО), то добыча нефти будет остановлена. Она будет остановлена по крайней мере до того момента, пока ЛУКОЙЛ не сможет убедить российские и международные властные органы и компетентные органы стран, соседствующих с Калининградской областью, в том, что компания действительно может безопасно для окружающей среды добывать нефть на месторождении Д-6. На данный момент такой уверенности нет. Nе документы, с которыми мы ознакомлены, фактически говорят о том, что при даже небольшом разливе нефти (о чем всегда нужно помнить - добыча нефти не бывает без хотя бы небольших разливов, мировая практика таких примеров не знает) - планы ЛУКОЙЛа в отношении ликвидации этого возможного разлива нефти не выдерживают вообще никакой критики. Они абсолютно никак не согласуются с теми погодными условиями, которые обычно есть на Балтике, не представляют четкого плана ликвидации аварийной ситуации и по сути вообще снимают ответственность с компании ЛУКОЙЛ в случае возможной аварии. Потому что за сбор разлитой нефти ЛУКОЙЛ будет нести ответственность, только пока нефть находится в море. А примерно в течение 12 часов после разлива нефть достигнет берега, и ответственность будет лежать уже на местных органах власти. Но на данный момент в бюджете Калининградской области, нет вообще никаких средств на ликвидацию возможной аварии. То есть на самом деле, если произойдет разлив нефти и загрязнение береговой зоны Национального парка "Куршская коса", нефть не будет убирать никто - местная власть будет говорить - у нас нет денег, а компания ЛУКОЙЛ будет говорить - мы вообще за это неответственны. Именно этой ситуации мы и хотим избежать своими действиями и надеемся, что через европейских инвесторов мы сможем надавить на компанию ЛУКОЙЛ и заставить ее вести бизнес по-человечески, а не такими (по сути бандитскими по отношению к природе) методами, как она это делает сейчас. Марина Катыс: Напомню, что в июле 2004 "ЛУКОЙЛ" начал эксплуатацию на месторождении Д-6, где планируется добывать до 600 тыс. тонн нефти в год. Возможный разлив нефти вблизи "Куршской Косы" может привести к интенсивному загрязнению как российского, так и литовского берега, что нанесет непоправимый вред крайне уязвимой экосистеме косы, растянувшейся на 98 км. Не смотря на то, что добыча нефти ведется всего в 9 км от российско-литовской границы, "ЛУКОЙЛ" не проводил каких-либо оценок трансграничного воздействия проекта, что является нарушением нескольких европейских конвенций. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
