Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
16.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[22-08-01]
Ведущий Илья Дадашидзе "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека. См. также: Программы РС, посвященные 10-летию событий августа 91-го В этом выпуске: 10 лет после путча. Елена Боннэр об августе 1991 года. Елена Боннэр: Сегодня я думаю, что если бы не было этого путча, то, наверное, наш путь к демократии был бы более разумным. Сегодня вообще очень много сомнений возникает, а тогда казалось, что это действительно торжество демократии. Мы были все в состоянии эйфории. Илья Дадашидзе:
Далее в программе:
Три дня ГКЧП. Елена Боннэр: Смешно, может быть, но все было вначале по-домашнему, как шутка. Дело в том, что 18-го - день рождения моей мамы покойной. И мы всегда его как-то отмечаем с друзьями - и довольно многолюдно. И у нас 18-го были гости. Все те же наши близкие, друзья, которые знали маму, и ребята из Фонда Сахарова. Разошлись поздно. И около четырех часов ночи мы с дочкой кончили убирать посуду и все прочее и легли. И в начале восьмого позвонил Юра Самодуров и сказал: "Елена Георгиевна, включите телевизор". Я ему сказала: "Ты что, с ума сошел, что ли? Что я буду включать телевизор?" - "Елена Георгиевна, включите телевизор", - и положил трубку. Ну, я включила телевизор и увидела все эти лица и все, что полагалось. Села за телефон и стала звонить всем. Причем, значит, получилось так, что я - как центр довольно большого круга людей. И я всем сказала: "Идите к Моссовету". Никто же еще не знал, что и почему. Потом, наверное, часов около 9-10, они мне позвонили от Моссовета (уже довольно много наших ребят было) и сказали, что - "мы идем к Белому дому". Я поехала тоже к Белому дому. Я была там недолго и поехала домой, на телефон. И очень дальше смешно было. Позвонил мой сын из Вашингтона и сказал, что вот "The Los-Angeles Times" и какие-то еще газеты просят такой, общий разговор, чтобы он переводил меня. Это было, наверное, около 11 часов, когда этот разговор начался. И я себя поймала на первой своей фразе этого телефонного интервью, что я говорю, в общем, слова нашего "великого вождя и учителя" из прошлого. И я просто сказала: "Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами". И когда я произнесла эту фразу, подумала: "Что же я делаю? Что я цитирую?" Вот так начался путч. Илья Дадашидзе: А как он проходил для вас дальше? Как прошли для вас эти три дня? Елена Боннэр: Ну, они для меня прошли в бесконечном мотании из Белого дома домой. Бесконечные разговоры, когда я дома, с Лидой Семиной, помощницей Ковалева. Она мне говорила, что в Белом доме делается, а я разговаривала практически со всем миром. И с Австралией, и с Японией. Я просто не знаю континента, с которого бы не звонили, и я не давала бы, так сказать, сведений. И моталась - в перерывах между телефонными разговорами - в Белый дом. В Белом доме я выступала 20-го. Да, около 5 часов вечера 19-го позвонил Гена Жаворонков, что "Общая газета" будет, и меня мобилизовали писать листовку. В "Общей газете" где-то на первой странице, после Хасбулатова, Ельцина и прочих, была моя вроде как листовка опубликована. Вот так - круглосуточно. Часов в 6-7 приехал один из школьных друзей моей дочери (дождь начался) за какими-то плащами и прочим. Мы собирали разные там бутерброды и кофе (я с ним отправляла). А позже, ближе к ночи, прилетела моя дочка оттуда, прибежала с каким-то пареньком, неизвестным мне, и сказала: "Мама, можно взять машину?" У меня, так, немножко защемило, что, значит, машина моя на баррикаду пойдет. Но она сказала: "Нет, это надо возить противогазы". У меня защемило еще больше от страха перед газовой атакой или, я не знаю, чем. И, значит, вот они взяли машину. Оказалось, что этот паренек, какой-то совсем незнакомый, помощник одного из механиков какой-то станции обслуживания. И они возили, по-моему, из пригорода, из Красногорска, еще откуда-то, вот, противогазы. Илья Дадашидзе: К вам в эти дни звонили журналисты со всего мира. А сами вы звонили каким-то видным общественным деятелям Запада, каким-то политикам? Апеллировали ли вы к ним? Елена Боннэр: Я просто не имела доступа к телефону, чтобы сообразить и самой звонить. Фактически, когда я была дома, у меня телефон звонил без передыха просто. Илья Дадашидзе: Самый напряженный для вас момент путча? Елена Боннэр: Ночь, наверное, с 20-го на 21-е. В этот момент, с одной стороны, было такое ощущение, что они медлят и чего-то сами не понимают в своих действиях, а с другой стороны, что возможен, действительно, этот самый, как говорили - с крыши десант и прочее. Не было ни минуты страха за исход путча. Но за людей у Белого дома было страшно. Илья Дадашидзе: Вы вспомнили слова генералиссимуса - "Наше дело правое. Мы победим". А верили ли вы в то, что вот демократия, Горбачев, Ельцин - обязательно победят? Или все-таки было ощущение, что может настать конец всему? Елена Боннэр: Не было у меня сомнений в исходе окончательном этого. И появилось четкое ощущение, что Горбачев - это прошлое (совершенно четкое ощущение). И вот я это говорила на митинге, что - "мы защищаем не Горбачева, мы защищаем право, закон и себя". Илья Дадашидзе: Способствовал ли путч (разумеется, его бесславный конец) торжеству демократии в России? Положил он начало какому-то новому этапу? Елена Боннэр: Сегодня я думаю, что если бы не было этого путча, то, наверное, наш путь к демократии был бы более разумным. Сегодня вообще очень много сомнений возникает, а тогда их не было. Тогда казалось, что это действительно торжество демократии. И вот эти последующие часы на площади Дзержинского (ныне Лубянке) как-то вот подтверждали уверенность в этом. В общем, мы были все в состоянии эйфории, мне кажется. Илья Дадашидзе: Вы сказали, что вот было ощущение, что Горбачев - это прошлое. Сейчас вот после этого вы сказали, что, если бы путча не было, то, может быть, для демократии и для России было бы лучше. Нет здесь противоречий? Елена Боннэр: Здесь противоречий нет. Дело в том, что тот вид распада Советского Союза, к которому привел путч, я считаю, оказался, с одной стороны - благословение Божие, - что Советский Союз перестал существовать в той форме, в какой был. Но то, что произошло, и последующее создание этого Содружества независимых государств, это все абсолютно ненадежно, это затруднило (а для каких-то из наших государств, образовавшихся, просто сделало практически невозможным) путь к демократии. И, конечно, это затруднило возможности серьезного экономического преобразования страны. Мне кажется, что наш путь лежал (хотя вроде вот говорят всегда, что Сахаров - это прошлое), но лежал путь где-то в русле сахаровской конституции. То есть создание конфедерации, в которую вошли бы на равных основаниях все наши административные образования - союзные, автономные и прочие. Мы избежали бы, таким образом, и вот этих малых войн, которые уничтожают нас. Мы избежали бы очень сложных путей дальнейшего экономического развития. Потому что Советский Союз всегда экономически строился таким образом, что - хлопок в Узбекистане, а ткацкий станок - в Иваново. И при такой конфигурации, которая возникла, все связи рушились. А при конфедеративном устройстве, мне кажется, все было бы гораздо легче. Илья Дадашидзе: Сегодня, в том числе и гэкачепистами, высказывается мнение, что нынешняя российская власть претворяет в жизнь многое из того, что пытались сделать члены ГКЧП. Что бы вы могли сказать в этой связи? Елена Боннэр: Когда я слушаю, там, Павлова однажды - или еще кого-то и этой компании, - мне кажется, они просто подделываются под время и ищут себе политическую нишу. И очень может быть, что они найдут ее и еще войдут в большую политику. Илья Дадашидзе: А вот делает ли, действительно, нынешняя российская власть нечто такое, что хотели бы сделать члены ГКЧП? Что при них могло возникнуть? Елена Боннэр: Я, думаю, никто не знает, что они хотели сделать. Илья Дадашидзе: Об августе 1991 года вспоминала Елена Боннэр. "Кризис судебной власти в России на примере московского региона" - так называется независимый доклад Комитета "За гражданские права", изданный в серии "Мониторинг прав человека в России" и представленный авторами московским журналистам. С подробностями - Любовь Чижова. Любовь Чижова: В течение полутора лет независимые эксперты изучали, как работает судебная система Москвы и Московской области. Вывод неутешителен: атмосфера российского суда рубежа веков остается враждебной тем целям, ради которых и существует правосудие - обеспечению справедливости, защите прав, свобод и законных интересов граждан. Говорит один из авторов доклада, председатель Комитета "За гражданские права" Андрей Бабушкин. Андрей Бабушкин: Мы сегодня констатируем, что происходит отчуждение судебной власти от народа. Судебная власть неизбираема. Она назначается президентом. При этом для того, чтоб судью назначить, необходим президент, чтобы судью (извините за выражение) прогнать с работы - необходима просто группа тех же самых судей, которые составляют квалификационную коллегию судей и часто оказываются зависимыми от председателя данного суда субъекта Федерации. Часто эти люди попадают в квалификационную коллегию не за свои заслуги в части защиты прав человека, не за свой профессионализм, не за свою компетентность, а за то, что эти люди покорные, люди управляемые, люди, от которых можно добиться любого решения. Мы с вами видим (и мы приводим эти данные в нашем докладе), что в нарушение федерального закона, который запрещает финансирование судебной системы из бюджетов субъектов Федерации, в Москве идет активное финансирование работы судов из городского бюджета. Что делает судей еще более зависимыми. Мы рассказываем про конкретные случаи, примеры нарушений прав граждан. Можно было бы следующим образом обобщить эти нарушения. Первое, с чем мы сталкиваемся, - судебная власть недоступна. Средний срок рассмотрения гражданского дела в Москве, по нашим данным, на сегодняшний день превышает 1 год. В ряде судов попасть к судье на прием бывает очень тяжело, потому что, вы, наверное, знаете, что судья у нас в федеральных судах в Москве принимает граждан два раза в неделю, по четвергам и по понедельникам. Но обычно на это же самое время многие судьи назначают рассмотрение дел. То есть, стоят две очереди. Одна очередь, назначенная на это же время, для рассмотрения уже конкретных дел, а вторая очередь для того, чтобы люди могли попасть на прием и просто подать свое заявление. Нами установлено не менее 80 случаев, когда люди по почте отравляли свои исковые заявления, жалобы - в суды, и в дальнейшем эти документы терялись. Выяснить их судьбу люди уже не могли. Поэтому мы с вами видим, что даже если человек и подал свое исковое заявление, часто это не влечет начало разбирательства по делу. Если судья и начал рассматривать дело, то чаще всего по различным надуманным предлогам эти дела откладываются, и люди вынуждены ждать годами. Ну, вот мы здесь приводим совершенно чудовищный случай. Это случай Валентины Смирновой, пенсионерки 1917 года рождения, которая в 1989 году начала судиться с крупным чиновником московской мэрии по фамилии Куренной относительно квартиры. Уже прошло 12 лет с момента начала судебного процесса. Окончательного решения по делу не принято. При этом судья, который сегодня рассматривает это дело, уже 15 раз переносила судебное заседание. Любовь Чижова: Рассмотрение судебных дел часто переносится из-за плохой подготовки судей, но граждан, вызываемых на процесс, об этом просто не предупреждают. Продолжает Андрей Бабушкин. Андрей Бабушкин: Судья не может четко рассчитать свое рабочее время. Он назначает на один и тот же день несколько дел. Рекорд установлен был судьей Голубевой, Бутырский суд. В январе 2000 года на один из вот дней января она назначила одновременно на 10 часов рассмотрение 14 гражданских дел. Причем, судья уже, как выясняется, знала в этот день, какое у нее дело пойдет. Но, тем не менее, когда я спросил судью, ее секретаря: "Почему вы, интересно, накануне не обзвонили людей, не сказали, что не надо приходить?", они смотрели на меня несколько минут, не в силах произнести ни слова. И сказали: "Мы кто, собачки, за ними бегать?" То есть мы с вами сталкиваемся с тем, что на сегодняшний день ни судья, ни сотрудник аппарат суда не считает себя обязанным сообщить гражданину о том, что тот не должен приезжать в судебное заседание. Любовь Чижова: В докладе приводится не только описание конкретных нарушений, которые допускаются судьями. Авторы пытаются понять причины этих нарушений, анализируют ситуацию и предлагают свои пути выхода из кризиса. Два из них - сохранение института народных заседателей и выборность судей. Но это не сходится с нынешней государственной политикой. Однако у некоторых предложений авторов доклада, по мнению Бабушкина, будущее все-таки есть. Андрей Бабушкин: Мы считаем, что в состав квалификационной коллегии судей должны входить не только представители судейского сообщества, не только представители юридической общественности, как сегодня это предлагает президент, но и представители правозащитных организаций. Ну, а в Высшую квалификационную коллегию судей, наверное, - представители аппарата уполномоченного по правам человека. Должна быть введена ювенальная юстиция. Должна быть разработана национальная программа по защите прав потерпевших, про которых больше всего у нас обычно забывают и меньше всего говорят. Ну, и, наконец, конечно, должен быть государственный общественный мониторинг деятельности судов, и должен быть разработан механизм, каким образом использовать вот эту информацию, полученную в ходе мониторинга. Любовь Чижова: Это был один из авторов доклада "Кризис судебной власти в России на примере московского региона" председатель Комитета "За гражданские права" Андрей Бабушкин. Илья Дадашидзе: О докладе, подготовленном Комитетом "За гражданские права" рассказывала Любовь Чижова. Во Владивостоке продолжается повторный суд над военным журналистом Григорием Пасько. В 1999 году обвиняемый в государственной измене Пасько, автор статей о радиоактивном загрязнении российскими военно-морскими силами Тихого океана, был признан виновным не в шпионаже, а в превышении служебных полномочий. Военная коллегия Верховного суда отменила приговор и направила дело на новое рассмотрение. О том, как проходят судебные слушания, рассказывает сам Григорий Пасько по телефону из Владивостока. Григорий Пасько: Позади - 23 дня судебных заседаний. Допрошено 38 свидетелей. Доказательств моей вины никто из них по-прежнему не предоставил суду. Напомню, что все эти свидетели вызваны в суд по предложению стороны обвинения. Представитель прокуратуры уже даже не нервничает. Он прямо сказал: "Будем ждать результатов экспертизы". Пока не известно, сколько экспертов приедет во Владивосток, и кто именно будет представлять Министерство обороны, Министерство иностранных дел и Министерство по атомной энергии. Можно прямо сказать: задача у экспертов очень трудная. Им предстоит либо сказать правду, а значит, все инкриминируемые мне документы признать несекретными, либо пойти на поводу у ФСБ и сказать, что документы секретные, несмотря на то, что грифа они никогда не имели, и почти все данные их них давно уже были опубликованы в открытых источниках. Как бы там ни было, мы готовы ко всему, даже готовы предоставить суду все эти открытые источники. Что, собственно, мы и сделаем. Спустя месяц после начала судебного заседания становится очевидным, что этот весь процесс никому не нужен, даже обвинению. Иначе чем объяснить пассивность прокурора? Он ведь даже не пытается задавать вопросы свидетелям, которые, по сути, только оправдывают меня. Конечно, я такому обстоятельству рад. Но радоваться в полной мере не позволяют воспоминания о прошлом судебном заседании. Тогда ведь тоже ни один свидетель ни одного слова против меня не сказал. Тем не менее, это не помешало судье Савушкину вынести обвинительный приговор. Пусть даже не по статье "государственная измена", но ведь - обвинительный. У меня поневоле складывается такое впечатление, что суду по этому уголовному делу, в принципе, могла быть поставлена задача вынести именно обвинительный приговор, неважно, по какой статье. Хотя конкретно по ходу этого заседания об этом сказать трудно, потому что, на мой взгляд, суд объективно исследует обстоятельства дела. Илья Дадашидзе: О процессе Григория Пасько рассказывал Григорий Пасько по телефону из Владивостока. Правозащитные новости недели подготовила и читает Анна Данковцева. Анна Данковцева: Более 60 жителей чеченских селений Ассиновская и Серноводск официально признаны пострадавшими от неправомерных действий российских военных. Об этом сообщил прокурор Чечни Всеволод Чернов. Ранее правозащитники заявляли, что пострадавших свыше 200 человек. По свидетельствам местного населения, в ходе спецоперации в Ассиновской и Серноводске в начале июля этого года военнослужащие избивали жителей и грабили их дома. Как заявил Чернов, военные возместят причиненный ущерб. Он отметил, однако, что обвинения пока никому не предъявлены. В прокуратуре Чечни находятся свыше 50 дел по фактам преступлений, совершенных на территории республики сотрудниками органов внутренних дел. В Чечне со стороны руководителей местных органов власти прозвучала серьезная критика в адрес республиканского Управления внутренних дел. По словам пресс-секретаря чеченской администрации Абдулы Измаилова, руководители Шелковского и Курчалоевского районов выразили недоумение в связи с тем, что участники вооруженных формирований имеют на руках паспорта нового образца, а мирные граждане вынуждены для их получения месяцами обивать пороги милиции. Главы администраций районов обратились к руководителю республики Ахмаду Кадырову с просьбой организовать им в ближайшее время встречу с командованием объединенной группировки войск и военной комендатуры. 20 августа вечером в Москве на пересечении Нового Арбата и Садового кольца прошла панихида памяти погибших здесь 10 лет назад во время августовского путча москвичей Дмитрия Комаря, Ильи Кричевского и Владимира Усова. Траурное шествие бывших защитников Белого дома прошло к месту гибели трех москвичей. Колонну возглавляли военнослужащие роты почетного караула, которые несли венки от президента России Владимира Путина, правительств России и Москвы, думской фракции СПС, ряда общественных организаций. Главная военная прокуратура подготовила протест на мягкость приговора в отношении бывшего российского дипломата Валентина Моисеева, приговоренного 14 августа Московским городским судом к четырем с половиной годам лишения свободы по обвинению в шпионаже в пользу южнокорейской разведки. Государственный обвинитель, представитель Главной военной прокуратуры, настаивал на минимальном сроке наказания - 12 лет, предусмотренном Статьей 275 Уголовного кодекса России ("государственная измена в форме шпионажа"). Президент Киргизии Аскар Акаев помиловал одного из лидеров оппозиции Топчубека Тургуналиева, в прошлом году приговоренного к длительному тюремному заключению. Согласно официальным сообщениям, указ был подписан в ответ на многочисленные просьбы киргизских и международных правозащитных организаций. Тургуналиев был обвинен в подготовке покушения на президента Киргизии. Первоначальный приговор (16 лет лишения свободы) позже был смягчен до 6 лет. Сам Тургуналиев свою вину отрицает. Осужденные вместе с ним 6 человек в прошлом году были досрочно освобождены. Илья Дадашидзе: Правозащитные новости недели подготовила и прочитала Анна Данковцева. С 15 августа в подмосковном Серпухове голодает группа актеров молодежного театра "Зазеркалье". Голодовка объявлена ими в знак протеста, в связи с намерениями городского главы Павла Жданова отобрать у коллектива здание театра. Слово Вере Володиной. Вера Володина: Постановлением главы, подписанным 13 июля, театру предложили освободить здание бывшего кинотеатра "Центральный" и передать это здание на баланс акционерного общества "Серпуховские инвестиционные проекты". 23 июля театральный коллектив направил письмо в прокуратуру города Серпухова, в котором обращается внимание на то, что, отдавая здание учреждения культуры коммерческой структуре для иных целей, глава города нарушает несколько статей закона о культуре Российской Федерации. Фактически за отказ освободить помещение руководитель театра Марина Рудкевич уже получила от местного управления культуры два выговора, один из них строгий. Это могло привести к ее увольнению и, в дальнейшем, к распаду театра. Поэтому артисты решили объявить голодовку, тем более что прокуратура не спешила приостанавливать действие незаконного постановления главы. Я была в театре "Зазеркалье" на четвертый день голодовки, когда один из голодающих, Сергей Ерин, был госпитализирован из-за обострения своего хронического заболевания, но еще два человека присоединились к этой акции вместо Сергея, и таким образом их стало семеро. Марина Рудкевич рассказала, что реакция городского главы Павла Жданова на голодовку проявилась в первый же день. Марина Рудкевич: В 12 часов ночи к нам появился мэр города. Зачем он пришел? Ну, вероятно, чтобы что-то попытаться понять. Почему-то, уходя, он начал спрашивать у меня журнал по технике безопасности (в половине первого ночи). То есть, как бы разговор был настолько не по существу, и, в основном, он угрожал и запугивал нас. Поэтому, конечно, нормальный разговор не получился. То есть в принципе, вообще, вся политика последнего времени строится на запугивании. Поливает грязью. То есть вот буквально меня обвинили в том, что я.... У нас здесь служба такси занимает одну комнату на хозяйственном дворе, и они нам помогают очень с перевозками декораций, костюмов, потому что у нас нет своего транспорта. И у нас с ними договор о сотрудничестве, соответственно. Они нам проплачивают часть коммунальных платежей, потому что город это не делает практически, и вот возят нас просто тогда, когда надо. Обвинили меня в том, что за год сотрудничества с ними я положила себе в карман 400 000 рублей. То есть, это так - по 40 000 в месяц. Нехило так. Вера Володина: Пока о голодовке в Серпухове не стало известно широко благодаря многочисленным сообщениям в прессе, власть не шла ни на какие уступки. Дина Панина рассказывает о давлении на них первого заместителя главы города Серпухова Анатолия Редькина. Дина Панина: Власть нам сказала: есть постановление, мы должны ему подчиняться. Это было повторено неоднократно, потому что мы сидели, пытались выйти на диалог на какой-то. Но господин Редькин твердил только одно: есть власть, есть постановление, и мы обязаны подчиняться. Не предлагают обсуждать, только - подчиняться. Вера Володина: Продолжает Марина Рудкевич. Марина Рудкевич: Очень ощущаем, что за этим стоят какие-то очень большие деньги и очень личная заинтересованность вот непосредственно просто администрации и конкретных людей. Дина Панина: Ощущают те люди, которые к нам подходят, где мы собираем подписи. Они так разводят руками и говорят: "Ну, деньги всем нужны". И все. Марина Рудкевич: То есть фактически сейчас весь город, вообще-то, весь город это ощущает. И тут не только с нами ситуация. Ну, как бы очень много. Сейчас уничтожен у нас турклуб в городе. Буквально люди подходят, там, допустим, и говорят: "А, уже турклуб уничтожили. А, какие-то проблемы у фотоцентра Андреевского. А, проблемы вот у культурно-досугового объединения, также парк изымается..." Вера Володина: На совещании о развитии театрального искусства в Серпухове (это было на третий день голодовки) глава города высказался так: "По поводу голодовки могу сказать: это личное дело тех, кто там сидит". И вместо дальнейшей судьбы "Зазеркалья" на совещании обсуждали проблему, а почему именно этот коллектив стал муниципальным театром, а не какой-нибудь другой. Провокацией стал вопрос главы к собравшимся руководителям учреждений культуры: "Вы хотите, чтобы мы взяли бюджетные деньги у вас и отдали театру "Зазеркалье"?" Все, конечно, дружно сказали: "Нет". Марина Рудкевич считает, что городской глава (бывший директор завода "Металлист") к бюджетным учреждениям относится как к заводским цехам и призывает всех - если не приносить прибыль, то искать инвесторов. Марина Рудкевич: Нам задают вопрос: "А что вы можете дать в бюджет?" Когда я отвечаю, что это смешно, потому что мы должны получать из бюджета, а не давать в бюджет. - А что может дать больница в бюджет? А школа в бюджет, да? Детский сад в бюджет... Вера Володина: Театр "Зазеркалье", созданный 5 лет назад, трижды до этого менял место своего жительства, пока в сентябре прошлого года не получил, наконец, здание бывшего кинотеатра в городском парке. Это здание, к слову, так же 5 лет пустовало, было заброшено, но театральный сезон "Зазеркалье" открыло сразу после новоселья. Как написано в обращении, отправленном театром из Серпухова президенту России, губернатору Подмосковья и в Союз театральных деятелей, за неполный год в холодном, не отапливаемом, стоящем без воды и канализации здании было сыграно 70 детских спектаклей прежнего репертуара, выпущен новый спектакль, и шли репетиции трех премьерных работ. Город финансирует муниципальный театр минимально. Средств на костюмы и декорации не предполагается, нет актерских ставок (актеры получают зарплату за работу в качестве младшего обслуживающего персонала). Но за право делать спектакли коллектив, кажется, готов был терпеть подобную бедность. А вот предложение переехать в другое здание стало угрожать и такому существованию, потому что в другом здании городского театра "Зазеркалью" предлагали жить в фойе, а зал на 900 мест в этом театре используется, прежде всего, как концертная площадка для приезжающих артистов. В том же фойе предполагалось и хранение декораций и костюмов театра "Зазеркалье". Создать и поддерживать свой театр в Серпухове оказалось сложно не только в период управления городом Павлом Ждановым, рассказывает Марина Рудкевич. Марина Рудкевич: В этом городе театр пытаются создать в течение уже 100 лет. Еще Чехов, который здесь курировал медицину (и было такое Общество любителей театра 100 лет назад. Вот через два года будет праздноваться как раз столетие театрального движения в городе), - он еще тогда сказал, что город Серпухов в театральном плане - серый и неподъемный. 100 лет прошло, да? - а ничего не меняется. Это, в общем, очень странно. И все попытки создать здесь театр каждый раз проваливались. Два или три года существовала оперная труппа, вот, как раз том самом здании городского театра. После этого был очень сильный народный театр во Дворце культуры "Красный текстильщик", театр Туровского. Вера Володина: Пока трудно сказать, с чем Серпухов придет к своей театральной годовщине, а вот акция протеста не осталась незамеченной. Когда на шестой день врачи заявили, что далее голодовка опасна для здоровья, в продолжавшихся к тому времени два дня переговорах театра с администрацией города было достигнуто согласие. 20 августа голодовка была приостановлена. По телефону Марина сказала, что пока постановление об изъятии здания не отменено и не изменено, но глава города дал честное слово в том, что обязуется сохранить театр, предоставить ему на время капитального ремонта другое здание, которое, возможно, устроит "Зазеркалье" и как постоянное. Ну, а если не устроит, то гарантируется возвращение театру здания по окончании его ремонта. Павлу Жданову также известно, что если это соглашение не будет выполнено, театр возобновит голодовку. Следят за развитием событий и в Московском областном комитете по культуре. Недавно его возглавил Игорь Матето. Поскольку впервые в Подмосковье на этом чиновничьем посту человек творческий, известный композитор, то во дворцах культуры наблюдается воодушевление, правда, прежде всего, председатель комитета сказал, что не приветствует потребительского отношения творческих коллективов к городской казне, считает, что и в небольшом городе оценкой творчества, в первую очередь, являются зритель и кассовый сборы. А вот изъятие помещений у учреждений культуры, конечно, недопустимо. Игорь Матето: Тут однозначная позиция у нас. Здании кинотеатра после реконструкции, после ремонта, - оно должно быть зданием или кинотеатра, или театра, или какого-то профильного направления, очаг культуры. Мы будем активно против, если это здание будет перепрофилировано в какое-нибудь другое заведение. Я уже побывал во многих городах. Вот, например, в Лобне муниципальный театр - это гордость руководства района. Лелеют его. В Дмитрове у нас будет фестиваль муниципальных театров. И везде есть понимание у руководства муниципального, что это необходимо для людей. Вера Володина: Председатель комитета по культуре администрации Московской области Игорь Матето считает, что и в городе Серпухове театр не останется бездомным, а вот сами артисты театра "Зазеркалье" ждут ответа из прокуратуры. По закону, в месячный срок, то есть не позднее 23 августа, прокуратура должна дать ответ, законно ли постановление главы города, по которому здание учреждения культуры передается для ремонта и дальнейшей продажи коммерческому предприятию. Илья Дадашидзе: О протесте актеров молодежного театра в Серпухове рассказала Вера Володина. "Западная печать о правах человека и свободе слова". Обзор Владимира Ведрашко, Прага. Владимир Ведрашко: Права потребителей и навязанные услуги - тему публикации в австралийской газете "Sidney Morning Herald". Компания "Телстра", предоставляющая слуги связи, отправила на мобильные телефоны своих клиентов информацию о новой услуге, которая создает дополнительные удобства потребителям. Однако за прослушивание голосового сообщения с рекламой этой услуги компания вычла со счета каждого клиента 22 цента. Вот из-за этих центов, взысканных с потребителей без их предварительного согласия, и разгорелась тяжба. Адвокаты потребительских обществ обратились в Национальную комиссию по вопросам конкуренции и прав потребителей с требованием разобраться в несанкционированном изъятии 22 центов из кошельков пользователей системы "Телстра". Правительство поддержало требования потребителей о возвращении им изъятых денег и обратилось в ту же комиссию со специальным разъяснением своей позиции. Компания "Телстра" тем временем продолжала защищать свою практику, а именно - предоставление клиентам платной информации о новых услугах. Сенатор Алстон подверг критике компанию "Телстра", заявив (цитирую по газете): "Я хочу выразить озабоченность правительства поведением компании "Телстра", которая взимает деньги с потребителей за доставку им рекламной информации. Мы считаем такое поведение недопустимым" (конец цитаты). Компания "Телстра" откликнулась на давление со стороны общества и правительства и сообщила о том, что несколько миллионов клиентов, которым было отправлено злополучное рекламное сообщение, получат обратно свои 22 цента. О том, как потребители защитили свои права, рассказала австралийская газета "Sidney Morning Herald". 16 членов южнокорейской делегации, побывавшие с визитом в Северной Корее и отметившие там общий праздник, День освобождения, были задержаны у себя на родине сразу после возвращения из Пхеньяна. Об этом пишет южнокорейская газета "Korea Herald". Шестнадцати членам делегации (а всего их было 337) вменяется в вину, что, находясь на территории Северной Кореи, они вели деятельность, несовместимую с южнокорейским антикоммунистическим законом о национальной безопасности. Так, например, общественному деятелю университетскому профессору Кан Кжон Гу было инкриминировано, что в одном из своих обращений к северокорейским соотечественникам он с чрезмерным почитанием упомянул имя покойного северокорейского вождя Ким Ир Сена. Южнокорейская делегация побывала в Северной Корее для участия в праздновании 56 годовщины освобождения полуострова от японского колониального господства, говорится далее в статье. В состав делегации входили общественные, религиозные и профсоюзные деятели. Во время возвращения делегации в Сеул к столичному аэропорту были стянуты 3 000 полицейских, чтобы не допустить столкновений между сторонниками общественных связей с Северной Кореей и их противниками. 700 наиболее консервативно настроенных активистов из Ассоциации корейских ветеранов скандировали: "Марионетки Ким Чен Ира - убирайтесь на Север!" Прокуратура намерена провести допросы как минимум шестнадцати членов делегации для выяснения обстоятельств нарушения национального закона о безопасности. При необходимости против этих людей могут быть возбуждены уголовные дела, сообщает в заключение своей статьи газета "Korea Herald". "Иммигранты, прибывающие в Канаду, отныне должны знать, что с чисто лингвистической точки зрения прибытие в Квебек не тождественно прибытию в Канаду. В Квебеке основным средством общения является французский язык, в остальной Канаде - английский." Это цитата из доклада специальной комиссии по разработке закона о языке. Выдержки из доклада и комментарии приводятся в публикации канадской газеты "Toronto Star". В докладе комиссии содержится призыв к конституционной защите законодательства провинции, написанного, в основном, на французском языке. Закон о языке должен быть внесен, прежде всего, в квебекскую Хартию прав и свобод, а затем и в конституцию Квебека, говорится в докладе. Квебекские исполнительные органы власти довольно осторожно отнеслись к этой инициативе, комментирует газета. Тем не менее, из официальных заявлений следует, что курс на развитие института гражданства провинции Квебек будет продолжен. Доклад комиссии общим объемом 285 страниц оценивается некоторыми политиками и общественными деятелями как важный рубеж на пути к формированию (цитирую) "единого квебекского общества". В документе содержится 149 пунктов конкретных рекомендаций. Среди них, в частности, есть и такие: Квебеку, который разделяет с федеральным правительством ответственность за прибывающих в страну иммигрантов, следует добиваться полного равноправия с центром в вопросах отбора иммигрантов и выделения бюджетных средств на их обустройство. И еще одна цитата: "Федеральному правительству и федеральным агентствам, которые свободны в своем праве игнорировать законодательство Квебека о языках, следует соблюдать эти законы на квебекской территории" (конец цитаты). Это было краткое изложение статьи, опубликованной в газете "Toronto Star". Илья Дадашидзе: Это был обзор Владимира Ведрашко "Западная печать о правах человека и свободе слова". Переселенка из Казахстана отстаивает права на собственность. Из Липецка - Лиля Карева. Лиля Карева: Татьяна Ситникова приехала в Липецк из Казахстана в 1999 году. В бывшей республике Советского Союза ее семья продала за бесценок две квартиры. Этих денег с трудом хватило на жилье в России. Татьяна Ситникова купила двухкомнатную квартиру в Липецке, но когда беженка пришла получать свидетельство о собственности, то узнала, что областной суд наложил арест на ее новое жилье. Говорит Татьяна Ситникова. Татьяна Ситникова: Шок. Я вообще не знала, куда идти. Я боялась домой идти. Мы на родину вернулись. Все, что заработала за свою жизнь в Казахстане, и родители мои, и я, - и получается, что теперь мы вообще безо всего. Лиля Карева: Когда шок прошел, Ситникова узнала, что продавец, некий гражданин Валиков, судился из-за этой квартиры с городскими властями. Дело в том, что ее настоящие хозяева умерли, а Валиков просто некоторое время проживал с ними вместе. Он не был родственником хозяев, но, тем не менее, сумел доказать свои права, и районный суд признал его законным владельцем жилья. Валиков немедленно приватизировал квартиру и продал ее Татьяне Ситниковой за 10 000 долларов. Все документы были в безупречном порядке и сомнений у юристов не вызывали. Уже когда сделка была оформлена, а деньги выплачены, областной суд отменил решение районных коллег. При повторном рассмотрении дела Валикову в праве на квартиру отказали, а заодно признали сделку купли-продажи недействительной. Квартира, таким образом, должна была отойти к городу. К тому времени продавец уже пропал из виду вместе с деньгами. Для Татьяны Ситниковой, которая в этой истории оказалась крайней, наступили тяжелые дни. Достаточно сказать, что за год она похудела на 25 килограммов. Переселенка из Казахстана за два года прошла все официальные и общественные приемные. Пока в семье Ситниковых были деньги, им помогали адвокаты. Но деньги быстро закончились. 15 мая этого года Липецкий областной суд вынес решение о выселении Ситниковой из квартиры. Семья могла бы уже оказаться без крыши над головой, но ей все-таки помогли. Говорит Татьяна Ситникова. Татьяна Ситникова: Поддержку я нашла, действительно, в организации "Ковчег". Это вот общественная организация по защите прав переселенцев, которая мне... вот как раз Галина Николаевна Селина меня направила к депутату Яркину. И надо сказать, Лев Николаевич - очень внимательный человек. Лиля Карева: Депутат Государственной Думы от Липецкой области Лев Яркин направил документы Ситниковой в аппарат уполномоченного по правам человека. Защищать права переселенки в Липецк приехал Эльдар Нигматулин. Ему удалось выяснить любопытные вещи. Например, мэр Липецка сообщил правозащитнику, что муниципальные власти в прокуратуру и суд с требованиями выселить Татьяну Ситникову не обращались. Получается, что прокуратура и областной суд требовали этого по собственной инициативе. Такое рвение отчасти объясняет один документ. В "Парламентской газете", которая написала о беде липецких переселенцев, процитировано обращение председателя Липецкого областного суда к главе администрации города. В нем еще в 1999 году он просил вне очереди предоставить освободившееся жилье, а конкретно эту самую спорную квартиру, одной из липецких федеральных судей. После вмешательства депутата и столичного правозащитника областной суд отменил решение о выселении Татьяны Ситниковой. На повторном рассмотрении дела 2 августа прокуратура отказалась от своих требований. Так переселенка одержала первую маленькую победу. Выселять ее пока не будут. Илья Дадашидзе: Теперь для Татьяны Ситниковой начинается второй этап борьбы с местной Фемидой. Ей предстоит доказать права на собственность. В настоящее время аппарат уполномоченного по правам человека Российской Федерации направил в Верховный Суд ходатайство о том, чтобы запросить гражданское дело Ситниковой и опротестовать решение Липецкого облсуда. Завершая на этом программу "Человек имеет право", напоминаем слушателям наш адрес: 103006, Москва, Старопименовский переулок, д. 13, к. 2, московская редакция Радио Свобода. Пишите нам. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
