Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
С христианской точки зренияВедущий Яков Кротов О наркоманииИрина Лагунина: Наркомания - явление древнее и повсеместное, но почему-то проблемным это явление стало лишь в той части мира, где преобладала культура, основанная на христианстве. В других религиях наркотики часто становились даже частью ритуала. Иудаизм и ислам хотя высоко ценят трезвость сознания, все же не озабочены проблемой наркомании так, как христианство. В современной России есть много подходов к лечению наркомании, основанных именно на христианском мировоззрении. Свидетельствует это о том, что христианство - особенно мощное лекарство против наркомании или, напротив, о том, что христианство менее всего обладает иммунитетом к этой болезни? Многие врачи недовольны тем как лечат наркоманов в церковных заведениях, другие, напротив, считают это лечение едва ли не лучшим, третьи указывают на то, что и христиане очень по-разному подходят к лечению наркомании. Яков Кротов: Наркотики - химические вещества, вызывающие самые различные психические отклонения и вызывающие зависимость, привыкание, порабощающие человеческую психику, были известны издревле. Однако только в 19-м веке появились наркотики в современном значении, сильные, тяжелые наркотики. Они были созданы искусственно химическим путем. И только в 1910-м году была принята первая международная конвенция по запрету некоторых наркотиков. Наркомания распространяется далеко не всюду, и прежде всего в странах, которые имеют за собой мощное христианское прошлое. Случайно ли это, и что такое наркомания (по своему происхождению)? Что лежит в ее основе, если глядеть не с точки зрения физиологической, а с точки зрения психологической, душевной и, наверное, духовной? Говорит Нина Белякова, руководительница программы "Стань", программы помощи наркоманам. Нина Белякова: Я бы сказала, что это поиск Бога с черного хода. Это стыд, вина приводят к употреблению наркотиков, душевное неравновесие, это избегание трудностей, например, не решение конфликтов, а избегание их. Вот этим путем заглушается та боль, которая причиняется. Это поиск радости, поиск удовлетворения, если хотите, эйфории. Как говорят сами наркоманы, это поиск Бога с черного хода. Яков Кротов: В любой цивилизации существуют конфликты. Человек никогда не существует в вате. Тем не менее в традиционных культурах, в культурах, где общество стоит на патриархальной семье, на вековых традициях, проблема наркомании не стоит, наркотики имеют место быть, они даже используются в культе, в богослужении, но в быту потребление наркотиков, вина тщательно регулируется. Да и традиционное общество недостаточно богато, чтобы позволить себе такую роскошь как наркотики и наркомания. И только в Европе с 16-го столетия начинается индустриальная революция, промышленный подъем, создается новое общество, в котором человек значительно богаче, чем раньше. И вот это богатство оборачивается индивидуализмом, оборачивается разрывом традиционных регуляторов. Старые нормы уже не работают, человек предоставлен сам себе. И вот здесь он обращается к наркотику. Почему? Как христианин оценит функцию наркотика? Говорит Александр Данилин, врач московской наркологической клиники, автор нескольких книг о наркотиках, в том числе монографии "ЛСД, галлюциногены, психоделия и феномен зависимости". Александр Данилин: Наркотик - это потребность в определенном, ("молитвенном") состоянии души. Я всегда вспоминаю Василия Розанова, который писал о том, что "мне жизненно необходимо иногда остаться одному, сузить воронку своего внешнего мира до точки. И тогда в этой точке появляется контакт с моей бесконечной индивидуальностью". Вот это состояние контакта с бесконечной индивидуальностью, которая приводит к чувству отрешенности и возможности внутри этой отрешенности осмыслить происходящее, ведь для того, чтобы осмыслить поток событий, от него надо куда-то отодвинутся, куда-то отойти, стать вне этих событий. Вот это состояние, я его "точкой Розанова" для себя условно назвал, его описывало огромное количество людей в самых разных смыслах. Бахтин это описывал как состояние души, что душе необходимо, что замечательно, прийти в позицию вне находимости по отношению к миру внешних проблем. Это состояние, которое в христианской традиции абсолютно допустимо, хотя за последнее столетие оно стало замалчиваемым. К этому состоянию, как данности, в которой можно слышать голос Христа или голос собственной совести, стремились исихиасты. Они концентрировались на собственном дыхании, отрешались и с каждым вдохом впускали в себя Иисусову молитву. Посредством ухода от реальности они включали некое метафизическое душевное пищеварение, которое позволяет человеку разобраться в событиях, которые вокруг него происходят, стрессах, давлениях обстоятельств. Короче говоря, разобраться в том, что еще Кант называл реальностью, единством воспринимающего и происходящего, духом и реальностью. Мы исключили этот опыт из своей культуры. Юнг писал, что "главная беда европейского человека - это отсутствие молитвенного коврика". Я могу сказать, что главная беда русского человека в том, что красный угол с иконами заменил теперь телевизор, который подменяет это состояние отрешенности, но, наполняя его своим содержанием, не дает встретиться с молитвой, со своей бесконечной индивидуальностью или со своей совестью. Потребность в этом состоянии, например, в подростковом возрасте, когда все клокочет, когда все вокруг кажется неопределенным, когда в чем-то надо разобраться, когда никаких точек отсчета нет. Я всегда вспоминаю Нильса Бора, он замечательно совершенно говорил, он говорил, что вечно торопящемуся и бегущему куда-то человечеству необходима лавочка. Лавочка нужна для того, чтобы сесть и подумать. Вот, если хотите, подростку такая лавочка, чтобы сесть и подумать, нужна гораздо больше, чем человеку взрослому, хотя и взрослому она необходима. Эту лавочку, ее иллюзию, создает наркотик. Яков Кротов: А почему подростки, точнее, некоторые подростки сворачивают в "черный ход к Богу"? Нина Белякова: Это может быть семейное окружение, семья, где есть алкоголизм. Это очень веская причина. То есть ребенок, подросток, который вырос в семье, где есть зависимость, родители зависимы, скорее всего, станет алкоголиком. Почва созависимости является поводом для зависимости. Неблагополучная семья, дисфункциональная семья. Поощрение общества, например, телевидение, реклама. По телевидению я лично слышала иногда передачи, где музыканты рассказывали, как повышается стимул к работе, к творчеству, когда он употребляет. Вот эти красивые пейзажи, где тоже наркотики употребляются или подразумеваются, это огромное влияние оказывает. Меня лично много раз убеждали, а что, собственно говоря, плохого в этом? Это действительно стимулирует, это дает возможность расслабиться. К употреблению тяжелых наркотиков приводит употребление марихуаны, что вообще считается, что это ерунда, покурил травку и ничего. Но все сегодняшние тяжелые героиновые наркоманы начинали с марихуаны. Одобрение общества использовать наркотики, алкоголь - это тоже наркотик, на вечеринках, на приемах. Покажите мне прием, который обходится без употребления спиртных напитков? И если у человека уже есть зависимость в генах, если это сын или даже внук алкоголиков, он тоже может стать алкоголиком и впоследствии наркоманом. Кроме того, физическая боль, например, передозировка лекарств, много людей употребляют довольно сильные анальгетики, к которым происходит привыкание. Потом подростки начинают комбинировать лекарство с пивом, лекарство с водкой и так далее. В итоге появляется уже стойкая зависимость, и человек ищет уже более сильных ощущений. Почему, скажем, не останавливаются на курении травки? Просто подходит героиновый наркоман и говорит: какая ерунда, ты попробуй вот это. Кайф! Но только сделай это один раз, не понравится, не будешь. Но, к сожалению, понравилось, и на этом не останавливаются. Яков Кротов: Недалеко от Владимира существует в одной из деревень маленький монастырек, несколько монахов во главе с игуменом Евсевием Перистым. Он автор книг о лечении наркомании, и в небольших размерах, наверное, самых разумных, сам практикует такое лечение. В одной из своих книг игумен Евсевий пишет: "Наркомания - родное дитя гедонизма, философии, основывающейся на принципе надо брать от жизни все. Психологи отмечают, что процент наркозависимых среди подростков значительно больше в более обеспеченных слоях общества, чем в менее обеспеченных. Подобная статистика говорит о том, что накопительство, стяжательство, престижность, родительские ценности, из которых логически вытекает наркомания их детей. Дети просто и прямо посредством наркотика берут от жизни тот жизненный кайф, которого родители в силу консервативности своего мышления пытаются достичь полумерами, какими-то окольными и длинными путями". Действительно, на протяжении многих лет в России наркомания была подростковым явлением. Но в последние годы с тревогой отмечают, что все больше взрослых людей, вполне состоявшихся и состоятельных, тоже к этому приходят, и при этом все теряют. В чем причина? Нина Белякова: Мне пришлось встретить в лагере, который мы недавно посещали, такого человека. Для меня было удивительно, что взрослый человек начинает употреблять наркотики. Я знаю, в центрах люди приходят, люди, которые пошли в бизнес. Появились большие деньги, захотелось попробовать, узнать как можно больше, появилось больше развлечений, казино и так далее. Вот эти взрослые мужчины ушли в наркоманию. Но у них уже была предрасположенность. Они захотели попробовать от избытка материального, но не смогли остановиться. Яков Кротов: Подросток начинает увлекаться наркотиками, потому что хочет достичь душевного покоя, комфорта кратчайшим путем. Отчего вступает на этот путь взрослый богатый человек, у которого комфорт уже есть? Александр Данилин: Например, я даже чуть-чуть перевру профессию, один из крупнейших наших теневых кинопродюсеров рассказывал мне так. "Я пришел к некоему количеству денег, за которые я могу купить все, что я могу вообразить. Вот я сижу посреди всех этих вещей в роскошном собственном доме, и думаю: а дальше что? Вот этот комфорт в максимальной степени создан, а дальше что? И я попробовал колоться", - сказал он. Сейчас он в очень тяжелой стадии находится. В 90-х годах я всегда запомнил рассказ тоже такого славного пациента, который говорит: "И вот стою я на борту собственной яхты на Карибском море, у меня полный трюм проституток, солнце яркое, тишина, и тут я стою и думаю: на фига мне все это нужно? Бью бутылку от мадам Клико об мачту и розочкой вскрываю себе вены". Дальше он тоже начал колоться. А действительно, зачем? Мы коллекционируем предметы для комфорта, а дальше выясняется, что они неспособны продлить жизнь. Что ждет там, за ее концом, по-прежнему неизвестно, и в результате жизнь, составленная из одних удовольствий, теряет всякий смысл, ибо удовольствия кончаются. Люди во взрослом возрасте начинают пробовать наркотики, потому что надеются, что в них есть ответ. Они в действительности, не осознавая этого абсолютно, начинают прием наркотиков ровно в том же месте, где русские купцы начала века начинали строить церкви. Но это ушло из культуры. Действительно: полный трюм проституток, бутылка мадам Клико в руке, яхта... Ну и что, а жизнь все равно кончится, а что в этом мое, что останется после меня? Вы знаете, мне даже страшно это говорить, потому что если меня слушают, например, коллеги, они будут считать это какой-то бредодопобной романтикой, честное слово, поскольку мы же не пользуемся больше понятиями, которые несут в себе некий духовный смысл. Яков Кротов: Богатые люди есть в любую эпоху, в любой стране. Почему, какие культурные механизмы дают именно такой поворот, что именно в христианском ареале появляется наркомания как массовое явление, которое требует тяжелых наркотиков? Это как-то связано с особенностью истории христианской церкви и европейского человечества? Александр Данилин: Если вы задаете конкретный вопрос, с чем это связано, то я на него отвечу: с Коперником. Именно 15-16-й век, Западная Европа. И первое возникшее в культуре представление о том, что человек не является центром мироздания, Земля больше не центр Вселенной. На самом деле нам, современным людям, очень трудно себе представить уровень того шока, который вызвало это откровение, как бы ни старалась церковь его нивелировать. Глубокий внутренний кризис, связанный с тем, что человек потерял некоторые представления о самом себе, которые, скажем так, в психоаналитической традиции называются идентичностью или идентификацией самого себя. И Европу постепенно стала захватывать волна наркотиков. Ее последующие пики можно (просто удивительно!) с точностью до дат связать с последующими унижениями человеческого представления о себе самом. В 50-е годы 19-го века Дарвин, конец 50-х годов, первое появление кокаина, книг о кокаине, первое появление психостимуляторов в европейской культуре - второй шаг к унижению. Зигмунд Фрейд в конце 19-го века - третье колоссальное унижение после теории эволюции, это унижение, связанное с ощущением того, что человеком руководят инстинкты. Встает второй вопрос: а что унижается? Попробуем представить себе, что же такое нормальный человек, что вы, люди любого поколения, называете хорошим человеком? Потому что те люди, кого мы называем хорошими, являются нашей проекцией нормального. Характеристики хорошего человека будут сводиться в две большие группы. Первой группой будет любовь, внимание, понимание по отношению к другому человеку, каждый будет пользоваться своим словом. Второй такой группой будет определение личности, которая интересна: оригинальный, умный, стильный. В нашей культуре для того, чтобы называться хорошим человек должен иметь некую яркую индивидуальность, которая, это третий вопрос, которая сейчас все больше и больше у молодежи определяется как слово "стиль": интересный стиль, необычный стиль. Такое представление о человеке возникло две тысячи лет назад вместе с проповедью Христа, и для европейской культуры является архетепическим. Яков Кротов: Если распространение наркомании есть результат надлома в христианской культуре, окончание эпохи средневековья, когда христианство было господствующей религией, церковью во всех странах Западной, Центральной, Восточной Европы, то, может быть, для того, чтобы избавиться от эпидемии наркомании, надо вернуться в средневековье? Ясно, что так вопрос не поставишь. Но тогда где же выход, если мы не можем вернуться в средневековье, куда двигаться? Александр Данилин: Простое возвращение, конечно, невозможно, конечно, это было бы утопией, наивностью ожидать. Вы знаете, в числе очень большого числа рецензий на мою толстую книжку я все больше и чаще встречаю отзывы: "Фанатик, который зовет назад к церковной просфоре. Можно ли этой просфорой удовлетворить современного человека?" Нет, я как бы говорю совершенно не об этом. Однако, посмотрите, какой интересный парадокс возникает: почему-то мы не считаем зазорным возвращение, в частности, с помощью наркотиков к гораздо более древним временам, к языческой культуре. Когда я беседую со священниками, в том числе, с моими пациентами, не сердитесь, у нас иногда такие парадоксы встречаются, я очень часто слышу одну простую вещь: "существовали некоторые нормы культурной регуляции потребления наркотиков". Я очень часто слышу от священников ответ такой очень простой: "Этого нет в святоотеческих писаниях, и молиться надо больше, батенька, а больше мы ничего сказать по этому поводу не можем". Я отвечаю на вопрос обычно всегда так: "Посмотрите, да, наркотики в разных культурах всегда были частью культа, но, с точки зрения нашей культуры, которую вне христианского контекста определить вообще нельзя, как только мы в смысле русского дискурса говорим слово "культура", "история культуры", за нами сразу и автоматически встает понятие христианства". И все эти культы (с точки зрения нашей традиционной культуры) принадлежат к древним языческим культам. Почему же мы не боимся этого возвращения, возвращения к первобытно-племенному, к архаическому, к языческому культу, каковым и является любой прием наркотиков. Любой человек, принимающий любой наркотик, попадает в традиционно языческое состояние сознания, о котором надо говорить отдельно, именно о состоянии сознания, а не о наркотике, который его вызывает. Но он не имеет даже языка адекватного для того, чтобы описать те переживания, которые он в этом состоянии испытывает, ибо он существует в другой культуре. Яков Кротов: Когда мы сегодня обсуждаем вопросы связи религии, христианства и наркомании, конечно, следует вспомнить о том, что само определение наркомании достаточно условно - "химическая зависимость". Но уже говорилось о том, что зависимость может быть и другого порядка. Человек может подсесть не только на химию, он может подсесть на карьеру, он может подсесть на комфорт, на деньги и так далее и тому подобное. Как связаны различные типы зависимости, таков психиатрический термин, как связаны между собой духовная жизнь человека и его физиология? В книге Александра Данилина, одного из участников нашей передачи, врача 17-й московской клинической больницы, специалиста по лечению наркомании, в книге, посвященной различным видам наркотиков, есть объяснение разных терминов, сложившихся в среде наркоманов, и разных стадий в развитии болезни, как обозначают ее наркоманы. И когда читаешь описание этих стадий, то вдруг приходит ощущение, что это видел в церкви. Самый первый прием: человек чувствует восторг, это так похоже на неофитский восторг от того, что пришла благодать духа, человек видит мир в совершенно новом свете. И наркоман потом все время пытается воспроизвести тот самый первый опыт, ему это никогда не удается, всегда уже более блекло. В этом, конечно, есть отличие от опыта религиозного, который часто наоборот набирает скорость. Но сколько людей, которые, открыв вначале яркий религиозный опыт, затем шли по нисходящей. И их часто выносит тоже "на базар", это термин наркоманов, "вынесло на базар". Человек, приняв избыточную дозу, начинает чувствовать себя оратором или проповедником. Или стадия "навязки", когда у человека возникает ощущение, что окружающие строят против него заговор, угрожающий жизни и здоровью. Сколь многие верующие христиане тоже живут и все время оглядываются, подозревая, что бухгалтерия, налоговая инспекция, правительство, семья, культура, цивилизации устроили глобальный заговор против церкви. И люди уже не столько думают о рае, сколько думают о том, как же спастись от этого постоянного преследования. Может быть, именно из-за таких параллелей между некоторыми типами духовной жизни и состоянием наркомана Карл Маркс в середине 19-го века и назвал религию "опиумом для народа". А действительно, возможно ли, что и сама религия - это некоторый самообман? Можно ли как-то показать, что эти вещи разные? Говорит пастор Алексей Клименко из церкви Христианская жизнь в Москве. В этой общине есть наркоманы, которым помогают справиться со своими проблемами. Виктор Клименко: Я совершенно согласен, что религия таковой и бывает. Вопрос только в том, что вера не является опиумом для народа. Правильно, все святые призывали к осознанному благочестию, то есть которое выверено. И в большинство случаев, с учетом нашего общества, больше всего рекламу христианство получило именно в религиозной своей части, когда верующие совершали поступки, которые не проходят ни по каким критериям их собственной веры или писания. Нужно всегда, наверное, различать веру и религию, религию и ритуализм, который присущ русской нации. Конечно же, он ничем не отличается от действий наркоманов, потому что религия может так же помогать человеку прятаться от реальностей своей жизни, оставаться недоразвитым, не заниматься ничем или такими религиозными проникновениями, которые никоим образом не помогают ему жить. Для коммунистов религия была опиумом народа с той точки, наверное, что она мешала техническому прогрессу. И в данном случае эти понятия схожи. Но если говорить уже о иудео-христианском мировоззрении, начиная с 15-го века до 19-го, самые существенные научные открытия были сделаны именно людьми, которые имеют иудео-христианское мировоззрение. Потому что Библия призывает человека работать. Для того чтобы жить лучше. В данном случае, конечно же, вера не парализует человеческую деятельность, она просто не позволяет человеку поступать безнравственно, совершать преступления против человечества, вести какие-то обманные ходы или практики. Яков Кротов: Когда мы задумываемся над тем, почему наркомания появилась и распространилась именно в странах с христианской традицией, встает вопрос о соотношении индивидуального и коллективного в жизни человечества. Христианство - религия, которая выступила против языческого коллективизма. Вот наркотик, он дает человеку легкий способ быть единицей, быть индивидуальностью. Александр Данилин: Когда мы говорим о гностических опытах интеллектуалов, мы всегда имеем в виду индивидуальный поиск. Но на самом деле прием наркотиков, который вылился в массы после индивидуалистических экспериментов, является абсолютно групповым делом. Прием, например, настоящей марихуаны невозможен в одиночку, он возможен только в группе, потому что окончание действия марихуаны обычно связано со страшными галлюцинациями, чреватыми самоубийствами и многими другими состояниями и, самое главное, попаданием в бесконечные неприятности, потому что каждая тень на улице вызывает страх. Понятие коммуны - это абсолютно естественное для хиппи понятие. Классические хиппи в Европе сохранились в одном-единственном месте, насколько я знаю, в виде коммуны, которая, как это ни жутко звучит, называется "Христиания", расположена она в Копенгагене. Это отдельная страна со своим законодательством, уставом и самым большим свободным рынком наркотиков. Прием наркотиков - это не индивидуальное дело, это только так кажется. Поскольку любой наркотик на самом деле является лишь протезом, такой искусственной заменой неких естественных человеческих потребностей. Героин даже на самых обычных дозах, в силу того, что нормального героина на улицах нет, может привести к так называемой передозе. Поэтому очень мало героиновых наркоманов отчаиваются вводить себе наркотик один на один, потому что это может быть опасно, лучше, чтобы кто-нибудь пришел или присутствовал. Поэтому наркотик как был, так и остался частью некоей коллективной мистерии. Но так как даже мистериальных терминов или вообще чего-то, позволяющего адекватно описать, чего человек хотел в результате приема наркотиков, в культуре, тем более в молодежной, не осталось даже в самом остаточном виде, то это остается пустым состоянием, состоянием ради состояния. Яков Кротов: Есть свои мифы у наркомании, есть свои мифы у тех, кто борется с наркоманией. И одно из таких утверждений, которое можно встретить во многих популярных брошюрах, это то, что если раз попробовал, это уже навсегда. Когда такие слова читает христианин, то можно прийти в ужас. Неужели действительно культура породила вещество, которое способно победить человеческую волю? Как это несправедливо, неужели Творец так устроил мир, что вся человеческая свобода может просыпаться через один пакетик с белым порошком? Нина Белякова: Человек, попробовав один раз наркотик, может не стать наркоманом, но может и с первой инъекцией подсесть. Я, например, знаю одного американского брата, с которым мы сотрудничали, у него есть брат-близнец, у них были родители-алкоголики, оба родителя. Так вот один брат, с которым мы сотрудничали в области нашей программы, стал наркоманом, а тот не стал. Этот брат прошел очень ужасный путь, и, будучи пастором, подчеркиваю, будучи пастором, он испытал все прелести зависимости на себе, лечился и теперь служит в программе и говорит о том, что, увы, воля не спасает, спасает вовсе не воля. Когда человек говорит, что я заставлю себя, он может себя какое-то время держать. Но есть еще такая опасность, что наркоман или алкоголик может бороться с собой, но это абсолютно бесполезно. Есть еще такое понятие как "сухой алкоголизм" и "сухая зависимость". То есть человек без употребления вещества ведет себя так, как пьяный, как наркоман. И очень часто люди не понимают, в чем дело: ты же уже не пьешь, а ведешь себя таким образом? То есть наркомания, алкоголизм - это болезнь, болезнь духа, души и тела. И сейчас мы имеем дело с людьми, которые перестали употреблять наркотики, стали христианами, но признаются в том, что они зависят от гнева, от злости, они впадают в депрессию. И они не понимают, что с ними творится до тех пор, пока они не вникают в сущность этой болезни, что же это такое. И до тех пор, пока эмоциональная часть не начинает выздоравливать, и человек сам страдает, будучи даже священнослужителем, страдает семья. И все в тупике, что же такое происходит, почему нет изменений? Яков Кротов: Еще и сухая наркомания на нашу голову и, оказывается, что тогда все-таки Маркс прав: и церковь, и христианство тоже могут быть разновидностью наркомании, сухой наркоманией. А где же тогда критерий, по которому отделить нормальную религию, скажем так, от религии наркотика? Александр Данилин: Любая религия, в том числе и православие, особенно в его нынешнем виде, очень легко превращается в наркотик, очень легко способный свести людей с ума. Но это зависит от достаточно сложных понятий, которые вообще в психологии в целом являются спорными. Я, например, считаю, что существуют некоторые базовые характеристики человеческой индивидуальности, человеческого "я". Одной из этих базовых характеристик является иерархия человеческих ценностей, мировоззрения. В этом мировоззрении есть одна, как сейчас скажут, экзистенциальная характеристика, которая отчасти является врожденной, отчасти она связана с типами и традициям семейного воспитания. Эту характеристику очень по-разному называют. Мне, например, больше всего нравится понятие американского психолога Джулиана Роттера, который не занимался никогда никакими наркотиками и никакой психиатрией, а занимался он "паблик рилейшн", как сейчас бы сказали, трудоустройством, которое звучит как "экстранальность и интервальность". Во всяком случае, через эти понятия я пытаюсь сроить свою диагностику, скажем так, поведения наркомана. Эти понятия связаны с одной следующей вещью. В структуре человеческого "я" существуют две тенденции - одна центробежная, другая центростремительная. Вот эта центростремительная тенденция связана, здесь очень важно, потому что здесь лежит мостик, на мой взгляд, абсолютно железный мостик, в сторону христианств направленный, связанная с принятием человеком ответственности на себя. Существует тест на так называемый локус-контроль, то есть на место, которому человек отводит контроль за своим поведением. Этот локус-контроль может располагаться внутри тела и тогда он называется у Роттера интернальным локусом контроля, внутренним, а может располагаться вне тела, и тогда он называется экстернальным локусом контроля. Проблема заключается в том, что существует огромное количество людей, которые постоянно пытаются перенести контроль над самим собой на какие-то внешние обстоятельства, внешних людей. Более того, они используют то, что их окружает в качестве теории спасения. Яков Кротов: Оказывается, что тогда христианство определенного типа, назовем его деликатно викторианского типа, эпоха Шерлока Холмса, королевы Виктории, 19-й век, ригористическое, оно само провоцирует, индуцирует наркоманию. Как это возможно? И умерло ли это с викторианской эпохой или это налицо и сейчас, в мире несравненно более раскованном? Нина Белякова: Конечно, мне как-то даже страшновато стало от этой формулировки - религия провоцирует наркоманию. На самом деле не секрет, я это скажу с очень большой горечью и болью, не секрет, что сейчас наши тюрьмы пополняются так называемыми ДВР - детьми верующих родителей. И очень много детей, которые вышли из христианских семей, сегодня употребляют наркотики. Это дисфункциональные семьи, несмотря на то, что они были христианскими. Либо там были оба родителя верующие, либо кто-то один из родителей был неверующий. Я являюсь руководителем организации "Встань" по работе с наркоманами, алкоголиками, членами семей таких, и этой проблемой начала заниматься 13 лет назад. Почему я сейчас об этом говорю? За эти годы на моих глазах выросли уже дети, которые ходили с мамой за ручку в воскресную школу, это было время перестройки, когда воскресные школы открылись, и можно было туда свободно ходить. Вот эти девочки и мальчики в бантиках, нарядные ходили с мамами. Это были дети из семей, где были трудности. Эти мамы такие сияющие, такие замечательные в церкви, но дома эти дети подвергались и оскорблениям, и унижениям со стороны отцов-алкоголиков. Эти дети, с одной стороны, славили Господа и пели в детском хоре, изучали Слово Божье, с другой стороны, была совершенно другая жизнь дома, где они должны были одевать маску, быть совершенно другими, в частности, не только они были в масках, их мамы тоже были в масках. И вот я все эти годы обращалась к пасторам и говорила о том, что вот сейчас, пока они в руках преподавателей воскресных школ, пока они здесь, вот сейчас нужно проводить профилактику здесь, в этих воскресных школах. Умение говорить "нет", повышать свою самооценку, потому что, как правило, это дети с очень низкой самооценкой. И вот как результат, я говорю, потому что я знаю, много детей из этих первых воскресных школ, которые стали употреблять алкоголь, стали алкоголиками, некоторые стали наркоманами, а иных уж нет в живых. Яков Кротов: Да, любая религия провоцировать наркоманию и обрядоверие, фарисейство, эту духовную наркоманию. Но почему именно рядом с христианством наркомания появляется в своей самой вопиющей форме? И христианство только провоцирует наркоманию или все-таки испытывает человека, имеет какой-то особый выход из этого искушения? Александр Данилин: Это некая тенденция, направленная на то, что человеком должен кто-то или что-то управлять. С моей точки зрения, это родовая или языческая тенденция. Для меня это одна из тех самых главных ролей, которую играло христианство в формировании человеческой души. Душа человеческая по природе своей христианская. Одна из самых главных созданий, то, что происходило две тысячи лет назад с родовым племенным сознанием, когда в поведении человека, собственно говоря, была виновата мона, как безличная духовная сила, которую конкретно непосредственно ищут в наркотиках, взаимоотношение с родовым или племенным тотемом. Жизнь мог определять жрец, шаман, человек за большую часть своих поступков внутри племени не отвечал. Даже убийство могло быть оправдано, шаман говорил о том, что это убийство произошло под влиянием моны, некоей разлитой родовой силы, некоей силы, которая действует за пределами человека. Современная психология в лице психоанализа в первую очередь, да и психиатрия тоже, концепция бессознательного привела к некоему ощущению того, что внутри человека существует некоторая сила, которая действует вне его ответственности, за которую он не в состоянии отвечать. Вся концепция шизофрении, например, на этом поострена. Христос сказал потрясающую вещь, которую человеческая психология за все эти две тысячи лет так и не смогла до конца выдержать. Он сказал, что теперь каждый является жрецом, то есть каждый сам отвечает перед Богом за свои поступки. Все время вспоминают в этой связи притчу о грешнице, конфликт, который Христос разрешил фразой: "Пусть тот, кто без греха, первый бросит в нее камень". У меня перед глазами все время стоит: они ведут ее, грешницу, толпой, а после этой фразы каждый из них отходит по одному. Христианство, как бы ни пытались эту мысль исказить за века, христианство - это религия интернальности, христианство - это религия ответственности каждого человека. А экстернальность - это попытка перенести ответственность за свои поступки, желания и поведение на внешние факторы. Яков Кротов: Игумен Евсевий Перистый, настоятель небольшого монастыря во Владимирской области, автор трех книг о том как христианство помогает справляться с проблемой наркомании, писал в одной из книг этой серии: "Сама наркомания, уход в наркотики, не есть ли вызов фальшивому миру взрослых с их лицемерной порядочностью, дурацкими условностями фальшивых отношений, фарисейской религиозностью, миру, в котором других людей меряют собственными представлениями о жизни. Не поиск ли это, в конце концов, подлинного потерянного рая? Вероятнее всего в жизни молодых людей, "севших на иглу", не было ни одного любящего взрослого, который бы по-честному, так, чтобы поверили, сказал им, где он - рай". А ведь сколько сегодня людей, верующих в Христа, и как-то трудно оценивать их веру. Но почему тогда слова, которые сегодня люди говорят о вере, кажутся будущим наркоманам неискренними? Что такое христианство, которое не доходит до сердца человеческого? Откуда оно? Нина Белякова: Родители держали ребенка в своих руках: "Ты должен в воскресенье, ты встаешь, идешь, возвращаешься". Ребенок не имел свободы слова в своей семье, свободы выражения чувств. Потом наступает момент, когда ребенок завоевывает эту свободу другим образом. А родители, к сожалению, не готовы к тому, чтобы принять желание поиска свободы своего ребенка, и тогда они теряются, власть уходит из рук, они не могут ее применить. И я знаю много родителей, которые сейчас обращаются за помощью, к счастью, что они все-таки спрашивают, а что нам делать. Иногда я слышу такой вопрос: Нина Владимировна, одного сына заставила ходить в церковь, а второй никак не хочет, как вы считаете, я могу его бить? И когда я сказала этой маме, я сама из христианской семьи и у меня был момент, когда я в 15 лет ушла от Бога, я очень хорошо помню, как я переживала религиозное насилие, которое не привело меня к Богу, а наоборот оттолкнуло от него. Правда, я уже немолодая женщина, пережила еще то время, когда мою маму гоняли за то, что она детей водила в церковь, но когда я обрела какую-то самостоятельность, я ушла из дома. И только пройдя довольно сложный путь жизненный, я искала Бога и пришла к нему уже самостоятельно. Поэтому христианская семья, будем так говорить, потому что родители желают добра, но почему-то, к сожалению, это приводит к другим результатам. И вот можно сказать, что да, есть пьянство в семьях, есть неискренность в семьях. И когда люди приходят в программу, сейчас занимаются, вот тут они начинают говорить и о своем собственном детстве, это взрослые папы и мамы, которые приходят за помощью своим детям, но они вспоминают свое собственное детство, которое было тоже связано с эмоциональным и религиозным насилием. Я сейчас встречаюсь с наркоманами, которые стали христианами, и они стали религиозно зависимыми. Это не только верующие люди, но у них вся их речь состоит из цитат. Они не выздоравливают, у них нет нормального общения. Сейчас я знаю одну семью в одном из городов, где мы проводили семинар, мать сказала, что отец стал пастором, бывший наркоман, сейчас стал пастором, и он сына буквально подавляет во всем, заставляя только все говорить вокруг Священного писания. Все бытовые вещи все возвращается только к цитатам из Священного писания. Запрещен телевизор, запрещено все. Религия в данном случае христианская, взгляд на Христа, но ведь религия может быть и атеизм, вы знаете, что это проявление любое, фанатизм. И немало людей зависимых, которые избавились от употребления, я не называю их здоровыми людьми, это фарисейство настолько видно, потому что они не умеют выслушать, они не принимают других людей, осуждение происходит через обличение Священным писанием. На самом деле это не обличение в любви, а это совершенно открытое осуждение. Вот такие люди часто становятся еще и церковноголиками. Могу сказать, что это переход из одной зависимости в другую. Яков Кротов: Специалисты, психологи, наркологи иногда рисуют целую схему - древо зависимости. Корни наркомании и многих других видов зависимости, в том числе и религиозной, уходит в насилие, когда человек в детстве подвергался агрессии со стороны взрослых. И вот когда он вырос, он не может справиться с проблемами взрослой ответственной жизни. Но почему именно в христианском мире такой взрыв агрессивности, начиная с 16-го столетия? Это не потому, что люди просто взяли отошли от Бога, многие ведь и не отошли, а потому что в поисках евангельского идеала, пытаясь реализовать евангельский призыв любить людей, помогать людям, истребить нищету, накормить голодных, приблизить Царство Божье, христианское человечество предприняло грандиозный эксперимент. Но вместо того пути, о котором говорило Евангелие, был избран путь насилия, авторитарности, приведший в 20-м веке к Освенциму, к ГУЛАГу. На личном семейном уровне это и обернулось ростом насилия в каждой отдельной семье, то насилие, которого традиционное общество не допускало, теперь стало основным способом воспитания. К счастью, эта эпоха насильственного прогресса закончилась, закончилась ценой миллионов жертв. И вот теперь на руинах веры в прогресс все равно остается потребительское общества со всеми его достижениями грандиозными, со всеми его проблемами. Теперь и само христианство подвергается испытанию. Способно ли оно пойти по истинному пути, уйти от религиозного дурмана? Способно ли оно стать религией творчества, а не только религией насилия, авторитета, распоряжения и власти? Проверяется это, пожалуй, в контексте темы наркомании тем, может ли христианство помочь наркоманам выздороветь, исцелиться, стать ответственным взрослым, духовно зрелым человеком? Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
