Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[09-07-05]
Европейский домВстреча "большой восьмерки"Ведущий Ефим Фиштейн Ефим Фиштейн: Центральным событием уходящей недели не только в европейском, но и в мировом масштабе стала встреча так называемой "большой восьмерки", лидеров 8 наиболее развитых и влиятельных государств современного мира (во всяком случае, они сами считают себя наиболее влиятельными). Встреча проходила в шотландском городке Глениглс, а принимающей стороной была, соответственно, Великобритания и ее премьер-министр Тони Блэр. Россия является младшим членом этого неформального объединения или, если угодно, элитного клуба. Чудовищные террористические акты, совершенные в Лондоне в первый день встречи, должны были, видимо, доказать, что мир, если и управляется кем-то, то не "большой восьмеркой". Все, чего террористам удалось добиться, это привлечь к себе внимание средств массовой информации. Сообщение о взрывах в лондонском метро вторглись во все передачи и поломали все заготовленные форматы прессы. Передача "Европейский дом", разумеется, не может не отреагировать оперативно на эти события. Поэтому, нарушив обыкновение, мы откроем ее с актуального сообщения из Лондона. На проводе журналист, живущий и работающий в британской столице, Ефим Барбан. Ефим, добрый день! Можно ли утверждать, что жизнь постепенно возвращается в свое русло или, на ваш взгляд, атака террористов как-то необратимо повлияла или повлияет на образ жизни британцев? Ефим Барбан: Добрый день! Вы знаете, ситуация сложилась довольно странная. Англичане довольно хладнокровно отнеслись к тому, что произошло в их столице, несмотря на колоссальный шок, ведь это были крупнейшие теракты в истории Британии, никогда столько людей не погибало в серии терактов. Но жизнь, естественно, налаживается. Большая половина станций метро уже открыта, в центре ходят автобусы, которые были сняты с маршрутов, по крайней мере, на протяжении суток, много людей рассматривает места, где произошли теракты. Единственное, что изменилось, это присутствие полиции в центре Лондона. Обычно в Лондоне не замечаешь полицейских, но сейчас их там довольно много и полицейские патрули сейчас находятся почти на каждой станции. Ефим Фиштейн: А нельзя ли ожидать эффекта, который подобные атаки произвели на испанцев? Иначе говоря, нельзя ли ожидать, что страх перед террором вынудит британцев резко изменить свое отношение к войне в Ираке, а может быть, к войнам вообще, вызовет у них прилив пацифистских настроений? Ефим Барбан: Вы знаете, здесь нужно этот вопрос разделить на два. Если говорить об официальной политике Британии, то в британском политическом классе и в правительстве никаких изменений быть не может. Я думаю даже, что Блэр проводит политику борьбы с терроризмом и предан делу борьбы в Ираке больше, чем сам президент Буш. Во всяком случае, он был главным идеологом начала этой войны. Что касается рядовых англичан, то здесь, как и до начала войны, британское общество разделено. Часть протестовала против начала войны в Ираке, часть поддерживала правительство. Я думаю, что теракты вряд ли окажут так далеко идущее влияние на настроения англичан и это разделение будет продолжаться. Вряд ли большинство англичан выступит сейчас против внешней политики своей страны. Ефим Фиштейн: Возвращаясь к саммиту "большой восьмерки" в Глениглс, удалось ли террористам этот саммит фактически сорвать? Ефим Барбан: Ни в коем случае. Результаты саммита свидетельствуют о том, что он выполнил свою работу. Тони Блэр, правда, оставил саммит на несколько часов для совещания с лидерами силовых структур после терактов, но в этот же день вечером вернулся в Глениглс. Он был как бы движущей силой саммита, и его энтузиазм, по всей видимости, сказался на его результатах. Так что террористам ни в коей мере не удалось сорвать работу саммита. Ефим Фиштейн: Можно ли предположить, как это думается некоторым обозревателям, что терроризм, наоборот, вызовет некоторый дрейф Британии в сторону Соединенных Штатов и подальше от континентальной Европы? Ефим Барбан: Вы знаете, говорить о максимизации этого дрейфа в сторону Соединенных Штатов не приходится. Великобритания и так стала "правой рукой" Соединенных Штатов, главным его союзником. Мне кажется, что более близкие отношения между двумя странами просто невозможны. Великобритания - преданный союзник Соединенных Штатов, недаром критики политики Блэра часто его называют "американским пуделем". Но вся проблема в том, что тут возможен дрейф, может быть, обратный со стороны Соединенных Штатов в сторону Великобритании. Я думаю, что сотрудничество с Америкой будет продолжаться, и это ни в коем случае, я имею в виду теракт, не скажется на отношениях между двумя странами, которые останутся неизменными. Ефим Фиштейн: Спасибо. Это был Ефим Барбан из Лондона. Он уже отметил, что главная цель террористами не была достигнута: встреча "большой восьмерки" была доведена до конца, относительно успешного. Поэтому и нам стоит вернуться к обсуждению этого события. В теории решения "большой восьмерки" должны оказывать определяющее влияние на судьбы мира, на его экономическое, экологическое и социальное развитие. Каково их влияние на практике? Это мы и собираемся обсудить в передаче "Европейский дом" в следующем составе - московский эксперт, ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Ирина Кобринская, коллега по редакции Ирина Лагунина, которая в настоящее время находится в творческой командировке в Шотландии, откуда освещает встречу, и наш корреспондент по Германии Евгений Бовкун. Каждая из встреч "большой восьмерки" имеет собственную повестку дня, которая обусловлена, как же иначе, актуальными проблемами, нуждами и потребностями современного мира, мира первого и третьего, так как второго мира больше нет. Какой же была повестка дня этой встречи? На этот вопрос, наверное, логичнее всего и спросить ответа у Ирины Лагуниной, которая находится в пресс-центре встречи. Ирина Лагунина: Повестка дня этой встречи была задана, естественно, Тони Блэром и, естественно, это была Африка. Почему я говорю естественно? Потому что практически за год до этого Тони Блэр создал специальную комиссию помощи Африке. А вот в последние две недели до саммита и британская пресса развернула настолько серьезную кампанию изучения, исследований и расследования того, что предлагал Тони Блэр на этом саммите, что, действительно, Африка, проблемы африканского континента, нужды африканского континента вышли на первый план не только этой встречи, но и на первый план в британском обществе, в британском общественном сознании. Итак, первая тема - это Африка, как помогать, каким образом помогать, как сделать помощь эффективной. Это вопрос №1. И вторая проблема - это проблема окружающей среды в плоскости Киотского протокола. Кстати, здесь в пресс-центре проблема окружающей среды была настолько явно видна, нас предупредили, что нам даже не будут продавать газеты, поскольку все главные газеты есть в интернете, нечего переводить бумагу. Вот так поднимались проблемы. Ефим Фиштейн: Россия сравнительно недавно стала членом "большой восьмерки". Какое-то время ее статус был достаточно неопределенным. Объединение это долгое время наименовалось "большой семеркой", а его математическая формула в последнее время была "семь плюс один". И вот этой-то единицей и была Россия. Но и это время кануло уже в прошлое. Сейчас Россия - полноправный член элитного клуба, даже будет принимающей стороной следующего саммита. Как воспринимается это обстоятельство в самой России? Вопрос, естественно, адресован Ирине Яковлевне Кобринской. Ирина Кобринская: Я не могу сказать, что встреча "большой восьмерки" является новостью №1 в России. Она, безусловно, обсуждается экспертами, очень много публикаций об этом, но тем не менее есть другие проблемы, которые сейчас волнуют Россию больше. В принципе вопрос G-7 или G-8 - "большая семерка" или "восьмерка" - уже, во всяком случае с приходом в Кремль президента Путина, не стоит. России удалось утвердиться вот в этом качестве полноценного, полноправного члена "восьмерки", хотя эпизодически вопрос о ее правах возникает. В частности, он ставится иногда в американском конгрессе, как некий инструмент давления на Россию, когда Россия ведет себя, по мнению Соединенных Штатов, конгрессменов, не совсем правильно прежде всего внутри страны. Это касается дела Ходорковского и Чечни. Россия, безусловно, очень важна для "большой восьмерки", потому что "большая восьмерка" пришла на смены таким более узким форматам. Потому что был такой трехсторонний союз, трехсторонние встречи так называемые, были бельдерберские встречи. И они объединяли только ведущие западные страны. Сейчас без России и, очевидно, в ближайшем будущем уже без Китая решать проблемы глобальные очень трудно, потому что проблемы действительно становятся глобальными. "Восьмерка" приняла достаточно эффективные решения по антитерроризму в прошлом году, по глобальной безопасности, по нераспространению ядерного оружия. Решать эти проблемы без России, очевидно, нельзя. То есть мнение России здесь, безусловно, не только учитывается, но она и решает эти вопросы, не только их принимает. Сейчас в тех вопросах, которые поставлены на повестку дня нынешней встречи, мне кажется, Россия принимает участие, но не является ключевым игроком. Потому что в том, что касается проблем Африки, долг которой прощает Россия, он незначителен по сравнению с большой суммой, долги эти - преимущественно долги за оружие, и так или иначе они не были бы России отданы. А что касается Киота, это достаточно интересная история, потому что ведь в России была большая дискуссия на эту тему и одним из главных противников подписания Россией Киотского протокола был советник президента и бывший представитель президента России в "большой восьмерке" Андрей Илларионов, который считает, что подписание протокола безусловно и в очень скором будущем может ограничить экономическое развитие России, ее экономическую модернизацию. В то же время неподписание Россией Киота сделало бы этот протокол бессмысленным. Соединенные Штаты пока не подписывают и вряд ли подпишут этот протокол. Тем не менее для Евросоюза Россия, как союзник в борьбе против глобального потепления очень важна. Поэтому очевидно, что этот саммит Россией и прежде всего Путиным-президентом будет использован, как возможность переговорить еще раз с представителями ведущих европейских стран, с представителями многих других стран, потому что это по сути встреча не G-8, а G-19, там будут и президент Китая, и премьер-министр Индии, и представители Бразилии, Мексики и африканских государств. Потому что сейчас у России много проблем с Евросоюзом, у России не самый лучший период, не "голубой период" в отношениях с Соединенными Штатами, и это, безусловно, будет использовано Путиным для того, чтобы получить ответы и урегулировать некие вопросы. Ефим Фиштейн: Ко всем вопросам, включая погашение африканских долгов, глобальное потепление и даже формату этой встречи я собираюсь вернуться. Но сейчас мне хотелось бы включить в обсуждение и третьего участника дискуссии Евгения Бовкуна из Бонна. Я уже сказал вначале, что "большая восьмерка" - это объединение неформальное, институт, так сказать, новейшего времени, который сложился на базе исторической встречи лидеров во французском городке Рамбуйе. Как и во всяком новообразовании, в нем много спорного. Например, в него, как мы уже сказали, входит Россия, но не входит ни Китай, ни Индия, ни Бразилия с их мощной экономикой и региональным весом. Членами зато являются Италия, Япония и Германия. С другой стороны, кстати, ни Япония, ни Италия, ни Германия не являются членами Совета безопасности. И на этой встрече выявились противоречия. Например, та же Германия не проявляла понимания относительно планов Лондона радикально увеличить помощь странам Африки, зато добивалась контрмер против роста цен на нефть. Евгений Бовкун, это ваша тема - позиция Германии, ее роль в "большой восьмерке". Евгений Бовкун: Позиция Германии состоит, в частности, в том, что Герхард Шредер потребовал прощения долгов африканским странам, что вступило в противоречие с позицией многих других членов этого клуба. Германия, как постоянный член клуба восьми промышленно развитых держав, официально ведет такую политику конструктивную на расширение клуба, на включение в его состав новых участников, на постановку очень острых актуальных современных проблем. Но в то же время большинство политических лидеров Германии, которые представляют официальную политику, Герхард Шредер, канцлер, и члены правительства, высказываются всегда оптимистично перед началом таких форумов, таких саммитов, в ходе их и даже после того, как они проходят. Но эта позиция находится в каком-то такой очень резком контрасте с оценками экономистов, представителей экономических институтов (называют здесь представителей пяти экономических институтов "пятью мудрецами"), с позицией экспертов, в частности, из-за того, что состав этого клуба (в последнее время стали уже говорить о "девятке", поскольку там участвуют представители ЕС) лишь весьма условно отражает авторитетность его участников, экономический успех упомянутых стран и, самое главное, реальные возможности по реализации намеченных планов. Я подкреплю этот тезис мнением вице-президента Кильского института мировой экономики Рольфа Лангхаммера. Этот институт входит в число "пяти мудрецов". Рольф Лангхаммер на днях сказал, что "восьмерка" представляет вчерашние мировые державы, поскольку Италия, Германия и Франция больше не считаются влиятельными мировыми экономическими державами. Он считает, что вообще такие саммитов с огромными инвестициями в их подготовку потеряли смысл, как, например, саммиты ВТО. И речь идет о том, что, если говорить о Германии, которая добивается и членства в Совете безопасности, Германия потеряла международный авторитет и те требования, которые предъявляет к другим участникам канцлер ФРГ, с точки зрения экспертов, почти не реализуемы или реализуемы только в далеком будущем. Поэтому многие считают, что хотя этот клуб будет расширяться, состав его участников будет расширяться, но эффективным он по-прежнему не станет. Ефим Фиштейн: Ирина Лагунина, ряды европейских членов "восьмерки" трудно назвать сомкнутыми. Между Тони Блэром, с одной стороны, и Шираком и Шредером, с другой, пролегли миры взаимонепонимания, особенно после оскорбительных высказываний высокомерного француза в адрес британской кухни и сомнительного вклада англичан в процветание сельского хозяйства Европы. Отразилось ли эта общее похолодание на атмосфере саммита? Ирина Лагунина: Ефим, это довольно сложно сказать, когда смотришь на саммит со стороны, хоть и с близкого расстояния. Внешне это никогда не проявляется. Как заметили мои коллегии, действительно, никаких особых решений этот саммит не принимает. То есть если бы изначально "большая восьмерка" принимала решения, то мы могли бы видеть: ага, вот здесь есть полное несовпадение во взглядах, здесь есть полный конфликт политический и поэтому решение не принято. Но дело в том, что "большая восьмерка" не принимает решений, она носит исключительно рекомендательный характер, она задает тон того, как будет развиваться определенное направление международной политики. А как таковых решений нет. В отношении того, как помогать Африке, наметился небольшой прорыв. Те 18 стран, которые отобраны для постепенного списания долгов, развиваются, эти страны выполнили частично те условия, которые "большая восьмерка" ставила в течение нескольких лет, начиная с 2001 года, когда был в Генуе разработан первый такой обширных африканский план и был создан фонд борьбы со СПИДом, это в основном, конечно, касается Африки. Тогда, в 2001 году, определился подход "большой восьмерки", который получил консенсус в рамках "большой восьмерки". Этот подход заключается в том, что африканские государства как раз должны покончить с коррупцией внутри, у себя дома, они должны наладить хорошее правление, они должны развивать демократические институты, свободный рынок и свободное общество. И вот все-таки за эти годы 18 государств Африки как-то продвинулись в этом направление и, собственно, они теперь награждены. Ефим Фиштейн: Под помощью Африке, тамошним беднейшим из бедных нередко подразумевается списание или прощение их долгов по отношению к развитым странам. Россия в прошлом, как мне вспоминается, в коммунистические времена, нередко прощала долги своим африканским вассалам в обмен на идейную преданность, но приводило ли это к улучшению экономического положения? Как вы, Ирина Кобринская, как макроэкономист, вообще относитесь к идее списания задолженностей? Ирина Кобринская: Есть разные точки зрения. И Россия политически от списания этих долгов выиграет только в рамках "большой восьмерки". А то, что укрепятся ее позиции в Африке - вряд ли. Если укрепятся, то, наверное, благодаря каким-то другим шагам или мерам политическим. Что касается публичной стороны списания долгов, в общем, есть такое мнение, что в стране, где не очень высокий уровень жизни, я имею в виду Россию, это не очень хорошо воспринимается общественным мнением. Очевидно только одно, что само списание долгов и больше ничего не решит проблемы Африки. Это то, о чем говорили коллеги. Помимо того, что африканские страны должны предпринять какие-то усилия, чтобы улучшить управление, для того, чтобы побороть коррупцию, для того, чтобы двигаться по пути рыночной экономики и демократии, определенные меры должен принять Запад. И вот это, кстати, очень сложно, потому что если Запад не откроет свои рынки, не снизит протекционистские барьеры для той продукции, которая экспортируется Африкой, которая импортируется Западом, прежде всего сельскохозяйственная, то развиваться этим странам будет очень трудно. Поэтому очевидно, то это должно быть комплексное решение, и списание долгов - это только один из шагов. Ефим Фиштейн: Кто-то из участников нашего обсуждения уже упомянул о том, что другой, второй, а может быть, и последней центральной темой нынешней встречи "большой восьмерки" была охрана окружающей среды и, в частности, один-единственный ее аспект - борьба с глобальным потеплением. Странам Европы как-то удобнее считать, что главным препятствием на пути сокращения выбросов в атмосферу являются Соединенные Штаты Америки, лично президент Буш. Но вот буквально накануне саммита выяснилось, что Европейский Союз в целом не только не сократил объем выбросов, как того требовал Киотский протокол, но, наоборот, еще их увеличил, превысив процентов на 10 свои же обязательства. Вообще-то, квоты на выбросы сегодня можно купить и продать, но нарушать, разумеется, дешевле и проще. Евгений, что же получается? Германия, кстати, мощнейшая экономика Европы, следовательно, главный производитель выхлопных газов. Евгений Бовкун: Ну, во-первых, Германия уже не самая мощная экономическая держава на континенте, ее экономика очень сильно ослабла, по многим показателям она отстает. С другой стороны, она действительно сейчас продает квоты, продает сертификаты по экологии на выбросы, но успех Германии по части реализации требований Киотского протокола эксперты объясняют, во-первых, резервами экономической политики Германии в области энергетики, в области освоения энергоресурсов. Но сейчас как раз предстоит переориентация германской политики в этой области. Новое правительство, которое, возможно, придет к власти в сентябре, изменит свое отношение к ядерной энергетике. Дело в том, что очень многие проекты, которые были реализованы по требованию "зеленых", в частности, строительство ветряных электростанций, оказались неэффективными. Выступая сегодня по радио, давая интервью, бывший министр экологии, христианский демократ Клаус Тепфер, он сейчас руководитель одной из ооновских программ по части экологии, он сказал, что в области экологии прежде всего важна эффективность экономической политики, то есть нужно мотивировать промышленников на соблюдение правил, требований экологии, и только в этом случае, путем тесного сотрудничества между правительствами и промышленниками можно добиться того, что отдельные, по крайней мере, пункты Киотского протокола будут выполнены. Ефим Фиштейн: Ядерная или атомная энергетика в современном мире переживает, как многие утверждают, настоящий ренессанс. Не только открытие новых атомных электростанций на севере Европы, в Скандинавии, да и на Ближнем Востоке, но и намерения Соединенных Штатов открывать новые электростанции, а главное - открытие на территории Франции нового, пока еще экспериментального термоядерного реактора свидетельствует о том, что фактически будущее не на стороне Киотского протокола, а на стороне технологических инноваций, технологических новшеств. Но ведь это именно то, с чем приехал в Лондон американский президент Буш, не правда ли, Ирина Лагунина? Ирина Лагунина: Да, вы знаете, Ефим, я как раз хотела это заметить. Бывший немецкий министр также фактически повторил слова Джорджа Буша или позицию Джорджа Буша, что легче, лучше и эффективнее сотрудничать с бизнесом, а не проводить это на политическом уровне. Мне кажется, именно на этом и сосредоточился раскол между Европой, активистами Киотского протокола и Соединенными Штатами. Джордж Буш уверяет, что пока нет никаких научных свидетельств и доказательств того, что та или иная человеческая деятельность приводит к глобальному потеплению. И это действительно так. Все научные разработки, которые ведутся в этой области в последнее время, носят довольно спорный характер. Есть ученые, которые выступают "за", есть ученые, которые выступают "против". То же самое вот эти два подхода, что лучше - проводить это политическими способами, на политическом уровне или на экономическом уровне, на уровне общения с бизнесом. Я думаю, что на самом деле здесь не было такого сильного разногласия. Разногласие на самом деле выглядит серьезным только из-за того, что есть документ, под которым надо поставить подпись или под которым эта подпись не стоит. А на самом деле разногласия не настолько глубоки, если посмотреть на то, какие меры страны вводят внутри, у себя дома на экономическом уровне, какие меры вводят отдельные предприятия у себя для защиты окружающей среды. Вот если мы посмотрим на этот микроуровень, то тогда разногласия не выглядят столь серьезными. Ефим Фиштейн: Накануне открытия встречи в Шотландии в Вашингтоне прошла встреча экспертов одного из самых влиятельных аналитических центров. Он называется "American enterprise institute" ("Американский предпринимательский институт"). И некоторые из аналитиков вновь потребовали изменения состава участников "большой восьмерки". Одни ратовали за "большую двадцатку" с участием Китая, Индии, Бразилии, Аргентины и других стран, другие - наоборот, за ужатие до "большой тройки" - Америка, Европа, Китай. И в том, и в другом случае роль России, видимо, была бы занижена по сравнению с нынешним статусом, с нынешним положением. Но, говоря словами одного из участников обсуждения, чтобы Россия и Китай были демократическими странами, они должны быть активно вовлечены в мировой процесс. Ирина Кобринская, как московский эксперт, московский участник нашего обсуждения, скажите, участие России во встречах "восьмерки" как-то влияет на процесс ее демократизации? Ирина Кобринская: Трудно сказать, что можно провести какую-то прямую связь между участием России в "большой восьмерке" и демократизацией страны. Более того, если говорить о том коротком периоде, когда позиции России в "большой восьмерке" укрепились, исчезли сомнения по поводу того, что она полноправный член этой группы и теми процессами, которые проходили внутри страны, то, мне кажется, здесь есть такая даже противоположность этих направлений. Можно говорить об общей цели, поставленной администрацией Путина, и модернизацией страны, каким путем администрация Путина идет к этому, это другой вопрос. Но участие России в "большой восьмерке" - это, безусловно, очень важное условие модернизации страны, в конечном счете, и политической модернизации. Если говорить об изменении формата "восьмерки", безусловно, тот формат, те задачи, которые он преследует, без Китая сейчас, наверное, это не полностью соответствует реальности. В то же время расширение существенное "большой восьмерки", сведение ее к США, Европа, Китай, а раньше трехсторонняя комиссия - это была США, Европа и Япония, это тоже неправильный ответ на те вызовы, которые ставит глобализация. Безусловно, мне кажется, что значительное расширение сделает работу менее продуктивной. Поэтому мне кажется, что, безусловно, состав "восьмерки" будет расширяться, но, наверное, так же, как и в этот раз, там, где представители Индии, представители Бразилии и других стран были наблюдателями, также и в обозримом будущем этот формат будет меняться в зависимости от обсуждаемой темы, но сам формат не будет сильно расширяться, иначе работа перестанет быть эффективной. Ефим Фиштейн: Ирина Лагунина, вы находитесь на месте проведения встречи. Думаю, не только я, но и многие слушатели наши в некотором недоумении, когда слышат или видят новости из городка Глениглс, когда видят разъяренных демонстрантов. Демонстранты считают "большую восьмерку" бастионом неоколониализма, хотя цель Тони Блэра и его гостей самая богоугодная - помогать бедным и слабым. Помогите нам разобраться в этом противоречии, Ирина. Ирина Лагунина: Здесь были абсолютно разного толка демонстранты, начиная от обычных хулиганов на улице и кончая людьми, достаточно принципиальными. Да, то, что "большая восьмерка" всегда была за глобализацию, за глобальное развитие и за расширение глобальных связей, эта принципиальная позиция "большой восьмерки" вызывает антиглобалистские движения, вызывает антиглобалистские протесты каждый раз. Но помимо антиглоблистов, Ефим, вы себе представить не можете, сколько здесь было различных групп, различных заинтересованных организаций. Это и защитники окружающей среды, и неправительственные организации, которые работают с африканскими государствами, причем, по определенным видам проблем, это здравоохранение, это образование. Так что то, что мы видим, эти столкновения по телевизору, да, я их видела, да, они проходили здесь, рядом, но это не представляет на самом деле отношение общества и отношение тех, кто пришел сказать свое слово лидерам "большой восьмерки", к тому, что собой представляет "большая восьмерка". Нет, есть люди, которые относятся очень серьезно, есть люди, которые поддерживают, и есть люди, которые хотят, чтобы их голос был услышан. Ефим Фиштейн: Если я вас правильно понял, позиция отдельных группировок, принимающих участие в демонстрациях, не сводимы к какому-то общему знаменателю, хотя часто, видимо, в интересах лаконизма многие газеты пользуются названием "неоколониализм" для того, чтобы объяснить отношение вот этих протестующих к "большой восьмерке". Ну, о каком колониализме можем говорить, когда "большая восьмерка" собирается, скорее, давать африканским странам, чем брать у них. Евгений, как вам кажется, Германия, которая переживает экономическую стагнацию, граничащую буквально с упадком, удалось ли добиться внимания остальных партнеров "большой восьмерки" к ее задачам, к ее целям, в частности, к снижению мировых цен на нефть, к оживлению экономической активности на территории Европы? Евгений Бовкун: Нет, потому что Германия часто противоречит себе устами своих политиков. Например, Герхард Шредер требовал прозрачности на нефтяном рынке, но в то же время бензин в Германии не самый дорогой в Европе и только потому, что в цене на бензин заложены сразу 4, если не больше различных налогов. Мы говорили об эффективности экономической политики, вот экономическая политика нынешнего правительства малоэффективна, не очень убедительна, а потому и проблемы, которые представляются Германией на международных форумах, тоже как-то звучат не всегда убедительно, достаточно убедительно, по крайней мере, для других партнеров. У Шредера есть полное взаимопонимание с Жаком Шираком, частично - с президентом Путиным, в гораздо меньшей степени - с Тони Блэром, но очень много противоречий и с другими партнерами. Ефим Фиштейн: Стоит еще раз повторить - террористические акты обычно достигают эффекта прямо противоположного ожидаемому. Так будет и на этот раз. Остается поблагодарить участников обсуждения Ирину Лагунину, московского специалиста по мировой экономике и политике Ирину Кобринскую и боннского журналиста Евгения Бовкуна и попрощаться с ними. Мы же перейдем к другим заготовкам. Вопрос о месте проведения Олимпийских игр 2012 года был немаловажным для ряда европейских стол, среди которых были и Москва, и Лондон. Но, пожалуй, никто из действующих политиков не поставил на свою столицу столько, сколько президент Франции Жак Ширак. Весь свой авторитет, свой политический престиж и будущее он поставил на одну карту - доказывая парижанам, что игры превратят их город в золотые копи. На самом деле экономическая выгодность проекта не доказана, как о том, свидетельствует репортаж Дмитрия Савицкого из французской столицы. Дмитрий Савицкий: Беговая дорожка, заросшая травою, табличка с надписью "финиш" - в Булонском лесу "Racing club de France" организовал в 1900 соревнования по атлетизму. То были международные соревнования. Настоящий мировой чемпионат, бывший частью международной выставки в Париже, который был признан самим Кубертином, как вторые олимпийские игры. Движущийся тротуар в Тротедеро и сама международная выставка затмили эти олимпийские игры. Соревнования по бегу в мешках исчезли, и никто нынче на это не сетует. Садовники "Racing club" победили в марафоне, об этом нынче никто и не помнит. 24 страны, 30 видов спорта. 1200 спортсменов и лишь 19 женщин-спортсменок спорили за медали в течение 5 месяцев. Олимпийские игры без церемонии открытия или закрытия. Кубертин - это французский барон Пьер де Кубертон, который решил возродить традицию древних олимпийских игр античности и создал в 1894 году Международную олимпийскую комиссию (МОК). Первые игры прошли в Греции два года спустя. Парижские соревнования по атлетизму и были вторыми. Последний раз олимпийские игры проходили в Париже в 1924 году. Девиз игр был "Ситиус, альтиус, фортиус" ("Быстрее, выше, сильнее"). На этих играх также была введена традиция на церемонии закрытия поднимать три стяга - Международного олимпийского комитета, страны-устроительницы игр и страны, в которой состоится следующая Олимпиада. В 1924 году уже 44 страны принимали участие в играх. Традиция передачи олимпийского факела родилась в Амстердаме в 1928 году. В этом году в национальную кампанию за проведение Олимпийских игр уже вложено 33 миллиона долларов. Один из доводов за проведение Олимпийских игр служат уверения в том, что Олимпийские игры - это прежде всего гарантированно успешная финансовая операция. Но так ли это? Греция, к примеру, бухнула в афинскую Олимпиаду 2004 года 11 миллиардов долларов. Чистая же прибыль от Олимпийских игр составила 9 миллионов долларов. Конечно, инфраструктура города, дороги, метро, аэропорт, все это было обновлено или построено заново. Но большинство олимпийских сооружений пустует и не находит применения. Так, морской акваторий для соревнований лодочников не посещают даже чайки. Экономисты считают нынешний бюджетный дефицит Греции в 6% прямым результатом Олимпийских игр. Единственный город, которому Олимпийские игры пошли экономически на пользу, это Барселона. Город действительно обновился, особенно береговая линия и олимпийская деревня, ставшая самым популярным и веселым ночным районом города. Монреальцы, казалось бы, также неплохо провели Олимпийские игры, но на самом деле каждый курильщик в Квебеке до сих пор платит специальный налог в 17 центов за каждую пачку сигарет, налог, помогающий расплатиться с долгами, в которые Монреаль залез во время Олимпийских игр. Франция упорно стремилась во что бы то ни стало стать страной-устроительницей Олимпиады-2012. Жак Ширак и мэр Парижа Бертран Делано лично отправились в Сингапур отстаивать кандидатуру французской столицы. В сингапурском "Рейфалс-сити" ("Дворце конгрессов") был показан фильм, снятый самим Люком Бессоном (6 миллионов евро), рекламирующий Париж. Но парижане, даже с учетом национального престижа, все же говорят о том, что эти игры - игры политические и победа на них нужна, как Шираку, чья популярность резко упала после провала референдума, так и мэру столицы, который не прочь остаться в Отель-де-Виль на второй срок. Второй негативный довод парижан - наша традиция забастовок. Страшно себе представить Олимпийские игры без транспорта, без мусорщиков, с пустыми аэропортами и вокзалами, а это вполне возможно. Ефим Фиштейн: Положение в Германии таково, что, дай бог, собственных граждан обеспечить работой и средствами к существованию. Времена, когда страна принимала многочисленных эмигрантов, прошли давно и надолго. Правила приема все ужесточаются и конца этому не видно. Из Мюнхена сообщение Эйтана Финкельштейна. Эйтан Финкельштейн: На состоявшейся недавно в Штутгарте конференции министров внутренних дел германских земель были приняты важные решения, касающиеся эмиграции в эту страну. Прежде всего министры, ответственные за прием и содержание беженцев, мигрантов и переселенцев, решили, что беженцы из Афганистана, Косово и Ирака должны быть отправлены домой. При этом предусмотрена и принудительная депортация. Исключение сделано лишь для смешанных семей, больных и очень старых людей. Изменения произойдут и в приеме еврейских эмигрантов из стран бывшего Советского Союза. Напомню, что, начиная с 1991 года, по этой линии в Германию эмигрировало приблизительно 190 тысяч человек. Никто и не пытался толком разобраться, были ли эти люди в самом деле беженцами и были ли они при этом евреями. В результате накопилось много проблем и недовольства. Федеральное правительство и правительство отдельных земель Германии прежде всего недовольны тем, что лишь 15% приехавших работают и сами себя обеспечивают, содержание же остальных ложится тяжелым бременем на земельные бюджеты. Еврейские лидеры страны в свою очередь недовольны тем, что еврейские общины даже формально записалось менее половины всех приехавших, а уж реальное участие в еврейской жизни и вовсе принимают единицы. И вот министры немецких земель решили наконец навести здесь порядок и привести правила приема еврейских эмигрантов в соответствие с недавно принятым законом об эмиграции. Вот как сформулировал цель конференции в Штутгарте федеральный министр внутренних дел Отто Шири: "Необходимо таким образом урегулировать эмиграцию, чтобы сюда не приезжали люди, которые не имеют никакого отношения к еврейским традициям". Так в чем же состоят перемены? Участники конференции в Штутгарте решили, что отныне континентальные беженцы из республик бывшего Советского Союза должны "владеть основами немецкого языка, быть в состоянии самостоятельно обеспечивать свое проживание в Германии, а также подтвердить готовность хотя бы одной из еврейских общин принять их в свои члены". Конкретнее, каждый претендент на миграцию должен теперь будет сдавать экзамен по немецкому языку, заручиться приглашением на работу и свидетельством, что хотя бы одна еврейская община Германии готова его адаптировать. Вместе с тем под давлением еврейских организаций было снята ограничение по возрасту, ибо в проекте решения предусматривалось, что возраст иммигрантов не должен превышать 45 лет. Лидеры еврейских организаций Германии, в частности вице-президент Совета евреев Германии госпожа Шарлотта Кноблох выразили удовлетворение принятым решением, назвав его компромиссным. При всем том, мало у кого вызывает сомнение тот факт, что утверждение штутгартского соглашения бундесратом, то есть после того, как они станут законом, еврейская эмиграция практически будет сведена на нет. Действительно, трудно себе представить, что в условиях массовой безработицы и резкого падения жизненного уровня какие-то люди из-за рубежа смогут получить приглашение на работу в Германию. Да и другие требования к эмигрантам смогут выполнить лишь очень немногие людей. Ефим Фиштейн: В Польше в этом году наблюдается странная и для остальной Европы нетипичное явление: католические семинарии страны переживают небывалый наплыв студентов. Желающих стать семинаристами гораздо больше, чем вакантных мест. Отчего же именно сейчас поляки мечтают о сане священника? Алексей Дзиковицкий: Прием документов в духовные семинарии только начался и продлится еще два месяца. Однако в некоторых из них желающих уже в два раза больше, чем мест. Польская католическая церковь, в отличие от католических церквей в других странах, в ближайшие годы недостатка в священниках испытывать не будет. Говорит ксендз Збигнев Трач из Лодзи: Збигнев Трач: В так называемые папские года, когда Кароль Войтыла был избран на папский престол, когда Иоанн Павел II приезжал на родину, когда его ранил террорист, в такие периоды в Польше всегда увеличивалось количество желающих учиться в семинарии. Алексей Дзиковицкий: По его словам, нынешний год можно также назвать папским. Но сейчас поляки переживают не визит понтифика, а его смерть. Именно с этим связан нынешний наплыв молодых людей в семинарии. В Святом писании есть много примеров, когда люди под влиянием каких-нибудь импульсов решают пойти на службу богу. Для святого Павла, например, это было падение с коня. Конечно, зачастую дорога к тому, чтобы решить пойти в семинарию бывает очень долгой, но не всегда. "Иоанн Павел II был настолько харизматичен, что желание быть похожим на него вполне понятно", - говорит ксендз Адам Петрак. Однако такого количества желающих учиться в духовных семинариях не было в Польше вот уже 20 лет. В Ольштане в нынешнем году в высшие духовные семинарии есть только 10 мест на первом курсе, однако в течение одной только недели в семинарию подано уже 20 заявлений. 22-летний Мартин Новак из Варшавы также хочет стать священником: Мартин Новак: Главное - это почувствовать, что бог тебя призвал. Это не какое-то слабое чувство, оно переполняет тебя целиком. Я уверен, что это мой путь. А найти его мне помог наш великий земляк Иоанн Павел II. Я хочу быть похожим на него, нести людям веру и надежду. В современном мире, мне кажется, этого очень и очень не хватает. Многие уже не обращают внимания на духовную сторону жизни, а лишь на материальную ее часть, которая на самом деле очень переменчива и поверхностна. Алексей Дзиковицкий: Если одних священников такое количество желающих учиться в семинарии радует, то другие высказывают также и беспокойство. Главное опасение в том, что потрясенные смертью Иоанна Павла II молодые люди могут не до конца осознавать всю ответственность своего решения и идут в семинарию, недостаточно хорошо обдумав этот шаг. В некоторых семинариях признают, что многим нынешним абитуриентам только кажется, что они созданы для жизни в целибате. Поэтому со всеми первокурсниками будут проводиться специальные беседы, чтобы выяснить, насколько устойчиво их желание стать священниками. Между тем Польша остается кузницей кадров для католических храмов не только самой Польши, но и многих европейских стран и стран Латинской Америки. По данным Католического института в Париже, Польша и Украина лидируют в Европе по количеству обучающихся в католических семинариях. Ефим Фиштейн: Автомобильные пробки и перегруженность основных трасс - проблема практически всех европейских столиц. В Великобритании нашли радикальный способ избавления от автотранспортного бедствия. Наталья Голицына, Лондон: Выступая в Фонде общественного рынка в Лондоне, британский министр транспорта Алистер Дарлинг поведал собравшимся сенсационную новость: правительство намерено ввести плату за поездку в автомобиле. Причем плата будет взиматься помильно, сколько миль проехал автомобилист, столько и должен будет заплатить. Чем-то это напоминает поездку в такси или разговор по мобильному телефону. Правда, в виде компенсации предполагается отмена автомобильного налога, который в Англии называют налогом на дороги, и пошлины на бензин. Плата за поездку в собственном автомобиле будет взиматься дифференцировано, в зависимости от времени дня и классификации дороги. На второстепенных дорогах не в час пик предполагаемая плата всего 2 пенса за милю. Зато плата за проезд по загруженным автомагистралям в час пик будет доходить до фунта и 34 пенсов (более 2 долларов за милю). И это притом, что в Лондоне 3 года назад была введена плата за проезд в центр города в дневные часы. Поначалу эта городская дань составляла 5 фунтов в день, а с июля она достигнет 8 фунтов. Сейчас готовится пилотный пробег помильной оплаты автопробега, который распространится на один из крупных регионов Британии. И если этот эксперимент окажется успешным и приведет к снижению загруженности городских магистралей и скоростных трасс, а также ликвидации автомобильных пробок, нововведение распространится на всю страну. Предполагается, что в этих условиях не менее 40% автомобилистов предпочтут общественный транспорт. Как же правительство намерено контролировать автопробег и начислять плату? Оказывается, уже разработаны приборы, которыми в обязательном порядке будут оснащаться все автомобили. Эти приборы свяжут их со специальной спутниковой навигационной системой, которая и будет контролировать весь транспортный парк страны и следить за местом и временем автопробега. Представляя этот правительственный британской общественности, министр транспорта прекрасно понимал, что главная проблема, которую придется решать его ведомству - вовсе не создание спутниковой навигационной системы, а преодолении неизбежной оппозиции большинства автомобилистов. Именно поэтому Алистер Дарлинг упомянул о необходимости консенсуса между правительством, парламентом и обществом. "Будущие поколения не простят нам, - сказал он, - если мы не решим ужасающих транспортных проблем нашего перенаселенного острова, где строительство новых дорог практически невозможно". Пытаясь успокоить общественное мнение, правительство объявило о поэтапном введении помильной платы, которая полностью завершится только через 10 лет. Однако уже сейчас очевидно, с какими трудностями придется столкнуться британским властям. Проведенный опрос общественного мнения показал, что 34% англичан негативно отнеслись к введению помильной оплаты за поездку в собственном автомобиле, а 16% заявили, что откажутся устанавливать на своих машинах приборы контроля автопробега. Однако 47% законопослушных англичан поддержали эту инициативу правительства. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
