Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[12-04-05]
"Поверх барьеров". Американский час с Александром ГенисомИнтеллектуальное равенство полов. "Купание красного коня" в Америке. Как создаются аудио-книги. Кулинарное шоу на Гранд СентралВедущий Александр Генис
Александр Генис: Даже похороны Папы, самые пышные в нашей истории, не смогли выдавить на газетную обочину весть о смерти патриарха американской литературы Сола Беллоу. К несчастью, этот год стал особенно разрушительным для американской словесности. Сперва ушла Сьюзен Сонтак, потом Артур Миллер, теперь Беллоу. Нобелевский лауреат и классик, он - вместе с Филиппом Ротом и Джоном Апдайком - входил в тройку ведущих прозаиков этой страны. В череде некрологов одни критики сравнивали Беллоу с Фолкнером, другие - с Джойсом, намекая на то, что он сделал для Чикаго то, что Джойс для Дублина - создал миф своему городу. Однако мне самым верным показались прощальные слова видного обозревателя Дэвида Брукса. Он написал, что Беллоу перенес европейский роман идей на Тайм-сквер, то есть, поженил старосветский интеллектуализм с демократичностью Нового Света. Несмотря на то, что Сол Беллоу был чисто американским писателем, он бережно хранил и свои восточно-европейские корни. Его гости всегда вспоминают о русском самоваре, который приехал в Америку вместе с бабкой писателя. Русским читателям повезло познакомиться с Беллоу в прекрасных переводах. Так, центральный в его каноне роман "Герцог" перевел сам Владимир Харитонов. Мастер широчайшего диапазона, переводивший англоязычную литературу от Филдинга до Ивлина Во, Владимир Александрович особенно гордится работой над этим романом. Я позвонил из Нью-Йорка в Москву, чтобы попросить Владимира Харитонова сказать несколько слов о его любимом авторе. Прошу прощения за плохую связь - этим утром телефон себя вел не лучшим образом. Владимир Харитонов: Я думаю, что он свежее, он новее, и может быть, даже в каком-то отношении интереснее. Я, как переводивший его роман "Герцог", очень почувствовал тогда его созвучность нашим делам, нашим переживаниям. В чем дело? Я думаю, что Сол Беллоу до сих пор читаемый в свежем виде автор. Он еще не заборзел. Это замечательный американский язык. Но, главное, что эта мозаика французского языка, польского, который ему был даже близок, была совершенно естественно выстроена. И в этом году, в юбилейном, когда ему должно было исполнится 90 лет, возник американский профессор, я ему передал книги для Сола. Дай Бог, они его достали. Александр Генис: Мы нередко открываем выпуски "Американского часа" сюжетами, которые входят в рубрику с условным названием "Американа". Сюда относится все те проблемы общественной жизни, которые характерны именно (а иногда - и только!) для этой страны. По ту сторону океана, что Атлантического, что Тихого, далеко не всегда понятны страсти, которые вызывают в Америке вопросы, если и не чуждые, то второстепенные для остального мира. В этом сказывается специфика той уникальной в истории культурной ситуации, которая сложилась в Новом Свете. С самого начала Америка ощущала себя не вторым изданием Европы, а грандиозным социально-культурным экспериментом. За несколько столетий острота этого мироощущения ничуть не стерлась. Именно поэтому такую бурную полемику вызывают вопросы, вряд ли бы заставившие поднять брови в других местах. Сегодня мы с Владимиром Гандельсманом расскажем об одной из таких, мягко говоря, дискуссий, которые взбудоражили всю Америку. Тема нашей сегодняшней беседы - об интеллектуальном равенстве полов. Я хочу начать ее сакраментальным вопросом, которым озаглавлена одна из недавних статей в журнале "Атлантик мансли": "Кто сказал, что женщина не может быть Эйнштейном?" Новые научные исследования развеяли старый миф о том, чьи мозги - мужские или женские - предпочтительней. Да, говорят ученые, мозги разные, но - не в качественном смысле. Попробовали бы они сказать иначе! Что бы с ними сделали амазонки? Владимир Гандельсман: И все же, "безумству храбрых поем мы песню"! Безумцем явился не кто-нибудь, а ректор Гарварда Лэрри Саммерс, произнесший теперь уже знаменитую, точнее - одиозную - речь о неравенстве полов. Он - с на редкость неблагоразумной тактикой для многолюдных конференций - призвал задуматься о преобладании мужчин в науке. И высказал свое мнение по пунктам: 1. Женщина не предрасположена к жертвам, которые необходимы для напряженной работы; 2. У мужчин просто большие природные склонности к науке; 3. Женщины, возможно, подвергаются старомодной дискриминации. И, как вы понимаете, это Америка, началась истерика. Мнениям, как гневным, так и похвальным, не было конца. Александр Генис: Но это еще не ответ. Вопрос остается открытым: правда ли, что мужчины лучше "вооружены" в научном смысле? Владимир Гандельсман: То, что мозг мужчины отличается от мозга женщины, это действительно так. Мозг состоит из белого вещества (обеспечивающего связь между центрами, вырабатывающими информацию) и серого вещества (куда поступает информация и где она вырабатывается). У женщины за мыслительную деятельность отвечает белое вещество, у мужчин - серое. Но два типа мозга, несмотря на различные пути, могут достигать одних и тех же вершин. Мы не можем углубляться в сугубо научные проблемы, но можем перечислить кое-какие любопытные факты: женщины преуспевают в области, где требуется накопление и суммирование информации, например, в изучении языков, мужчины - там, где требуется логика (как в математике). Александр Генис: Но тогда ректор Гарварда прав. Ведь в научных верхах больше мужчин, чем женщин. Сколько женщин возглавляют крупные научные журналы? Сколько женщин получили Нобелевскую премию? Владимир Гандельсман: То, что слишком мало женщин входит в научную элиту, - это факт, но если свести вместе все имеющиеся данные, то вряд ли можно утверждать, что женщины менее способны. Известно, что некоторые мужчины, занимая важные должности в исследовательских заведениях, не обладают большими способностями в математике. Женщины просто более осторожны, вступают в борьбу за высокие должности в науке лишь в тех случаях, когда твердо уверены в своих способностях. Секрет успеха в науке - упорная работа. Мужчины и сегодня в меньшей степени обременены семейными обязанностями. Не забудем об этом. Может быть, в этом разница. Исследования мозга мальчиков и девочек показывают, что девочки достигают пика развития уже в 11-12 лет. Тогда как мальчики на три года позже. И там уже ситуация меняется. Они начинают как бы опережать, но позже. Между тем, школа это абсолютно не учитывает, предъявляя им одинаковые требования на протяжении всего процесса обучения. И это тоже подтверждает, что дело не только в биологическом строении мозга, но и во множестве внешних факторов. Александр Генис: Напрашивается известная формула: "Бытие определяет сознание". Ученые сходятся на том, что мозг у женщин и мужчин устроен по-разному, но одни говорят о том, что это надо просто принять как врожденное качество, другие, - что можно изменить окружающую среду, чтобы разница не была столь категорической, так? Владимир Гандельсман: Да. И действительно, дело не только в мозгах. И не только в окружающей среде. Но и в других органах чувств, например. На лоне природы, - и это тоже опытные данные, - женщины видят не тот цвет, что мужчины, ощущают не те запахи, слышат не те звуки. То есть на входе, это же входящие в мозг данные, - уже все по разному. Александр Генис: Именно поэтому сейчас началась кампания во всех странах мира за то, чтобы вернуться к раздельному обучению в школе. Владимир Гандельсман: Я думаю, что в этом есть какой-то резон. Методика обучения, специально разработанная для разных полов, очень важна и дает прекрасные результаты. Например, при столкновении с трудностями и при отсутствии одобрения со стороны учителя, девушки склонны бросить решение трудной задачи, тогда как юноши становятся злыми и настойчивыми, и так далее. Но даже при зачаточном состоянии политкорректных методик по уравнению возможностей полов, положение выравнивается. Сегодня половина профессоров по биологии и химии - женщины. Терпение, терпение. Да и ректору Гарварда мы могли бы задать несколько встречных вопросов, касающихся мужеского пола: Почему молодые люди нынче идут в колледж не так охотно, как молодые леди? Почему на олимпиаде по алгебре для восьмого класса девушки победили в 22 странах, тогда как юноши - лишь в трех? И многое другое. Вывод таков: если общество не будет внимательно по отношению к прекрасному полу, то женщина со способностями Эйнштейна действительно не выйдет к миру со своими научными открытиями, но будет в лучшем случае работать адвокатом, или подсчитывать налоги. Что ж, посмотрим, может быть, в ближайшем времени мы станем свидетелем первого в истории Америки президента-женщины! Александр Генис: Хотя это еще не Эйнштейн. Владимир Гандельсман: О, да! Александр Генис: Сегодняшний выпуск наших "Картинок с выставки" перенесет нас в Вашингтон, где в международной Смитсониевской галерее, в самом центре столицы, проходят - с неожиданным успехом (ее пришлось продлить) - крайне необычная для Америки выставка фигуративного русского искусства ХХ века. Этому примечательному событию предшествовала любопытная история, начавшаяся, как многое в нашем веке, с Горбачева. В эпоху гласности некий преуспевающий американский галерейщик Раймонд Джонсон впервые отправился в Россию, чтобы собрать тут экспонаты для задуманной им выставки. Его поразили совершенно неизвестные на Западе богатства фигуративной традиции российского искусства ХХ века. Дело в том, что если русский авангард заслужено гремит на весь мир уже сто лет, то остальная живопись Россия осталась в тени. Решив исправить этот вывих истории, Джонсон основал в городе Миннеаполис первый в США Музей русского искусства, который три года назад открыл двери для посетителей. Вот по инициативе и с помощью этого учреждения открылась выставка в Вашингтоне. Вторым ее участником оказалась сама Третьяковская галерея, которая привезла за океан 50 картин 46 художников ХХ века. В этой весьма эклектичной коллекции есть и Репин, и мастера начала столетия, и мэтры социалистического реализма. Но, решусь сказать, надеясь никого не обидеть, все эти работы составляют историко-художественный контекст для главного шедевра, впервые попавшего на американскую землю. Это - картина Петрова-Водкина "Купание красного коня". Пожалуй, у национальной русской культуры еще не было в Америке более полномочного посла, чем это полотно. Созданное в 1912-м году, оно с самого начало воспринималось как мистическое свидетельство о русской судьбе, как универсальный расовый архетип, как манифестация вечного в российском характере. Ну и конечно, первые зрители увидели в "Красном коне" тревожное пророчество. Два года спустя, сам художник писал, что его "Конь" предсказывал начало мировой войны, потом - революции, затем - Гражданской войны. Казалось, символ набухал от пролитой крови. Пророческая сила картины набирала сил с ходом истории, что говорит о неисчерпаемости смыслового богатства этого фантастического образа. Сарабьянов, лучший знаток русского модернизма, писал: Диктор: Бесспорно, что "Купание красного коня" - произведение продуманное во всех деталях. И именно эта построенность позволяет образу держаться том условном художественном ряду, ни одно звено которого не измеряется критерием подобия натуре. У Петрова-Водкина все выдумка, но это выдумка необыкновенно убедительна. Вы не сомневаетесь в подлинности этого красного коня и задумчивого юного всадника, как не сомневаетесь в Илье Муромце или Геракле. Александр Генис: Я, глядя на эту картину, вспоминаю Гогена, который ядовито спрашивал своих критиков: Диктор: "Цветная фотография наконец представит нам правду - настоящий цвет неба или дерева. Но каков настоящий цвет кентавра, минотавра, Химеры, Венеры или Юпитера"? Александр Генис: У Петрова-Водкина фантазия кричит алым цветом. Его бескомпромиссный красный заражает собой окрестности - от прибрежного песка до белков лошадиных глаз. И в то же время четкий контур, идеально расчисленная композиция, умозрительный рационализм полотна дисциплинирует буйство цвета. Я бы сказал - Матисс в Афинах. Так чисто живописными средствами художник разворачивает свой грандиозный сюжет. Его можно читать по-фрейдистски: победа сознания над подсознанием, или по-философски: торжество культуры над природой, или как историю: триумф цивилизации над первозданной дикостью. Но можно, отложив аллегории, наслаждаться строгим ритмом рисунка и головоломной сложностью цветовых диссонансов. Обычно я так и делаю каждый раз, когда мне удается провести полчаса с картиной, которую мне приятно считать лучшей во всем русском искусстве ХХ века. Будь моя воля, я бы печатал "Купание красного коня" на рублях. Соломон, Вы, как и я, четверть века следите за культурной жизнью Америки. Как Вы объясняете полное пренебрежение ко всей русской живописи, кроме авангарда, кроме, условно говоря, Малевича? Соломон Волков: Я это объясняю исключительно монетарными соображениями. В тот момент, когда картина приобретает большую стоимость, в этот момент начинают ею интересоваться. А стоимость картины определяется многими весьма сложными соображениями и обстоятельствами, не всегда напрямую связанными с художественной ценностью того или иного произведения искусства. Только что перед моими глазами прошел пример такого рода. Жена Диего Ривера, Фрида Кала, сколько лет о ней было известно только как о боевой подруге Диего Ривера. Никого не интересовало, что она художница. Потом, в какой-то момент, звезды так складываются, что за автопортрет Фриды Кала платят на аукционе миллион долларов, и тут же интерес к ней вспыхивает, о ней пишутся книги, монографии, снимаются фильмы, защищаются диссертации. Такого рода ситуация сложилась и с русским фигуративным искусством. Александр Генис: А как обстоит дело в музыке? Насколько я понимаю, Серебряный век нашел гораздо более благодарных слушателей, чем зрителей на западе? Соломон Волков: В каком-то смысле, да. Это, в первую очередь, связано с тем, что один из ярчайших представителей русской музыки и Серебряного века Стравинский, давно выехал на Запад, стал активным участником западной музыкальной жизни и поставил себя на долгие годы как композитор номер один 20-го века. С этим был связан тогда уже и интерес к среде Стравинского. Но мне кажется, что в этом интересе к среде Стравинского, тем не менее, в тени оставались русские, я бы их назвал "прерафаэлиты" - братья Васнецовы, Нестеров. Они на Западе все время оставались в тени. Параллелью к этим художникам может являться творчество Римского Корсакова, которого на западе знают, как автора, как их здесь называют, "Боевых коней". Его "Шахерезада" играется повсюду. Но уже гораздо меньше он известен как оперный композитор. Хотя и здесь, время от времени, ставятся такие его произведения, как "Царская невеста". Но у Римского-Корсакова есть некоторые замечательные произведения позднего периода, когда он очень приблизился к раннему русскому модерну, когда его можно сблизить с такими художниками, как браться Васнецовы, Нестеров или первые художники "Мира Искусства". Это его опера "Кощей Бессмертный", премьера которой прошла в Москве в 1902 году. И я хочу показать, как эта премьера была тогда воспринята современниками Римского-Корсакова. Был такой замечательный русский музыкальный критик Юлий Энгель. Я восторгаюсь его писаниями, у меня дома есть его томик. Я посмотрел, как он откликнулся в московской газете того времени на премьеру "Кощея". Она его поразила. Он говорит о том, что отличительной чертой "Кощея" является новизна и оригинальность гармонии. Эта гармония дает тон общему впечатлению, и именно она больше всего способна, при первом знакомстве с оперой, вызвать восклицание: "Декадентство!". В связи с этой декадентской гармонией и выплывают построенные на ней декадентские мелодии со странными и необычными комбинациями. Но, знакомясь ближе с этими причудливыми комбинациями, полными самых неожиданных хроматических и энгармонических оборотов, вы убеждаетесь, что в этом хаотическом произволе царит та же железная логика, как и во всей остальной архитектуре "Кощея". Представляете, такого рода рецензии печатались в ежедневной российской прессе в 1902 году! Сейчас даже трудно себе такое представить. Вот как звучит вступление к "Кощею". Нужно вообразить декорации Апполинария Васнецова, который был художником премьеры. Там всякие изогнутые деревья, черепа на кольях. И глаза этих черепов начинают вдруг светиться под вот такую музыку. Вот, что Энгель написал о другом месте в "Кощее": "Не можем не отметить еще одного замечательного эпизода в "Кощее" - антракта между первой и второй картинами. Музыка здесь, как и во втором антракте, не прерывается, изображает снежную метель, поднятую Кощеем, чтобы наказать непокорную царевну. Эпизод этот прямо поражает. Весь он выдержан на одном и том же аккорде, монотонно жутком и, в то же время, как хамелеон, ежеминутно меняющим свой вид. Беспокойно вьющаяся, постоянно перебегающая из голоса в голос ритмическая фигура придает всей картине движение. А характерная, основная, в русском духе темка, окрашивает картину метели в какой-то особый, родной колорит". Для меня "Кощей Бессмертный" Римского-Корсакова - один из ярчайших символов своей эпохи, в том же самом смысле, в каком является символом своего времени "Купание красного коня" Петрова-Водкина. Но Петров-Водкин и его картина уже находит в наше время аудиторию, а "Кощей Бессмертный", к сожалению, пока остается в тени, но его время еще придет. Александр Генис: Сегодня все больше людей предпочитают книги не читать, а слушать - за рулем (машины или велосипеда), в спортивных залах, во время бега трусцой, наконец, в переполненном метро, где не развернешь газету. За этим - как часто бывает, незаметным - переходом, стоят судьбоносные сдвиги в самом типе культуры. Постгутенберговская эра возвращает нас к архаике. Литература устремляется к своему началу - к устному слову, к мастерству сказителей, бардов, аэдов. Можно сказать, что письменная культура постепенно утрачивает часть своих прерогатив. Собственно, как раз для тех, кто помнит советскую жизнь, в этом нет ничего нового. В те времена всё по-настоящему важное - от решений Политбюро до "кухонного диссидентства", от "телефонного права" до магнитиздата - происходило вне письма. Теперь к сфере устной культуры присоединился и мировой книжный рынок. Понимая свою выгоду, крупнейшие издательства Америки - и "Рэндом Хаус", и "Саймон и Шустер", и "Бэнтам", и "Даблдэй", и гигант "Тайм Уорнер" - обзавелись аудио-филиалами, что позволяет им выпускать всякую важную или модную книгу сразу в двух версиях - на бумаге и в звуковой версии. Однако пионером в этой области была американская компания "Рекордид букс". Джон Александер, занимающийся маркетингом записанных книг, рассказывает корреспонденту "Американского часа" Ирине Савиновой о том, как родилась новая индустрия. Ирина Савинова: Кому первому пришла в голову идея записывать текст книг на магнитофон? Джон Александер: Мне часто задают этот вопрос. Иллюстрацией служит история нашей компании. Ее основателю, Генри Традмену, в 70-е годы приходилось часто ездить на автомобиле: он был коммивояжером. Читать он очень любил. И он нашел выход из положения - слушать книги в машине. Оставалось найти кого-то, кто будет записывать текст на магнитофон. Как раз в это время появились кассетники. А через год появилась компания "Рекордид букс". Ирина Савинова: В 70-е годы записанные на магнитофон книги появились на рынке. Как прореагировал рынок? Стало меньше читателей книг как таковых? Джон Александер: У меня нет точной статистики. Если считать людей слушающих как людей не читающих, то, конечно, сейчас читают меньше. В целом стиль жизни сегодня не располагает к чтению - мало кому удается сесть и спокойно почитать. Возьмите 50-е годы: семья собиралась дома вечером, телевидения еще почти не было, компьютеров не было, после обеда читали газеты или книги - вот и все развлечение. Сегодня люди много перемещаются, и их глаза все время заняты, времени остановиться на печатном слове нет. Поэтому получается, что слушая аудио-книги, они читают больше. Ирина Савинова: Кто отбирает книги для записывания? Джон Александер: Есть много путей. Один из критериев - популярность. Мы следуем выбору, сделанному широким читателем: тут долго размышлять не приходится. Еще у нас есть группа очень хорошо разбирающихся в литературе "чтецов". Они читает присылаемые нам книги и рукописи и рекомендует их к записыванию. Но мы и сами все время ищем новые книги, не только бестселлеры, но и книги по истории, биографии известных людей. Мы записали много детективов по наущению постоянных читателей. Что касается наших самых популярных авторов, то это те же самые авторы, кто стали популярными в переплете: Стивен Кинг, Джон Гришэм, книги о Гарри Поттере. Ирина Савинова: А какая классика подходит для записывания? Джон Александер: Что касается классики, у нашей компании обширный список произведений классической литературы. От античности до 19-го века. У нас есть и Гомер, и Платон, и Диккенс, и сестры Бронте, и так далее. Ирина Савинова: Вы упомянули Диккенса. Его книги довольно объемистые. Как сократить роман, если он не умещается на пленку? Джон Александер: Некоторые компании сокращают книги при записывании. Наши записаны слово в слово, точно как они написаны автором. Приведу пример, "Улисс" Джеймса Джойса и "Дон Кихот" Сервантеса каждый записан на 30 кассетах. Наш читатель может быть уверен, что он услышит каждое слово, написанное автором. Ирина Савинова: Трудно представить огромное число заказывающих "Улисса". А кто у ваших читателей-слушателей самый популярный автор? Джон Александер: Это очень трудный вопрос. Определить, кто самый популярный можно по разным параметрам. "Улисс" как раз на удивление очень популярен. И наверное это потому, что его трудно читать в напечатанном виде. Дело в том, что записавший "Улисса" актер может голосом прояснить слишком трудный фрагмент романа. Ирина Савинова: Где же ваши слушатели чаще всего "читают" записанные вашей компанией книги? Джон Александер: Наша компания была создана в первую очередь для людей, живущих в дороге. Так оно и осталось: наш главный "читатель" слушает книги в машине. В Америке часто ездят на работу час в один конец, вот вам два часа на чтение. Еще слушают книги во время работы в саду или огороде, убирая квартиру, во время шитья или вязанья, ловли рыбы, столярничая. Художники и скульпторы слушают книги во время работы. Ирина Савинова: Джон, есть у вас аудио-книги, переведены с русского? Джон Александер: Есть несколько: Тургенев, Достоевский. Но у нас нет современных авторов, только русская классика. Ирина Савинова: Эти книги записаны на магнитофонных кассетах. А какие новшества вы ожидаете увидеть на рынке аудио-книг? Джон Александер: Легко предположить, что компакт-диск это следующий этап. А также цифровой формат МР3. При этом, отпадет необходимость иметь и кассеты, и компакт диски - файлы будут загружать с сервера прямо в переносной цифровой плеер. Ирина Савинова: Какое взаимодействие аудио-книги и писателя? Джон Александр: Прежде всего, для авторов это еще один способ заработать. Это своего рода еще одна публикация их произведений. Некоторые авторы любят приходить в студию, наблюдать за записью, многим писателям приятно быть свидетелями того, как их произведения оживают в исполнении разных актеров. Александр Генис: На вопрос о том, как подбирают актеров для записи книг, отвечает менеджер производства записи аудио-книг компании "Рекордид букс" Клодия Хауард. Ирина Савинова: Клодия, откуда вы берете актеров для записи текста книг? Клодия Хауард: Это профессиональные исполнители, знакомые со спецификой сценического искусства, поэтому неудивительно, что записывают книги в основном в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, где много актеров. Ирина Савинова: Какие требования предъявляются к актерам-чтецам? Клодия Хауард: Каждая книга обладает своим собственным голосом еще до того, как ее запишут. Это может быть голос автора, голос одного из главных героев. Мы ищем актера на роль книги. И мы ищем подходящий голос. Процесс аналогичный тому, как ищут актера на роль. Мы смотрим на личность актера: может ли он передать юмористический текст, достаточно ли актер интеллигентен, ненавязчив, тактичен, спонтанен, вырос ли он на улице или образован. Каждый раз я ищу актеров, соответствующих книге. Иногда требуется, чтобы актер знал тот или иной диалект: юга Соединенных Штатов, например, шотландский, южно-африканский, знал произношение некоторых французских слов (для роли Наполеона, например). И чаще всего, когда книга написана автором-мужчиной, мы ищем повествователя мужчину. Но иногда автор-мужчина говорит о вещах сугубо женских, и мы ищем актера-женщину. И наоборот. Ирина Савинова: А может, лучше других книгу запишет сам автор? Клодия Хауард: Аудио-книга это театральное представление. И лучше других знает, как донести смысл текста до зрителя-слушателя-читателя только профессиональный актер. Он произнесет текст с пониманием, с изменяющейся интонацией, с правильными эмоциями. Он этому обучен. Автор знает, как донести смысл текста до читателя, но он не обучен уметь делать это вслух. Его талант - перо и бумага. Ирина Савинова: Как аудио-книги изменили читателя? Клодия Хауард: Люди, покупающие аудио-книги, - самые заядлые книголюбы. Они настолько любят читать, что видят в аудио-книгах возможность прочесть лишних 20-30-40 книг в год. Александр Генис: "Фильм недели" представит кино-обозреватель "Американского часа" Андрей Загданский. ("The Lost Embrace") Андрей Загданский: Крис Маркер в своем знаменитом и загадочном фильме "Без Солнца" говорит за кадром: "Я видел все и теперь меня интересует только банальное". В этом признании заведомый парадокс, который я читаю так: только в банальном можно сделать открытие. Но это лишь одно прочтение. Банальное может быть синонимом и вечного. Например - человеческих отношений. Я вспомнил эту фразу Маркера, когда смотрел аргентинский фильм Даниэля Бурмана (Daniel Burman) "The Lost Embrace" - "Потерянное объятие". Эта искренняя и умелая картина сосредоточена на банальном - маленьком мире владельцев таких же маленьких магазинов Буэнос-Айреса. И молодой режиссер делится со зрителем своими чудесными банальными открытиями. Вселенная фильма - это маленький молл, где сосредоточено с десяток маленьких магазинов. Большинство владельцев - евреи, со случайными и экзотическими вкраплениями: несколько корейцев, продающих товары фэн шуй, и сексуально-озабоченной шикарной блондинкой, хозяйкой Интернетного салона. В этом мирке живет Ариэл - в прошлом студент, изучающий архитектуру, в настоящем якобы клерк в магазине женского белья своей матери. Ариэл, в замечательном исполнении Даниэля Хендлера (Daniel Hendler), томится и в этом магазине, и в молле, и в Буэнос-Айресе, и в Аргентине, которая переживает тяжелый экономический и финансовый кризис. Ариэл хотел бы уехать в Европу, для чего ему нужно восстановить свое польское гражданство (его бабушка, бежала из Польши перед началом второй мировой войной). Для бабушки желание внука восстановить польское гражданство звучит чудовищно - с Польшей связаны самые страшные испытания в ее жизни, в Польше погибли все ее близкие и друзья. Но польская линия всего лишь одна из многочисленных маленьких сюжетных веточек, которые составляют историю фильма. Здесь есть и отношения Ариэля с отцом, который оставил мать в 1973 году и уехал в Израиль, где сразу же принял участие в Шестидневной войне. И вялый роман Ариэля с соседкой по моллу, той самой блондинкой, и финансовая тяжба двух торговцев, которая разрешается спортивным состязанием, и попытка Ариэля разобраться, что же произошло в отношениях отца и матери двадцать лет назад. Все в этом фильме очень банально. И очень точно. У фильма замечательный ритмический рисунок - статичный мир молла и бурные, как речные потоки, улицы города, где герои так быстро идут, обгоняя прохожих, что кажется, будто они бегут. Стилистически фильм напоминал мне картины молодого Отара Иоселиани. Речь героев смешна и часто многозначительна, и аргентинские актеры так же органичны, как и грузинские, и кажется, что это вовсе не актеры, а реальные персонажи реального молла в Буэнос-Айресе. Полагаю, что фильм снят в естественных интерьерах, вижу, что освещение абсолютно естественно и документальный стиль фильма - подвижная ручная камера - напоминает французскую новую волну. Александр Генис: Удивительно, Андрей, сколько хороших фильмов Вам напомнила эта аргентинская картина. Андрей Загданский: Я ставлю это в заслугу фильму, тем более что сделан он очень молодым режиссером. Когда в конце картины Ариэль - он же и рассказчик в фильме - подводит итог тому, что произошло, он вспоминает и свою бабушку, которая, прожив долгую жизнь вдруг начала опять петь на идише, (покойный муж запрещал ее петь, слишком горько было вспоминать свою молодость в Польше). - Бабушка по-прежнему поет, и даже подумывает о профессиональной карьере, - заканчивает Ариэль. Когда идут финальные титры, бабушка продолжает петь какую-то, вероятно, очень смешную песенку на идише, подмигивая зрителям. После фильма, когда я выходил из зала, мне довелось невольно подслушать разговор двух пожилых нью-йоркских старушек, которые смотрели фильм вместе со мной: - Скажи, а ты все поняла, что она пела на идиш? - Еще бы, - ответила подруга не без вызова. Александр Генис: Ровно год назад я жаловался на нью-йоркскую весну. Но она не стала вести себя лучше. Весь март не таял сугроб у меня под окном, а когда это все-таки произошло, лето уже на пороге. В коротком зазоре между холодным и жарким временем года Нью-Йорк торопится втиснуть все весенние ритуалы. Дамы спешат похвастаться светлым гардеробом, садоводы - гиацинтами и нарциссами, кафе - столиками под открытом небом. Есть еще одна весенняя примета, о которой знают все настоящие гурманы: нежная селедка "матиас" из Голландии. В начавшийся сейчас сезон ее каждый день привозят самолетом из Амстердама, но подают только в одном месте на всю Америку - в столетнем "Устричном баре" на вокзале Гранд Централ. Отправившись туда, наш корреспондент Рая Вайль попала на фестиваль поварского мастерства. Дело в том, что в сегодняшнем Нью-Йорке кухня стала публичным местом, модные повара - яркими звездами, а их ремесло превратилось в популярное зрелищное искусство: Рая Вайль: Гурманы знают, что на Гранд Централ, старейшем нью-йоркском вокзале, любовно реставрируемом уже много лет, помимо хороших ресторанов, вроде знаменитого "Устричного бара" проводятся кулинарные шоу, на которых самые известные повара Америки, или, как их здесь называют "шефы", демонстрируют свое искусство, плоды которого можно тут же и попробовать. Порции мизерные, но публику интересует не столько бесплатное угощение, сколько процесс приготовления нового блюда. Ну, и, конечно, интересно посмотреть на авторов - на тех, кто участвует в шоу... - Наша цель, - говорит Патти Венард из журнала "Бон Апетит", одного из спонсоров этой программы, - познакомить публику с кулинарными новинками, а также с электроприборами, на которых это все можно легко приготовить за 15-20 минут. За день, а демонстрация идет с 11 утра до 7 вечера, попробовать то, что подают в лучших ресторанах Нью-Йорка, могут сотни туристов, не говоря уже о местных гурманах. Это недешевое мероприятие, спонсорам оно обходится в 500 тысяч долларов в день, но информация о том, что готовят в ресторанах, потом передается из уст в уста, и, в конечном счете, выигрывают все. Рая Вайль: Мы беседуем с Пати во время очередного сеанса. Филипп Располи, шеф известного нью-йоркского ресторана "Дениэлс", филиал которого только что открылся в Лас-Вегасе, показывает собравшимся, как делать суп-пюре из шпината и спаржи с моллюсками. - Филипп очень талантливый шеф, не смотрите, что он молодой, - улыбается Патти. - Он готовит давно, и славится своей изобретательностью, не случайно работает в четырехзвездном ресторане. Он родился в Италии, но хорошо знает и французскую, и испанскую кухню. А имя он себе завоевал авторскими блюдами. Таких рецептов вы ни в одной кулинарной книге не найдете. Я бы назвала это ново-американской кухней. Своих кулинарных книг и телевизионных шоу у него пока нет, но, уверена, что скоро будут. Рая Вайль: К Филиппу мы еще вернемся, а пока мое внимание привлек молодой человек, сказавший, что пришел сюда, чтобы живьем увидеть знаменитого нью-йоркского шефа Чарли Палмера, один из ресторанов которого, "Метразур", находится прямо здесь на Гранд-Централ. Крису 33 года, объехал весь мир, знает кухню многих народов, в том числе и русскую, часто бывает в ресторанах и хорошо готовит сам, это его главное хобби... Крис: Пожалуй, самый интересный сегодня шеф в Нью-Йорке - Би Фрэн из ресторана WB 50. Он поднял кулинарию на совершенно иной уровень. Его блюда выглядят не как еда, а как произведение искусства. Вкус - это другое дело, кому-то нравится, кому-то нет, но никто не может отрицать, что блюда очень красивые. Что касается Чарли Палмера, то о нем ходят легенды. Чудак, эксцентрик, помешанный на контроле. Говорят, он самолично проверяет каждое блюдо, которое подается на стол, и если в нем не хватает какого-то листика или картофель не того размера, не той формы, или не так уложен, запросто может уволить провинившегося. Все знают, что он много лет заказывал свежие цветы для своих ресторанов в одном и том же магазине, но когда один раз ему не понравилось, как они разложены, он на следующий день пошел и перекупил этот цветочный магазин. Он никому не доверяет, сам выращивает все травы, которые используются в его кухне, все ингредиенты, и все должно быть натуральное, без химии, как здесь говорят "органическое". У него и мясо свое, и птица, и рыба, и овощи, все с его собственных ферм поставляется. Вот это я называю, полный контроль. Рая Вайль: Чарли Палмера я не дождалась, он выступал последним. Но вот что сказал мне Филипп Располи, когда сеанс закончился, и все, в том числе и я, попробовали его потрясающе вкусный суп с ракушками. Филипп Располи: Публику все больше привлекают такие кулинарные шоу, они хотят видеть живьем, как делается то или иное блюдо. И мне нравится работать на публике, рассказывать, показывать, учить, развивать вкус. Когда люди получают удовольствие от того, что я делаю, я счастлив. Причем, мне все равно: гурманы это или новички в кулинарном искусстве, или те, для кого еда - это просто еда и ничего больше. Если я вижу, что они получают удовольствие от приготовленной мной пищи, что им вкусно, для меня нет лучшей награды. Мои друзья, коллеги смеются, говорят, что при таком подходе к делу, можно остаться вовсе без дела, то есть люди научаться готовить и перестанут ходить в рестораны. Это не так. Какие-то блюда можно делать и дома, но поход в ресторан с дамой или с друзьями, это совсем другой опыт. Например, в моем ресторане можно заказать блюда из меню, а можно положиться на выбор шефа. И тогда все, от закуски до десерта, будет полным сюрпризом. Такое практикуют и в знаменитом японском ресторане "Нобу", но мы пошли дальше. Если человек правильно называет все ингредиенты того или иного сюрпризного блюда, он получает в нашем ресторане бесплатный обед на двоих. Иногда меня спрашивают, в чем секрет моего успеха. Честно скажу, секретов никаких нет. Я просто люблю готовить и с удовольствием делюсь своим опытом. Рая Вайль: Напоследок, Филипп дал нашим радиослушателям рецепт одного из своих знаменитых десертов. Филипп Располи: Полкило шоколада, сто граммов сливок и пять яичных белков, щепотка соли. Сливки и белки хорошо взбить, шоколад растопить, затем все перемешать, довести до кипения, и сразу же снять с огня. Получится быстрый и вкусный шоколадный мусс. Рая Вайль: Ну, а что публика? Кто ходит на подобные шоу, зачем, как относятся к кулинарии вообще, и к ее лучшим представителям в частности? Учительница средней школы Маргарет Росс, с которой я здесь познакомилась, сказала, что мы живем в эпоху "кулинарной эпидемии". Маргарет Росс: О еде, действительно, говорят много, порой, даже слишком много. Большая часть реклам на телевидении так или иначе посвящена еде, не говоря уже о телевизионных кулинарных шоу. Раньше просто готовили, а сейчас к этому относятся, как к искусству, которым многие увлечены всерьез и надолго. Люди ходят на кулинарные шоу, смотрят их по телевизору, обсуждают, устраивают свои собственные кулинарные представления на дому. Одним словом, поголовное увлечение. Я сама к таким кулинарным фанатам отношусь. Я люблю готовить, люблю смотреть, как готовят другие, просматриваю все гастрономические журналы. Лучший подарок для меня - это кулинарная книга, потому что я читаю ее, как роман. Что касается наших лучших поваров, то люди уважают их за то, что они сумели создать себе имя, открыть собственные рестораны и заработать на этом миллионы долларов. Александр Генис: Сегодняшний выпуск "Американского часа" завершит "Песня недели", которую представит Григорий Эйдинов. Григорий Эйдинов: Только что у Лисы Мари Пресли вышел уже второй альбом, с достаточно смелым названием "Что теперь?" ("Now What?"). Единственная дочь короля рок-н-ролла Элвиса Пресли, она выросла в тени отца, но, как ни пыталась, не могла избежать славы, следующей за ней буквально с пелёнок. Ее жизнь сложилась трудно - от горячо любимой дочки до потерянного ребёнка разведённых родителей, от эпопеи с наркотиками до браков - один другого короче - с другим музыкальным монархом Майклом Джексоном и кинозвездой Николасом Кэйджем. И вот Лиса Мари, похоже, научилась просто быть собой. Найдя отдушину в музыке и поборов страх перед неизбежным сравнением с отцом, она сама написала 10 из 11 песен на её новом альбоме, делая то, что ей нравиться, так, как она считает верным. Об этом, собственно говоря, рассказывает и одна из лучших песен альбома "Что теперь?" - "Разберусь", отвечает сама себе наследная принцесса рок-н-ролла - Лисы Мари Пресли. (I'll Figure It Out). |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
