Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[07-04-03]
Кавказ и Центральная АзияВойна в Ираке и ее влияние на КавказРедактор программы Тенгиз Гудава Репортаж о конференции на тему последствий войны в Ираке для стран Кавказа, состоявшейся в Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне подготовил корреспондент Радио Свобода Владимир Абаринов. Тенгиз Гудава: Хотя американские военные и политики не устают повторять, что до конца иракской войны еще очень далеко, пожалуй, уже ясно, что далеко не очень. И чем больше появляется признаков приближающейся кончины диктаторского саддамовского режима, тем больше возникает вопросов по поводу того, что будет ПОСЛЕ САДДАМА. В огне, крови и дыме сегодняшних сражений в Ираке, выковывается некий новый каркас мироустройства, и в равной мере плавится и уничтожается старый. Каков облик этого мироустройства? Каким будет мир в новом веке, новом тысячелетии и новой эре? Вопросы имеют тенденцию глобализироваться, как и все на нашей планете: В первую очередь нашу программу интересует вопрос о том, как война в Ираке повлияет на развитие Кавказа? Именно это было темой состоявшейся на прошлой неделе в Вашингтоне научно-исследовательской конференции. Из Вашингтона - Владимир Абаринов: Владимир Абаринов: О последствиях войны в Ираке американские аналитические центры задумались задолго до ее начала. Ясно, что последствия эти будут глобальными и затронут самые разные сферы, но не равнозначными для различных географических регионов, этнических и конфессиональных групп, особенно там, где этносы и конфессии живут в близком соседстве. Один из таких регионов - Кавказ. Чем грозит и что сулит Грузии, Армении и Азербайджану смена режима в Багдаде? Конференцию на эту тему провел на прошлой неделе один из самых авторитетных мозговых центров Америки - вашингтонский Центр стратегических и международных исследований при Джорджтаунском университете. Как выяснилось из выступлений докладчиков, каждая из трех кавказских республик питает в отношении иракского конфликта противоречивые чувства, смесь надежд и опасений. Особенность региона состоит не только в относительной близости к зоне боевых действий, но и в политическом, экономическом и военном присутствии России, которая остается и, всего вероятнее, еще надолго останется ключевым игроком на Кавказе. Все три кавказские государства считают себя союзниками Соединенных Штатов, но при этом каждое из них смотрит на иракскую проблему своими собственными глазами. Начнем с Грузии. О том, как представляют себе в Вашингтоне грузинский взгляд, рассказал сотрудник управления политического планирования Государственного департамента США Филип Рэмлер. Первое и главное, на что он указал - это, конечно, чеченский вопрос, проблема Панкисского ущелья и присутствия там отряда боевиков, которых и в Москве, и в Вашингтоне называют террористами, однако предлагают разные средства борьбы с ними. Филип Рэмлер: Точное число этих боевиков остается предметом спора. Россия приводит гораздо более высокую цифру, чем Грузия. Продолжается также дискуссия о том, кого считать боевиком, а кого беженцем. В Панкисском ущелье много людей, которые в некотором роде вышли в отставку - они не участвуют в боевых действиях, но сохранили свое оружие и превратились в обычных бандитов. К какой же из двух категорий их теперь причислить? Существуют также различные версии того, каким образом эти боевики попали в Грузию, где они перешли границу. Ясно одно: задача наведения порядка в Панкисском ущелье превышает возможности Грузии и усиливает подозрения России. Владимир Абаринов: Филип Рэмлер отметил интересную особенность российско-грузинских отношений - они строятся не на реальных фактах, а на их интерпретации: Филип Рэмлер: На самом деле, для двухсторонних отношений не так важны факты, как их восприятие. Россия воспринимает действия Грузии как оказание помощи врагу, она смотрит на Грузию через оптику чеченской войны и считает ее недружественной страной. Владимир Абаринов: Россия, по мнению американского дипломата, ведет себя абсолютно адекватно, но не ситуации, а своему пониманию этой ситуации. Филип Рэмлер: Можно спорить о том, соответствует ли российское восприятие реальности, но не приходится сомневаться в его искренности, в том, что именно это восприятие ведет к регулярным нарушениям воздушного пространства Грузии российской военной авиацией и даже к неоднократным случаям бомбометания на грузинской территории. Владимир Абаринов: В создании образа врага, по словам Филипа Рэмлера, активное участие принимают российские средства информации, которые в данном случае уместно назвать средствами дезинформации. Оговорившись, что речь идет не о правительстве России, а о российской прессе, дипломат привел пример явной предвзятости этой прессы при освещении политических событий в Грузии: Филип Рэмлер: Когда политический кризис октября 2001-го года заставил уйти в отставку грузинский кабинет в полном составе, российские средства информации сообщали, что ситуация в стране вышла из-под контроля, что проходят небывало массовые демонстрации. Я был как раз там, в здании парламента, и видел эту демонстрацию. В ней участвовала пара тысяч человек, судя по внешнему виду - в основном студенты, они наслаждались прогулкой, стояла хорошая погода. Вечером я увидел репортаж об этой демонстрации по российскому телевидению. Мимо парламента шли сотни тысяч человек. Я подумал: где были мои глаза? А потом понял, что это съемка 1991-го года, когда действительно на улицы вышли массы протестовать против правительства Гамсахурдиа. Это только эпизод в попытках российской прессы представить Грузию как государство, потерпевшее крах. Владимир Абаринов: Если администрация Соединенных Штатов все это понимает, то что она делает для того, чтобы исправить положение? Филип Рэмлер: Филип Рэмлер: Правительство Соединенных Штатов отдает себе отчет в напряженности между двумя дружественными Америке странами. Мы стремимся ослабить эту напряженность, свести к минимуму чеченский фактор в российско-грузинских отношениях. Мы поддержали наблюдательную миссию ОБСЕ на грузино-российской границе с тем, чтобы помочь предотвращать нарушения этой границы в обоих направлениях. После 11 сентября мы начали в Грузии программу военной подготовки и поставки специального военного оборудования для того, чтобы помочь Грузии восстановить контроль центральных властей над Панкисским ущельем и ликвидировать присутствие иностранных моджахедов, скрывающихся там. Эти усилия способны лишь успокоить Россию, которая опасается, что этот район может использоваться ее противником как оперативная база. Мы убеждаем пограничные службы Грузии и России работать сообща, вместе следить за границей, и, по словам обеих сторон, такое сотрудничество уже имеет место. Владимир Абаринов: Два других серьезных раздражителя в российско-грузинских отношениях - абхазская и южноосетинская проблемы. Как отразились война с терроризмом и иракская война на всем комплексе отношений Москвы и Тбилиси? Говорит Филип Рэмлер, американский дипломат: Филип Рэмлер: [Теперь перед нами стоит вопрос: что изменилось в ситуации с тех пор, как война в Ираке стала реальной и близкой перспективой и как ситуация скорее всего изменится в будущем? После 11 сентября в Грузии стали говорить публично, хотя и в неофициальном порядке, о том, что Россия намерена воспользоваться глобальной войной с терроризмом как предлогом для вторжения в Грузию. Определенные круги высказывали мнение, опять-таки неофициальное, что это было бы очень хорошо. В последние месяцы мы наблюдали активизацию усилий Грузии по восстановлению контроля над Панкиси. Мы также слышали скептическую оценку этих усилий российскими должностными лицами. Россия предприняла некоторые новые шаги в отношении Абхазии, но они соответствуют ранее высказанным Москвой взглядам. Россия открыла железнодорожное сообщение между Сочи и Сухуми. Мы также видели попытки президента Путина построить меры доверия между Грузией и Абхазией - это и открытие железной дороги Тбилиси - Сухуми, и частичное возвращение перемещенных лиц. Пока неясно, как эти инициативы согласуются с мирным процессом под эгидой ООН, в котором делается акцент на политическом разрешении конфликта. Но ведь не секрет, что Россия никогда и не проявляла энтузиазма к плану ООН. Мы также видели в ООН протесты Москвы, которая обвинила Соединенные Штаты в шпионаже против России, указывая на разведывательные полеты вдоль границы. Как раз сегодня опубликовано интервью министра обороны России, который детально излагает проблему и говорит, что не удовлетворен разъяснениями американской стороны. Заместитель государственного секретаря Ричард Армитэдж заявил на днях "Известиям": нам не требуются самолеты "У-2", чтобы шпионить за Россией. Он отметил, что мы следим за ситуацией, включая ситуацию в Панкисском ущелье, и я уверен, что Россия должна быть заинтересована в том, чтобы Грузия была способна получить всю информацию, которая ей нужна для восстановления своего контроля над Панкиси. Таким образом, не новость, что российско-грузинские отношения оставляют желать лучшего. Не новость, что многие грузинские националисты опасаются, что любое событие, включая войну в Ираке, может послужить России предлогом для враждебных действий. Не новость, что определенные элементы российского политического спектра призывают так и поступить. Не новость, что обвинения и контробвинения определяют тон политической дискуссии в обеих странах. Однако полагаю, что существуют ясные признаки того, что руководство обеих стран действует ответственно, хотя общий тон политических дебатов и ограничивает их свободу действий, признаки того, что оба правительства стараются не создавать новых раздражителей в отношениях и без того сложных, но и весьма важных для обеих стран. Тенгиз Гудава: "Война в Ираке, конечно, по своему воздействию выходит за рамки Ближнего Востока и достигает Евразии, - сказал Селест Валленберг - директор программы по России и Евразии Центра стратегических международных исследований. - "Южный Кавказ" лежит как раз на севере Ближнего Востока, и тут находятся три республики - Грузия, Армения, Азербайджан, которые имеют все возрастающие по силе связи с Соединенными Штатами и сложные отношения с Россией. Они граничат с Россией и Турцией, двумя партнерами США, которые, тем не менее, выступили против войны в Ираке, и с Ираном, который имеет усиливающиеся военные и энергетические связи с Россией. Понимать возможное воздействие этой войны на Южный Кавказ - несомненно, в интересах Соединенных Штатов" - так сказал Селест Валленберг. Репортаж из Вашингтона о состоявшейся на прошлой неделе конференции ведет Владимир Абаринов. Владимир Абаринов: О позиции Армении в иракском кризисе рассказал издатель Ричард Гирагосян: Ричард Гирагосян: Несмотря на глобальные последствия войны в Ираке, Кавказ как регион, с моей точки зрения, занимает в этом отношении особое место в силу его повышенной чувствительности к ходу и итогу иракского конфликта. Регион находится близко к зоне конфликта в географическом смысле, однако достаточно далеко от непосредственного театра военных действий. Поэтому вопросы беженцев или расширения зоны боевых действий имеют для региона весьма малое значение. Владимир Абаринов: По мнению Ричарда Гирагосяна, политическую атмосферу в регионе будет определять состояние американо-российских отношений. Ричард Гирагосян: Если проследить динамику американо-российского стратегического партнерства, как позитивную так и негативную, становится очевидно, что Кавказ легко может стать ареной первого возможного столкновения Москвы и Вашингтона. На стратегическом уровне война в Ираке, на мой взгляд, может стать фактором, определяющим как ситуацию на Кавказе, так и состояние американо-российских отношений в самом широком смысле. Владимир Абаринов: Ереван стал единственной из трех кавказских столиц, не поддержавшей войну в Ираке. Как подчеркнул Ричард Герагосян, у Армении есть на то свои, индивидуальные причины: Ричард Гирагосян: Армения, в отличие от своих соседей, заняла довольно критическую позицию по поводу американской политики в отношении Ирака. В то время как Грузия с энтузиазмом - пожалуй, чрезмерным - поддержала американский курс на военное решение, а Азербайджан, надо отдать ему должное, выразил более сдержанную точку зрения, Армения, оставшись в полном одиночестве, проводит гораздо более осторожную и сбалансированную политику по иракскому вопросу. Позицию Армении определяют главным образом три фактора. Первое - это национальный императив. Армения - единственная страна региона, имеющая сколько-нибудь значительные связи с Ираком. В Багдаде и на севере Ирака живут примерно 20-25 тысяч армян. Это часть армянской диаспоры, наличие которой является фундаментальным фактором внешней политики Армении. Второе - стратегический императив, который определяется прежде всего стратегическим союзом с Россией. Позиция Армении в иракском вопросе в точности отражает и шаг за шагом следует за иракской политикой России. Она выражала озабоченность воинственными планами США и нежеланием действовать через ООН. Третье и, возможно, самое важное - это сочетание национального и стратегического императивов. Я имею в виду, прежде всего, страх Армении перед возрождением турецкой угрозы, будь то в виде участия Турции в боевых действиях в Северном Ираке или в виде более агрессивной позиции Турции по отношению к Армении, проблеме Нагорного Карабаха и так далее. Эти опасения уходят корнями в историю, однако они отражают и геополитическую реальность наших дней. Владимир Абаринов: Сложными, но достаточно значительными будут для Армении последствия свержения Саддама Хусейна, полагает Ричард Гирагосян: Ричард Гирагосян: Обращаясь к вопросу о последствиях иракской войны для Армении, я придерживаюсь мнения меньшинства. Я уверен, что эти последствия для Армении будут гораздо более значительными, чем для Азербайджана и Грузии. Хотя прямые последствия для всех трех стран будут носить ограниченный характер, в долгосрочной перспективе для Армении они будут заметными. Во-первых, национальный императив так же важен для внутренней политики Армении, как и для внешней. Правительство Армении, исполняя свои обязательства перед армянами Ирака, провело недавно успешные переговоры с Турцией, Ираном и Сирией с целью обеспечить возможным армянским беженцам доступ в эти страны и их последующую репатриацию в Армению. Это интересно, поскольку демонстрирует признаки оптимизма в смысле взаимоотношений Армении с другими государствами региона. Менее очевиден, но, возможно, более важен стратегический императив. В позиции Армении заметна, конечно, ее тесная увязка с российской, но, откровенно говоря, это меня и настораживает. Я глубоко обеспокоен общим курсом внешней политики Армении. Ирак представляется одним из вопросов, который ставит Армению еще в более зависимое положение в ее стратегическом альянсе с Россией. Традиционно армянская внешняя политика балансирует между прозападными взглядами диаспоры и надеждой на Россию, обусловленной стратегически, исторически и геополитически. Этот баланс может быть нарушен вследствие армянской позиции по Ираку и ее чрезмерной близостью к Москве. Владимир Абаринов: Эта близость к Москве, по словам Ричарда Гирагосяна, порой дорого обходится Еревану, в том числе и в буквальном смысле. Ричард Гирагосян: В свою очередь, Россия, стремясь восстановить свои позиции на Кавказе, использует отношения с Арменией слишком широко. Я имею в виду, в частности, новомодную деловую схему, получившую название "собственность за долги". В энергетическом секторе - а энергетика уже давно стала для России орудием восстановления контроля в регионе - многие ключевые, имеющие стратегическое значение компании перешли под контроль российского менеджмента и российских владельцев. Я говорю "перешла под контроль", а не "продана", потому что взамен армянское правительство получило списание своих долгов России. Владимир Абаринов: Ричард Гирагосян указал на такой немаловажный фактор, как настроения общества, которые ответственные политики не могут игнорировать. Ричард Гирагосян: В региональном контексте, вообще говоря, интересно то, что общественное мнение во всех трех странах идентично. Большинство граждан во всех трех кавказских государствах выступает против войны. Таким образом, Грузия в большей степени, Азербайджан в меньшей проводят политику, которая противоречит общественному мнению. Мне представляется это важным, потому что в конечном счете награда, причитающаяся за поддержку Соединенных Штатов, будет, откровенно говоря, запоздалой и не столь уж щедрой и для Грузии, и для Азербайджана. Владимир Абаринов: Ричард Гирагосян отметил парадокс, который заключается в том, каким образом каждая из трех кавказских республик понимает союзнические отношения с США. Ричард Гирагосян: И хотя каждая из трех стран постаралась после 11 сентября позиционировать себя как самый ценный и надежный союзник США в регионе, они отправились в разных направлениях. В Грузии мы видим неумеренную поддержку и программу специальной военной подготовки, которая в большей степени связана с долгосрочным стратегическим курсом Грузии на вступление в НАТО. Что касается Армении, мы видим еще более тесную привязку к России через посредство сделок по схеме "собственность за долги"; вместе с тем она сохраняет прозападную ориентацию. Азербайджан, в сущности, проводит реальную политику, Realpolitik, укрепляя отношения параллельно и с Вашингтоном, и с Москвой, и это его заслуга, потому что эта политика работает в обоих направлениях. Принесет ли этот тернистый путь плоды, покажет будущее, особенно после повышения акций Турции как ключевого союзника США в регионе вследствие иракского кризиса. Владимир Абаринов: Наконец, оратор коснулся одного из самых острых вопросов - о возможных последствиях иракского кризиса для кавказских энергетических проектов: Ричард Гирагосян: Я закончу указанием на два долгосрочных последствия. Первое, это, конечно, энергетика. Хотя состояние, в котором находится иракский энергетический сектор, потребует значительных западных инвестиций и продолжительного времени для восстановления, в более отдаленной перспективе я бы сказал, что потенциальная доступность иракской нефти, восстановление иракского энергетического сектора окажет эффект на стратегическое значение энергетических ресурсов Каспия. Учитывая возникающие в процессе поисков надежного экспортного маршрута задержки и препятствия, обусловленные как геополитическими, так и коммерческими соображениями, думаю, что не ошибусь, если скажу, что каспийская нефть в значительной мере утратит свое стратегическое значение, поток инвестиций в ее разработку и транспортировку сократится вследствие перенаправления ограниченных финансовых ресурсов в Ирак. Я, тем не менее, полагаю, что Каспий останется вторым по значению источником энергоносителей, вследствие политики диверсификации как источников, так и в еще большей мере - маршрутов доставки Тенгиз Гудава: Это был репортаж Владимира Абаринова о конференции в Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне. Вторая часть передачи - в следующем выпуске. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
