Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[Архив]
Поверх барьеровМужчина и женщинаАвтор программы Татьяна Ткачук: Татьяна Ткачук: Несколько поколений мужчин и женщин в разных странах мира замирали у экранов под эту музыку. Герои знаменитого фильма Клода Лелюша - испытатель машин и киносценарист. Герои нашей передачи - испытатель машин, писатель, журналист Юрий Гейко и актриса Марина Дюжева. Или просто - мужчина и женщина. Юрий Гейко: Как мы встретились? Мы встретились за полтора года до нашей главной встречи. Ее в гости привел ко мне в семью (я был женат) один актер как свою девушку. Она тогда была разведена. Мы сидели, пили сухое вино, разговаривали, курили. И у меня и мыслей никаких не было. А через полтора года на картине "Похищение века", где я был каскадером и где она снималась в одной из главных женских ролей, мне пришлось ее учить ездить. Марина Дюжева: Права я получила только через 15 лет. Юрий Гейко: Но режиссер попросил. Я был ее дублершей - в ее шляпе, в ее костюме. Режиссер сказал, что нужно, чтобы она где-то и сама проезжала. Стали ездить по окрестностям. Из фильма: - Я плохо веду машину? - Нет. Вполне нормально. - Вы мне так и не сказали, чем вы занимаетесь. - У меня весьма необычная работа. Очень оригинальная. И очень денежная. Меня она устраивает. - Не стыдно зарабатывать таким способом? - Мне нечего стыдиться. Автомобильный бизнес не хуже других. Я испытатель. - Вы участвуете в гонках? Юрий Гейко: Тогда было начало нашего романа, которому никто не придал значения. А вот тот самый момент, он был позже, когда мы уже были в близких отношениях. Она без конца прилетала, улетала, а я оставался в Ялте. Там были съемки. Марина Дюжева: Там было все несколько смешнее. У нас была молодежная группа. И были такие летние бунгало, и все жили, в основном, вдвоем. И у меня всегда сбыло свободное место. А у Юры друг был очень любвеобильный молодой человек, и Юра очень часто брал свою подушку и одеяло и приходил ко мне. Мы всю ночь болтали и сидели писали своим близким письма. Я прекрасно его знала как товарища. Юрий Гейко: Но репутация у меня была подмочена потому, что я был женат. Но жена от меня уходила, и мы решили прорепетировать раздельную жизнь. Я поеду на съемки, а ты себе не в чем не отказывай, но не уходи, может, семья еще образуется. Такая была у меня семейная ситуация. Из фильма: - Вы замужем? - А вы? - Да. - Странно, вы не похожи на женатого. - А что, женатый человек должен как-то особо выглядеть? Юрий Гейко: Приехав на съемки, я пустился во все тяжкие. Меня в приличные компании не приглашали. А она ко мне по-человечески относилась. Чувствовала, что это не моя суть. Был какой-то надрыв, мы пьянствовали. Марина Дюжева: Я как-то с пониманием относилась. Не то что жалела, а просто видела, что человек самостоятельный. Я только что развелась. У меня был молодой человек, который ничего сам не умел делать. Он был из состоятельной семьи дипломатической. А тут человек, который сам себе джинсы стирает, сам машину разбирает. Юрий Гейко: Был трюк - прыжок с трамплина. Я разбил машину директора картины. Здорово разбил. И двое суток я под ней валялся. Мы жили уже в Ореанде, в гостинице на берегу моря. И я ее двое суток делал. Она в окошко посматривала. Ей нравились мужики, которые что-то могут делать сами, собственными руками. Из фильма: - Глупо, но это так. Чаще всего в неудаче бываю виноват я сам. Например, не вписался в поворот. Прошел его не на 140, как требовалось, а чуть быстрее, и вылетел с трассы. Или прошел чуть медленнее и проиграл. Нужно уметь точно выбирать скорость, или ты не гонщик. Юрий Гейко: А потом я стал ее учить ездить. Я уже владел крепостью, был счастлив, но не думал о том, что надо разводиться. Я не думал о том, что дальше. Я как-то сидел ужинал в ресторане, а она мне накануне позвонила из Москвы и говорит, что купила такие классные сковородки, с тефлоновым покрытием. Это была такая новинка. А я ей ляпнул: "Сковородки? А я что тебе замуж предлагал?". Она сделала паузу и говорит: "А что, не предлагал?". Я говорю: "Вроде, не предлагал". Она говорит: "Ну, ладно". И бросила трубку. Женщина такая жесткая. А я спокойно, как дурачок, прожил остаток дня. Прихожу вечером в ресторан, сижу. У нас была любимая музыка "По аэродрому". Я без конца ее оркестру заказываю. А потом в 11 часов ресторан уже закрывается, и я думаю: "А я не идиот? Что я сделал-то? Я же свою любимую женщину оттолкнул только что. Да кто знает, кто у нее там в Москве, к кому я ее оттолкнул". Из фильма: - Я что-нибудь не то сказал? - Нет. - Больше не буду. Юрий Гейко: Я вскочил, как сумасшедший, побежал на международный телеграф и пишу телеграмму: "Срочно покупай сковородки. Люблю, целую. Твой Юрий". Не принимают. Говорят, что шифрованная, что за сковородки? Тут мне пришлось уже пойти ва-банк. Говорят идти к начальнику смены. Я прихожу к этой женщине, показываю фотографию, рассказываю ей эту историю. Она говорит: "Ну ладно, давайте телеграмму". Я даже не помню, почему она пришла на правительственном бланке. Марина Дюжева: Она пришла срочная. Меня ночью разбудили. Юрий Гейко: Тут выбежали мама, папа. Что такое? - телеграмма из Ялты. Она читает, начинает ржать. Вот это был тот самый момент, когда я понял. Я, может, и раньше бы понял, но я не задумывался об этом. Что самое удивительное в ней? Я, которого все считали бабником и пьяницей, потому что я там никого не пропускал. Мы ложились спать, и я даже не задумывался о том, что рядом лежит красивая, замечательная, умная, знаменитая девчонка. Даже мысли не было. Марина Дюжева: У меня по жизни с мужчинами скорее товарищеские отношения. Юрий Гейко: При ней матом никто не ругался. Киношники такие матершинники жуткие! А как появлялась Дюжева - все. Она была какая-то, действительно, как солнышко, без пятен и пола. Была одна ночка, когда мне надо было встретить одного артиста. Мы еще исполняли транспортные функции, потому что все были на машинах. Надо было ночью поехать в Симферополь по горной дороге, встретить артиста и привезти его. А у нее как обычно сидит компания с гитарой, с сухим вином. Я сижу, вина не пью, жду, когда они разъедутся, потому что мне спать-то некогда. Все разошлись, еще рано ехать, она сидит что-то пишет. Я что-то читаю. Я решил поехать. А у нас ключ был один на двоих. Марина Дюжева: Это был мой ключ. Юрий Гейко: Естественно, я же нелегально там ночевал. Я говорю: "Ну, ладно, я поеду. Я возьму ключ. Ты же любовника не ждешь?". Она мне вдруг серьезно отвечает: "Не жду". Из фильма: - Насчет воскресенья. Спасибо за предложение, только я не уверена, буду ли я свободна. Если можете, позвоните мне в субботу днем. Я буду точно знать. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи. Юрий Гейко: У всех богемных киношников есть привычка целоваться. Даже те, кто друг друга ненавидят, все равно целуются. Ко мне эта зараза тоже прилипла. Я наклонился и поцеловал ее щечку. Потом ничего не помню и уже очухиваюсь, мы стоим посреди этого самого бунгало и целуемся, как сумасшедшие. Вот с этого момента мы и вместе. Марина Дюжева: У меня на съемках был выкидыш. Лошадиная была картина. Лошадь понесла. Мы уже жили вместе. Мы снимали в Пятигорске. Я сказала, что я полечу лучше в Ленинград. Я там знаю врачей. Я была на втором месяце. Я приезжаю туда, все мне сделали. И у меня началось заражение крови. И я попала в тяжелейшем состоянии повторно в больницу. Юре сообщили. Юрий Гейко: А я в это время испытывал под Днепропетровском машины. Я работал испытателем. Был руководителем прочностных испытаний под Днепропетровском. И у меня был телефон. Я еще учился в Литинституте. Собирался быстренько сдать сессию и поехать к ней в Пятигорск. И в один из вечеров я позвонил режиссеру в Пятигорск и спрашиваю: как Маша? А ее нет, говорят, что у нее случилось. А он обещал мне, что она близко к лошади не подойдет. Я сказал ему, что она беременная. Они не знали, куда ее отправили. Я тогда лечу на переговорный, беру коньяк, конфеты, буквально на колени падаю перед девчонками, говорю, что у меня жена загибается в Питере. Все переполошились. И что вы думаете? Питер же огромный город, а минут через 15-20 я слышу ее голос в трубке. Нашли они ее, принесли в палату телефон, подсоединили. Между нами полторы тысячи километров. Я подумал, что это 16 часов мне хватит. Я ей говорю, чтобы она выглянула в окошко на следующий день во столько-то. Она говорит, что я сумасшедший. А кто ей стакан воды там подаст? Я не мог, конечно, там оставаться в Днепропетровске. А я был на собственной машине. И я бросил трубку, подарил девчонкам коробку конфет. Приехал в гостиницу, начал собираться. Испытатели - это народ особенный, есть настоящее братство. Испытатель, например, никогда не проедет мимо голосующего на обочине. Они меня стали уговаривать остаться, поспать. Меня остановить было очень сложно. Я поехал. Из фильма: - Чудо, а не женщина. Если я буду ехать с такой же скоростью, то я буду в Париже часов в 6, в половине седьмого. В половине седьмого она еще спит. Я приеду и откуда-нибудь позвоню ей. Я ей скажу: "Вы понимаете, я проехал три тысячи километров. Почти четыре". Если считать обратный путь, то четыре тысячи километров, чтобы ее увидеть. И мы оказываемся лицом к лицу. Она немного смущена. Она скажет: "Я сварю тебе кофе. Ты так долго был в дороге!" Хорошо, что у меня есть время придумать что-нибудь получше. Юрий Гейко: Я выехал часов в девять вечера, рванул через Москву в Питер. И слава богу что через Москву. Ночь была очень тяжелая. Потому что буквально через час глаза уже слипались, но мне повезло - попалась по дороге такая хитрая шестерка, и мы с ним стали соревноваться на дороге, кто кого. Сон, естественно, прошел. Парень оказался довольно крутой. Я был спортсмен, и со мной было трудно тягаться, но у него машина была помощнее. Эта гонка у меня сон разогнала. Я перестарался, перекрутил двигатель. Он застучал под Харьковом. Мне пришлось заторчать на полночи, капитально отремонтировать мотор, естественно, опоздать. Я ей дал телеграмму. В общем, дорога была веселенькая. Я приехал в Москву поздно ночью. Заскочил в нашу с ней квартиру. Пустая была квартира - холодильник да спальный мешок. Стол - ящик из-под апельсинов и чертежная доска сверху. Я решил позвонить второму режиссеру. Я звоню, а он говорит: "Вы где - в Питере или в Москве?". "В Москве". "Ой, как хорошо, я Машу только что проводил на самолет". "Как, ей же в палату телефон приносили! Она же встать не могла". "Ну, вы знаете, съемки, она сама захотела. Но рейс с разрывом в Москве и прибывает в Пятигорск завтра в 17.40". В это время 11 часов вечера. Разрыв в рейсе - полсуток. Я трубку положил. Что делать? В Питер ехать нет смысла - она летит в Москву. В общем, рассчитываю я дорогу назад до Минеральных вод. Это еще полторы тысячи километров, прикидываю, что у меня есть два часа поспать. Ложусь спать. Два часа сплю и в два часа ночи я уже на Каширке, заливаю бензин на заправке. Вот уж там-то в Минводах она меня ждать не будет, она же знает, что я еду в Питер. И я еду всю ночь, и прилетаю в Минводы за 40 минут до прибытия самолета. Тренировочные штаны, вздыбленные волосы, грязный, машина вся черная. У нормальных водителей косые линии, а у меня горизонтальные. Но у меня на заднем сиденье: У меня тогда вышла в "Новом мире" моя первая большая повесть и я получил за нее гонорар. Огромный по тем временам - 1800. Я на первые в своей жизни деньги купил первые в своей жизни фирменные джинсы, курточку "Мальборо" (мне казалось, что она модная, но Машка сказала, что чудовищная), первые в своей жизни фирменные кроссовки и у меня там была баночка икры, коньячок, салями, овсяное печенье. И я что делаю? Миноводы представляете? Грузины, осетины. Я захожу в аэропортовский туалет, грязный, заплеванный, зеркала нет. Под раковиной моюсь в холодной вроде, бреюсь на ощупь в холодной вроде, мою голову, всю свою одежду складываю в узелок и бросаю в урну. Все смотрят, милиционер, осетины в кепках. Я на автопилоте, ноги ватные после трех тысяч километров. Одеваюсь во все фирменное, причесываюсь, покупаю букет тюльпанов. Иду к входу, где встречают пассажиров. Идет моя любимая, в зелененьком плащике, смотрит под ноги. А у меня три тысячи километров за спиной, все гудит в голове. Я ей кричу, такая встреча. Я помню, она только три слова завопила: "Гейко, ты волшебник?". Я ее в машину посадил. Марина Дюжева: Во-первых, я была уверена, что он едет в Питер, и была совершенно в ужасе от сложившейся ситуации. Меня из больницы отвезли в аэропорт. Я приехала на два часа в пустую квартиру. Даже не зная, что он там был. Я была вся обессиленная, я рыдала. Погрузилась в самолет и летела никакая. Для меня было полной неожиданностью, что меня встретят. Он от меня не отходил. Меня, действительно, дунь и сносило в сторону. А тут сразу все хорошо. Юрий Гейко: Нам очень трудно об этом говорить, потому что это был больше 20 лет назад. С тех пор брак вошел в нормальное спокойное русло. Это не стремление удивить. Марина Дюжева: Это черта характера. Я помню, Мише старшему исполнилось три годика, и мы идем 28 августа в его день рождения по Ялте. Я там снималась. Я ему говорю: "Сегодня у папы день рождения. Папа без нас. Ему очень плохо. Ты посмотри, вон машина, как у папы стоит". Приходим в гостиницу, купили торт. Мне говорят, что ко мне какой-то молодой человек заходил. Вдруг стук в дверь. Заходит вот с таким букетом цветов. И говорит: "Я не мог в свой день рождения оставаться без самых любимых людей". Из фильма: - Ваш рассказ похож на телесериал. - Я не претендую на оригинальность. Просто люди знакомятся, женятся, рожают детей. Заурядная история. В ней необычен только любимый человек. - Но ваш муж незаурядный человек. - Для меня - да. Он потрясающий, исключительный человек. И такой живой. Он иногда просто бредит идеями, людьми и разными странами. - Прямо божество. - По отношению ко мне - да. Марина Дюжева: Два дня он с нами был. Сел и опять уехал. Это черта характера. Юрий Гейко: Это любовь и есть. Потому что ее нельзя было не полюбить. А то, что она вдруг стала моей, это был сплошной восторг. Причем, восторг длился в остром ощущении лет десять. Да я и сейчас часто удивляюсь. Но тут история ведь в чем? Когда мы познакомились, я же комплексовал. Я был инженером, работал на заводе и получал 135 рублей. Марина Дюжева: Ему грозило стать занудой. Юрий Гейко: А она была известная. Марина Дюжева: Он все время говорил: что я в нем нашла? Я люблю надежных людей. Я не люблю красивых мальчиков. Юрий Гейко: Так же, по сути дела, я обманул свою первую жену. Она мне сказала, что когда она за меня вышла замуж, она меня не любила, она мне поверила. Так же могло случиться и с тобой. Надежность тоже кончилась. Вот семь лет мы прожили в первом браке. Здесь судьба. Марина Дюжева: Вот я рассказала про 28 августа, и ровно через год у нас родился Гриша. В этот же самый день. В его день рождения. Юрий Гейко: Вообще, у нас история уникальная. Вообще, любовь, я считаю, тоже уникальная. Мы когда познакомились, я ее спрашивал, когда у нее день рождения. 9 октября. Ничего себе: у моей мамы 9 октября. Дальше больше. Ее отец родился 5 ноября. И мой отец родился 5 ноября. Я тогда уже подумал, что надо же, судьба какая. Потом выясняется, что свадьба наших родителей была с разницей в один день. Потом она рожает Мишку в день своего рождения и в день рождения моей мамы. Марина Дюжева: А второго в его день рождения. Юрий Гейко: Я считаю, что это судьба. Но совпадения - это рамка. А то, что внутри - это действительно моя половина. Мы очень похожи. Могу дать рецепт крепкого брака. Дело в том, что встречаются люди, и каждый на какой-то определенной точке своего графика жизненного. А потом они живут вместе. И у каждого эти точки разные. Я не о славе говорю и не о зарплате. А о жизни, об интересах, о внутреннем ощущении мира. И начинается, что не сошлись характерами, кто-то стал не интересен кому-то. У нас сложилось удивительно. Мы стали жить вместе. Я перешел в газету, в "Комсомольскую правду", а она была для меня допингом. Я и сам-то всю жизнь был честолюбивым человеком. Я с детских лет занимался словом, писал рассказики по ночам. Я бил в одну точку всю жизнь. А тут еще она. Естественно, я не мог быть рядом с ней каким-то заурядным. Но когда мы встретились, у меня уже повесть в "Новом мире" вышла. Были уже у меня хорошие начала. После этого я пришел в газету стал там через год одним из ведущих журналистов. Вступил в Союз писателей, в Союз кинематографистов. Стал популярным кинокритиком. Кстати, тоже благодаря ей. Марина Дюжева: Что меня тогда в нем потрясло - это то, что он сказал, что он не хочет, чтобы все говорили, что он муж Маши Дюжевой, а чтобы все говорили, что я жена Юрия Гейко. Он действительно начал очень резко делать такую карьеру. И потом начались его поездки как журналиста. Он очень надолго уезжал из дома. И я никогда ни слова не сказала, что у меня двое детей, что мне тяжело. У нас старший сын абсолютно не садовский, у него экзема и астма была. Юрий Гейко: Меня не было по три месяца часто. Я в кругосветное автомобильное путешествие на три месяца уехал. Потом на три месяца в Гонконг, там на судах плавал как журналист. Марина Дюжева: Зато теперь, когда я надолго уезжаю, то начинается: "Как? Здесь так трудно, это невыносимо. Я так не могу". А я говорю: "Как же я могла? Как же я ни слова тебе никогда не сказала?" А он говорит: "А просто ты меня не так любила, как я тебя любил". Мы не были детьми, когда мы встретились, это не были Ромео и Джульетта. Юрий Гейко: Мне было 32 а ей 25. Я был женат, она тоже замужем была. Марина Дюжева: Я жила на даче с детьми. Там два года не было даже электричества. И магазинов не было У меня даже машины не было. Юра просто приезжал чмокнуть в щечку, отвалить продукты, тут же сесть и уехать. И это считалось всегда нормальным. Когда люди долго живут, это все-таки должны быть какие-то характеры общие. И потом, они должны быть, прежде всего, друзьями. Либо изначально, либо потом становиться. Потому что мне всегда с ним было интересно разговаривать. Мы укладывали детей и сидели часов до трех болтали каждую ночь. Как говорят, люди встретились и разговаривали, не замечая часов. А у нас это продолжается до сих пор. Из фильма: - Интересно, почему о неестественном говорят как в кино? Вы когда-нибудь задумывались, почему люди не воспринимают кино всерьез? - Наверное, потому, что мы ходим в кино, когда все хорошо. - А разве должно быть наоборот, когда все плохо? - Может быть. Юрий Гейко: Вот она говорит что-то, потом подбирает слово, и я ей его безошибочно подсовываю. Я-то мастер слова. И наоборот. Когда что-то пишу, она мой первый редактор. Она чувствует слово. Но главное, что если она, прочитав статью, говорила, что статья нормальная, значит статья хорошая. И оценка у нее всегда была заниженная. И один только раз было, когда она прочитала одну мою статью, отложила ее, и я увидел, что она плачет. Это было лучшее, что я написал за всю свою жизнь. Марина Дюжева: В этом плане я жесткий человек. Я уезжаю в Одессу и звоню каждый вечер. Если я не дай бог не позвонила, он мне будет обрывать телефон, чтобы нам поговорить. Так вот сложилось, что мне не можем не поговорить вечером. Мы как сиамские близнецы, которых можно разделить, но редко когда это происходит благополучно. Мы оба творческие люди. Говорят, что творческим людям трудно жить вместе. Каждый тянет одеяло на себя. Но мы оба в разных сферах. Как можно тянуть одеяло на себя? Ты все равно сделаешь только то, что сделаешь ты. Некоторые браки распадаются из-за актерской ревности. А все равно, если ты будешь с этим человеком жить или с другим, ты все равно будешь делать только отпущенный тебе кусок. Только то, что ты сможешь на себя принять. Это не зависит от того человека, с которым ты живешь. Насчет подарков. Юра гениально не умеет делать подарки. Но вообще, как правило, к 8 марта и к другим праздникам я только распахиваю дверь, а там уже стоит букет цветов. Только недавно я добилась, чтобы это были не розы. Я очень не люблю розы. И как только я на них смотрю, они тут же вянут. Я люблю хризантемы. Самые дешевые. У них мой характер. Они такие неприметные, но стоят долго. А он говорит: "Ты понимаешь, я не могу любимой женщине дарить не розы". Розы стоят 50 рублей, а эти твои хризантемы стоят рубль. Безумство из-за денег бывает в основном у слабых духом людей. Мы один раз в афере, когда все сдавали деньги, потеряли все свои деньги. Мы мало того, что за себя заплатили, так еще и за знакомых. И все это сгорело. Но безумств не было. Мама Юрина затопила соседей, которые только что сделали евроремонт. И мы опять ухнули туда все свои сбережения. А я прихожу на работу и рассказываю, хохоча, что только скопили, а мама залила. Они говорят: "Это у тебя нервное?" Я говорю: "Какое нервное? Наработаем. Кости есть, мясо нарастет". Из-за этого еще и безумствовать. Юрий Гейко: Какие миллионы могут сравниться с диким, пронзительным счастьем быть любимым любимой женщиной. Марина Дюжева: Инструмент нашей работы - это что? Это душа. И у него, и у меня. Перо и выражение лица - это уже вторичное. И поэтому мы все это все эмоционально воспринимаем. И в этом состоит жизнь. Юрий Гейко: Сейчас я к ней не летаю за полторы тысячи километров. Марина Дюжева: Но когда я в Одессе, он ко мне прилетает. Юрий Гейко: Там у нее съемки этого сериала "Дружная семейка". И я прилетаю на три дня на самолете. Марина Дюжева: Это безумные деньги. Я смотрю и думаю: лучше бы деньгами. Я человек практичный. Туда только в одну сторону билет стоит 170 долларов. Можно было бы потом в Египет поехать. А он не может. У него душа просит. Сейчас я стала делать хитрее. Я с продюсером оговариваю, что если цикл будет двухмесячный, то я один раз прилетаю, а если трехмесячный, то я дважды прилетаю на 4 дня домой. Юрий Гейко: Вот она за этот год полгода дома не была. Плохо без нее. Вот скажешь мужикам на работе, что жена в командировке. "Ну, так и радуйся". А я этого не понимаю. Мне без нее плохо. Одиноко - это даже не то слово: сыновья, собака, два кота. Любовницу можно было бы завести. А поговорить? Марина Дюжева: Я его лучший друг, а он - моя лучшая подруга. Самое сокровенное я никому не могу сказать, кроме него. Юрий Гейко: Это естественно. Марина Дюжева: Нет, как ни странно, это для нас с тобой естественно. Есть такая поговорка: мужу и псу не показывай задницу всю. Мол, любить не будет, если будет знать о тебе какие-то слабые стороны. Юрий Гейко: Ее любить легко. Она удивительная женщина. Я обожаю талантливых людей. А она талантлива во всем. От вязания до стихов. Она пишет великолепные стихи. И я считаю, что она и как актриса не реализована. Все так считают. Из фильма: - У вас не было желания стать актрисой? - Было, но мне бы это быстро надоело. - Почему? - Может потому, что профессия актрисы требует слишком большой отдачи. - Но это же не труднее чем быть сценаристом или монтажером? По-моему, это вопрос снимания. Оно необходимо актрисе для обретения уверенности в себе. - А почему вы не стали актером? У вас не плохая внешность? - Эта мысль никогда не приходила мне в голову, честное слово. Но если бы я работал не в автобизнесе, а в кино, может, я стал бы актером. Я мог бы задать вам еще добрую сотню вопросов. Я довольно часто хожу в кино и хотел бы знать о нем как можно больше. - Мне кажется, вы и так достаточно много знаете. - Нет, я, как и большинство людей, что-то знаю, читаю журналы о кино. Юрий Гейко: Проходит год, два, три. Кто-то прогрессирует, кто-то меньше, кто-то становится друг другу неинтересен. Но мы в разных плоскостях, и нам друг с другом просто интересно. Из фильма: - Хочешь я его осчастливлю? Официант! - Да, месье? - У вас найдется комната? Юрий Гейко: А основа - это то, что нам интересно друг с другом. Причем, я от нее узнаю что-то новое. Мне интересно ее мнение. Марина Дюжева: Если разбирать семью, то у нас с ним несколько смещенные акценты. Во мне гораздо больше мужских черт. А в Юре много женских черт. Он любит, чтобы головку на плечико, нежности всякие. А я такой железный Феликс. Юра любит ходить и говорить: "Я тебя так люблю. Ты мне давно не говорила, как ты меня любишь". Я ему говорю: "Я тебе двадцать с лишним лет назад сказала. Если что-нибудь изменится, я тебе первому сообщу". Вот он сентиментальный, а я насквозь пропитана иронией. Но я знаю, что если я когда-то сорву с себя эту маску: Почему во мне столько иронии? Потому что если ее не будет, я смогу умереть от любви к человечеству. А эта жертва никому не нужна. А когда меня начинают подтаскивать к тому, что я должна сказать, у меня идет сопротивление. Я говорю: "Напиши мне текст с выражением, все что надо" Юрий Гейко: Я же мастер слова, а она актриса. У меня есть такая привычка. Я еще когда молодой был и в институте учился. Ведь начинаешь подсознательно искать спутницу себе. Я бываю в компаниях, и кто-то что-то говорит какой-то девушке или я ей говорю, и я знаю, что бы ответила моя девушка на это. Если она отвечает не так, то я теряю к ней интерес. Марина Дюжева: Когда мне на площадке надо говорить тексты, которые мне надо говорить, это я воспринимаю нормально. А когда мне говорят, что я должна вот это сказать, я сейчас никому ничего не должна. Я уже дома, я могу ничего не говорить. Юрий Гейко: У не характер суроватый и одновременно она женщина стопроцентная, тут говорить нечего. Марина Дюжева: Когда его не было по несколько месяцев, я бежала, визжала, скакала. А он всегда говорил, что я кота люблю больше, чем его. Из фильма: - Вы знаете скульптора Джакометти? - Конечно. - Он как-то сказал: "Если бы меня застиг пожар и надо было выбирать между Рембрандтом и кошкой, я бы спас кошку". - А потом отпустил бы ее. - Он это тоже сказал? - Да, в этом вся прелесть. - Выбор между искусством и жизнью он сделал пользу жизни. Красиво. - Да. Юрий Гейко: Она его целует: "Ты мой хороший, ты мой такой, сякой". Хоть бы мне половина этого перепала. Марина Дюжева: Он ради меня даже стал кошатником. Он не любил кошек. А потом сам же первый подобрал, и теперь сам же говорит: "Какое счастье". Вот у меня есть рецепт счастья, который очень способствует уживанию в семье. Никогда нельзя путать мечту с каким-то желанием. Можно хотеть норковую шубу, а у тебя есть деньги только на искусственную шубу. Ты не должна добивать рядом живущего человека, что вот у того-то это есть, а у меня нет. Надо хотеть и любить эту искусственную шубу. Потом повысится благосостояние и можно купить нутриевую шубу. Вот нужно хотеть и любить то, что вы себе оба можете позволить. У меня первая машина была Москвич. Я ее обожала. На меня все так смотрели. У всех уже были иномарки. А я ее обожала. Потом восьмерка появилась, потом десятка. Сейчас у меня роскошный Ситроен Ксара купе, но я хотела в данный момент только то, что нам позволял семейный бюджет, чтобы моя мечта не отразилась на нашем семейном бюджете. Юрий Гейко: Если это перенести на мужа, то люби своего плохонького, такого, какой есть. Марина Дюжева: Почему? А ты сейчас очень хорошую мысль высказал. Ты знаешь, как чудовищно жить с человеком и все время думать: ах, если бы у него был нос от Алена Делона, а глаза от этого, а если бы он зарабатывал, как Ходорковский, но не сидел при этом. Вот ужас. И вторая составляющая. Вот ты сидишь вечером и ждешь его. И думаешь, что вот он обещал, он сказал, а у него там презентация, уж я ему глаза выцарапаю. Потом начинаешь думать, что у меня тоже характер плохой, я тогда-то то-то сделала, тогда-то это. И потом, когда человек приходит, ты встречаешь героя, который еще и живет с тобой. Нужно анализировать и много разговаривать. Если что-то сгущается, надо просто сесть и разговаривать. Человек волен уйти. Никто же нас не привязал. Ни в коем случае нельзя жить, когда это становится невыносимым. Один раз Юра у меня брал интервью. Это было мое самое лучшее интервью. На вопрос: "Ты не боишься развода?" Я сказала: "А почему я должна бояться? Это ты бойся. Ты останешься без квартиры, без машины, без детей, без дачи. А я останусь со всем этим, и меня еще будут жалеть". И это совершенно точно. Юрий Гейко: А потеря любимого человека - это наплевать? Марина Дюжева: Если люди разводятся, тут уже не про потерю. Просто ситуация такая в нашем обществе. Очень многие женщины живут с подлецами. Их послушаешь - куда смотрели, зачем? А если вы живете, то не надо на каждом углу про подлецов говорить. И все время в роли жертвы. А посмотришь со стороны и думаешь: боже мой, как же он с ней живет, бедненький. Потому что все ей и только потому, что она женщина. Я не феминистка и считаю, что главой семьи должен быть мужчина, но я должна быть не халявщиком. А партнером. Мне не надо подавать пальто. Я могу его сама надеть. Но я должна быть полноправным человеком. Юрий Гейко: Я не знаю, что такое любовь. Я знаю, что это то, что есть у меня. Мы как-то с ней попали на кладбище. И я смотрю: там надписи на камнях. И я ей сказал, что я хочу, чтобы на моем камне написали, что здесь лежит абсолютно счастливый человек. Хотя она уверена, что абсолютно счастливые люди бывают в дурдомах. А ничего особенно мы не рассказали. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
