Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[14-10-99]
Поверх барьеровБитва при Бруклинском музееАвтор программы Марина Ефимова Марина Ефимова: Мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани любит оперу и каждый раз, когда он появляется в зале, зрители и оркестранты приветствуют его уважительными аплодисментами. Руди Джулиани популярен в Нью-Йорке. Но когда в субботу 2 октября мэр появился на очередной премьере, легкие аплодисменты перекрыл крик б-у-у-у, каким американцы выражают неодобрение. Услышав это б-у-у-у, другая часть зала начала аплодировать уже с воодушевлением. Б-у-у-у раздалось еще громче. Аплодисменты стали бешеными. Словом, спасибо, что в Метрополитен Опера не дошло до драки. Что же так задело нью-йоркскую культурную элиту? 30 сентября 1999 года в Нью-Йорке, в Бруклинском Музее Современного Искусства, нельзя сказать, чтобы самом посещаемом музее Нью-Йорка, открылась выставка молодых английских художников под названием "Сенсация". Уже на следующий день город, в лице его мэра Рудольфа Джулиани, подал на музей в суд за оскорбление религиозных чувств нью-йоркских католиков. Главным оскорблением явилась картина "Дева Мария" английского художника нигерийского происхождения Криса О'Фили. Дело не в том, конечно, что Богородица изображена чернокожей, в фольклорном стиле, а в том, что вокруг ее изображения - вырезанные в виде крылышек голые женские попки, а к ее плечу прилеплен крашеный шарик окаменевшего слоновьего навоза. Мэр Джулиани заявил, что он не может запретить художникам писать вещи, оскорбительные для верующих. Но не считает возможным платить за это вверенными ему деньгами налогоплательщиков. Рудольф Джулиани: Этот музей находится на государственных дотациях. Он получает от города от 7 до 9 миллионов долларов в год. И если такой музей берет деньги за входной билет, а он берет около 10 долларов, то, при организации выставок он должен получить специальное разрешение мэра. Марина Ефимова: Если выставку не закроют, - заявил мэр, - он прекратит дотации, которые, между прочим, выдаются Бруклинскому музею уже 106 лет, с 1893 года. На воскресной службе в соборе Святого Патрика кардинал Джон О'Коннер выступил с благодарственной речью Джон О'Коннер: Я хочу поблагодарить городских служащих, какие бы ни были их политические или религиозные расхождения, за то, что все они высказали свое возмущение по поводу этого выпада. Потому, что выставка в Бруклине не что иное, как прямой выпад. Марина Ефимова: С другой стороны, газеты и еженедельники заполнились статьями интеллектуалов, возмущенных поступком Джулиани. Один из таких интеллектуалов, искусствовед, профессор университета NYU и куратор музея Гуггенхайма Роберт Розенблюм участвует сегодня в нашей передаче. Роберт Розенблюм: То, что происходит с этой выставкой, - настоящий позор. Потому что Нью-Йорк всегда был известен широтой и смелостью своих взглядов. А если нет, то какая же это столица мира? И почему мэр, человек, который даже не является искусствоведом, может накладывать санкции на публичный музей, следуя своим собственным вкусам и мнениям? Это прямое вмешательство правительства в сферу компетенции культурной элиты, в сферу деятельности музеев и выставочных комитетов. Марина Ефимова: Вдохновленный поддержкой интеллектуальной элиты, Бруклинский музей подал ответный иск в суд на мэра Джулиани за нарушение первой поправки к Конституции, гарантирующей свободу самовыражения. И началась настоящая битва, которую журналисты и назвали "битва при Бруклинском музее". Дело в том, что скандал вызвала не только дева Мария, окруженная порнографическими картинками, но и другие работы, представленные на выставке. Настоящая свинья, разрезанная вдоль, и погруженная в прозрачный контейнер с формалином. Художник Демиан Херст. Водопроводные трубы в футляре, обтянутом красным бархатом. Автора, к сожалению, не помню. Матрас, настоящий, на котором пристроены, с одной стороны, две дыни и лежащее пустое ведро - сексуальный символ женщины, а с другой - два апельсина и поставленный торчком огурец - символ мужчины. Это работа Сэры Лукас. И множество других. Всего на выставке "Сенсация" представлены 92 работы 42 молодых британских художников. Нью-йоркский драматург Джон Бейтс пишет в газете "Нью-Йорк Таймс". Диктор: Этот город возник из романа с модернизмом. На шуме, на джазе, на бессоннице. Этот город Гершвина, Бернстайна, Уорхола. Музей Современного Искусства создавали люди, дружившие с Пикассо и Мондрианом. Они не боялись левого, провокационного фланга искусства. Неужели из Нью-Йорка навсегда ушел его радикальный, революционный шик? Марина Ефимова: "Все позволено, - поет Элла Фицджеральд в песенке, которую мы выбрали для нашей передачи. - Когда-то писатели ценили искусство складывать слова, а теперь они обходятся словами из трех букв. Все позволено". Похоже, качество не особенно волнует защитников Бруклинского музея. Их главной заботой, судя по статьям, стала защита свободы самовыражения, свободы искусства. Роберт Розенблюм: Вмешательство правительства в культурную жизнь является пугающим знаком, потому что приводит на память подобные примеры из истории. Худшим является, конечно, пример из истории нацистской Германии. В 1937 году Гитлер и его министерство культуры устроило выставку, которая была названа "Дегенеративное искусство". В качестве дегенератов на выставке были представлены Василий Кандинский, Пауль Клее, Марк Шагал и Пабло Пикассо. Подобное давление со стороны правительства бывало и в Советском Союзе. Поэтому поступок нью-йоркского мэра - пугающий прецедент тоталитарного отношения к искусству. Марина Ефимова: Именно эти примеры приводили почти все защитники Бруклинского музея. Но, как это часто бывает с историческими примерами, американские интеллектуалы выступают людьми несколько беззаботными насчет пропорций. Джулиани трудно сравнить не только с Гитлером и Сталиным, что само собой разумеется, но даже и с Хрущевым и его знаменитой реакцией на выставку в манеже. Не говоря о бульдозерах, пущенных под Москвой на выставку художников-нонконформистов уже после того, как Хрущева сместили. Давайте рассмотрим правовую сторону скандала насчет выставки в Бруклинском музее с помощью правоведа. В нашей передаче участвует профессор, специалист по конституционным законам Монро Фридмен. Диктор: Понятно, что в этом деле все сводится к первой поправке к Конституции о свободе самовыражения. Конечно же, художник имеет право выставить на обозрение любую свою работу. Но проблема в том, что Конституция гарантирует права не только художникам. Например, 14-я поправка гласит, что государство или любое государственное учреждение не может нарушать или способствовать нарушению религиозных свобод. Бруклинский музей изобразительных искусств не частный. Это означает, что любые действия Бруклинского музея могут трактоваться как действия государственного учреждения. То есть, действия, санкционированные государством. Если правительство выставляет работу, которая оскверняет религиозный символ определенной веры, это является нарушением конституционных прав верующих. Никто не может в нашей стране воспрепятствовать художнику Крису О'Фили выставлять свою картину "Дева Мария", украшенную навозом. Проблема лишь в том, что государственный Бруклинский музей выбрал эту картину для выставки. Речь не идет о какой-то форме цензуры, речь идет о достаточно узкой и конкретной проблеме музеев, пользующихся государственными субсидиями. Именно такие музеи могут быть лимитированы в выборе выставляемых произведений. Марина Ефимова: А кто решает, какие произведения оскорбительны для религиозных или национальных чувств, а какие оскорбительны просто для вкуса? Ведь вкусы у всех разные. Диктор: Последнее слово в этом принадлежит Верховному Суду, а до него дело разбирает Федеральный суд. Но это не означает, что официальное лицо может переложить свою личную ответственность на плечи суда. И, в этом смысле, мэр Нью-Йорка Джулиани действовал правильно. Может быть, он действовал не очень разумно, невольно создавая ажиотаж вокруг выставки, на которой, по-моему, далеко не все работы можно назвать произведениями искусства. Марина Ефимова: "Ажиотаж получился отменный. Я рассчитывал на то, что выставку посмотрят несколько сот человек, - сказал журналистам директор Бруклинского музея Арнолд Лэмон, - а ее, за первые два дня, уже посетили несколько тысяч человек". Репортаж из музея ведет наш корреспондент Владимир Морозов. Владимир Морозов: Мы не в церкви, а на площади перед Бруклинским музеем изящных искусств. Двое священников привели сюда свою паству, чтобы осудить выставку. Метрах в ста, ходят с плакатами сторонники свободного искусства. Разделяющие демонстрантов полицейские явно довольны мирным характером протеста и откровенно кайфуют под ласковым октябрьским солнцем. "Эта выставка - печальное событие, - говорит мне молодая афроамериканка Джейн, - и еще печальнее, что эту богохульную выставку музей проводит на мои деньги, на средства налогоплательщиков. Я учительница, и это еще одна причина, по которой я участвую в акции протеста. Дети видят это безобразие и издевательство над религией. И никто и слова не скажет" Владимир Морозов: Тех, кто пришел сказать слово, никак не меньше, чем желающих попасть в музей. Очередь за билетами протянулась метров на 300. Перед ними, по низкому парапету небольшого скверика, ходит крепкий парень в джинсах, похожий на футболиста. И призывает гром небесный на головы сотрудников Бруклинского музея. Картина, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, меня не впечатлила. На холсте, размером 3 на 4 метра изображена курносая, крестьянского вида молодая негритянка в национальной одежде. На ее плече - шарик сухого слоновьего навоза. Вокруг мадонны порхают странные предметы похожие одновременно на ягодицы и крылья. Эти изображения вырезаны из порножурналов. Картину и толпу зрителей разделяет довольно толстое бронестекло и двое охранников с дубинками и мобильными телефонами. "Как приятно видеть вокруг столько людей, которые пришли посмотреть эту замечательную выставку, - говорит программист Сюзан Крейг. - Я сама человек религиозный и не понимаю, почему многие люди реагируют так болезненно. Экспозицию нельзя запрещать. Искусство свободно и принадлежит всем". Владимир Морозов: Автор нашумевшей картины Крис О'Фили использовал спорный материал и для другой работы под названием "Афроблеф". Коллаж портретов известных деятелей черного континента. "Надо понимать, что в разных странах разные традиции, - говорит секретарша Чикита Джонс. - В Индии слон - это символ добра. Он устраняет препятствия на нашем пути. Его экскременты сжигают во время обряда символического очищения. В из изображении нет ничего святотатственного. Америка должна быть открыта для понимания искусства других стран". Владимир Морозов: Напротив "Девы Марии" - огромная, телесного цвета маска сердитого, небритого дядьки, похожего на Маяковского. Тревожное, абсолютно живое лицо маски хмурится, как будто ему тоже не терпится ввязаться в спор. "Людям очень важно иметь возможность свободно обменяться мнениями, - говорит студент юридического факультета Джон Майлз. - Когда речь идет об искусстве, у каждого свое мнение. Например, я считаю оскорбительным скучное искусство". Владимир Морозов: На выставке под названием "Сенсация" не соскучишься. Передо мной выразительный скульптурный портрет. Это работа Марка Куина, которая называется "Я сам". Голова сделана из какого-то темного материала и помещена в стеклянный ящик. Прочитав аннотацию, узнаешь, что ящик - это рефрижератор, и без него голова растает. Она из замороженной крови самого автора. Я вышел из музея уже в темноте. Молитвы, религиозные песнопения, споры и протесты на площади все продолжались. Похоже, что экспозиция стала праздником, как для ее сторонников, так и противников. Я уже не говорю про администрацию музея. В день открытия выставка работала до 11 часов вечера. Только за этот день ее посетили 9 с лишним тысяч человек. Марина Ефимова: Почти все, кто пишет о скандале по поводу выставки в Бруклинском музее, отмечают вероятность политических мотивов в поступке мэра Джулиани. Роберт Розенблюм: Поступок мэра, скорее всего, политический ход. Мэр никогда не интересовался искусством. Он просто увидел одну работу и понял, что, выступив против нее, он заслужит одобрение и, соответственно, голоса представителей религиозной общины. Марина Ефимова: С другой стороны, откопали и неблаговидные мотивы и в действиях руководства Бруклинского музея. Вот, что пишет, например, в журнале "Тайм" Стивен Медофф. Диктор: Выставка представляет собой коллекцию одного человека. Английского миллиардера Чарльза Саачи. Хотя, по неписаному этическому закону, музеи никогда не ограничиваются для выставок одной коллекцией, чтобы не явиться невольной рекламой. Тем более что спонсором выставки стала аукционная фирма Кристи, которая является торговым агентом Саачи. Так что в интересах Кристи взвинтить цены на его коллекцию. Дело и тут выглядит не совсем чистым. Марина Ефимова: Итак, главные споры о бруклинской выставке сосредоточились вокруг конституционных свобод и политических мотивов. А как, простите, обстоит дело с художественной ценностью работ, представленных на выставке "Сенсация"? Все-таки, главное-то дело музея не за свободу бороться, а собирать в своих залах подлинное искусство. Профессор Розенблюм, каковы ваши профессиональные впечатления? Роберт Розенблюм: Как о самых шокирующих произведениях, говорят о работах Демиана Херста, который помещает животных, акулу или разрезанную на двое свинью в раствор формалина. Но, на самом деле, это просто обновленная традиция декоративных украшений домов чучелами, чрезвычайно популярная, например, в 19 веке и в начале 20-го. А здесь художник дает нам возможность всмотреться в плоть живого сознания и увидеть, какая она чистая и красивая. Хотя, поначалу, конечно, вздрагиваешь от неожиданности. Я нахожу это зрелище, несмотря на его гротескность, не только красивым, но, в какой-то степени, традиционным. Если и не для высокого искусства, то для декоративно-прикладного. И, конечно, для естественных наук. Марина Ефимова: Но если снять со стены чучело оленьей головы, положить его в формалин, оно ведь не станет вдруг искусством. Изготовление чучел это все же не искусство, а, скажем, ремесло. Роберт Розенблюм: Но художники на то и существуют, чтобы ломать преграды между старыми видами творчества или даже изобретать новые. Другая серия работ, принадлежит братьям Чапмен. Например, макет дерева, над котором размещены части человеческого тела - торсы, головы и так далее. Многие критики выставки считают эти работы отвратительными и издевательскими. Но они не знают, что это объемное факсимиле с рисунков Гойи из серии "Бедствия войны". Так что часто реакция на работы выставки объясняется невежеством. Марина Ефимова: Мы все время говорим о правомочности подхода художников к теме. Право у них есть. А талант? Защищая право художника на эксперимент, журнал "Ньюс Уик" опубликовал некоторые факты из истории искусств, показывающие, как общество, не готовое к новому способу выражения, отказывалось от смелых произведений. Диктор: 741 год. По требованию высокопоставленных иконоборцев были уничтожены стони икон, фресок и скульптур. 1541 год. По требованию Ватикана едва не уничтожили "Страшный суд" Микеланджело. Спасти этот шедевр удалось лишь после того, как художник прикрыл голые тела персонажей хитонами. 1863 год. "Завтрак на траве" Эдуарда Моне крайне возмутил парижское общество соседством нагих натурщиц с одетыми художниками. Луи Наполеон даже хлопнул по картине хлыстом. 1933 год. Джон Рокфеллер потребовал от Диего Риверы убрать с фрески в рокфеллеровском центре портрет Ленина. Марина Ефимова: Вот тут бы журналистам из "Ньюс Уика" и остановиться. Но они честно ведут свое расследование дальше. Диктор: В 1990 году Конгресс лишил дотаций музей университета Округа Колумбия, выставившего работу художницы Джуди Чикаго "Званый обед" на которой были изображены разнообразные варианты влагалищ. Марина Ефимова: По этому поводу, равно как и по поводу нескольких работ с выставки "Сенсация" один из наших собеседников, нью-йоркский историк искусств Дэниел Уиллор сказал. Дэниел Уиллор: Неприличность может быть чрезвычайно высокохудожественна, как у Пикассо. А матрац с апельсинами на выставке "Сенсация" - просто вульгарная и грубая шутка. В этом-то вся и проблема. В случае Пикассо неприличность искупается гениальностью линий или большинством живописи. Словом, качеством искусства. А здесь это не искупается ничем. И потому остается просто оскорбительно неприличным. Марина Ефимова: В первые дни после открытия выставки "Сенсация", статьи в защиту свободы самовыражения писали в основном, журналисты, иногда писатели, только не искусствоведы. Драматург Бейтс с возмущением взывал к ним в своей статье в "Нью-Йорк Таймс": "Почему молчат художественные руководители музея Метрополитен, Линкольн Центра, Бруклинской музыкальной академии, Нью-йоркской публичной библиотеки?". Кроме официального письма мэру с просьбой не лишать Бруклинский музе дотаций, так сказать, за старые заслуги, главы этих культурных центров не написали не слова. На чьей они стороне? И, наконец, на шестой день работы выставки в "Нью-Йорк Таймс" появилась статья. Диктор: Вчера я посмотрел выставку "Сенсация" и, рискуя навлечь на себя анафему со стороны интеллектуальной элиты Нью-Йорка, не могу не крикнуть: а король-то голый! Защитниками Бруклинского музея я должен напомнить: искусство нельзя обсуждать ни с политической точки зрения, ни с позиций конституционных законов. Да, искусство может поднимать нравственные проблемы, как в "Свободе на баррикадах" Делакруа или "Гернике" Пикассо. Да, оно может изменить наши нормы приличий, как "Олимпия" Моне. Да, оно способно изменить наше визуальное восприятие мира, как работы импрессионистов. Но и в том, и в другом и, особенно, в третьем, искусство преуспеет только тогда, когда в нем присутствует художественный дар. Хорошее искусство обладает свойством, которое невозможно подделать. Свойством поднимать нас над монотонным беспорядком повседневной жизни, как сказал Сартр. Этого свойства я не увидел в работах, представленных на выставке "Сенсация". И, честно говоря, я вполне могу понять порыв мэра Джулиани. Марина Ефимова: Под этой статьей стояла подпись: Филипп де Монтебелло - директор музея Метрополитен. Но мне хотелось бы привести в конце передачи мнение еще двух специалистов, которые возражают мистеру Монтебелло. Один из них художник Роберт Лоуп, чья работа находится в постоянной экспозиции Бруклинского музея. Роберт, вы считаете работы выставки "Сенсация" искусством, достойным того, чтобы быть выставленным в большом нью-йоркском музее? Роберт Лоуп: Правильнее было бы сказать :нет. Но я скажу: да. Потому что на этой выставке мы становимся свидетелями процесса. Мы словно наблюдаем химическую реакцию, которая происходит сейчас в искусстве. Марина Ефимова: Второй человек, возразивший директору музея Метрополитен Филиппу Монтебелло, был сам Филипп Монтебелло. "После всего сказанного, - пишет он в заключение своей статьи в "Нью-Йорк Таймс", - я должен признаться, я могу понять порыв мэра Джулиани, но я постараюсь отговорить его от решительных действий. Потому что твердо стою за независимость музеев. Я могу быть категорически не согласен с их решениями, но до гробовой доски буду защищать их право самим принимать эти решения". Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
