Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[16-05-04]
Лицом к лицуСергей СельяновМумин Шакиров: У нас в гостях режиссер, сценарист и продюсер, руководитель кинокомпании СТВ Сергей Сельянов. Вопросы ему задают журналисты Штефани Прохноф, немецкое информационное агентство "РУФО", и Виктор Матизен, "Русский курьер". Короткий вопрос. Какой из вами полученных призов вы считаете наиболее ценным и почему? Сергей Сельянов: С одной стороны, я думаю, что он еще не получен. Не придаю призам оглушительного значения, но надеюсь. С другой стороны, конечно, есть ответ: это самый первый приз, который я получил, еще будучи кино любителем, в далекое-далекое застойное советское время на фестивале любительских фильмов, скромном, в городе Туле за фильм "Муки творчества". Название неоригинальное, но было это радостно. Это было впервые в моей жизни вообще, до этого была только одна награда - "Меткий стрелок" в 9-ом классе за стрельбу по мишени из пневматической винтовки. Вот этот приз, наверное, остается самым дорогим. Как часто это бывает, самое первое - самое запоминающееся. Мумин Шакиров: Сергей Сельянов родился в 1955 году в Карелии, в городке Аланец. С 1975 по 1978 год учился в Тульском политехническом институте и возглавлял любительскую киностудию. В 1980 году окончил во ВГИКе сценарную мастерскую Фигуровского, в 1989-ом - Высшие курсы сценаристов и режиссеров, мастерская Ролана Быкова. Свой дебютный фильм "День ангела" снял вместе с Николаем Макаровым в 1980 году, но картина на экране появилась лишь спустя 8 лет. В 1992 году организовал и возглавил телекомпанию СТВ. Продюсер более 40 художественных и документальных фильмов. Наиболее известные из них: "Брат", "Брат-2", "Война", "Про уродов и людей", "Река", "Кукушка", "Олигарх", "Блокпост", "Особенности национальной рыбалки". Каждый фильм компании СТВ - это событие в кинематографической жизни России. Больше всего картин Сергей Сельянов сделал с кинорежиссером Алексеем Балабановым. Был продюсером таких телепрограмма, как "Лицедеи - Железные бабки", "Сто лет кинематографу России", "Линия кино" на ОРТ. Картины Сергея Сельянова неоднократно награждались "Никами", "Золотыми овнами", "Золотыми орлами", "Золотыми грифонами", "Золотыми розами"... всех призов не перечесть. Экономический журнал "Эксперт" в феврале 2003 года назвал Сергея Сельянова единственным российским продюсером, чье имя стало брэндом в области кинопроизводства. Можете что-то добавить к этому? Сергей Сельянов: Совершенно исчерпывающая история, я перед вами весь как на ладони. Поскольку началось все в вашем рассказе обо мне с 1955 года, то добавить, конечно, можно многое. Это, собственно, вся жизнь. А с другой стороны, вся она практически была связана с кино, и в этом смысле ничего в ней такого сверхъестественного не происходило. Я начал заниматься кино в 8-ом классе с экранизации песни Владимира Высоцкого "Джон Ланкастер Пек" - это такая шутливая песенка про шпионов. И вот с тех пор, собственно, продолжаю этим заниматься, очень люблю кино в этом смысле ощущаю себя на своем месте. Наверное, это здорово. Мумин Шакиров: Давайте начнем нашу беседу с актуальной темы. Госдумы отклонила законодательную инициативу одного из депутатов о введении квот на показ заграничных фильмов. Конечно, речь идет прежде всего о голливудских картинах. Парламентарий предложил вариант 50 процентов на 50, но не получил поддержки. Как вы думаете, надо или не надо квотировать в России американские фильмы? Вы свои нишу прочно держите? Сергей Сельянов: Свою нишу мы держим прочно, правда, она очень маленькая. И разумеется, мы будем бороться с американцами в честной конкурентной борьбе, и будем эти нишу увеличивать, я в этом уверен. Это необходимо, и, кроме того, это азартное такое занятие. Мы, конечно, должны, на мой взгляд, через несколько лет 30 процентов российского рынка забрать под российское кино. Сейчас это 4-4,5 процента. Мумин Шакиров: Надо или не надо квотировать? Сергей Сельянов: Я же сказал, в честной конкурентной борьбе. Это означает, что не надо. Да и 50 процентов - это совершенно нереально, потому что столько фильмов, достойных зрительского внимания, в России, к сожалению, пока не производится. Их количество увеличивается с каждым годом, но еще мы далеки, к сожалению, от этой прекрасной цифры. Ну а с другой стороны, во мне нет некоего безусловного протеста против такого рода идеи, потому что протекционизм во всем мире существует, это ясно, Буш по поводу "ножек имени своего отца" Путину не поленится раз 20 позвонить, чуть что. Поэтому у меня нет такого вот либерального протеста, что ни в коем случае, как можно что-то квотировать, невидимая рука рынка все расставит. Эта идея в XIX веке была актуальной, и, наверное, правильно. Сейчас мир изменился, и особенно в том случае, если американцы будут вести нечестную конкурентную борьбу на нашей территории, я буду, по крайней мере, душой считать, что логично этой нечестной борьбе придать какие-то другие формы, в том числе с помощью законом, акцизов, таможенных пошлин, чего-то еще. Мумин Шакиров: Что вы называете нечестной борьбой? Сергей Сельянов: Я думаю, у американцев хватит ума этого не делать и отдать нам потихонечку 30 процентов рынка. Больше мы все равно не возьмем. Американское кино во всем мире доминирует, у нас нет абсолютно никаких в этом смысле иллюзий, да и не нужно, американское кино действительно замечательное. Но, тем не менее, простой пример. Вот продается пакет - один замечательный американский фильм, а к нему десять так себе, второсортных, которые собирают меньше, чем наши фильмы, но это уже, мне кажется, ни в какие ворота не лезет. Наши фильмы отстраняются от экранов, а второсортные американские фильмы, которые прожаты на наш экран, занимают наше место на наших экранах, и вот это неправильно. Зритель должен действительно судить, действительно касса должна это определять, с этим я согласен, но не путем выкручивания рук. Мумин Шакиров: Ваш вопрос, Штефани... Штефани Прохнаф: А почему вы стали продюсировать фильм Александра Рогожкина "Кукушка"? Разница между "Войной", "Братом"... "Кукушка" - очень медленный фильм. Сергей Сельянов: Штефани, прекрасно. Я вот говорил, что девиз нашей компании: "Пусть расцветает сто цветов". Мне нравятся разные фильмы, я люблю и зрительское, и жанровое кино, и синефильское, и даже маргинальное кино, совсем не для всех, которое едва-едва по всей стране наберет несколько тысяч зрителей, тем не менее, это кино, этим интересно заниматься, это талантливые люди делают. И Рогожкин, с которым мы работали до этого, один из лучших российских режиссеров... Я даже не знаю, как прокомментировать ваш вопрос. Конечно, мне хочется, интересно с ним работать. Разумеется, я прочитал сценарий, и сценарий был сильным, а фильм стал еще большее сильным. И не важно, какой он, медленный или быстрый. Разве это имеет какое-то значение? Делать всю жизнь одно и то же кино с разными режиссерами, с разными актерами, с разными историями, тем не менее, одно и то же кино, - это не входит в мои планы. Это ужас какой-то нечеловеческий. Мумин Шакиров: Я бы добавил здесь еще то, что вы, кроме художественных картин, делаете документальное кино. Понятно, что документальное кино редко показывают на большом экране, чаще оно идет по телевизору. Какую вы имеете от этого выгоду? Сергей Сельянов: Мы действительно иногда производим документальное кино, но это происходит скорее случайно, чем системно. Я себя продюсером документального кино с полным правом называть не могу, хотя бывает. Кино документальное я люблю, но ресурса внутреннего на все не хватает. Это разные, конечно, и рынки, и разные приемы, все разное. Чем мы занимаемся системно, так это анимационным кино. Вот мультфильмы мы делаем и будем делать, это некая программ. Почему? Да потому что я их в детстве очень любил, я любил лимонад и мультфильмы - абсолютно не оригинальная строка в биографии, многие пережили это увлечение. И случайно один мой очень хороший товарищ и партнер Саша Боярский, который занимался звуком в кино, вдруг каким-то случайным совершенно образом ввязался в анимационную историю - сделал один фильм по заказу англичан. Он собрал питерский аниматоров, сказал: "Вот есть заказ, давайте, может быть, сделаем..." Сделали, все получилось, англичане были абсолютно довольны. И потом он позвонил мне и говорит: "Вот я тут сделал такую работу, и дальше как-то бросать жалко..." И у меня совершенно вот эти детские проснулись ощущения радости, и я решил этим заняться, как говорят, для души. С другой стороны, конечно, мы относимся к этому исключительно жестко: мы делаем фильмы для зрителя. И делаются мультфильмы авторские на нашей студии, Костя Бронзит, в частности, и не только он, но там я не пытаюсь даже как-то руководить. Костя Бронзит - один из мировых лидеров в области анимации, и, в общем, глупо мне, который даже точка, точка, два крючочка нарисовать не умеет толком, как-то туда внедряться. Но вот большое анимационное кино, для зрителей - мы сделали "Карлик Нос" и сейчас в работе "Алеша Попович и Тугарин-змей", а до этого делали "Волшебник Изумрудного города", телевизионную картину - вот здесь мы с Боярским достаточно продюсерским способом работаем: определяем сценарий, драматургию и в какой-то степени персонажей самым тщательным и настойчивым образом, потому что я считаю, что в этом мы понимаем. Что такое большое кино, его дыхание - анимационное оно или не анимационное - очень большую радость это занятие доставляет. "Карлик Нос" - для детей, "Приключения в Изумрудном городе" - для детей, "Алеша Попович и Тугарин-змей", которого мы сейчас делаем, он для детей и, пожалуй, для взрослых тоже. Я думаю, они с удовольствием посмотрят. Что-то в этом есть такое, что называется, для души. Но это и бизнес, разумеется, и быстрорастущий. Мумин Шакиров: Виктор, ваш вопрос? Виктор Матизен: Я хотел спросить про анимацию. Потому что я хорошо себе представляю фильмы, на которых воспитывалось ваше поколение, потому что сейчас только о них пишут и говорят, об этих фильмах. Даже в "Искусстве кино" Сергей Кузнецов очень подробно анализирует "Маугли", "Бременских музыкантов" и так далее. Это, в общем, были фильмы, которые покоряли тогда всю подростковую аудиторию, на самом деле, не только детскую, но и подростковую. От тебя обычно ожидают каких-нибудь достаточно экстравагантных шагов, рассчитанных на всеобщее потребление. Но "Карлик Нос" - я бы не сказал, что это такая картина типа тех, на которых воспитывался ты. Сергей Сельянов: Нет, это, конечно, немножко другое. Немножко другое хотя бы в том смысле, что это первый полнометражный фильм для широкого зрителя, анимационный, за 40 последних лет. Тут надо пройти путь определенный, нам нужно сделать 2-3 картины... Все-таки игровое кино, как никак, снималось, даже полнометражное, в эти несчастные "чернушные, порнушные" годы конца 80-х - начала 90-х в огромном количестве. В каком-то смысле понимание того, как это делается, никуда не пропадало. А полнометражные анимационные фильмы - это совсем какое-то новое дело, мы в какой-то степени тут в роли первопроходцев, опять изобретаем какие-то велосипеды, которые были уже, наверное, изобретены. Для кинотеатров и для зрителей были некие - такое неловкое советское слово - экспериментальные полнометражные фильмы, были, то есть не для всех, но для широкой аудитории - нет. И здесь нужно бы режиссеров, чтобы они появились, которые чувствуют полный метр. Это еще и тем интересно, в том числе и с точки зрения бизнеса, что, в отличие от нашего кино, наша анимация - это как наша нефть: она на доллар может быть дешевле на мировом рынке, но это абсолютно конкурентный продукт во всем мире, который смотрит анимацию, мы на очень высоком уровне здесь находимся. Конечно, креативно, ментально нужно совпасть с западной аудиторией, не только техника и, собственной тот талант, который непосредственно в линиях выражается, в жесте, в движении, в мимике. Это вопрос сюжета, наполнения, вопрос персонажей как таковых - в этом смысле, если говорить о выходе на мировой рынок, надо еще поработать, надо их почувствовать получше, но абсолютно конкурентны при этом. Мы ощущаем, что находимся вполне на некоем острие. Да, и бюджета на хватает, мы "Шрека", может быть, еще сегодня не сделаем, но завтра сделаем, кстати сказать. Виктор Матизен: Ну, то, что делают сейчас японцы, все эти полнометражные фильмы, которые идут полным ходом по экранам мира, даже на Каннском фестивале, даже в Берлине получают призы, - мы готовы работать на таком уровне уже? Сергей Сельянов: Японская школа анимации особая, они работают совсем по-другому, никто в мире больше так не работает. И они добились, они пробили эту стену и вызвали к себе интерес, создав, может быть, 154 анимационных фильма перед этим. И потихоньку они взяли мир. Они действительно талантливы, но это история, это процесс. Нельзя сказать, что завтра мы достигнем того же результата, и вообще, наверное, так неправильно говорить. Но то, что мы в этом направлении действительно можем без шапкозакидательства двигаться - это без сомнения. Если я сейчас скажу, что русский игровой фильм завтра выйдет на экраны Америки, то это будет явным враньем, я имею в виду - широкий на экраны мира. Если я вам скажу, что через 3-4 года, возможно, какой-то наш анимационный фильм выйдет на мировой экран, это не будет враньем. Может быть, это и не случится, но это действительно реально может быть. Мумин Шакиров: Сергей, вы успешный продюсер, выпустили более 40 художественных картин, почти все они известны. Я возьму на себя смелость назвать вас русским Карло Понти. Раскройте формулу успеха картины, вот что вы ставите на первое место, когда запускаете очередной проект? Жанр, актуальная тема, громкое имя создателей, режиссер или актер или политическое и культурное событие - расставьте эти понятия по степени важности. Сергей Сельянов: Нет, конечно, в моем аппарате, который где-то в головном, а скорее в спинном мозге сосредоточен, нет этих понятий, кроме, разумеется, режиссера, который фильм и делает. Это режиссер, я даже не буду это комментировать, он создает прекрасные фильмы. Нет, я не мыслю, я не выстраиваю, не вычисляю ничего. Я не пытаюсь что-то угадать путем маркетинговых исследований и так далее. Это не значит, что мы их не делаем, но это все третьестепенные моменты, потому что мы не ставим своей задачей, скажем, заработать денег, то есть сделать фильм, который будет безусловно всем продан. Вот "Чупа-чупс", например, безусловно, все купят при надлежащей рекламной кампании, - не интересно. Интересно делать штучные вещи. Штучная вещь - она на то и штучная, что к ней неприменимы вот эти вот формулы успеха. Это загадочная штука - успех в кино. Кино - рискованный бизнес не только ведь в финансовом, но и в творческом отношении, и никто не знает, почему тот или иной фильм становится успешным. В Америке исключительно развита инфраструктура в этом смысле - и маркетологи, и рекламисты, учебники по написанию сценариев. На девятой странице она должна лечь в постель, на 27-ой он должен броситься в пропасть - все известно. Здесь нарастание напряжения, здесь обязательно пауза. Как, ты уже пишешь на 37-ой странице, а у тебя нет паузы?! Остановись, безумец! Все известно, и, тем не менее, коэффициент полезного действия в Америке тоже невелик. Из 10 американских блокбастеров, просчитанных вдоль и поперек с огромным финансовым обеспечением, 2 по-настоящему "выстреливают". Мумин Шакиров: Подождите, вы меня не разочаровывайте. То есть вы говорите, что вы, когда запускаете проект, не думаете о том, что это принесет деньги? Я не поверю! У вас что, миллионы лишние, некуда потратить их что ли? Сергей Сельянов: Ну, разумеется, как у всякого отечественного продюсера, да и, в общем, у каждого гражданина России. (смеется) Мумин Шакиров: Ну а как вы "отбиваете" деньги тогда? Сергей Сельянов: Это очень интересная тема. Кино в России пока не бизнес, кино - это любовь, страсть, хотение. Телевизионное кино - уже бизнес. Что такое бизнес? Это достаточно гарантированное извлечение прибыли из того, чем ты занимаешься. Довольно скоро, уже не за горами тот момент, когда и кино можно будет назвать бизнесом с полным основанием, а всю нашу кинопромышленность - индустрией, то есть чем-то, связанным с деньгами, с оборотами, с прибылью. Но сегодня "выстреливают" фильмы, не похожие на другие. Когда индустрия, то основные деньги приносят фильмы, похожие на другие, "мейнстрим" так называемый. Вот должно быть столько-то мелодрам, столько-то экшенов, чего-то еще, комедий, один фильм провалился, другое нет - в целом на круг это дает деньги тем, кто их производит. А сегодня в России "выстреливают" отдельные фильмы, не похожие на другие. Они должны обладать каким-то особым свойством, каким-то маховиком внутри, чтобы завоевать сегодняшнего зрителя, который еще очень немногочисленен, хотя растет постоянно, я бы даже сказал, со страшной скоростью, радующей нас. И кроме того нужно еще пробить стену из американских фильмов, которые доминируют бесспорно. Мумин Шакиров: Скажите, сколько картин вернули вам деньги и принесли прибыль, и назовите эти картины. Покрыли ли они расходы тех ваших картин, которые не принесли прибыли? Сергей Сельянов: Вам покажется искренним вот такой ответ, что я не считаю в тех случаях, когда у меня нет партнера на картине? Если он есть, я, естественно, обязан обмениваться с ним информацией, актами о доходах, расходах, всем остальном. Но когда такого партнера нет и я полновластный хозяин фильма, я, в общем, не считаю эти цифры. Вам это кажется искренним? Я работаю. Я очень люблю рынок, мы очень много сделали для его становления, не побоюсь этого слова, и стараемся делать все для его развития. Я очень активно на нем работаю. Я люблю деньги - не те деньги, которые у меня сейчас в кармане лежат, а деньги как некую мистическую силу, как камеру, как линзу, как свет, потому что это кино в результате. Я ими занимаюсь очень активно. И в общем, более-менее все в порядке. Но главное в этом деле - системность. И главное - извлекать из каждого шага максимальный эффект и смотреть, что ты себе можешь позволить сегодня, что ты себе можешь позволить завтра, стремиться к тому, чтобы ты себе мог позволить как можно больше, больше фильмов. Все фильмы, названные вами в начале передачи, все они "отбились", как говорят сегодня. Некоторые из них принесли незначительную прибыль, некоторые вокруг нуля, некоторые - один-два - довольно существенную. Вот, собственно, и весь ответ. Сегодня нам помогает и то, что эти фильмы уже существуют, это коллекция, которая находится в актуальном обороте, то есть она показывается по телевизору постоянно, приносит это деньги, что-то происходит и с видеокассетами. И сегодня уже легче решать какие-то вопросы с новыми запусками. Кроме того, мы вынуждены зарабатывать деньги немножко в других бизнесах, чтобы опять же иметь возможность удовлетворять свои амбиции в области кино. Мумин Шакиров: Вот мы подошли, наверное, к главному. У вас есть нефтяная скважина - другой бизнес. Вы это имеете в виду? Сергей Сельянов: Ну, это опять же это трюизм такой, как у каждого гражданина, как у вас, как у Виктора. Нет, я хочу еще раз сказать, подчеркнуть, что когда я разговариваю с бизнесменами, то через пять минут разговора они начинают смотреть на меня... ну, смеяться, например: "Как, сделать фильм и потерять деньги?" Я говорю: "Ну да. Почему нет?" - "Ну как?!" Вот как у вас в голове это не укладывается, так же не укладывается и у них. А вы когда дочке покупаете или сыну карандаши, краски и бумагу, вы ведь теряете деньги, например? Или когда вы покупаете себе автомобиль? Вот из другой оперы простенькие такие примеры. Вы отдаете деньги за что-то иное, а я готов их отдавать на кино. Но я умею зарабатывать тоже. Мумин Шакиров: Штефани, ваш вопрос. Штефани Прохноф: Очень интересно, собираетесь ли вы показывать картины в Германии? Сергей Сельянов: Не то, что собираемся, мы были бы счастливы все наши картины показать в Германии. Ну, во-первых, это принесло бы нам деньги. Во-вторых, с моей точки зрения, Германия и Россия - сестры, несмотря на их такую достаточно кровавую историю отношений. Мне кажется, что мы должны прилагать все силы, чтобы лучше понимать друг друга, в том числе и посредством кино. Но немецкий зритель не хочет смотреть никакого кино, кроме немецкого и американского. Я думаю, что не раскрою чужих тайн, но вот Раиса Фомина прокатывает фильм "Возвращение", который нашумел во всем мире в прошлом году, и он продан во все практически страны мира, в том числе и в Германию, везде прошел хорошо, и даже очень хорошо, а в Германии - плохо. Мы продавали на телевидение и "Брат", и "Сестры", и, по-моему" "Про уродов и людей", я точно не помню, то есть иногда это удается. Но у немецких прокатчиков обычно не вызывает интереса не только российское, но, в общем, и европейское, и азиатское кино, - такого, настоящего интереса. Я не говорю про ограниченный прокат, возможный для продвинутой публики. В Германии сложный рынок для кино, не только для нашего, увы. Хотя вот сейчас, возвращаясь к сплотившей нас теме анимации, "Уорнер Бразерс" прокатывает в Германии "Карлик Нос" - и это нас очень радует. Во-первых, напомню всем зрителям, что "Карлик Нос" написал Вильгельм Гауф, немецкий писатель, который в России тоже считается классиком. Ну, вот таким образом мы впервые вышли на немецкий рынок серьезно (то есть 206 копий - это для нас много) с мультфильмом. Мумин Шакиров: Виктор, ваш вопрос. Виктор Матизен: Сережа, я скажу, что мы несколько заждались новых картин киностудии СТВ со времен "Войны", со времен "Кукушки". Нам бы хотелось какой-нибудь сенсации, прямо скажу. Сергей Сельянов: И мне бы хотелось. Ну, последний фильм из известных, в котором мы вместе с компанией "Пигмалион" принимали участие, - это "Бумер", он был относительно недавно. Ну и "Карлик Нос" все тот же. У нас не фабрика, не конвейер, у нас нет планов. Со времен социализма все это я очень не любил. Я не люблю системность, понимаемую как некую грубую, жесткую схему. Я не хочу выпускать 3 или 5, или 6 фильмов в год, потому что так надо делать, не хочу. Если нет этого проекта, этого единственного. Если я прочитал 200 сценариев, 200 предложений выслушал, и там его нет, есть два-три хороших, но всего-навсего хороших, то не надо и запускать. Поэтому есть дефицит идей. Такая сейчас популярна фраза у продюсеров: "У нас деньги есть, у нас идей нет" - стопроцентно под ней подписываюсь. Тем не менее, чтобы это не звучало пессимистично, все здорово, я себя ощущаю сейчас как-то очень в своей тарелке, потому что появились новые дебютанты, 5 или 6 дебютов, часть только что закончили, часть сейчас запускаем, они уже в работе. И Рогожкин, и Балабанов, с которыми мы часто сотрудничаем, которых я очень люблю, очень высоко ценю, тоже начали сейчас свои проекты. Балабанов - в самом начале, Рогожкин - уже в некотором движении, у него будет фильм под названием "Перегон" про далекие времена, но, как всегда у Рогожкина, это будет актуально. Это 1942 год, это аэродром на Чукотке, куда по "лендлизу" из Аляски союзники, американцы перегоняли самолеты, там на них пересаживались наши летчики и летели в 5-6 приемов до линии фронта, сразу на фронт. Вот жизнь этого аэродрома на Чукотке, где перемешаны чукчи, американцы, русские, женщины, мужчины, где комическое с трагическим соседствует. Такой вот ковчег очередной, Рогожкинский, фирменный, надеюсь, будет создан, надеюсь, все получится. Большая довольно картина, очень интересная. Есть еще некоторые фамилии, есть и в области анимации некие планы. Ну, не буду перегружать зрителей. Глупо говорить о том, чего еще нет. Мумин Шакиров: Сергей, вы создатель популярной дилогии "Брат" и "Брат-2". Герой картины, Данила Багров, русский националист, не скрывающей своей антипатии к окружающим, в частности - к приезжим, к выходцам с юга. Александр Балабанов в некоторых интервью, в общем-то, признался, что он где-то разделяет точку зрения Данилы Багрова. Вы разделяете точку зрения Алексея Балабанова и Данилы Багрова? Сергей Сельянов: Ну, создатель дилогии все-таки Балабанов. Я участник этого создания, но все-таки режиссер делает кино, когда речь идет, во всяком случае, о штучном кино. Мумин Шакиров: Вы тихо уходите от этой темы? Сергей Сельянов: Нет. Люблю, когда меня называют автором неким фильмов, которые делали вполне конкретные авторы, но это все-таки не совсем корректно. Я продюсер. Это очень много, это очень важно и это то, что я люблю по-настоящему сегодня. Мумин Шакиров: Ну, давайте не прибедняться, у нас в России тоже уже произошел перелом, и автор картины - продюсер прежде всего: он не даст денег - не будет кино. Это болезненная тема для вас или нет? Сергей Сельянов: Я устал в свое время рассказывать журналистам, что вы, кроме социального, ничего в кино не видите, как оно производится - не понимаете. А вы же наши, вы киножурналисты... ну, к вам это не относится, видимо. Не занимается художник ни идеологеммами, ни политкорректностью. Если он ими занимается, он не есть художник. Он не может быть, с моей точки зрения... Я режиссер, в прошлом уже, можно сказать, и я знаю, понимаю и чувствую, как это вырастает на самом деле. Это цветок или что-то такое, это не расчерченная схема и желание лозунгом ударить по зрителю. Это в советское время бывало, это агитка, это бывает в Голливуде. Ну, метод голливудский во многом похож на метод соцреализма, это такая банальность, трюизм такой. Герой тобой управляет, а не ты героем, в какой-то степени и ты им являешься конечно. Но снимать фильм ради того, чтобы сказать слова про каких-нибудь кавказцев или кого-то еще, подозревать человека в том, что он... Мумин Шакиров: Простите, я бы вам не задал этот вопрос, если бы я не слышал собственными ушами, что Алексей Балабанов в интервью открыто говорил, что ему не нравится, что в Питере очень много "черных" (имеется в виду - выходцев с Кавказа), ему не нравится, что в городе много приезжих, которые ему неприятны. Поэтому и созрел этот вопрос. В данном случае человек высказал несколько политических своих мыслей, и я просто спросил вас: вы разделяете точку зрения или вы в большей степени политкорректны? Сергей Сельянов: Да вы спросите Балабанова еще раз - он вам еще что-то ответит, и, может быть, гораздо более резкое. Это же всего-навсего интервью. Что на самом деле думает он о мире, в его фильмах проявляется, конечно, точнее. На вопрос журналиста, особенно агрессивный, особенно "доставучий", Алексей способен ответить так, что вы будете все счастливы, все журналисты всего мира. Это первое. Второе, отвечая на ваш вопрос, чтобы не забыть, скажу, что, конечно, в жизни политкорректность - довольно важный инструмент. В искусстве она противоестественно, и, собственно, ошибка журналистов, критиков в том и заключается часто, что они переносят некий правильный довольно и рабочий инструмент в смысле человеческого общения какого-то на произведения искусства, потому что человеческие отношения предполагают некую формализованность, иначе жить невозможно. Если каждого, кто тебе чуть-чуть не понравится, бить по голове, то жить будет невозможно, да и ты по голове довольно быстро получишь, по той же самой логике. Человек гораздо более биологическое существо, чем принято, конечно, считать. И французы-просветители своим подходом к человеку как существу рациональному многое определили в дальнейшем направлении общественной мысли, но были глубоко не правы. Это не так - с моей точки зрения, в частности, - иначе бы искусства, кстати сказать, не было. Мумин Шакиров: Простите, я вас перебью. Я задал этот вопрос, потому что в американском кино политкорректность - это один из важных факторов кинопроизведения. У нас это не важный фактор. Сергей Сельянов: Нет, это деформирует американское кино. Вы не путайте голливудское кино с американским. Голливудское кино - это некий отдельный, совершенно величественный симулятор, который нужен людям, это соцреализм, одним словом, он выполняет некие, вполне определенные задачи, к искусству это имеет очень маленькое отношение, к высказыванию художника. В американском кино вообще, которое многообразно и Голливудом не ограничивается, достаточно много фильмов, гораздо более честных и искренних. Сами они смеются над этой политкорректностью, разумеется. Ну, как можно не смеяться самим кинематографистам американским? Но правила игры такие. Собственно, в Саудовской Аравии нельзя женскую грудь показать в кино - такие правила игры. И не показывают ни в своих, ни в иностранных фильмах (вырезают или заклеивают черненьким прямоугольничком). Это бизнес, это конвейер. На наших телевизионных экранах сериалы, которые идут в праймтайм, тоже не могут, например, того же самого обнаженного тела показать. Но из этого никто не делает каких-то глобальных выводов по поводу того, что секса нет у нас. Он у нас, как выяснилось, все-таки есть. Мумин Шакиров: Штефани, ваш вопрос. Штефани Прохнаф: Почему вам очень интересны фильмы на криминальные темы или о войне? Сергей Сельянов: Начнем с того, что они интересны кинематографу всего мира. Я думаю, процентов 30 мировой продукции, предназначенной для зрителя, связано так или иначе с криминалом или с войной в широком смысле этого слова или в узком смысле этого слова. Кино любит экстремальные ситуации, кино любит действия, экшен, кино любит простые образы, простые символы. Пистолет и выстрел - это простой образ, который в расшифровке означает, что надо ответить, надо стоять ровно, надо держаться, если пытаться придать этому какой-то смысл. В очень значительной степени экшен так называемый соответствует природе кинематографа. Какую кинематографию какой страны ни возьми, там все отдают этому должное, и зрители это, конечно, любят, и мы это любим, потому что там есть действительно природа. Вот вещество кино в экшене как-то на поверхности, оно очень отчетливо выражено, с ним очень интересно работать. Это, если хотите, некоторая профессиональная радость: конфликты обострены, драматургию строить гораздо легче и выразительнее. Когда за полтора часа экранного времени нужно рассказать сильную историю, то экшен оказывается часто самым выигрышным для этого жанром. Специальной любви к бандитам или к войне, разумеется, у нас нет, это было бы совсем глупо и противоестественно. Штефани Прохноф: А как зритель, вы что любите больше? Вот эти фильмы "экшен"? Сергей Сельянов: Я тоже люблю экшен. Я люблю хорошо сделанные фильмы, самые разные. Я люблю качественные кинематографические фильмы, извините за тавтологию. Есть такие театральные режиссеры, хорошие истории, разыгранные хорошими актерами. Не очень это мое. Есть фильмы литературные, где главное - сюжет, какая-то история и все. Есть фильмы поэтические, живописные, где только изображение, что очень важно, некоторое замечательное изображение должно производить на нас впечатление. А есть настоящее кино, и это не объяснить. Вот вспомните все лучшие фильмы всех времен и народов, вот там оно и заключено, и я люблю такие фильмы. Мумин Шакиров: Виктор, ваш вопрос, пожалуйста. Виктор Матизен: Сережа, если бы тебя поставили у трубы, из которой хлещут государственные деньги, и предоставили полную свободу ими распоряжаться на кино, что бы ты сделал, в отличие от того, что делается сейчас? Сергей Сельянов: Во-первых, с этой задачей я бы, конечно, в полном объеме не справился, для этого мне пришлось бы бросить собственное производство. Понятно почему, потому что самое правильное распределение этих денег - это огромная селекционная работа. Сценарии, которые в мой адрес поступают, я уже от них очумел. А в адрес Госкино, бывшего Министерства культуры или Федерального агентства по кинематографии нынешнего поступает их еще больше. Но, тем не менее, скажу все-таки несколько слов по этому поводу. Во-вторых, я считаю, что сейчас тот период, когда самое эффективное расходование государственной финансовой поддержки должно быть связано с фильмами для зрителей. Нам надо максимально быстро создать вот то, что называется индустрией, которая создается через зрительские деньги, соответственно, через фильмы, ориентированные на зрителей. Мы должны создать довольно мощный "мейнстрим", мы должны производить довольно высокобюджетные фильмы, которые точно не могут "отбиться" на нашем рынке, и в этом смысле государственная поддержка может служить той подушкой для продюсера, который этот проект придумал и довел до зрителя. Разумеется, всегда и везде фильмы-дебюты, фильмы, как их метко Алексей Герман называет, филармонического направления, тоже должны поддерживаться. Но если в российском кинематографе, благодаря созданию высокобюджетных, интересных зрителю фильмов появится большой запас мощности, денежные обороты возрастут, денег в индустрии будет много, то она сама по себе будет порождать довольно большое количество фильмов не для всех, например, - таких проектов, которые вроде бы не рассчитаны на зрителя. Из числа тех зрителей, которые сегодня или завтра пойдут на эти высокобюджетные, интересные, зрительские, жанровые картины, формируется очень быстро некий процент людей, достаточно существенный, которым этого будет мало, которым это быстро надоест, которые захотят смотреть еще и другое - вот это самое, что будет иметь возможность сделать индустрия сама по себе, фильмы не для всех. В результате естественным образом вырастет достаточно стройная, гармоничная картина, ну, так, как она с разными вариациями во всем мире существует. Зрители будут получать постоянно и системно то, что они любят, и даже будет возможность для производства совсем уже маргинальных картин для совсем небольшого количества зрителей, функция которой в дальнейшей разработке языка кино, которые необходимы совершенно, - тебе, как критику, это хорошо известно - чтобы массовое кино тоже двигалось. Потому что все открытия для массового кино совершаются вот этими, какими-то совершенно маргинальными элементами, часто из рекламы это приходит, из клипов, из фильмов, на которые все плюются и ругаются (кроме продвинутой публики), а через какое-то время эти идеи мы видим в преломленном виде в голливудских блокбастерах, и Голливуд работает с ними. У них просто есть специальная селекционная работа по поиску чего-нибудь новенького, как в области деталей, так и в области сюжетосложения и бог знает чего еще. То есть основной упор, повторяю, сегодня - не навсегда, а сегодня - на большое, игровое, интересное зрителю кино. А уже непосредственно распределять эти деньги путем конкурсного отбора должны продюсеры, конечно, потому что никто сейчас лучше не чувствует этот рынок и зрителей, чем продюсеры. Вот какое-то экспертное жюри из продюсеров способно, конечно, не решить ту проблему блестящим, замечательным образом, но значительно повысить коэффициент полезного действия расходования этих денег. Мумин Шакиров: Скажите, а кто мог бы быть сегодня современным киногероем России? Вот раньше, некоторое время назад многие критики пальму первенства отдавали Даниле Багрову, герою картин "Брат" и "Брат-2". Коллега ваш, режиссер Андрей Кончаловский, считает, что в России киногероем может быть Леня Голубков, халявщик так называемый. Как вы думаете, кто мог бы быть таким киногероем, который принес бы кассовый успех той или иное картине? Сергей Сельянов: Герой - такая штука... Вот как успех нельзя вычислить, так и появление героя нельзя, конечно, рассчитать. Герои являются в каждой кинематографии, наверное, раз в 20 лет, настоящие новые. В американской - может быть, почаще: там очень много фильмов производится, большая индустрия, много идей перерабатывается. Появление Данилы Багрова - это просто событие отдельное. Нельзя сказать, что кино как-то это программирует, в каком-то плановом порядке реализует, что в этом десятилетии такой герой, а вот сейчас будем делать другого героя. Все-таки это, как не верти, творчество, которое опять загадывает загадку человека, как Балабанов загадал загадку Багрова вместе с Бодровым. И когда делался этот фильм, ни я, ни Балабанов, ни Сергей Бодров ничего такого особенного не предполагали. Нам нравился этот сюжет, мы хотели это сделать. И вот как меня попросили люди из одного банка несколько лет назад: "Не могли бы вы сделать фильм зрительский, такой экшен - вот у нас миллион долларов - ну, с юмором, конечно. И еще, да, культовый!" Невозможно сделать по заказу культовый фильм, невозможно по заказу найти героя десятилетия даже, не говоря уж о больше. Поэтому Андрей Кончаловский, как всегда, остроумен, блестящий, его замечание про халявщика Леню Голубкова, наверное, не лишено оснований. Собственно, традиционно в таких случаях вспоминать Ивана-дурака, любимого героя русских сказок, который, в общем, где-то халявщик и есть: пошел, выловил щуку - вот все и в порядке, и поехал невесту себе, царевну, забирать. Мумин Шакиров: Видимо, он подразумевал в разговоре, что это должен быть человек, у которого самые бытовые проблемы - они главные: заплатить за квартиру, подоить корову, найти денег до следующей зарплаты. То есть человек, погруженный в социум. Сергей Сельянов: Леня Голубков - это, конечно, герой, но он совершенно из другой оперы, он совершенно не социальный. Мумин Шакиров: Асоциальный. Сергей Сельянов: Ну, это в данном случае не важно. Никакой он не асоциальный, не социальный, он с социумом вообще никак не связан. Мумин Шакиров: Я хотел бы уточнить. Мне кажется, что популярным, народным героем экрана мог бы стать человек, чьи проблемы и переживания понятны миллионам простых зрителей. В этом случае герой становится ближе к людям, как я понимаю, и таких примеров в советском кинематографе достаточно. Это простые парни, рабочие, сыгранные такими замечательными актерами, как Петр Алейников, Николай Рыбников, Николай Крючков - это я говорю для примера. Человек из толпы, человек, которого ты видишь каждый день (хотя нередко экранным героем может быть человек из другой среды). Не обязательно герой рекламы Лена Голубков, все, конечно, зависит от таланта и умения режиссеров и актеров. Сергей Сельянов: Он сказочный персонаж. Да, сказочный герой в кино - это всегда работает. А достигнет ли он настоящих высот - это уже зависит от таланта и опять же от каких-то совершенно загадочных вещей. Поэтому, да, Лена Голубков - Иван-дурак, он мог бы быть одним из типов героя. Но не знаю, насколько сегодня это могло бы сработать. А вот в вашей трактовке человек, который занимается постоянно бытовыми проблемами, точно не может стать героем. Природа кино все-таки иная, и, в общем, героическая, извините еще раз за тавтологию. Все-таки герой - это обычно герой, пусть даже антигерой, как он может быть даже в мировом кино, но это все равно герой, это человек, выделяющийся, а не человек из толпы, как все, которого мы полюбили. Мы можем полюбить, мы можем ему сочувствовать, мы можем ставить себя на его место, но это не герой, это другое. И этот фильм может быть любим, но нет... Виктор Матизен: Я не думаю, что герой типа Лени Голубкова мог - сейчас, во всяком случае, - реально на что-то претендовать. Лет 10 тому назад - да, мог. Бахыту Килибаеву представлялись все возможности сделать фильм с Леней Голубковым в качестве главного героя. Он мог, но он не воспользовался ею. Наверное, неспроста. Мумин Шакиров: Согласно традиции, теперь говорим мы, а вы, Сергей, нас слушаете. Каждый, кто принимал участие в беседе, должен высказать свою точку зрения, что из рассказанного вами показалось наиболее интересным. Виктор Матизен, прошу вас, ваши комментарии. Виктор Матизен: Меня интересует проблемы трубы совершенно реально. Мне, как и многим, кажется, что существующая система государственной поддержки неэффективна, притом, что я очень уважаю людей, которые стоят во главе этой системы. Но система бывает сильнее отдельных индивидов, и с ней нужно что-то делать. То есть проблема распределения государственной поддержки. Я согласен с Сергеем, что нам нужно как можно сильнее развивать именно коммерческое кино, именно его поддерживать, чтобы создать какую-то базу для существования киноиндустрии в ближайшие годы. Проблема заключается в том, что при существующей системе не существует никакой обратной связи между тем, что выпускается... как бы выпускается и все, и государство при этом свои функции как бы прекращает. Оно не отслеживает эти продукты, оно не отслеживает их ни с коммерческой точки зрения, ни с точки зрения искусства. На самом деле, каждый год нужно "подбивать бабки": мы вам отпустили миллион долларов на то, чтобы вы сняли коммерческий фильм, вы собрали 500 тысяч - на следующий проект вы денег не получите. Но если бы собрали 2 миллиона, могли бы сказать: вы получили миллион, вернули два - значит, получаете деньги на следующий фильм. То же самое по отношению к арт-проектам. Если мы в конце года видим, что фильм не собрал никаких призов на отечественных фестивалях, не собрал никаких призов на международных фестивалях, что он плохо принят прессой, - о каком финансировании на следующий год может идти речь? Несмотря на любое громкое имя любого, кто этот фильм сделал. Не то что государство должно поддерживать слабых, а оно должно поддерживать потенциально сильных - вот эта мысль мне показалась интересной. Мумин Шакиров: Штефани Прохноф, а что вы для себя вынести интересного? Штефани Прохноф: Мне просто было интересно, что вы сказали, что немцы любят американское кино. Потому что я всегда считала, что в Германии люди очень разное кино любят, и азиатское тоже, наверное. Я думала, что русское кино может быть успешным там. Мумин Шакиров: Сергей, вы меня, конечно, удивили, когда сказали, что кино для вас - это прежде всего любовь и удовольствие, а затем уже бизнес, где существуют свои правила и законы. Я был абсолютно убежден, что все ваши успешные проекты - это результат кропотливого труда, расчета и умелого проектирования, где продюсер обязательно должен вернуть затраченные деньги. А тут оказалось, что вы горячий поклонник авторского кино, штучного проекта, как вы говорите, чаще рискованного, а не жестко просчитанного продюсером и экспертами. Это, пожалуй, главное, что я хотел бы вам сказать. Ну а что касается того, как вы достаете деньги и уговариваете банкиров и финансистов раскошелиться на кино, на авторское кино, в частности, не гарантируя прибыль и окупаемость, - это остается загадкой. Впрочем, и у продюсеров должны быть, конечно, свои тайны. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
