Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[30-06-04]
Продолжение политикиИракские шиитыАвтор и ведущая Ирина Лагунина
Ирина Лагунина: За шесть недель до передачи власти переходному иракскому правительству в Ираке произошел один из самых дерзких терактов. Террорист-самоубийца, машина, начиненная взрывчаткой. В теракте погиб глава Временного совета Иззедин Салим. Шиит, член партии "Даува", политический авторитет города Басра был убит по приказу суннита, человека, связанного с Усамой бин Ладеном, по меньшей мере, через почтовую корреспонденцию Абу Мусаба аз-Заркауи. А за неделю до церемонии передачи власти какая-то террористическая группа выпустила пленку с угрозами новому иракскому лидеру, шииту, премьер-министру Ияду Аллауи. Голос: Что касается тебя, Аллауи - извини, что касается демократически избранного премьер-министра, - то мы нашли для тебя полезный яд и надежный меч... Мы добьемся своей цели. Мы не остановимся до тех пор, пока не заставим тебя пить из того же стакана, из которого выпил Иззедин Салим. Ты - символ зла и агент неверных. Ты - лицемер. Ирина Лагунина: Полагают, что голос на пленке принадлежит все тому же сунниту из Иордании, связанному с "Аль-Каидой" Абу Мусабу аз-Заркауи. И это - не война с силами коалиции или с западным демократическим порядком. Это - открытый вызов иракским шиитам - большинству населения страны, которое в этой стране никогда не было у власти. Немного статистики. Шииты составляют приблизительно 60 процентов населения Ирака. Это около 12 миллионов человек. В основном - арабы, но есть и курды, и туркмены, и персы, выходцы из Ирана. Численность их такова, что они могут легко революционизировать любой политический ландшафт Ирака, особенно в нынешних обстоятельствах. Другое дело, насколько в природе шиитов революционный менталитет. Главный для шиитов халиф - четвертый халиф мусульман - Али. Это отличает их воззрение от суннитского. Знаменателен в вере также его сын аль-Хусейн, это третий и самый почитаемый имам шиитов. С Хусейном связан самый яркий шиитский ритуал - Ашура, когда толпы верующих отправляются к могиле имама в городе Карбала. Самый яркий момент, мужчины, бьющие себя по спине, чтобы своими мучениями показать, какие муки испытывали шииты, когда имам погиб, а вместе с имамов погибла и надежда, что потомки Али поведут за собой мусульманский мир. Христианскому сознанию это шествие чаще всего внушает опасения своим фанатизмом. А сунниты, например, не приемлют его, считая театром, запрещенным исламской верой художественным отображением человеческой жизни. Некоторые сунниты вообще считают, что в шиитской вере слишком много показного. Ну и иракский город Самарра - место рождения двенадцатого имама, известного по имени аль-Махди (ведомый). Это мифическая личность - основа философии шиитской религии, что когда-то наступит век справедливости и правды - поскольку имам аль-Махди должен вернуться в качестве мессии. А пока имам не вернулся, в шиитской религии нет одного авторитета. Каждый духовный лидер набирает сам своих сторонников. Каждый из них, если позволяет ранг, по-своему толкует ислам. Сторонники отчисляют духовному наставнику исламский налог с доходов, а духовные лидеры тратят эти деньги на развитие учения, образование и благотворительность. В Ираке во второй половине 20 века было 4 ведущих духовных фигуры - ас-Садр, аль-Хаким, Систани и аль-Куи. В чем отличие их толкования религии? Как каждый из них рассматривал отношения государства и ислама? Мы беседуем с экспертом американского института мира, автором книги "Шиитское движение в Ираке". Фалех Джабар: Аль-Хаким, который умер в 1970 году, и аль-Куи, умерший в начале 90-х, как и Систани принадлежат к одной школе - к школе аполитичной. По их учению, роль духовных лидеров состоит в том, чтобы давать советы, оказывать моральную поддержку и благотворительную помощь, а не стремиться к власти. Это - так называемая пацифистская школа. Ас-Садр, напротив, верил в абсолютную власть и авторитет духовенства. Так, по крайней мере, говорят его последователи. В его писаниях я не смог найти ничего, что подтверждало бы эту теорию. Но если она верна, то ас-Садр следовал учению Хомейни, что духовный лидер должен забирать себе всю власть, как только ему предоставляется такая возможность. Ирина Лагунина: Итак, из духовных лидеров этой пацифистской школы в Ираке остался сейчас только Систани. Его учение идет вразрез с учением аятоллы Хомейни в Иране и, следовательно, с учением преемника Хомейни - аятоллы Хаменеи. В чем принципиальная разница? Фалех Джабар: Учение Хомейни - это своего рода искажение современной шиитской политической мысли. Он полагает, что духовенство должно стоять во главе правительства, что оно само и должно составлять правительство. В глазах многих это - абсолютно новое толкование, даже в каком-то смысле еретическая идея, потому что с точки зрения политического менталитета шиитов все правительства - незаконны. Поскольку тайный имам все еще не возродился. А ведь именно тайный, скрытый имам должен вернуться и стать единственным законным правителем. До него реального права на законное существование не имеет ни одна власть. Это - основа шиитской веры. И из этого базового положения развились два учения. Первое гласит, что, поскольку все правительства не легитимны, удобнее и лучше бороться за демократию, чем иметь у себя диктатуру. Демократия - меньшее зло. Это называется демократическим учением в шиизме. Другое учение состоит в том, что роль духовенства - давать советы в неполитической сфере. Как я уже говорил, его называют пацифистским учением в шиизме. Учение Хомейни - искажение, оно идет вразрез с этими вековыми традициями. Ирина Лагунина: Еще раз повторю, из четырех лидеров остался один - Систани, очень умеренный, пацифистский, очень уважаемый. Но достаточно ли одного Систани для 12 миллионов иракских шиитов? Кого они избрали в качестве своих духовных наставников вместо тех, кто ушел из жизни? Фалех Джабар: Конечно, этого не достаточно. Знаете, в шиитском мире в целом, и в Ираке - в особенности, люди не следуют одному авторитету. Они должны подчиняться авторитету, следовать его советам - это обязанность верующего шиита. Но у них есть право избрать в качестве своего наставника того лидера, которого они хотят для себя. Так что люди в Карбале следуют одному духовному наставнику, а верующие в Казамейне - другому. Аятолл много, помимо Систани. И у каждого - немало последователей. Однако дело в том, что большинство этой духовной знати поддерживают позицию Систани, и соответственно, их последователи тоже поддерживают Систани. В шиитском духовном истеблишменте всегда царствовал плюрализм, в нем всегда было много центров религиозного авторитета. Сейчас таких центов в шиизме 10 или 11. И надо иметь в виду, что кто-то избрал себе лидером иранского аятоллу Хомейни, а кто-то записался в сторонники других великих аятолл вне Ирака, например, в Ливане. Так что Систани - не единственный центр авторитета, но он - высокий центр, его очень уважают, он может повести за собой улицу. Ирина Лагунина: Фалех Джабар, специалист по иракским шиитам в американском институте мира. Большая часть шиитских семей в Ираке пришли к этой вере лишь в самом конце 19 века. Но когда британские власти в 1919 году проводили на своей подмандатной территории перепись населения, шиитов было уже большинство. Из книги Грэма Фуллера и Ренд аль-Рахим "Арабские шииты": Шииты были в первых рядах Таурат аль-Ишрин - революции 1920 года, ставившей целью независимость от Великобритании. Эта революция предвестила провозглашение иракской монархии. А поскольку шииты сыграли в этом процессе решающую роль, они ожидали, что займут, по меньшей мере, равное положение в будущем иракском государстве и были глубоко разочарованы, когда британцы передали правление суннитской военной элите. Британское решение было продиктовано несколькими факторами, но больше всего - историей отношений оккупационных сил с двумя иракскими конфессиями. Ирина Лагунина: Факторы закладывались в Османской империи, которой принадлежала часть территории будущего Ирака. Шиитов в Османской империи не притесняли, их было мало, им давали жить своей жизнью в государстве, в подавляющем большинстве суннитском. Сунниты представляли собой урбанизированное сообщество, более предсказуемое, которое было легче понять и контролировать. Большинство шиитов, напротив, по-прежнему следовали неорганизованному и архаичному племенному социальному порядку, который британцы могли с трудом разгадать и управлять которым было слишком сложно. Суннитское общество также предоставило Британии подготовленных государственных чиновников, прошедших через школу Османской империи и знакомых с администрацией провинций. Ирина Лагунина: Еще один фактор - политическая активность шиитских духовных лидеров. Высшие духовные лица Ирака, многие из которых были родом из Ирана, сыграли особо негативную роль с точки зрения британских интересов в Иране. Именно резкое сопротивление шиитского духовенства вынудило иранское правительство в 1891 году аннулировать дарованную Великобритании табачную монополию. Затем, в 1909-м иракские духовные лидеры поддержали конституционное движение в Иране. В самом Ираке в ноябре 1919 году крупнейший духовный лидер Мирза Ширази в Карбале выпустил исламский закон - фатву, запрещавщую верующим избирать немусульман в правление страны. В августе 1920 году Ширази выпустил еще одну фатву, которая узаконила восстание против британцев. Участие шиитского духовенства в политической борьбе против Великобритании, их вызывающая независимость и их власть над шиитским сообществом привели к тому, что шииты стали для Великобритании мало привлекательным партнером, и британцы склонились в пользу менее проблематичной и более послушной суннитской части населения Ирака. Ирина Лагунина: И, наконец, чисто религиозный фактор. Духовенство не поощряло поступление шиитов на службу в структуры правительства. Правительство рассматривалось как незаконное и подрывающее духовный авторитет. И, например, в 1920 году духовные лидеры выступили против новой системы государственных школ, поскольку эта система образования уводила детей от контроля духовных наставников и предлагала светскую программу. Когда в 1921 году была создана иракская армия, духовенство выступило и против нее, и в течение нескольких десятилетий редко кто из шиитов учился в военных академиях. Ирина Лагунина: При короле Фейзале эта система только развивалась. Причем развивалась в течение 35 лет. Король понимал, что такая структура отношений - при неактивном и не вовлеченном в государственную жизнь большинстве населения - весьма хрупка. Шиитов пытались привлечь в общую жизнь в стране, но ставку сделали на небольшую группу шиитской знати. В результате - политическая активность молодежи все государственной политики. А затем и отход к коммунистическим идеям. В 50-х годах в Ираке быть коммунистом автоматически означало быть шиитом. Впрочем, схожие процессы наблюдались и среди шиитов Ливана или, например, Бахрейна. Пятидесятые годы отмечены ростом политической активности шиитского большинства в Ираке. Еще выдержки из книги Грэма Фуллера и Ренд аль-Рахим "Арабские шииты". В конце 50-х годов шиитские духовные лидеры начали разрабатывать исламскую альтернативу коммунизму, которая превзошла бы коммунизм по притягательности и "подлинности" идеи. И хотя этой исламской альтернативе придавался статус общей для всех ветвей ислама, вырабатывали ее именно шиитские лидеры - Саид Мухаммад ас-Садр и Саид аль-Хаким, сын великого шиитского проповедника, аятоллы аль-Хакима. Исламская альтернатива использовала шиитскую терминологию, предназначалась для шиитов и распространялась в южных провинциях и бедных шиитских пригородах Багдада. Городские и образованные шиитские слои высказывали симпатию этой идеологии, но в ряды сторонников зарождавшегося движения не вступали. Партия "Даува" - первая исламская шиитская политическая организация - была образована в Наджафе в 1958 году, хотя формально заявила о себе лишь в 1968-м. (...) "Даува" изначально должна была лишь призывать людей к вере и возрождать преданность религии. Но в результате стала политической партией, которая действовала в подполье и развивала интеллектуальное учение в противовес доктринам арабизма и коммунизма. Ирина Лагунина: Вернусь к разговору со специалистом по иракским шиитам в американском институте мира Фалехом Джабаром. Мы говорили о духовном мире шиитов. Но вот шииты Ирака были первыми, кто образовал свое политическое движение - партию "Аль-Даува". Фалех Джабар: Но это не была первая исламская партия. Первой была "Хезб-иль-Нахва". Это была светская организация, но все равно она представляла шиитов в 20-е годы, во времена монархии. Но вы правы, "Даува" была не просто шиитской, она была исламской партией. И она не стала в результате чисто иракской, она распространилась на Иорданию, Кувейт, страны Персидского залива в целом, Иран, Ливан, и даже частично на Пакистан. Она задумывалась как "шиитский исламский интернационал" - в противовес "Коммунистическому интернационалу". Глобальная идея распалась, но осталась иракская "Даува", а в Ливане из нее родилась "Хезболлах". Ирина Лагунина: Поясню слова Фалеха Джабара о шиитской партии и исламской партии. Это - особенность шиитского политического движения. Если шииты хотят создать свою политическую партию, они вынуждены называть ее шиитской, то есть представляющей определенную ветвь религии, хотя ничего религиозного в этой партии может и не быть. Просто у шиитов нет другого способа определять себя, свою самобытность. Ничто другое их не отличает от иракского общества - они арабы, и они - иракцы. Курдам в этом смысле легче, они основывают свое движение на этнической принадлежности, что внушает людям меньше опасений. А когда говорят "шиитская партия", сразу думается об исламистской и религиозной. Но "Аль-Даува" была именно исламской партией. Из книги "Арабские шииты". В 70-е годы члены партии "Даува" и ее тайные сторонники в Ираке жестоко преследовались. Мухаммад Бакир ас-Садр вместе с сестрой, активным членом политического движения, были уничтожены Саддамом Хусейном в 1980 году, возможно, из-за того, что надвигалась ирано-иракская война. Но к тому времени "Даува" через сеть тайных единомышленников и религиозных деятелей, выделяющих пожертвования партии, уже пустила корни в странах Персидского залива, особенно в Кувейте, Ливане и революционном Иране. В арабском мире "Даува" стала основой объединения шиитского сопротивления, а в Ливане - помогла создать организацию "Хезболлах". Этой партии приписывают теракты шиитов в Кувейте в 80-х годах, тем более что затем последовала серия угонов самолетов ливанскими активистами "Хезболлах" - "Даува". На самом деле "Даува" представляла собой ранний образец шиитской региональной сети, которую позже - в конце 80-х -в начале 90-х годов - переняла "Хезболлах". Ирина Лагунина: В 70-е годы в правившем в Багдаде революционном совете партии "Баас" не осталось ни одного шиита. А период этот, тем не менее, был ключевым для Ирака. Была принята новая конституция, было подписано соглашение о разделе земли с курдами, был национализирован иракский нефтяной сектор. Когда принимались эти решения, у шиитов в правительстве не было ни одного голоса. Из книги "Арабские шииты": "Даува" попала под иранское влияние позже. Сначала она глубоко укоренилась как самостоятельное движение в иракской политике. А то, что "Даува" начнет сближаться с Ираном, было практически неизбежно, поскольку в Ираке ее жестоко преследовали, и ее руководство было вынуждено выехать из страны. Иран был тем безопасным прибежищем, которое искала и могла найти партия. И также неизбежно в таких обстоятельствах было то, что "Даува" в начале 80-х годов стала выполнять роль инструмента иранской политики. И тем не менее, нельзя забывать, что "Даува" - выросшее внутри Ирака, собственно иракское движение, проповедавшее замечательное, независимое видение ислама и государства, которое совершенно не соответствовало взглядам Хомейни на исламское правление. Это движение родилось из репрессий и отторжения, которые молодые образованные шииты уже не могли терпеть и которые порождали чувство безысходности. А насилие со стороны "Даувы" - это ответ на преследования режима партии "Баас", видевшего в "Дауве" реальную угрозу своему существованию и пытавшегося ее уничтожить. Ирина Лагунина: Фалех Джабар, американский институт мира, как повлияла партия на настроение умов иракских шиитов во времена правления партии "Баас"? Фалех Джабар: С 1958 по 1978 годы партия представляла собой собрание интеллектуалов. А с 1978 года, вслед за всплеском политического революционного движения в Иране, которое в результате и привело к власти аятоллу Хомейни, иракская "Даува" тоже начала выступать скорее как политическая, нежели чем интеллектуальная группа. И если вы помните, в те годы аятолла Хомейни жил в Ираке. Иранский шах направил свою жену к Саддаму Хусейну, чтобы она попросила выдворить Хомейни из Ирака. И Саддам согласился. Этот шаг вызвал протесты среди багдадских шиитов. Хомейни хотел уехать в Кувейт, но власти Кувейта его не пустили. Затем Турция дала ему возможность проехать через свою территорию в Париж. В это время партия "Даува" начала кампанию поддержки Хомейни и иранской революции. И когда он победил в Иране, члены партии "Даува" в Ираке подумали, что они могут последовать этому опыту, провести у себя в стране исламскую шиитскую иракскую революцию. Но правительство Саддама Хусейна было в тот момент в силе, экономика развивалась успешно, цены на нефть были высокими, профицит бюджета составлял 40 миллиардов долларов. У страны была сильная армия и почти полмиллиона сотрудников спецслужб. Время для шиитского восстания было плохим. И закончилось все массовыми убийствами и уничтожением костяка партии "Даува". Остальные покинули страну и основали отделения партии за границей. Так что влияние этой партии в то время на умы иракцев состояло в том, что "Даува" попыталась поставить под сомнение существование партии "Баас". Никто кроме нее в то время не пытался оспорить режим в Ираке. А в целом партия больше всего повлияла на настроения среднего класса шиитского населения, она дала этим людям такое понятие, как политическая активность в ее крайней степени - воинственности. Воинственность была подкреплена расплывчатыми исламскими лозунгами, но этого было достаточно для того, чтобы привлечь людей левых настроений, поддерживавших марксизм и арабизм. Все остальное время правления Саддама Хусейна вплоть до взятия Багдада в 2003 году силами коалиции партия представляла собой просто группировки в изгнании. Ирина Лагунина: Еще раз обращусь к книге "Арабские шииты": В целом с 1970 по 1981 годы правительство партии "Баас" депортировало из страны до 150 тысяч человек. В 1977 религиозная процессия, шедшая с Наджафа в Карбалу под религиозными и антиправительственными лозунгами, была разбита армейскими частями, которые обстреляли ее и с земли, и с воздуха - с вертолетов. Процессия включала в себя 30 тысяч человек. Потребовалось два дня убийств и арестов, чтобы подавить восстание. Естественно, что репрессии против шиитских и религиозных движений породили ответное насилие. Группы исламских бойцов, членов партии "Даува", Организации исламского действия и других, более мелких организаций, стали саботировать режим. Партизанские отряды нападали на службу безопасности, здания партии "Баас", должностных лиц. Были даже весьма амбициозные попытки покушения на жизнь заместителя премьер-министра страны Тарика Азиза (в 1980 году) и Саддама Хусейна (в 1980 и 1982 годах). Эти покушения, однако, привели лишь к более жестоким преследованиям, казням и арестам. Ирина Лагунина: Единственное исключение за все эти годы - ирано-иракская война 1980-88 годов. Ирано-иракская война заставила правительство выработать двойные стандарты в подходе к шиитам. В первые годы конфликта, когда Ирак побеждал противника, режим усилил преследования шиитского духовенства и религиозных партий и ускорил депортацию шиитов в Иран. Однако в 1983, когда Ирак потерял военное преимущество в конфликте, режим был вынужден изменить стратегию. Режим понял, что лучше иметь в шиитах лояльных граждан, тем более что шииты составляли большинство военнослужащих срочного призыва и мобилизации. Надо было также поправить свой религиозный имидж, чтобы противостоять исламской пропаганде Ирана. Саддам Хусейн и высшее руководство страны резко участили поездки к святым местам в Наджафе и Карбале. Эти посещения сопровождались общенациональными церемониями. Святые места и мечети реставрировали и обновили, хотя продолжали вместе с этим запугивать и преследовать шиитских религиозных наставников. Чтобы повысить свой авторитет среди шиитов, Саддам Хусейн изобрел генеалогическое древо, которое доказывало, что его семья через имама Хусейна берет начало от пророка Мухаммеда. (...) Таким образом, Саддам пытался установить и эмоциональную связь с шиитами, и свой собственный высокий религиозный статус. Ирина Лагунина: Восстания шиитов, на которое надеялся Иран, в Ираке за годы войны так и не произошло. На самом деле, как только в 1982 году военные действия переместились на иракскую землю, патриотические чувства иракцев перевесили все другие соображения. Дезертирство из армии сократилось, и шииты воевали столь же мужественно, сколь и сунниты. Ирина Лагунина: Книга "Арабские шииты", авторы Грэм Фуллер и Ренд Рахим Франки. Фалех Джабар, сотрудник американского института мира, автор книги "Шиитское движение в Ираке". Так в какой форме сейчас существует иракское отделение этой партии? Фалех Джабар: Отделение "Даувы" в Ираке разделилось на несколько фракций. Одна фракция обосновалась в Басре, другая осталась в Иране, основную группу повел за собой аль-Джафари, который стал сейчас вице-президентом. А третья группа состоит из молодых последователей, мирян, как они себя сами называют. У них есть сеть по стране, есть офисы в Багдаде. Но, повторяю, костяк партии остался с Ибрагимом аль-Джафари. Ирина Лагунина: Вот сейчас партия представлена в новом правительстве, причем человек, представляющий ее, занимает пост вице-президента. Какова политическая платформа нынешней "Даувы"? Фалех Джабар: Даже в прошлом лозунги партии были довольно расплывчаты. У них не было ни социальной, ни экономической платформы. Все установки носят общий характер. Например, они верят в рыночную экономику, поскольку шииты в целом относятся в основном к классу торговцев. А класс торговцев был уничтожен в рамках платформы командной экономики партии "Баас". Они воспринимали проведенную в стране национализацию и введение командной экономики как нападки на шиитов, а не как борьбу с рыночной экономикой, что на самом деле происходило. Это, во-первых. Во-вторых, они выступают за демократическое правительство, включая свободу выборов, свободу прессы и так далее. Но, в-третьих, они проповедуют исламизацию общества. Что они имеют этим в виду? Они хотят, чтобы в стране не было алкоголя, чтобы женщины закрывали лицо, чтобы мужчины не носили галстуки, а только застегнутые на все пуговицы рубашки. Вот такого рода этический ислам, который касается в первую очередь манер, одежды, поведения в обществе. Сейчас такого рода исламизация общества немного устарела, и даже многие исламисты пытаются отойти от этих установок. Ирина Лагунина: Жизнь шиитов в Ираке в десятилетия правления партии "Баас" была почти неизвестна в мире. На Западе видели лишь такие организации, как фонд аль-Куи - одного из четырех главных духовных лидеров страны. В рамках этого фонда была сделана попытка установить межшиитский и шиитско-суннитский диалог. Есть ли диалог между шиитами внутри Ирака и шиитско-суннитский диалог? Фалех Джабар: Да, да. Такие встречи происходят и сейчас. Как межшиитские, так и шиитско-суннитские. На одной такой встрече была сделана попытка противостояния идеологии вахаббизма и идеологии "Аль-Каиды", тем людям, которые пытаются развязать войну между религиозными сообществами в стране. Вы помните, были теракты смертников во время основного шиитского ритуала Ашуры. А затем последовала серия убийств проповедников - как шиитских, так и суннитских. И внезапно все это прекратилось. А прекратилось все это в тот момент, когда молодой Мукдата ас-Садр вступил в открытое столкновение с силами коалиции. Это потому что те, кто придерживается идеологии "Аль-Каиды", в этот момент остановили попытки развязать межконфессиональную войну. Им достаточно было того, что шииты, наконец, вступили в конфликт с оккупационными войсками. "Аль-Каида" может попытаться развязать внутренний конфликт еще раз, возможно, попытается. Ирина Лагунина: Фалех Джабар, американский институт мира. Немало действий "Аль-Каиды" по всему миру направлено против шиитов. В Пакистане, например, взрываются шиитские мечети. А лозунг Усамы бин Ладена - восстановить халифат - это лозунг суннитский. Бин Ладен однажды попробовал завязать отношения с шиитской "Хезболлах", преемницей "Аль-Даувы", но из этого ничего не вышло. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
