Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[17-04-02]
Продолжение политикиОбщий человеческий судВедущая Ирина Лагунина Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан: Те, кто совершает военные преступления, проводит политику геноцида и других преступлений против человечности, отныне не уйдут от правосудия. Человечество будет в состоянии защитить себя, ответить на самые худшие проявления человеческой натуры одним из самых великих своих достижений - законом. Ирина Лагунина: Это - фрагмент выступления Генерального Секретаря ООН Кофи Аннана по поводу создания нового международного органа - постоянного Международного уголовного суда. Никто не ожидал, что это случится уже в нынешнем году. Для того, чтобы основать этот орган, нужно было, чтобы 60 стран ратифицировали основной документ, определяющий его работу - Римский статут, римский договор. Предполагали, что цифры 60 удастся достичь в лучшем случае в следующем году. Но документ одновременно ратифицировали 10 государств. Общее количество стран, которые полностью разделяют идею создания суда, сейчас 66. Список не включает Соединенные Штаты, Россию и Китай. Юрисдикция постоянного Международного уголовного суда начинается 1 июля этого года. Это значит, что все преступления - преступления против человечности, военные преступления, геноцид - совершенные после 1 июля, будут рассматриваться именно в этом международном органе, если, конечно, страны сами смогут провести расследование и, если так решит национальный суд, вынести обвинительный приговор. У нового международного органа правосудия - долгая история. О ней - наш корреспондент в Вашингтоне Владимир Абаринов. Владимир Абаринов: Первое международное соглашение о гуманитарных правилах ведения войны было заключено в 1864 году - это была Первая Женевская конвенция, трактующая вопросы оказания медицинской помощи раненым на поле боя. Вторая Женевская конвенция, 1906 года, установила правила ведения боевых действий на суше и на море. Третья Женевская конвенция, открытая к подписанию в 1929 году, гласит, что законы и обычаи войны относятся не только к гражданам тех стран, которые ее ратифицировали, но и ко всем людям вообще независимо от их гражданства. Таким образом, тот факт, что государство не считает обязательным для себя соблюдение конвенции, не освобождает от ответственности за военные преступления его граждан. В конце 19-го века европейские державы предприняли первую попытку установить и кодифицировать международные нормы поведения государств в конфликтах, в том числе способы мирного решения международных споров. В 1899 и 1907 годах в Гааге состоялись мирные конференции, инициатором которых была Россия, а выдающийся русский юрист-международник Федор де Мартенс разработал проекты Гаагских конвенций. Эти документы подробно регламентировали порядок объявления войны, ведения боевых действий, права и обязанности нейтральных стран. Для мирного разрешения межгосударственных споров был учрежден Постоянный арбитражный суд, преемником которого стал современный Международный Суд в Гааге. Таким образом, к моменту начала Второй мировой войны международное право располагало кодексом поведения в вооруженных конфликтах, но никакой процедуры привлечения к ответственности его нарушителей не существовало. По вопросу о наказании виновных члены антигитлеровской коалиции занимали различные позиции. Известна, например, фраза Уинстона Черчилля, сказанная в 44 году - британский премьер считал, что военных преступников следует "выследить и пристрелить". Аналогичной точки зрения придерживались Советский Союз и Франция. Однако правительство Соединенных Штатов настояло на том, что лица, обвиняемые в совершении военных преступлений, должны получить право на справедливый суд. В августе 45-го года представители четырех держав, одержавших победу во Второй мировой войне, собрались на конференцию в Лондоне. Итогом конференции стало соглашение о Международном военном трибунале и Устав трибунала, которым была определена процедура судебного следствия и описаны преступления, подлежащие юрисдикции Трибунала. Согласно Уставу, обвиняемые получили право на адвоката, которого они могли выбрать по своему усмотрению. Услуги адвокатов оплачивали страны-организаторы суда. Обвиняемые пользовались правом вызова свидетелей, представления доказательств в свою пользу, а также правом перекрестного допроса свидетелей обвинения. Устав Международного военного трибунала предусматривал привлечение к уголовной ответственности лиц, виновных не только в нарушении законов и обычаев войны, но в планировании и развязывании агрессии и в преступлениях против человечности. Помимо 24 физических лиц, обвинения были предъявлены шести организациям, из которых три - СС, Гестапо и политическое руководство Национал социалистической рабочей партии - Трибунал в Нюрнберге признал преступными. Принадлежность к этим организациям служила основанием для привлечения к суду, который затем устанавливал степень личного участия обвиняемого в преступлениях организации. В послевоенной Германии этим занимались специально созданные суды по денацификации. Наиболее серьезные отступления от надлежащей судебной процедуры в американском понимании состояли в том, что Устав не предусматривал участие в процессе жюри присяжных и отказывал осужденным в праве на апелляцию. Осужденные могли лишь обращаться с прошением о смягчении приговора или помиловании к оккупационным властям - Контрольному Совету по Германии. Они так и сделали - и получили отказ. Положения Устава легли в основу всей послевоенной международной уголовной юстиции и положили начало принятию ряда международных конвенций. Однако Нюрнбергский трибунал так и не выполнил своей главной исторической задачи - предотвратить совершение военный преступлений и преступлений против человечности в будущем. Работа над проектом статута Постоянного международного уголовного суда началась еще в 50-х годах прошлого века, но была прервана по политическим мотивам. В 93 году Генеральная Ассамблея ООН поручила своей Комиссии по международному праву продолжить разработку статута. В июле 98 года в Риме состоялась конференция, участники которой одобрили и подписали статут, получивший название Римского. Документ должен был вступить в силу после ратификации его 60 странами. 12 апреля этот рубеж был перейден - представители 10 государств на специальной церемонии в нью-йоркской штаб-квартире ООН передали генеральному секретарю организации Кофи Аннану ратификационные грамоты. Число стран, которые ратифицировали Римский статут, было доведено до 66. На сей раз статут международного суда не имеет обратной силы - его юрисдикции будут подлежать преступления, совершенные после 1 июля этого года - даты официального вступления в силу Римского статута, и лица, которых не могут или не хотят привлечь к ответственности судебные власти их собственных стран. Ирина Лагунина: Историю создания постоянного Международного уголовного суда рассказал наш корреспондент в Вашингтоне Владимир Абаринов. Идея создать всемирный орган правосудия зародилась у тех, кто вырабатывает законы своих стран - в организации Парламентарии за всемирные действия, сразу после падения Берлинской стены. Генеральный секретарь этой организации Шавьер Рафи: Шавьер Рафи: Давайте начнем с того, что я рассматриваю этот суд скорее, как институт, развивающий международное право, и международный правопорядок, как он вписывается в международное сообщество. Впервые международное сообщество договорилось о создании подобного института (это произошло в Риме), а затем в рекордное время для создания нового международного органа 66 стран подписали и ратифицировали этот документ на год раньше намеченного срока. Так что вдруг оказалось, что представления о том, что такое гуманитарное право, что такое нарушения прав человека, что такое военные преступления, что такое геноцид, что такое преступления против человечности - вот все эти понятия едины для всего международного сообщества, одинаково трактуются практически всеми. У них общее для всех стран определение. А сейчас создана и специальная группа, которая вырабатывает определение агрессии. Если удастся достичь приемлемого для всех определения, то это преступление также будет рассматриваться международным трибуналом через семь лет после его вступления в силу 1 июля этого года. Так что мир движения в правильном направлении. И международный суд - один из самых интересных институтов, который создало международное сообщество на международном же уровне. Большинство из нас живет, следуя законам своей страны. А теперь мир создал такой же институт права в межгосударственном общении. Он основан на международных принципах. Вот в этом и состоит самая сильная сторона суда. Ирина Лагунина: Вы действительно считаете, что суд может повлиять на поведение определенных правителей в мире? Шавьер Рафи: Я верю, что повлияет. Знаете, когда идея создать этот суд прозвучала в первый раз, само предприятие показалось уж больно отстраненным от реальности. Но с годами все больше людей - и политиков, и юристов, и правозащитников - вступили в коалицию, требующую создания этого суда. То есть суд, еще не будучи созданным, сформировал пул поддержки принципов международного права, которые на самом деле шире, чем сами рамки суда. Это кажется мне наиболее интересным моментом. Ведь для того, чтобы граждане какого-то государства не попали в международный суд, это государство должно улучшить свою собственную законодательную базу, свой уголовный кодекс, к примеру. А это значит, что в государстве на национальном уровне укрепится законность. В результате, дела, которые государство захочет передать на рассмотрение международного суда, - это дела, с которыми само государство просто не может справиться самостоятельно, например, из-за того, что они политически очень сложны. Более того, подписываясь под членством в Международном суде, государства, политическое руководство этих стран, также берут на себя обязательство, что они сами предстанут перед этим судом, если вдруг они совершат подобные преступления. Ведь они подписываются под тем, что у граждан их стран никаких привилегий по сравнению с другими не будет, у всех, вплоть до правителей. И вот это на самом деле - шаг вперед. Ирина Лагунина: Суд, конечно, не дает гарантий, что преступления не будут совершаться. Но дает ли он гарантии того, что не случится дело, подобное делу Пиночета? Ведь Пиночет, в конечном итоге, избежал правосудия. Шавьер Рафи: Избежал? И да, и нет. Он избежал суда в Великобритании, но прошел некоторые юридические процедуры в Чили. Однако само впечатление от того что человек его калибра, бывший глава государства, все еще имеющий большую власть в сенате и в военных структурах страны, арестован, посажен под арест, вынужден проходить через юридические процедуры, через медицинское обследование и освидетельствование, оказало очень сильное воздействие на Чили. Да и не только Чили. Вскоре после того, как это случилось с Пиночетом, мы работали в Аргентине, в аргентинском парламенте. И, помню, по Буэнос-Айресу ходила шутка, что все аргентинские генералы прервали свои европейские каникулы, потому что боятся, что кто-нибудь заведет против них уголовное дело. Так что в каком-то смысле мы живем в новом мире. После второй мировой войны все думали, что ничего подобного не произойдет. Но происходит, произошло. В Боснии, в Руанде, в Камбодже, во многих других местах мира - по сей день. И то, что мы теперь называем вещи своими именами и документируем преступления, а кто-то готовится выдвинуть иск против этих преступлений, это уже большой прорыв в международном праве. И не столько важно, сможет ли кто-то на самом деле вчинить иск, есть ли для этого национальная юридическая система, насколько важен один простой факт: мы ушли от того, чтобы делать вид, что эти вещи не происходят. Мы пришли к тому, что начали искать юридическое лекарство от этих преступлений, мы начали искать судебную систему - национальную ли, или международную - которая могла бы рассматривать подобные дела. Ирина Лагунина: Говорила Генеральный секретарь организации Парламентарии за всемирные действия Шавьер Рафи. Как я уже сказала в начале передачи, в числе государств, ратифицировавших Римский статут международного суда, нет России, Китая и Соединенных Штатов. Представитель Госдепартамента США заявил, что Соединенные Штаты опасаются, что суд может действовать политически пристрастно по отношению к гражданам США. Гэри Демпси, эксперт по международному суду в вашингтонском институте "Кейто", сформулировал четыре группы возражений против суда: практическая выгода от этого института, национальные интересы США, конституция Соединенных Штатов. Четвертое возражение состоит в том, что суд открывает ящик Пандоры. Гэри Демпси, что в ящике Пандоры? Гэри Демпси: Одна из проблем состоит в том, что является прерогативой суда. Сейчас это - геноцид, преступления против человечности и военные преступления. Но в принципе, через семь лет прерогатива может быть расширена. Уже сейчас ведутся дискуссии о том, не добавить ли экологические преступления, компьютерные преступления, распространение наркотиков и другие виды уголовной деятельности. Так что этот суд может в конечном итоге оказаться в юридическом хаосе. Еще одно преступление, которое сейчас обсуждается - это агрессия. Оно уже включено в соглашение, но его еще не определили. Само понятие "агрессия как преступление" еще не получило юридического определения. Но эта дискуссия может завести далеко. Например, под понятие агрессии могут быть включены предупредительные удары, эмбарго, блокады. А это на самом деле свяжет руки тем, кто разрабатывает американскую внешнюю политику. Ведь если учитывать нынешнюю кампанию против терроризма и угрозу того, что террористические организации могут обзавестись оружием массового поражения, то предупредительные удары никак нельзя сбрасывать со счета. Не думаю, что американской администрации понравится подобная идея. Ирина Лагунина: Теперь о политических возражениях? Гэри Демпси: Политические возражения состоят в том, что судом могут воспользоваться в корыстных целях, по политически мотивам. Есть определенная возможность, что суд станет инструментом выражения антиамериканских настроений. В статуте суда записано, что граждане государств, подписавших договор, в течение семи лет не могут предстать перед этим судом. А граждане тех стран, которые не подписали договор, могут рассматриваться в суде, начиная с 1 июля этого года, когда юрисдикция суда войдет в силу. Это значит, что Соединенные Штаты, у которых по всему миру рассредоточено 248 тысяч военнослужащих - они есть в 40 странах - сразу же попадут под микроскоп, а многие страны, которые подписали и ратифицировали договор, не будут привлекаться к ответственности, не будут даже рассматриваться. Надо еще учесть и тот факт, что многие государства, ратифицировавшие договор, не собираются в ближайшем будущем участвовать в вооруженных конфликтах. Это, например, относится к Европе. Так что получается, что эти страны, не имеющие отношения к войнам, создают суд, который будет через увеличительное стекло рассматривать Соединенные Штаты. Ирина Лагунина: Замечу, однако, что статья 8 юридического статута суда специально говорит о том, что суд рассматривает только серьезные преступления, которые выражаются в определенной политике или плане. Речь не идет об отдельном преступлении, совершенном отдельным солдатом в процессе боевых действий. Продолжим разговор с экспертов вашингтонского института "Кэйто". В чем состоят практические возражения? Гэри Демпси: Практические возражения состоят в том, что суд основан на том, что каким-то образом это учреждение предотвратит или сдержит государственных деятелей от совершения подобных преступлений. Не думаю, что это произойдет. Мне кажется, что если человек диктатор и совершает подобного рода преступления, то он не пойдет на подписание мирного соглашения или на закон об амнистии, который подписал Пиночет, он будет бороться до конца. Он принесет лишь больше смерти, больше разрушений. Эти люди уже ни перед чем не остановятся, потому что они знают, что произошло с другими и чем это грозит им. На самом деле, интересен пример Милошевича. Когда он получил вызов в международный трибунал, его кампания в Косово не прекратилась, наоборот, она расширилась. Думаю, он не правильно рассчитал. Он думал, что не окажется в Гааге, что ему удастся еще какое-то время посидеть в Белграде, и поэтому отошел от власти. Но будущие диктаторы, которые не захотят повторять путь Милошевича, не захотят и так просто отдавать власть. Ирина Лагунина: Но в таком случае, зачем вообще говорить о правосудии? Ведь, по этой логике, угроза правосудия только подстегивает диктаторов на преступления... Гэри Демпси: Это вообще не в компетенции международного сообщества. Решать подобные проблемы должны сами страны внутри себя. Если бы Югославия решила сама судить Милошевича, а, кстати, международное сообщество отнюдь не подталкивало страну выбрать этот путь, то все могло быть по-другому. Я не говорю о том, что подобное не должно получать юридической оценки, я просто считаю, что использовать для этих целей международный уголовный суд - не самой лучший вариант. И мне кажется, не стоит проводить параллели между этим судом и Нюрнбергским процессом. Потому что в Нюрнберге была одна сторона, безоговорочно проигравшая войну (о чем в данных ситуациях мы не говорим), а сам трибунал проходил в стране, где эти люди правили. Трибунал должен был открыть правду, показать людям, что было совершено от их имени. Гаагский трибунал по Югославии этой функции не выполняет хотя бы уже потому, что находится в Гааге. Вместе с безоговорочной капитуляцией у выигравшей стороны появляется доступ к документам. Как мы знаем, огромное количество документов в югославском трибунале, да и в трибунале по Руанде, было уничтожено или спрятано. Так что, по-моему, лучше всего решать эти проблемы внутри страны и решать их на основе местной законодательной базы. Ирина Лагунина: Говорил эксперт вашингтонского института "Кейто" Гэри Демпси. Один из аргументов в защиту суда строится на том, что суд носит комплиментарный характер. То есть, государствам предоставлено право в первую очередь самим провести расследование и наказать виновных. И только если они не могут или не хотят это делать, вступает в действие международный орган. Вероятно, для этого в странах должны существовать соответствующие статьи уголовного кодекса. Они есть в России, они есть в странах, создавших сейчас международный суд. А что в других государствах, на которых действие суда, так или иначе, будет распространяться, даже если они не участвуют в работе этого международного органа. Говорит эксперт из Комитета юристов за права человека Элиса Массимино: Элиса Массимино: Ничего этого нет в отношении военных преступлений и преступлений против человечности. Может быть, вы помните, мне кажется, это был хороший урок права для людей у власти, когда, наконец, нашли Пол Пота. И тогда начали думать, где, в какой стране, он мог бы предстать перед судом и понести наказание за те преступления, которые он совершил. Администрация Клинтона спросила тогда, а почему бы не здесь, не в Соединенных Штатах? Но быстро выяснилось, что в США нет такого закона, по которому можно было бы привлечь к ответственности человека, совершившего военные преступления за пределами Соединенных Штатов. Так что это - важный вопрос не только для США, но и для многих стран, чье внутреннее уголовное законодательство не отражает эту концепцию международной юрисдикции. Впрочем, речь даже не об общей юрисдикции, а о том, что во многих странах нет закона, который позволял бы привлекать к ответственности собственных граждан за военные преступления, преступления против человечности, геноцид. Ирина Лагунина: Противники вступления США в международный суд полагают, что статут суда может быть расширен настолько, что к преступлениям против человечности будут отнесены, например, экологические преступления. А это уже затрагивает интересы не только министерств обороны, но и частного бизнеса. Сейчас, например, идет речь о том, чтобы включить агрессию как преступление. Хотя страны пока не могут договориться о том, как определить агрессию. Может ли быть расширен статут суда? Элиса Массимино: Любой человек, который принимал участие в переговорах о статуте суда и, в особенности, о том, какие преступления могут быть рассмотрены этим судом, скажет вам: эти преступления очень тщательно описаны. Но, как в любом суде, как в любой юридической системе, в этом суде тоже пройдет период интерпретации статута. И конечно, будут подниматься вопросы о том, какое конкретно действие подпадает под определение геноцида или преступления против человечности. Суд будет существовать годами и, безусловно, создаст определенную юриспруденцию. Но сейчас его ответственность четко ограничена тремя группами преступлений. Что касается агрессии, то это большой вопрос. Но это - одна из причин, по которым Соединенные Штаты должны принимать участие в работе суда. Если они этого не сделают, если они повернуться спиной, они потеряют возможность влиять на ход дискуссии, на то, как будет интерпретирован статут суда, как и на то, будет ли, например, включено в него такое преступление, как агрессия. Ирина Лагунина: Эксперт из Комитета юристов за права человека Элиса Массимино. В отличие от других стран, подписавших Римский статут, но не ратифицировавших его, США заявили свою позицию. Она продиктована, в первую очередь, политическими интересами, и именно поэтому вызывает разногласия внутри страны. Правозащитники же говорят о том, что, отказавшись участвовать в работе суда, Соединенные Штаты в определенной мере нарушили традицию, когда именно эта страна подталкивала развитие демократического международного права. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
