Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[15-09-04]
ФизтехАвторы и ведущие программы Владимир Губайловский и Александр Костинский Александр Костинский: Сегодня мы будем говорить об одном из самых известных российских вузов - Московском физико-техническом институте. Мы будем говорить об истории Физтеха и его сегодняшнем дне, о знаменитом физтеховском методе обучения. В студии Радио Свобода: Сергей Петрович Капица, академик Европейской Академии наук, профессор МФТИ. В течение 35 лет Сергей Петрович возглавлял кафедру "Общей физики". Сергей Петрович сын лауреата Нобелевской премии, основателя Физтеха Петра Леонидовича Капицы. И Лев Дмитриевич Кудрявцев, член-корреспондент Российской Академии наук, академик Европейской Академии наук, профессор МФТИ, тоже в течение 35 лет заведовавший кафедрой "Высшей математики". Начнем мы с истории физтеха. Давайте скажем несколько слов о том, как все начиналось. Сергей Капица: Начиналось это давно, как говорится. Я думаю, что истинное начало надо относить к послереволюционным годам, когда мой отец кончил Ленинградский политехнический институт, где его профессором был Иоффе. И тогда образовался Физико-Технический Институт в Ленинграде. Было ясно, что есть колоссальная потребность в ученых, которые одновременно были бы еще и инженерами. Это была коренная задача, которая была поставлена. Перед Войной мой отец и Семенов (Лаврентьев, по-моему, тоже участвовал в этом, а, может быть, еще и Христианович), написали статью, где говорилось о необходимости соединения науки и высшего образования. Это, по-моему, 39-й или 40-й год. Уже тогда была четко сформулирована эта задача. У нас в стране и до сих пор сохраняется разделение науки и образования. Наука культивируется в первую очередь в Академии наук, в прикладных научных институтах, и она как бы отделена от подготовки научных кадров, которая происходит в университетах, в высших учебных заведениях, в высших технических учебных заведениях. Я сам кончил, например, МАИ в свое время. После войны необходимость такого образования стала еще более очевидна. Во-первых, была создана атомная бомба, и ее создание потребовало подготовки совершенно новых специалистов. Активно развивались радиолокация, ракетная техника, все то, что называется новой техникой. Александр Костинский: Сверхзвуковая авиация. Сергей Капица: Все, связанное с этим. Связь, полупроводники. Тогда опять обратились к идее соединения науки и образования, тем более было ясно уже во время войны, как много в те годы и в тех условиях удалось сделать ученым. Тогда и решили организовать новый институт. Сначала это был факультет Университета, но очень скоро он превратился в отдельный институт. Указ о его образовании был подписан Сталиным, и до сих пор эта грамота лежит как охранная в сейфе ректора. Была четко поставлена задача воспитания следующего поколения научно-технических кадров на основе тесного взаимодействия науки и обучения. Лев Дмитриевич тоже, по-моему, был привлечен к этим задачам на самом раннем этапе. Может быть, он расскажет со своей точки зрения, как начинался Физтех. Александр Костинский: Лев Дмитриевич, вы как раз в 47 году стали преподавать на Физтехе? Лев Кудрявцев: Да, мне посчастливилось работать в Московском физико-техническом институте, а тогда факультете Московского Государственного университета, с первых дней его существования. Тогда я был еще аспирантом. Кафедра высшей математики была в то время очень сильной. Достаточно сказать, что лекции по математике тогда читали академик Лаврентьев, Дородницын, Соболев, член-корреспондент Борис Николаевич Делоне, который тогда заведовал кафедрой, и будущий академик профессор Сергей Михайлович Никольский. В качестве преподавателей, ведущих семинарские занятия, постарались подобрать талантливую молодежь, которая, быть может, еще и не имела достаточного педагогического опыта, но уже активно работала в науке. В качестве примера можно сказать, что со мной вместе, будучи тогда еще аспиранткой, работала Ольга Арсеньевна Олейник, ставшая впоследствии академиком, Лев Васильевич Овсянников, ныне здравствующий, тоже академик и много других талантливых математиков. Характерно, что нам приходилось не только учить студентов, но и самим учиться. Потому что процесс обучения мы старались на Физтехе построить несколько иначе, чем он происходил в других вузах. Основная задача была добиться того, чтобы студенты научились работать, чтобы они творчески относились к тому, что они изучают, чтобы в процессе обучения все время ставились задачи, и было понятно зачем нужна теория. Это всегда большая удача, когда удается показать, что мы доказываем какие-то одни теоремы, а тут же рядом лежат подобные вопросы, на которые мы до сих пор ответа не знаем. Вот такой творческий подход к обучению сыграл, мне кажется, большую роль в том, какой вклад внес сначала физико-технический факультет Университета, а потом Физико-технический институт в подготовку научных кадров, которые вместе с тем могли вести непосредственно практическую работу. Здесь, конечно, большую роль сыграло то, что наша кафедра работала в тесном контакте с кафедрой физики. И мы с Сергеем Петровичем Капицей всегда согласовывали вопросы, которые надо изучать, как желательно это делать, и в какое время знакомить студентов с той или иной теорией. Такой тесный контакт между нашей кафедрой и кафедрой общей физики, и кафедрой теоретической механики позволил, мне кажется, достичь таких далеко не стандартных результатов в процессе обучения. Александр Костинский: Рождение Физтеха, о котором мы говорим, происходило не так гладко. Факультет даже пытались закрыть. Во многом, это связано с тем, что Физтех не принимала традиционная система образования. Расскажите, пожалуйста, Сергей Петрович, об этом моменте. Сергей Капица: Действительно, такая оппозиция была. Более того, у нас в стране было два министерства высшего образования. Было министерство высшего образования СССР, долгое время его министром и идеологом был Елютин, выдающийся, надо сказать, человек. Но он считал, что есть три науки. Есть наука прикладная, есть наука академическая, и есть наука вузовская. Причем проводились отдельные конференции, выпускались отдельные издания, и перемешивания между этими науками практически не было. Считалось, что университеты и высшие технические учебные учреждения должны готовить кадры, а потом эти кадры будут поглощаться институтами того или иного направления: прикладного или же академического. И таким образом развивалась наука в стране. А в Физтехе было единство науки и обучения буквально с самого первого курса происходило погружение студента в современную науку. И преподаватели, которые работали на Физтехе, они же все были совместителями. И я, и Лев Дмитриевич работали на своих кафедрах по совместительству. Александр Костинский: Это вызывало большое сопротивление. Сергей Капица: Более того, были постановления, которые законодательно запрещали подобное совместительство. Поэтому наш институт был организован при Министерстве высшего образования РСФСР, наравне с кулинарными техникумами. Потому что любое уважающее себя учебное заведение подчинялось Министерству высшего образования СССР. Но это давало нам полную свободу. Свои программы мы утверждали сами, нам не надо было ничего согласовывать ни в каких министерствах, ни в каких методических управлениях. Это была очень важная вещь в таком сильно регламентированном государстве как СССР. И мы отвечали за содержание этих курсов вместе, конечно, с коллективом, который его исполнял. Самая главная наша забота - это было обеспечение уровня преподавания. Кафедра физики имела экспериментальную базу в Долгопрудном и уже на первом-втором курсе студенты допускались в лаборатории, где делалась современная наука самого высокого уровня. Александр Костинский: Это было одним из принципов? Сергей Капица: Это был главный принцип. И преподаватели были молодые ученые, из которых потом выросли те, кто сейчас является цветом нашей науки. Александр Костинский: Насколько я понимаю, одним из главных принципов было то, что студенты, начиная чуть ли не со второго-третьего курса... Сергей Капица: В некоторых случаях и с первого. Александр Костинский: То есть то образование, которое не входило в общий курс физики и в общий курс математики, студенты получали на базовых кафедрах в институтах Академии наук. Сергей Капица: Это особенно важно, когда образование связано с экспериментальными исследованиями. Тогда уже стремительно развивалась вычислительная математика. И студенты получали доступ к вычислительным машинам, и это тоже происходило очень рано. Вот это и была главная характеристика такого подхода к образованию. Не было разрыва между тем, по каким учебникам, на основе каких идей, в каком направлении продвигается обучение, и тем, что и как происходит в современной науке. Александр Костинский: То есть студентов учили фактически те же люди, которые эту современную науку делали. Сергей Капица: И поэтому после Физтеха студенты прямо поступали либо в свои базовые институты, либо в другие по тем направлениям, по которым их готовили. Если готовить кадры заранее ориентируясь на существующие сегодня потребности, то к тому времени, когда эти кадры будут стандартным путем подготовлены, направление, для которого их готовили, может просто исчезнуть. Таких примеров в организации науки очень много. А здесь разрыв был сведен до минимума. И надо было, чтобы в самом Физтехе работали молодые люди. Ректор, который возглавлял наш институт - Белоцерковский был на два года старше нас с Львом Дмитриевичем. Скоро у него будет 80-летие. Я самый молодой из этой бригады. Александр Костинский: Другой принцип, который был также очень важен - это фундаментальность образования. Лев Дмитриевич, расскажите об этом. Все-таки слово "технический" в названии института, как бы противоречит понятию "фундаментальности". Как на Физтехе преодолевалось это противоречие? Лев Кудрявцев: Я должен сказать, что вопрос о фундаментальном образовании - это очень важный вопрос. И особенно он актуален сейчас, когда происходит реформа образования и в средней школе, и в высшей, и когда, как мне кажется, происходит пренебрежение важностью именно фундаментального общего образования. Действительно, в Московском физико-техническом институте общие курсы математики читались на уровне механико-математического факультета Государственного университета. Общий курс физики нисколько не уступал, а даже превосходил, наверное, курс общей физики физического факультета. Курс теоретической физики, курс теоретической механики, все это читалось на очень высоком уровне. Это давало такую базу студентам, что вся дальнейшая специализация для них уже была значительно более простым делом, чем общее обучение. Кто проучился хорошо первые три года, тот мог смело выбирать себе любую специальность. В последние годы многие ученые, к сожалению, оказались невостребованными в науке. Но что очень интересно, многие выпускники Физтеха, я считаю, благодаря той мощной фундаментальной подготовке, которую они получили на первых трех-четырех курсах, смогли найти применение своим силам в совершено разных областях человеческой деятельности. Однажды мы с Сергеем Петровичем Капицей возвращались после лекции из Физико-технического института и, когда мы проезжали по Кутузовскому проспекту, он мне сказал: "Лев Дмитриевич, вы знаете, в банке, мимо которого мы сейчас проезжаем, директор и два его заместителя выпускники Физтеха". Можно привести много других примеров, когда выпускники Физтеха, именно благодаря той фундаментальной подготовке, благодаря той культуре мышления, которую они получили в нашем институте, находят свое применение в самых разных областях человеческой деятельности. Многое из того, что было разработано и введено на Физтехе, постепенно стало находить свое отражение и в других высших учебных заведениях. У нас с самого начала была предложена система заданий для студентов. Все студенты получали задания по математике, по физике прямо в первый день занятий. Эти задания они должны были выполнять в течение семестра, и отчитываться перед своими преподавателями, причем отчет этот был очень серьезным. Группы были у нас маленькие, нагрузка у студентов была не очень большая. По существу первые годы они изучали только физику, математику, теоретическую механику и иностранный язык. Нужно сказать, что общественные науки, которые в советское время были обязательными во всех вузах, по специальному указанию Иосифа Виссарионовича Сталина, изучались в Физтехе по сокращенной программе. Невиданная ситуация для тех лет. Так вот эти системные задания постепенно стали перекочевывать в другие московские вузы. Александр Костинский: И даже в школы. Лев Кудрявцев: Так что, я считаю, один из китов Московского физико-технического института, того образования, которое он дает, это - фундаментальность. И то недопонимание, которое сейчас имеет место при попытках реформирования школьного и высшего образования, очень опасно. В частности есть такой проект: выпускать не просто бакалавров, а бакалавров-специалистов, что по тем проектам, которые обсуждались в прежнем министерстве образования, сводилось к тому, что сокращалось фундаментальное образование при подготовке бакалавров, что конечно, недопустимо. Потому что, если уж вводить бакалавров, то это должно быть настоящее фундаментальное крепкое образование, которое и является настоящим фундаментом. Сергей Капица: После трехлетнего преподавания общей физики, студенты сдавали общий курс физики на так называемом заключительном или государственном экзамене. Это был смотр работы кафедры, с одной стороны, с другой стороны, студенты должны были сделать некоторое микроисследование, такую работу, которая была вполне разумной и демонстрировала их способности. Самое главное было научить их работать. Кстати, у нас на экзаменах всегда практиковалась такая система: пожалуйста, приходите с учебниками, с конспектами, никаких шпаргалок не нужно. Это требует гораздо большей нагрузки на преподавателя, он должен понять, что понимает студент, а не просто отмечать крестиками "да", "нет". Преподаватель должен понять, с каким студентом он имеет дело. И студент это понимает. И он не доводит себя до истерического состояния перед экзаменом. Он должен продемонстрировать свое понимание предмета и рассчитывает на понимание. Вот это взаимное уважение преподавателей и студентов - тоже очень важный принцип Физтеха. И, наконец, то, о чем надо обязательно сказать, - это система отбора студентов. Конечно, абитуриенты сдавали экзамены, но мы очень приветствовали и тех, кто не только окончил хорошо школу, но был участником олимпиад. У нас была заочная физико-математическая школа при Физтехе, и она тоже помогала отбирать людей, особенно из провинции. Потом было собеседование, которое часто могло повернуть в лучшую сторону результаты экзамена, если было видно, что перед нами действительно способный человек. Поскольку экзамены и собеседования проводили очень опытные люди, которым мы вполне доверяем, то мы редко ошибались. В высшей школе принято, в этом ничего страшного нет, что всякие главные конструкторы и деятели науки своих сыновей направляли в Физтех. Их принимали, может быть, даже с некоторыми послаблениями, но они часто не выдерживали обучения. И тогда мы советовали родителям направить их детей в другой институт, куда их с удовольствием брали, тот же МАИ, МВТУ или другие институты. Белоцерковский часто меня просил поговорить с этими людьми, потому что у него были сложные отношения в высших академических и конструкторских кругах, чтобы объяснить им ситуацию. Льву Дмитриевичу тоже приходилось такие беседы вести. Лев Кудрявцев: Мы всегда предъявляли высокие требования к студентам и, действительно, не имели ничего против, если они на экзаменах пользовались, и учебниками, и конспектами, чем угодно. Я могу сказать, что когда меня студенты спрашивают, какой ваш любимый вопрос на экзаменах? Я говорю: у меня один любимый вопрос "Почему?" И, конечно, на вопрос "Почему?" никакой конспект, никакой учебник ответить не поможет. Александр Костинский: Был еще знаменитый задачник Петра Леонидовича Капицы и многие другие задачники. Может быть, можно сказать прямо, Физтех был и остается один из ведущих университетов мира до сих пор. Я буквально вчера был в Физическом институте Академии науки и разговаривал с людьми с теоретической кафедры. Ребята, которых я встретил, говорили, что до сих пор выпускников Физтеха с удовольствием берут в самые престижные аспирантуры мира. Их берут и в Принстон, и в Кембридж. Сергей Капица: Я считаю, что система Физтеха безоговорочно выиграла мировое соревнование. И тут никаких скидок не надо. Ребята знают английский язык и знают предмет так, как никто, и могут сразу войти в любой научный коллектив любой страны мира. Лев Кудрявцев: Зарубежные университеты (а у меня часто студенты просят написать им характеристику для западных университетов) очень часто берут студентов после четвертого курса. Потому что и американские, и английские университеты понимают, что такой фундаментальной подготовки, как у нас на Физтехе, нет больше ни в одном университете. После четвертого курса наших студентов берут в любые зарубежные университеты. Александр Костинский: Еще очень важный вопрос в становлении Физтеха - это то, кто преподавал на кафедрах института. Сергей Петрович расскажите о кафедре физики. Сергей Капица: До меня эту кафедру возглавлял член-корреспондент Академии наук Алексеевский, до него был Ланцберг. Это были выдающиеся ученые, и они заложили систему, о которой мы рассказали, которую мы по существу продолжали дальше. И Ландау принимал участие в работе нашей кафедры и многие его воспитанники тоже. Хотя мы преподавали общую физику, но участие теоретиков было частью преподавания общей физики. У нас были и выдающиеся современные экспериментаторы: Хайкин, Питаевский. Одним из профессоров нашей кафедры был Роальд Сагдеев, когда он вернулся из Новосибирска в Москву. И им, как говорят, имя легион. Я считаю, что мы делали очень большое дело, привлекая людей такого уровня. Часто это были люди молодые, в очень активном возрасте. На нашей кафедре они искали себе учеников, и так осуществлялась живая преемственность знаний. Я думаю, что для нашей современной высшей школы, не только для Физтеха, ситуация, когда деды учат внуков, - одна из самых серьезных проблем, это даже важнее материальных сторон. Александр Костинский: Отцы должны учить детей? Сергей Капица: Отцы или старшие братья. Александр Костинский: А как на кафедре математики было, Лев Дмитриевич? Лев Кудрявцев: Я уже говорил, что у нас вначале был очень сильный состав. Первым заведующим кафедрой был Борис Николаевич Делоне, после него стал заведовать кафедрой академик Михаил Алексеевич Лаврентьев, после него профессор Сергей Михайлович Никольский, который ныне тоже академик. Ну, а после него 35 лет заведовал кафедрой математики я. У нас кафедра очень большая. Последние годы там было 96 человек. Причем из них более 30 докторов наук. И эти доктора наук большей частью выросли на нашей кафедре. Более двадцати лет у нас на кафедре работал доцентом выдающийся математик Андрей Андреевич Болибрух, который, решив проблему Гильберта, стал знаменитым на весь мир. К сожалению, он скончался в прошлом году. Таким образом, на кафедре математики работали действительно очень крупные ученые, которые всегда уделяли большое внимание вопросам преподавания, методике преподавания. Результатом чего явилось издание многих учебников по математическому анализу, по обыкновенным дифференциальным уравнениям, по уравнениям с частными производными, по линейной алгебре и аналитической геометрии. Этими учебники пользуются не только студенты Физико-технического института и не только многие ведущие вузы нашей страны и ближнего зарубежья, но и очень дальнего. Так, например, я с удивлением узнал, что мой учебник используется в Гондурасском университете. Сергей Капица: Можно сказать про Льва Дмитриевича, что он оказал колоссальное влияние на преподавание математики. Через методические комиссии, через конференции, через встречи с преподавателями высшей школы, он повлиял на формирование методических взглядов, на уровень преподавания, я бы сказал, во всем корпусе преподавания математики в нашей стране. Александр Костинский: Одним из принципов Физтеха было то, что не только на базовых кафедрах, то есть фактически в научно-исследовательских институтах, но даже на общих курсах математики и физики студенты встречались с профессионалами, то есть с теми людьми, которые сами делали физику и математику. И это, может быть, создавало дух Физтеха, как дух войска. Сергей Капица: Влияние личности преподавателя не менее важно, чем передача его знаний. Знания из книги еще можно получить, а соприкосновение с настоящими творческими личностями - это не менее важная часть преподавательского процесса. Александр Костинский: И этого из книжек не вычитать никогда. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
