Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
 Полвека в эфире. 1982Цикл подготовил и ведет Иван Толстой
На нашем календаре сегодня год 82-й. Общественное звучание. Брал свое перо писатель - а выходил гражданский стон. Например, о планах переброса северных рек. Диктор (Юрий Мельников): Член Союза Писателей, видный представитель так называемой деревенской прозы Василий Иванович Белов подвергает критическому разбору аргументы сторонников проекта, приводит веские контраргументы, делает ряд конкретных предложений. Невзирая на сдержанный, рассудительный тон, далекий от всякой полемики, невзирая на то, что, судя по всему, первый и главный адресат этой записки - ответственные, научные, партийные и государственные деятели страны, - в официальной печати для нее, как видно, места не нашлось. Известность она получила благодаря самиздату и затем парижской еженедельной газете "Русская мысль". По словам Василия Белова "никто не сможет предвидеть долговременных необратимых последствий осуществления проекта". Таких, например, как климатические. Далее в краткой сводной записке, подписанной директором Ленинградского отделения Института имени Жука и главным инженером проекта Н. Яковлевым, говорится о глобальных, постепенных изменениях, могущих быть в случае осуществления проекта. Как будет, к примеру, реагировать Ледовитый океан, его биологическая среда на то, что ежегодно недополучит 30-50 кубических километров пресной воды? Что произойдет с растительным и животным миром, когда повысится уровень грунтовых вод, как изменится ландшафт? Василий Белов напоминает о том, что в зоне влияния проекта 19 административных районов Ленинградской, Архангельской, Вологодской областей, а также Карельской и Коми АССР. Половина всего сельскохозяйственного производства по областям сосредоточена в зоне проекта. Уникальное Онежское озеро подвергнется засорению, озеро Белое вообще обмелеет. Иван Толстой: Когда в начале 82-го умер главный идеолог страны Михаил Суслов, у Радио Свобода отклик был уже готов. Диктор (Юлиан Панич): Может показаться, что я несколько преувеличил роль Суслова в Кремле. Но, по-моему, ввиду ограниченности информации, я начертал лишь силуэт этого выдающегося члена коллективного руководства. Как фанатик коммунизма он не знает конкурентов, а как мастер власти он перехитрил и Сталина, и Хрущева. Если бы существовал протокол фактической власти, то он начинался бы с Суслова. Диктор: Так пишет историк и публицист Абдурахман Авторханов в заключение своего политического этюда "Суслов как шеф-идеолог Брежнева". Датированный 70-м годом этот этюд вошел главою в опубликованную в 1979 году книгу Авторханова "Сила и бессилие Брежнева". Издательство "Посев", Франкфурт на Майне. Когда в декабре прошлого года в связи с 75-летием Брежнева мы передавали эту книгу в сокращении, то главу о Суслове опустили. Теперь, когда смерть Суслова еще раз приковывает внимание к этой крупной политической фигуре, позволяет подводить первые политические итоги, посвященный ему политический этюд Авторханова мы включаем в программу. Текст читается с незначительными сокращениями. У микрофона Юлиан Панич. Юлиан Панич (читает отрывок из Авторханова): Вообще скромный, Суслов однажды выразился о себе очень нескромно: "Стоит мне кашлянуть в Кремле, - сказал он, - как весь западный мир приходит в движение и начинает гадать о моем здоровье". Суслов видно очень плохо информирован об интересе западного мира к нему. Вернее будет сказать, что на Западе незаслуженно мало интересуются его личностью и поэтому мало что знают о его действительной роли на вершине Кремля. Роль эта не только выдающаяся, но во многих отношениях исключительная. Речь идет вовсе не об эрудиции ученого-марксиста, или о теоретическом таланте Суслова. Ни тем, ни другим он не блещет. На вершине Кремля этого даже не требуется. Хуже того, наличие таких качеств уже само по себе вызывает настороженность, подозрительность мастеров власти - партаппаратчиков. Если взять только классические примеры, Бухарин и Шепилов погибли, кроме всего прочего, из-за своего марксистского интеллектуального превосходства над партаппаратом. Партаппарату нужны не ученые-эрудиты марксистско-ленинской теории, а прагматические интерпретаторы его генеральной линии на сегодняшний день. Задача таких интерпретаторов только одна: идеологическое обоснование практики партийной машины власти. Для этого вовсе не требуется углубление в дебри "Капитала" Маркса и империализма Ленина, но обязательно требуется овладение самому техникой власти и властвования. Нужен шеф идеологии. Вот здесь талант Суслова развернулся вовсю. Иван Толстой: Вспомнить начальство и придать дружеской беседе общественное звучание вызвались весной 82-го года в Парижской студии два литератора-эмигранта - Борис Закс и Виктор Некрасов. Виктор Некрасов: Мы с Борисом Германовичем знакомы 35-36 лет. С 46-го года. Я пришел в журнал "Знамя", где сидел за столом ответственного секретаря Борис Германович, по-моему, еще в кирзовых сапогах и гимнастерке, и принес свою первую рукопись ("В окопах Сталинграда" - Ив.Т.). Так что Борис Германович был у колыбели этого произведения. Вот он мне тут, наконец, и расскажет, какое впечатление я произвел тогда на журнал и на сотрудников журнала. Для меня это было одно из самых главных событий в моей жизни. Был главный редактор Всеволод Витальевич Вишневский, который не каждый день приходил. Заправлялой, душой всего этого дела был веселый, молодой, сидящий на столе и болтающий ногами Анатолий Кузьмич Тарасенков и окружающие его сотрудники журнала. Не все остались живы, но вот один из них сидит здесь. Борис Закс: Да, атмосфера в журнале действительно была хорошая, и туда любили приходить писатели. А отличалась она тем, что когда приходил интересный человек, то все бросали свои дела и толпились и слушали, что тот рассказывает, и принимали участие в общей беседе. Вот действительно появился такой Некрасов с рукописью, напечатанной очень густо, так, как не положено сдавать в редакцию. Толстая рукопись была очень, гораздо большего объема, чем потом она оказалась. Редактором "Знамени" был Всеволод Витальевич Вишневский. Я честно сознаюсь, что я его очень не любил. Это был человек странный в некоторых отношениях. Например, он не переносил разговоров по телефону, разговаривал только в самых необходимых случаях и очень любил писать письма. Сидишь с ним рядом в соседней комнате, вдруг он подходит, становится так боком к тебе и сует на стол какую-то бумажку: вот я тут написал, прочтите. Это письмо его ко мне. Почему? Я этого долго понять не мог. Потом понял: то, что говорится, это вот как сейчас вы меня записываете на пленку. А тогда таких записывающих аппаратов в редакции не было. Это все испарялось куда-то. А написанное на бумаге оно все-таки сохранится. Он чрезвычайно блюл свою военную биографию, черты своей военной биографии, он подчеркивал, что он военная такая косточка. Однажды я в одной рукописи увидел: он жирно подчеркнул слова "картошка в мундире". Я сначала думал, что он просто не знает этого выражения, но это трудно представить: Потом я понял: он обиделся за слово мундир в сочетании с картошкой. Иван Толстой: Полвека в эфире. Год 82-й. О преследовании отказников - ведущая передачи Документы и люди Аля Федосеева. Аля Федосеева: В марте 81 года был задержан, а в мае осужден на один год лагеря общего режима Ким Вениаминович Фридман, находящийся в отказе уже 9 лет. Осужден за тунеядство. Рассказано и о том, что в Кишиневе был арестован Яков Локшин и Владимир Цукерман. Теперь уже и они приговорены. В сентябре юриста Локшина и судового инженера Цукермана приговорили к трем годам лагерей. В мае 1981 года в Киеве задержали Михаила Эльберта, отказника с 1979 года. Задержали потому, якобы, что он похож на человека, подозреваемого в растлении малолетних. При этом у него изъяли еврейскую литературу. В том же мае в Ленинграде арестовали отказника Евгения Леина, который ныне уже осужден, в августе, на два года исправительных работ без лишения свободы. Члены московской хельсинской группы пишут, что перечисленные ими случаи лишь небольшая часть беззаконий и издевательств, творимых властями в отношении лиц, желающих выехать из СССР. Нельзя не отметить, что одновременно с сокращением количества разрешений на выезд из страны усилились и преследования отказников. Иван Толстой: Политзаключенные другой социалистической страны - Северной Кореи. Фрагмент из нашей правозащитной передачи. Виктор Федосеев: Начинаем радиожурнал "Права человека". Ведет передачу Виктор Федосеев. Сегодняшняя передача продлиться около получаса. За это время мы расскажем о малоизвестном миру существовании в Северной Корее так называемых "лагерей по перевоспитанию", в которых содержатся люди, чей образ мыслей кажется корейскому диктаторскому режиму неприемлемым. Официальное название Северной Кореи - Корейская Народно-Демократическая Республика. Название это абсурдно. И вот почему. Народный, если взять за основу греческое слово, будет демократический. А если за основу взять слово латинское, то будет республиканский. Поэтому название Народно-Демократическая Республика в переводе на собственно русский язык означает Народно-народное дело народное. Трижды народная Корея, наподобие коммунистической Албании, имеет в современном мире наиболее дурную репутацию в деле поистине народном, то есть в деле гражданских и политических свобод. В стране нет свободы передвижения, нет права выезда за границу, нет выбора при выборах на государственные должности, нет свободы печати. Нет свободы выражения мнения. Недавно в Южной Корее было опубликовано подробно сообщение об имеющихся в Северной Корее специальных лагерях, в которых содержатся инакомыслящие и политические заключенные. Диктор: Власти назвали эти места заключения "Областями для выполнения специальных задач диктатуры". Называют их еще "учреждениями для перевоспитания". В лагерях, расположенных в местах, удаленных от населенных пунктов, главным образом, в горных районах, находится приблизительно 105 тысяч политических заключенных. Первые подобные концлагеря были созданы в 1953 году, вскоре после заключения Панминьджонского соглашения. В этих лагерях находятся только политзаключенные. В Северной Корее политзаключенных держат отдельно от осужденных за другие правонарушения. В отличие от Советского Союза и ГДР, в северокорейские концлагеря для политзаключенных водворяют людей в административном порядке. То есть без приговора судов. Поэтому никто из политзаключенных не знает, когда кончится лагерный срок. Большинство заключенных, называемых северокорейскими властями "идеологическими преступниками", содержится в концлагерях пожизненно. В числе этих идеологических преступников не только противники коммунистического режима Ким Ир Сена, но также бывшие государственные и партийные работники, обвиненные в нелояльности к режиму. Чаще всего, это люди, критиковавшие какое-либо решение вышестоящих органов власти, а также номенклатурные деятели, возражавшие против назначения сына нынешнего главы режима Ким Ир Сена на пост генсека ЦК Трудовой партии Кореи и главы государства после смерти Ким Ир Сена. В концлагерях для политзаключенных находятся также члены семей тех граждан Северной Кореи, которым удалось убежать в Южную Корею. Иван Толстой: 28 июля 80 года Москва хоронила Владимира Высоцкого. Дни его памяти отмечались на Радио Свобода каждый раз. В 82-м в Мюнхен пришло звуковое письмо. Анонимная участница похорон Высоцкого записала на магнитофонную пленку свои воспоминания. Анонимная москвичка: Хотя вы и знаете, вероятно, и из статей, и из фотографий, потому что было очень много корреспондентов различных, и они снимали на пленку, и фотоаппаратами: Но я думаю все-таки, что они много не заметили. Не заметили они тех листков, вырванных из блокнотов и наспех написанных стихотворений, которые клали около его портретов. В фойе театра были выставлены его портреты из ролей и в жизни. Было масса цветов, корзин с цветами, которые стояли под портретами на маленьких журнальных столиках. И вот на эти столики и вообще везде, всюду клали люди листки с сочиненными ими стихотворениями. Не все стихотворения были, конечно, хорошими, но были просто от души и от сердца, и это очень трогало. Трогало то, что это было никем не организованное, стихийное, народное горе. Иван Толстой: О похоронах Высоцкого - актриса Жанна Владимирская. Жанна Владимирская: Володя лежал на сцене в костюме Гамлета. Над ним был высоко поднят знаменитый гамлетовский занавес, в руках у него была черная роза. Руки его были какие-то натруженные, очень беспомощно сложенные. В глубине сцены, совсем далеко - его портрет. Совсем молодой Володя, смеющийся, почти мальчишка озорной. Людей стали пускать в 10 утра. Пошли нескончаемым потоком старики, почти дети, молодые, люди средних лет. Очень много было пожилых людей. Эти люди, которые пришли проститься, стояли с ночи, и шла эта толпа от площади Ногина. Были перекрыты в это время все выходы из метро на Таганскую площадь, были оцеплены все примыкающие улицы. Люди все шли и шли. Было ясно, что это прощание не кончится к ночи. Прощание остановили в начале третьего по настоянию властей. Людей, которые стояли под театром, обманули. Сказали, что потом пустят снова. В 4 часа после панихиды, когда вынесли гроб с телом Володи, его встретила стоящая под раскаленным белым солнцем толпа. Вся Таганская площадь, прилегающие улицы, крыши домов, киосков, машин, которые оцепили площадь. И такие же толпы людей встречали Володю у Ваганьковского кладбища. Людская скорбь была целомудренна, не было неверной ноты в ней, фальшивой. Некоторые сетовали, что Володя даже не заслуженный артист, что его ничем никогда не награждали. А я стояла и думала: боже мой, какое это счастье, абсолютное отсутствие официозной лжи, это были похороны народные, по самому высокому счету. Это была состоявшаяся судьба. Высоцкий поет:
Иван Толстой: Год 82-й. Его основные события. Наш хроникер Владимир Тольц. Владимир Тольц:
Иван Толстой: Один литературный юбилей 82-го года Радио Свобода отмечало в течение целой недели. Может быть, потому, что был он литературно-общественным. Исполнилось 75 лет Лидии Корнеевне Чуковской. У микрофона Лев Копелев. Лев Копелев: Самое трудное в немногих словах рассказать о таком человеке. Вообще, о всяком человеке трудно рассказывать. Но о Лидии Корнеевне тем более. Она человек необычайно своеобразный. Иным она кажется строгой, суровой. И она действительно очень сурова, когда речь идет о слове, о грехе против слова или о дурном поступке, или о недостойной слабости. Она может быть очень строга даже к близким друзьям. Но она же человек необычайной нежности, и как друг я не многих людей знаю настолько самоотверженных и требовательных к себе в дружбе, как Лидия Корнеевна. Она очень больной человек. Она плохо видит. По существу, у нее несколько процентов зрения осталось. Читать она может только с очень сильной лупой, по строчкам читать. Буквально, по строчкам. Но если приносит ей рукопись человек либо сам, либо друг приносит, либо человек, которого ей рекомендовали люди, заслуживающие уважения, то те немногие часы, которые врачи ей разрешают работать, она потратит на то, чтобы читать эту рукопись строчка за строчкой. Она очень взыскательный критик. Не лицеприятный. Мало кто из критиков, с которыми я имел дело, так строго судил то, что я пишу. И каждый раз я знаю, что ее критика продиктована и дружбой, и высокой взыскательностью к слову. Но мало этого. Если худо приходится другу, она оставит рабочий стол, она, несмотря на аритмию, на повышенное давление, на то, что она плохо ориентируется в чужой местности, она бросится на помощь. Так было в тот вечер, когда арестовали Александра Исаевича Солженицына. Лидия Корнеевна в числе первых была в их квартире и сидела там долгие часы, хотя она не выносит большого общества, ей очень трудно, когда говорят сразу несколько человек, она плохо переносит табачный дым. Но нужно было помочь друзьям. Иван Толстой: Биографический монтаж к юбилею Лидии Чуковской представил Юрий Мельников. Юрий Мельников:
24 декабря 1953 года на первой странице "Литературной газеты" была напечатана статья Лидии Чуковской "О чувстве жизненной правды". Статья о лживости советской литературы для детей. На второй странице того же номера "Литературная газета" сообщала о расстреле недавно еще могущественного члена сталинского политбюро Лаврентии Берия. Один из московских литераторов откликнулся на это такой эпиграммой:
Эту эпиграмму Лидия Чуковская приводит в одной из сносок в своих "Записках об Анне Ахматовой", том второй, ИМКА-Пресс. Париж 1980 год. И еще в марте 1962 года в "Литературной газете" могла появиться статья Лидии Чуковской о том, каким образом в советских издательствах застревают и погибают на пути к читателю книги. Напечатали статью под заголовком "Станет ли рукопись книгой?". Первоначальное название было другое: "Процесс прохождения". В итоге совершенно необычайного процесса прохождения, в конце того же 1962 года, Твардовский мог напечатать в "Новом мире" солженицынского "Ивана Денисовича". Но тут же стали спешно закрывать лагерную тему в литературе и вместе с ней почти все то, что в совокупности составляло начало процесса очищения и оздоровления от скверны истекших десятилетий. Под спудом остался ахматовский "Реквием", не проходимой оказалась и повесть Лидии Чуковской "Софья Петровна" - повесть, об обыкновенных советских людях в 1937 году. В середине 60-х судом над литераторами Синявским и Даниэлем в стране наступила пора новых политических процессов. Чуковская заняла свое место среди тех, кто противопоставлял реакции память, мысль, слово. Одно из ее публицистических произведений - статья "Гнев народа", в защиту Сахарова и Солженицына - послужила предлогом для изгнания Чуковской из Союза Писателей. Полвека в эфире. Год 82-й. Общественное звучание. Британскому журналу Index on Cenzorship - 50 лет. Диктор: Говорит радио Свобода. "Культура. Судьбы. Время". О Юбилейном, 50-м номере лондонского журнала Index on Cenzorship (мы часто называем его просто "Индекс", а точнее "Индекс цензуры") говорит Лина Померанцева. Лина Померанцева: Читатель, не знакомый с этим журналом, должно быть, удивился вступительному слову редактора: "Нет причин поздравлять с 10-ти летним юбилеем журнал о цензуре. Мы все были бы довольны, если бы нам не приходилось вновь и вновь повторять, что людям жилось бы лучше без цензуры". Журнал "Индекс цензуры" выходит раз в 2 месяца. Свои страницы он предоставляет главным образом литераторам, чьи произведения по политическим или эстетическим соображениям запрещены на родине. Публикуются в журнале также опальные художники, кинематографисты. Идея возникновения журнала родилась в 1968 году, когда крупнейший английский поэт Стивен Спендер прочел статью московского правозащитника Павла Литвинова о бедственном положении советских писателей нонконформистов. Впоследствии Стивен Спендер вспоминал: "Мы с женой провели два дня у телефона, обзванивая весь мир, и, наконец, собрали подписи - среди других, Олдоса Хаксли, Пристли, Генри Мура, Игоря Стравинского - для телеграммы Павлу Литвинову. В телеграмме мы обещали сделать все возможное, чтобы помочь преследуемым писателям. Полгода спустя мы получили письмо от Литвинова, в котором он просил основать в Англии какую-нибудь организацию, чтобы помогать преследуемым писателям пробиться сквозь цензуру. Причем, преследуемым не только в Советском Союзе, но и в других станах. Тремя годами позже вышел в свет первый номер "Индекса цензуры". В нем редактор журнала Майкл Скэммел писал, что жизнь покажет, постоянно ли будет выходить "Индекс цензуры" или временно. В нынешнем, юбилейном номере Майкл Скэммел пишет: "Стало ясно, что необходимость в издании подобного журнала была даже большей, чем можно было предположить. Цензурные запреты и ссылка писателей и журналистов, не говоря уже об арестах, пытках и убийствах, стали повсеместны". Иван Толстой: Афганистан в русской литературе. В 82-м Радио Свобода передавало и фрагменты из романа "кабульского соловья" Александра Проханова, и взгляды под другим углом. "Поэма причастности", в мюнхенской студии Наум Коржавин. Наум Коржавин:
Иван Толстой: 82-й год - это празднование 60-летия образования СССР. Диктор (Глеб Рар): "Россия вчера, сегодня, завтра". Постановление ЦК КПСС о 60-й годовщине образования СССР, опубликованное в феврале этого года, начинается со слов о том, что: Диктор: 60 лет назад, 30 декабря 1922 года волей народов нашей страны создан Союз Советских Социалистических Республик, первое в мире: Глеб Рар: И так далее. Решение Первого Всесоюзного съезда советов от 30 декабря 1922 года на самом деле говорило о том, что СССР: Диктор: Является добровольным объединением равноправных народов, что за каждой республикой обеспечено право свободного выхода их Союза, что доступ в союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем. Глеб Рар: Но на практике ведь все было не только иначе, все было, можно сказать, совсем наоборот. Согласно последней переписи в стране насчитывалось 60 народов численностью свыше 15 000 человек, 10 народов Дагестана и 22 народа Севера, Сибири или Дальнего Востока. Всего, значит, 92 народа, и в конце еще следовала графа "другие". И вот простая объективность или историческая добросовестность заставляют сказать: ни один из этих народов никогда сам не устанавливал у себя, так называемой, советской власти, на самом деле, диктатуры коммунистической партии. Ни один народ не проголосовал за вхождение в состав СССР на мало-мальски свободных выборах. Суверенностью, а тем более, правом выхода из состава союза ни один народ после установления у него советской власти не обладал и не обладает. Зато все народы, включая даже так называемые малые народы Кавказа или Сибири, за исключением разве что разбросанных по тайге и тундре самых малых, насилию над собой, установлению над собой диктатуры и чуждой всем народам советской власти отчаянно сопротивлялись. Сопротивлялись с оружием в руках и неся неимоверные, непоправимые потери, жертвуя всем. История захвата власти большевиками в конце 17-го, Гражданская война 1918-20, крестьянские восстания 1921-22 годов напоминают о месте в этой борьбе и русских, и значительной части национальной элиты многих других народов. Иван Толстой: Пока в Москве - юбилейная стужа, в Бразилии - жаркое лето.
Павел Сергеев: Говорит радио Свобода. Музыкальная передача в эфире в 12 часов 30 минут и в 18 часов 30 минут по московскому времени. У микрофона Павел Сергеев. Сегодня в программе передача из серии "Бразильская босса нова". Босса нова - результат эксперимента с бразильскими танцевальными ритмами - зародилась в Бразилии. Музыканты, игравшие танец самба, ввели в свое исполнение элементы американского джаза. Гитарист Лауриндо Альмейда привез босса нову из Бразилии в Калифорнию. Ее подхватили в США. Затем босса нова пересекает океан и становится популярной в Европе и в других странах. Масса людей в Америке и в Европе думают, что босса нова это танец. Дело в том, что в результате большой популярности босса новы она становится коммерческой. Дельцы от музыки, затейники, торжественно объявляют о новом танце из Бразилии, придумывают и новые танцевальные па. В этом стиле сочиняются мелодии, перекладываются старые, под босса нову. Благодаря необыкновенному взрыву популярности американского саксофониста Стэна Гетца в середине 50-х годов многие думают также, что он пионер-изобретатель босса новы, но это, конечно, не так. В Бразилии гитарист и певец Жоау Жильберту официально признан отцом босса новы. Соотечественник Жоау Жильберту гитарист Лауриндо Альмейда - концертный гитарист. Помимо джаза и босса новы, Альмейда играет и классику. Он выступает с симфоническими оркестрами и является автором разных по жанру произведений. Альмейда - шестикратный лауреат премии Грэмми в разных жанровых категориях - как классики, так и поп-музыки и джаза. Примерно через 20 лет после успеха с босса новой Альмейда и Бат Шенк снова вместе. На этот раз они организовывают ЛА4 - Лос Анджелес 4. Это квартет. В этот квартет, помимо Шенка и Альмейды, входит басист Рей Браун и Шелли Мен - ударник. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
