Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-05-03]
Кавказские хроникиГрузинские тенорыВедущий Олег Кусов Олег Кусов: В этом выпуске наш постоянный автор Юрий Вачнадзе расскажет о грузинских тенорах. Тбилисская музыкальная публика всегда с особой любовью относилась к этим оперенным певцам. Многие грузинские теноры получили признательность и на зарубежной сцене. В разные годы они блистали и на сцене московского Большого театра. Юрий Вачнадзе: Звучит грузинская народная песня урмули. Уруми - это арба, урмули - песня аробщика. Человек поет. Говорят, вначале было слово, пожалуй, вначале был все-таки звук: детский плач, воинственные возгласы первобытных воинов, крики ужаса во время природных катаклизмов, при ударах грома небесного, горестные вопли раненого, радостные возгласы победителей. Звук, по науке, ни что иное, как распространение в упругой среде периодических колебаний, - такое вот определение. В действительности не все так просто. В музыке, в пении человек выражает свою сущность, свое естество, то самое, что чаще всего скрыто от окружающих, от сторонних глаз. Он как бы приоткрывает тайники души, дает возможность стиснутым материальной оболочкой чувствам выйти на простор, обрести желанную свободу. Говорят, человек "хомо-сапиенс" - разумный, мыслящий. Есть и другие определения: "анимал рационале" - "разумное животное"; "хомо фабер" - "человек созидательный"; "хомо-хераркикус" - "человек иерархический". Таких понятий множество, каждое по-своему справедливое. А почему, спрашивается, не "хомо кантор" - "человек поющий"? Вильгельм фон Гумбольт писал: "Человек как вид живого создания, поистине поющее существо, только в звуки песни он вплетает мысль". Именно эти слова известного ученого служат эпиграфом книги замечательного грузинского оперного певца, народного артиста Грузии Нодара Андгуладзе. На титульной обложке под заголовком "Гомо кантор" изображен теноровый музыкальный ключ. Сын легендарного оперного грузинского оперного певца Давида Андгуладзе, с честью продолжил певческую семейную традицию и в течение четырех десятков лет исполнял ведущие теноровые партии в тбилисском оперном театре имени Захария Палиашвили и за рубежом. Его отец, Давид Андгуладзе, был основоположником грузинской вокальной оперной школы. Обладатель уникального голоса - драматического тенора с огромным диапазонном более двух октав, с ровным звучанием во всех регистрах, ученик Вронского и Станиславского, Давид Ясонович в своем классе воспитал таких выдающихся певцов как Зураб Анджапаридзе, Зураб Соткилава и многих других, в том числе и собственного сына. Нодар продолжил дело отца. Он профессор, заведующий кафедрой сольного пения тбилисской консерватории имени Вано Сарадишвили. Нодар Андгуладзе: Грузию можно охарактеризовать как страну теноров. Есть что-то в этом голосе, который отражает природу нашего народа, солнце, море небо - это все как-то звучит в теноровом ключе. Предпочтение в сторону первого голоса в грузинской народной песне, он должен вести. Хотя мелодию может второй голос вести, но без взлета эта песня может потускнеть. Все это должно быть в человеке, тогда он для меня певец. И еще какой-то ностальгический тон или что-то такое от старого народа, может быть, или каких-то судеб нашего народа. Это свойственно было, говорят, дорической музыке, у Лосева такое есть. Она мужественна, но она и грустна. Мне это приходилось слышать от любителей вокала, что на вашем пении и молиться можно. Что за духовный потенциал - я не знаю, но я бы старался, чтобы он не иссяк в наших певцах. Как видно, национальные грузинские тенора этот взлет подхватили из глубин народного мелоса, гармонии. Первый среди теноров был Вано Сарадишвили, на спонсорские деньги он смог несколько лет проучиться в Италии и вернулся большим мастером бельканто. Вот этот синтез народного пения и итальянской школы невероятно удобно уложился в этом голосе. Вано определил не только свою карьеру своим великим искусством, он повлиял и на композиторскую школу. Вано как бы эталон для всех нас, грузинских теноров. Создалось два направления в исполнительстве: лирическое, идущее от Вано; и драматическое, идущее от Давида Андгуладзе. Вот это очень своеобразный тональный штрих в грузинском пении, который сказывается не только в грузинском репертуаре. Юрий Вачнадзе: Оперным певцом Нодар Давидович стал не сразу. В ранней молодости он просто-напросто не решался пойти по стопам своего отца, легендарного тенора Давида Андгуладзе. Окончил факультет кавказских языков тбилисского университета, защитил кандидатскую диссертацию и несколько лет читал лекции в <альма матер>. Лишь в возрасте 26 лет начал систематически заниматься вокалом, затем была учеба в тбилисской консерватории с перерывом для стажировки в легендарной Ла Скала. После окончания консерватории в течение нескольких десятилетий с огромным успехом пел главные теноровые партии на сцене Тбилисского оперного театра имени Захария Палиашвили, Московского Большого театра и зарубежных оперных сценах. Нодар Андгуладзе: Когда нас первый раз пригласили в Ла Скала, когда я мельком сказал о старой итальянской школе, Герингелли спросил меня: "Вы откуда?". А я на итальянском уже отвечал: "Из Тбилиси. - Да, Тифлис есть Тифлис". Оказалось, что он племянник Лонсере, а Лонсере был основатель грузинской академии художеств. Герингелли на мою реплику сказал: "Этот грузин что-то знает". Мне всегда не хватало просто быть в театре, мне хотелось осуществить понимание театра. Отсюда появилась моя книга "Гомо кантор". Для меня не профессия певца интересна, а человек как поющее существо. Лирическая линия грузинского исполнителя потом перешла в линию Зураба Анджапаридзе, моего друга и ученика моего отца, Тимура Гугушвили, Нугзара. А грамматическая линия представили Давида Андгуладзе и некоторыми его наследниками. Его сравнивали в 30-е годы с Лаури-Вольпи, они почти в одно время один и тот же репертуар пели. Обычно говорили: Лаури- Вольпи на Западе, а на Востоке Давид Андгуладзе. Мне было всегда очень приятно, когда я слышал даже от такого критика как наш знаменитый композитор Баланчивадзе, что в России было два Германа: в Ленинграде Печковский и в Грузии Давид Андгуладзе, в замечательной постановке Смолича, украинского дирижера, который потом ставил "Гугенотов" в большом театре, где отец пел Рауля. После ухода моего отца из Большого театра "Гугеноты" больше не ставились в Большом. Я бы назвал замечательного лирико-драматического тенора Нико Комсиашвили. Знаменитое исполнение арии из первого действия "Таисии". Павлиашвили эталоном тоже можно считать. Таким же путем пошел и замечательный лирический тенор Давид Бодридзе. Тоже ученик Вронского, как и Давид Андгуладзе, лирический тенор невероятной красоты голоса и артистичности. Юрий Вачнадзе: Далее Нодар Андгуладзе рассказывает об известном грузинском певце, на протяжении многих лет исполнявшем главные теноровые партии в Большом театре, народном артисте СССР Зурабе Анджапаридзе. Нодар Андгуладзе: Мы с Зуриком дружили с самого первого класса, часто бывали вместе в оперном театре, слушали все спектакли. Как-то Зурба подошел ко мне: "Знаешь, мне предлагают стать баритоном, а если тенором не буду, я брошу оперную сцену и не буду думать о пении. Повези меня к своему отцу, как он определит, возьмется ли за меня, тогда я останусь в консерватории". Я его привел в этот класс. И не забуду потрясающие си-бемоли, которые во время упражнения отец предложил ему исполнить. И отец, когда вышел в другую комнату, сказал: "Конечно, тенор". Так решилась судьба Зураба, он восстановил весь свой диапазон в классе Давида Андгуладзе и стал одним из лучших теноров современности. Его Герман в Ла Скала в 64-м году, когда Большой театр там гастролировал, просто в анналы оперного театра вошел. Сильвио Денони прислал не только письмо, но и свою пластинку, записанную специально для профессионалов, как раньше пели. Он хотел, чтобы Зураб был знаком с такими историческими фактами, как один певец поет многими голосами. В Милане до сих пор помнят Зураба, это имя там очень чтят. Кстати, Доминго недавно говорил дочери Зураба Анджапаридзе: "Я слушал пластинку и фильм "Пиковая дама", я знаю, что таких высот я никогда не достигну в этой партии". Случай (аналогичный с Зурабом Анджапаридзе) был с Зурабом Соткилава. Он тоже два курса консерватории пропел как баритон. Но почему-то внутренне он протестовал оставаться баритоном и всеми правдами и неправдами добился аудиенции с Давидом Андгуладзе. Он, кстати, этот день справляет как свой день рождения. Он спел романс Рахманинова "Покинем, милая". Потрясающее впечатление он оставил на меня за дверью. Когда отец вышел ко мне после прослушивания, я сказал отцу: "К нам в класс пришел гений вокала". Мои слова оказались пророческими. Он завоевал несколько первых призов и всемирную славу. Долгое время репертуар Большого театра вел он, не говоря уже о триумфальных гастролях по всему миру. Опера - это лирическое искусство. И лирическая струя всегда должна основной струей питать даже драматические образы. Я любил тогда особенно лирические места, это был совершенно невероятной красоты и гибкости голос, и потом он перерастал в драматизм. Поэтому я писал о нем, что это его свойство - соединять в одной палитре лирическое и драматическое, делало из его Отелло-Ромео, потом это превращалось в настоящую трагедию, уже от сценического состояния, от развития образа. Давиду Андгуладзе позволяли невероятные певческие личностные качества. Это человек колоссального внутреннего масштаба. Он даже мог не петь, выйти на сцену, и все приковывалось к нему. Какое-то излучение от него шло, какая-то сила, и физическая, между прочим, и духовная сила была. И духовная сила сказывалась в тембре голоса, в его красоте, в его проникновенной сущности и в драматизме и силе звучания. Юрий Вачнадзе: Солист Большого театра Бадри Майсурадзе в некотором роде музыкальный внук маэстро Нодара. Нодар Андгуладзе: Барда начинал у меня, я принял его в консерваторию. Но потом мне показалось, что мой ученик Гоча Безашвили, ныне профессор нашей кафедры, очень хорошо работающий в стиле школы Андгуладзе, он как-то его больше раскрыл. И я был счастлив, когда я услышал его в Большом театре. Это камень преткновения для теноров, и когда он спел на высоком техническом и художественном уровне, я позвонил Гочи из Москвы: <Я тебя поздравляю, Барди - один из лучших теноров в международном масштабе>. Мой итальянский маэстро - Джонаро Баро - был учеником знаменитого Фернардо де Лучио, неаполитанского тенора. И маэстро мне как-то рассказал последнюю встречу с де Лючио, который уже был прикован к постели. Я могу долго разговаривать о судьбах оперного театра, и когда мы уходили, де Лючио приподнялся на постели на локтях и позвал нас, обратился: "Помните, молодые люди, голос умирает после нас". Это такая вера в свой голос, в свое пение, что это превыше твоего тленного существования. Юрий Вачнадзе: На Площади Героев в центре Тбилиси на 8- м этаже дома сталинских времен, в квартире, где в прошлом звучали голоса Давида Андгуладзе, Зураба Анджапаридзе, Зураба Соткилавы и других выдающихся грузинских теноров и сейчас в часы занятий профессора Нодара Андгуладзе со студентами консерватории можно услышать замечательное пение. Поет маэстро, поют ученики. Жизнь продолжается... Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
