Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[09-04-05]
История на телеэкране: "опиум для народа" или "политика, обращенная в прошлое"? (о сериале "БРЕЖНЕВ")Автор и ведущий Владимир Тольц Дорогие товарищи! Владимир Тольц: На прошлой неделе по Первому российскому телеканалу показывали 4 части телесериала "Брежнев". Ныне его сменил другой исторический сериал - "Гибель империи". Почти ежевечернее империя эта, как вечнозеленое растение, то расцветает на телеэкранах тайнами еще 18 века, то гибнет в огне великой войны от коварных происков мирового революционизма, масонства и германского генштаба, то вновь возрождается в сталинско-советской уже ипостаси, самообновляется при Хрущеве, чтобы затем впасть в ностальгически вспоминаемую пору так называемого брежневского застоя, и вновь перестраиваться и гибнуть уже при Горбачеве. Реальные исторические персонажи прошлого - советские вожди, царские вельможи и генералы, именитые чекисты и террористы получили "постоянную прописку" на российском телеэкране. Они потеснили даже персонажей передач типа "Криминальная Россия", превращающихся в статистов, на фоне злодейств которых вершится судьба державы. За историческими персонажами потянулись и вымышленные "герои ненашего времени" типа Фандорина. В общем стоит, по-моему, попробовать разобраться в нынешнем соотношении истории и телевидения. Товарищи, условия, в которых мы живем и работаем, за последнее время значительно изменились. Иным стал советский человек, обогатились его знания, повысилась эрудиция, значительно выросли духовные запросы. В то же время расширился и арсенал средств, находящийся в распоряжении наших идеологических работников.Леонид Брежнев Владимир Тольц: А начать разбираться я предлагаю на примере сериала "Брежнев". Выбор этот просто понятен. Во-первых, это эпоха, которую я, как и многие другие телезрители, знаю, как говорится, "на собственной шкуре". Во-вторых, она интересует меня как историка. В-третьих, как историк я знаю о многих проблемах и трудностях, связанных с сегодняшним научным изучением этой темы. А вот телевизионный ее аспект известен мне меньше. Поэтому первой, с кем я решил поговорить, была моя коллега и специалист по телевидению, а также телеобозреватель Радио Свобода Анна Качкаева. - Аня, первый вопрос к тебе даже не как к специалисту, а как к зрителю. Ты сериал-то видела? Анна Качкаева: Я, правда, посмотрела не все четыре серии, посмотрела первую и четвертую, но представление имею. Владимир Тольц: Ну и как - понравилось? Анна Качкаева: В общем такое состояние странное. Потому что, с одной стороны, этот сериал мало на что похож и по тематике, и по актерским работам, и по отношению к историческому материалу. С другой стороны, я все время ощущала рваность сюжета, что не прописаны роли, не очень ясна вторая линия молодого Брежнева. Где та грань, когда этот молодой, вихрастый и симпатичный человек превратился в "дорогого Леонида Ильича"? - Этого в сериале как-то не угадывается. Видимо, это объясняется тем, что сериал доделывали уже продюсеры, а не режиссер. Потому что написано, что "режиссер основного материала" - это довольно странная формулировка. Владимир Тольц: Насколько мне известно из публикаций, это связано с тем, что на Первом канале сериал, вопреки протестам режиссера Снежкина, был урезан - выкинули в общей сложности две части... Что это - цензура? Или что-то другое?.. Анна Качкаева: Я подозреваю, что может быть и что-то другое. Потому что шесть серий - это не очень удобный для телевидения формат, их должно было быть либо 8, либо 12, потому что 6 - ни то, ни се. Телевидение, если это сериал, если это периодический продукт, он должен быть либо пять дней до субботы-воскресенья, либо еще следующие пять дней. Либо четыре дня, и в пятницу не показывается сериал. Владимир Тольц: Догадку Анны Качкаевой мне подтвердил историк, многие страницы трудов которого посвящены Брежневу и его эпохе, Рой Александрович Медведев. Рой Медведев: Я был приглашен за десять дней до этого сериала на общественный просмотр полной версии этого кинофильма. Фильм сделан из шести серий, и очень хорошо все смонтировано. Но телевидение перегружено предложениями о сериалах, и оно сократило данный показ, обещая, что в другое время, когда этот сериал будет повторяться, они покажут все шесть серий. Владимир Тольц: Итак, вывод первый: телевидение сурово упаковывает, а можно сказать, и подгоняет историю (даже в художественной ее версии) в свой формат. - Ну, а кино-то вам, как зрителю понравилось? Рой Медведев: Вы знаете, я не могу сказать просто о зрительском впечатлении. Это четвертый фильм о Брежневе, который я видел за последние 25 фильм. Первые два фильма были зарубежные, один ставили американцы в двух сериях, один англичане, тоже, кажется, телевизионный фильм, и я был их консультантом. В американском и английском фильме Брежнев был карикатура. Советский фильм о Брежневе, где играл Матвеев, - это была наоборот апологетика. Брежнев великий борец за мир, мудрый вождь и прочее. Вот этот четвертый фильм мне поэтому понравился. Понравился своей относительной близостью к историческому оригиналу. Авторы фильма не старались показывать никаких политических событий. Тем нет ни Афганистана, ни Чехословакии, то есть это проходит на дальней стороне, им хотелось показать Брежнева как человека. Владимир Тольц: Рой Александрович, а как вы - историограф эпохи и вместе с тем одно из его действующих лиц - воспринимаете изображение в фильме? Рой Медведев: Там есть все, есть критика. Видно, конечно, что эти люди решать проблемы страны не могут, что это старые люди, которые даже образования не имеют. Мы не видим, чтобы Брежнев работал на какой бы то ни было проблемой. Но в принципе Брежнев как человек показан достаточно правдиво. Потому что Брежнев был достаточно добрым, был благожелательным человеком. Я сам знаю множество примеров, когда обиженные люди, обиженные писатели, обиженные кинорежиссеры, которые могли прорваться к Брежневу, они получали удовлетворение своих проблем. Это было и с Юрием Любимовым. Это было даже со мной, когда я обратился по поводу заключения Жореса Медведева в психиатрическую больницу. Я не к Брежневу обратился, я к своему товарищу в ЦК партии обратился. Брежнев сразу нажал кнопку громкой связи, вызвал Андропова и довольно резко спросил: "Что у вас там случилось с Жоресом Медведевым?". Андропов понял по голосу, что Брежнев недоволен и начал оправдывать "своих мудаков": "Да, у меня мудаки в Калуге что-то натворили, я разберусь". "Вот разберитесь", - он сказал. И все, больше ничего не было. Поэтому даже эпизод в начале, где он одного из правдолюбцев поддерживает, - он относительно верен. Довольно правдиво показаны и члены политбюро. Конечно, там есть придуманное. Брежнев не писал заявления в ЦК партии или в политбюро с просьбой об отставке, но авторам фильма нужно было создать интригу. Время, эпоха, люди показаны достаточно правильно. Владимир Тольц: Так вспоминает сериал "Брежнев" один из немногочисленных российских биографов Леонида Ильича историк Рой Медведев. Другой брежневский биограф, издавший в свое время сборник материалов к биографии Брежнева, историк Юрий Аксютин также в целом положительно воспринимает увиденное по телевидению. Юрий Аксютин: Забавно было. Я без сожаления, не полностью, но смотрел. Естественно, как историк сравнивал, где чего, где они перемешали. Но я знал, что это художественный фильм, а не, как много сейчас показывают, мнимо-документальный. Кажется интересной сама находка - возвращение прошлого в снах. Они тоже в какой-то степени, сами эпизоды соответствуют биографии. Другой вопрос, они в эти сны вкладывают свое представление, которое не соответствует истории этого человека, его биографии. - Это эпизод в Курске, когда перед рестораном. Это сцена с Хрущевым, когда какое-то обязательство взяли. Это совсем непонятная сцена на Урале. Хотя там можно было, если посоветоваться со специалистами, можно был прекрасно разыграть сценку, как он участвует в коллективизации, за это его награждают путевкой в институт земледелия в Москве. Темная история, почему он не стал там учиться. Так что последние дни тоже смещены исторически лет на пять, на семь. Та же сестра, ее удалили, по-моему, в 74-76 году, а здесь она есть. И не на даче она была, она в Завидово была. Надоела ему семья, жалобы жены, проблемы с дочерью. И он чуть что - в Завидово, это у него отдушина была. А там еще эта милая медсестра, которая снимала с него психические проблемы уколами разными и так далее. Владимир Тольц: А вот видный российский историк Владимир Козлов, перу которого, в частности, принадлежит исследование массовых беспорядков при Хрущеве и Брежневе, говорит мне о зрительских впечатлениях от брежневского сериала нечто иное. Владимир Козлов: Говорят, странный фильм в то части, которая касается последних лет жизни. В общем фильм создает странное ощущение не потому, что фильм о Брежневе появился, а потому что откуда-то такой интерес к личности коммунистических вождей в последнее время? Сталин, Хрущев, Брежнев - идут эти фильмы один за одним... Владимир Тольц: Владимир Александрович, а вот вы, как историк, как вы объясняете этот общественный интерес, уловленный телевидением и утоляемый им в специфически телевизионной и к тому же современно российской форме? Владимир Козлов: Вообще все эти личности - это такие своеобразные опорные точки исторической культуры, вообще культуры народа, как личности художников, писателей, отдельных событий, образы и так далее. То есть это опорная точка, вокруг нее концентрируется огромное количество переживаний. Переживания о том, какими мы были, какими мы были молодыми или не очень молодыми, мифов, с которыми мы прожили жизнь и с которыми продолжаем жить сегодня. Поэтому обращение к подобным личностям в принципе - это постоянный интерес. Я бы не сказал, что здесь есть что-то особенное. В последнее время культура вообще разворачивается от событий к людям, причем к людям не простым, что лично мне не нравится, а вот к этим мифологизированным образам. Образ мифологизированный Хрущева, "который всех выпустил из лагерей" (утрирую, конечно!), и Брежнева, который чуть ли ни пытался всех обратно туда посадить. С реальностью это имеет весьма опосредованное отношение. Поэтому тот интерес, который испытывают люди, его необходимо задокументировать, представить некий видеоряд, который будет соответствовать мифу. Наша партия с большим доверием относится к многотысячным отрядом советских журналистов, высоко оценивает их нелегкий труд.Леонид Брежнев Владимир Тольц: Закрепление исторического мифа на телеэкране, о чем говорит историк Владимир Козлов, - документ нашего сегодняшнего дня, а вовсе не документальное отражение эпохи Брежнева. Собственно авторы фильма - они в этом сами признаются - изучали своего героя вовсе не по документам. Они, как некогда Леонид Ильич, документов не читали, а многих документов Брежнева и ученые-то до сих пор прочесть не могут - секретность, а просто кинематографисты, как любил и нечитающий Брежнев, "беседовали с людьми". С немногими, добавлю, людьми - авторами воспоминаний, часто известных, весьма интересных и - естественно - весьма односторонних и субъективных, несущих в себе заряд уже совершенно иного, позднейшего времени. Ну, и все это "художественно", так сказать, и по-разному домысливалось. Для исполнителя роли пожилого Брежнева Сергея Шакурова основой этого осмысления и домысливания оказался, по-моему, фольклор - анекдоты. (Потому и созданный им образ так мил многим). Для других (Василия Ланового, к примеру) - продолжение послужного списка собственных ролей: начинавший Павкой Корчагиным актер, побывавший на экране и офицером, и генералом, "дослужился" наконец до главного чекиста и будущего генсека. (Здесь тоже есть некоторая анекдотичность, но актер серьезен как сам Андропов). Эту двойственность в фильме подметили многие. Но я сейчас о другом. Да, авторы сериала документов не читали. А историки? Чем они могли бы им помочь? - обращаюсь я к Владимиру Козлову. - Что-то не так уж много знаем мы до сих пор серьезных научных исследований темы. И одна из причин здесь, думаю, а кому уж ни вам - как замдиректора Госархива России это знать - одна из причин - недоступность документальных источников. Не кажется ли вам, что телевидение, почувствовав эту нехватку, просто пытается восполнить ее, разумеется, в своей специфической вульгарно-попсовой манере, в форме нового современного исторического мифа? Владимир Козлов: А вот здесь я не могу с вами не согласиться. Да, история профессиональная начинается там, где скрывается доступ к документам. В соответствии с законом "О государственной тайне" документы 30-летней давности в принципе подлежат рассекречиванию, за редкими исключениями. Так я понимаю закон "О государственной тайне". Сейчас у нас 2005 год, документы до 1975 года в принципе в абсолютной своей массе должны быть рассекречены. К сожалению, то, что касается документов высших партийных органов, государственных органов, мы не можем сказать, что этот процесс рассекречивания зашел достаточно далеко. К сожалению, это не так. Что касается эпохи Хрущева, здесь ситуация гораздо более благоприятная. Поэтому я лично занимаюсь сейчас периодом Хрущева просто потому, что в гораздо больших объемах доступны документы, которые позволяют реконструировать реальный ход событий. Что же касается более позднего периода, то здесь поневоле приходится замещать недостаток информации спекуляциями, обращением к воспоминаниям, которые все-таки являются для историков вспомогательным источником, а не основным. Поэтому недостаточно профессиональная изученность эпохи в значительной мере связана с особенностями корпуса документов, которыми мы располагаем. Ведь надо писать биографию "первого лица" в государстве - это документы высшего уровня секретности! Если мы будем писать социальную историю Брежнева, то здесь мы найдем гораздо больше доступных документов. Но почему-то это обычно интересует меньше публику, часто и историков тоже... Владимир Тольц: В отличие от Владимира Козлова его коллега историк Юрий Аксютин, составитель сборника материалов к биографии Брежнева, считает, что общественный интерес к Леониду Ильичу (а не только к социальной истории его правления) сегодня весьма низок. Юрий Аксютин: Я не знаю, в чем тут дело. Альбом шикарный мы подготовили, фотографии делал личный фотограф Брежнева. Замахнулись на шикарный, дорогой, а денег нигде не выбили. Компартия, внук Брежнева...- У кого еще?.. Владимир Тольц: И при этом несомненный зрительский интерес к Брежневу на экране телевизора. Может быть просто полиграфическая форма "подачи" истории устарела? Ведь на том же телевидении, главном духовном окормителе страны, доля исторических сюжетов в передачах неуклонно увеличивается. С чем это связано? - спрашиваю я у историка Роя Медведева. Рой Медведев: Понимаете, это связано с ситуацией, которую сегодня переживает Россия. Мы знаем: знание народа определяется его бытием и его историей. И сейчас, когда Россия хочет подниматься или поднимается уже, выходит из застоя, во всяком случае, стремится снова стать великой державой, они ищет в своей истории какие-то опорные пункты. И даже во времени Брежнева ищет какого-то опорного пункта. Не все было так плохо, не все были такие плохие, не один только провал, черная дыра, было что-то такое, что можно и сегодня вспомнить с положительной эмоцией. Это совершенно сознательная пропаганда, совершенно сознательная идеологическая работа - обратиться к истории. Но поскольку последние 15 лет при Горбачеве и Ельцине обращались в основном темным пятнам истории, провалам, преступлениям, обратимся к тому, что может быть хорошего в нашей истории. Я думаю, что есть определенное задание, определенная направленная задача, которая ставится перед телевидением в первую очередь. Потому что, конечно, телевидение сейчас подает историю большей частью со знаком плюс. Владимир Тольц: Скажи, - спрашиваю я Анну Качкаеву, - можно сегодня, перефразируя Маркса, сказать, что история на телевидении - это опиум для народа? Анна Качкаева: В общем в каком-то смысле сейчас это так и выглядит. Потому что человек, который не интересуется или не читает или, по крайней мере, не дает себе труда задуматься о том, что необходимо сопоставлять факты, документы, мнения, то у него, конечно, может не только приблизительная, а еще и крайне запутанная картина в голове сложиться. Владимир Тольц: Марксистский историк Рой Медведев на тот же вопрос отвечает мне несколько иначе. Рой Медведев: История - это политика, обращенная в прошлое. Вот это выражение еще Покровского. Или, как говорил Оруэлл или его "Великий Брат", "кто владеет прошлым, тот владеет настоящим". Владимир Тольц: Так, следуя марксистскому историку Покровскому и британскому классику Оруэллу, считает Рой Медведев. Судя по тому, как лихо перемешивает и перекраивает прошлое сегодняшнее российское телевидение, оно уже овладевает будущим. Но задачи и проблемы, стоящие перед историками, несколько иные, нежели у телевизионщиков. Об этом говорит Владимир Козлов. Владимир Козлов: Я хочу сказать, что реальные люди, эти коммунистические вожди, что Хрущев, что Брежнев, что Сталин, в общем-то ничего общего с картинкой, с образом, с которым мы сейчас имеем дело, в общем-то не имеют. Мы имеем символ - "оттепель", мы имеем символ - "застой", мы имеем символ - "Хрущев", мы имеем символ - "Брежнев". На самом деле в этих людях сконцентрировалось наше прошлое, романтические мечты и желания, наши страхи и ужасы, все, что угодно. То есть в этих людях, вернее, в этих образах мы сами такие, какие мы есть, или такие, какими мы были, не более и не менее того. Если писать реального биографию реального лица, то она почему-то оказывается достаточно скучной, малоинтересной, обнаруживается масса фактов, которые тут же хочется опровергнуть, потому что они противоречат светлому мифу или черному мифу. И до тех пор, пока идет это наложение профессиональной реконструкции биографии конкретного человека, смертного, слабого, сильного, глупого, умного и миф об этом человека, вот до тех пор, пока такой наложение существует, на мой взгляд, полного взаимопонимания между историком и публикой быть не может. А вот когда мы делаем фильмы об этих людях, то здесь изначально заложена идея взаимопонимания. Надо понравиться, надо быть понятными, надо произнести то, что в общем-то от тебя ожидают услышать. И это разные сферы жизни - масс-медиа и профессиональная история. И людей, которые интересуются профессиональными знаниями о личности, гораздо меньше, чем тех, кто готов обсуждать их отношения с какой-нибудь медсестрой или кухаркой... |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
