Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[23-02-03]
Русская ЛатвияВедущий Мумин Шакиров Страна вернула себе свободу, но разделилась на две общины: "У нас разные паспорта. У вас в паспорте написано "алиансе" - чужой..." "Человек должен созреть, чтобы стать гражданином..." Мумин Шакиров: В Латвии доминирует латышский язык, но русская речь слышна повсюду: "Я знаю латышский, они знают русский, но мы говорим на русском..." Мумин Шакиров: Квартирный вопрос также испортил рижан: "Пришли совершенно чужие люди, и вдруг оказалось так, что я не хозяйка здесь..." Мумин Шакиров: Русские школы против латышского языка: "Я в совершенстве владею латышским языком, разговорным, но зачем мне учить физику и математику на латышском?" Мумин Шакиров: Латышский зритель - вне политических пристрастий: "Латыши, у них как бы такое воспитание - в театр сходить. В театре русской драмы чуть ли не половина публики были латыши всегда..."
Мумин Шакиров: Русская средняя школа № 22 стоит в центре латвийской столицы, в километре от кварталов старой Риги. 11-й класс. Тема урока: "Новейшая история Латвии!" "Легко ли нам будет жить, или не легко, а идет вопрос об исчезновении вообще культуры русской. Родители постоянно говорят: вот вы уже стали совсем... ну, не тупыми, конечно, по сравнению c их поколением. По сравнению с тем, насколько они знали историю российскую, потому что мы ее совсем не проходим". "Все-таки, в нашей стране как бы прозревают больше латышскоязычных. Под этой темой сохранения их культуры политики просто набирают голоса, пытаясь ввести такие законы, которые как бы выжимали из страны русскоязычное население". "Нам уже без проблем можно общаться. Мы уже интегрировались в это общество. Есть, конечно, какие-то проблемы у старшего поколения, но они не знают языка латышского, трудно им жить здесь. Для нашего поколения проблем нет". "Историю, к примеру, мы изучаем именно под фильтром латвийским. У нас одни и те же события, в частности, в Латвии называются совсем по-разному. Русских иногда называют, в частности, "оккупантами", российская власть оккупировала Латвию. Это не добровольное присоединение, а вот именно оккупанты". Мумин Шакиров: Господин Соколов, что такое - "латвийский фильтр"? Юрис Соколов: Это - изобретение моего ученика. Мумин Шакиров: Открытый урок ведет учитель истории и русской литературы Юрис Соколов, педагог с 30 летним стажем, коренной житель Латвии. Юрис Соколов: Я согласен, что вы должны сохранять свои корни, вы должны культуру сохранить, но коль вы живете здесь, на этой земле и не собираетесь пока никуда уезжать, вы считаете - здесь ваш дом, так давайте-ка не будем, согласно русской пословице: "Плоха та птица, которая гадит в своем гнезде". Мумин Шакиров: Что такое "латвийский фильтр"? Вы использовали эту фразу? Школьник: В частности, в Чечне латвийские средства массовой информации очень часто поддерживали лидера сепаратистов Чечни Джохара Дудаева, и позднее - остальных боевиков. И даже у нас, в Латвии, есть улица Джохара Дудаева Юрис Соколов: А что, Джохар Дудаев - боевик? Александр, давай договоримся жестко: если ты апеллируешь с понятиями, не путай - Дудаев не был боевиком! Школьник: Да я согласен, он не был боевиком, но я слышал то, что чеченские боевики больше поддерживались, чем российская армия. Мумин Шакиров: Кто больше вызывает доверие - латвийские пресса и телевидение, или российские? Школьница Настя: У меня вызывает доверие чисто русское, потому что латвийские я не смотрю принципиально. Школьница Даша: Да я иногда смотрю. Не нужно идти на поводу - как у российского телевидения, так и латвийского. Сравнить что одинаково, а что разное - и сопоставить факты. Мумин Шакиров: Юрис Соколов пытается расставить точки над "и": Юрис Соколов: Мы все знаем, что сегодняшние события слишком близки, чтобы мы их совершенно объективно могли трактовать. Пройдет достаточно большое время, когда мы уже будем говорить: да, вот этот исторический отрезок был таким. Мумин Шакиров: Но, господин Соколов, эти ребята выйдут в большую жизнь с той историей, которую преподнесете вы? Юрис Соколов: Я здесь не согласен с тем, что Настя сказала и некоторые другие. Давайте вспомним, что такое - идеологизированная история? И что с молоком матери ваши бабушки и даже ваши отцы и матери всосали? Они всосали эту идеологизированную историю, где у нас было: "Партия -ум честь и совесть народа". Мумин Шакиров: Юрис Соколов завершает открытый урок истории. Юрис Соколов: Ваше вмешательство заставило меня взглянуть достаточно трезво на некоторые проблемы, и я сейчас знаю, где мне еще надо дорабатывать. Настя: В каком смысле - дорабатывать? Юрис Соколов: Обсуждать проблемы и доказывать точку зрения, факты. Александр: Но это немного нечестно - доказывание только с одной стороны. Я согласен, что вы будете доказывать то, что вы верите. Я не против, что это, возможно, правда, но у нас не будет защиты с другой стороны. Юрис Соколов: Скажи мне, пожалуйста, в необъективности за это время ты меня можешь упрекнуть, что я оказываю давление из-за взглядов? Александр: Нет, но ... Юрис Соколов: А-а, вот и спасибо. Мумин Шакиров: Переход государственных русских школ на латышский язык обучения - одна из самых конфликтных тем в Латвии. Согласно закону, эта норма будет введена с 1 сентября 2004 года. Речь идет, прежде всего, о точных предметах: о физике, математике и химии. Страсти кипят не только в парламенте и в департаментах по образованию, но и в школе. Наибольшее сопротивление в Латвии против перехода русских школ на латышский язык обучения оказывает группа депутатов сейма, представители фракции "За права человека в единой Латвии", сокращено "За ПЧЕЛ". Меньшинство, которое представляет интересы русскоязычного населения республики. Законодатели - правозащитники не раз поднимали вопрос о пересмотре закона об образовании. Но пока безуспешно. Яков Плиннер, школьный учитель по профессии, член фракции "За ПЧЕЛ" считает, что его оппоненты, правые депутаты своими действиям провоцируют социальные потрясения в Латвии.
Яков Плиннер: Дети - категория абсолютная. Это мина замедленного действия. Это может привести к уличным беспорядкам, и так далее и тому подобное. У меня есть данные, одна треть, кто хотели бы учиться в средней школе, не смогут учиться, потому что у меня есть данные, как сдали латышский язык в 9 классе, сдали на старую "тройку". Значит, они в средней школе на латышском языке учиться не могут, останутся без образования, без профессии, они превратятся в бомжей, и так далее. Рано или поздно эта молодежь выйдет с кистенем на улицу, и они не будут разделять, кто русский, кто латыш, или поляк, кто еврей или белорус, преступность увеличится и так далее. Около 5 тысяч учителей, это минимум, дай Бог, не 8 тысяч, могут потерять работу. У нас безработица и так высока, наверняка - около 9 процентов. Лучше это решить парламентским путем. Язык обучения в школе определяет школа, имеется в виду старшеклассники, педагоги, родители и администрация школы по согласованию с местным самоуправлением. Мумин Шакиров: Иные аргументы у правых. Депутат Юрис Добелис, один из самых радикальных политиков в Латвии убежден, что предстоящая реформа образования во благо ученикам русских школ. Юрис Добелис: Извините, это обучение некоторых предметов на латышском языке, чтобы облегчить им конкуренцию в разных учреждениях. Ну конечно! Ну, а что вы думаете, что нам нужно навязывать, чтобы русский думал по-латышски? Это же смешно! Мумин Шакиров: Школьная реформа в Латвии идет поэтапно. Старшеклассники перейдут на латышский язык обучения в 2004-м году, ученики начальных классов уже учатся по новой программе. О первых опытах билингвального метода изучения предметов рассказывает рижский журналист Михаил Бомбин. Мужчина: У меня сын учится в 5 классе. Ему просто выдали латышский учебник истории и латышский учебник обществоведения. Я ничем помочь не могу, потому что терминология другая. У нас "корельская береза" в латышском языке - это напрочь отсутствует, у них есть понятие - "внешняя береза". А что это такое, внешняя береза? Вырастает целое поколение безграмотных людей. Есть такое подозрение, что это и есть цель латышских политиков - вот сделать из русскоязычного населения деклассированный такой элемент, который не способен получить ни среднего образования, ни потом - высшего. Это будет смесь "французского с новгородским". Мой сын математику на своем освоить не может, - ну, куда ему на латышском, на чужом языке? Мумин Шакиров: Современная Латвия живет двумя общинами все последние 13 лет, с момента восстановления республикой своей независимости. Надо признать, что и во времена СССР до идиллии в межнациональных отношениях было далеко, но партийная элита была едина. Советская история Латвии началась 21-го июля 1940-го года, когда маленькая Прибалтийская страна была без лишнего шума аннексирована Москвой. Лишь спустя пол века, благодаря "Перестройке" и распаду СССР, латышский народ вновь приобрел свободу. 4-го мая 1991-го года Верховный Совет Латвии принял решение о выходе из состава Советского Союза. За право быть свободными на референдуме проголосовали как латыши, так и большая часть русскоязычного населения. Это период называют в Латвии - песенной революцией. Рассказывает журналист Петр Звагулис. Петр Звагулис: Это была форма ненасильственной демонстрации. То есть в советское время, например, праздник песни, который один раз в четыре года происходит, съезжаются люди со всей Латвии. Это служило предлогом собраться вместе, выразить чувства единства. Конечно, были диспуты, но они были не формальны. Оказалось, что музыка тоже может быть подрывной. Вот это чувство, которое связывалось у латышей с праздником песни, оно идет обратно к 1873-му году, когда имперские царские власти разрешили латышам организовать праздник песни. И как раз вот к этому и сводятся, в принципе, и все начало такого активного национализма в Латвии - это первый праздник песни. Студенты латышские, которые тогда учились в Тартуском университете, придумали легенду о флаге Латвии. Теперешний гимн Латвии "Боже, храни Латвию" имеет начало в этом празднике песни 1873-го года. Мумин Шакиров: Песенная революция в Латвии завершилась победой одних и горьким поражением других. В устах латышских политиков появилось обидное для русскоговорящего населения слово "натурализация". Страна разделилась на граждан и не граждан, на латышей и остальных. Последние, а это почти половина населения, около миллиона человек, почувствовали себя оскорбленными и обманутыми, - считает депутат Сейма Яков Плиннер. Яков Плиннер: В правах граждан и "не граждан" - около 50 различий. "Не гражданин" не имеет права голосовать в парламент, не имеет права голосовать в местное самоуправление. "Не гражданин" не может быть нотариусом, адвокатом, прокурором, полицейским. "Не гражданин" не имеет права голосовать, но он, естественно, не имеет право быть избранным в местное самоуправление, я уж не говорю о парламенте. "Не гражданин" не служит в армии, гражданин служит в армии. У нас разные паспорта. У "не граждан" написано "алиенс" - чужой. Мумин Шакиров: Иная трактовка новейшей истории Латвии у депутата сейма Юриса Добелиса. Юрис Добелис: Никто не обещал автоматического гражданства после возобновления независимости. Я был тогда депутатом Верховного Совета Латвийской республики, и мы просто организовали референдум, в котором участвовали все жители Латвии. Мы хотели видеть, какое настроение у народа. Но там не было никаких обещаний, если не считать мнение отдельных депутатов. От них временами и шли эти обещания о так называемом нулевом варианте. Человек должен созреть, чтобы стать гражданином Латвии. Это большая честь! Мумин Шакиров: Но есть в Латвии политики, кого принято считать расистами. Айварс Гарда - лидер Национального фронта. Он и его сторонники активно проводят тактику психологического выдавливания не коренного населения из республики. Факельные шествия у российского посольства и опросы-сочинения в латышских школах на тему: "Как избавиться от инородцев?" - самые известные акции, проведенные в последние годы активистами Национального фронта. Айварс Гарда ставит перед собой конкретные задачи: Айварс Гарда: Так называемые меньшинства в большей степени оккупанты, которые приехали в Латвию с 1940-го года по 1991-й год и их потомки. Никакой защиты им здесь не нужно. Они как раз наоборот - должны отсюда уехать. Когда Россия прогоняла татаро-монгол, они тоже жили в России триста лет, они тоже считались оккупантами. Какая разница, если оккупант в средневековье оккупант - и оккупант в двадцать первом веке? Россия пока еще является по отношению к нам страной оккупантов. Во-первых, она еще не отдала уезд Абрина, которая она у нас отняла, это часть Латвии, и она не вывезла своих колонистов. Оккупантов здесь примерно 1 миллион. Если, например 700 тысяч уехало бы, мы были бы очень рады. В моем доме очень много подъездов, в каждом подъезде тридцать шесть квартир, в каждом подъезде четыре или пять квартир - латышские. И мне жить в такой среде просто противно, позорно. Потому что страна, которая не освободилась от оккупантов - это позорная страна. Мумин Шакиров: К счастью, латвийские избиратели на последних выборах в сейм "прокатили" Айварса Гарду и его сторонников. И официальной трибуны у латышских нацистов нет, но и никто не ограничивает деятельность Национального фронта Латвии. Сочувствующих - немало. Задача Народного фронта Латвии вначале 90-х была одна - не дать русскоговорящему населений придти к власти. Сегодня это признают многие латышские политики. Только тотальное ограничение в правах некоренного населения, по их мнению, могло укрепить самосознание титульной нации. Что и было сделано. А интересы простых людей, которые искренне верили в песенную революцию - соблюдены не были. Учитель Елена Матьякубова прошла эту школу разочарований. Елена Матьякубова: Я поддерживала идею свободы, я была той, которая понимала боль латышей. Но я считала, что если русские люди в чем-то виноваты, то наша миссия искупить и помочь восстановить справедливость, притом, что эту вину я не перекладывала на русских. Мало того, я знаю то, что насколько пострадали русские от этого режима, и так как я выросла здесь и, зная все это, я понимала, насколько пострадали латыши. Это было до тех пор, пока я видела, что эта свобода шла под идеальными лозунгами - свободы всех. И в начале 90-х, когда вдруг почувствовался перекос в этом вопросе национальном, когда общедемократические лозунги стали отдавать таким националистическим, а не национальным оттенком - я испугалась. Я испугалась за то, что я помогла несправедливости. Я в школе русским учителям объясняла, почему такая агрессия против нас, почему нас обвиняют, почему разваливается СССР. Но когда это ударило по русским людям, я поняла, что я теперь должна стать на сторону слабых. При всем том, что мои принципиальные взгляды остались те же - Латвия должна остаться независимым государством, точно так же латышский язык должен быть единственным государственным, но это не должно ущемлять ни одного живущего здесь. Мумин Шакиров: В Латвии процесс натурализации начался только в 1995 году. До этого получения гражданства было практически невозможно. Власти постепенно смягчали режим и лишь в последние пять лет процедура получения латышских паспортов через сдачу экзаменов по языку, конституции и истории стала одинаковой для всех. И в этом, прежде всего, заслуга Запада, убежден латышский политолог Николай Нейланд. Николай Нейланд: Все наше законодательство, все изменения, которые были произведены за 1990-2000-е годы, в смысле либерализации процесса натурализации или образования и требования в отношении знания латышского языка, к сожалению, все это было сделано, не нашими силами. Конечно в парламенте были силы, которые настаивали. Но это было сделано под давлением Запада - это Евросоюз, Совет Европы, и даже НАТО. Мумин Шакиров: Дискриминационная политика латвийских властей привела к оттоку русскоязычного населения. Известный политолог часто приводит в пример, прибалтийских соседей, Литву и Эстонию, где натурализация проходит менее болезненно. Литовцы после восстановления независимости признали своими всех жителей страны. Эстонцы "гражданства" советским эмигрантам сразу не дали, но позволили не коренному населению участвовать в выборах местных органов власти. Проводя жесткую политику в отношении не коренных жителей, Латвия больше потеряла, чем приобрела, - считает Николай Нейланд. Николай Нейланд: Я имею в виду, что мы потеряли очень много высокообразованных евреев, которые уехали, видные врачи и юристы выехали. И русские уехали, тоже, кстати говоря, высокообразованные люди, ученые и врачи, и конечно это - потеря для нас. Они поняли, что ситуация такая, и обещанного нулевого варианта - не будет, и был такой примитивный национализм, и они уехали. И, конечно, это минус для нас. Мумин Шакиров: С 1995-го года в Латвии натурализовалось всего около 50 тысяч жителей республики. Более 200 тысяч "не граждан" покинуло страну, а 600 тысяч продолжают жить в республике. Но надо признать, что за 13 лет независимости у большинства не коренных жителей страны резко изменилось отношение к языку, истории, культуре и традициям латышей. Те, кто принял решение остаться в Латвии, понимают, что государственный язык учить необходимо. Молодежь и люди среднего поколения так и поступают. Парадокс, заключается в том, что упрощение процедуры получения гражданства не отразилось на статистике. Некоренные жители не спешат сдавать экзамены по языку и конституции и не рвутся получать латвийские паспорта. Один из лидеров русской общины Латвии, Татьяна Фаворская, в эфире радиостанции "Домская площадь" поделилась результатами своего исследования: Татьяна Фаворская: Первый блок, самый весомый или первый фактор, имеющий наибольший статистический вес, можно обозначить таким общим понятием как недоверие государству. Сюда входят: и нежелание подвергаться процедурам, которые представляются унизительными, убежденность в наличии своего права на гражданство и так далее. Второй фактор - несогласие с внешней политикой государства. Это связано с тем, что люди слышат, видят оскорбительные для русских трактовки событий итогов Второй мировой войны, оскорбительные высказывания в отношении России, ее истории, зачастую и ее культуры. Третий фактор объединяет языковые проблемы. Сюда входит восприятие латышского языка как средство репрессий. Еще один последний специфический фактор относится к конкретной группе наших людей это молодые мужчины, юноши - нежелание служить в латвийской армии, потому что латвийская армия декларировала себя в течение ряда лет, как стратегический противник России, и русские юноши не присоединяют себя к этому. Мумин Шакиров: Эксперт по проблемам натурализации, Эльжения Алдерман связывает вялотекущие процессы натурализации с будущим вхождением Латвии в Евросоюз. Эльжения Алдерман: Ну, мы знаем, что когда Латвия будет у дверей Евросоюза, будут сделаны изменения в законе о гражданстве, в законе, может быть, о государственном языке и прочее. Вот это и есть, что было, но этого еще нет в данный момент - не хочу, не могу, посмотрю, как это решится. Почему идти на процесс, платить меньше или больше государственной пошлины, сдавать экзамены. Нам обещают и очень убедительно, что будут сделаны изменения в законе и нас, по всей вероятности, зарегистрируют. Понимаете, ложная информация людей удерживает к нерешительному отношению. Мумин Шакиров: Старая Рига и Домский собор - визитная карточка Латвии. Самое привлекательное место для праздно шатающихся туристов, фиксирующих на пленку архитектурные изыски древнего города. Для местных жителей - исторический центр с его узкими улочками, яркими витринами бутиков, антикварными лавками, ресторанами и барами - это, прежде всего, местный Бродвей, где не стихает жизнь, ни днем, ни ночью. Старая Рига, с ее рельефными фасадами и своеобразным вертикальным профилем - это полное смешение эпох и стилей, начиная от средневекового, романского и готического, и заканчивая стилем модерн. За годы независимости каменный облик старого города почти не изменился, форма осталась прежней, время лишь подкорректировало содержание. Эти штрихи особенно заметны для тех, кто навещает свой родной город спустя много лет, перешагивая из одной эпохи в другую. Старая Рига глазами незримого путешественника, писателя Петра Вайля. Петр Вайль: Раньше, в советские времена, все-таки было непонятно - не то западная Россия, не то восточная Европа. Теперь-то нет сомнений, что Европа - как некогда. Однако в той моей Риге, в городе детства и молодости, все ощущалось по-другому. И вот сейчас, когда я приезжаю, то испытываю странное чувство. С одной стороны здесь каждый камень знаком и "полит моим портвейном", с другой стороны - камни эти стоят и выглядят иначе. К счастью, в старой Риге внешние перемены не драматичны, не как в Москве, потому что удерживаются в городском некотором контексте и не преображают, а скорее, дополняют прежний облик. Вот, скажем, на Ратушной площади у Даугавы возник Дом черноголовых, было такое братство неженатых купцов, чьим покровителем был чернокожий святой Маврикий. Это - самое вычурное здание города, разрушенное в войну, а теперь восстановленное просто с нуля. Рядом стоит угрюмый параллелепипед, раньше он был музеем Красных латышских стрелков, теперь это музей оккупации, точнее - оккупаций и той, и другой. Рижский замок, построенный когда-то для магистра Лионского ордена, потом принадлежал Люфляндскому генерал-губернатору. При мне он был Дворец пионеров, сейчас резиденция президента республики. За Петропавловской крепостью, бывшей Гарнизонной, поставили памятник Анне Петровне Керн. Рижским гарнизоном командовал ее муж, и сюда ее слал письма Пушкин. Появилось множество пивных и кафе, которые мне не кажутся новыми, потому что открыты они на тех, или почти на тех местах, которые мы намечали в своих фантазиях с друзьями, когда болтались по старой Риге. Нынешние, то есть прежние названия улиц мне не мешают, они были известны мне раньше. Такая водилась тихая форма инакомыслия - знать досоветскую историю. Мы ее и знали, мы гордились своим знанием всяких укромнейших уголков неизвестных даже экскурсоводам, показывали их московским и питерским гостям. И старая Рига не подводила. Не подводит и сейчас, она легко перебрасывает другое время. В том, собственно, мне кажется, и задача, сверхзадача старого города - дать тебе ощутить преемственность, лишить исторического одиночества, почувствовать себя звеном цепочки. Мумин Шакиров: Старая Рига легко покоряет заезжего туриста. Обилие баров и ресторанов с отменной едой, разумными ценами, и обходительными официантами - тому подтверждение. Ужин на двоих в среднем обходится в 10 латов, то есть чуть больше 20 американских долларов. Претензии или пожелания чаще высказывают сами рижане, несомненно, люди, обладающие тонким вкусом и чувствующие архитектурный стиль. Известный ресторатор Андрейс Жагарс - о недостатках старого города. Андрейс Жагарс: Мне, скажу, стыдно ходить по главной улице старой Риге, улице Кальке и видеть там пельменные, пирожковые. Это артерия старого города, и не могут быть дешевые, плохого качества пиццерии, или "фрайды" некачественного американского "фастфуда", "френчайз", это не может быть. Главная пешеходная улица старого города должна нести и стиль, и культуру, если не 800 лет, то хоть последнего столетия. Мумин Шакиров: Если эстеты и дизайнеры озабочены строгостью стиля, то владельцы старинных особняков и многоэтажных домов предпочитают думать о выгоде. Недвижимость в Риге - источник дохода и цены на квадратные метры растут из года в год. Страна почти безболезненно пережила приватизацию, но споткнулась на реституции. Квартирный вопрос испортил и рижан. Жертвой войны за собственность оказались десятки тысяч рядовых граждан. Справедливая идея реституции не восторжествовала, - убежден вице-мэр Риги Сергей Долгополов. Сергей Долгополов: Закон о денационализации принят во всех странах постсоветского пространства. Вопрос - как это сделано? Кроме всего прочего существует Гражданский кодекс, который определяет круг наследников, имеющих право по восстановлению прав собственников. Этот круг был расширен до седьмой воды на киселе. Во вторых, если ты являешься бывшим владельцем собственности, то все остальные являются наследниками. Во многих странах, включая США, налог на наследство составляет огромные проценты и огромные суммы. Здесь такого понятия вообще не существует. Вы являетесь двоюродным забором троюродного плетня, и вы можете претендовать на все это дело, не платя за это ничего, кроме как за оформление документов. Получаете в обмен на это право на свою бывшую собственность. Можете вы с ней справится, не можете, есть у вас деньги, нет у вас денег - это никого не волнует. Очень много нарушений было при этом. Как вы понимаете достаточно сложно доказать, что ты не являешься троюродной племянницей дяди покойного владельца. Это доказывалось на свидетельских показаниях, на косвенных вещах. Никто это не отслеживал. Этот процесс закончился в основной своей массе, но, тем не менее, он прошел, и он вызвал огромное количество негатива, который еще сегодня давит на людей. Мумин Шакиров: Сотрудник газеты "Суббота" Наташа Баташева уже несколько лет не живет в своей трехкомнатной квартире в тихом центре, на улице Стабу. Снимает угол на окраине Риги. Два года назад объявился собственник и пятиэтажный дом в Латгальском предместье, где она прожила всю жизнь - начал пустеть. Наталья Баташева: Этот дом весь разваливается. Какой смысл покупать мне эту квартиру? Начинаешь пользоваться ванной, даже поставишь бойлер, все равно все будет течь на соседей. Дом старый. Все эти коммуникации давно не чистились, никто за этим не следил. Если бы я покупала квартиру, я купила бы в нормальном хорошем доме, а не в такой развалине. Мумин Шакиров: Семья Наташи Баташевой вселилась в эту квартиру после войны. Стандартная планировка начала 30-х годов. Малогабаритная кухня для прислуги, девичья комната и черный ход, узкие коридоры и большие светлые комнаты для хозяев. Запущенный рельефный фасад сегодня не привлекает покупателей. В таких квартирах до Советской власти обычно жили врачи, адвокаты и чиновники среднего звена. Квартирные драмы в Риге одна похожа на другую. Глава лингвистического центра "Лексис" Валентина Казачкова, еще одна жертва реституции. Она также оставила жилье в престижном центре, и теперь, арендует жилплощадь в другом районе Риге. Валентина Казачкова: В моей ситуации, наоборот, меня государство защищает в лице суда, потому что в основном эти все проблемы, которые имеют место сейчас быть, это результат беспредела хозяев домов. То есть наша хозяйка перекупила этот дом, самовольно отключила воду, электричество, абсолютно все. До этого мы два года без отопления жили. Ее задача - выдавить нас любым путем. Потом этот перепродать, поскольку за эти семь лет стоимость невероятно поднялась, даже ничего не вкладывая, она уже получает огромные деньги. Лично моя задача - получить компенсацию. Я ее получу, потому что закон предусматривает, лично в моей ситуации, я имею такую возможность, и суд меня защищает. Мумин Шакиров: Квартирные войны не коснулись межнациональных отношений, хотя некоторые акценты готов расставить вице-мэр Риги Сергей Долгополов. Сергей Долгополов: Абсолютное большинство латышей имеет корни - село, и маленькие и средние города республики. Если у вас есть родственники, какой-то хутор, который вы получили по наследству, то в этом плане латышам легче выйти из этой проблемы. У не латышей это сложнее, потому что они городские жители. У них нет корней здесь долгих исторических, если не брать староверов. Поэтому объективно они оказались в более худшем положении, но не потому, что они русские. Мумин Шакиров: Счастливчиками оказались те, кто сумел правдами и не правдами выбить скромные деньги - или, на худой конец, альтернативное жилье с владельцев недвижимости. Неудачники баррикадируются в квартирах или в поисках истины бегают по судебным инстанциям. Иные просто оказываются выброшенными на улицу, и тут национальность не имеет значения: Легко ли быть русским бизнесменом в Латвии? По Риге гуляет расхожая фраза: "Пока мы, латыши занимались песенной революцией, русские перехватили весь бизнес!". Пятидесятилетний нефтяной магнат Евгений Гомберг приобрел известность благодаря меценатству. Глава компании "Тейкаснами" восстановил памятник герою русско-французской войны, уроженцу Латвии, генералу-фельдмаршалу Барклаю-де-Толли. Власти, скрепя сердце, дали добро на установку каменного полководца в центре Риги. С конной статуей Петра Первого вышла осечка. Отреставрированный памятник пока стоит во дворе нефтяной компании, но споры и страсти вокруг русского царя продолжаются до сих пор. Недавно Евгений Гомберг сдал экзамен по языку и получил гражданство. Евгений Гомберг: Вот этот вопрос гражданства, на мой взгляд, имел, в первую очередь, экономическую подоплеку. То есть при переходе от Советского Союза к тому, что мы сейчас имеем, первоочередными вопросами стали вопросы приватизации, и конечно, чем меньше ртов у этого котелка, тем, естественно, было бы лучше. Поэтому количество возможных претендентов на участие в приватизации было сокращено. Таким образом, не этнические латыши оказались от этого дела отодвинутыми. Причем - отодвинуты: а) напрямую им было запрещено владеть, б) поражение в избирательных правах привело к тому, что властные органы тоже были сформированы из этнических латышей. Мумин Шакиров: Евгений Гомберг согласен с тем, что политическая изоляция некоренным жителям Латвии открыла прямую дорогу в бизнес. Евгений Гомберг: Русскоговорящие в этой ситуации оказались отодвинуты, им пришлось "крутиться", кто как может, и вот тут расцвела предпринимательская жилка. И практически все русскоговорящие деньги заработаны по принципу - купил за рубль, покрасил и продал за рубль двадцать. Эта страна уткнулась в парадокс. Когда вся собственность, она до конца и сейчас не поделена, но основная часть приватизации прошла, в первую очередь, приватизация земли, вот тут то наткнулись на странную вещь. Народ подумал - вот сейчас мы наприватизируем земли и от этого ужасно разбогатеем. Как только земли наприватизировались, оказалось, что ее некому продать. То есть, нет второго участника рынка. У всех земля есть, а у кого есть деньги, которые денно и нощно трудились и зарабатывали деньги путем - купи, покрась и продай, у нет права купить эту землю. И рынок не состоялся. Для этого, чтобы снять этот парадокс, в первую очередь, пришлось снять ограничение на владение земли не гражданами, чтобы создать рынок. Мумин Шакиров: Рижский предприниматель Юрий Супрыткин как раз из тех, кто активно работает в торговле. Латвийское гражданство не принимает из принципиальных соображений. На его бизнесе - это никак не отражается. Юрий Супрыткин: Меня интересуют две вещи, если я занимаюсь торговлей - это купить дешевле, продать дороже. В достижении моих целей, мне мешает нечто другое, а не законы, которые принимают здесь в отношении групп граждан, в отношении школ и так далее. В моем бизнесе мне не мешает, что я - не гражданин. И на сегодня я четко знаю, что, если я не гражданин или достаточно плохо знаю латышский язык, я знаю, куда мне не надо. Я знаю, что мне не надо быть адвокатом, врачом, госчиновником - там надо быть гражданином. Как только я захочу и подойду к этой черте, я для себя эту проблему буду решать, буду становиться гражданином, совершенствовать латышский язык и так далее. Но если мне сегодня это не надо, это не на что не влияет. Мумин Шакиров: Вопрос о том, кто больше влияет на экономику Латвии, латышские или русские предприниматели - остается открытым. С уверенностью можно говорить только о том, что патриотизм уступает дорогу прагматизму. Легко ли быть русским чиновником в Латвии? Вице-мэр Риги Сергей Долгополов, первый не коренной житель республики за последние 10 лет, кому удалось так высоко взлететь по иерархической лестнице власти. Он избран в городскую администрацию благодаря поддержке столичных избирателей.
Сергей Долгополов: Если бы вы задавали вопрос, легко ли быть русским? Не легко. Есть два момент: кем бы ты ни был, тебе нужно сохранять чувство собственного достоинства, и сохранять культуру, свой язык, свое образование. Есть много русских людей с русскими фамилиями, по паспорту, которые полностью ассимилированы. Можно ли их считать русскими? Мне, например, доставляет большое удовлетворение, что меня поддерживают из опрошенных больше трети латышей. Люди приходят к пониманию того, что не национальность определяет позицию человека и его убеждения, его взгляды, его действия. Русские не есть абсолютное зло, и Россия не есть враг номер один. Мумин Шакиров: Будучи русским, вице-мэр Долгополов по-своему борется с латышской бюрократией. Юрий Долгополов: Вы знаете, у нас довольно жесткий закон о языке. Закон предусматривает, что обращение граждан, не граждан в государственные и самоуправленческие структуры должны быть только на латышском языке. Если вы не можете написать на латышском языке заявление, вы обязаны приложить нотариально заверенный перевод. Вы можете обратиться в Думу на любом языке, поскольку мы во власти так решили. Мы - это чиновники и депутаты Рижской Думы. Решили следующее: что проблема эта наша - обеспечить этот перевод в случае необходимости. Если я получаю заявление на русском языке, я суть этого заявления излагаю в своей резолюции, которую я адресую чиновнику другого уровня или другой структуры. Все законно, все соблюдено. Чиновник работает не с письмом, что было бы нарушением закона, он работает с тем документом, который я ему предоставляю. Для меня это дополнительная работа, а для человека, который обращается, это облегчение, причем в колоссальной степени психологическое облегчение. Мумин Шакиров: Если политики разделили страну на две общины, то люди искусства все же пытаются найти общее пространство. Рига живет насыщенной театральной жизнью. Галина Полищук - выпускница Российской Академии театрального искусства, успешно дебютировала в Национальном Новом рижском театре с пьесой московского драматурга Клима "Он, она, Франс" по мотивам романа Владимира Набокова "Король, дама, валет". Спектакли идут с аншлагами на двух языках - на русском и на латышском. Местные газеты вышли с хвалебными рецензиями. Вопрос простой: почему режиссер Полищук выбрала для дипломной постановки камерную латышскую сцену, а ни куда более респектабельную площадку театра русской драмы? Галина Полищук: Я выбрала Новый рижский, потому что больше нравились актеры, и театр более современный. Если говорить о русской культуре, то, мне кажется, здесь есть немножко патриархальность в русской культуре. Если в Москве театральная жизнь, культура она развивается, то здесь стараются сохранить все, что было раньше. Например, популярны очень старые звезды, на них всегда продаются билеты, на старые звезды. Сам театр Русской драмы, мне кажется, старательно сохраняет все старые традиции и никак не пускает ничего нового из русской. Мне кажется, что начинается такая тенденция, особенно, работая в латышском театре, я это ощущаю, тенденция маленького Парижа, когда за русскую культуру принимают водку, селедку, русскую песню и так далее. Это очень больно мне, очень обидно. Потому что для меня русская культура немножечко другая. Мумин Шакиров: Другой участник нашей беседы - театральный критик из газеты "Телеграф" Екатерина Борщова.
Екатерина Борщова: Я думаю, что здесь речь идет еще о социальных моментах. Когда приезжает Пугачева, зал набит и латышами тоже, так же как Паулс едет в Москву, в Питер, и там тоже. Но у латышской культуры есть еще альтернатива современная, а у русской, к сожалению, только это. То есть отдельные художники и поэты совершенно потрясающие, они ни в какую структуру не входят, они совсем маргиналы, - ни в латышскую, ни в русскую. Мумин Шакиров: Режиссер Галина Полищук очень рассчитывала увидеть на своем спектакле русского зрителя. Галина Полищук: Мы ждали русского зрителя, мы просто каждого русского встречали с объятиями. И актеры, и все настолько хотели, чтобы пришел русский, что мы их считали. Я не могу объяснить толком - почему? Может быть, привыкли, что русская драма, театр русских и приучить к новому месту трудно людей. Мумин Шакиров: В отличие от русского зрителя, который редкий гость на латышских спектаклях, латышский театр вне национальных пристрастий - подчеркивает Екатерина Борщова. Екатерина Борщова: Латыши всегда ходили в театр. Приезжал целый автобус из колхоза, и весь колхоз дружно смотрел спектакль. Поэтому в Театре русской драмы чуть ли не половина публики были латыши, всегда. Они привыкли все это посещать. Потом, конечно, порушилось это все, но сейчас опять они ходят. Как бы у них такое воспитание, порядок должен быть - в театр сходить. Мумин Шакиров: По мнению Екатерины Борщовой, в Латвии мирно уживаются две культуры - русская и латышская, но элита в стране только одна. Екатерина Борщова: То, что называется элита, она латышская, безусловно. В последнее время, конечно, политики. Но у нас всегда очень высоко ценились художники в Латвии, на художников просто молились всегда. Они как бы выразители нации были. Дизайнеры, потом предприниматели. Латыши вообще все интеллигенты в первом, во втором поколении, но они как-то очень быстро становятся такими, внешне хотя бы, - у них появляется внешний лоск гораздо быстрее, чем у русских. Мумин Шакиров: Осенью в Латвии пройдет референдум по вопросу вступления страны в Евросоюз. Мало кто сомневается, что Рига станет членом большой европейской семьи. Но тогда парламент обязан будет ратифицировать рамочную конвенцию о правах нацменьшинств, ранее подписанную Латвией в Страсбурге. Документ предполагает смягчение законов о гражданстве, о языке и об образовании. Таковы условия игры в европейском сообществе. И обладатели специфических латвийских паспортов с унизительной пометкой "алиансе" - "чужой", могут рассчитывать на упрощенные процедуры получения гражданства. А дальше - ассимиляция, интеграция или эмиграция, кому как нравится. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
