Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[23-05-01]
Россия между Европой и АмерикойВедущая Ирина ЛагунинаПередача, посвященная предстоящей 16 июня встрече Джорджа Буша и Владимира Путина. Ирина Лагунина: О том, что американо-российская встреча на высшем уровне после четырех месяцев выжидания сторон все-таки состоится, было заявлено в Вашингтоне во время визита министра иностранных дел России. Из Вашингтона - Владимир Абаринов: Владимир Абаринов: Главная цель визита Игоря Иванова состояла в согласовании даты и места встречи президентов Путина и Буша. Вашингтон предлагал провести ее в рамках генуэзского саммита «большой восьмерки». Москва настаивала на более раннем сроке, однако не хотела вписываться в график европейского турне президента США. В итоге стороны пришли к компромиссу, о котором по окончании переговоров объявил российский министр. Игорь Иванов: Как вы знаете, достигнута договоренность, что эта встреча состоится 16 числа в Братиславе, в Словении. 16 июня в Словении. Владимир Абаринов: Итак, встреча состоится в Любляне, и в ходе нее, как полагают в Вашингтоне, Джордж Буш сможет лично представить свой план создания системы противоракетной обороны российскому президенту. Россия, по словам Игоря Иванова, отнюдь не сняла и не смягчила свою позицию по вопросу о развертывании системы глобальной ПРО. Игорь Иванов: Скажу откровенно: высказываемая нам аргументация пока не убеждает ни нас, ни многие другие страны мира в том, что ради потенциальных угроз надо ломать всю структуру разоруженческих договоренностей и ставить под угрозу режим нераспространения. Владимир Абаринов: Тем не менее, российский министр полагает, что у сторон есть почва для дальнейших консультаций по этой проблеме. Что касается намерений администрации Буша сократить арсенал своих стратегических вооружений в одностороннем порядке, то Москва их приветствует, хотя считает, что было бы лучше делать это на двусторонней основе. Игорь Иванов: Мы приветствуем, в принципе, такой подход, подход, направленный на сокращение стратегических наступательных вооружений. Вместе с тем мы считаем, что такое сокращение было бы целесообразно осуществлять на основе двусторонних договоренностей, что гарантировало бы и более высокую эффективность решения проблемы, а также укрепление взаимного доверия в этой области. Владимир Абаринов: Заявил на пресс-конференции в Вашингтоне российский министр иностранных дел Игорь Иванов. Возможен ли компромисс по вопросу о противоракетной обороне? С этим вопросом я обратился к эксперту вашингтонского института Брукингса Фионе Хилл: Фиона Хилл: Компромисс всегда возможен. Вопрос в том, каковы приоритеты России. Думаю, в некоторых отношениях Соединенные Штаты проявляют некоторое непонимание того, что действительно сейчас важно для России. У Соединенных Штатов узкий взгляд на вопросы безопасности. Я думаю, что для России ситуация гораздо сложнее. Российская политика в области безопасности - это явно не только противоракетная оборона. Россия даже не обязательно принимает в расчет систему ПРО. Перед ней стоит ряд значительно более сложных международных проблем, которыми она просто вынуждена сейчас заниматься. Я имею в виду ситуацию на ее южных границах, в Центральной Азии, Афганистане, обстановку на Кавказе, довольно сложные отношения России с Европой в свете расширения не только НАТО, но и Европейского Союза. Россию волнует также развитие ситуации на Дальнем Востоке с Кореей и Китаем. То есть Россия сталкивается с гораздо более разнообразными и запутанными проблемами, которые она пытается разрешить в мире. Вопрос в том, готовы ли Соединенные Штаты и способны ли они обсуждать эти вопросы на данном этапе или они ставят перед собой цель только лишь продвинуть обсуждение своей узкой повестки дня в области собственной безопасности. Владимир Абаринов: Таково мнение эксперта Института Брукингса Фионы Хилл. С вопросом о ПРО тесно связан другой - о дальнейшем сокращении стратегических вооружений. Президент Буш говорит, что США готовы сделать это в одностороннем порядке и тем самым подать положительный пример России и другим ядерным державам. Это новый поворот в дискуссии. До сих пор обе проблемы рассматривались в тесной увязке друг с другом: Москва не раз угрожала денонсировать договор СНВ-1 в случае реализации планов развертывания американской системы ПРО. Если Вашингтон действительно пойдет на односторонние сокращения, Москва своего излюбленного аргумента лишится. Фиона Хилл тем не менее считает, что увязка остается. Фиона Хилл: Полагаю, на самом деле все будет зависеть от того, как эта тема будет связана с другими. Может статься, правительство США пожелает вести двусторонние дискуссии в том случае, если Россия проявит готовность к компромиссу по другим вопросам. Однако очевидно, что администрация Буша хочет использовать эту тему как позитивную инициативу с тем, чтобы подтолкнуть вперед консультации с Россией по поводу противоракетной обороны. Владимир Абаринов: Одно из направлений внешней политики США, которые подверглись ревизии при новой администрации - стратегия американской помощи иностранным государствам, в том числе России. Однако Фиона Хилл сомневается, что эта тема будет обсуждаться в ходе встречи Буш - Путин. Фиона Хилл: Мы находимся в процессе переоценки в целом положения не только с Россией, но и со всеми бывшими советскими республиками. Но этот анализ не будет закончен к встрече Путина и Буша - возможно, полностью эта работа будет завершена к июлю. Поэтому я не думаю, что стоит ожидать каких-либо решений по этому вопросу до саммита «Большой Семерки». Владимир Абаринов: И все-таки: почему Владимир Путин так хотел встретиться с Джорджем Бушем до саммита в Генуе? Фиона Хилл: Полагаю, встреча Большой Семерки для России - гораздо более важное событие. На этом саммите обсуждаются экономические проблемы, а это для Путина приоритет номер один. Он, возможно, постарается составить представление о настроениях президента Буша и Соединенных Штатов перед этой встречей, которая гораздо важнее для России, чем для Соединенных Штатов. Так что в этом смысле встреча в Словении в большей степени отвечает целям США. Что касается Путина, то он может воздержаться от сделок и попытаться понять, как далеко готовы пойти США в поддержке России и будут ли они вообще поддерживать ее роль в том, что на настоящий момент является Большой Восьмеркой. Владимир Абаринов: Это была Фиона Хилл, эксперт вашингтонского Института Брукингса. Ирина Лагунина: В Вашингтоне беседу вел Владимир Абаринов. Встреча в Любляне будет первой за пять месяцев пребывания Джорджа Буша в Белом Доме. Ранее саммиты не проводились, потому что на них не соглашалась американская сторона. Многие комментаторы в Соединенных Штатах полагают, что столь долгий период ожидания позволил Джорджу Бушу настоять на своей повестке дня и провести переговоры в формате, который он задаст. За это время Владимир Путин вел активные переговоры с европейскими лидерами. О том, как оценивают политику Владимира Путина в Европе, недавно говорилось в Праге - на конференции под названием «Трансатлантическая система противоракетной обороны и сотрудничество в области безопасности», которую проводил пражский Институт национальной безопасности. Французский профессор современной европейской истории в Сорбонне Франсуаз Том: Франсуаз Том: Основные изменения в России - политические и все они направлены на одно: сконцентрировать власть в руках президента и уничтожить независимые центры власти. Дума, Совет Федерации, губернаторы и средства информации попали в зависимость от одного человека. Усилия президента принесли успех. Но что будет делать президент с той неограниченной властью, которую он сам себе дал? Официальный ответ: он будет проводить экономические реформы. Теперь, когда Путин превратил Думу в законодательный орган для проставления печатей и усмирил прессу, он сможет развернуть довольно болезненные экономические реформы, которые России срочно нужны, он сможет решить вопрос дебюрократизации страны. Это то, что мы сегодня слышим. Но, по-моему, главная цель путинских реформ - создание новой российской элиты, как ее представляет среда КГБ, в которой Путин вырос и сформировался. Развал Советского Союза произошел из-за предательства элиты, из-за предательства коммунистической партии. Так что задача нового российского правительства состоит в том, чтобы построить новую элиту, преданную государству и агрессивную по отношению к олигархам, которые сосредоточили в своих руках экономическую власть. Цель путинских экономических реформ заключаются в том, чтобы президент стал приемным отцом этих олигархов. А процветание народа его целью не является. Так что стоит относиться скептически к тому, что российская сторона часто говорит нам, что ее политика отныне движима экономическими интересами. Ирина Лагунина: Франсуаз Том полагает, что и для Владимира Путина кадры решают все. Франсуаз Том: Цель политики Путина - натренировать кадры, правителей будущей новой империи, которую Кремль уже начал энергично строить. Как вГермании в 1933-34-м годах. Кстати, реформа государственной структуры России, которую Путин только что закончил, - это точная копия тех перемен, которые Гитлер ввел в Германии в 33-м, и реформы структуры Рейха в 33-34-м годах. Эта реформа - прелюдия к строительству империи. И создание вертикали власти имеет смысл только в том случае, если у нее есть более глубинный проект в области внешней политики. Машина власти, построенная в Москве, обладает предрасположенностью к расширению - не только на территорию бывших республик Советского Союза, но и на остальную Европу. Ирина Лагунина: Чем воспользовался российский президент, развернув активную и многоходовую европейскую политику? Профессор Сорбонны Франсуаз Том продолжает: Франсуаз Том: В самом начале администрация Путина воспользовалась удачным сочетанием четырех элементов. Во-первых, энергетический кризис в Европе из-за высоких цен на нефть на мировом рынке. Во-вторых, проект развертывания американской системы противоракетной обороны. В-третьих, идеи создания европейских сил быстрого реагирования, поскольку Франция хотела быть независимой от НАТО. И четвертый элемент - ухудшение франко-германских отношений. Это, по-моему, основные факторы, на которых пытался сыграть Путин. Энергетический кризис породил в Москве надежду на создание некоей зависимости ряда европейских государств от российских поставок, зависимости, которая могла бы выразиться в некоторых политических уступках, как со странами СНГ. Проект создания системы ПРО позволил Москве организовать в Европе широкую пропагандистскую кампанию против США. Цель этой кампании, как всегда, была - поставить забор между Европой и Соединенными Штатами и ослабить НАТО. Проект формирования европейских вооруженных сил дал России надежду, что до строительства новой европейской архитектуры безопасности, которая бы включала Россию и исключала Соединенные Штаты, - рукой подать. Развал франко-германского единства открыл для России перспективу европейской интеграции, сцементированной осью Москва-Берлин, а не ячейками отдельных европейских государств, как было со времен Аденауэра. Поначалу Россия довольно успешно и умело использовала все эти четыре элемента. Москва, прежде всего, решила заключить двусторонние соглашения с европейскими государствами. И начала с Тони Блэра, которого считали гуру европейских левых. А левые из-за зверств чеченской войны были больше недовольны Путиным, чем правые. Так что приоритетным стало установить отношения с европейскими левыми. Тоже, кстати, традиция КГБ. Ирина Лагунина: Но все-таки самым главным для Путина было построить отношения с Германией. Франсуаз Том: В июне прошлого года Путин, заручившись поддержкой Романо Проди, убедил канцлера Шредера инвестировать в европейское российско-германское энергетическое партнерство, в так называемый проект создания энергетического моста между Европой и Россией. И уже в июне Путин поставил на это партнерство ценник. Германия должна была воспротивиться расширению НАТО на территорию Балтийских государств и должна была поддержать российский проект создания совместно с Европой российской нестратегической системы противоракетной обороны. После прорыва с Германией наступила очередь Франции. Франция об уроках Германии не знала и согласилась участвовать в энергетическом партнерстве. В октябре, накануне саммита ЕС и России, Кремль был настроен очень оптимистично. Европейцы проглотили наживку энергетического партнерства и согласились инвестировать в газопровод, идущий в обход Украины. Накануне этого саммита российские официальные лица ожидали, что России дадут право решающего голоса в европейской внешней и военной политике. Например, Игорь Иванов заявлял, что надеется, что решения в Ницце будут приниматься только с учетом позиции России. Но результаты саммита Россию разочаровали. Она получила лишь туманное обещание, что с ней будут консультироваться. Потерпев поражение на европейском уровне, Россия вновь приступила к формированию двусторонних отношений. В декабре прошлого - январе этого года двусторонние договоры в области военного сотрудничества были подписаны с Великобританией, Германией и Францией. Эти соглашения ставят перед собой две цели: подключить Европу к финансированию модернизации российского военно-промышленного комплекса и подорвать трансатлантическое сотрудничество и отношения в рамках НАТО. Ирина Лагунина: Помимо энергетического проекта Россия-Европа был еще и военно-политический. В момент, когда Соединенные Штаты заявили о своем намерении создать стратегическую систему противоракетной обороны, Россия предложила Европе создать нестратегическую, театральную систему ПРО. Франсуаз Том: Предложение Путина создать совместную нестратегическую систему ПРО для Европы было попыткой объединить те разрозненные двусторонние договоренности, о которых я уже говорила, и построить теневую систему европейской безопасности, сконцентрированную вокруг Москвы. Это и было основной целью заключения двусторонних соглашений. Можно лишь согласиться с Георгием Арбатовым, который недавно сказал, что некоторые проекты, которые сейчас пытается пропагандировать Путин, чреваты колоссальными военными, политическими и геостратегическими последствиями. Как объясняет тот же Арбатов, нестратегическая система ПРО предполагает союзные военные и политические отношения, отношения даже более тесные, чем существуют в настоящее время в НАТО. Если создавать тактическую систему ПРО, то надо создавать и совместную систему ПВО. А это означает, что речь идет о совместной системе обороны, как противоракетной, так и противовоздушной. Но такую систему могут иметь только долговременные военные союзы. Вот в этом и есть скрытые последствия предложения Путина. В июле прошлого года Путин предложил создать такую систему в Азии, и то, что тогда писали российские информационные агентства, вскрыло истинные намерения. Например, РИА «Новости» тогда написали: полагаясь на российский военно-промышленный комплекс, Путин может стать лидером азиатского стратегического союза. Такая же идея содержится и за европейским предложением. Как заметил председатель думского комитета по международным делам Дмитрий Рогозин генеральному секретарю НАТО лорду Робертсону: не НАТО должна расширяться на Восток, Россия должна идти на Запад. Ирина Лагунина: Предложение создать российско-европейскую систему противоракетной обороны осталось без ответа. Франсуаз Том: После обнадеживающего старта инициатива Путина, похоже, потерпела неудачу. Отношения с Германией были частично испорчены второй серьезной недооценкой со стороны Кремля. Первая, напомню, была в октябре прошлого года перед саммитом Европейского Союза. Вторая серьезная недооценка реальности проявилась в том, что Россия заявила, что не будет выплачивать по долгам Парижскому клубу, поскольку эти расходы не внесены в бюджет страны. Такой катастрофический провал на фоне столь разветвленной и многоходовой дипломатии кажется странным. Но его легко объяснить, если посмотреть на путинскую «вертикаль информации». Все действия Путина на международной арене воспринимаются российской прессой как гигантские успехи. И конечно, у российской элиты, как выражался товарищ Сталин, началось головокружение от успехов. Они потеряли чувство реальности. И, как это часто случалось в советские времена, она переиграли. Их антиамериканская риторика начала вызывать подозрения у европейцев. Их предположение, что европейцы уже настолько зависят от российского газа, что их можно рассматривать как покорных, в одном ряду с Грузией и Украиной, вызвало ответную реакцию в Европе. Европа неожиданно жестко выступила по вопросу о долгах. Дальнейшие события - визит Шредера в Петербург и визит Касьянова в Германию показали, что в России уже осознали свою ошибку и поняли: трансатлантические связи намного более глубоки и намного более прочны, чем они там, в России думали. Ирина Лагунина: Несмотря на решение Европы создать свои совместные вооруженные силы, несмотря на то, что не все в Европе согласны с позицией Соединенных Штатов о том, что дверь НАТО открыта для всех желающих, трансатлантический диалог не прерывается. В НАТО идет обсуждение, а не спор. Профессор парижского университета Сорбонна Франсуаз Том: Франсуаз Том: Российские лидеры сейчас обнаружили то, что их советские предшественники поняли в начале 70-х и в 1988-м годах. Прорывы в европейской политике возможны только в том случае, если Америка нейтрализована процессом разрядки с Москвой, если Америка счастлива заверениями о взаимном сокращении ядерного оружия и нераспространении ядерных технологий. Помню, в мае 88-го я прочитала статью министра обороны маршала Язова. Он писал, что только благодаря великому союзу с Америкой в 45-м году Россия смогла получить половину Европы. Это объясняет нынешние перемены в российской внешней политике, ее нынешний поворот в сторону США. Начиная с апреля, россияне развернули настоящее дипломатическое наступление на Соединенные Штаты. Но я думаю, это наступление - только часть их европейской политики. Они понимают, что европейская политика может быть успешной только в том случае, если ей не противятся Соединенные Штаты. Ирина Лагунина: Французский профессор, преподаватель новейшей европейской истории в университете Сорбонна Франсуаз Том уверена, что в отношении России Путина и ее политики есть много мифов и много ложных убеждений. Цели этой политики, как в Европе, так и в трансатлантическом сотрудничестве, намного более прозрачны, чем схема отдельных шагов, как тот же американо-российский саммит. Франсуаз Том: Первое убеждение, что политика Путина прагматична. Я показала, что наоборот, она отражает идеологическое и геополитическое мышление. На самом деле я бы сказала, что внешняя политика Путина менее прагматична, чем политика Ельцина. Второе утверждение, что политика Путина построена на экономических мотивах. Достаточно изучить российскую энергетическую политику, чтобы увидеть: экономика поставлена на службу великодержавным амбициям. Россия сейчас с трудом производит столько нефти и газа, сколько необходимо, чтобы покрыть нужды ее собственного населения. Но с точки зрения российских экспертов, российско-европейский энергетический мост оправдан геополитическими соображениями. Несмотря на то, что Россия не может покрыть нужды и самой себя, и Европы, она решила отдать приоритет Европе. В самой же России нужды энергетики будут покрываться за счет увеличения потребления угля и строительства 35 атомных электростанций. Не говоря уже о планах импортировать отработанное ядерное топливо. Это показывает, что экономические соображения - вторичны. Нефть и газ - это инструменты в руках кремлевской элиты. Не надо забывать роль Газпрома в захвате НТВ. На поверхности это была экономическая проблема, в реальности - чисто политическая. Такого рода маневр может легко произойти и во внешней политике. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
