Андрей Шарый:

Гостиницы с таким названием - "Македония" - в республике нет. В отель страну превратила политика, а за ней - кумир местных тинэйджеров Игор Джамбаров: шлягер под названием "Добро пожаловать в отель "Македония" стал гвоздем музыкальной программы в десятках столичных кафе. Джамбаров, может быть, и не суперталант, но общественные настроения прочувствовал точно. Крошечная Македония с населением чуть больше двух миллионов человек в этом году приняла триста тысяч албанских беженцев из Косово; через страну прошли десятки тысяч натовских и ненатовских военных, транзитом отправляющихся на север, в Югославию. Полусонный, убитый нещадным балканским солнцем и оживающий только после наступления темноты Скопье такого иностранного нашествия, такого темпа международных встреч, визитов высокопоставленных политиков не помнит за всю свою историю.

ИГОР ДЖАМБАРОВ ОТЕЛЬ МАКЕДОНИЯ

Если на Балканы попадешь,
Мимо нас не пройдешь,
ни за что не минуешь
Этот маленький странный отель.

Работаем нон-стоп,
Цены выгодны для всех
А для входа
Достаточно улыбки.

Солнце у нас светит даже по ночам.
Здесь живут люди
С отважными сердцами
И открытыми душами

Приезжайте в отель "Македония"!
Раз побываешь -
И больше сюда не вернешься.

В этом отеле живут странные гости -
Беженцы и иностранцы
Одни приезжают на повозках,
Другие - на танках.

В этом отеле одни молятся Аллаху,
Другие читают Библию
Но их всех пока хранит согласие.

В этом отеле ты услышишь
Об аферах и обманах,
О воровстве и махинациях,
У нас и такое возможно,
Но не сердись на нас, Господи,
Только убереги от стрельбы!

Андрей Шарый:

Эта командировка была моей пятнаднадцатой поездкой на Балканы - если не считать тех двух лет, когда я постоянно работал в Загребе. В июне 99-го в переполненной албанскими беженцами из Косово Македонии замкнулся мой балканский круг. Первой республикой бывшей Югославии, где я побывал, летом 93-го года стала Босния, осажденное тогда Сараево. А Македония оказалась шестой, последней. Вряд ли это произошло случайно: война, да и по большому счету югославский кризис в ставшем уже обычным его страшном понимании, к счастью, обошли Македонию стороной. Но журналистика и журналисты, увы, живут кризисами. Македония оказалась на обочине войны - а сама каким-то чудом смогла от войны уберечься.

Блаже Ристовски:

Знаете, существует несколько причин, из-за которых не произошла война в Македонии. Прежде всего, Македония на самом конце Югославии. Второе - Македония интересна всем соседям... В большой степени нас хранили тоже сами соседи, потому что никто не имел смелости начинать любую войну, потому что другие не сидели бы спокойно... (стр.3) И с сербами, и с болгарами, и с греками мы сделали такие компромиссы на ущерб самого македонского государства. Но считали, что лучше это, чем неприятности такого рода, что сегодня видим на Балканах. Первое правительство самостоятельной Македонии, в котором я занимал пост вице-премьера, трудилось... чтобы не... дать случай, шанс, чтобы началась война...

Андрей Шарый:

Академик Блаже Ристовски - блестящий славист, тонкий знаток истории Балкан, из числа тех ученых, чьими усилиями формируется историческое сознание народа. Историк с полувековым опытом, семидесятилетний старец, много повидавший и много испытавший. В 14 лет школьник Блаже Ристовски был арестован югославскими властями - как сам говорит, "за неумеренный по тем временам пылкий македонский патриотизм". С возрастом пылкость сменилась мудростью.

Блаже Ристовски:

Югославская армия долго оставалась на нашей территории... Они пошли спокойно, мирно из Македонии, но взяли все. Мы тогда сказали: пусть, носите все. Никакого оружия не оставили, ничего. Так что мы не давали возможности югославской армии... довести до войны... Около нас - война, а мы все-таки со всеми неприятностями и бедами, которые принесла война, которая не наша, в которой мы не участвуем прямо... до сих пор как видите мы находимся в мире.

Андрей Шарый:

Распад федеративной Югославии, как утверждают теперь политологи, начался в Косово - в 89-м году амбициозный сербский лидер Слободан Милошевич отменил самоуправление в автономной области. Конец десятилетия замыкает этот балканский круг: сейчас многие убеждены, что несчастная косовская война станет последней войной в политической карьере Слободана Милошевича. Когда-то в той, большой Югославии был в ходу песенный символ федерации, аналог советской "От Москвы до самых до окраин": "Страна от ВардАра до Триглава". Теперь бывшие окраины - альпийская вершина Триглав в Словении и река ВардАр в Македонии - стали символами независимости.

Македония - самая "балканская", скажу так, из республик бывшей Югославии. И не только потому, что "Балканы" в переводе с турецкого - "лесистые горы", а таковых здесь в изобилии. В Македонии нет ни следа словенской респектабельности, ни намека на хорватские попытки перенестись поближе к Западу пусть не географически, так цивилизационно. Даже Босния и Сербия с их причудливым смешением востока и запада для македонцев, похоже - не слишком четкая копия с балканского оригинала. Банальное определение "исторический перекресток" в случае Македонии оправдано. Великие империи и великие державы сталкивались здесь столь яростно, что веками не оставляли живущим в Македонии народам права на определение своей судьбы. На крохотном пятачке, размером с Московскую область - словно веками строили Вавилонскую башню: здесь живут македонцы, албанцы, сербы, болгары, цыгане, турки, славяне-мусульмане, греки, горанцы, влахи; в России, уверен, не все о таких национальностях слыхали. Появление на карте самостоятельной Македонии - результат вековой череды исторических компромиссов; у слабого иногда появляется шанс, когда вокруг дерутся сильные. С политической точки зрения Македония - словно буфер между Грецией, Болгарией, Сербией, Албанией. Это ось стабильности - но увы, слишком хрупкая для того, чтобы вокруг нее без посторонней помощи что бы то ни было вертелось. У страны до сих пор нет даже международно признанного названия: она именуется "Бывшая югославская республика Македония".

Будучи географическим центром региона, Македония остается балканской провинцией. Отель "Македония" хотя и гостеприимен, но не слишком комфортабелен. До "пятизвездочного" отеля ему далеко...

Балканские народы, наученные горьким историческим опытом, относятся друг к другу с недоверием и страхом, и хорошо еще, если эти чувства не заменяет ненависть. А потому македонцы-славяне к появлению непрошенных албанских гостей из Косово отнеслись с большой опаской. Они боятся, что албанский вопрос в конце концов будет решен за македонский счет.

По официальным данным, албанцев в стране и без того - почти 25 процентов. За 8 лет независимости Македония пережила и предусмотрительно раскрытый властями заговор (сепаратисты якобы намеревались бороться за создание некой "Республики Иллирида"), и бунты албанских студентов в Тетово и Гостиваре, где полиция пыталась закрыть так называемый "параллельный" албанский университет. Но бесконечные национальные войны по соседству, похоже, научили лучших местных политиков хоть какой-то ответственности: македонец Люпчо Георгиевский и албанец Арбен Джафери, возглавляющие две главные правящие партии, сумели установить некий, хотя и шаткий, баланс сил. Так и живут пока македонцы и албанцы: открытой вражды нет - но нет и взаимного притяжения.

Политик Джафери, албанец, и историк Ристовски, македонец - два взгляда на одну проблему. Два национальных взгляда.

Арбен Джафери:

В многонациональных государствах существует фактор стабильности - лояльность граждан. Если граждане больше лояльны государству, чем своей этнической общности - тогда страна стабильна. Нельзя допустить, чтобы многонациональная страна превратилась в унитарное государство с жестким центром, в котором атрофировалось бы развитие национальных общин. Я уже надоел здесь утверждениями о том, что если Македония намерена иметь в лице македонских албанцев лояльных граждан, она должна измениться. Эта страна пока остается символом только одной этнической группы - славян-македонцев. Даже македонский гимн рассказывает о том, как македонцы-славяне боролись за свою свободу. А что тут албанцы? Кто такие вообще албанцы в Македонии?

Блаже Ристовски:

Сложилась такая ситуация, что сегодня мы живем рядом друг с другом, но не вместе...Я уверен, что мы можем жить и дальше вместе с албанцами, как и жили... но под условием... что это македонское государство и они могут быть только меньшинством... Но иметь все права, абсолютно все! Что они и имеют: нигде на свете нет столько прав. Если беженцы не вернутся обратно на Косово - я абсолютный пессимист... Если Косово здесь переселится... что будет с Македонией? Албанцы в Македонии - для них, конечно, Македония рай и все хотят жить в Македонии. А где мы, македонцы?

Андрей Шарый:

Вот что пишет комментатор македонского еженедельника "Денес" Люпчо Зиков: "Юго-Восточную Европу до сих пор объединяло только одно - бескрайняя глупость политиков, способность ненавидеть, убивать друг друга, отнимать друг у друга территории и не давать себе самим отчета в том, чем за все это придется расплачиватиься завтра". Я не решился бы цитировать столь обидную для балканских народов характеристику, если бы она не была дана известным в стране журналистом из влиятельного издания, выходящего в единственной югославской республике, не переступившей грань войны.

Арбен Джафери:

Слон тоже боится мыши. Бывает страх-паранойя, бывает оправданный страх. Оправданный страх - у албанцев, которых депортировали и убивали сербы в Косово, у албанцев в Македонии, которые до сих пор лишены многих прав и неравноправны в своем положении граждан с македонцами. Другая разновидность страха - страх-паранойя, вызванный пропагандой, страх, у которого нет реальных оснований. Албанцы живут в Македонии не для того, чтобы принести беду македонцам... Разные народы жили на Балканах и никуда они друг от друга не денутся - но только принцип консенсуса, принцип согласия позволит им сосуществовать мирно и процветать.

Андрей Шарый:

Игор Джафаров поет об отеле "Македония" только в македонских кварталах Скопье. Стоит перейти ВардАр по древнему Каменному мосту и миновать турецкую крепость Кале (это неспешная четвертьчасовая прогулка) - и попадаешь совершенно в другой мир. Здесь - другая музыка, другой язык, другие лица, другая жизнь: с сильным ароматом востока, ароматом заваренного по-турецки кофе, испеченых на огне чебабчичей. Разве что вывески на магазинах - в соответствии с государственной политикой - на македонском.

Мусульманские кварталы Мюнхена или Франкфурта, Стамбул и вся турецкая Фракия, Казань, арабская архитектура Гранады и Кордовы убедительно свидетельствуют о том, что Европа очень и очень разная - не всегда, не совсем и не только христианская. В бывшей Югославии эта европейская многоцветность ощущается почти повсюду - и ощущается тем сильнее, чем дальше едешь с северо-запада на юго-восток. Но люди, увы, слишком часто пытаются бороться с традицией. Желание сделать все и везде одинаковым, похожим на "единственно правильное" - главная особенность диктатур. Устройство страны по такому вот единому принципу, как было и в югославском случае, злой волей государственной власти слишком многих превращает в инородцев на собственной земле, вызывая национальный комплекс и потребность оправдываться, защищать собственную историю. У югославских албанцев - я имею сейчас в виду и Косово, и Черногорию, и Македонию - этот комплекс, это стремление во что бы то ни стало доказать свою полноценность европейцев - выражены в наибольшей степени. Например, любой сколько-нибудь уважающий себя албанский поп-певец в Косово или Македонии, особенно из молодых, что бы и как бы он ни пел, непременно или ввернет словечко на английском, или обратится к всемирно известному образу. Западная мода здесь - как лекарство, как утверждение нормальности.

Самый знаменитый македонец - конечно же, император Александр, которого, впрочем, ни один из нынешних жителей республики не может считать своим далеким предком. Славяне поселились в этих краях в шестом веке и получили название по названию территории, албанцы пришли сюда на двести лет позже, когда от державы великого завоевателя давно не осталась и следа. Так что Александр Македонский - это, как говорится, совсем другая история. Географическая область Македония поделена сейчас между тремя странами - юг, Эгейская Македония, входит в состав Греции, восточные земли, Пиринская Македония, принадлежат Болгарии, а независимая республика раскинулась на севере и западе, в долине реки Вардар. Но все это ровным счетом ничего не значит - не размеры страны, как известно, определяют духовное величие народов. В конце концов, после провозглашения независимости в Скопье появилась и площадь Македонии, и бульвар Александра Македонского, а упоминания о Марксе и Энгельсе, маршале Тито и красном партизане Олеко Дундиче, напротив, с городской карты исчезли. Фарфоровую статуэтку античного императора вы за грош можете купить в сувенирной лавке. Еще одно упоминание о седой македонской старине: кафе "Александр-платц", расположенное, впрочем, на площади Македонии. Говорит академик Блаже Ристовски.

Блаже Ристовски:

Может быть, это прозвучит немножко в романтическом тоне, но вы должны иметь в виду, что наш...век прошел в рамках старой мифологи и античной Македонии. Александр Македонский был символом македонства, македонщины, потом христианства. В Европу христианство пришло через Македонию. Первая община в Европе христианская была в Македонии. В славянском мире Македония. Вероятно, первая приняла христианство... Первый письменный язык славян начался именно в Македонии... Вы можете ощущать это чувство и эта мифология, которая хранилась в народе, народное творчество и так далее... Так что македонец и сегодня чувствует, что имеет свою историю, свою культур у, отличную от других...

Андрей Шарый:

Помимо президента Киро Глигорова, патриарха балканской политики, кстати, самого пожилого главы государства в Европе, за пределами региона довольно широко известны, пожалуй, еще два македонских имени. Режиссер Милчо Минчевский в середине девяностых годов снял действительно прекрасный фильм "Перед дождем", который едва не получил "Оскара" в категории неанглоязычных фильмов. Вторая македонская знаменитость -гитарист Влатко Стефановски, бывший лидер поп-группы "Хлеб и соль", которого американские и британские музыкальные издания включают в число сильнейших рок-гитаристов мира. С Влатко мы встретились как раз в столичном кафе "Александр-плац". Говорили, конечно же, не о политике, а о музыке. Хотя совсем избежать разговора о политике не удалось.

Влатко Стефановски:

Я в музыке - немножко македонец, немножко югослав, но вообще - космополит. Гражданин мира. Но вопрос ведь не в том, кем я сам себя считаю. Иногда я интересую людей просто как музыкант, иногда - как музыкант из "военной балканской зоны". В принципе, мне все равно. Пусть считают меня кем хотят - несерьезным рокером или серьезным философом. Человек мгновенно меняете я: иногда я выпью пива и валяю дурака, а иногда вдруг возьму и сочи ню неплохую мелодию. Мне кажется, любая хорошая музыка должна пересекать границы локального. Любая музыка, любое творчество основано на традиции. Без традиции ты ничего не сделаешь. Но кто-то может эту локальную традицию так интерпретировать, что она перестает быть местной, становится интересной для всех, универсальной, а кто-то - нет. Конечно, в музыкальном отношении старая Югославия еще жива. Огромное количество людей до сих пор переживает смерть этой страны: от Словении до Македонии, от Вардара до Триглава югоносталъгия стала обычным делом. Совсем недавно я вернулся с гастролей по Словении, играл в Любляне, в Копере. На каждом концерте - полно зрителей! Я и в Боснии после войны уже выступал, дважды был в Сараево, часто ездили в Югославию до вот этой последней войны. Это ощущение общности страны еще живет в музыке. Мы все выросли в одной языковой среде, под влиянием одной культуры, читали одни и те же книги. Яра ботал вместе практически со всеми сколько-нибудь известными музы кантами из бывшей теперь Югославии. Все мы знакомы, в последние годы, правда, встречаться стали реже, а так нет никаких перемен в наших отношениях. Ну какой смысл сердиться на человека из-за того, что у него правительство дурацкое?

Балканское пространство очень интересно с музыкальной точки зрения... Тут тебе и Болгария, и Албания, и Сербия, и Греция, и Турция... Много интригующего, сильного, характерного, громкого звука. Страшно эмоциональная смесь. Поэтому на Балканах так много универсальной музыки, понимаешь? Есть даже такое музыкальное понятие - балканское звучание. Вообще-то поп-музыка не настолько важна, я это давно уже понял, потому и смешиваю рок, джаз и фольклорные мотивы. Традиционная музыка, этническая музыка - вот тайна для всего мира.

Люди наконец поняли, что именно такая музыка им нужна. А музыкальная индустрия наконец поняла - именно такая музыка продается. Я знаю, например, людей, которые путешествуют по Сибири и собирают там народные песни. Или по Африке. Или по Дальнему Востоку. Люди возвращаются к своим основам, они ищут нечто универсальное в своей истории. Они возвращаются к традиции - основе стабильности. Потому что время вокруг них слишком нервное. Поп-музыка слишком агрессивна, слишком наступательна, она отнимает у человека энергию, а человеку нужна музыка, которая бы ему такую энергию дарила. Спайс-герлз с их невиданным напором н е важны, а важны "Битлз ", Боб Дилан, "Роллингг стоунз ", "Ху", в основе музыки которых - традиция, а не голый рок-н-ролл.

Я не мистифицирую творчество... Творчество для меня - профессия, умение, знание. Я каждый день играю по два-три часа. Я не Моцарт: иду себе, насвистываю и по пути творю шедевры или порождаю музыкальные галлюцинации. Нет. Но нечто от внеземного в процессе творчества есть: я когда чувствую, что пишу нечто дельное, кажется, физически отделяюсь от реальности. Есть же какой-то барьер peaльности его просто нужно перепрыгнуть. Кроме того, гитара не такой уж наивный инструмент. Она сопротивляется, и если три-четыре дня не играю - то это ощущается. Все мои идеи рождаются во время вот этих ежедневных "тренировок". Есть какая-то внутренняя сила, которая меня движет вперед. Не знаю, чего тут больше. Понятия не имею. Да я об этом и не размышляю много.

Я ощущаю, что время стало невротичным. Спокойно работать сейчас невозможно. Эта нервозность ощущается не только здесь, в Македонии, на обочине югославской войны, но и вообще в мире: всюду постоянная гонка прибылью, борьба за выживание. Все фрустрированы и недовольны. Все считают, что их лишили каких-то прав, что у них всего должно быть больше. Но, с другой стороны, это время помогло мне самому измениться. Я научился не растрачивать себя на всякие глупости, научился делать различия между важной и неважной работой.

Андрей Шарый:

Летом 97-го Влатко Стефановски приехал в маленький македонский городок Крушево. В начале века в тех местах македонцы подняли так называемое Илинденское восстание против турецкой власти. Независимая Крушевская республика просуществовала всего несколько недель, пока мятеж не был подавлен. Подавлен с такой жестокостью, что о неведомых до той поре Европе македонцах в мировых столицах заговорили с жалостью и симпатией: балканское зарево первой мировой войны уже появилось на горизонте. Сочувствовать южным славянам стало модно, а французские гурманы даже заказывали в лучших парижских ресторанах блюдо под названием "маседоннэ". Эта смесь из мяса, овощей, специй сохраняла специфический вкус каждого из компонентов в отдельности. Отель "Македония" и теперь устроен по тому же принципу: здесь живут вместе, но молятся разным Богам и соблюдают разные традиции.

О событиях начала века в Крушево напоминает гранитный памятник-павильон "Македониум", торжественный и гулкий как колокол. Под сводами "Македониума" Влатко Стефановски и записал один из лучших своих альбомов, практически полностью основанный на народной музыке.

Влатко Стефановски:

Крушевский проект - это гитарный дуэт с Мирославом Тадичем, известным музыкантом, который живет в Калифорнии. Наверное, лучшая моя работа. Я вообще верю в божественную энергию, существуют такие святые места как "Македониум"... с высокой духовной концентрацией, что ли. В Македонии таких мест много - озеро Охрид, монастыри, церкви. Вообще если в стране много храмов - значит, народу нужна духовность, у людей есть потребность ощутить себя малыми перед Богом, посвятить ему хотя бы частичку себя. Но, увы, жизнь часто ведет людей не в храм - а, например, в армию. А это уже не святые места. Ну а для меня такая духовная инспирация очень важна. Иначе я не могу работать, даже гитару в руках держать. Нет мотива...

Андрей Шарый:

Озеро Охрид македонцы, не чуждые панславянской сентиментальности, сравнивают с Байкалом: такая же - только меньших размеров - глубоководная горная впадина, столь же уникальный природный комплекс, столь же чистая, до прозрачной голубизны, вода. В Охрид, северный берег которого чуть ли не сплошь застроен православными святынями - монастыри византийских очертаний, Божьи храмы, полуразваленные уже крепости - я ехал на автомобиле "ВАЗ-2101" 1976 года выпуска в компании таксиста Энвера, македонского турка по национальности. Смуглый черноволосый юноша с оленьими восточными глазами, весело жаловался и на албанцев, и на македонцев, а больше всего жаловался на жизнь. Угораздило влюбиться в девушку-македонку, родители которой и мысли не допускают о турецком зяте - даже имя приходится скрывать, называться на чужой манер - Эмил. Я слушал своего спутника, глазел на зажавшие шоссе в узкую долгую долину лесистые горы - вот это и есть Балканы - и думал о том, какая же она нынче странная, балканская провинция. 25-летний Энвер одно лето проводит у многочисленной родни в Турции, другое - у столь же многочисленной родни в Швеции, куда, хвастает он, можно уехать хоть завтра и наняться разнорабочим, да только любовь не пускает. "А вообще ты даже и не пытайся понять, что происходит в Македонии, - Энвер крутанул рулем, объезжая яму на асфальте, - сплошная цыганская свадьба".

...Цыганская свадьба не давала спать Скопье весь вечер. Малочисленный, зато чудовищно громкий оркестр не делал различий между македонскими и албанскими кварталами - цыгане дудели у каждого подъезда, у дверей каждого кафе, дожидаясь хотя бы грошового выкупа. Такова уж традиция.

Я безуспешно пытался работать в гостиничном номере - в тридцатиградусную жару закрыть окно было невозможно, но и держать его открытым - тоже. К звукам цыганского марша добавлялся дымный запах жареного мяса из харчевни напротив: хозяин, тонкий кулинар, привел гриль в боевую готовность. Я бросил на полуслове неоконченный репортаж и вышел на улицу. На улице стемнело. Скопье, столица шестой в моей журналисткой биографии югославской республики, замкнувшая "балканский круг", просыпалась. В популярном кафе "Палата" Игор Джамбаров уже запевал: "Добро пожаловать в отель "Македония".