Правда о Ясеноваце
Ведущий и автор Андрей Шарый

Шарый:

В конце марта 76-летний хорват Динко Шакич в аргентинском городке Санта-Тересита встретился с корреспондентом местной телекомпании "Каналь-тресе" Хорхе Камарассой. "Журналист обманул меня, - сетовал потом Шакич в письме к другу, живущему в эмиграции в США, - Камарасса разъяснил мне, что Каналь-тресе накануне чемпионата мира по футболу готовил передачу о Хорватии - для того, чтобы лучше познакомить местную общественность с историей страны, команда которой попала в одну группу с аргентинцами. Но Динко Шакич интересовал Камарассу, который уже 15 лет специализируется на поисках нацистских преступников, не как приятный собеседник для разговора о спорте и красотах Адриатики, а как бывший начальник концентрационного лагеря Ясеновац. Вероятнее всего, последний из еще оставшихся в живых командиров нацистского лагеря смерти.

Динко Шакич не стыдится прошлого. Он утверждает, что спит спокойно, как младенец: "В мире нет страны, в которой не было бы тюрем, и кто-то должен выполнять неприятную работу. Я честно служил своей стране. Если бы сегодня мне предложили занять тот же пост, я согласился бы без размышлений", - говорит он. Молодость Шакича прошла бурно: уже в двадцать лет он стал офицером армии Независимого Хорватского Государства - союзника Гитлера и Муссолини. В феврале 42 года Шакич получил назначение в "фильтрационный центр Ясеновац" - комплекс концентрационных лагерей, где одновременно содержалось до 30 тысяч узников: евреев, цыган, сербов, хорватов-антифашистов. Щакич быстро продвигался по службе: через несколько месяцев стал заместителем начальника лагеря, а в начале 44 года - начальником. Карьере способствовал удачный брак: Динко Шакич женился на родственнице видного деятеля усташеского режима Макса Векослава Лубурича Наде. В ведение Лубурича входила вся система из 26 хорватских концентрационных лагерей. Осенью 41 года по приглашению гестапо Лубурич посетил Германию - знакомился с опытом организации концлагерей в третьем Рейхе. Через год, в сентябре 42-го, встречаясь с Гитлером, глава хорватских усташей Анте Павелич отрапортовал: "Еврейский вопрос на большей части Хорватии фактически решен". Слово - загребскому историку Душану Биланджичу.

Биланджич:

Независимое хорватское государство было частью нового европейского порядка, который пытались создать немецкие нацисты. Хорватские усташи-националисты в своей теории и практике руководствовались примером фашистской Германии. Различия фашистским и усташеским государствами были - но формальные, а не существенные. Но тезис о некой "особой вине" хорватского народа неверен: Хорватия на протяжении всех военных лет оставалась самой партизанской республикой Югославии. Иосип Броз Тито был хорватом. В 42 - 43 годах из 97 партизанских бригад 46 действовали под командованием антифашистского Хорватского партизанского штаба.

Шарый:

Война расколола Хорватию: против хорватов-усташей сражались хорваты-антифашисты. Приведу слова одного из лидеров хорватской диаспоры Иво Корски, который так характеризует ситуацию полувековой давности: "На территории Хорватии существовали два революционных движения, партизанское и усташеское. Шло сразу несколько войн - сторонники Гитлера воевали с антифашистами, антикоммунисты сражались с коммунистами, сербы сражались с хорватами. В этом контексте для нормального ПРАВА не оставалось места". Корски прав. Но это не освобождает нынешнюю загребскую власть от обязанности определить отношение своей страны к прошлому. Вот что думает по этому поводу хорватский социолог Славен Летица.

Летица:

Нынешний президент республики Франьо Туджман участвовал в антифашистском движении. Он, вероятно, считал: это обстоятельство - надежный аргумент для того, чтобы характер современной хорватской власти не ставился под сомнение. Но опыта второй мировой войны не достаточно, если в отношении национальной истории проводится неопределенная политика. Здесь Туджман совершил немало ошибок. Хорватская политика должна наконец стать предельно ясной - власть обязана запретить все символы усташеского режима и деятельность политических партий, строящих свою идеологию на близких к фашизму идеях.

Шарый:

Динко Шакич после поражения фашизма бежал - он скрывался сначала в Австрии, потом в Италии, а в 47 году вместе с семьей добрался до Аргентины. Режим генерала Перона благосклонно относился к беженцам из Европы: немцам, итальянцам, хорватам. За океаном оказалось примерно 60-70 тысяч хорватов, не только сторонников Анте Павелича, которые, впрочем, составляли большинство в этой волне эмиграции с Балкан, но и людей, боявшихся коммунистической власти Иосипа Броз Тито. Сам Павелич, возглавивший усташеское движение за рубежами Хорватии, умер в 1959 году в Мадриде. Его близкий сотрудник Макс Лубурич, под конец жизни, впрочем, разошедшийся с лидером в идеологических нюансах, прожил на десятилетие больше. А Динко Шакич вырастил троих детей, построил дом, завел какой-никакой бизнес и спокойно дожил до образования нового независимого хорватского государства.

Сабалич:

Хорватская усташеская диаспора В Аргентине - словно искривленная реальность из рассказов Хорхе Луиса Борхеса. Это люди уже полвека живут иллюзиями. Многие до сего дня словно не отдают себе отчета в том, что страна, за которую они боролись и которой они владели, давно уже в прошлом. Все, что связано с усташеством - от иконографии до идеологии - естественно для них в такой степени, в которой для рыбы естественна вода. Со времен второй мировой войны выросло несколько поколений хорватов, но старики все еще отмечают 10 апреля - день образования фашистского государства в Хорватии... В их головах усташеская Хорватия все еще существует - словно в капсуле времени. Поэтому Динко Шакич и согласился говорить о Ясеноваце перед объективом телекамеры. Усташеская эмиграция и ее наследники больше всего напоминают закрытую религиозную секту.

Шарый:

Моя загребская коллега Инес Сабалич недавно побывала в Аргентине, где встретилась и с хорватскими эмигрантами разных поколений. Для усташей политический климат аргентинской военной диктатуры оказался подходящим. В свите генерала Хуана Перона было немало хорватов: его личный врач - Бранко Безон, телохранитель второй жены Изабеллы - Миро Богетич. Одной из политических партий - Перонистским движением иностранцев руководил бывший министр усташеского правительства Эдо Булат. Но Перона и ЕГО страны давно нет, общественный климат в Аргентине изменился, и нынешние власти искупают грехи властей старых, превративших страну в убежище для военных преступников. Достаточно вспомнить дело бывшего эсэсовца Эриха Прибке, выданного аргентинским правосудием итальянскому. Дошла очередь и до усташей.

Интервью с Динко Шакичем, в котором он с гордостью рассказал о своем прошлом, появилось в эфире телестанции Каналь-тресе 6 апреля. А 7 апреля Центр Симона Визенталя, международная еврейская организация, занимающаяся поиском нацистских преступников, потребовала ареста Шакича. Загреб направил в Буэнос-Айрес запрос о выдаче бывшего начальника концлагеря в Ясеноваце; 28 мая Аргентина официально дала положительный ответ. Шакич арестован. Вскоре в Хорватии начнется судебный процесс.

Вот что рассказывает директор иерусалимского Центра Симона Визенталя Эфраим Зурофф:

Зурофф:

Мы располагаем доказательствами вины Шакича: он лично участвовал в убийствах узников концентрационного лагеря Ясеновац. И прежде было известно, что Динко Шакич находится в Аргентине, но мы не знали точно, где он находится. Не существовало и условий, при которых аргентинское правительство получило бы основания арестовать Шакича и выдать его Хорватии - - до тех пор, пока он не выступил по телевидению и не подтвердил, что был начальником Ясеноваца. Мы положительно расцениваем то обстоятельство, что правительство Хорватии быстро направило в Буэнос-Айрес запрос о выдаче Шакича. Но мы ясно заявили Загребу, что к делу должны быть приобщены ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ свидетельства преступлений Шакича, в том числе и те, которые найдутся в Белграде.

Процесс над Шакичем - только начало. Мы добиваемся полномасштабного расследования преступлений усташеского режима. Не один только Динко Шакич укрылся в Аргентине, не в одной только Аргентине живут военные преступники.

Шарый:

По данным Центра Симона Визенталя, примерно тысяча хорватов, бежавших после войны в Аргентину, могли бы быть привлечены к суду за совершение военных преступлений. Сегодня, через 53 года после окончания второй мировой, в списках военных преступников Центра числятся, помимо Шакича, два хорвата. Один из них - богатый аргентинский бизнесмен и влиятельный в Хорватии политик, финансировавший избирательную компанию Франьо Туджмана по имени Иво Ройница. В годы войны он, офицер контрразведки, внедрял в Дубровнике "арийское право" - занимался преследованием сербов, евреев и прочих инородцев. Инес Сабалич:

Сабалич:

Люди легко прощают грехи себе самим. Думаю, Шакичем усташеская диаспора согласится пожертвовать - он не имеет политического или делового авторитета, он небогат, никогда не входил в число лидеров усташеского движения эмигрантов. Шакича и осудить-то легко: ведь нет никакого сомнения в том, что он, бывший начальник концентрационного лагеря - военный преступник, убийца. Тут просто не о чем говорить. Но если ситуация будет развиваться и дальше, то под ударом правосудия окажутся люди с усташеским прошлым, влиятельные в хорватской общине, такие, как Иво Ройница.

Шарый:

Центр Симона Визенталя обвиняет Динко Шакича в соучастии в убийстве 13 заключенных лагеря Ясеновац. В распоряжении директора белградского Музея жертв геноцида Милана Булаича, по его словам, находятся документы, свидетельствующие о том, что в октябре 44 года Шакич отдал приказ повесить 21 узника; в другом случае, согласно тем же источникам, он лично расстрелял двух еврейских юношей, 16 и 17 лет. Сам Шакич утверждает, что был на редкость гуманным начальником концентрационного лагеря, даже оборудовал футбольный стадион и что во время ЕГО пребывания в Ясеноваце заключенных не мучили и не расстреливали - умирали они якобы только по естественным причинам.

Пшеничник:

Динко Шакич был в годы войны молодым парнем, которого куда больше политики интересовала щегольская офицерская форма и начищенные до блеска сапоги. Невозможно, чтобы такой молодой человек в действительности командовал огромным лагерем. Тогдашняя Хорватия не была фашистским государством, мы боролись против сербов, за независимость от Югославии. Ясеновац, конечно, не походил на санаторий, но в нем содержались враги государства. Каждое государство должно защищаться. Мы решительно выступаем за то, чтобы истина об усташах стала известна всем, а потому, думаю, Шакичу нечего было бы бояться, если бы правосудие было действительно справедливым. Но, искренне говоря, я думаю, что процесс над ним будет срежиссированным. В Хорватии ничего не изменилось с коммунистических времен - изменилось только название страны, а люди остались такими же.

Шарый:

Так говорит Сречко Пшеничник, зять усташеского вождя Анте Павелича, продолжатель его дела - лидер так называемого Хорватского освободительного движения. 77-летний сухонький живой старик вполне миролюбивого вида. Как и Шакич, впрочем - тот грузен, широколиц, но, если судить по фотографиям, выглядит вполне по-домашнему. А полвека назад эти старики, теперь чисто эмоционально способные вызвать скорее близкое к жалости презрение, чем ненависть или жажду мести, выглядели совершенно по-другому. Они, холеные, уверенные в победе усташества и Рейха молодые офицеры и чиновники, ГОТОВИЛИСЬ править миром и ГОТОВЫ были при этом перешагнуть через горы трупов. Но НАСТОЯЩИЕ эти люди не сегодня - а на других, уже пожелтевших снимках военной поры более чем полувековой давности. Душан Биланджич:

Биланджич:

Сколько заключенных погибло в Ясеноваце - неизвестно. И в прежние, социалистические времена, и сейчас часто дают пристрастные оценки в громадном диапазоне - от 35 тысяч до почти 1 миллиона человек. Самыми объективными мне представляются данные, полученные в результате независимых друг от друга исследований сербским демографом Корчовичем и хорватским - ЖерьЯвичем: 80 - 85 тысяч человек. По их же сведениям, за то время, которое прослужил в Ясеноваце Динко Шакич, в Ясеноваце погибло около 36 тысяч человек. Вероятно, суд над Динко Шакичем поможет приблизиться к истине в некоторых аспектах военной истории Хорватии, но, боюсь, достоверно реконструировать действительность быстро не удастся. Нужна долгая и кропотливая, беспристрастная, свободная от политизированности, работа ученых.

Шарый:

Аргентинское интервью Шакича для Хорватии откровением не стало. На страницах загребской печати имя Шакича появлялось и прежде. Но хорватские власти и не думали привлекать его к ответственности. Франьо Туджман во время поездки в Латинскую Америку в 94 году на дипломатическом приеме встречался и беседовал с Шакичем. В борьбе за независимость Туджман опирался на поддержку всех, кто этой борьбе сочувствовал, часто не затрудняя себя идеологическими и моральными разграничениями. Возникла теория национального примирения: усташи, партизаны, коммунисты, антикоммунисты - те, кому дорога Хорватия, - обязаны забыть о вражде. Символом примирения должен был стать мемориал в Ясеноваце - памяти соотечественников, погибших в войнах ХХ столетия. В конце концов, пояснял президент, иного, кроме усташеского, опыта государственного строительства у нации не было. Но все это в глазах подавляющего большинства хорватов не оправдывает небрежности, неразборчивости, нечистоплотности власти. Улицы городов, носившие имена коммунистических вождей, теперь носят имена усташеских лидеров. Хотя бурная молодежная мода на усташество прошла - в начале 90-годов даже новорожденным порой давали именем Усташа, - но символика режима по сей день распространена в армии, полиции, в спорте, в музыке. После победы над сербами в 95 году фирма Кроация рекордз выпустила сборник патриотических песен. Среди них - усташеский марш с кличем хорватских фашистов: "За дом - спремны!": "К защите родины - готовы!"

Текст песни:

У истоков реки мы стоим на страже родной земли,
Пока мы живы, здесь не будет сербов!
Бросай гранату, гони бандитов на ту сторону реки!
Знайте, сербские добровольцы, 
                                     знайте, бандиты-четники
Наша рука достанет вас и в Сербии!
Ох, хорваты, милые братья!
Мы боремся за отчий дом, за свободу!
Хорватия нас не забудет никогда!

Летица:

Исследования общественного мнения показывают, что партии профашистской или усташеской ориентации поддерживают лишь 3 - 4- 5 процентов избирателей. Подавляющее большинство хорватов определенно ориентировано на антифашистскую традицию. Политический климат в мире изменился: психология холодной войны ушла в прошлое. Поэтому люди, которые соучаствовали в военных преступлениях, потеряли возможность прятаться за тезис о своей антикоммунистической борьбе как оправдании любых злодеяний. Тоталитарные идеологии нанесли огромный ущерб народам многих стран, и поиск источников для политического вдохновения в печальном прошлом бесперспективен. Но в руководстве правящей партии Хорватское демократическое содружество есть довольно влиятельная группа людей, которые в этом отношении настроены консервативно, которые сентиментально относятся к усташеству. Это, конечно, неприемлемо ни для самой Хорватии, ни для Европы в целом.

Шарый:

Суд над Динко Шакичем станет самым громким процессом в Хорватии за годы ее независимости. И очень трудным политическим испытанием для руководства страны. Те "сентиментальные консерваторы" в загребском руководстве, о которых говорил Славен Летица, сложа руки не сидят: намеревается организовать параллельный судебный процесс - над бывшим командиром дивизии "Динара" армии сербских националистов-четников Момчило Джуичем. Джуичу - 91 год, живет в Лос-Анджелесе, а в годы второй мировой он воевал и против хорватов-усташей, и против партизан, не взирая на национальность. В 80 годы югославские власти безуспешно пытались добиться выдачи Джуича. Сейчас судебные органы хорватского города Шибеник готовят пакет документов, для того, чтобы вновь обратиться в США с требованием о выдаче сербского националиста.

Общественное настроение в Хорватии вряд ли позволит властям заниматься новым режиссированием истории - даже если такие намерения возникнут. Хорваты хотят и имеют право знать правду о себе самих. Знать правду о второй мировой войне. Знать правду о Ясеноваце. Загребская журналистка Инес Сабалич:

Сабалич:

Я приветствую саму возможность того, что наконец свершится правосудие. Как хорватка, как гражданка этой страны я очень хочу, чтобы абсолютно вся правда о Ясеновце стала известна. Я не хочу, чтобы Хорватия и дальше жила с тайной в душе. Я хочу, чтобы чтобы все преступники были осуждены. Кто-то именем Хорватии убивал людей в Ясеноваце по расистским законам. Ясеновац останется позором и грехом и нынешней хорватской власти до той поры, пока не станет известной вся правда о нем. Это хорватам пора сказать самим себе совершенно ясно.

Шарый:

В мае 95 года я приехал в Ясеновац - через пару дней после того, как там закончились бои новой, сербскохорватской войны. На сей раз торжествовало хорватское понимание справедливости - сербы были отброшены на южный берег Савы. Территория мемориала была заминирована, и к памятнику - гигантскому памятнику-цветку, поднявшемуся над полями и лугами - пришлось пробираться по узкой тропинке, что тянулась вдоль окопов с пулеметными гнездами. Музей был разграблен, памятник - загажен, пламя в чаше вечного огня не горело.

Сейчас мемориал в Ясеноваце более-менее привели в порядок, и сюда приезжают из Загреба видные политики - будем считать, для того, чтобы искренне отдать дань памяти жертвам нацизма. Это бывает раз в году - 8 мая, в день Победы над фашизмом. День образования Независимого хорватского государства отмечают примерно на месяц раньше - 10 апреля.