Радован Караджич: Четыре богини пепельного человека
Авторы Айя Куге, Андрей Шарый

Умирает март и поп-арт
Смерть определила цель и взяла к ней старт,
Но живет человек, 
                            который боится всего,
К нему весь мир повернулся спиной.
Смотри, затравленный человек, 
Смотри, человек из пепла
Окунает свое сердце в чернила.
А вокруг все гибнет и все умирает.
Ответь мне, дьявол, мне не видно отсюда,
Не часть ли это некой великой правды?

Радован Караджич. Стихотворение Человек из пепла. 88 год.

Шарый:

Мне не известен секретный номер мобильного телефона Радована Караджича. Я не знаю, собирается ли опальный вождь боснийских сербов бежать в Белоруссию или Россию, искать убежище в православном монастыре в Греции, не знаю, намеревается ли он по-прежнему отсиживаться в густых боснийских лесах. Мне неизвестно, когда именно бойцы НАТО в Боснии осуществят операцию под названием "Утренняя звездаµ по захвату Радована Караджича в плен. Не знаю, ведут ли адвокаты опального политика переговоры с Гаагским трибуналом об условиях явки Караджича в суд.

Как и сотни других журналистов, я не могу дать ответа на эти вопросы. А гадать не буду. Очередная лавина слухов и предположений о скором аресте Караджича хлынула в конце марта после заявления главного международного посредника в Боснии Карлоса Вестендорпа. Вестендорп тогда предупредил: дни опального сербского вождя на свободе сочтены. Обратный отсчет начат. Будущее Караджича определено. Вопрос не в том, предстанет ли он перед международным судом. Вопрос в том, как скоро это произойдет.

Прокурор Международного трибунала по наказанию военных преступников в бывшей Югославии против Радована Караджича.

Радован Караджич, в период с апреля 1992 года по августа 1995 года на территории Республики Босния и Герцеговина, своими действиями или отсутствием таковых, совершил преступления против человечности и геноцид, преследуя боснийских мусульман и боснийских хорватов на национальной, политической и религиозной основе. Радован Караджич несет преступную ответственность за незаконные заключения в тюрьму, убийства, изнасилования, сексуальные домогательства, пытки, избиения, грабежи и негуманное отношение к гражданским лицам; за преследование политических лидеров; незаконную депортацию и перемещение гражданских лиц; незаконный обстрел гражданских объектов; незаконное отчуждение общественной и частной собственности; разрушение жилых домов и промышленных объектов.

Шарый:

Войну, разожженную при активном участии Радована Караджича, бывшего президента Республики сербской и лидера Себской демократической партии Сербских земель, сербы проиграли. Выдающимся врачом-психиатром он, бывший врач Сараевской клиники, специалист по неврозам и депрессиям, не стал. Крупным поэтом, несмотря на то, что написал восемь сборников стихов - тоже. Однажды Караджич заявил, не боясь патетики: в храме своей жизни я молюсь четырем богиням. Политике и Поэзии, Психиатрии и Семье. Он уложил судьбу в квадрат, вершины которого образованы четырьми буквами "П" (семья по-сербски - "породица"). Боюсь, к этой геометрической фигуре добавится пятая вершина, а к формуле жизни Караджича - пятая буква "П" - "притвор", "тюрьма". Закон формальной логики не нарушится.

Я листаю пухлое досье на Радована Караджича, которое собрал за годы войны в бывшей Югославии. Он появился на свет в 45 году в черногорских горах, в крае воинов и поэтов, и хотя в 15-летнем возрасте переехал в Сараево, связи с родными местами не утратил. Биографы-патриоты непременно указывают: в семье Караджичей бережно сохраняли народные гайдуцкие традиции.

Шарый:

Это звучат гусле - старинный южнославянский смычковый инструмент. Гусле сопровождают эпические песнопения о героизме предков - про сражение о Косовом поле, про короля Лазара и воеводу Обилича, про стойкость и отвагу сербских витязей. Гусле - любимый инструмент Радована Караджича. Музыкальные номера в его исполнении иногда даже доводилось послушать по окончании очередных переговоров приятным сердцу Караджича международным посредникам. В официальных зданиях Пале, военной столицы боснийских сербов, гусле звучали постоянно: напоминали, вероятно, о подвигах и славе.

Знатоки утверждают, что Караджич играет на гусле хотя и на любительском уровне, но вполне прилично. И в прежней Югославии, и в республиках - наследниках федерации древнему инструменту отвели политическую функцию: стоять на страже любой революции. Двадцать лет назад поэты слагали гусларские эпосы про товарища Тито, теперь с такой же любовью воспевают новые белградские или загребские власти. Еще пару лет назад в сербской Боснии можно было услышать и псевдонародные песни о Караджиче.

Увлечение народной музыкой добавляет краски в портрет Радована Караджича - выразителя национальной идеи. Верность истории он сочетает со современными увлечениями - Караджич неплохо разбирается в теннисе и футболе, когда-то до войны как врач-психолог он консультировал игроков клуба "Сараево". Вот такая разносторонность: немножко поэт, немножко врач, немножко фолк-музыкант и футболист, а в сумме - и народный лидер. Однако таких разносторонних граждан - хоть отбавляй. Почему же именно Радован Караджич, не имевший к началу девяностых годов ни политического опыта, ни репутации народного трибуна, ни диссидентского прошлого, почему именно он стал вождем боснийских сербов? На этот вопрос отвечает сербский писатель и политик Мирослав Тохоль, пожалуй, самый близкий друг Радована Караджича, знающий его без малого четверть века.

Тохоль:

Кандидатура Караджича на роль лидера сербского национального движения в Боснии выплыла во многом случайно и буквально за несколько дней до формирования Сербской демократической партии. Имена назывались разные: ректор сараевского университета Кецманович, популярный тогда политик Иван Рашкович, режиссер Эмир Кустурица. В итоге оказались определяющими не столько лидерские или политические качества Караджича, сколько его хорошие связи и широкий круг знакомств: он как врач, как поэт, просто как человек общался с десятками и сотнями людей. Он относится к числу людей, которые много контактируют с другими. Его личность была точкой встречи многих мнений, объединяла людей разных взглядов и разных убеждений. Караджич лучше прочих знал людей и знал, чего они тогда ждали от политиков. И мы, те, кто решал задачи создания сербской партии в Боснии, пришли к такому выводу: поскольку у нас нет лучшей кандидатуры, возьмем Радована, пока не найдем ему замену...

Народу просто нужен был вождь, человек, который своим образом персонифицировал бы идеи сербства в Боснии, нужен был национальный лидер. Именно поэтому Караджича восприняли с невероятной симпатией.

Шарый:

В начале своей политической карьеры Радован Караджич полностью удволетворял народную потребность в сильном лидере. Тем не менее, как солнце на небосклоне, он проделал в представлении народа путь от восхода до заката: от восхищения кумиром - до почти фанатичного поклонения, а затем, по нисходящей - к разачарованию и даже презрению. Слово - белградскиому журналисту Айе Куге.

Куге:

Если еще год тому назад сербы из Боснии готовы были защищать Радована Караджича ценой собственной жизни, то с приходом новых властей ситуация изменилась. Впечатление такое, что соотечественники бывшего вождя считают его арест неминуемым, и многие, кажется, почувствовали бы облегчение, если бы случилось тио, что должно случиться. Сербы эту тему затрагивать не любят - это показывает и опрос, проведенный в республике боснийских сербов. Больше 30 процентов опрошенных отказываются отвечать на вопрос, должен ли бывший лидер сдаваться Гаагскому трибуналу, а большинство сербов, готовых высказать свое мнение, отвечают, что Караджич перед международным судом должен предстать только в том случае, если обвинения будут выдвинуты и против лидера боснийских мусмульман Изетбеговича, и против президента Хорватии Туджмана. В противном случае вина за войну якобы ложиться только на сербский народ. Только небольшая часть опрошенных заявляет, что Радован Караджич должен сдаться добровольно и в Гааге доказать свою невиновность.

Одна моя знакомая сербка, учительница из Боснии, сказала, что Караджич прежде всего должен отвечать перед собственным народом, за страдания сербов последних лет. "Он окружил себя преступниками о мошенниками, которые с его помощью разбогатели. Посмотрите на моих детей! - сказала учительница, - Мои дочери уже семь лет не видели шоколад, а его дочь Соня, руководя во время войны международным пресс-центром, в свой карман положила огромные деньги за интервью с отцом требуя валюты. Сын Саша на фронт не ходил, а оставался в Пале, раздаривая приятелям дорогие автомашины. Караджич все этьо позволил своей семье. Как я могу считать его честным человеком? Караджича интересовала только власть, и сочувствовать его судьбе я не готова", - сказала Славица.

Шарый:

Караджич казался простой фигурой лишь для своих врагов, которые ругательств для него никогда не жалели. В сербской Боснии, так же как и в самой Сербии, к нему относились неоднозначно. Это отношение, по всему судя, сейчас стало еще более сложным. С Мирославом Тохолем, другом Караджича, моя коллега Айя Куге встретилась с в кафе в центре Белграда. Тохоль предварительно долго и придирчиво определял место встречи, а говорил хотя и с бесспорной симпатией к Караджичу, но тщательно сортируя выражения. Ему явно не хотелось неприятностей. Бывший сербский вождь Радован Караджич - тема для сербов не слишком приятная. Он словно заноза, которая, как ни мала, беспрестанно ноет и ноет. Тохоль в своих оценках, естественно, пристрастен, как пристрастен и другой собеседник - сербский бизнесмен по имени Драган. Драган осторожен настолько, что в качестве условия для интервью попросил не упоминать свою фамилию. А потому вам придется поверить мне на слово - все военные годы Драган входил в руководство боснийской Республики сербской и о том, что он говорит, знает, думаю, не по наслышке.

Драган:

Большая часть сербов выступают против того, чтобы Радован Караджич предстал перед Гаагский трибуналом. Но это не означает, что все они являются сторонниками бывшего вождя. Многие считают: Караджич должен нести ответственность перед сербским народом. Именно Караджич проводил такую кадровую политику, которая привела к началу войны, он окружил себя людьми, которые преследовали личную выгоду. Делал он это ради мелкой личной выгоды. Уже в начале войны такая политика привела к власти в Республике Сербской криминал. Ограблен народ, преступные интересы стали главной движущей силой многих мирных переговоров. В 93 году план урегулирования Вэнса-Оуэна, который подписал Караджич, так и не был ратифицирован парламентом, поскольку президент уступил давлению преступных элементов во власти. В то время кое-кому было невогодно останавливать войну: готовились к подписанию очень выгодные договоры, в том числе с хорватами и боснийскими мусульманами, о торговле оружием, об эвакуации людей из районов боевых действий за деньги и так далее. Так приосходило не раз: Караджич был готов пойти на уступки, но люди из его окружениия, в частности, нынешний представитель сербов в президиуме Боснии и Герцеговинры, Момчило Краишник, не позволяли ему этого делать. После окончания войны криминализация страны усилилась. Прежние каналы получения денег перестали приносить большой доход, нужно было повышать интенсивность деятельности теневой экономики и контрабанды.

Трагический раскол между народом и государством. в Республике сербской произошел давно. Караджич и Краишник сказали: народ должен жить только там, где у него есть свое государство. А любой рациональный политик на их месте заявил бы иначе: государство должно быть там, где народ. Поэтому у сербов никогда не будет больше своего государства в Сараево, Дрваре, Книне, многих других районах, откуда сербы ушли по воле или с попустительства властей и куда они не вернутся. Караджичем двигали не национальные интересы, не интересы людей, и мотивы личной власти. Караджич превратил Республику Сербскую в страну нищих. Именно в этом заключается его ответственность.

Шарый:

Для меня обвинения Драгана в адрес Караджича откровением не стали: похожие упреки я слышал не раз, и не только в отношении лидера боснийских сербов. В том языке, который прежде назывался сербскохорватским, найдется и вариант русской пословицы "Кому война - кому мать родна". Думаю, перевод не потребуется: "Komu je rat, a komu je brat". Впрочем, некоторые из тех качеств, которые бывшему сподвижнику Караджича кажутся отвратительными и даже преступными, Мирослав Тохоль рассматривает как несомненные достоинства Радована Караджича.

Тохоль:

Караджичу очень редко принадлежал определяющий голос в решении принципиальных вопросов. Караджич любил работать коллегиально. В руководстве Республики Сербской во время войны решения принимала довольно многочисленная группа людей - и военных, и гражданских. Иногда их количество доходило до 50 человек. Караджич определял график наших встреч, особенно в кризисных ситуациях, он скорее подводил итоги этих дискуссий, чем был их лидером. Караджич относится к числу тех людей, которых интересует чужая точка зрения. Даже в вопросах, где все ясно 90 процентов, он тщательно знакомится с мнением меньшинства. Ни Бильяна Плавшич, ни Момчило Краишник никогда не скажут, что Караджич хоть раз присвоил себе чужую идею, Он овладел искусством демократического управления, если только вообще можно серьезно говорить о демократии в военных условиях.

Шарый:

Песню "Ангел, посмотри на свой дом!" популярнейший белградский рокер Бора Чорба Джорджевич написал в самом начале девяностых годов, когда имя Радована Караджича куда больше было известно в поэтических кругах, чем в политических. Но рок-музыканты иногда тоже обладают даром предвидения: песня Боро Чорбы превратилась в гимн о трудной судьбе боснийских сербов. И, наверное, в песню о Радоване Караджиче. Кстати, в начале его карьеры лидера нации некоторые местные журналисты отмечали, что лицо Караджича похоже на начертанный на иконе лик.

Ангел, взгляни на свой дом,
смахни паутину с глаз!
Ты увидишь несчастных и больных,
ты почувствуешь яд смерти.
Посмотри, ангел,
как молят Бога нищие,
как слепцы с перебитыми спинами 
                                собираются в толпы.
Они лишь от тебя ждут спасения 


Ангел, взгляни на эту банду
банду людей с проклятыми душами 
Они втоптали страну в грязь,                  
А для себя построили храмы.
Их руки испачканы в крови


Ангел, подними свой меч!
И когда ты предстанешь перед Богом,
пусть в твоей душе воцарится мир!
Услышь наши молитвы, ангел,
и не забывай, 
            что значат беда, страх и боль!

Шарый:

Ангел в белых одеяниях - один из самых почитаемых символов старой Сербии. Фреска "Белый Ангел" из православного монастыря в Милешове - духовная и художественная реликвия нации, шедевр средневекового искусства. О реликвии вспомнил не только рок-поэт Бора Чорба. Верные режиму белградские художники изображают Сербию в образе белого ангела, упрятанного врагами за решетку тюремной камеры, ключи от которой держит в руках американский империализм. Белые одежды были долгое время непременным духовным атрибутом Радована Караджича. Кто же он в песни Боры Чорбы? Ангел? Или - "бандит с проклятой душой"?

Вот заголовки статей о Караджиче в хорватских и мусульманских газетах: "Боснийский Эйхман", "Сараевский мясник", "Самый страшный злодей современности". Сербская патриотическая общественность настроена иначе: супруга опального вождя Лилиана объявила об организации Международного комитета правды о Радоване Караджиче. В Республике сербской циркулирует памфлет публициста Косты Чавошки - так называемая "синяя книга", в которой собраны героические рассказы о народном вожаке. Однако по мере того, как Караджич терял мало-помалу реальную власть, по мере того, как из живого политика он превращался в политическую мумию, облик отца народа подвергался все большей эрозии. В какой степени сербов волнует судьба бывшего вождя? Мнение журналиста Желько Цвияновича.

Цвиянович:

Должен признать - все в меньшей степени. Повседневная жизнь деполитизируется. Обычному человеку куда важнее собственные социальные проблемы, чем проблемы Радована Караджича - люди думают о том, как пережить тяжелые времена. Но даже те сербы, в домах которых и сейчас висят портреты Караджича, уже не готовы пожертвовать ради вождя своей жизнью, как это было год или два назад. Прежнего массового фанатизма нет и в помине. Миф о Караджиче в значительной степени исчерпал себя - хотя неизвестно, развеется ли этот миф окончательно.

Радован Караджич - не национальный герой в той степени, в какой его воспринимали в Республике Сербской. С другой стороны - он не такой злодей, каким его представляет мировое сообщество. В политике он совершил ряд роковых ошибок. Караджич был в глазах боснийских сербов главным связующим элементом между большой политикой и народом, он оказался в роли армейского командира, на которого снизу давили солдаты, а сверху - генералы. Много раз он проявлял себя как политик слабой воли, он легко попадал в ловушки. Караджич уселся за руль машины, которой на самом деле управляли из больших столиц - из Загреба и Белграда. Конечно, мера его ответственности - значительна. Но речь идет скорее о человеческой трагедии, а не о черно-белой фотографии из газетной криминальной хроники.

Шарый:

Вот хроника отстранения Караджича от власти:

Лето 95 года - Международный Гаагский трибунал выдвигает обвинения против Радована Караджича и командующего армией боснийских сербов Ратко Младича в совершении военных преступлений. Караджич отстранен от участия в переговоном процессе. В декабре 95 года подписан Дейтонский мирный договор - без его участия.

Январь 98 года - премьер-министром Республики сербской при поддержке мирового сообщества назначен лояльный Бильяне Плавшич политик Милорад Додик. Местонахождение Караджича неизвестно.

Куге:

Стихов Радован Караджич больше не пишет. Он заканчивает военные мемуары и иногда, как сказал мне один из его близуих друзей, пишет короткие рассказы. Один из них называется "НАТО и Небойшич". Караджич описывает, как его двухлетний внук Небойша воспринимает рев вертолетов союза НАТО, которые пролетают над его домов в Пале. В конце зимы бывший лидер боснийских сербов окончательно покинул свой дом в Пале. В течение последних полутора лет он крайне редко проводил в одном и том же доме больше суток. Его друзья и сотрудники утверждают, что они с Караджичем встречаются регулярно. Однако по имени они его не называют, таинственным голосом говоря "Он" или "Доктор". Друзья утвержджают, что "Он" много читает, любит смотреть по телевидению спортивные передачи, играть с внуком, что настроение у "Доктора" хорошее и что волнует его только сильная боль в оперированных много лет назад коленях. Бывший лидер боснийских сербов якобы подсмеивается над той информацией, которую распространяют о нем журналисты, особенно о том, что он спрятался то в России, то в Белоруссии, то в Чехии, то в Греции - в православном монастыре на Афонской горе. "Он не собирается бежать", - заявил мне бывший шеф охраны Караджича.

Прошлым летом президент Республики чербской Бильяна Плавшич после своей последней встречи с Караджичем, в ходе которой она пыталась уговорить его исчезнуть, рассказала мне, что оставшийся без власти лидер не может смириться со своим положением, что порой он - вне себя, грозит всем противникам. Не секрет, что в годы войны Караджич грыз ногти до крови. Сейчас, по свидетельству очевидцев, у него сильнаяч аллергия на нервной почве и лицо - в кровавого цвета пятнах.

Источники, близкие к новому руководству боснийских сербов, утверждают, что бывший, как его называют, "шеф", никак не может принять решение о добровольной сдаче Гаагскому трибуналу. Согласно этой версии, Караджич предпринимал попытки договоримться с трибуналом об условиях своей сдачи. Сначала он хотел, чтобы судебный процесс проводился на территории Республики сербской. Сейчас он требует, чтобы у него в Гааге было доверенное лицо, которое контролировало бы качество пищи и лекарства - из опасений, что в Гааге могли бы быть предприняты попытки добиться доказательств с помощью наркотических веществ. Против добровольной сдачи энергичнее всего выступает его влиятельная супруга и, насколько известно, президент Югославии Милошевич. Считается даже, что среди охранников Караджича есть преджанные Милошевичу люди, задача которых - при попытке ареста или добровольной сдачи устранить опасного свидетеля.

Караджич прячется в восточной части Республики сербской. Уехать он никуда не может, да никто его не хочет и принимать. Но так, прячась, он уже без всякого суда и приговора превратил себя в заключенного. Один из сотрудников Караджича, Божидар Вучуревич, заявил недавно, что если бы Караджич заплатил за свои деяния головой, то стал бы мучеником и всятым - и так бы объединил всех сербов.

Я изнемогаю, 
как дымящаяся сигарета в невротичных губах,
пока меня ищут повсюду -
                                  я жду в безумии зори
удачного шанса разом покинуть этот мир,
отказавшись от дивного соблазна,
от дивной возможности, 
                             которую дает мне Спаситель - 
бросить утреннюю бомбу 
                                  в одинокого человека
одним усилием 
                своего непредсказуемого воображения

Шарый:

Стихотворение "Человек из пепла" Караджич включил в сборник "Черная сказка". Теперь оно кажется пророческим. Один из исследователей творчества Караджича, Райко Петров Ного, в предисловии к сборнику стихов "Славянский гость" написал "Серьезно поэзию Караджича никто не читал". Любопытно, что примерно то же самое о нем-политике сказал с трибуны съезда СДС товарищ по партии: "Значение деятельности Радована Караджича для сербского народа по достоинству оценят лишь грядущие поколения". Как оценят? По рецепту Божидара Вучуревича - в качестве светлого образа святого-мученика? Слово - сербскому историку и политологу Елице Курьяк:

Курьяк:

Такие люди, как Радован Караджич, время от времени, к сожалению, появляются в истории, хотя сами по себе они не заслуживают никакого внимания. Он - жертва и преступник одновременно, потому что иначе, увы, не бывает. Причины преступности Караджича кроются не в нем самом - иначе он давно бы находился уже в психиатрической больнице. За ним всегда стоял Белград: Белграду требовался человек, который поддерживал бы и претворял в жизнь идею раздела Боснии и Герцеговины. Его личность стала воплощением идеи о том, что все сербы ОБЯЗАНЫ жить в одном государстве. Я никогда не понимала: кому мы, сербы, ОБЯЗАНЫ?

Такие люди, как Караджич - это национальный позор, но одними моральными определениями в его случае не обойтись. В бывшей Югославии случилось то, что должно было случиться: с запозданием в столетие по сравнению с другими странами и здесь произошел процесс национального самоопределения и формирования национальных государств. Франция, Скандинавия, Англия пережили это в ХIХ веке... А нам, быть может, не повезло - с нами это случилось сейчас.

Шарый:

"Где сербский гроб - там Сербия". Этот лозунг всесербского единства, о котором говорила белградский историк Елица Курьяк, для Караджича-политика оставался не подлежащим обсуждению. Менялись обстоятельства, менялись политические концепции - суть была прежней. 91 год. Караджич выступает за сохранение социалистической федерации югославянских народов под патронажем сербов. 92 год. Идея "трехреспубьликанского устройства" бывшей Югославии - Словения, значительно урезанная территориально Хорватия, все остальное - Сербия. 93 год. Тезис "единства независимой Боснии как исконно сербской земли". 94 год. Независимость Боснийской Республики сербской и слияние ее с новой, малой Югославией. И еще одна цитата из речей Караджича, наверное, главная: Сербы могут жить без хлеба, но не могут жить без своего государства", уверял он своих соотечественников. Соотечественники в итоге остались и без того, и без другого, а Караджичу и хлеба, и государства хватало вдоволь.

...Два образа Радована Караджича: поэт с лицом ангела и политик с душой преступника. Летом 93 года в боснийской столице Сараево, взятой боснийскими сербами в кольцо, я встретился с местными литераторами, давними знакомыми и бывшими друзьями Караджича. Всего несколько лет назад он был одним из них, сидел в тех же кафе, так же спорил о своих и чужих стихих, выступал перед той же аудиторией. Теперь Караджич оказался по другую сторону - он командовал смертью, которая ежеминутно угрожала Сараево. Поэт Мийо Вешович, родом тоже из Черногории, долго знакомил меня с деталями своего мирного плана - столь же искреннего, сколь утопичного. Потом, когда мы допили бутылку виски, Вешович скомкал салфетку с начертанным планом: "Знаешь, - сказал он, - Чтобы завтра кончилась война, нужно сегодня убить Караджича". Иного выхода он, югославский интеллектуал, только что говоривший о братских славянских культурах, о слезе ребенка, которой не стоит весь мир, предложить был не в силах. Вот фрагмент из воспоминаний сараевского поэта Еврема Брковича:

Бркович:

Преступниками рождаются так же, как рождаются дураками. С Караджичем я паознакомился, когда он учился на первом курсе медицинского института. Он был вежливым, худым юношей с пышными волосами. Ко мне, стАршему и уже довольно известному поэту, он относился с большим почтением. Была поздняя осень, шел дождь, а Караджич был в одной тонкой рубашке. Я вспомнил, что в портфеле у меня лежит свитер - и дал его Радовану, чтобы он согрелся. Молодой поэт с горящими глазами прочитал мне пару своих стихотворений. Я похвалил, сказал, что Караджич - уже не первый врач, который занимается литературным творчеством, и что ему эти занятия непременно нужно продолжить. Тогда мне и в голову не приходило, что я подталкиваю к действию не будущего великого поэта, а будущего великого прступника!

Нет такого преступника, диктатора, узурпатора, террориста, монстра-вождя, среди друзей которого не нашлось бы честных и порядочных людей. В акварелях Адольфа Гитлера вряд ли кто мог разглядеть будущего злодея. Сомневаюсь, что в поэзии Радована Караджича - по крайней мере, до тех пор, по крайней мере, пока он сам не расшифровал ее значение своими политическими действиями, можно отыскать черты человека, который руководил репрессиями против хорватского и мусульманского народов. Теперь, однако, его стихи читаются совершенно по-другому: творчество Караджича стало символом этой несчастной войны.

Шарый:

Патриотический Российский союз писателей в 93 году удостоил поэта Радована Караджича литературной премии имени Шолохова. "Мы изучили два тома его стихов и пришли к выводу, что поэзия Караджича гоуманистична и наполнена славянский духом", - так говорилось в постановлении творческого жюри. В том же году патриотическая сербская общественность наградила президента, поэта и вождя национальной премией "Ристо Раткович". Еврем Бркович в знак протеста против этого решения вернул в оргкомитет этой "некогда престижной" (по его выражению) премии диплом о своем награждении, полученный несколькими годами ранее. Говорили еще, что поэзия Караджича - зловеща: в стихотворении 1988 года "Я чувствую, как рождается несчастье" он в деталях описывал будущее сожжение Сараево. Однако как бы то ни было, потомки если и будут вспоминать Радована Караджича, то не как поэта, а как политика. И в этом тоже - символика боснийской войны. Желько Цвиянович.

Цвиянович:

Я не уверен, что Караджича можно считать символом боснийской войны. Таким образом его воспринимают люди, которые судили о боснийских событиях со стороны: рядом со многими газетными статьями о войне обязательно находилось место для фотографии Радована Караджича. По-моему, Караджич скорее был оружием этой войны, которое стреляло из боязни, что иначе выстрелят в него.

Шарый:

Если согласиться с мнением Желько Цвияновича, то нужно признать: оружие это стреляло убийственно точно. Моральная ответственность бывшего сербского вождя за боснийскую военную катастрофу сомнений не вызывает - правда, не один Караджич эту войну разжигал, и, к сожалению, в этом отношении над ним властен лишь Божий, но не человеческий суд. А степень его моральной и политической ответственности за содеянное с Боснией определит Гаагский трибунал. Суд над Радованом Караджичем - когда бы он ни состоялся - станет, вероятно, самым громким процессом конца ХХ или начала ХХI века.

...Тюрьма, в которой содержатся подсудимые Гаагского трибунала, находится в предместье Гааги Схевенинген. Суда, приговора или пересмотра приговора в камерах дожидаются почти три десятка обвиняемых, сербы, хорваты, боснийские мусульмане - генералы и офицеры, командиры и надзиратели концентрационных лагерей, те, кто отдавал преступные приказы и те, кто эти приказы выполнял. Радована Караджича пока среди них нет. Пикантными подробностями тюремной жизни поделился с журналистами серб Милан Симич, которого судьи временно отпустили на свободу, поскольку Симич - инвалид, не встающий с коляски. Бывшие враги, оказавшиеся теперь не по разные, а по одну сторону политической баррикады, не испытывают сложностей в общении: вместе смотрят телевизор, рассказывают друг другу анекдоты, играют в футбол, баскетбол, домино и карты. "Все они нормальные ребята, очень остроумные", - добродушно заверяет Милан Симич, в прошлом - боец сербского отряда "Серые волки", который обвиняется в расстрелах мирных жителей и участии в этнических чистках. Симич с пользой проводил время в тюрьме, играя в шахматы с хорватским генералом Дарио Кордичем, в прошлом - лидером боснийских хорватов. Чаще всего, уточняет Симич, шахматные партии заканчивались мирно - вничью.

За 42 месяца боевых действия в боснийской войне погибло около 300 тысяч человек.

...Радован Караджич несет преступную ответственность за незаконные заключения в тюрьму, убийства, изнасилования, сексуальные домогательства, пытки, избиения, грабежи, и негуманное отношение к гражданским лицам....