Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[13-08-00]
Россия как цивилизация"Крестьяне"Автор передачи Елена ОльшанскаяВедущий Анатолий Стреляный Участники:
Л.В.МИЛОВ - академик РАН Анатолий Стреляный: Собственность в средневековой России обозначалась словом "вотчина", "отчина" - это то, что оставлено отцом, неоспоримо мое. Вотчиной были и земля, и поместья, и рабы, и права на рыболовство. Вотчиной была и наследуемая политическая власть, которая понималась как право налагать дань. "Эта земля моя, потому что мои люди, ее обрабатывающие, мною к ней привязаны. Таков был процесс усвоения мысли о частной земельной собственности первыми русскими землевладельцами", - писал историк Ключевский. При этом власть князя распространялась только на холопов и слуг, ратник, крестьянин, купец были в ту пору вольными людьми и могли переселяться из удела в удел, как тогда говорили, "перед ними простирался путь чист, без рубежа". Окончательно привязать крестьян к земле удалось только в 17-м веке. Историки полагают, что крестьянами, то есть христианами, русские стали называть себя во время монгольского ига. Позже это важное самоопределение закрепилось исключительно за хлебопашцами. А в Древней Руси общество дробилось на многие звания. Михаил Кром: Вот Киевская Русь, так называемая нами, потому что сами современники это слово не использовали. Ведь как судят историки, они судят по "Русской правде". В "Русской правде" существует ряд категорий, но эти все категории - смерды, закупы, холопы и так далее, не менее десятка, есть такое впечатление, что они важны для обрисовки данной юридической ситуации, юридический казус. А в другой ситуации жизненной те же люди могли именоваться и по-другому. Поэтому нельзя говорить о том, что это уже сформировавшиеся некие группы, а это, надо сказать, в отечественной историографии, в советской историографии довольно таки принятый взгляд, но вот реальность, насколько мы можем о ней судить, была, безусловно, сложнее. Леонид Милов: В летописях есть многочисленные указания на сельское население, оно называется смерды. Но есть в "Русской правде" одна статья, которая до сих пор всех сводит с ума: "Аже смерд умрет, то задница князю". То есть, речь идет о том, что оставшееся имущество переходит к князю. "Задница" - это вымороченное имущество, которое передается, скажем так, по решению суда. Я уж не говорю о том, что многие понимают князя как личность - вождь, глава, именно личность. И когда эти статьи начинают комментировать, то получается, что абсолютно все крестьянское население зависит от воли князя. И вот выморочное наследство непременно идет князю как персоне. Но когда начинаешь размышлять более строго и оценивать уровень развития государственного организма и вообще государственного механизма, то, конечно, приходится сомневаться - а была ли так власть сильна и разветвлена, что она в состоянии была следить за судьбой имущества каждого человека, а ведь речь идет о сельском населении. Поэтому начинаются тут всякого рода соображения, что смерд это не обязательно все крестьяне, а это какая-то отдельная категория крестьян. Анатолий Стреляный: "Русская правда" - главный юридический кодекс Древней Руси. Этот документ, происхождение которого ученые датируют 11-12-м веками, был открыт отцом русской исторической науки В.Н. Татищевым в 1737-м году. Людмила Данилова: Общество Киевской Руси слабо дифференцировано. Выделена верхушка - князь, дружина, старшая и младшая. В первом же кодексе - холопы, привилегированные и рядовые, черные смерды-холопы. Вместе с тем, общество все-таки делится на свободных и холопов, ни крестьянин, ни горожанин еще не выделяются. Виктор Панеях: Колоссальное значение с самого начала, еще до монгольского времени, имеет холопство-рабство. Ну это еще архаичное общество, однако это вот холопство-рабство получило новую жизнь в условиях монгольского ига, где рабство было нормальным явлением социальной жизни. И поэтому оно получило существенное развитие, наложившее отпечаток впоследствии, в 15-16-м веках. Сюда приезжал Сигизмунд Герберштейн из Империи немецкой нации, и он удивлялся, при очень сильной императорской власти в Империи, он удивлялся самовластию Ивана Третьего, для него это было совершенно невозможно. Все поданные в России - рабы. Анатолий Стреляный: В Московской Руси, когда она вышла из-под монгольского ига, не было законов, дающих каким-либо общественным группам права и привилегии. Крестьянину жилось горше всех, но, в отличие от слуг государевых, он мог оставаться круглый год дома, в семье. Насколько тяжела была доля служилого человека, можно судить по статьям из "Судебников" 1497-го и 1550-го годов. Помещикам запрещалось отдаваться в холопы, чтобы таким способом избежать обязательной государевой службы. В начале 19-го века знаменитый Сперанский, обозревая современную ему Россию, где дворянство получило уже права и вольности, а крестьянство, наоборот, было окончательно закрепощено, так определял эти два состояния: "Рабы государевы и рабы помещичьи. Первые называются свободными только в отношении ко вторым". Александр Ахиезер: Специалисты по сельскому хозяйству наше сельское хозяйство до 17-го года определяли как первобытное. Это была, в общем, обычная и тривиальная формулировка, о которой мы забыли, как и о многом другом. Что значит первобытное хозяйство? Первобытное хозяйство обозначало прежде всего натуральное хозяйство, это первое. И второе, что крестьяне, то есть, люди, работающие в сельском хозяйстве, в основном пытались, это им не всегда удавалось, но пытались, организовать хозяйство так, чтобы кормить себя и свою семью. На этом построена вообще вся хозяйственная деятельность. Но когда развивается большое государство, когда армия становится многочисленной, растут большие города, кроме того, возникают различные амбициозные цели у правительства, связанные с завоеваниями, тогда само существование вот этого первобытного сельского хозяйства становится тормозом. Анатолий Стреляный: В жизни русского крестьянства до сих пор не все понято исследователями. Лишь в 19-м веке крестьян в России начали изучать, как изучают обитателей ранее не ведомых земель. Одной из научных сенсаций последних лет стала монография профессора Леонида Милова "Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса". После издания книги автор был избран действительным членом Российской Академии наук. Леонид Милов: Суровые условия, крайне короткий период рабочего времени, который, начиная с начала 15-го века и практически до сегодняшнего дня, равен примерно 5-ти месяцам, а, как говорится в одном указе 17-го века, беспашенный период у нас 7 месяцев, то с этим связано все. То есть, за этот короткий период нужно и распахать, и посеять, и сделать какие-то операции по обработке, затем сжать и убрать. И, конечно, вы имеете дело и с яровыми, и с озимыми. Поэтому эта пора называется страда, то есть, страдание. Это необычайное напряжение сил, работа несколько месяцев практически без сна, причем, работают не только взрослые работники, но в работе участвуют и дети, и даже старики, иначе не проживешь. Поэтому основная черта русского крестьянина - это необыкновенное умение собраться, сконцентрировать все силы и проделать огромную по объему работу в краткий период. Это самое основное. Но когда все убрано, конечно, у крестьянина очень много забот и осенью, и зимой, ведь молотьба в старое время, в 19-м веке и в более ранний период, продолжалась не только осенью - октябрь, ноябрь, декабрь, на иногда вплоть до января длилась, особенно тогда, когда нужно не только свой хлеб молотить, но и барский. А барского хлеба значительно больше, чем крестьянского. А дальше идет пора тоже очень тяжелая - это заготовка дров, заготовка леса, и в том числе строительного леса. Потому что у русского крестьянина, как у представителя исключительно деревянной культуры, жилище и хозяйственные постройки (а пожары начинались прежде всего с хозяйственных построек) очень часто горели. Поэтому так или иначе всегда зимой происходила заготовка этого материала и, конечно, дров. Анатолий Стреляный: В традиционном обществе жестко разграничены мужские и женские обязанности и заботы. Леонид Милов: Женские заботы - это заготовка материала на одежду, это изготовление холстов. А прежде, чем появились холсты, нужно было обработать те пряди льна, которые заготовлены с осени, когда крестьяне собирают тресту, которая вылежала 2-3 недели на поле, потом они ее мнут, все внешние покрытия скидываются, лен треплют, сортируют, а потом начинается процесс прядения нитей. Это очень трудоемкая работа, и в деревне женщины очень часто, занимаясь этой работой, (не очень часто, а практически всегда), сходились в одной избе и работали коллективно. Как правило, эта работа затягивалась далеко за полночь, а вставали все очень рано. Поэтому иногда даже не веришь источникам, потому что практически на сон уходило 3-4 часа, не больше. Ну вот мужики зимой иногда ложились в десять утра, но они в три утра вставали, потому что заботой мужика был уход за крупным скотом, за мелким скотом ухаживали женщины, а крупный скот был в ведении мужчины. Поэтому практически получается так, что крестьянин круглый год занят, причем всегда срочной, спешной и тяжелой работой. Людмила Данилова: В крестьянском хозяйстве, в традиционном, натуральном, всегда был очень высокий удельный вес промыслов, продуктов промыслов. Это охота, рыболовство, до начала 20-го века сбор грибов, ягод. На промыслы ватаги уходили из деревень. За Урал недаром уходили - от государства уходили, растекалось крестьянство по огромным просторам. Государственная власть их очень легко находила, облагала налогом. Анатолий Стреляный: Русский крестьянин оставлял истощенную почву и переходил на новые земли, все дальше и дальше. Он был прирожденный целинник, слово, которое вошло в русский язык в 50-е годы при Хрущеве. Ключевский видел в этом самую суть бытия России. "История России, - писал он в начале своего знаменитого "Курса Русской истории", - есть история страны, которая колонизируется". Колонизируется - значит осваивается. Колонизатор не обязательно поработитель, поскольку не всегда есть кого порабощать, но обязательно освоитесь. Игорь Ионов: Крестьянину казалось, что чем большей землей он будет обладать, тем богаче он станет. Но парадоксальным образом получалось, что чем большие территории крестьянин захватывал, а практически можно было владеть таким участком земли, какой ты обработаешь, так вот, чем больше был этот участок, тем очень часто беднее становился крестьянин. Леонид Милов: Как бы крестьянин ни трудился, как бы ни старался, урожай получается очень маленький. Средний высев на десятину, она практически равна гектару, средний высев был равен 12 пудам. Урожай хороший, добротный для России урожай - 36 пудов с десятины. Отдай семена, то есть, отними сразу же те же 12 пудов, останется 24 пуда с гектара, а норма на взрослого человека годового питания - ровно 24 пуда. Значит, если он вспашет десятину, то он только себя прокормит, а у него семья из 4-х человек, значит он должен вспахать не одну десятину, а по крайней мере, 4. А вот на 4 десятины у него веками не хватало времени. Вот отсюда трагедия русского крестьянина, что он даже не может практически себя содержать. Поэтому он шел на всякого рода уловки. Первая уловка - это возможность прибегнуть к новой пашне, то есть, свести лес и там устроить пашню. Он должен постоянно делать лесные расчистки, постоянно прибегать к новым роспашням, получать периодически высокий урожай, который потом мгновенно снижался. Используя 4-5, иногда 6, очень много, 7 лет это поле, он должен вырубать новый участок. Анатолий Стреляный: Производительность российского сельского хозяйства была самой низкой в Европе, в конце 19-го века урожаи пшеницы в России составляли одну седьмую английских и менее половины французских, прусских, австрийских урожаев. Леонид Милов: Земля очень быстро истощается, если в нее не вносить удобрения. Поэтому такой урожай только временный успех. А что делать? Конечно, естественно для современного жителя напрашивается вопрос - а что, он не удобряет землю? И вот тут мы сталкиваемся с другой парадоксальной стороной жизни русского крестьянина. Дело в том, что, конечно, казалось бы, чего проще, у коровы есть навоз, у лошади есть навоз, бери этот навоз, вывези на поле, удобри пашню, будет хороший урожай. А давайте вспомним, что рабочий период у нас всего 5 месяцев и из них нужно выкраивать время на заготовку осенне-зимнего корма, а сезон стойлового содержания продолжается 7 месяцев, и только к югу от Оки 6 месяцев. То есть, нигде в Европе, я думаю, нигде в мире столько сена не нужно заготовить было, сколько русскому крестьянину для содержания скотины и лошади. А он не успевал заготовить, потому что он, с одной стороны, занят был работами над яровыми, а, с другой стороны, сжат был необходимостью жатвы озимого, а потом яровых. Там оставался небольшой промежуток времени, он колебался от 20-ти дней до месяца, и вот за этот период нужно было заготовить огромную массу сена. Увы, крестьянин это не успевал делать, поэтому скота у него было всегда мало. А если мало скота, значит нет навоза, а если нет корма, то и навоза по-существу нет, это одна, как говорится, видимость. Очень многие агрономы 18-го века с горечью об этом пишут: Господи, да какой же это навоз, лучше бы его совсем не было. Это огромная проблема для России, вплоть до 20-х годов ХХ-го века, потому что у крестьянина не было никогда времени для заготовки достаточного количества корма для скота. Как продуктивного, так и рабочего. Поэтому, конечно, поле быстро выпахивалось, ведь оно никогда серьезно не удобрялось. В 18-м веке знаменитый наш агроном, ученый Андрей Тимофеевич Болотов, говорил о том, что у него в районе Алексина и Тулы нормальное удобрение поля раз в 9 лет. Более поздний мой современник считает что в Туле в среднем поле удобрялось раз в 12 лет. В некоторых районах раз в 15 лет. А вот по вотчинам 16-го века Иосифо-Волоколамского монастыря мы можем проследить, что там поле удобрялось в среднем раз в 20 лет. Анатолий Стреляный: Россия была одним из крупнейших поставщиков хлеба в Европе. Этим доводом в брежневские годы побивали советскую власть, которая, мол, погубила былую хлебную славу России. Славы, однако, не было. Александр Ахиезер: Россия продавала хлеб странам, которые и урожайность, и душевое потребление имели значительно большее. Это зерно, которое Россия продавала, как низкокачественное, низкосортное в своей массе, шло на корм скоту, а не на потребление населением. Ну и наконец цены, по которым продавалось, очевидно, не были достаточно высокими. Известно мнение одного царского министра, которое еще при советской власти любили повторять, что "не доедим, но вывезем". И как только рухнуло царское правительство, в первый момент была попытка прекратить этот вывоз хлеба за границу, чтобы народ немного отъелся. Это не было заранее поставленной целью, но так объективно складывалась ситуация. Затем, естественно, когда надо было проводить индустриализацию, то этот процесс вновь начался. Но это, вообще говоря, свидетельствует, что России просто нечего было продавать. Это результат ее бедности, а не ее богатства. Леонид Милов: Крестьянин никогда не полол зерновые культуры, потому что у него просто не было на это физических возможностей и времени, поэтому он всегда получал зерно замусоренное, всегда там были сорняки, всегда там были какие-то попутные элементы. И очень часто мука из этого зерна, как ее ни провеивали на ветру, получалась грязной и хлеб получался иногда горький. А ведь это зерно он отдавал помещику, этот самый горький хлеб. Поэтому очень рано, уже в 15-м веке, созревает объективная необходимость заведения помещичьего хозяйства. Людмила Данилова: Понятие крестьянин употребляется чаще всего в широком смысле слова, как земледелец. Но земледельцы были и в доклассовом, в догосударственном обществе, в досословном, в первобытном обществе были земледельцы. Крестьянин - это член общины, обязанной перед государством налогами. Община - это порождение традиционной аграрной экономики, внутри общины все основано на непосредственном обмене взаимной деятельностью, на взаимопомощи. У одного крестьянина сгорел дом, вся община ему строит, и здесь независимо от того, богатый он, бедный, сколько он вложил в общинную казну. Это может у любого случиться в любой момент. У кого-то пала корова, у кого-то пала лошадь, значит вся община помогает приобрести. Кто-то лишился кормильца, община берет на содержание. Кстати, община всегда имела страховой фонд, всегда были продовольственные запасы на случай социальных и стихийных бедствий. Леонид Милов: Начиная с середины примерно 18-го века по всей стране были организованы так называемые хлебные магазины. Это страховые запасы хлеба на случай неурожая и голода. То есть, крестьянин всегда сдавал какой-то взнос вот в этот самый фонд. По существу, система крепостного права, несмотря на всю феноменальную жестокость, она была своего рода компенсационным механизмом, который способствовал выживанию общества в целом. Это касается и помещичьего механизма эксплуатации крестьян, это касается и государственной системы эксплуатации государственных крестьян. Потому что при всем том, что помещик эксплуататор, крепостник и так далее, он-таки тоже помогал попавшему в беду крестьянину ссудами зерном, ссудами рабочим скотом, ссудами продуктивным скотом и так далее. Потом все это возвращал обратно, но в тот момент он его удерживал на плаву. Анатолий Стреляный: В середине 19-го века из 68-ти миллионов российских жителей 48 миллионов составляли крестьяне. Они разделялись примерно поровну на крепостных, живших на частных помещичьих землях, и на государственных крестьян, эти были свободнее барских, но платили более высокую подушную подать в казну. Правительство, заинтересованное в регулярной уплате налогов, покровительствовало крестьянским общинам, где взаимопомощь была основой существования. Так называемая нравственная экономика - это экономика общины, где каждый слит с коллективом. Бедность - норма жизни, выделиться невозможно. Труд делится не на толковый и бестолковый, а на праведный и неправедный. Праведным считается тот, который не приносит особого успеха. Население пребывает в самой твердой уверенности, что праведный труд богатым не сделает и что так, в общем, и должно быть среди хороших людей, хороший - значит бедный, бедный - значит хороший. "Стыдненько, да сытенько"; "Убей бог стыд, так будешь сыт"; "Пусти душу в ад - будешь богат" и так далее. Людмила Данилова: Традиционная община - замкнутый мир, с одной стороны, взаимопомощь, а с другой стороны, и патриархальность, власть в семье патриарха, власть стариков, как в семье крестьянской, так и в общине, в крестьянской общине в целом. Кстати, потом это перейдет и в купеческую семью, в семьях рабочих это будет. Дети, молодежь - это одно, старики - это другое. Главенствующий слой в крестьянской общине - это старшее поколение. Владимир Махнач: Община существует в славянском мире столько, сколько мы его можем изучать, но она всегда была общиной свободных домохозяев, что видно от времен Олега до конца 17-го века хотя бы в том, что все подати всегда платили со двора, а вовсе не в порядке круговой поруки с общины. Она не имела фискального значения, но приобретает такое значение в крепостническую эпоху. И славянофилы зря защищали однозначно общину своего времени, потому что она была изувечена крепостничеством. Там, где она не была изувечена крепостничеством, прежде всего, скажем, на русском Севере, где никаких крепостных не было, она сохранилась в своей прежней товарищеской роли. Анатолий Стреляный: Между 1750-м и 1850-м годами население Российской империи выросло в 4 раза, с 17-18-ти до 68 миллионов. Даже учитывая завоевания новых территорий, давшие 10 миллионов человек, цифра огромная. С 1850-го до 1897-го население удвоилось и составило 124 миллиона, а в 1914-м году уже было 170 миллионов. Распахивать новые земли было легче и дешевле, чем улучшать старые. Но как ни споро поднимали целину, население росло еще скорее, а урожаи оставались прежними, стране постоянно угрожал голод. Александр Ахиезер: Для того, чтобы разумно проводить реформы, и не только в сельском хозяйстве, нужно прежде всего проанализировать опыт реформ, которые были на протяжении всей истории России. Это, вообще говоря, элементарное требование. Надо посмотреть, мы же не первые родились на свет. Об этом мало кто помнит и знает, но была, скажем, попытка реформирования сельского хозяйства еще при Николае Первом, когда министр Киселев в течении многих лет пытался проводить если не реформы, то во всяком случае, улучшение положения государственных крестьян, которых было примерно половина - только половина крестьян были крепостными, остальные были государственными. Так вот, эта реформа закончилась неудачей, несмотря на в общем-то крайне ограниченные цели. Знаменитая реформа 1861-го года тоже в общем-то не дала тех результатов, на которые рассчитывала власть. То есть, подъема сельского хозяйства как такового в результате этой реформы не произошло, а резко усилились внутренние противоречия в обществе в результате некоторых элементов этой реформы. И при Киселеве, и при Александре Втором, а затем и знаменитые реформы Столыпина, пытались решить вот эту самую проблему - как предоставить больше возможностей для сельского хозяйства и его развития. Михаил Кром: Мир крестьянский - мир локальный, очень изолированный, замкнутый на местные проблемы, местные заботы. Из окружающего мира для них только царь и существовал. Все посредники, все промежуточные звенья игнорировались или даже воспринимались как враждебное какое-то сосредоточение, которое скрывает от царя истинное положение дел. Там могли быть бояре, другие советники или те же приказные, которых ненавидели. И поэтому в моменты бунташные сводили счеты со всякого рода начальниками. На царя, как правило, не было никакого подозрения, что это от него. Даже вот народное сознание нашло такой изобретательный ход самообмана. Если царская грамота приходила и она не нравилась сходу во время какого-то бунта, то говорили, что это подложная грамота, что ее подменили злые советники-бояре. Если же грамота была милостива, ну, истинно, конечно царь ее издал. Анатолий Стреляный: Со времен Московского царства земля формально принадлежала одному хозяину - царю. Он мог ее дать, мог отнять. Когда Петр Третий незадолго до государственного переворота и своей гибели издал манифест "О вольности дворянской", по деревням поползли слухи, что царь на самом деле отдал землю крестьянам, за что и был заперт в темницу. "Крестьяне почти во всех обстоятельствах жизни обращаются к своему помещику темными сторонами характера. - писал знаток русской деревни, славянофил Юрий Самарин. - Умный крестьянин в присутствии господина притворяется дураком, правдивый бессовестно лжет ему прямо в глаза, честный обкрадывает его и все трое называют его своим отцом". "Русская революция, - отметил в 1865-м году Лев Толстой в записной книжке, - не будет против царя и деспотизма, а против поземельной собственности". Столыпинская реформа, пытавшаяся превратить крестьян в частных владельцев земли, в собственников, в фермеров-предпринимателей, которыми бы руководила конкуренция, а не обычаи, была провалена Государственной Думой. Вслед за этим случился так называемый "третьеиюньский переворот" 1907-го года - царь разогнал Думу. Игорь Ионов: В 1907-м году раскол между царем и народом, который до этого был скрыт и который преодолевался или не преодолевался каждым царем в одиночку, стал явным. И распутинщина, этот страшный бич, который предшествовал краху царизма, ее корни уходят как раз в это событие, событие 3-го июня. Потому что на смену народу как участнику диалога с властью пришел как бы представитель народа - Распутин, один из крестьян. Но так же, как образ власти в глазах народа был фантомным, Распутин стал фантомным представителем народа, использовавшимся властью для симуляции диалога. Людмила Данилова: Начиная уже с 1909-го года, 1910-11-й, фактически началось землеустройство принудительное. Приходили в село, в деревню землемеры, нарезали крестьянину землю, конкретно обмеряли участок на семью. Крестьянин становился собственником своего отруба. Но крестьяне продолжали работать по-старому, так же была чересполосица, так же были общие выгоны. Анатолий Стреляный: Чересполосица - это полоски земли, обычно очень узкие, из которых состоят поля общего принудительного севооборота. У вас есть полоска в яровом поле, полоска в озимом, иногда так далеко, что ехать до нее надо несколько часов, полоска в низине, где в дождливый год все вымокнет, зато что-то вырастет на возвышенном месте, где у вас тоже полоска. Распределялись полоски по жребию. Смысл такого хозяйствования - не развитие, а выживание. Владимир Махнач: Столыпин-то как раз вовсе не стремился разрушить общину, а стремился разрушить общинное землепользование. Если бы столыпинская реформа была завершена, она рассчитана была примерно на 20 лет, это 25-26-й, то крестьянство было бы навеки потеряно для революции. Причем, не в том смысле потеряно, что оно не стало бы революцию делать, оно и так ее не очень делало, но наоборот, крестьянин был бы тот, который революционеров моментально разогнал бы. Александр Ахиезер: Надо сказать, что советская власть пыталась поднять сельское хозяйство, нагнетая его большим количеством техники. Но здесь мы сталкиваемся с чрезвычайно важной проблемой, что это сельское хозяйство, которое, в общем, оставалось архаичным, не смогло эту технику в должной степени использовать. И более того, огромное количество техники ложилось все более возрастающим финансовым бременем на государство, ослабляя его. После краха советской системы уровень сельского хозяйства снижался. Чем это объяснить? Во-первых, происходила депопуляция сельского населения, причины которой были заложены в предшествующий период. Во-вторых, государство экономически ослабело и не было возможности и нет возможности сейчас перекачивать значительную часть ресурсов общества в эту отрасль. И, наконец, чрезвычайно важным обстоятельством было то, что крестьяне, как и раньше, рассматривали свою деятельность как деятельность, направленную на обеспечение своей семьи, своего локального мира. И это опять говорит о том, что старые противоречия между потребностями государства и возможностями сельского хозяйства так, как оно сложилось, не только не уменьшились, но продолжали увеличиваться. Леонид Милов: Был такой общественный деятель, член Уложенной комиссии при Екатерине Второй, 1767-го года, знаменитый ярославский помещик князь Михаил Михайлович Щербатов, который, рассматривая все просветительские теории, связанные с необходимостью отмены крепостного права, говорил примерно следующее: ну давайте мы отменим крепостное право, что же будет потом? Ведь все крестьяне, которые населяют центр Российской империи, уйдут в другие климаты, и в центре останется только царь, придворное окружение и ремесленники, которые обслуживают двор. Парадоксально, но, тем не менее, это факт. Реформа 1861-го, да, носила крепостнический характер, но она прикрепила крестьян к земле, и огромная часть нашей страны, которая давала низкий, но общественно необходимый прибавочный продукт в виде урожаев зерна и целого ряда других культур, продолжала быть. Да, Сталин действительно восстановил крепостное право, потому что лишил колхозника права иметь паспорт, то есть, уходить из колхоза в любое время, когда он захочет. Но что сделал Хрущев: Хрущев отменил сталинское крепостное право, а что получилось? Если вы посмотрите статистические справочники, скажем, конца 60-х начала 70-х годов - плотность сельского населения в тридцати областях нечерноземной России стала примерно такой же, как на Камчатке. Весь народ ушел, но ушел не по Щербатову в другие климаты, а он ушел в города. Анатолий Стреляный: Если в начале 20-го века 87% населения страны называли своим занятием сельский труд, то сегодня этим трудом заняты 6% россиян. Сталин, при котором использовался такой способ сокращения сельского населения, как физическое уничтожение, и такой способ индустриализации страны, как насильственное выдавливание рабочей силы из деревни, в памяти многих остался мудрым царем. И в этом видна неубитая крестьянская традиция. Михаил Кром: В народном фольклоре, в многочисленных легендах и сказаниях, например, об Иване Грозном, существует собирательный образ царя, присутствует элемент непредсказуемости царских действий, которые при этом в любом случае оправдываются. То есть, царская воля, она как явление природы, с которым нужно смириться. Вот это царистское сознание, хочу подчеркнуть, что это вовсе не некая наивная вера, как у нас говорят, наивный монархизм, действительно, у этого монархизма были все основания, он имел прочные корни в российской политической системе. Вопросы внешней политики, напимер, в отличии от внутренней, живо интересовали крестьян, и портреты генералов, например генерала Скобелева, героя Шипки, висели в избах крестьянских в 19-м веке. А вот внутренняя политика как бы не существовала, здесь полная консервативность, полное спокойствие. И что интересно, это очень архаический пласт. Потому что, если мы посмотрим летописи 16-го века, официальные летописи, то мы увидим там внешнюю политику, государевы походы туда или сюда, но никакой внутренней политики. То есть, крестьянское сознание в этом смысле воспроизводит архаические модели, которые были и в ученой культуре официальной, но только в предшествующие столетия. Леонид Милов: Женщины собирались в избах для прядения, и очень часто эти вечера сопровождались пением. То же касается и мужчин - мужчины, когда работали коллективно, тоже очень часто свою работу сопровождали пением. Один этнограф, очень крупный, Георги, выпустил широкоизвестную книжку о народах России в конце 18-го века. По отношению к русским, он прямо пишет о том, что это народ, который обладает удивительным умением и желанием петь. Поют везде: поют возчики на возах, поют ямщики, имея за спиной одного или двух бар, поют солдаты, поют косцы, так что это поющая нация. В прошлом, к сожалению. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
