Ваши письма
Ведущий Анатолий Стреляный

Говорит радио "Свобода". "Россия вчера, сегодня, завтра". У микрофона в Праге Анатолий Стреляный с передачей "Ваши письма".

Письмо из Белоруссии: "Однажды я решил поменять свои кровные 30 долларов по более высокому, чем в правительственных банках, курсу: ничего не вижу дурного в обмене денег на улице, если рыночная цена в мою пользу игнорирует "указивки" президента. Ребята, которые подвели меня к девушке-меняле, оказались сотрудниками милиции. В отделении, где, как и все в нашей стране, чрезвычайно медленно оформлялся протокол и выписывался штраф, я спросил их : "Зачем вы занимаетесь ерундой?" Один из них кивнул на портрет президента: " Это не мы, это он занимается..." Для того, чем именно занимается президент, милиционер употребил нецензурное слово. Представляю, - пишет автор, - что он говорит у себя на кухне".

В одной из предыдущих передач я прочитал выдержки из письма, которое прислал нам бывший офицер КГБ. Он писал, что не считает себя в ответе за преступления своих предшественников и не жалеет о годах, отданных этому учреждению, потому что служил не в пятом управлении, которое преследовало инакомыслящих, а во втором - в контрразведке: ловил сограждан, которые передавали на Запад, как он выразился, "не свои секреты", - занимался делом, "святым для всякого государства". Это его слова. Из письма было видно, что он очень хорошо отдавал себе отчет в том, что советское государство было не совсем "всяким". Перед второй мировой войной расстреляли его деда по матери, двух родственников отца с семьями. По долгу службы ему приходилось держать в руках учетные карточки, из которых следовало, что человека, обвиненного в "антисоветской пропаганде и агитации" (рассказал анекдот), могли казнить вместе с семьёй, включая детей старше семи лет. "В карточку вписаны 6-9 человек. И указана дата исполнения приговора. Карточек - тысячи", - писал он.

Я сказал в той передаче, что так, как он, настроено большинство бывших советских разведчиков и контрразведчиков. Уничтожение миллионов - это, мол, дело давнее, вина плохих чекистов, а мы хорошие, служили мы не в пятом управлении, и упрекнуть нам себя, стало быть, не в чем. У меня тогда возник вопрос, которого я не задал, потому что всех вопросов не задашь. В 1993 году этот человек отказался служить последнему из российских государств - нынешнему, ушел в торговлю, стал частником. О ельцинском государстве, о самом Ельцине, о том, как тот стрелял по парламенту, отзывался исключительно резко. И мне захотелось его спросить: почему всё-таки вы не стали при Ельцине, стрелявшем по парламенту, заниматься тем же, по вашему слову, святым для всякого государства делом, каким вы занимались при Брежневе, который развязал войну в Афганистане, где и вам пришлось служить? Почему в советской России вы ловили пособников Запада, а также торговцев наркотиками и оружием, а в послесоветской - не захотели? Напрашивалось два ответа. Ответ первый. Послесоветское российское государство для этого человека - не государство. Он не признаёт нынешнюю Россию законной наследницей советского государства. Ответ второй: в нынешней России ему просто есть куда податься.

Вчера я получил второе письмо от этого слушателя. Читаю: "Пишет вам все тот же кагэбэшник, ветеран, афганец. Слушал ваш вариант моего послания. Отдаю должное. Потрудились, расставили акценты. Все непроходимое для цензуры опустили, а сильные места использовали". Письмо было очень длинное, я не стал оглашать из него то, чего хватает в письмах обычных слушателей, - описание "антинародного режима". Из крепких слов о Ельцине взял одно или два. Ну, да ладно. Нет худа без добра. Второе письмо этого автора даёт мне повод задать ему тот самый вопрос, тем более, что и в этом письме есть кое-что интересное о государстве, служение которому он считал святым делом, поскольку ловил не тех, кто читал Солженицына, а тех, кто передавал на Запад всякие секреты. Несколько лет, как сказано, он служил в Афганистане. Читаю. "Десятки наших солдат в учебном полку, перед медкомиссией, до отправки в Афган, покупали за 100 рублей стакан мочи больного желтухой и пили её, чтобы подцепить "Боткина" и таким способом на 100 процентов "закосить" от войны". Дальше он описывает, как "в Афгане у живых бойцов прогнивали животы от тифа, а медбратья лечили их от поноса, и солдатики чахли и умирали", как "неприкасаемые беззаконники - военное начальство и дипломаты воплощали в жизнь пословицу: "Для кого война, для кого - мать родна" - перли по земле и воздуху в Союз контрабанду под видом воинских и дипломатических грузов - оружие, наркоту, шмотки", пишет, как "для обеспечения вывода войск наши ТУ-95 стерли с лица афганской земли все живое в пятикилометровой полосе от дороги на Саланг", описывает те "два с половиной километра трупов пуштунов, хизарийцев, таджиков, туркменов, которых после этой бомбежки афганцы выложили в шеренгу на обочинах дороги для международной прессы, но прессу, "в интересах безопасности журналистов", из Кабула в Мазари Шариф перебросили вертолетами". Наконец, из этого письма мы узнаём, что его автору, бывшему советскому контрразведчику, приходилось выкупать у афганцев советских солдат, "брошенных ранеными на поле боя своими командирами". Это - дословно. Читаю: "Духи" их выхаживали. В благодарность эти солдаты принимали ислам, обзаводились двумя-тремя женами, детворой, хозяйством и поворачивали оружие на бывших своих за безразличие Родины к их судьбам. Они уже защищали свои новые семьи и свою новую Родину. В СССР их причислили к изменникам и тут же амнистировали. Но им на такую заботу плевать, знаю не понаслышке".

Вот и пришло время задать вам, господин полковник, тот вопрос. Итак, Запад как мог боролся против описанного вами государства. Западу помогали некоторые советские граждане, в том числе и ваши сослуживцы. Вы их ловили и считаете, что занимались святым для всякого государства делом. На смену советскому государству пришло государство некоммунистической России. Почему вы отказались служить этому государству на том же поприще - на поприще контрразведки? Объясню свой вопрос, как говорится, с последней прямотой. В России есть немало людей, которые действительно не признают этого государства, потому что оно - не Советский Союз. Для них оно, как выражаются юристы и социологи, нелегитимно, незаконно, как не было легитимным, законным советское государство для нескольких миллионов россиян, покинувших его после семнадцатого года. Ваше отношение к нынешнему российскому государству - это для меня вопрос о его судьбе. Если вы, глубоко заглянув в себя, скажете, что не стали ему служить потому, что вам стало куда деться, что оно вам позволило не только не служить ему, но и безнаказанно его ненавидеть и даже поносить его в открытых письмах на Запад, - если дело в этом, тогда на вопрос о судьбе этого государства мы с вами должны будем дать не такой уж печальный ответ. Ей, Богу!

Письмо из Белоруссии: "Хочу поведать вам, как изменилось положение у нас в стране. Стала появляться 25-процентная сметана, зато с молоком еще неважно. Мэр Минска Ермошин сказал: "Ситуация улучшается: яйцами уже отболели, на днях пошло молоко". В последнем номере газеты "Имя" рассказано, как описывается Беларусь в справочнике "Мир в твоем кармане". Посетителям нашего коммунистического заповедника предлагается готовиться к поездке в "самую демократичную страну в центре Европы", как в джунгли. "Готовьтесь, - говорит этот справочник, - к самому худшему. Горячей воды может не быть. Вас может запросто остановить милиционер и даже арестовать, особенно если вам случится проходить вблизи оппозиционного митинга. В ресторане вас обязательно обсчитают, если вообще туда пустят". Я должен сказать, - пишет автор письма, - что эти предупреждения вполне обоснованы. Мы, белорусы - нация героев. Но если честно, многим из нас хотелось бы быть обыкновенными людьми, не бороться с вечными временными трудностями. Например, очень бы хотелось, чтобы поездка в транспорте не срывалась из-за битвы за урожай, которая, в свою очередь, срывается из-за нехватки горюче-смазочных материалов. Один мой иностранный знакомый говорит, что на планете "Минск" ему не все понятно и привычно, ведь он приехал с планеты "Земля".

Я читал письмо из Белоруссии. Автора не называю. На месте того иностранца я бы придержал язык за зубами. Таким отзывом можно обидеть не только "Батьку", но и тех, кто считает его правление наказанием Божьим.

Пишет художник Ефим Хайдович: "Хотелось бы, чтобы вы рассказали о Канаде. Почему именно эту страну ООН четыре раза называла лучшей страной в мире для проживания человека. Как удалось Канаде построить социализм, в то время как у нас бывшие коммунисты пытаются построить капитализм?"

Видимо, еще не скоро перестанут приходить письма с такой игрой слов. Вкус к "измам", к тем упражнениям с ними, что называются "начётничеством", современные люди унаследовали от своих (не таких, впрочем, далёких) предков, которых мне приходится вспоминать чуть ли не в каждой передаче, - которые верили, что словом можно сворачивать горы и обращать вспять реки не в переносном смысле, а в прямом, - надо только знать нужное слово и - как его произнести: ясным ли днем, ночью ли темною. Обычный северный американец, то есть житель Соединенных Штатов Америки и Канады, которой интересуется господин Хайдович, этой игры может не понять. Слова "капитализм" он в своей речи не употребляет, что оно означает, не задумывается, свою страну называет не капиталистической и не социалистической, а свободной. Если вздумается ему использовать слово "система", то говорит так: "У нас система свободного предпринимательства". В науке слово "капитализм" употребляется в том смысле, какой вкладывал в него в двадцатом веке самый сильный критик Маркса Макс Вебер. Капитал - это накопленные деньги. Человек накопил денег и вложил их в какое-нибудь дело, что-то предпринял - создал предприятие. В основе современного, полноценного, правильного, так сказать, капитализма лежит частное предприятие. Предприятие выпускает какие-то вещи на свой страх и риск и продаёт их, чтобы возместить затраты и получить навар. Большая часть навара используется для расширения производства. Важнейшая особенность капиталистического предприятия, та особенность, которая делает его предприятием современным, сравнительно новая особенность - бухгалтерия, повседневный учет движения денег, повседневное сопоставление расхода и прихода. Возник такой капитализм в Западной Европе. Почему именно в Западной Европе, почему именно отсюда он стал распространяться по Земле, долго было загадкой, да и сегодня она не совсем разгадана. Указывают на такие свойства западноевропейского человека, как особое трудолюбие, особая любовь к свободе и порядку, особая бережливость, особая честность в делах, особый вкус к новшествам. Но почему именно у западных европейцев эти свойства оказались особыми и так проявились, - на сей счет мнения разные.

Письмо с Украины: "Из девяти человек, зарегистрированных у нас кандидатами на президентский пост, только двое - нормальные люди, это пан Кучма и Удовенко. Вот в двух словах программа председателя Верховной Рады пана Ткаченко: "Трэба надруковати гроши и даты крэдыты пидпрыемствам". (Нужно напечатать деньги и дать кредиты предприятиям). Уважаемый господин Стреляный, прошу вас: убедите молодежь прийти на выборы президента 31 октября. Вы это умеете делать. Спасите Украину от коммунистов. С уважением, Александр Губанов".

Вот как преувеличивают силу слова... Программа пана Ткаченко похожа на программы и некоторых российских соискателей президентства. Это больше, чем программы, - это что-то вроде религиозной веры. Люди не хотят слышать доводов, которые подрывают их веру. Раз какой-то довод может подорвать веру, значит, он от лукавого и должен быть отвергнут. Такие кредиты только вызывают рост цен или, если цены держать и не пущать, выстраивают народ в очереди к прилавкам, хорошо от таких кредитов бывает лодырям и ворам, да и то не всем. Это доказано жизнью - хозяйственной жизнью всех времен и народов (даже американского, поскольку и там были сходные попытки). Но вера остаётся верой. Это, между прочим, и вера в себя. Пан Ткаченко твердо убежден, что если он, а не кто-нибудь другой, напечатает деньги, если он, а не кто-нибудь другой, выберет, кому их дать, всё будет в порядке. Господин Лужков говорит, что если казенными деньгами крепко поддержать 500 больших предприятий, то эти "локомотивы" вытащат за собою всю российскую промышленность. Так думают многие очень хорошие, но неисправимо советские хозяйственники. Довода, что семьдесят с лишним лет казенными деньгами поддерживали не 500, а все предприятия, отчего они в конце-концов и оказались в нынешнем положении, для них не существует.

Николай Сухоцкий из Москвы пишет о положении приезжего в этом городе: "Всюду вас подстерегают штрафы. "Штрафные батальоны" милиционеров охотятся на вокзалах за кавказцами или просто черноголовыми людьми, за тетками, навьюченными сумками. Почему никому не жалко этих людей и не стыдно за такую городскую власть? Что ищут милиционеры в бывших советских паспортах? Не следы ли "великой отчизны"? Советского народа не стало, но просто народ-то остался. И вот стоит перед милиционером этот не отметившийся бывший советский человек и с удивлением смотрит через плечо стража порядка в свой паспорт. Как-то вице-мэр обрушился на попрошаек и бомжей. Он хотел их "заставить работать". Любимое советское слово: "заставить". Хочется только "заставлять", командовать. Попробуйте найти в Москве уличный туалет. Где приюты? Ночлежки? Где человечный выход из всего этого беспредела? Смешно говорить, что нет денег, глядя на бессовестную жизнь сытой части общества", - пишет из Москвы Николай Сухоцкий.

Значит, эта часть всё-таки недостаточно большая, да и недостаточно сытая, скажу я, господин Сухоцкий. Горячий суп, ломоть хлеба, ночлег, врача бездомный более-менее легко находит только в стране, где средний заработок раз в десять выше, чем в России. И только в такой стране невозможно встретить ни вице-мэра, ни мэра - никого, кому хотелось бы кого-то заставлять работать. Ночлежки, всевозможные приюты, бесплатные столовые - это признак не только того, что в стране есть бездомные и голодные люди, но и того, что в стране весьма и весьма достаточно весьма и весьма сытых. Можно сказать еще так: ощутимую помощь бедным оказывает только ощутимое богатство - причем, богатство среднестатистическое. По-другому не получается.

Из Дубны пишет Александр Беляев: "Весной я вам писал об антиамериканском митинге в нашем городе. В те дни наша знакомая американка, учительница Нэнси Мэтчет из города Ла-Кросса (это побратим Дубны) спрашивала нас по электронной почте, что говорят в России о событиях в Югославии, как относятся к американцам, просила рассказывать всё как есть. Мы и рассказывали... Нэнси отвечала нам, что в Ла-Кроссе очень огорчены и югославскими событиями, и дубненскими. Потом она стала спрашивать нас, можно ли ей, не опасно ли снова приехать в Россию. У нее появился план: поработать во время отпуска в детском доме. С 1991 года в Сиэтле, штат Вашингтон, существует организация под названием MiraMed Institute. Мирамед устраивает поездки добровольцев ( волонтеров) в Россию для работы в детских домах (по-американски говорят "сиротский приют"). Основатель МираМед - доктор Джулиет Энге. Посетив СССР в 1990 году, она была так удручена плачевным положением двух миллионов детей-сирот, что решила ради них переменить свою жизнь. Она продала свою медицинскую практику, на вырученные деньги основала эту организацию и с тех пор занята только помощью обездоленным детям. Прошлой зимой в детские дома Новгорода, Боровичей и Старой Русы она доставила полторы тонны сгущенного молока, 15 тонн сухого витаминизированного картофеля.Так вот, в середине июня наша Нэнси в составе команды таких же добровольцев прилетела в Шереметьево. Работать они стали в детском доме Углича. В один из своих выходных я побывал у них. Первым, кого встретил, был сторож дядя Вася. Он ругал российских демократов, но хвалил американцев, а об одном из них, о компьютерщике Дэвиде сказал, что таких людей нет, наверное, не только в Америке, но даже в России: Дэвид, мол, очень любит детей , и они любят его. Недавно американцы купили для детдома микроавтобус "Фольксваген", а Дэвид обзавелся мотоциклом "Сузуки", ездит на нем по хозяйственным делам и катает детей. Я побывал на уроке английского, который вела Нэнси. С нею сидели четыре девочки и увлеченно играли в знаменитую настольную игру "Монополия". Термины они старались произносить по-английски, но между собой иной раз перебрасывались словечками на беспощадном русском. Им по 13-15 лет, но я бы принял их за маленьких. Почти у всех детдомовцев рост замедлен. Поговорил с мальчишками - они играли во дворе. По виду дошкольники, на самом деле учатся в начальных классах. Спросил, кто из воспитателей нравится им больше всех. Стали загибать пальцы: Дэвид, Джозеф (по своей американской специальности он водопроводчик и, естественно, плотник), Нэнси, Лора, Ник, Доринда, Тони (он психолог, преподаватель колледжа) - назвали всех. Зашел в компьютерный класс. Девочки заносили на экран монолог Снегурочки из Островского. На ужин были капустный салат, манная каша и чай с оладьями. Когда я уезжал, Джозеф с детьми загоняли в сарай телят".

Это было письмо от Александра Беляева из Дубны.

Пишет господин Богатырёв: "Хочу поблагодарить Вас за то, что, наконец, я узнал, что такое маргинал. Будучи по образованию переводчиком со специализацией "международные отношения", я все никак не мог понять значение этого слова.Теперь понял. Кстати, "отморозок" мне понравился еще больше, чем "отщепенец". Спасибо вам и великому русскому языку. К сожалению, он действительно засоряется ненужными заимствованиями, однако отношусь я к этому более спокойно, чем иные ваши слушатели. Язык сам справится с иностранными словами: что-то растворит в себе, а что-то отвергнет. Ведь жить без заимствований нельзя. Многие ли поймут знаменитое высказывание, которое было так любо славянофилам: "Хорошилище грядет из ристалища по гульбищу в новых мокроступах".