Ваши письма
Ведущий Анатолий Стреляный

Радио Свобода. Россия вчера, сегодня, завтра. У микрофона в Праге Анатолий Стреляный с передачей Ваши письма.

"Пишет вам бывший вечный зэк, отбывший 23 с половиной года, 18 из них вообще без выхода, Стовбчатый Павел Андреевич из поселка Гоща Ровенской области. "Я был злостным антисоветчиком, а в лагере - нарушителем режима, имел 700 суток одних карцеров, не являюсь ни правым, ни левым, потому что кое-что постиг в одиночках. Я никого не идеализирую (даже вас, Анатолий Иванович), но и не сужу больше никого, простил своих палачей. Я это к тому, чтобы и вы не судили глупеньких совков моих за то, что они возжелали остановить само время и вернуть прежнюю жизнь. Милые мои, говорю я им, время не воротил даже Иисус Христос, нет такого среди творимых им чудес, так что не ждите прошлого, оно может быть только в вашей памяти. Своими палками в колеса вы лишь оттянете приход нового, неизбежного и тем самым навредите своим детям и внукам. Все когда-то рушится, что ж поделаешь! Не плачьте над руинами. Представьте себе, что к власти пришли коммунисты, чуть-чуть подумайте, и вы обязательно поймете, что сегодня и они будут другими, в противном случае им придется развязать войну, мировую, да, несчастные вы мои: опять захватывать Прибалтику, грозить Штатам и Англии. Я понимаю, что наша нынешняя власть - не ангелы, а воры, но ведь всякая власть не кристальна и начинала с этого. Все это было, было... Чем скорее они наедятся, нахапаются, тем скорее вспомнят о нас. Так устроен мир. Коммунисты в массе своей были скромнее, согласен, но они отняли у нас святое - право на собственность." Я читал из письма Стовбчатого Павла Андреевича из поселка Гоща, Ровенской области, бывшего антисоветчика, отсидевшего 23 с половиной года. Свое письмо он заканчивает четверостишием: "Когда свободою насытишься ты вдосталь и не найдешь того, чего искал, ты обратишься к Богу: "Если можно, прошу тебя, скажи, что Ты все знал."

Пишет "татарка Клара" (так она подписалась): "Здравствуйте, господин Стреляный! Прошу вас, не внушайте нам своих идей, за которые вы получаете мзду. С какой целью вы читаете письма двадцатых-тридцатых-сороковых годов? Человек, который писал Калинину, что у него нет сапог, - счастливый человек. У него была Вера, Надежда, Любовь. Почему вы не описываете злодеяний, которые творил царизм? Что вы все черните Ленина и Сталина? Я воочию видела и испытала на себе демократию и капитализм - хочется материться. Пусть лучше будут наши Зюгановы, чем Ельцины и вы, А.Стреляный. Почему вы не ведете воспитательных бесед на гуманные, возвышающие темы? Нужно с раннего детства внушать ребенку, что он - представитель своей нации и, если он плохой, то его дурные поступки ложатся тенью на всю его нацию, а я никогда ни от кого не услышала о такой ответственности - что если я, татарка, поступила плохо с человеком другой нации, то я сделала так, что в его глазах все татары стали плохими людьми. В Ташкенте меня обокрали бухарские евреи, и я с тех не люблю бухарских евреев. Жду язвительного ответа. Клара."

Если вера - черт знает во что, если надежда - черт знает на что, если любовь - черт знает к кому, то человек рано или поздно останется ни с чем. Копаясь в письмах советского времени, мы лишний раз в этом убеждаемся. Но это совсем не значит, Клара, что нам так уж хочется, чтобы и вы были того же мнения... Меня удивило,что вы никогда не сталкивались с тем, что по одному человеку судят о всех людях его нации (как вы - обо всех бухарских евреях - по тем , которые вас обокрали). Я в своей жизни с этим сталкивался множество раз, сейчас каждый день сталкиваюсь с этим в письмах слушателей "Свободы". Ваше письмо - одно из них. Такие порядки, когда один отвечал за всех, а все - за одного, относятся к древнейшим. Сравнительно недавно, полтораста лет назад, в России существовала, например, круговая порука: если крестьянин не осиливал подати, за него расплачивалась деревня. Это обрекало хозяйственную жизнь на застой. Лодыри и неудачники висели гирями на ногах тружеников. Урожаи не росли веками. Если бы так всюду и продолжалось, человечество уже вымерло бы. Только когда человек что-то значит сам по себе, когда он отвечает за себя, а не за свое село или нацию, он может двигать науку и производство и сделать в конце-концов так, что и последний забулдыга не останется без куска хлеба с маслом и без горячего душа с мылом. Грубо говоря, дело обстояло так, Клара. Люди встали перед выбором: или перестать плодиться и пропасть, или поднять личность - поднять ее над государством, над любой общностью , над любым скопом. Почин был сделан Иисусом Христом. Именно Он первым вырвал человека из семьи, из селения, из нации и поставил его один на один со Вселенной, с Собою - с Богом.

Станислав Филиппович из Москвы: "Я не политик, а технарь - конструктор, строитель по профессии и призванию, но интересуюсь многим: от политики и экономики до сочинительства стихов. Удивительно, что люди фашистского или коммунистического толка пользуются свободой и демократией, чтобы хамить и давить своих братьев по разуму. Попробовали бы критиковать Сталина, Гитлера. У Ельцина осталась, пожалуй, одна заслуга: он не преследует даже тех, кто откровенно предал его, не говоря уже о всех, кто поливает его грязью. Однажды я сидел на приеме у врача. Мужчина моего возраста завел разговор о трудностях нашей жизни. Распалясь, говорит: "Всех демократов надо согнать в лагеря, а я бы охранять пошел!" Никто его не осадил, некоторые лишь отодвинулись брезгливо. Попустительство, страх, что-то еще? И так ведут себя даже те, чьи отцы, деды пострадали от репрессий."

Не знаю, Станислав Филиппович, считает ли Ельцин предателем, например, своего бывшего телохранителя Коржакова , но то, что он не преследует ни его, ни других своих обличителей, показывает, что он все-таки перешел из того класса жизненной школы, в котором люди не могут без врагов и предателей. Ельцин когда-то, видимо, понял или почувствовал, что сами эти слова - не из языка демократии, не из языка свободных людей. Не случайно: послушать уголовников - так больше всего предателей вокруг них, ну, и среди них. Последнее, впрочем, верно. Ни в одной среде люди так не предают друг друга, как в этой. Само собою разумеется, что и государство, которое видит в гражданах свою собственность, всегда будет кишеть предателями - предателями с точки зрения тех, кто ему предан. С другой стороны, людям, которые привыкли считать себя собственностью государства, всегда будет казаться, что оно мало ценит их верность, мало воздает за рвение, а то и оставляет в беде, как пишут нам о нынешнем российском государстве русские жители бывших окраин Советского Союза. Преданными считали себя и англосаксы в бывших английских колониях. Когда генерал де Голль увел Францию из Алжира, оставшиеся там французы сходили с ума от этого чувства.

Пишет господин Дроздов из Киева: "Для многих проблем, стоящих перед обществом, может быть найдено такое решение, которое устроит широкий круг людей независимо от их политических убеждений. Разве не объединяет очень многих то, что они еле сводят концы с концами, тогда как торговцы при любом кризисе живут более-менее благополучно, потому что стоит между производителем и потребителем."

Господин Дроздов ошибается, скажу сразу. Любой экономический кризис разоряет массы торговцев, нередко - их в первую очередь. В последние месяцы в России пошли по миру тысячи торговцев. Лавочник всю жизнь боится разорения, это кошмар, который ему снится каждую ночь. В обществе, где развязана конкуренция, лавочник едва ли не меньше всех уверен в завтрашнем дне, от чего выигрывает потребитель.

Возвращаюсь к письму господина Дроздова. "Торговые накрутки бывают до безобразия высоки, - пишет он. "Разве этому нельзя противостоять? Почему не поощрять уже организованных в производственные и другие коллективы людей делать оптовые закупки, минуя розничную сеть? Ведь для этого надо только проинформировать людей (отпускные цены производителя, места отпуска товаров, реальная схема закупки и т.д.) - и экономическая целесообразность заставит их этим заниматься."

Экономическая целесообразность, господин Дроздов, заставит их на следующий день или создать собственную розничную сеть, или восстановить прежнюю, если поторопятся ее разрушить. Ведь розничная торговля - не от лукавого, ее выдумали не торговцы в своих нечистых интересах - она возникла сама собою, по ходу жизни, человечество бессознательно создало ее методом миллионов проб и ошибок . "Безобразно высокие накрутки" бывают там, где чиновник и бандит душат конкуренцию. Опыт человечества показывает: лучше все-таки думать не о том, как прижать, устранить или обойти торговца, а как скрутить чиновника и бандита. Вообще, всякий народ в известном возрасте делится на две части. Одна, малая, часть знает, что в "накрутках" виноват чиновник и бандит, другая - большая - уверенна, что виноват "проклятый" или "презренный" торгаш.

Из Екатеринбурга пишет господин Фельдман: "В последнее время мы присутствуем при еще одном приступе совковой паранойи - антиамериканизме. Это - осознанная или неосознанная зависть к богатой и свободной стране. А зависть у совков всегда выливается известно во что: в классовую или национальную ненависть, "антиимпериалистическую" борьбу, в мазохистскую любовь к своим и чужим упырям: Сталину, Ким Ир Сену, Чаушеску, Иди Амину, Бокассе, Пол Поту, а теперь вот - к родному Саддаму Хусейну. Ну, как же, ведь это все государственники, патриоты. Этот отряд совков спит и видит крах Америки, отпадение от нее целых штатов вроде Техаса. Не дождутся, только себя спалят завистью и ненавистью." Этот слушатель вклеил в свое письмо объявление из газеты "Советская Россия". Продаются три книги, говорится в нем: Коржакова о Ельцине, воспоминания одного из бывших сотрудников Коржакова, а третья объявлена так: "А.Шикельгрубер. "Моя борьба".600 страниц в твердом переплете. Библия нацизма без сокращений на русском языке. 300 рублей. Оплата на почте при получении." Газета русских нацистов маленько вводит своих читателей в заблуждение. "Моя борьба" - это книга Адольфа Гитлера, так было указано на обложке и первого издания, и последнего прижизненного. Отцовская же фамилия Гитлера - не Шикельгрубер, а Шикльгрубер. "Советская Россия"- газета людей, которые за свободу, в том числе за свободу печати, только для себя. Это не те люди, которым все равно, какие книги объявлять. И уж они-то знают, как пишется подлинная фамилия автора "Майн Кампф".

Вот еще письмо, в котором о предателях да предательстве: "Решил и я написать вам. Глядишь, зачитаете, может, кто из прислуг Степашина или Скуратова, ковыряясь в носу, услышит и мою боль за преданную, разграбленную и нищую Россию." Без подписи. Вот еще: "Десять из девяти цитируемых вами слушателей - русофобы, предатели, обозленные на Советский Союз и Россию дореформенные фарцовщики и нынешние спекулянты, троцкисты, кулаки-мироеды, недобитые белогвардейцы или их потомки. Вы все толкуете о популярности "Яблока". Да их почти все считают платными агентами США - этого новоявленного международного жандарма, молодца против овец-арабов, только наши заржавленные ракеты еще сбивают спесь с янки и не позволяют им повторить югославско-иракский вариант над славянами и православными." Автор не сомневается, что письма, звучащие в нашей передаче "Документы прошлого", фабрикуются "в недрах ЦРУ": "Скоро, наверное, будете подметные письма Емельяна Пугачева читать." Это, конечно, вырвалось для "красного словца". Пугачев настраивал народ отнюдь не на волну радио "Свобода". Но здесь мне интереснее закончить о предателях. Понятие "предательство" связано с такими понятиями, как "клятва", "присяга" и, между прочим, "служба" - причем, принудительная. Господа своих слуг не предают - они их прогоняют (или, как при крепостном праве, - продают). Предательство - привилегия слуги (раба, вассала). Демократические же отношения - это отношения равенства, в них нет ничего особенного - ничего торжественного, рокового, ничего, что тянуло бы на такие слова, как "преданность" или "верность", а значит и на "предательство" или "измену". Громкие слова - не из языка демократии. Слушатель, который прислал нам объявление из газеты "Советская Россия" о продаже книги Гитлера, не называет эту газету предательской. Ему вполне достаточно, что она именно "Советская Россия" - одна из газет русских нацистов.

"Пишет вам молодой человек из сельской глубинки Кировской области. Слушаю вас с 16 лет, а мне сейчас 33 года. Отец, будучи коммунистом и заядлым пьяницей, не разрешал, но это не имело значения. Было плохо слышно, глушили вас ужасно, но иногда я даже записывал передачи на магнитофон. И когда стал учиться в сельхозинституте, продолжал вас слушать. Сейчас я только "Свободу" и слушаю. А когда посмотришь новости по нашему телевидению, то получается интересно. Замечаешь умолчания, да много чего замечаешь. В селе, где я живу, идут сложные, но, на мой взгляд, объективные процессы. В 1992 году в колхозе было четыре тысячи голов скота, сейчас - две сотни голов. Работников - 120 человек, из них 15 управленцев. Идет в рост личное хозяйство. Крестьяне разделяются на крепких хозяев и на батраков, хотя еще не ясны контуры. И это хорошо - частное хозяйство продуктивнее. Вот с землей - уравниловка, всем дали по 16 гектаров, но это не играет никакой роли - может быть, пока. Каждый живет своим хозяйством. От колхоза лишь используют технику. Дисциплина минимальная. Я работаю ветеринарным врачом. Все мои надежды - на устройство частной ветлечебницы, но пока это невозможно. Огородов Валерий Иванович."

Спасибо за письмо, Валерий Иванович. Что процессы сложные и болезненные, пишут многие наши слушатели, а что процессы эти все-таки объективные, то есть, не зависящие от воли людей, - отмечают немногие. Немногие с этим смиряются - может быть, так лучше сказать...

Тимур Парсиев из Пензенской области написал нам перед Новым годом: "Мне нравится ваша передача. Каких только чудаков и нервных людей нет в России! Каких только понятий и взглядов не услышишь! Мне 33 года, я из прекрасного (для меня) города Душанбе - столицы Таджикистана, по национальности осетин, а сейчас нахожусь по личному случаю на " Большой земле" - в России, в городе Кузнецке Пензенской области, где глава администрации Костин, молодой, вроде бы энергичный и умный мужчина, придумал такой фокус: свой добавок к существующим в России налогам, так что многие люди после нового года собрались бросать работу, в том числе и моя любимая Натейкина Татьяна. Она торговала на базаре в Сызрани рыбой от какого-то предпринимателя, а теперь тот предприниматель говорит: после нового года будет невозможно вести дело. Уходила на работу моя Таня в два часа ночи. На улице снег по колено и 25-27 градусов мороза. За полчаса поесть, укутаться и выходить на заваленную снегом трассу. В два тридцать идет машина РАФ, в которой со всех дыр свищет. В машине бочки с рыбой. Приезжают в Сызрань (их три женщины), выгружают бочки и с темна начинают торговать. Домой Таня возвращается в восемь-девять вечера. Лицо распухшее, красное от мороза, глаза на закате, еле стоит на ногах. Ей всего 27 лет, и ребенку 4 года. Я сам пока не в состоянии их кормить - черепно-мозговая травма, никуда не устроишься, инвалидности не дают, так что поеду обратно в Таджикистан - служить на границе, там и такие ходячие трупы, как я, годятся, не умру, так выживу. Там хоть платят нормально. Правда, сейчас, говорят, тоже не платят, а ведь там и убивают, и гибнем мы за кого? - за Россию, а она так с нами обращается. Передайте Ельцину, что это позор, Анатолий Иванович."

Госпожа Марченко из Полтавы приводит слова украинской песни: "Мэни страшно, що я завтра прокынуся вранци - и нема Украйины, тилькы мист на Сыбир." ( "Я боюсь, что проснусь завтра утром - и нет Украины, только мост на Сибирь". ) "Я была свидетелем, - пишет она, - как в автобусе заставили водителя выключить эту песню. Не забуду и другой случай. Я ехала автобусом номер пять. Зашли три отставника и давай громко, чтобы весь народ слышал, кричать: " Вот белорусы соединились с Россией и живут хорошо, а глупые хохлы не хотят соединяться, так пусть умирают с голоду." Когда я возразила им на украинском языке, что я потому и против нового Советского Союза, что боюсь, как бы не повторился тридцать третий год, они сказали мне:"Да тебя давно надо повесить!" А народ молчал."

Госпожа Марченко вспоминает строку Тараса Шевченко: "Немые, подлые рабы", а Яков Дмитриевич Осипов приводит в своем письме слова Аристотеля - приводит их, как он пишет, "для характеристики межнациональных отношений в бывшем Советском Союзе": "Нигде нет столько раздражения, зависти, взаимных упреков и ненависти, нигде так мало единства, как среди рабов." Сказано это было две с лишним тысячи лет назад. Яков Дмитриевич - инженер-строитель и архитектор, родился в селе под Уманью, жил в Душанбе, Барнауле и Черкасах, сейчас живет в Германии. Читаю: "В Германии в 57 лет мне удалось устроиться рабочим на предприятие, выпускающее соки. Работал в три смены, жили три с половиной года в общежитии на двенадцати метрах (у меня семья - жена и дочь), спали на железных койках, летом после ночной смены уходил спать в кусты, так как общежитие напоминало ад: шум, грюканье дверей. Работал на этом предприятии два года. Работа была, конечно, адская: большое напряжение физических сил и высокий темп. Но я этот "краткий курс" западной жизни прошел на "отлично", и каждый мой день был счастливым. Это правда, Анатолий Иванович. Уже четыре года получаю маленькую пенсию и много работаю садовником. Заказов много, во мне нуждаются, и я счастлив. Работаю из потребности души, а также для того, чтобы не терять уважение знакомых немцев и поддерживать родственников, друзей и знакомых на Украине. Пою в немецком хоре, путешествую с этим хором."

Это было письмо от господина Осипова из Германии.