"Ваши письма" 2 октября 1998
Ведущий Анатолий Стреляный

Письмо от Мураза Халилова из Азербайджана: "Так как журналисты пишут, что Билл Клинтон имеет левые связи с женщинами, то передайте ему, пожалуйста, мою просьбу: пусть не мучает бедную женщину - свою жену. Я мог бы дать ему несколько советов, как делать такие дела без скандалов, естественно, демократическим путем. Когда я увидел по телевизору госпожу Хилари Клинтон и их дочку, то подумал: черт возьми, что еще человеку надо? Честно говоря, мне стало ее жалко. И когда смотришь телесериалы про ихнюю жизнь, становится жалко бедных американок. Жалеют ли они иногда наших женщин?" Рад, что вы нас слушаете, Мураз Халилов, чувствуется, что вы серьезный и добрый человек. Эти телесериалы так же похожи на живую американскую жизнь, как советские кинокартины тридцатых-сороковых годов - на живую советскую жизнь.

Пишет Валентина Шакина из Тюмени: " С радио "Свобода" у меня связаны чудесные воспоминания о том времени , когда казалось, что до свободы и демократии в России рукой подать. Гласность! "Огонек", "Новый мир", "Знамя", "Театр", "Век ХХ и мир..." (Это госпожа Шакина перечисляет журналы, которые создавали общественное мнение в горбачевском Советском Союзе.) Я впитывала все, как губка. И так хотелось делом приблизить демократию! И дело нашлось. Мэр Тюмени решил выстроить шестиполосную автомагистраль под окнами нашей девятиэтажки. Для начала был вырублен хилый скверик. "Народ" наш сначала обалдел, а потом встал на дыбы. И я к этому руку приложила: писала письма, плакаты для пикетов и торговалась с ордой всевозможных кандидатов в депутаты: вы нам - защиту и помощь, а мы вам - 500 голосов, выступала по радио и телевидению. На второй год нашего сопротивления (это был 1991-й) городское руководство было готово даже расселить нашу девятиэтажку (к едрене фене, как сказал один босс). "Ох, ты и допрыгаешься!"- стращал меня муж. Но мы их одолели. Помог нам путч, вернее, его провал. Так вот, о пользе сопротивления. За два года нам удалось отодвинуть дорогу от наших окон на 31,5 метра, хотя по санитарным нормам имели право на 50. Но для Сибири, пропитанной сталинизмом, это был хороший результат. И это было замечательно - делать доброе дело для себя и для всех и ничего не бояться."

Вот так бы и продолжать, захотелось мне тут сказать, Валентина, вот это оно и было - зрелое, грамотное поведение людей, осознавших свое достоинство, свои права и главное осознавших - что под лежачий камень вода не течет. Продолжаю читать ваше письмо: "Потом... Потом много чего было. В 1993 году умер муж. Он любил Россию и хотел быть честным предпринимателем, окруженный "русской мафией". За полтора года он много успел, но за успех свой заплатил жизнью. Сердце не выдержало. Сегодня, 23 сентября, ровно пять лет, как его не стало. Я выдержала потому, что надо было много работать, чтобы растить сына. Помогло и ваше радио. Но в Тюмени слушать его трудно: глушилки. Одну такую штучку я даже вижу со своей лоджии на седьмом этаже в центре города. Я радиоинженер по образованию и в антенно-фиджерных устройствах немножко понимаю (или понимала). Я не знаю, можете ли вы что-то сделать, чтобы глушилки заткнулись, но я знаю, что мое право на получение информации нарушено. И вообще, смотрю я на свой город и думаю... Может ли полуголодная, по году не выдающая гражданам пенсии и зарплаты, Россия строить мраморные дворцы для своих спецслужб? О, конечно, может! Один такой выстроен недавно в центре Тюмени, хотя и до этого КГБ совсем не бедствовал, имел приличный особняк на центральной площади, рядом с обкомом. Может, и этот особняк за ними остался, кто знает? Сей дворец теперь зачислен, кстати, в тюменские достопримечательности и запечатлен в наборе открыток, которые сейчас продаются только в комплекте с водкой "Тюмень". И я знаю: люди, проводящие свое рабочее время в этих и прочих дворцах, имеют семьи, хотят кушать и привыкли кушать хорошо. Не знаю, чем они промышляют, но то, что они лезут в частную жизнь граждан, "запятнавших" себя связью с иностранцами, - это точно. Я говорю по-английски, знаю сербско-хорватский, македонский, болгарский, у меня друзья в Германии, я веду переписку с заграницей. И постоянно чувствую пресс. Телефон мой прослушивается. Письма, приходящие мне из других стран, вскрываются, читаются, а часто и вовсе теряются. Я могу быть уверена, что мое письмо за границу будет доставлено без проволочек и без перлюстрации, только если отправлю его не из Тюмени... Вы можете использовать мое письмо по своему усмотрению. За себя я не боюсь, разве что за сына, которого должна еще доучить и поставить на ноги. Валентина Шакина. Мой адрес в Тюмени..."

Спасибо за письмо, Валентина. У нас нет достоверных данных, что где-либо в России глушат какие-либо радиостанции. Но людей, уверенных в этом, становится все больше. Также - и в том, что прослушиваются телефоны и жилища, нарушается тайна личной переписки. Вы заглянули в самую суть российской жизни, сказали о причине причин происходящего с тех времен, когда вы зачитывались "Огоньком" и "Московскими новостями". Ваша девятиэтажка торговалась с кандидатами во всевозможные депутаты о своем, а дворцы - о своем... И хижины. Вот какое я сделал бы добавление. Миллионы хижин. В 1993 году вы бросили торговаться, выдохлись, а они продолжают до сих пор, они устали не знают.

Никакое общество не состоит из одних тружеников. В каждом есть и трутни, и нахлебники. В одном - больше, в другом - меньше. В обществе, которое вышло из советского котла, оказалось исключительно много людей, которые только потребляли: несметное чиновничество, тьмы и тьмы рабочего класса, клепавшего или то, что никому не было нужно, или то, что было нужно только генералам, немалая часть тружеников села с их мудростью: кто в колхозе не вор, тот дома не хозяин, миллион-другой кандидатов исторических наук. Эта масса не могла не заявить себя, не могла не попытаться продолжить свою бесплодную трудовую деятельность. Для защиты своих питательных интересов она не могла не выделить из себя КПРФ, Аграрную партию, "Трудовую Россию", ВКПБ. Это все, к сожалению, естественно. Это не накипь в чайнике, не отложения под днищем корабля, которые можно соскрести или растворить каким-нибудь щелоком. Это живые люди, получившие те же права, что и работники, это избиратели, думаю я, когда читаю их письма.

Пишет Наталья де Фрис из Голландии: " Я родилась и выросла в Ленинграде, в очень большой нищете. Отца не видела никогда, до сих пор не знаю, кто он. А мама всегда говорила: "Скажи спасибо, что я тебя не отдала в детский дом." Утешением для меня была учеба, книги. В 1974 году я вышла замуж за голландца, с тех пор живу в Гааге, часто слушаю радио "Свобода", переживаю за вас, Анатолий Иванович, когда вам приходится отвечать на письма, написанные незнанием и предубеждением. Вы недавно говорили о западной прессе - как недовольны ею некоторые русские, оказавшиеся на Западе. Вот я здесь 23 года наблюдаю. Большинство голландцев, которых я знаю, не читают порножурналы по глубокому внутреннему убеждению. Хочу спросить сторонников цензуры разного рода. Что делает человеку больше чести: то, что он из-за брезгливости лишает себя всем доступного непотребства, или то, что он просто вынужден это делать по решению государства?"

Госпожа де Фрис, большое спасибо вам за письмо. Интересно, как вы думали 23 года назад, когда были советским человеком: так же, как сейчас, или вас изменила жизнь в свободном мире ? Один человек заботится о своей душе, о своей чистоте - мысли другого заняты окружающими: как бы они не запачкались, как бы их оградить от греха. Обе эти породы есть всюду, но в свободном мире больше представлена первая. Мне кажется, что вы и 23 года назад были такой, как сейчас, иначе вряд ли вышли бы замуж за иностранца.

Госпожа Куркина из города Хуст (это Украина, Закарпатье): "Наверняка письмо мое не дойдет до вас, Анатолий Иванович, а еще более не верится в то, что оно прозвучит в эфире. Я бывшая учительница, четыре года живу на Украине, слушаю радио "Свобода". Откуда у вас, наших бывших соотечественников, столько злобы, ненависти, агрессивности к России и к русским? Вы односторонне защищаете всех: чеченцев, африканцев, японцев, эфиопов, корейцев, украинцев, но для нас, россиян, у вас не существует прав. Вы вещали в одной из своих передач, что мы, русские на Украине, боремся не за русский язык, которому, мол, ничто не угрожает, а против украинского, не за равенство языков, а за превосходство русского."

Вы правильно меня поняли, госпожа Куркина. Именно так: не за равенство, хоть и говорится о равенстве, а именно за привычное превосходство одного над другим... Читаю ваше письмо дальше: "Это ложь и клевета. Вы оправдываете ущемление наших прав, государственную политику вытеснения русского языка и русской культуры. Вечером хоть волком вой - ни одного канала из России не найдешь. С февраля этого года перекрыт спортивный блок, а с июня - программа "Время", теперь она идет в записи, вместо получаса - 15 минут. Вы постоянно обвиняете Россию в расизме, национализме, шовинизме, фашизме, но то же самое оправдываете на Украине. Почему такой двойной стандарт? Во имя стратегических интересов США можно, выходит, не заметить и оправдать, как попирают, уничтожают, запрещают великий и могучий язык, уникальнейшую культуру и науку, давшую миру корифеев науки, литературы, балета, театра и музыки. С неуважением, горечью и болью Куркина И.Л."

Если бы госпожа Куркина с самого начала полностью отдавала себе отчет в обстоятельствах времени и места: что представляет собою историческое время, в которое она покинула одно место жительства, и что представляет собою другое место, то, где она обосновалась, - ей было бы, наверное, легче. Ну, и если бы в первом же украинском учреждении, куда она явилась по пересечении границы, ей учтиво, но твердо объяснили, что Украина - это уже не видимость, что Украина - это всерьез и навсегда, что у этой страны давно все свое (не все - лучшее, но все - свое): и спортивные новости, и парламентские склоки... Уверен, госпожа Куркина, как только вы скажете себе это, вы справитесь со своими чувствами. Многие русские граждане Украины уже справились, то, что российский выпуск новостей украинское телевидение передает сокращенно, им уже не кажется концом света. Во всяком случае, писем, подобным вашему, в почте радио "Свобода" все меньше.

Письмо без подписи: "Вопросы лично Стреляному на засыпку. Почему население России, "измученное долгими годами лукавой советской коммунистической диктатуры", предпочитает не предтечу "среднего класса" Явлинского, а до сих пор больше доверяет Зюганову и его КПРФ, Жириновскому, мудрой номенклатурной основательности Черномырдина? Почему в ходу генерал-неандерталец и пройдоха-хозяйственник, который прижимает "тоже людей" - кавказцев и требует Севастополь? Почему так ведет себя население России?"

Темное потому что, отвечают на такие вопросы не скажу что многие, но и не некоторые наши слушатели. А сам я вспоминаю покойного главного редактора газеты "Московские новости" Лена Карпинского. "А почему в шаге только один аршин, а не два?" - любил он отвечать вопросом на подобные вопросы.

Ростислав Александрович Заборонок: "Мне немало лет. Я инженер (говорят, очень неплохой) и еще работаю. В послужном списке есть и очень крупные сооружения, в том числе и башни-"глушилки" (сколько же они денег государственных съели!!) А вечерами ловил "вражьи голоса", чертыхаясь, что эти "глушилки" очень уж хорошо работают. Живу плоховато, хотя по современным российским меркам, наверное, средне. Мой бывший товарищ по работе назвал меня как-то "всегда вторым", хотя, добавил, "без вторых не было бы первых". А я добавлю: и без третьих, которых много больше. А жить мне стыдно. Стыдно, что не смог обеспечить жене сносную старость (она тоже, как и я, всю жизнь работала). Горько, когда вижу, как она в рекламной газете выискивает, куда бы (бы!) она могла поехать отдохнуть, если бы была возможность. Стыдно и горько смотреть, как она из сил выбивается, экономя на всем, на чем можно (поехать за грибами мы можем себе позволить только пару раз за все лето). Впрочем, что жаловаться-то. Как сказал американский президент в Московском университете: "Думайте, крепко думайте, за кого вам голосовать, и все у вас будет хорошо." Что ж, прислушаемся, будем думать. Может быть и правда это поможет. " Приписка: " Не сразу отослал вам письмо из-за небольшой неприятности: нас обворовали. Очень деликатно открыли два замка ("100 тысяч вариантов" подбора ключей в каждом) и прошуровали все под гребенку. Прихватили оставшиеся от пенсий деньги, золотые вещи "предков" - золотые коронки и браслет. Бог им и тому, кто их навел, воздаст по заслугам."

Письмо из села Илезский Погост Вологодской области от Николая Дмитриевича Рустановича: "По образованию я философ, окончил философский факультет МГУ, работал в институте философии, институте социологических исследований, еще где-то - и не удерживался нигде: и скучно было, и не по душе. Девятый год живу в вологодской глубинке. До ближайшей железнодорожной станции - 135 километров на двух автобусах. Народ здесь коренной, русский, устоявшийся в фамилиях и родовом отношении к жизни, к власти. Угасающий колхоз. Пьянство. Заработанное выдают мукой, телятами, поросятами, маслом или сигаретами, но с этим все хуже. На этом фоне: и две коровы в личном хозяйстве не редкость, и "видики" появились у многих, и автомобили уже не в диковину и не в зависть. Приоделись люди за эти годы, не ходят в зэковских телогрейках. К обвалу рубля отнеслись без паники. У кого есть деньги, закупают продукты впрок - сахар, муку, соль. У кого нет - и так проживем, на картошке хотя бы. В деревне жить - голодному не быть. Какая будет власть, как она будет властвовать, интересует немногих. Да, к демократам относятся плохо, но и к коммунистам не лучше, а если и получше, то ненамного. От пропаганды зависит, от установок местной власти. А на мой взгляд, лишь бы не коммунисты. Пройдет время и осознается: счастье - это жить без коммунистов. Упустили, не прищучили комуняк после Августа, вот и пожинаем плоды мягкосердечия, в том числе и президентского.Вчера о свободе кричать торопились, а нынче смутились. Мечтаю о величии России. Мечтаю, чтобы величие ее росло и росло, чтобы выросло - дальше некуда. Чтоб лопнула она от величия - нормальной стала. "

Письмо из Москвы, без обратного адреса: "Советский Союз потерпел экономическое фиаско не потому, что он придерживался учения Маркса, а именно из-за того, что отошел от этого учения самым элементарным образом. Ну, где, в каком учебнике марксизма было написано, что главным показателем успеха в области экономики является увеличение затрат на единицу продукции? Руководство предприятий поощрялось не за снижение себестоимости продукции, а за увеличение. Этот идиотский порядок был введен где-то в середине 20-х годов. Его порочность сразу же заметил Дзержинский, назначенный тогда председателем ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства). Но он вскоре умер, и этот "временный" порядок остался навсегда. Если бы мы были хорошими учениками Маркса, мы бы не допустили такого положения. Мы бы постарались победить капитализм экономическими методами, подобно тому, как феодализм был побежден капитализмом. В середине 60-х годов наши вожди затеяли было экономическую реформу, но испугались перспективы высвобождения рабочих рук при росте производительности труда. Реформа была срочно свернута: оно так спокойнее, а то ведь надо размышлять, мозгами шевелить. У меня высшее университетское образование," - сообщает о себе автор, " зовут Владимиром Петровичем. Других сведений о себе сообщать не хочу. Вы человек проницательный - и без этого обо мне составите представление. "

Шевелили, Владимир Васильевич, еще как шевелили! В действие мозги приводились величайшим интересом и не только шкурным, но и высшим, бескорыстно идейным: сохранить самый передовой строй, военное сверхмогущество. Дзержинский вовремя умер. Еще чуть-чуть - и он понял бы (году в двадцать седьмом) то, что я, например, понял только в восемьдесят седьмом. Без того порядка, который вы называете идиотским, было невозможно. До отчаяния доходили такие честные люди, как вы. Но с какой стороны мысленно ни заходили, получалось одно и то же. Отказаться от этого порядка значило бы допустить частную собственность, свободное предпринимательство, конкуренцию и банкротство, допустить, другими словами, чтобы хозяйством управлял потребитель, а не Госплан, не Маслюков, который как раз в эти дни берется за старое. А без единого плана нет единой идеологии, нет одной руководящей и направляющей силы. Вот и приходилось мириться с идиотским порядком, поощрять бесхозяйственность, содержать ненужные производства, пока не стала ненужной, неконкурентоспособной вся обрабатывающая промышленность.

С почтением на радио "Свобода" обращается Раиса Яковлевна из Москвы: "Москву зажимают тиски построек, огородов, кладбищ и свалок. И вот я думаю, где мне и другим обрести вечный покой. Предлагаю вокруг Москвы сделать сектора для захоронений. В траншейные могилы бесплатно хоронить нас и сразу сажать, в зависимости от почвы, дубовые рощи, липовые аллеи, сосновые боры и т.п. Думаю, мертвых не оскорбит, что над ними будут шуметь леса. Да и потомки будут чаще ездить - отдыхать и нас вспоминать. А Москва будет дышать ароматом лесов. Дело за психологией, но это разрешимо, ведь канун тысячелетия, пора мыслить масштабно. Много, очень много одиноких стариков. Какие там отдельные могилы, какие памятники на них! Кто будет за ними ухаживать? Семьи мельчают."

Я думаю, перед мысленным взором не одного из слушателей радио "Свобода", для которых я прочитал это письмо, сейчас прошли проекты двадцатых-тридцатых годов, как осуществленные, так и оставшиеся на бумаге, - и театр Красной Армии в виде пятиконечной звезды, которую можно разглядеть, только поднявшись над городом, и клуб в виде шестерни, и Дворец Советов, увенчанный бетонным Лениным, в голове которого предполагалось разместить библиотеку... И кое-что из новейшего прошло, наверное, перед чьим-то мысленным взором: например, то, что водрузилось на Поклонной горе. Конечно, она уймется - градостроительная, ваятельная и зодческая самодеятельность героев Салтыкова-Щедрина и Платонова, но, по-моему, не раньше конца света. Вот и не знаешь, чего желать... Общая высота сооружения должна была быть 450 метров, высота Ленина - 150. В иные дни из-под облаков виднелись бы только башмаки, каждый - с кулацкий дом. Говорят, только это соображение и помешало...