"Ваши письма" 18 сентября 1998
Ведущий Анатолий Стреляный

Нам пишет Сергей Конон из Белоруссии: "У меня в комнате висит бело-красно-белый флаг. Это наш национальный флаг. Четыре года, до Лукашенко, он был государственным. Приходит как-то ко мне двоюродный брат и говорит: "А что это у тебя фашистский флаг висит?" Он не интересуется ни историей, ни политикой, но твердо знает: это - фашистский флаг." Насколько я понял, Сергей, ни ваш брат, ни вы не дали воли рукам. Это, в конце-концов, главное. Он, скорее всего, и доносить на вас не пошел. А вы тем более не пойдете, когда будет праздник на вашей улице.

Два письма из Германии. Читаю первое: "Мне 26 лет, с 1990 года я живу в Германии. Мои предки в девятнадцатом веке переселились на Украину из Западной Пруссии. В 1941 году моих дедов сослали в Казахстан. Перед этим мы были раскулачены, один из моих прадедов был расстрелян как кулак. В моей голове не укладывается, как могут люди оправдывать бред советского прошлого. Анатолий, ты, по-моему, должен помнить поэму Некрасова "Кому на Руси жить хорошо." Когда-то мы учили ее в школе и разбирали, кто там плохой и кто хороший. Плохими были богатые, хорошими были бедные. Но среди бедных там показаны и мужики, которые не любили работать, а проводили свое время в кабаках, занимаясь пьянством и дурью. Так и сегодня многие живут. А почему? Ответ прост. Русский человек еще никогда не был свободен. Нынешнее его положение равносильно тому, как если не умеющего плавать бросить в реку. Многие слушатели "Свободы" ругают российское правительство. Конечно, отчасти они правы, ведь рыба гниет с головы. У власти, я думаю, стоят, в основном, потомки лентяев, безземельных, вчера они - партийные работники, сегодня - демократы. Они не имеют понятия о рыночной экономике и рыночной жизни. Но может быть полезней будет, если каждый простой человек начнет с себя: наведет порядок в собственной духовной и плотской жизни. Извини за ошибки, я давно не писал по-русски. Буду следить по передачам "Свободы" за событиями в России, ведь мне жалко простого русского человека, добрая у него душа. Дирксен Эдуард. Хайдельберг, Германия."

Второе письмо из Германии. Оно тоже от бывшего советского гражданина, он постарше Эдуарда Дирксена. "Капитализм, Анатолий Иванович, - пишет он, - это немножко не то, что вы о нем думаете. Капитализм - это изнурительная работа на грани физических и психических возможностей в рамках казарменной само- и дисциплины и закона для всех - от уборщицы до собственно капиталиста. Все, что не соответствует, означает в конце-концов банкротство и крах. И ни Боже мой какой-либо романтики - только расчет и скотский труд. Решайте сами, насколько все это соответствует положению дел в России." Мы тут посоветовались и решили, что положению дел в России это, пожалуй, не соответствует. Но соответствует ли это положению дел в той стране, где живет этот слушатель, - в Германии? Решайте вы, обращаюсь я к слушателям. Средняя продолжительность жизни женщин в Германии - 80 лет, мужчин - 73. Детская смертность - 6 на тысячу. Это второе место в мире. На первом - Япония. На Западе есть, конечно, обездоленные и недовольные. Есть обездоленные и, тем не менее, довольные. И есть вполне преуспевающие, но недовольные. Но человека, который утверждает, что тут жизнь всех - от уборщицы до капиталиста - это "скотский труд на грани физических и психических возможностей", надо поискать. Этот, правда, нашелся сам - и оказался переселенцем из Советского Союза. Мог бы - из Румынии, из Болгарии. Из Восточной Германии мог бы... Дело, видимо, в том, что перед переселением на Запад он сознательно или бессознательно настроился расположиться на берегу какой-нибудь молочной реки с кисельным берегом и был сильно разочарован, когда увидел довольно полноводного и быстрого, но, в общем, обыкновенного, порядком замурзанного трудягу по имени Рейн.

Андрей Михайлович Кошкин из Кишинева описывает свою трудовую жизнь при советской власти, особенно подробно - в почтовом ящике "Мезон", куда он, инженер-конструктор, чтобы получать больше своих неизменных 140 рублей, перебрался на роль наладчика технологического оборудования с глубоким вакуумом и электронным оборудованием: "Итак, я член бригады, в которой 30 человек, разряды - с четвертого по шестой . Работа трехсменная. Всю квалифицированную, да и не только квалифицированную, работу выполняют одни и те же 5-6 человек. Остальные - это активисты партии и комсомола, защитники спортивной чести "Организации "п/я" и просто приближенные к руководству. Об этом в народе сказано: один с сошкой, семеро с ложкой, что и проявилось в послесоветское время. Первые безработные и недовольные - это и есть те самые активисты, защитники спортивной чести, бывшие приближенные к руководству и тому подобные из "совковой" братии. Сегодня все понемногу начинают осознавать: нормальное общество со свободными рыночными отношениями такого лихоимства не приемлет. Бездельники советского времени приходят к выводу, что им надо срочно искать выход, а выход для них один - в том, чтобы требовать возврата назад. Да, говоря откровенно, и у остальных - у всех у нас нет, как оказалось, никакого полезного на сегодняшний день жизненного опыта, остается только раздавать направо, а также налево советы, которым в базарный день грош цена, и жалобы, на которые не может быть ответа." Спасибо за письмо, Андрей Михайлович. Опыт советской жизни - опыт огромный, он много дал не только советским людям, но такого, что пригодилось бы сегодня, в нем, и правда, не найдешь, если судить даже только по нашей почте. В каждом втором письме - о том, что хозяевами жизни в России, на Украине - всюду в СНГ остались те же люди, что и при советской власти. Подстрочно или прямо делается вывод: надо их изгнать - и все наладится. Никто не напишет того, что само собою разумеется для человека с опытом другой жизни, не советской: беда не в том, что той или иной собственностью в России так или иначе владеет или управляет бывший секретарь райкома или директор советского треста, а в том, что никто из них не может прогореть, потерять свой кусок - такие до сих пор законы и порядки в стране. Это может кончиться тем, что все потеряют все.

"Здравствуйте, я Попов Сергей Анатольевич из Смоленска. Пока не выплеснул злобу, не мог даже поздороваться в начале письма." Это начало заняло две страницы - Сергей Анатольевич сообщал нам, как он отнесся к тому, что в четыре часа утра 30 июля прервалась на самом интересном месте передача "Свободы". "Я не знаю, - продолжает он, - как у вас в Праге с российским телевидением, а мне очень понравилось высказывание Новодворской по нашему телевидению о шахтерах. Смысл такой: если сами не понимают, что пора подниматься с рельсов, то надо стащить их за ноги, а подстрекателей - на Лубянку или в Лефортово. Ведь пишут же вам, бывает, Анатолий Иванович, нормальные люди, которые поняли, что не дождешься милости ни от правительства, ни от думы, - поехали себе в деревни, благо, их прорва пустых, занялись сельским хозяйством, растят поросят и бычков, богатеют, одним словом." Я бы сказал: живут или даже выживают, Сергей Анатольевич. Богатеют - это все-таки слишком громко. Читаю ваше письмо дальше: "Поняли люди, что не надо нам столько угля и руды, занялись делом, результаты которого можно продать, и не гремят касками в Москве месяцами. А этим, что гремят, хочется сказать: поймите, господа, что вам никто ничего не должен, хотите жить по-человечески - займитесь делом. Вот так. Если поначалу шахтеры и вызывали у меня сочувствие, то сейчас, кроме раздражения,- ничего. Живут по принципу: назло бабушке нос отморожу. В собственные города поезда со жратвой и сырьем не пускают - ну, как это назвать?" Достанется мне, господин Попов, за чтение вашего письма. Оправдываюсь тем, что оно не одно. В последнее время мне кажется, что некоторые как бы увлекаются настроением, которое выражено в вашем письме. То говорили: пусть государство дает нам все, теперь - ничего от него не нужно. Это настроение становится модным. Интересная, безвредная, но все-таки мода - то есть, нечто не совсем основательное и долговечное. Совсем ничего не требовать от государства - тоже крайность. Ясно же, что если бы сотня тысяч московских мелких и средних предпринимателей пришли на Красную площадь и возгласили: "Руки прочь от денежного станка!", "Даешь банкротства!" "Вымогателей - в тюрьму!", то полукоммунистическое правительство не въехало бы в Белый дом. Шахтеры, кстати, насколько мне известно, требовали заплатить им за добычу угля, который все-таки был продан. Сначала государство допустило, что им перестали платить, потом допустило их туда, где им не место в любом случае, - на рельсы. О таком государстве можно говорить что угодно, и наши слушатели говорят, слов не выбирают, но лучше всего, по-моему, сразу сказать главное: оно очень еще слабое. А сильным его в одночасье не сделает никакой Петр Великий с птенцами своего гнезда. Сильного государства должно как следует захотеть население, да при том еще отчетливо понимать, что сильное государство - это не "батько" Лукашенко, а Маргарет Тэтчер.

"Сэр Стреляный! Представьте себе: замшелое старое болото, туманная серая дымка с запахом серо-водорода, бульканье черно-коричневой жижи, там и сям торчащие кочки, а под одной из них сидите вы со своей командой, и прежде чем вы начнете вещать глухим тоном о России, особенно вчерашней и не особенно нынешней и завтрашней, возникает музыкальное вступление, похожее на гудение лешего-гудилы, а уже после него - и ваш болотный, гнусный, глухой глас провокатора, щедро оплачиваемый долларами американских спецслужб!?!" ( Восклицательный знак, вопросительный и еще один восклицательный.) "Ну, как тут не скажешь, что вы действительно стреляный воробей? Но есть надежда, что ваша фамилия скоро зазвучит уже как Пристреленный - окончательно и навсегда!" А. Иванов, Ростов-на-Дону, улица, естественно, Советская, дом номер такой-то, квартира такая-то. Одно из двух, господин Иванов: или "болотный голос", или "стреляный воробей". Воробья с болотным голосом я себе представить не могу.

Отставной офицер из Белоруссии, из Гомеля: "Вот я вижу, в России коммунисты готовят четвертую революцию (если не пятую, ибо коллективизацию они тоже считают революцией). Собираются свергать могучей рукою. Ну, а что потом? Все у всех отобрать и поделить. По Марксу: человечество состоит из богатых и бедных. Бедные должны насильственным путем (по Илюхину) отобрать добро и власть у богатых и установить свою диктатуру. И призвать пролетариев всех стран соединиться с пролетариатом Анпилова. Ну, и конечно, восстановить Советский Союз, то есть, присоединить к России (и под Россию) Украину и Белоруссию, как минимум, - играя на славянизме и православии и на быдловатости трудовых масс. "Им недоступен чести клич..." Особенно моим белорусам. Так обидно. До слез. И стыдно - за себя, за соседей, за всех (почти что всех) вокруг. Остается надеяться на молодежь - городскую и, может быть, даже деревенскую, на подростков. А мы, закостенелые, такими и в могилу сойдем. Вдолбили нам в головы, что человек не должен менять свои убеждения. А вот, кажись, Декарт сказал обратное: каждый человек хотя бы один раз за жизнь должен поменять свои убеждения. Правда," - продолжает автор этого письма, житель Гомеля, " те, что сейчас начинают четвертую революцию, так и делали, их предшественники тоже, причем, меняли свои убеждения не по разу, а по столько раз, сколько им приказывалось. Помню, перед демонстрацией кинокартины в части, где я начинал офицерскую службу, выступает сам начальник политотдела, полковник. Кинокартина будет о Хрущеве, называется: "Наш Никита Сергеевич". Речь полковника - минут на сорок: "Долгие годы народ, партия, вся страна, все прогрессивное человечество ждали, когда придет великий, самый человечный. И он пришел. Мы видим его в лице нашего дорогого Никиты Сергеевича." Прошло короткое время. Хрущева сняли. В том же зале Дома офицера все те же мы и наш полковник. "Гад! - гремит он. - Авантюрист! Пропойца!" И так опять минут на сорок."

Из поселка Бобрик-Гора близ города Донского Тульской области пишет математик Филюгин Александр Дмитриевич: "Какого числа произошла Куликовская битва? Историк на этот вопрос ответит не задумываясь: Дмитрий сразился с Мамаем по старому стилю 8 сентября, по новому - 16 сентября 1380 года. Для любознательных добавит, что эти числа являются окончательными, поскольку дата любого события определяется на момент его совершения. Скажите, не читая дальше, есть ли в ответе историка ненависть к русскому народу? Но вот в 1995 году, под натиском церкви и крайних русских патриотов, Государственная дума приняла, а президент Ельцин подписал закон "О днях воинской славы в России". Там сказано, что день победы на Куликовом поле надлежит отмечать 21 сентября. Таким образом, состоялся очередной триумф "патриотического" невежества. Старый стиль, как известно, начал отставать от нового на 13 дней лишь в ХХ веке, а битва состоялась в ХIX. О тех, кто осмеливается это напомнить, советник по культуре тульского губернатора Стародубцева господин Пашин пишет в местных газетах, что они представляют в России сатанинскую лженауку, ненавидят русский народ, хотят лишить его памяти, истребить православие. Я не понимаю," - продолжает господин Филюгин, - "почему историки в Москве и Петербурге молчат об ошибке думы и президента. Я не понимаю, как сама церковь решилась пойти наперекор Слову Божьему. Сказано же в Библии: "Да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов." Это значит, что даты должны определяться по небесным часам (в случае солнечного календаря - по Солнцу). Где находилось Солнце на момент Куликовской битвы? За пять дней до точки осеннего равноденствия. По новому стилю это 16 сентября. 16 сентября и в 1380-м году, и в 1998-м! Разница в 618 лет нисколько не сказывается на датировке. Если же определять дату Куликовской битвы по старому стилю, то "за пять дней до осеннего равноденствия" означало бы в 1380 году 8 сентября, а в 1998-м - 3 сентября." Спасибо за письмо, Александр Дмитриевич, большое спасибо! Я думаю: что может быть положительно в том "триумфе "патриотического" невежества", что вы описали? Или здесь Россия имеет дело с минусом, которому не противостоит никакой плюс? Но считается ведь, что таких, совершенно "голых", минусов не бывает. Плюс можно видеть, наверное, в том, хотя бы, что эта история развлекла наших слушателей... У кого-то возникнет, у кого-то усилится интерес к истории - тоже плюс. Причем, интерес не только к отечественной истории, потому что не в ней, не в России, впервые появился на рынке идей и настроений такой товар, как патриотизм, не в ней прогремели первые триумфы "патриотического" невежества. Все это пришло в Россию с того самого Запада, который так не нравится Пашину и Стародубцеву - пришло, да и застряло, как видим, до самого ХХI века...

Пишет Александр Зырянов из Петербурга: "Все стало на свои места. Наступил очень тяжелый для народа период, хотя подозревался этот результат давно. Мое понимание схематично можно выразить так. Власть и собственность взяла номенклатура. Присвоенные богатства она тратила не на производства, а на роскошь и недвижимость. В конце правления Ельцина она увидела угрозу для себя со стороны нарождающегося среднего класса. Он вырастал и мог вырасти из "челноков". По ним и ударили, хотя именно они нас одевали, обували и кормили. Теперь народ будут кормить теми же байками, что и при советах. Силы для диктатуры есть. Создана мощная КПРФ, укреплены силовые структуры, рождается цензура, есть миллион заключенных для начала социалистического строительства. Может быть, диктатура перерастет в чисто фашистскую. Лет через 15-20 внутри нее появится новый Горбачев. Хочу сказать "Свободе": не прекращайте нести в Россию информацию, что, конечно, будет тяжело: на вас тоже будет давление. Желаю удачи. Александр Зырянов. Прошу прощения, что не пишу обратный адрес. Теперь это уже опасно." Да, господин Зырянов, в российском правительстве коммунисты уже на ключевых постах. Это еще не конец, но понять ваши опасения можно.

Иван Сергеевич Трифонов пишет: "У меня высшее авиационное образование, я бывший командир ИЛ-86, ИЛ-62, ТУ-134, бывший главный пилот-инспектор по самолетам первого класса, мне 52 года, я годен к летной работе без ограничений, второй год живу границей. В моем мозгу - мозгу члена КПСС с двадцатилетним стажем происходит потрясающее осознание, насколько мы отстали от развитых стран мира. С каждым месяцем пребывания в Западной Европе я становлюсь все более квалифицированным специалистом. Глядя по телевизору советскую хронику не на русском языке, я вспоминаю, как вместе с товарищами по партии гневно, искренне осуждал Сахарова, какого-то академика, взбесившегося с жиру и продавшегося Западу. Здесь, на Западе, мне особенно стыдно теперь за свое поведение, а его, простого, беззащитного, мужественного человека уже нет, даже прощения невозможно попросить. Здесь я особенно остро чувствую, как нужно нам продолжать то, что начали в 1992 году, сделать, наконец, главное: позволить желающим работать до седьмого пота, не бить их по рукам и не грабить их. Сегодня я с удовольствием слежу за Кириенко, очень хочу, чтобы его не съели, как Гайдара." Письмо, которое я читаю, писалось в середине августа. Автор - летчик Иван Сергеевич Трифонов. Продолжаю читать: "В России беззаконие, власть в руках алчных чиновников и бандитов. В метро у меня проверил документы младший сержант МВД и задержал на четыре часа. Этот молодой человек пытался затолкать меня в зарешеченную заплеванную каморку. Не позволили позвонить старшему начальнику, родственникам, оскорбляли. В чем же была моя вина? Оформив выезд на ПМЖ (постоянное место жительства) за границу, я не выписался из квартиры, где остались мои взрослые дети. Так в России отменена прописка. Мне известно, что Конституционный суд завален делами по тяжбам живущих за границей россиян с властью. Большевики в думе, в МВД, большевики в администрации президента проводят старую политику в отношении этих людей. На них смотрят, как на предателей, им завидуют, мстят, пакостят по мелочам и по-крупному. Уезжаешь? Выпишись, хотя прописка и отменена, сдай трудовую книжку, квартиру и больше не приезжай, не баламуть оставшихся подданных, пусть они живут с уверенностью, что за границей кровожадные капиталисты пьют кровь из пролетариев, пусть со спокойной душой требуют: "Вся власть КПСС, председателям колхозов!" Это было письмо Ивана Сергеевича Трифонова.

Госпожа Михайлова из Алма-Аты обращается к американцам: "В богатой стране, от избытка роскоши, к тому же, есть право на свободу слова, вы решили развлекаться: таскать Монику на беседы, на допросы, в суды, и тем более, мужчины, которые сами не святые - не устоите ведь, если перед вами появится какая-то Моника и будет вертеться, строить глаза, чтобы для цели! Все вы, мужчины, мазаны одним миром. Считаю, незачем вам терзать своего президента. Лучше спросите у Моники, о чем она думала, когда льстилась к нему, зная, что у него есть жена и дочь, и как дошла до жизни такой, что стала выставлять свое белье, чтобы доказать свое половое увлечение, позоря этим себя на весь свет. А мужчинам, которые ведут это дело, я пожелала бы пожить в нашей стране, к примеру, при Сталине, да и сейчас - при некоторых президентах в СНГ."