"Ваши письма" 31 июля 1998
Ведущий Анатолий Стреляный

"Отец мне рассказывал, что в разгар войны один из его друзей говорил: Сталин и Гитлер окончили одну школу, только вышли в разные двери," - пишет госпожа Исмаилова из Крыма. Да, госпожа Исмаилова, до войны и во время войны в Советском Союзе было много людей, которые понимали это так же отчетливо, как друг вашего отца. В послевоенном поколении таких было меньше. В свое время я очень удивился, когда открыл для себя, что в тридцатые годы в таких вещах разбирались лучше, чем в пятидесятые, - что Сталин и Гитлер, сталинизм и гитлеризм, советский социализм и немецкий национал-социализм - птенцы одного гнезда.

Пишет бывший советский человек (БСЧ, как он себя называет), который уже 10 лет является гражданином Германии, работает там инженером, бывает в России по делам. В Советском Союзе он тяготился советской действительностью, в Германии тяготится западной. Его все больше раздражает наша уверенность, что свободное хозяйство и демократия - это хорошая вещь вообще и для России в частности.

"Чистота в городах Германии, - пишет он нам, - приветливость и сдержанность населения - результат не капитализма, не демократии, а христианской морали. Капитализм и демократия если и влияют на мораль, то не положительно. " Автор имеет в виду то, что свободное хозяйство предлагает людям товары на все вкусы, в этом его суть, но вкусы массы низменные. К ним (что, по мнению автора, особенно плохо ) приспосабливаются не только производители материальных благ, но и писатели, художники, не говоря о журналистах. Подробно описывает, какие непристойности каждый день показывают по немецкому и российскому телевидению. По его мнению, радио "Свобода" не от большого ума выступает за повсеместные свободные выборы: "Вы требуете свободных выборов, но представьте себе страну, где большинство населения находится в каменном веке. Кто приходит к власти? Ревнители общечеловеческих ценностей? Нет, к власти приходят проходимцы. Коммунизм, растоптав христианскую мораль, уничтожил предпосылки для такого развития демократии, о каком мечтали на своих кухнях диссиденты. Но Бог, Анатолий Иванович, умер сам по себе и в Европе, и теперь она скользит в ту же самую теплую и грязную яму, в которой уже давненько ворочается ее родная сестра Россия. Так что не спешите, Анатолий Иванович, с радужными прогнозами в отношении России и всего цивилизованного мирового сообщества. Ничего хорошего с ними не произойдет ни в наше с вами время, ни в будущем."

Вот какие важные разговоры ведут некоторые наши слушатели. "...Потом пришел капитализм со своей демократией и все испортил." Так они понимают историю западного мира. Так они понимают и российскую историю последнего десятилетия. Не думаю, господин БСЧ, что это по-христиански - сравнить Россию с существом, которое давненько ворочается в теплой грязной яме. Тем более, что вы уже 10 лет смотрите на нее со стороны. Думается мне также, что от человека, который выносит обвинительный приговор всему свободному миру, можно ожидать большей осведомленности. Слова и о смерти Бога, и о неминуемом закате Европы, и о вредности демократии с ее свободой слова, и о разрушительности хозяйства, нацеленного на прибыль, - все эти слова произнесены полтора-два века назад и с тех пор несчетно раз повторены во множестве книг. Никому не возбраняется повторять их еще полтора века, но блажен тот, кто все-таки точно знает, что провозвестник заката Европы - не он. Тогда он быстрее спросит себя: как же так - вон когда еще ее закатили, а она все не закатывается? Вон какие почтенные люди (Фридрих Ницше - в Германии, Константин Леонтьев с Константином Победоносцевым - в России) давным-давно растолковали миру всю скукоту и гибельность демократического пути, а мир идет по нему все дальше и дальше - и все здоровее дети, все долговечнее старики, все больше открытий и, как говорилось при коммунизме, свершений.

Давно открыта и подоплека того умонастроения, которое у этого Бывшего Советского Человека (БСЧ, как он сам себя называет). Один, когда видит непристойность на экране, говорит себе: вот непристойность на экране - и выключает телевизор или продолжает смотреть. Другой, когда видит на экране непристойность, говорит: вот конец света и... уж не знаю, что делает сразу после этого, выключает телевизор или продолжает смотреть, но потом начинает требовать запретов. По-другому свое участие в мироустройстве он не представляет. "Да будет воля моя, а не твоя, Господи!" - только так. А "моя воля", в отличие от Господней, - исключительно запретительная. Признаюсь тут, кстати, слушателям в одной вещи. Если бы не ваши письма с возмущенными, но подчас очень подробными описаниями низкопробной телевизионной, газетной и книжной продукции, я бы знал об этой стороне жизни намного меньше. Неизмеримо меньше! Откуда у вас столько времени - все это смотреть и читать? Я уж не говорю о желании.

" Ловко пользуясь всяким случаем, вы в своих передачах давно принижаете национальное чувство, а ведь оно - в природе человека, вы обязаны знать это, Анатолий Иванович, раз допущены к микрофону радио "Свобода", - говорится в письме господина Михайлова из Иркутска. Может быть, оно и так, скажу этому слушателю, но только с недавних пор, совсем ( сравнительно) недавних. Жители Киевской Руси знали не кровную и не языковую свою принадлежность, а политическую - своего князя они знали, а не Родину (с большой буквы). Они просто не поняли бы тех чувств, которые испытывает один киевлянин, что пишет на "Свободу" о "зверском, средневековом национальном угнетении, которому подвергает Украину русизм", то есть, Россия и ее агенты на Украине. Средние века не знали национального угнетения, потому что тогда еще не было наций в современном смысле этого слова.

Господин Алексеев, житель Казахстана, прислал выписку из Салтыкова-Щедрина: "Человек и без того наклонен воспитывать в себе чувство национальности более, чем всякое другое. Следовательно, разжигать в нем это чувство выше той меры, которую он признает добровольно, будучи предоставлен сам себе, значит, уже действовать не на патриотизм, а на темное чувство исключительности и особничества." Да, во времена, когда это писалось, человек уже был вполне наклонен к национальному самодовольству, в Европе более других - немец. Сегодня сатирик мог бы добавить, что темное это чувство есть у всех народов: и у больших, и у малых. Но у малых оно обычно особенно разжигается под давлением больших - не по примеру больших, а под давлением больших, и потому они, большие, грешны вдвойне, хотя письма, в которых слишком гневно расписываются их грехи, я не оглашаю.

Это, кстати, говорю для людей, которые недоверчиво спрашивают: неужели действительно нет мнения, которое не могло бы прозвучать на волнах радио "Свобода"? Мнения - нет. Но ругани, да и просто чересчур сильных выражений по адресу России ли, Украины, Соединенных Штатов Америки или любой другой страны, нации я, конечно, вслух не воспроизвожу. Сейчас прочитаю выдержку из письма одного львовского слушателя - прочитаю в порядке исключения, чтобы показать, каких, внешне совсем не грубых, высказываний тоже обычно не пропускаю в эфир. "Вот такой он, этот народ, - говорится о русских ( автор горячо не любит их всех, без разбора). - Таков и язык этого народа: если выкинуть иностранные слова, невозможно ярко описать факты, мысли и чувства. Зато украинский язык, хоть и не пренебрегает иностранными словами, имеет аналогичные слова свои, родные, украинские." Есть письма от русских слушателей, в которых говорится то же самое, только зеркально: положительно - о русском языке, отрицательно - об украинском. Их тоже оставляю без последствий.

"Из льоху пид коморою вылиз на дах, взяв пензель и почав малювуваты крейдою." ( Из погреба под амбаром вылез на крышу, взял кисть и начал рисовать мелом). Когда-то я был уверен, что все слова в этом предложении самые что ни на есть украинские. Но не скажу, что очень расстроился, когда узнал, что и "льох," и "комора", и "дах," и "пензель", и "крейда", и "малюваты" - слова немецкие, и что немецких в украинском больше, чем в русском. Правда, я не провел перед тем десять лет в Воркутинских лагерях, как этот житель Львова. А приговорен он был к двадцати пяти - как сын "врага народа" и галичанин, что было отягчающим вину обстоятельством. А о русском языке мой коллега Игорь Померанцев однажды заметил, что если бы не чужеземцы с их тарабарщиной, то русский патриот остался бы голым: без ботинок, туфель и шнурков, без трусов и кальсон, без брюк, без майки, пуловера, свитера, пиджака и тужурки, без кепки, шляпы и шапки...

Не позволяем мы нашим слушателям и территориальных споров на волнах радио "Свобода" - исходим из того, что призывы к "историческим правам" по своей сути варварские, как определил их еще в 1848 году английский философ Джон Милль, а варварские точки зрения в современном мире широко распространяются и без нашего участия. Не удалось тогда таким людям, как Милль, остановить мор национализма, налетевший на Европу, - очень мало их было... Но был среди них, между прочим, и серб - Стерия Попович, политик и писатель, в 1849 году он написал комедию "Патриоты", за которую кое-кто и сейчас называет его предателем. Из Москвы мы получили книжечку, автор которой ( историк Сергей Романенко) напоминает своим читателям слова из предисловия к этой комедии. " Пока мы будем себя только хвалить, оправдывая свои слабости и ошибки, - обращался к своим соотечественникам Попович, - искать в истории, сколько и кто из героических наших предков голов срубил, а не будем замечать, где он с пути-дороги сошел, - до тех пор мы будем хромать и ни на волос не станем лучше... Бросим взгляд на позднейшую историю нашу. Все, что было глупо, преувеличено, бессмысленно, всего больше имело почитателей, а голос умеренности рассматривался как антинародность, дух противоречия и предательство." Книжечка Сергея Романенко называется так: "История и историки в межэтнических конфликтах в конце Двадцатого века". Судя по ней, мало их и в конце Двадцатого века - историков, которые не боятся охлаждать чрезмерный патриотический пыл своих соотечественников.

" Здравствуйте, всемирный друг Анатолий Иванович! Примите большой привет из полуголодной, полухолодной, полутемной, нищей, некогда цветущей Молдовы. Пишет вам слушатель ваших передач Илья Андреевич Еськов. Слушаю вас и диву даюсь, не могу понять: кто вы? Какая мать кормила вас грудью? Где ваша Родина? Если Родина ваша - Россия, то вы ее предатель и большой подлец, если ваша Родина по ту или иную сторону Иордана, то вы ее злейший враг ( враг России, разумеется)."

Я вас понимаю, Илья Андреевич. Для вас мир по-прежнему состоит из двух враждебных лагерей. Для вас, следовательно, все еще само собою разумеется, что если я родился и сколько-то времени жил в одном лагере - в лагере, естественно, добра, раз и вы в нем, а потом перешел в другой, в лагерь зла, раз вы не в нем, то я - "предатель, большой подлец." Но этих лагерей давно нет, Илья Андреевич! Нет Советского Союза, нет социализма, в России теперь, по существу, такие же законы, как и в той части мира, к которой вы относитесь враждебно. Для вас то, что был Советский Союз, - добро само по себе. Так и пишете: "Ведь был Союз, тоталитарный или какой - неважно, а Ельцин со своими единомышленниками его развалил." Для меня же, как и для многих наших слушателей, как раз очень важно, какой он был, тоталитарный или свободный, демократический.

Вы пишете дальше: "Анатолий Иванович, что, скажете, не было отлаженной экономической интеграции между союзными республиками, Анатолий Иванович? Было, было и еще раз было! А что стало? А вот что: полнейший разрыв экономических связей и, как следствие, паралич экономики всех бывших союзных республик, в том числе и самой России. Начался тотальный грабеж и разворовывание, и продажа-перепродажа всего богатства, накопленного за десятилетия трудом миллионов тружеников."

Не было, господин, Яськов, отлаженной интеграции и быть не могло. Советское хозяйство было военизированным и самоедским - свыше 80 процентов промышленной продукции потреблялось самой промышленностью. Связи, которые обеспечивали этого голиафа-самоеда, были из рук вон плохие, потому что устанавливали их чиновники во исполнение решений партии и правительства, а не предприниматели в своих интересах . Вспомните советские выражения и слова: "срыв поставок", "штурмовщина", "толкачи", вспомните, чем они занимались и сколько их толклось на каждом заводе. Торговля, в том числе и воровская, после 1991 года оживилась, но чем, Илья Андреевич? Каким богатством? В первую очередь, тем, которое было создано не людьми, а природой (нефть, газ, металлы, лес). На очень многое, созданное людьми, воров не нашлось до сих пор и уже вряд ли найдется, говорят "товароведы". Хозяйственного паралича нет, но структурные мучения есть, и вряд ли они закончатся скоро. Крошечный цех ширпотреба в советском сверхпочтовом ящике десятилетиями выпускал неходовую продукцию и был уверен, что будет выпускать ее столетиями, как вдруг оказалось, что надо делать ходовую и делать без раскачки, а без раскачки даже в виду войны, даже во время самой войны не получается.

Я отвечал на письмо Ильи Андреевича Яськова, жителя Молдавии, который назвал меня предателем или злейшим врагом России (предоставив самому выбирать, кем мне сподручнее быть, предателем, если Россия - моя родина, или злейшим врагом, если моя родина - "по ту или иную сторону Иордана"). На последней, десятой, странице своего письма он пишет: "Если я вам нагрубил, если я вас оскорбил, то извините, уж слишком много в нашей жизни порочного." И, видимо, долго еще будет много порочного, Илья Андреевич, - до тех пор, пока для всех бывших советских людей не станет само собою разуметься, что журналисты бывают плохие и хорошие, а не предатели и враги, то есть, до тех пор, пока бывшие советские люди не почувствуют себя открытым обществом, как это называется.

Из Тернополя пишет Виталий Рыбаков, 24-х лет, рабочий: "Здравствуйте, Анатолий Стреляный! Слушаю я ваши передачи часто и глубоко ночью. А так как меня мучит бессонница, то есть о чем поразмышлять, глядя на Луну. Врагов России надо разделить на три вида. Первый - геополитические, второй - стратегические, третий - внутренние. Рассмотрим первый вид. Безусловно, это Соединенные Штаты Америки. Так уж сложилось в послевоенное время. А врагом номер один в стратегическом плане является Англия. Случайно ли распад Советского Союза совпал с выводом военного контингента из Афганистана? Нет, это работа Англии. Любые попытки России выйти к Индийскому океану всегда наталкивались и наталкиваются на отчаянное сопротивление Англии вплоть до дестабилизации обстановки в самой России. Не хотят англичане допустить Жириновского мочить сапоги в южных морях. Но есть и третий вид врагов - это непримиримые коммунисты в самой России. "

Загадочна все-таки русская душа!.. Вот зачем 24-летнему русскому жителю украинского города Тернополя понадобилась Индия? "Сыну юриста", как оказалось, она ни к чему, ему нужны деньги во-первых, деньги во-вторых и благоволение власти в-третьих. А Виталию Рыбакову зачем-то нужна. Напишите мне подробно, зачем она вам нужна, господин Рыбаков. Напишите и о себе , если вас не затруднит, - из какой вы семьи, какие были у вас учителя, есть ли у вас друзья, кто они. Хочется как следует разобраться, зачем вам Индия, как вышло, что к 24 годам вы решили, что она вам нужна (я, конечно, понимаю, что не вам лично, а России - в соответствии с вашим представлением о ее благе). Ваше письмо - еще и потому любопытный документ, что вы считаете врагами России непримиримых коммунистов. Обычно люди, которым нужна Индия, как раз и являются непримиримыми коммунистами или их попутчиками.

Автор следующего письма просит его не называть, то же - и откуда пишет: "Я родился и вырос в Азербайджане, в Ленкорани. В 1971 году окончил Новосибирское высшее военно-политическое училище. 21 год прослужил в Советской Армии, был и на командных должностях, был начальником Дома офицеров, никогда не подхалимничал, поэтому не поднялся выше майора. В 1987 году положил партбилет, меня сразу же уволили за дискредитацию офицерского звания, пенсии, конечно, не дали. Я приехал на родину, в Ленкорань, но вскоре пришлось бежать. Дело в том, что по матери я русский, а по отцу армянин и ношу его фамилию, хотя, к моему стыду, не говорю по-армянски, а только по-русски и по-азербайджански. К матери меня не прописали, поэтому я не получил паспорта. Тут началась охота на армян, пришлось бежать куда глаза глядят. Мать умерла, а куда убежали мои родственники-армяне, не знаю. Не я один попал в исторический водоворот. Надо жить, вернее, выживать. Что сейчас делается в России и на Украине, вы хорошо знаете, но то, что происходит внизу, - это кошмар и безысходность, это трагедия народов. Не хватает у меня извилин понять, как могли пустить в Европейский союз Россию, особенно Украину: всюду полицейский и бюрократический произвол, коррупция, взяточничество, нищета. Посоветуйте, пожалуйста, как вырваться из этого ада. Я решил жить только в Западной Европе. Но как туда попасть, пока не знаю. У меня нет никакого паспорта, только свидетельство о рождении, да и то копия. Думаю купить заграничный паспорт на чужую фамилию. Прошу ответить на мои вопросы. "

Вопросов в этом письме больше десятка, в том числе - в каких странах Европы принимают политических беженцев. Много таких писем, отвечу на все сразу и только самыми общими словами.

Беженцами считаются люди, которые покидают места, где ведутся какие-либо боевые действия: война с внешним противником, кровавые гражданские столкновения, стихийное бедствие. Политическим беженцем считается человек, который преследовался властями своей страны за политическую деятельность. Политическое убежище может быть предоставлено и лицу, которому просто не нравится режим в его стране. Могут принять и человека, которого не устраивают заработки на родине. Но такой страны, которая впускает всех желающих только на том основании, что она демократическая, нет. Каждая исходит из своих интересов и возможностей. Бескорыстно и без проволочек обычно принимают только бегущих из-под огня или, например, от наводнения.

Многие слушатели негодуют: Запад, мол, требовал от советского правительства, чтобы оно не мешало всем желающим покидать СССР, а теперь не впускает к себе всех подряд, к каждому приглядывается, принюхивается, сортирует живых людей - вот, мол, оно, западное лицемерие. Лицемерия на Западе, как и на Востоке, хватает, но тут другое. Свобода выезда из страны для граждан этой страны и свобода въезда для иностранцев - вещи совершенно разные. Когда государство насильно удерживает гражданина, то он оказывается его собственностью, рабом. Это - вопиющее нарушение прав человека. У государства есть, а если нет, то, с демократической точки зрения, должны быть известные обязанности перед гражданином, в том числе - не мешать ему пересекать границу. Но никаких обязанностей перед гражданами, допустим, Франции у российского государства, а перед гражданами России - у французского нет и быть не может. Одно дело - держать человека взаперти, другое - не открывать дверь прохожему.