"Ваши письма" 13 марта 1998
Ведущий Анатолий Стреляный

Говорит радио Свобода. Россия вчера, сегодня, завтра. У микрофона в Праге Анатолий Стерляный с передачей "Ваши письма".

Нам пишет господин Зайцев из Петербурга: "Хотел бы узнать, будет ли в России новый передел собственности и война за то, чтобы у бывших коммунистов изъять награбленное ими."

Новый передел уже идет, господин Зайцев, а насчет изъятия - не знаю, будет ли оно, но если все сведется к изъятию, бедным лучше не станет. Опыт человечества показал, что бедных делается меньше не там, где в их пользу "раскулачивают" богатых, а там, где рост общего богатства обгоняет рост населения. Только там! Мы не против того, чтобы номенклатурщик был "раскулачен" и наказан, но ошибается тот, кто думает, что таким способом можно помочь бедным. Таким способом их можно разве что утешить на короткое время.

"Настало время людям выбирать религию", - пишет госпожа Антонова из Великих Лук . Она, со своей стороны, выбрала для себя сразу все религии. "Я только что прочитала книгу "Будда", до этого я прочитала "Библию", "Бхагавад-хиту", "Коран". Теперь я поняла, что наша любовь и доброта должны исправить нашу жизнь. Чтобы заставить женщин читать "Коран", "Тору", "Гиту", "Евангелие", надо поставить нас перед фактом: или читайте эти книги, или Бог уничтожит ваших детей. А если и после прочтения женщина предпочтет богатство, тогда все святые писания и заповеди - сплошная утопия."

Не знаю, нужно ли спрашивать госпожу Антонову, как поставить женщин перед этим страшным фактом и почему только их... И почему именно радио "Свобода" должна уговориться с Богом об этом деле, поскольку лишь Ему оно по силам? А что делать, если Он скажет, что дети не должны отвечать за своих матерей? Я уж не говорю о том, всякая ли женщина сможет даже для спасения своих детей верить одновременно в Коран, Тору, Гиту и Евангелие...

Скажу прямо: и по почерку, и по смыслу ее письма, эта наша слушательница, по-моему, не более странна, чем большинство остальных. Здесь другое. Как есть новобогачи (нувориши), так есть и нововерующие, обычно их называют неофитами. Прошло шесть лет с тех пор, как государство окончательно разрешило гражданам верить кто во что горазд, а многие только сейчас начинают этим пользоваться. Нововерующий же отличается тем, что он чрезвычайно увлечен своим состоянием. Он с первой минуты чувствует себя не нововерующим, а староверующим, опытнейшим в этих делах человеком и считает своей святой обязанностью обратить всех.

Самый, наверное, интересный вопрос - почему госпожа Антонова одинаково верит и в Коран, и в Тору, и в Гиту, во все писания - как в те, что священны для язычников джунглей, так и в те, что - для современных христиан, почему она без разбору впитала это все в себя, как высохшая губка, почему стала взахлеб верить во все, что не коммунизм (а может быть и в коммунизм продолжает верить, таких тоже немало). Ответ, видимо, - в сравнении с высохшей губкой. Духовной жаждою была томима - слишком большой и слишком долго. А напитавшись чем ни попадя, осталась, однако, неверующей, вернее, недоверчивой - такой недоверчивой, как ребенок. Есть ведь не только детская доверчивость, есть и недоверчивость детская...

Тут - второй важный вопрос. Почему она решила сама устроить экзамен писаниям и заветам - сразу всем? Почему отважилась, не откладывая в долгий ящик этого необычного дела, измерить их своим аршином - не тем, который предлагается ей, например, Евангелием, а своим - аршином собственной конструкции? Не выдержат, не оправдают ее доверия - выбросит их все скопом. Ответ я нахожу в том, что впитывала она как раз все скопом и самотужки, без всякого духовного руководства (будь она неладна - всеобщая грамотность!). Все для нее имеет одинаковую цену, все выравнивается в этом скопе, а это означает, что Евангелие опускается до сочинений Блаватской и Порфирия Иванова.

Когда передо мною такие письма, я жалею, что эта передача - не философская.

Марченко Александр Алексеевич из Ростова-на-Дону, 1957 года рождения, рабочий, пишет о среде, в которой живет. Желаниями и мнениями этой среды определяется, как он считает, все, что происходит в России. Читаю: "Когда в Ростове собирали подписи против чеченской войны, население об этом знало: сбор объявлялся по областному телевидению, называлось место, куда можно было прийти и поставить свою подпись. Место было для многих довольно удобное, всем известное. Мимо того места народ переезжает с одного базара на другой, ездит в Батайск и из Батайска, мимо того места - выход на трассу. Торгующее население знает, когда на каком предприятии выдают деньги. Именно в этот день везут туда что-нибудь продавать. Так что все наш народец знал и соображал, но он сознательно жил, не замечая этой войны."

У автора этого письма мозги с детства так устроены, что ему не нравится все колхозное, будь то в селе или в городе.

"Я ни у кого в усадьбе не видел столько бурьяна, сколько на колхозных полях. По-моему, этого хотят коммунисты и их союзники в думе и правительстве: окончательно засорить все земельное пространство России, а потом убедить население, что это и есть природа. Частнику нет смысла засорять ни поле, ни прилавок. Помню, как в советские годы продавали халву. Лежал на прилавке большой кусок, от него отковыривали большим ножом порции (хорошо, хоть не ломом), получалось много крошек, и каждый покупатель говорил: "Мне крошки не нужны", а продавец отвечал: "А куда я эти крошки дену?" Как будто не он сам их наделал. Конечно, если создать очередь или ввести карточки, то возьмут и крошки. Недавно вижу: стоит на улице человек, продает халву с лотка. На лотке - гора кусочков по килограмму, полкилограмма и так далее. И крошек не видно. Как он резал большой кусок, чем он резал, я не знаю, но результат налицо, и он мне нравится. А в государственных магазинах и сейчас полно крошек."

Александр Алексеевич уже давно особо присматривается к людям, среди которых чувствует себя "белой вороной" - за людьми, которые продолжают оставаться советскими. Для какой-то части из них это уже стало специальностью: что бы вокруг ни происходило, оставаться советскими. Читаю:

"Часто слышу от наших граждан, что Запад живет за счет русской нефти и прочих природных ресурсов. Это, конечно, вранье, но вранье не простое, а с целью. Они убеждают себя, что деньги, как клад, можно только украсть или найти, то есть, взять у природы. Не хотят знать главного - что богатство рождается из инициативы и знаний. Эти граждане всей душой за одно-единственное - за то, чтобы прибыль доставалась не человеку, который производит товар, а кому-то другому - хоть вору, хоть бездельнику. Так я объясняю существование колхозов, где народ живет только за счет воровства и не хочет жить иначе. В конце октября в одном совхозе ( теперь он считается акционерным обществом) было собрание по вопросу, как жить дальше, в какую сторону двигаться - в настоящую частную или оставить все как есть . Даже учителя побросали занятия в школе и прибежали на собрание - такой интерес у народа появился в связи с этим вопросом. А цель - ничего не менять. И какие доводы приводили! Опыт других нам не подходит. Опыт даже не других стран, а села, до которого всего сорок километров и куда специально ездили посмотреть. Вернулись и сказали, что все дело не в частном ведении хозяйства, а в том, что там земля другая - лучше. Уважают тех, кто наглостью или воровством наживет деньги и сразу же их пропьет. Это пошло от советского времени, когда - получил зарплату и пропил, получил и пропил. Наверное, потому они так любят фильмы про королей и принцесс - любуются положением, когда не нужно создавать капитал, когда он есть готовый и остается только распоряжаться им и проживать его."

Александр Алексеевич связывает колхозные привычки своих соотечественников с незапамятными временами, когда человек жил в стаде, промышлявшем грабежом. "Стадо, - пишет он, - было однородное, могучее и дружно пропивало награбленное." Наверное, все-таки проедало, Александр Алексеевич, о первобытном пьянстве наука определенно не говорит.

"Ничего толком не знают, - продолжает он, - все выдумывают, но выдумывают в свою пользу, воду льют на свою мельницу, подкрепляют выдумками свои взгляды. Недавно один человек на улице мне объяснял, почему немцы после войны так быстро восстановили свое хозяйство, - потому что они, говорит, национализировали промышленность и все остальное. Для него самая лучшая газета - "Советская Россия", а самый плохой народ - американский. Я говорю: "А разве не по плану американца Маршалла была восстановлена Западная Европа?" Он сразу отвечает: "Нет, немцы отвергли этот план, а приняли план такого-то..." Назвал первую попавшуюся фамилию, я ее не запомнил. Все он выдумал - все факты и доводы, но выдумал в пользу своего желания, чтобы все было национализировано, все было ничейным."

Рад был получить от вас письмо, Александр Алексеевич Марченко. То, что вы написали об инициативе и знаниях - об этих двух основных источниках богатства на Земле - полностью совпадает с выводами историков мирового хозяйства. Людей, которые больше всего любят пословицу: от трудов праведных не наживешь палат каменных, на Западе не так много, чем в России, но они были и есть, и как раз от них пошли по свету те представления об источниках западного богатства, о которых пишут такие газеты, как "Правда", "Советская Россия" . Я читаю об этих источниках примерно в каждом третьем письме на радио "Свобода". Прежде всего, это, конечно, колониализм, эксплуатация колоний, а теперь - бывших колоний. Запад, мол, несколько веков грабительски использовал их полезные ископаемые и другие природные ресурсы и таким способом накопил жир, заложил основы своего процветания. Во-вторых, богатые нещадно эксплуатировали рабочих и крестьян своих стран. В третьих, кажется, грабительские войны. Это так долго повторялось, что в конце-концов за дело взялись серьезные исследователи. Были перелопачены горы статистических материалов, написаны статьи и книги, одна из них была переведена в России, я ее один раз уже упоминал: "Как Запад стал богатым."

Были страны, в которых трудящихся никто не эксплуатировал, поскольку эксплуататорские классы были уничтожены, а жизнь из десятилетие в десятилетие оставалась бедной и убогой. Есть и сейчас такие - Северная Корея, например. Известны державы, которые владели многочисленными и обильными колониями, но это не сделало их богатыми. Португалия, например. Россия сюда тоже относится - как царская, так и большевистская: колониями располагала немеряными и отнюдь не скудными. Были, короче, самым тщательным образом проверены все объяснения того, как и почему Запад стал богатым. Невыдуманными оказались только два - те как раз, что назвали в своем письме вы, Александр Алексеевич Марченко, рабочий из Ростова-на-Дону. Инициатива и знания. Предприимчивость и научно-техническая сноровка, страсть к внедрению всяких новшеств - и благоприятный для этого климат в обществе. Имеется в виду то, что общество не просто терпит неуемного предпринимателя-изобретателя (на Западе это очень часто одно лицо), а поощряет его, принимает как должное, что человек хочет как следует заработать на своем изобретательстве, на своей неуемности, общество не тиранит его своей завистью, не окорачивает непомерными налогами, считает, что озолотиться на изобретении застежки-молнии - это нормально, что чем больше будет таких счастливцев, тем лучше для всех. По-научному это все называется так: общественное поощрение инноваций. Не секрет, что одни народы больше склонны к инновациям, другие - меньше, но опыт показывает, что главное - поощрять внедрение изобретений, их всегда больше, чем достаточно, позволять людям богатеть от внедрения.

Письмо от господина Константинова из Петербурга: "Несколько лет назад, когда мой сын еще учился в институте, я спросил его, что он думает о текущих событиях. Вот дословно его ответ: "Это все заморочки вашего поколения. Когда мы естественным путем придем к власти, мы все равно все сделаем по-своему." Я сказал, что согласен с ним, а сейчас мы с ним спорим больше, чем тогда. Он не терпит нынешнюю власть, обзывает ее последними словами, верит бабушке, которая хотела бы вернуть большевистские времена, потому что "тогда я жила лучше и на свою пенсию существовала бы сейчас безбедно." Не хотят слушать меня, когда я напоминаю им, что более-менее прилично жили самые большие города да партийно-хозяйственная номенклатура. Я за свою жизнь побывал много где в Советском Союзе, также побывал в 24 странах (работа была такая), не понаслышке знаю жизнь номенклатуры, вплоть до кремлевской. И все-таки мои близкие верят не мне, а своим фантазиям. Отсюда мой первый вывод: пока народ в большинстве своем такой темный, хитрецы зюгановы будут не без успеха завлекать его пряником. А основной мой вывод печален. Сдается мне, что наши люди оказались неспособны к нормальной жизни. Я сам частица этой массы, себя не оплакиваю и готов ко всему. Жалею только о том, что не до конца был последователен в своем желании отстаивать личную свободу. Россия неуклонно идет к окончательному развалу. Ничто ее уже не спасет. Биться, конечно, можно, но это приведет только к полнейшей деградации населения и к вселенскому маразму. Придется смириться. Кто-то возопит к Богу, кто-то уйдет и так, нехристем."

Так пишет господин Константинов из Петербурга. Он не указал ни своего имени, ни отчества, а мне очень хотелось бы обратиться к нему как раз по имени-отчеству. Нельзя отрицать: многое делается для того, чтобы сбылся ваш прогноз, господин Константинов. Многие губернии уже живут по своим не только неписаным, но и писаным законам, что само по себе нормально, но я имею в виду законы, которые противоречат конституции России и на деле выводят их из России. Кубань, например, живет по расистским законам, их установил сам губернатор, пропаганда, которую он там ведет, напоминает гитлеровскую, доходит до почти дословных повторений, но возвращать Кубань в российское правовое поле, как теперь выражаются, Кремль не спешит. Не исключено, что дело кончится тем, что это раздробление России будет закреплено в какой-нибудь из Российских пущ. Я хорошо представляю, что у вас будет тогда на душе, и не могу не сочувствовать вам. Но, может быть, не стоит считать это чуть ли не концом света? Жизнь ведь скорее всего не остановится...

С острова Пасхи пишет капитан дальнего плавания Валерий Николаевич Пономаренко: "До 1991 года был я очень советским украинцем. Результаты декабрьского референдума воспринял как личное оскорбление - не хотел, чтобы Союз развалился. Но очень скоро понял, что это единственный выход для народа Украины, для украинцев, чтобы спасти себя как украинцев. Ведь вот я. И Украину люблю, и книжки украинские читаю, учу историю моего народа, а языка-то хорошо не знаю. Родился в России, вырос и работал в России, сейчас живу в Белоруссии. Прочитал недавно, что генерал Петр Григоренко и писатель Лев Копелев переписывались по-украински. Не мужичье неграмотное, а интеллигенты - и считали это естественным: родной язык есть родной язык. Беседовал тут с одним "украинцем". "Да, - говорит, - голосовал я за независимость, но я ж думал, что без России заживем лучше, а оно вон как обернулось. Так что сейчас, конечно, лучше бы опять в Россию. - "А если, - спрашиваю, - сына вашего в Чечню пошлют?" - "Да то-то и оно," - чешет в затылке. Ему хочется и капитал приобрести, и невинность соблюсти. Хорошо бы и в Россию вернуться, поскольку верит (неизвестно, с какой стати), что от этого его брюхо будет полнее, и чтобы сына воевать никуда не послали. В крайнем случае, пусть она и независимой остается, Украина-то, но хорошо газ с нефтью не покупать у России, а получать за так. Ох уж эти, малороссы! - пишет Валерий Николаевич. - "Чтобы у нас все было, но чтобы нам за это ничего не было." Горько за народ наш быдловатый! Где здравый смысл? Где же совесть? Понимаю, что трудно, что правители наворочали делов, но ведь сами же их выбрали. Чего же ноете? Вы думали, что 74-летние грехи так просто отпадут? Нет, их надо отмолить, да не в церкви, а в поле, - отмолить, а не гордиться ими." Автор обращается к тем, кто гордится теми грехами: "В свое время я работал на авиазаводе. Работал лучше и быстрее других. Наряды закрывал на триста рублей в месяц. Мне говорили: "Нет, триста нельзя, получи двести, а то расценки снизим." Объясните мне, защитники социализма: почему я получал одинаково с тем, кто вырабатывал продукции на сто пятьдесят - двести рублей? Не хо-чу больше этого! Да, сволочи у власти. Но не большие, чем до 1992 года. И за стихотворение "Любить Украину" уже никого "интернационалисты" не погонят в Сибирь. Пономаренко Валерий Николаевич. Капитан дальнего плавания. Остров Пасхи (или по-местному Рапануи)."

Спасибо за письмо, Валерий Николаевич, будем ждать, что вам ответят на ваш вопрос. Я так, наверное, и не выберусь поглядеть на этот остров. Не такие уж большие деньги - конкуренция в туризме делает его все дешевле, а жалко отпуска. Таких писем, как ваше, очень мало. Вы рассказываете, как резко и быстро поменялись ваши взгляды, а люди тех взглядов, что были у вас в девяносто первом году, наоборот, гордятся своей идейной устойчивостью. Особенно же занятны, на мой вкус, люди, которые поменяли свои взгляды, как и вы, резко и быстро, но сами не заметили этого. В декабре девяносто первого подняли обе руки за выход Украины из Союза, теперь твердо уверенны, что поднимали против. Говорить им, что вывели Украину на простор возобновившейся исторической жизни именно они (и правильно сделали), а не Леонид Кравчук, бесполезно. Да, по-моему, не очень и нужно - свое дело они сделали.

Из Петербурга пишет господин Зайцев: "Уважаемый господин Стреляный! Как и многие ваши слушатели, я хотел бы поделиться с вами своими мыслями относительно политических обстоятельств, имеющихся в данное время на территории России. Сам я человек среднего достатка, и этот достаток получил от советской власти. Да, я воровал, но воровал, можно сказать, честно: у тех, кто сам грабил от имени советской власти. Это были разные партийные деятели - лица рабоче-крестьянского происхождения. Эти красные ублюдки жили с конфискованного ими у хороших людей, а я попросту изымал их имущество, нанося тем самым ущерб советской власти, за что и отсидел свои шесть лет и нисколько не раскаиваюсь в своих действиях. Вот мне интересно узнать ваше мнение, прав ли я?"

Не может быть, господин Зайцев, что вы не предвидели мой ответ, когда писали свое письмо. Вы наверняка знаете, почему я не принимаю эту старую, как мир, философию: потому что она оправдывает самосуд, а самосуд хуже самого плохого суда, не случайно люди, как только поднялись с четверенек, стали думать, чем бы заменить самосуд. Шесть лет за колючей проволокой должны были бы вас, кажется, отвернуть от этой философии, я жалею, что не отвернули, но ни в коем случае не желаю вам опять попасть в эту школу жизни, особенно сегодня, когда она так переполнена и когда там свирепствует туберкулез. Между прочим: воровали вы награбленное, спору нет, но ведь не для ограбленных старались, а для себя, - и неплохо старались, раз до сих пор хватает, чтобы быть человеком среднего достатка. Не согласен с вами, но письмо ваше мне понравилось, особенно то, что вы пожалели мои глаза: написали на хорошей машинке, с полями, абзацами - в общем, по всем правилам. Приятно, когда что-то делается по всем правилам, если они, конечно, разумные.