"Ваши письма" 30 Января 1998
Ведущий Анатолий Стреляный

Говорит радио Свобода. Россия вчера, сегодня, завтра. У микрофона в Праге Анатолий Стреляный с передачей "Ваши письма".

Из Днепродзержинска пишет кто-то безымянный: "Большинству людей сейчас денег и на хлеб не хватает, а при Леониде Ильиче Брежневе хлебом свиней кормили "(потому, наверное, теперь и людям не хватает, замечу сразу). "Раньше весь город был в лозунгах "Слава КПСС", "Слава труду!" - теперь безработица. Теперь-то мы поняли, что множество наград у Леонида Ильича Брежнева - заслуженные. Конечно, был у Леонида Ильича дефект речи, но разве хорошо смеяться над человеком, если он после операции плохо говорит , а юморист Хазанов на это плевать хотел. Лучше покажи, Гена, Ельцина - как он дирижировал оркестром в Германии."

Пишет госпожа Надеждина из Москвы:

"Анатолий Иванович, к вам очень серьезная просьба, ибо если не вы, то кто же ? В 1890 году в России были установлены "правила о приготовлении церковных свечей." Запрещалось примешивать в чистый пчелиный воск парафин и другие вещества. Потом, как известно, это дело взяли в свои руки коммунисты, свечи стали делать с парафином и неизвестно с чем. Так продолжается до сих пор. Лампады заливают тяжелым машинным маслом. Грязные свечи - дело очень прибыльное, но храмы в России превращены в "газовые камеры" медленного действия Мне много раз приходилось выводить из обмороков молодых женщин, не говоря о пожилых. Многие верующие перестают посещать храмы, чтобы не портить здоровье. Церковные власти наших сетований не желают слышать. Вам должно быть известно, что мы, прихожане православных храмов в России, не имеем никакого права на свою мысль. Это одна из причин, по которым молодежь уходит в секты.Надеюсь, что вы поможете нам, верующим в истинную церковь Христову, а не в фарисейскую, бесчеловечную".

Да, госпожа Надеждина, жалобы православных из России на церковное руководство незаметно ( но смотрите, как быстро!) стали обычным явлением. Ропот в храмах и вокруг храмов нарастает. Многие, не успев прийти к этой церкви, уходят, иные громко хлопают дверью. Русский народ всегда проявлял высочайшую, придирчивую требовательность к священникам. Этим воспользовались большевики, отчего сами потом и пострадали. Сейчас под прицелом опять церковники. Отправляясь первый раз в церковь, послесоветский человек, по простоте душевной, думал, что уж там-то с ним будут считаться, что уж это - настоящее демократическое учреждение. Судя по вашему письму, госпожа Надеждина, вы врач. Может быть, вам попробовать поднять, как это говорится, медицинскую общественность?

Наши слушатели Карнауховы и Прихожие из Кременчуга пишут: "Мы надеемся, что радио "Свобода" поможет предотвратить еще одно противоправное деяние - планируемый третий срок правления Ельцина. Хотя А.Стреляный и убеждает нас, жителей Украины, не вмешиваться во внутренние дела России, мы считаем, что третий срок Ельцина был бы второй (после захвата им власти в 1991 году) катастрофой для всех жителей бывших союзных республик. Что же касается нашего президента Л.Д. Кучмы, то мы вполне довольны его работой. Это подлинно демократический лидер с хорошими интеллектуальными и моральными качествами, он олицетворяет собой цивилизованный европейский стиль правления."

Уважаемые господа Карнауховы и Прихожие, Борис Ельцин только что еще раз заявил, что выдвигать себя в президенты больше не будет. Не могу вспомнить тех слов, которыми я мог дать вам повод решить, что убеждаю вас не вмешиваться в российские дела. Один человек из Мариуполя, если не ошибаюсь, как-то прислал письмо, в котором угрожал странам НАТО: имейте, мол, в виду наше ядерное оружие. Я ему напомнил, что его страна ядерным оружием не располагает и ничего не имеет против НАТО. О том, что его страна - давно не Советской Союз и не Россия, я говорить не стал. Подумалось, что он и сам поймет свою промашку. Может быть, в связи с этим вы решили, что я призываю украинских слушателей не вмешиваться в российские дела? Если так, то вы ошиблись. Я не люблю самих этих канцелярски-политических слов: "вмешательство в дела". Слишком часто их произносят правители, известные своими неприглядными делами. Что бы вы ни говорили о Ельцине, а кто-то - о Кучме, ни тот, ни другой этих слов не употребляют - в отличие, например, от Лукашенко и его людей. Ваше письмо займет особое место на моих полках: в почте русской службы радио "Свобода" это первое письмо, авторы которого довольны президентом Кучмой. Я вспомнил одного своего товарища-газетчика, который говорил: " Наше дело, старик, беспроигрышное. Как бы плохо ты ни написал, все равно кому-нибудь да понравится." Начальники, правда, (да и о начальниках) чаще говорят иначе: для всех хорошим не будешь.

"Владимир Ульянов и через 74 года после своей кончины остается участником политической жизни страны. Так как он до сих пор не захоронен , от него исходит отрицательная энергия, принося все новые беды России", - пишет Зинаида Ивановна Иванова из Мурманска.

Сказкой был вознесен, сказкой и свергается. Со сказкой в таких делах ничто не сравнится. Клин действительно вышибается клином.

Эта же слушательница прислала обращение к жителям Соединенных Штатов Америки: "Я прошу вас поделиться с нами хотя бы по одному доллару. Полагаю, что это не отразится на вашем семейном бюджете. Это не вина наша, а наша беда. Мы не бездельники, не лодыри, но нас обманули: наши сбережения превратились в бумажки, на приватизации обогатилась небольшая группа жуликов и проходимцев- нам же дали по ваучеру, агитировали вложить их в инвестиционные фонды, а где теперь те фонды, неизвестно."

Уважаемая Зинаида Ивановна, население Соединенных Штатов Америки - 267 миллионов человек. Это 267 миллионов долларов - где-то по десятку рублей на жителя России. На храм Христа Спасителя уже истрачено больше. Я уж не говорю о всевозможных праздниках, кремлевских приемах, о войне в Чечне. В делах международной благотворительности к концу двадцатого века в мире накоплен огромный опыт. Было допущено много ошибок, разметали горы денег. Тот способ, о котором просите вы, - самый худший. Чуть лучше - натуральная помощь: продуктами, вещами. Наибольшая отдача бывает от денег, вложенных в обучение людей. Только когда они сами, с помощью иностранных специалистов, начинают устраивать свою жизнь по-новому, отказываются от одних привычек и приобретают другие, обогащаются полезными навыками , голод может более-менее надежно смениться относительной сытостью, но и то не везде и не всегда. Спасение утопающих - это все-таки дело самих утопающих. Американцы узнали огонь не раньше других народов. Но в натуре среднего американца меньше холопства. Других свойств можно и не перечислять, потому что где меньше холопства, там больше и всего остального, что нужно для нормальной жизни: чистоплотности в делах и в быту, бережливости, старательности, предприимчивости.

Тарасов Георгий Федорович из Щелково Московской области: " С начала горбачевской "перестройки" и особенно с начала ельцинских реформ я упорно ищу ответ на вопрос: для чего, во имя чего я прожил свою жизнь? Я служил в Заполярье, в Забайкалье, в Прибалтике и Поволжье. Самые глубокие раны в нравственном плане получил в Подмосковье и в Москве. Но тогда я не мог, в силу своего социального положения и в силу ограниченности в свободах, высказывать свое несогласие, свой протест. А теперь страдаю от еще более распространенных и в несколько раз усиленных негативных явлений жизни."

Понять ваши слова, господин Тарасов, можно так: потому жизнь и стала еще хуже, что в свое время не протестовал против негативных явлений. Отсюда и вопрос: для чего жил? Для того, получается, чтобы в конце-концов увидеть эту связь.

Москвичка Елена Николаевна Шахова, наоборот, сожалеет, что была многим недовольна, хотя тоже не протестовала. Пишет: "Вы много говорите о прелестях западной демократии и всеми силами пытаетесь внушить, что так называемый тоталитарный режим - это черное зло, холодная война и пр. У вас остался только один существенный козырь для вашей пропагандистской работы - лагеря и ссылки, где страдали и часто погибали невинные люди. " Зато, продолжает она, "советскому человеку не нужно было ломать голову, как выжить. Его голова была свободна для восприятия культуры, поэзии, кино и прочего. В той прошлой, отнятой у нас,жизни было много хорошего, несмотря на цензуру и прочее. " Елена Николаевна жалуется нам на свое меню: " Завтрак - кофе с молоком, бутерброд с сыром. Обед - картошка (своя) с салатом (своим), редко какой-нибудь супчик. Ужин - чай с таким же бутербродом. Ни мяса, ни колбас не покупаю. И все вспоминаю, как мы жили раньше, как ругали ЦК КПСС, газеты, проекты поворота рек, многое плохое и дурное, но при этом радовались жизни, влюблялись, ездили на море, по выходным отдыхали в замечательных уголках Подмосковья, куда нас отвозили и откуда привозили на автобусах. Все сгинуло. Нам оставили одну свободу - зарабатывать на жизнь и платить, платить за все. Даже за само право жить."

Предвижу, как меня будут ругать самое малое с двух сторон за то, что ни слова не скажу об этом письме, и все-таки не скажу.

Недавно эта женщина, по ее словам, "проделала над собою эксперимент." "Взяла, - пишет, - томик когда-то любимой мной Анны Ахматовой. Ах, как раньше мне нравились строчки: Перо задело о верх экипажа. Я поглядела в глаза его..." Милая Анна Андреевна, о чем вы? Так стало жаль себя - ушедшую, померкшую. А ведь когда-то все это так живо трогало, волновало." Я тоже, Елена Николаевна, читая ваше письмо первый раз, про себя, вспомнил в этом месте строчки Ахматовой - про "Русь безъязыкую", которая корчилась под "железными их сапогами и под шинами Черных Марусь". "Черными Марусями" назывались в народе машины советской тайной полиции, в которых перевозили арестованных "врагов народа". Существенный, как вы написали, козырь в нашей пропагандистской работе.

Этот козырь хорошо знаком Василию Никитовичу Лобаскину из поселка Заречный Скопинского района Рязанской области. Он пишет на "Свободу": " В 1947 году я работал в Минске на строительстве тракторного завода. Была голодовка. Для зарплаты денег у государства не было. Платили нам американскими ботинками. Мы их продавали на базаре и выживали, кормились, как могли. За продажу этих ботинок меня и мою жену арестовали, суд признал это особой формой хищения и через 7 дней меня и мою жену осудили каждого на 25 лет. Отобрали у нас нашего десятимесячного ребенка. Ваш адрес я знаю давно, но писать боялся, уже пуган в ГУЛаге. Но совсем недавно услышал, что у вас можно получить консультацию по лечению некоторых заболеваний." К сожалению, Василий Никитович, нельзя, вы ошиблись, радио "Свобода" передает новости медицинской науки, но давать медицинские консультации не имеет возможности.

Из Каргополя - Михаил Уляшов. "Скучные пошли вам письма: все кто-то виноват, только не сам. Никто не делится опытом, как выжить при рыночной вакханалии. Я хочу поделиться опытом."

Делятся, господин Уляшов, вы, наверное, не все передачи слушаете.

"Первым делом бросил пить и курить. В лесу гребу все, что под руку попадется: лист брусничный, чагу, шиповник. Чай из веточек черной смородины самый вкусный. И экономия лекарств: помогает от ревматизма и гипертонии. Веники приходится вязать. На днях соседка приходила на беседу, просила тряпки старые, если не жалко: коврики и дорожки вяжет, заказов - на полгода вперед. Завгар бывший без работы остался. Баню свою переделал под кузницу и стучит. Кому скобу, кому якорь, а то и машину отремонтирует. Сосед через дорогу собачек держит колли - щенками торгует. Жена его носки вяжет из собачьей шерсти и продает помаленьку, и шапки шьют. С новым годом! Живите, Анатолий Иванович, богато и весело. С уважением Михаил Уляшов. Каргополь."

Житель села Красный Куток Борисовского района Белгородской области Виктор Иванович Ильяшенко прислал свою статью, напечатанную в районной газете. Статья называется: "Пока не поздно". При советской власти в этом селе не было колхоза-совхоза. Жители были заняты в местной промышленности и отхожим промыслом. Потом на Красный Куток, "грянула, как гром среди зимы, горбачевская "перестройка", пишет Виктор Иванович, "пронеслись, как смерч, гайдаро-чубайсовские преобразования." Промышленность постепенно захирела, и теперь в селе большая безработица. Виктор Иванович опасается, что его односельчане вернутся к "скудному средневековому натуральному хозяйству". Он хочет " помочь им объединить свои силы, умственные и производственные способности, пойти по пути создания общественного фонда поддержки развития села." Считает, что селу "необходимо разработать комплексную программу развития вплоть до двухтысячного года." Если же люди пойдут "по пути единоличного выживания", то село "неминуемо постигнет печальная участь "Титаника". Виктор Иванович выражал в своей статье уверенность, что у его земляков "достаточно житейской мудрости и здравого смысла не пойти по этому скользкому тупиковому пути."

Первой неожиданностью для Виктора Ивановича было то, что районная газета его статью напечатала. Не вычеркнули ни про гром, ни про смерч. Второй неожиданностью было то, что в селе на статью не обратили внимания. А третьей - то, что "ни со стороны администрации села, ни со стороны районной администрации никакого реагирования не последовало." Он вспоминает свою первую заметку в этой газете, называвшейся тогда "Борисовской коммуной" (теперь это "Призыв"): "Я подверг критике работу сельского совета за то, что он не уделял должного внимания спортивной работе на селе. И что? Через два дня меня пригласили в сельсовет и под расписку вручили волейбольную сетку и два мяча - один волейбольный, другой футбольный. А сейчас тишина." У Виктора Ивановича, по его словам, осталась одна надежда - на радио "Свобода", которое он слушает с 1954 года, из-за чего, впрочем, "не сделался, - пишет, - ни антисоветчиком, ни антикоммунистом, хотя причины для этого были." Свою надежду на нашу помощь в устройстве колхоза в селе Красный Куток он выражает в следующих словах: " Зная, что ваши передачи бывают слышны во много раз громче, чем взрывы любого количества динамита, любезно прошу вас, Анатолий Иванович, хоть вкратце озвучить в эфире мою статью. А если уж дело дойдет до комментариев, то у меня, Анатолий Иванович, еще одна убедительная просьба: не называйте меня господином. Ведь вы прекрасно знаете, какие здесь "господа".

Уважаемый Виктор Иванович, я случайно знаю ваше село. Мужики серьезные. О том, что они все годы советской власти прожили без коллективного хозяйства, вы пишете, что это не вина их, а беда ( как будто их судят за это пролетарским судом, а вы, спасибо вам, выступаете защитником), но я думаю, что вины там тоже хватает: мужики, скажу еще раз, серьезные. Это повидавшие свет мастеровые -"шабашники", это люди, которые всю жизнь провели в паровозном депо станции Основа ( в селе их зовут "поездниками"). Таких и при Сталине непросто было бы скрутить, почему, я думаю, районное начальство и оставило вашу статью без реагирования.

С исключительным интересом читал я и эту статью, и ваше письмо, Виктор Иванович, с исключительным! В мире, наверное, и впрямь что-то сильно сдвинулось, если коммунист, хранящий верность колхозно-совхозному строю, просит радио "Свобода" помочь ему провести коллективизацию в селе Красный Куток (Борисовского района Белгородской области...). В порядке же социологического, так сказать, комментария скажу следующее. В сознании, а особенно в подсознании многих россиян все еще жива уравниловка. Уравниловка совершила Октябрьскую революцию, уравниловка взбунтовалась в августе 1991 года, уравниловка уже опять, похоже, почти остановила движение страны к демократии. Рождает уравниловку в умах, как известно, бедность, но вместе с бедностью она не проходит - не сразу проходит. А когда бедность вдруг возвращается, как сегодня в Красном Кутке, тут же находятся, оживляются, впадают в деятельность люди, которых при советской власти называли активистами, а в народе - "ястребками". Они больше других верят в уравниловку, в коллективность, в колхоз-совхоз, они страстно желают добра мужикам, поэтому беспощадны и неуемны. До радио "Свобода" вон дошел...

Вячеслав Константинович Орлов из Москвы вызывает нас на разговор "высоколобых" - на философский разговор. Господин Орлов считает, что взяточничество в России начинается в таких "тектонических глубинах" русского национального характера, что и четырехсот лет не хватило, чтобы покончить с этим злом. Он начинает отсчет с отмены Иваном Грозным к о р м л е н и я - этого узаконенного, открытого взяточничества, которое тотчас же сменилось тайным. Считает, что сажать взяточника в тюрьму не обязательно - надо больше бить его рублем, безжалостно отнимать у него имущество и запрещать ему государственную службу. А в порядке философствования приводит строки Константина Леонтьева, написанные более ста лет назад: "Движение жизни - все ускореннее и запутаннее, но формы и типы ее развития - все однороднее и серее . Идеал человека - все ниже и проще: не герой, не полубог, не святой , не чудотворец, не рыцарь, а честный труженик." Из этих слов господин Орлов выводит, что честности русским всегда катастрофически не хватало, и что как раз об этом сожалел Константин Леонтьев. Конечно, сожалел, но не больше, чем всякий обыватель, а философствовал совсем о другом. Он скорее сожалел, что честных тружеников становится все больше: ТОЛЬКО честных, ТОЛЬКО тружеников. Странное, на первый взгляд, поистине ФИЛОСОФСКОЕ сожаление. Так кипел ум аристократа ввиду надвигающейся демократии с ее духом массового, народного - простонародного - предпринимательства, так бунтовал рыцарь, не желавший жить в царстве деловитости, где от человека требуется всего-навсего быть честным тружеником.

Жалко, что это еще не злободневный разговор, а то продолжать его можно было бы долго.

Злободневнее попрежнему то, о чем пишет наш безымянный слушатель из Йошкар-Олы:

" Я живу в многоквартирном кооперативном доме. Дом куплен на свои кровные - казалось бы, надо беречь. Так ведь нет: живущие в этом доме подростки бьют стекла, снимают замки с почтовых ящиков:мы уже замучились покупать, выжигают содержимое, стены от этого в копоти. Взламывают сарайчики во дворе, тащат оттуда картошку, соленья-варенья, поджигают садовые домики. В округе ни одного не раскуроченного телефона-автомата. И откуда у нас такой потенциал разрушения? Приезжаешь за границу - чистота, ухоженность, в телефонных будках лежат справочники, ни одной страницы не вырвано, не сожжено, сиденья в поездах не изрезаны, окна не выбиты. Возвращаешься - как на помойку, так все пакостно, так все мерзко, такое отчуждение. О каком свободном рынке может идти речь с таким народом? Послушайте, каким языком изъясняется русский бизнес: крыша, разборка, наезд, капуста. Я это пишу вам для того, чтобы вы в своих передачах коснулись этого вопроса."

Спасибо этому слушателю за письмо. По-моему, только об этом так или иначе и говорится в наших передачах.

Закончился очередной выпуск программы радио Свобода Россия вчера, сегодня, завтра. Режиссер Аркадий Пильдес, редактор и ведущий Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский: 103006, Старопименовский переулок, 13, корпус 1. Пражский адрес: Радио "Свобода", улица Виноградска, 1, 11000, Прага, 1. Чехия.