"Ваши письма" 14 ноября 1997
Ведущий Анатолий Стреляный

Говорит радио "Свобода". "Россия вчера, сегодня, завтра." У микрофона в Праге Анатолий Стреляный с передачей "Ваши письма".

Антон Астахов, 18 лет, слушает нас в Архангельске. Ему нравится, что наши передачи, на его взгляд, ненавязчивы. С удовольствием читал ваше письмо, Антон, потому что некоторые упрекают нас как раз в навязчивости. Есть слушатели - и таких становится больше - которым нравится то, что они слышат разные точки зрения. И есть - которые хотят слышать только свою. То, что в мире - не только на волнах радио "Свобода" - существуют разные точки зрения, их возмущает, они считают это большим беспорядком.

К чести российской почты. На конверте указан Петербург вместо Москвы, неразборчиво выведен "Старопименовский переулок", нет слов "Радио "Свобода", но правильно указаны индекс (103006), моя фамилия - и письмо дошло,в Петербург даже не заходило. В письме такая к нам претензия: "Почему вы даёте слово только сторонникам Ельцина, а мы хотели бы послушать и Зюганова, и Жириновского, и других представителей левых сил." Автор считает, что только Зюганов и Жириновский могут добиться того, что Ельцин будет наказан за войну в Чечне. На них его надежда. Мало таких писем, с такой именно надеждой. Обычно нам пишут те, кто слушает нас постоянно или часто, а этот человек, видимо, только начал . Скажу ему прямо: не верю, что вы хотите слушать этих господ. Вы почитаете их и надеетесь на них, так сказать, вприглядку. Если бы вы действительно хотели знать их слова и дела , вы бы отлично знали и без нас. Знали бы, например, что "левый" из них только один, а другой весьма таки "правый", что они, таким образом, не соратники и не союзники, а большие противники - это по их речам, а в Государственной думе во всех важнейших случаях голосуют одинаково: дружно поддерживают правительство. Они вполне могли не допустить войны в Чечне и могли в любой момент ее остановить. Об этом - то есть, в первую очередь, о делах российской оппозиции - радио "Свобода" сообщает каждый день, хотя и слова не оставляем без внимания, ещё не упустили ни одного важного заявления её вождей. Еще раз: если бы вы действительно хотели слушать Зюганова и Жириновского, вы бы их слушали, но тогда вы не считали бы их непричастными к войне в Чечне, которую осуждаете. Кто обдуманно осуждает эту войну, кто следил, как она начиналась, продолжалась и закончилась, тот не может хлопотать перед нами за этих политиков.

Многие считают, что Америка хочет господствовать в мире, недовольны этим, надеются, что она своего не добьётся . В то же время смотрят на неё так, будто она уже добилась своего, будто она уже мировая единоначальница, барыня крепостного человечества, и как от таковой требуют, чтобы она была хорошей единоначальницей, доброй барыней: всех на свете немедленно накормила, одела-обула, обогрела, помирила - в общем, осчастливила, а если есть несчастные, если в Черновцах кто-то бедствует на пенсию в 20 долларов, то виновата она, барыня-Америка. Некоторые такой барыней считают не Америку, а нас, радио "Свобода", а иные, кажется, одного меня - меня, которому только его бессердечие мешает навести всюду порядок, установить справедливость. Отставной военный из Черновиц пишет: "Я Вас, господин Стреляный, приглашал приехать к нам инкогнито со ста долларами в кармане - вкусить от плодов независимости, свободы и демократии и доказать нам, неразумным и ленивым совкам, что мы своего счастья не поняли, что можно жить на 20 долларов в месяц, из которых я вам дам сначала 40 процентов, а потом, может быть, при случае - остальные 60. "

В письме ровно десять маленьких разделов, они пронумерованы, содержат обвинительные вопросы и соображения, тоже обвинительные. Читаю седьмое: "Если за 4-5 лет 5 процентов сказочно разбогатели, а 95 впали в нищету при равных стартовых условиях, не нужно изучать Маркса,Энгельса, Ленина, чтобы понять простую истину: людей обокрали. Не так ли, господин Стреляный? "

Так, господин офицер, тысячу раз так! Но так потому именно, что равных-то стартовых возможностей как раз не было. Равные возможности - это зрелая демократия, вернее - цель, к которой она стоит ближе всех прочих "кратий". Не хотите же вы сказать, что ваша страна из коммунизма в одночасье попала в зрелую демократию. Пяти процентам (беру вашу цифру, на самом деле она больше) было позволено в полной мере использовать свое особое положение, которое они занимали в советское время во власти и в хозяйстве. А вот кто позволил, тут есть разные мнения. Одни считают, что Америка. К ним, кажется, относитесь и вы. Другие - что Ельцин и его приближённые. Третьи считают, что позволило само население, которое проявило полное равнодушие к тому, что будет с общей собственностью, которое ждало от своей послесоветской власти не собственности, чтобы каждый, как мог, кормился с неё, а манны небесной.

Когда люди пишут нам о нищете одних и богатстве других, то обычно подразумевают, а некоторые и прямо говорят, что богатых надо раскулачить в пользу бедных. Против этого трудно возражать, если знаешь, какими способами наживаются обычно в странах бывшего Советского Союза. Но ставить здесь точку, как делает большинство пишущих нам слушателей , - значит совершать самообман. Экономисты знают: если годовой доход 10 процентов богатых россиян поделить на всех жителей страны, каждый получит 1250 000 рублей. Две сотни долларов. Допустим, получили вы их. Что дальше? Если не будет действительно равных стартовых возможностей для всех, через год-два всё вернется на круги своя. Если будут равные возможности для всех, общество всё- равно разделится на богатых и небогатых. И небогатые (а кто-то ведь и в нищету впадёт - эти особенно) всё-равно будут завидовать богатым. Но их зависть будет не такой жгучей, не такой разрушительной, не такой, я бы сказал, пораженческой, упадочнической, какова она в следующих словах отставного офицера из Черновиц (это последний, десятый раздельчик его письма): "Неужели Вы, господин Стреляный, всерьёз считаете, что Европа, которая сама не может без грызни поделить свои рынки, захочет видеть технологически сильную и конкурентоспособную Украину на этих рынках и будет помогать Украине таковою стать? Да это бред сумасшедшего!" Я-то, господин офицер, всерьёз считаю, что дело не в том в первую очередь, чего захочет Европа, а в том, чего захочет Украина. Что касается внутриевропейской "грызни" вокруг рынков, то она привела к тому, что Европа уже живет без границ и всё чаще слышишь, как австрийцы, например, говорят со значением: "Мы - европейцы". Через большую черточку. Или через запятую: "Мы, европейцы..." С таким значением, как прежде говорили: " Мы - австрийцы" и "Мы, австрийцы..." Похоже, что на наших глазах незаметно для себя самой рождается новая нация, сверхнация - европейцы. И рождается она, главным образом, из хозяйственных нужд, в суете хозяйственной жизни, по ходу той самой "грызни", которая обычно называется конкуренцией. Лошади грызутся, а табун несётся вперёд. Можно смотреть так, что будешь видеть только грызню да слышать ржанье, а можно - так, что будешь видеть и то, что табун несётся, слышать не только ржанье, но и топот миллионов резвых копыт.

Не буду дальше распространятся о таких вещах - неловко делать это в связи с письмом человека, который вынужден жить на 20 долларов в месяц после 28 лет беспорочной, как некогда говорилось, армейской службы. К тому же, в его письме есть такие слова: " Анатолий Иванович, у нас с Вами односторонняя связь. Вы у микрофона, мы у приёмников. Ни сразу же возразить Вам, ни опровергнуть Вас, когда Вы передергиваете, невозможно." Я тоже об этом жалею, господин офицер, я мог бы тогда расспросить вас о вашей жизни. Направление ваших мыслей понятно. Хочется больше знать, как вы живете. Больше подробностей... Может быть, где-нибудь подрабатываете? Есть в Черновцах какие-то возможности? Хотелось бы, чтобы были.

Физик Виктор Саввич Гурвич пишет о покойных советских физиках: Александрове, Кикоине, Леонтовиче, Сахарове. С одним из них ему пришлось общаться - с Михаилом Александровичем Леонтовичем, "научная эрудиция которого", - пишет он, - "была не меньше, чем у Александрова, Зельдовича и Сахарова. Его знаменитый учебник штудировало не одно поколение физиков. И всем был хорош автор, но мог всей мощью своего прокуренного баса говорить неприятные слова о партии, её деятелях, о малосимпатичных коллегах и был в "курчатнике", то есть, в александровском институте, как селёдка в компоте (бабушка моя любила говорить). На праздновании 100-летия Ленина, в разгар славословия генсека, он шумно направился к выходу, размахивая руками и чертыхаясь, пред очами остолбеневшего в президиуме Гришина, первого секретаря Московского горкома. В связи с этим безобразным фактом, переполнившим чашу партийного терпения, директору института Александрову было приказано провести с Леонтовичем воспитательную работу. Здесь я," - пишет господин Гурвич, "передаю рассказ Леонтовича: "Звонит мне академик Александров, приглашает к себе домой обедать. Провёл он меня в кабинет, его супруга, извинившись за небольшую задержку с обедом, поставила перед нами на закусочный столик замечательные свои пирожки и графинчик водки. Разлил директор водку, мы чокнулись, выпили, закусили горячими пирожками и тут же снова выпили. "Ну, что, Михаил Александрович, - спрашивает Анатолий Петрович, - нальем по третьей или я вас уже достаточно проработал?" Преклоняюсь перед Сахаровым и Леотовичем," - продолжает автор письма. "Кстати, видели бы вы квартиру Михаила Александровича. Посреди рабочего кабинета валялись скаты его "Запорожца". Учёный с мировым именем - на "Запорожце"! Но им, в определённом смысле, было легче. У Александрова на шее висел гигантский институт и не один и судьбы монстров типа Чернобыля, судьбы десятков тысяч людей (оказалось, сотен тысяч и даже миллионов). Добавьте сюда нравы страны и растленную мораль Академии наук СССР. На фоне этого тлена Анатолий Петрович Александров - нормальный мужик. Давайте его очеловечим."

Это письмо физик Гурвич Виктор Саввич прислал в порядке отклика на прозвучавшие в одной и предыдущих передач воспоминания племянника академика Александрова - тоже физика, тоже академика.

Из Сыктывкара предприниматель Ким Гриценко и экономист Михаил Чувьюров прислали статью, в которой попытались показать коренные причины экономического кризиса в России, как они видятся из Сыктывкара. Надо сказать, что в письмах на эту тему не из Москвы, Петербурга, Киева, а из отдалённых мест, больше говорится о такой причине, как человеческий материал, из которого сделан командный состав общества. "У нас в республике," - пишут авторы, - "у власти бывшая партийная номенклатура, мировоззрение ее представляет собою винегрет поверхностного марксизма-ленинизма, однобокого монетаризма и христианства, точнее, воинственного православия, воюющего со всеми религиями, но особенно с католицизмом, протестантизмом и, конечно, мусульманством. "

Судя по нашей почте, господа Гриценко и Чувьюров, это не только в Коми. Чиновничество существует так, будто рыночные преобразования не имеют к нему никакого отношения, на предпринимателей чиновничество смотрит или равнодушно, или насмешливо, или завистливо и жадно ( всё зависит от того, что за предприниматель) , но только не сочувственно и не поощрительно. Тем не менее, что -то делается. У чиновничество с обществом молчаливый уговор. Общество позволяет чиновничеству бездельничать и лихоимствовать, а чиновничество закрывает глаза на существование некоторых лазеек, позволяющих предприимчивому человеку кормить себя и даже кого-то возле себя: от печника до того же чиновника.

Господа Гриценко и Чувьюров узнали коммерческую тайну: кому принадлежит местный лесокомбинат. 26 процентов - государству, причём, эти проценты распылены между тремя организациями, , 17 - трудовому коллективу, 5 - бывшему директору, остальное - трём акционерным компаниям, всего 8 хозяев. Читаю: "Спрашивается, будет ли когда-нибудь толк от такого распыления собственности? Вот и хиреет производство, люди по 5 месяцев не получают зарплату. Перспективы при восьми директорах нет и быть не может. Что же надо делать? Продавать с молотка. Сейчас в Коми 70 процентов убыточных предприятий. Кредитовать их бесполезно и даже опасно - деньги проедают, долги не отдают, из-за этого прогорают банки. Но продавать эти предприятия надо не банкам, не каким-то коммерческим структурам, а гражданам, частным лицам, которые конечно же найдутся. Чем больше будет таких мужиков," - говорится в письме, - "тем лучше будет людям, которые будут у них работать по найму. "

Спасибо, господа, вы лишний раз напомнили нашим слушателям, что Россия во многом находится там, где была в 1991 году. С собственностью всё ещё не разобрались, собственность всё ещё не разобрали, ничейной иногда остаётся даже та, к которой без опасности для жизни не подойти. К каждому куску кто-то присосался, поэтому и говорят, что всё давно поделено, но ведь подлинный собственник - не тот, кто только наживается, а тот, кто теряет свое добро, если не может расплатиться с работниками и (или) заимодавцами. Так что лучше, наверное, говорить не о продаже убыточных предприятий, а о том, чтобы власть не мешала им банкротиться.Тогда всякое дело в конце-концов найдет своего хозяина.

За объявлением о банкротстве продажа с молотка следует ведь автоматически.

Письмо из Самаркандской области: " Я одинокий человек, инженер по эксплуатации автомобильной техники, бывший офицер-автомобилист, хочу трудоустроиться, согласен на переезд. Порядочный и сам честен. Честное слово! Помогите мне в моей просьбе, очень прошу вас. Прочитайте мой адрес и мою просьбу."

Радио "Свобода" не занимается такими делами, но действует автор этого письма в правильном направлении. Примерно так делается на Западе, особенно в Соединенных Штатах Америки: человек рассылает предложение своих услуг сразу в несколько (бывает, в десятки) адресов, запасается терпением и ждёт. Многим везёт. Так можно устроиться почти на любую работу, даже, например, преподавать в университете, я знаю таких людей. Только пишут обычно не в редакции , а прямо туда, где человек может, по его мнению, пригодиться или посреднику, который с этого живёт. В бывшем Советском Союзе такой способ ещё мало распространён, но со временем распространится, я думаю, широко, - он для всех удобен.

В связи с этим письмом я вернусь на полминуты к письму из Сыктывкара. Господин Гриценко делает приписку: "Нам с супругой очень нравится, когда вы читаете письма наших "совков" с просьбой что-либо достать, прислать, похлопотать о чем-то. Вот это наше лицо. Все норовят на дармовщину прожить." Это, конечно, само собою, господин Гриценко, но многие к нам обращаются, как видно, просто по неопытности. Кстати, о слове "совок". Многих оно коробит, как непристойное, укоряют меня за то, что употребляю его. Укор принимаю, но должен сказать, что от себя употребляю его обычно в одном случае: когда оно есть в письме, которое читаю.

Евгений Владимирович Донат из Сумской области: "Я был в своей жизни слесарем, лаборантом, начальником смены и цеха, младшим и старшим научным сотрудником, доцентом, профессором, имею все ученые степени, свыше 200 печатных работ (статьи, книги), патенты и много знакомых. Все они могут подписаться под моим письмом к вам." Письмо господина Доната о социализме. "Можно ли, "- пишет он, -" считать доказанной несостоятельность социализма, поскольку его ни в Советском Союзе, ни в так называемых социалистических странах, взявших за образец СССР, никогда не было?". Отвечает, что нельзя и просит меня высказаться. Готов с вами согласиться, господин Донат. Если считать, что социализма никогда нигде не было и не углубляться в его замысел, в "светлую мечту всего человечества", то судить об этой вещи невозможно. Но вы-то судите! Пишете, что она хорошая. Вы имеете в виду как раз замысел. Что ж, он был разобран ещё в прошлом веке. Было показано, что будет, если попробуют воплотить его в жизнь. Попробовали - где-то в 1917 году, где-то позже - и все подтвердилось. До мелочей! Все нескладности, все нелепости, все кошмары... Как в воду глядели те, кто увидел их, имея перед глазами только замысел, один замысел. Бесхозяйственность, очереди, неприкасаемость вождей, цензура, массовые казни, песни Дунаевского и Пахмутовой - все увидели умные люди в самом замысле, который вам и сейчас кажется безукоризненным. Увидели еще до рождения Ленина. Согласен с теми слушателями, которые пишут, что им становится нестерпимо скучно, когда я завожу этот разговор. Кому-то скучно, кому-то сразу не хочется жить. Я учитываю это, но делать вид, что таких писем нет, тоже, по-моему, нельзя.

Письмо из Лондона, не называю автора:

"Родился я в 1938 году в Краснодаре, мать еврейка, отец русский, терский казак. Мать - член КПСС, отец во время войны служил у немцев, был помощником бургомистра в Краснодаре, потом воевал в армии Власова. Доживал в Австралии, долго доживал, умер только два года назад." Приложена страничка из письма живущей тоже в Австралии сестры отца Домны: " Люся по пути на работу и с работы заходит одеть и раздеть меня, принести еды. Благодарю Господа Бога за его благословение - могло быть хуже. Получила приглашение от владыки прилететь в Архангельск, на Соловки, где твой дед Иваница как враг народа 5 лет копал Беломор-канал, а вся его вина заключалась в том, что он был зажиточный кулак-казак и своими мозолями кормил 12 душ детей, из которых уцелело трое. А я в шесть лет как враг народа и отпрыск кулака была вывезена в детдом, откуда меня выкрал ночью мой брат, а твой будущий отец. Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство. "

Такие русские судьбы.

"Как тяжко мне писать!" - вырвалось у господина Линника из Тульской области. "Для вас," - обращается он ко мне, - "это просто с вашей грамотностью, с вашим умением. Раз-два - и готово." Спасибо на добром слове, господин Линник, жаловаться вам, в свою очередь, не буду, но писание и для очень умелых людей обычно тяжкое дело. Господин Линник пишет о российской власти - как она (читаю) "старается забыть об этом недавнем кошмаре, о войне в Чечне. Забудут, конечно, - первыми забудут те, которые и не помнили, пируя в разного рода шоу, как во пиру во время чумы." Потом - такие слова: " Ваши убеждения, Анатолий Иванович, живучи и непоколебимы. Вы всегда найдете контраргументы любому суждению, противостоящему вашему. Насколько ваши аргументы правдивы, - это другое дело. Слушая вас по радио, убеждаюсь, что они добры или злы, а зачастую и пристрастны. " Спасибо за письмо, господин Линник. В ответ на ваше суждение о последней войне, развязанной Кремлем, о тех, кто не замечал ее в бесконечных пирах ( а многие, если не большинство, - в трудах и заботах), а теперь стараются забыть, - в ответ на это ваше суждение вы не услышите от меня контраргумента. Мы с вами думаем одинаково.

Закончился очередной выпуск радио "Свобода" "Россия вчера, сегодня, завтра". Режиссер Аркадий Пильдес, редактор и ведущий Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский: 103006, Старопименовский переулок, 13, корпус 1. Пражский адрес: Радио "Свобода", улица Виноградска, 1, 11000, Прага, 1. Чехия.