"Ваши письма" 24 октября 1997
Ведущий Анатолий Стреляный

Говорит радио "Свобода". "Россия вчера, сегодня, завтра". У микрофона в Праге Анатолий Стреляный с передачей "Ваши письма".

Пишет Пяткова Лидия из Германии: "Я очень скучаю по своему Кузбассу и по своему заводу, где я работала последнее время, но длительные неплатежи вынудили меня покинуть родину." Радио "Свобода" помогает ей держать руку на пульсе российской жизни. В письме много приятных для нас слов, спасибо, Лидия. Хорошо, что в наше время вы можете без больших затруднений бывать на своей родине. Есть люди, которые слышат слово "Кузбасс" - и оно им ничего не говорит: не знают, что это - Сибирь.

В предыдущей передаче я прочитал письмо от Рукавицыной Любови Матвеевны из Кишинева. Она жаловалась на свою нищету, рассуждала о том, как улучшить дела в России ( "вытащить Россию из пропасти" - ее слова, было видно, что Молдавию она считает попрежнему частью России), осуждала Ельцина и его приближенных , ставила им в пример себя. Писала: "Я себя люблю, уважаю, во мне очень ценные качества: честность, добросовестность, трудолюбие. Это подтверждено в моей трудовой книжке. " Ей не нравится, что развелось много сект, что они вовлекают молодежь, особенно студентов. "Гнездо - Москва. Клещи распустили по всей Руси Великой," - было написано в ее письме. Для наведения порядка она предлагала позвать кого-нибудь из иностранцев: "Пущай будет у нас правителем Гельмут, Билл, лишь бы умный был. Петр Великий не стеснялся и не боялся приглашать людей из Германии, Америки и других стран. Он сам был - ума палата и таких приглашал в Россию. "

Нескольким слушателям письмо Любови Матвеевны понравилось. Один написал, что я напрасно оставляю такие мысли без ответа. Он считает, что людям надо объяснять и объяснять, как он выразился, "азбуку процветания". Любовь Матвеевна должна поверить: чтобы выбраться из нищеты, нужно не так уж много. Первое. Заметить, наконец, что Россия и Молдавия - разные страны. Второе: оставить в покое молодежь, пусть верит, во что хочет. Третье: таких людей должно быть не раз-два и обчелся, а больше. "Уважаемая Любовь Васильевна, - скажет Билл, и Гельмут присоединится к его словам. - Я , может быть, и попробовал бы сделать так, чтобы Россия и Молдавия опять стали одной страной, и в ней были бы запрещены все веры, которые вам не нравятся. Но нищеты от этого только прибавится, и вы будете мною недовольны так же, как сейчас, - Ельциным."

Из Жлобинского района Гомельской области сообщают о самом важном, по мнению авторов письма, но в то же время и самом темном, белорусском законе. Оказывается, изготовление самогона, равно как и самогонного аппарата, считается в этой стране преступлением только в том случае, если его продают за деньги, а если сивуха сама (или, опять же аппарат) выступает в роли денег, если ею (им) покрывают долги, рассчитываются за сельхозработы и прочие услуги, то, согласно третьего пункта статьи 155-й, суда не будет. Спрашивают, не знаю ли я, какие на сей счет дальнейшие планы у Адольфа Рыгоровича (впервые вижу это имя-отчество в письме на "Свободу"): будут ли принимать самогон в сберегательные банки? "Вот нагнал человек зимой литров 30-50, - говорится в письме, - отдал в банк и до весенних сельхозработ пусть стоит. Если работники банка не выпьют, глядишь, процентов накапает за 4-6 месяцев с литруху. В законе также сказано совершенно ясно, что самогоном можно рассчитываться с долгами. С какими - не расписано. Значит ли это, что я могу взять в том же банке этак миллионов 10, а вернуть самогоном или самогонными аппаратами? Узнайте для нас у нашего Адольфа Рыгоровича", - повторяется незнакомое мне имя-отчество. Фамилия и должность не указаны.

Российский академик, физик Евгений Борисович Александров, племянник покойного физика-атомщика Анатолия Александрова приводит в своем письме одну историю из жизни своего дяди. После свержения Хрущева осенью 1964 года новое руководство Советского Союза, как известно, сделало попытку восстановить официальный "культ личности" Сталина, отмененный в 1956 году. Этой попытке воспротивились отдельные писатели, артисты, научные работники. Кремль получил несколько коллективных писем, два-три из них попали за границу. Тех, чьи имена стояли под ними, стали называть "подписантами". Кого-то понизили в должности, кого-то исключили из партии, кого-то просто попугали. Через пять лет Анатолий Александров под большим секретом рассказал своему племяннику, что он, оказывается, был подписантом. "Три могущественных академика, - пишет его племянник, - Александров, Семенов и Харитон, под чьим техническим контролем была основная военная мощь страны (ядерное и химическое оружие и средства доставки) написали коллективное секретное письмо в ЦК с призывом не восстанавливать культ Сталина. Они создали это письмо в единственном экземпляре, чтобы исключить утечку на Запад ( полагали, что только так могут рассчитывать на успех предприятия и на снисходительную реакцию властей). Анатолий Петрович говорил, что их письмо не имело никаких видимых последствий,как будто его и не было. Но он был уверен, что именно оно изменило намерения вождей режима, откровенно гордился этим, но предупредил, что об этом надо молчать."

Племянник молчал 23 года. Дело в том, что академик Александров считал свой шаг крайне рискованным, ждал ареста. "Незадолго до снятия Хрущева, на его 70-летии, - пишет Евгений Александров, - Анатолий Петрович произнес незапланированный, то есть, не заказанный ему, а значит и не отредактированный в аппарате ЦК тост за здоровье Хрущева как за человека, который "освободил нас от страха". Анатолий Петрович считал весьма вероятным, что преемники Хрущева ему это с удовольствием припомнят. Ожидая ареста, он принял определенные меры в интересах семьи: переписал все денежные сбережения (от сталинских премий) на детей и жену и, допуская конфискацию имущества, переместил наиболее дорогие вещи в квартиры отселенных детей."

В 1992 году Евгений Александров, наконец, нарушил молчание: в присутствии одного из сотрудников Харитона он напомнил дяде их разговор 1969 года о письме троих. Дядя сказал, что ничего не помнит. "Месяцем позже я опять был в доме Анатолия Петровича, - пишет автор. “За вечерним столом была поднята тема мемуаров: дескать, давайте начнем прямо сейчас. Он угрюмо отнекивался, говоря, что напишет, когда придет время. Мы на него наседали, и тут он взорвался: "Нет уж, хватит! Опять Еж (то есть, я Евгений Александров) будет мне что-то приписывать в присутствии Бог знает кого, да еще с магнитофоном наготове." Начав что-то понимать, я спросил его: "Вы действительно не помните той истории с письмом?" И он ответил, глядя мне прямо в глаза, явно глумливо: "Вот, как Бог свят, не помню!" И перекрестился. Ему шел 89 год. Через два года он умер, так ничего больше и не рассказав. Гвозди бы делать из этих людей!" - замечает Евгений Александров.

Так же вел себя и академик Харитон - тоже категорически отрицал свое участие в протесте против брежневской попытки восстановить культ Сталина. "Похоже, они оба, - пишет Евгений Александров, - во время хрущевской оттепели подраспрямились и посмели иметь независимое политическое мнение. А потом следующие 25 лет ползучей реставрации сталинизма вернули их на старую защитную позицию профессионального изоляционизма. И новая оттепель их уже не могла соблазнить."

Новая оттепель, о которой говорит Евгений Александров, это, вспомним, даже не горбачевская перестройка, это 1992 -й год, в прошлом осталась не только КПСС, но и Советский Союз, а они продолжали бояться. Кажется, совершенно бессмысленный страх. Первейшие академики страны должны были, кажется, понимать, что уж при Ельцине-то ни им, ни их близким ничего не грозит - наоборот, если откроется, что и они выступали против сталинизма, это только поднимет их в глазах и новой власти, и общества. На что старики, будь они живы сейчас, сказали бы нам, умным: "Девяносто второй, говорите, год? А что было в августе девяносто первого, забыли? А в октябре девяносто третьего? А по итогам последних президентских выборов кто чуть не въехал в Кремль? Так что называйте наш страх каким угодно, только не бессмысленным." Я бы сразу вспомнил, что в Кремль чуть не въехал человек, который считает величайшим историческим несчастьем преждевременную, по его мнению, смерть Сталина: мол, еще бы несколько лет - и сталинизм стал бы необратитмым, укоренился бы навечно.

"Вам приходит много писем, некоторые из них резковаты по форме. Но люди пишут о том, что у них наболело. Это крик души, поймите их, не нужно отвечать им в их стиле." Стараюсь, господин Фарафонов. Вполне понимаю и следующие ваши слова: "Хотелось бы слышать в передачах радио "Свобода" то, что объединяет людей на основе добра, терпимости и взаимной помощи. И не хотелось бы слышать то, что вызывает вражду между людьми и нациями, что разделяет их. " Понимаю вас, господин Фарафонов. Тут приходится ходить по лезвию... Господин Конопатенко из Киева пишет: "Господин Стреляный, я к вам испытывал душевное отношение, но после того, как вы дали понять, что украинский пьяница лучше русского пьяницы, что-то во мне сломалось." Это все, что можно прочитать из его письма перед микрофоном. Остальное, как говорится, щедро сеет рознь. Может быть, мы с вами помиримся на том, господин Конопатенко, что украинский и русский пьяницы друг друга стоят? И вместе с господином Фарафоновым помечтаем о том времени, когда, "из множества людей, - как он пишет, - возникнет высший общественный организм. Все государства будут объединены в одно, мирно или насильственно, - считает он, - ибо мировое развитие остановить нельзя. " Хотя это у меня минутная слабость. На самом деле мне не хочется мечтать о таких ужасах.

Господин Акопян из Москвы (или госпожа Акопян - указаны только первые буквы имени-отчества) сообщает, что ему действует на нервы мой голос, "его противно слушать," - пишет он. Сколько я мог понять, дело не только в голосе, но и в том, что оглашается. "Мы в состоянии критически оценить свою историю и теперешнюю ситуацию в стране, поэтому не старайтесь воспитать из нас инакомыслящих, это напрасный труд, - пишет господин Акопян. - Мы, русские - особые люди, большинство из нас имеет достаточно солидное образование и развитие как в политическом плане, так и в плане моральном и экономическом. Мы сами разберемся в своей стране, какую демократию или другой вид государственности нам строить. "

О некоторых письмах, что звучат на волнах радио "Свобода", господин Акопян говорит, что их невозможно без улыбки слушать: "Непонятно, с какой целью вы их читаете." С этой именно целью , господин Акопян: чтобы вы, слушая их, улыбались. Не все же время плакать, хмуриться или выговаривать нам то за одно, то за другое.

"Я задумалась, почему вам пишут, с какой целью. Ведь не все же, как Бобчинский, хотят, чтобы слушатели узнали: живет на свете такой человек. Некому нам, беднягам, рассказать о себе, о своих несчастьях. От Бога отучили, да и церковь теперь другая - в одном углу отпевают, в другом - крестят, навешали табличек: "По траве не ходить", туда нельзя, сюда нельзя. Свечу не успеешь поставить - тут же гасят и в коробку складывают, с большими деньгами пропускают без очереди. В трамвае я часто слышу: "О нас никто не думает." Гайдар, которого я уважаю, говорит, что теперь люди, слава Богу, понимают, что никакой чиновник не решит за них их проблемы. Ну, что это за достижение? Должно же быть место, где можно пожаловаться на судьбу. Вот люди и пишут вам. Радио "Свобода" для этих людей вместо церкви. Когда они вас ругают, они удовлетворяют свою потребность в богохульстве. Поэтому не обижайтесь на этих людей, для них мир пуст, на них не смотрит из красного угла строгий взгляд Николы-угодника. Хорошее сравнение: открыли банку шпрот, высыпали в море - плывите."

Самое замечательное, госпожа Орлова, - то, что часть этих рыбок, прошедших такие коптильни, каких свет не видывал, - плывут. Плывут, госпожа, Орлова! - и сбиваются в стайки, и не только для чего-то дурного, но и для доброго, для помощи друг другу.

Владимир Николаевич Коленко из Киева пишет: "Вы прочитали письмо женщины - геолога, которая училась в аспирантуре, работала в разных местах Советского Союза, а сейчас занимается огородом, цветами, весила 90 килограммов, а от земледельческой жизни похудела, поздоровела, не хнычет, не жалуется, полна сил и весела. М-да... Что будет дальше, вам уже ясно. Дальше я буду писать о том, что не радоваться надо, что выпускница аспирантуры буряки с морковкой пропалывает... Конечно, трудно найти работу по специальности. И не только у нас. Но другие на в ее положении ищут контракты по всему миру, что-то исследуют, обследуют, кого-то консультируют, дают кому-то рекомендации. Только не опускаются они до кабачковых грядок. Уж если вам, Анатолий Иванович, симпатична геолог не у дисплея, передающая свои формулы и расчеты в Венесуэлу, а среди кочанов капусты и ведер с водой для полива, то чего ждать от других! Вы прямо не сказали, что это хорошо - в грядках копаться. Вы ее оптимизмом любовались: формально вы безупречны. "

Уважаемый Владимир Николаевич, на сей раз я потеряю и формальную безупречность. Прямо говорю: на мой взгляд, это хорошо, это очень хорошо - в грядках копаться. И с высшим образованием, и без всякого образования, и на склоне лет, как эта женщина, которая за три года своими руками построила дом среди грядок, и в начале жизни.

Филимасов Владимир из Мелитополя: " Я часто вас слушаю и делаю свои выводы. Я всегда угадываю, что вы хотите сказать, сбивая с толку наш не разбирающийся в политике народ. У вас одна цель - вести подрыв неугодных вам государств, а прикрываетесь вы правами человека, демократией и гласностью, как одеялом. Вам что-нибудь доказывать бесполезно, вы, как змеи, выскользните. Я сейчас живу плохо, но родину и свой народ, честный, патриотический, не продам. А вы, так назывваемые правозащитники, - вы только ждете каждый себе Нобелевскую премию. У нас есть надежные друзья, с которыми мы можем поделиться ядерной технологией, а если это вас не успокоит, то мы с нашими надежными друзьями поделимся ядерными ракетами и поможем нацелить куда надо и тогда у вас животы заболят. Мы бедные, мы никому не угрожаем, но нам терять нечего. Вы живете хорошо, так не вынуждайте нас делать то, что мы не хочем, иначе мы, сами погибая, возьмем с собой в могилу вас всех и весь мир. Не трогай Ленина, Иуда! Он умный человек. Извините, я не грамотный. Филимасов Владимир. Мелитополь."

Уважаемый господин Филимасов! Украина пока в трудном положении, но и ей, по-моему, не закрыта дорога к лучшей жизни - к тому, чтобы было что терять. А пока что не надо терять надежды. Очень утешительно, что ваша страна не собирается содержать большую армию, отказалась от ядерного оружия , и сделала это так спокойно, что вы даже не заметили. Нет у нее и таких друзей, которые хотели бы получить от нее ядерные ракеты. Это все - большая, огромная экономия средств. Дело отныне за тем, чтобы разумно ими распорядиться. Так что не унывайте, не сердитесь, не теряйте, скажу еще раз, надежды, господин Филимасов.

Пишет Михаил Терентьев, старший механик креветколова "Пасифея": " В 1941 году мне было около четырех лет, всей деревней бежали в лес от наступавших немцев, потом вышли, все деревенские остались живы, а группу примкнувших к нам в лесу цыган сожгли, расстреляли в сарае, помню даже сам, и отец, учитель начальной школы Асей Феонович, рассказывал. Это было в деревне Ставрово, около Бочино, бывшая Польша, теперь Белоруссия. Но пишу я вам, чтобы пожаловаться на свою сегодняшнюю жизнь. Мы стоим в порту Коринто (это Никарагуа) с целью ремонта. Пишем письма домой, в Калининград, а они не доходят, оттуда тоже не получаем. Есть подозрение, что пропадают в самом Калининграде. Во время Великой отечественной войны письма-треугольники без марок ходили исправнее и быстрее, чем сейчас."

Государственная почта - одна из планетарных неприятностей, господин Терентьев, хотя вам от этого не легче. Однажды мир слишком (хлтя и не так, как Россия) невзлюбил частничество. Возобладало мнение, что такие службы, как почтовая обязательно должны быть в казенных руках. Потом спохватились, но было уже поздно: казенная почта вцепилась в общество, как клещ, отодрать ее оказалось очень трудно. Один американец говорил: "Сделайте почту частной - и на следующий день появятся конверты с клеем на любой вкус: клубничным, вишневым, банановым." Вместе с тем надо признать: хотя всякой казенной службе просто положено быть неповоротливой и расточительной, почтовая в этом ряду - не на первом месте. Во время войн и революций она падает последней. В 1918 году, в разгар большевистского террора, можно было послать телеграмму из Гуся-Хрустального в Москву ( о том, что расстреляли 70-летнюю хозяйку тамошних заводов, - внучка посылала, рассказывала мне в 1993 году в Штирии) и в тот же день доходила. Советский Союз явил собою исключение. Его развал не закончился, а начался обвалом почты (при Брежневе).

Еще одно письмо из Германии, не подписанное: " Если человек родился в бывшем Советском Союзе и хочет осесть в Германии или другой стране, он должен иметь в паспорте запись о выходе их российского гражданства, даже если он его не принимал, а за этот выход надо платить 1700 марок на двоих. Это значит, что все немцы-выходцы из Советского Союза должны почему-то платить российскому чиновнику. Мы, российские немцы, всю жизнь на привязи у московской власти, и до сих пор она распоряжается нашей судьбой. работать надо, а не крохоборничать! Почему российского чиновника должен кормить весь мир?"

То, о чем написано в этом письме, возмущает многих наших слушателей. Российские консульства не зря называются советскими заповедниками. Российские консульские пошлины несоразмерны российским заработкам. Некоторые российские консульские порядки - это порядки полицейского государства. Чтобы остаться за границей на постоянное жительство, нужно получить разрешение Москвы, хотя слово "разрешение" не употребляется, бумаги ходят по полгода, взятки кое-где берут почти открыто.

Анатолий Васильевич Сергеев из Саратова: " Мне кажется, что я выскажу горе большинства граждан России, потерявших веру в правительство, в свое будущее, в возрождение России. Я из тех людей, которые не могут найти хорошо оплачиваемую работу, живут впроголодь, не участвуют в политике, не ходят на выборы. Вы и ваше радио хорошо освещаете нашу жизнь, сегодняшнюю и вчерашнюю, но как нам быть, что делать, чтобы улучшить свое положение? Посоветуйте, у вас же целый аппарат грамотных людей. Читать письма фанатиков-коммунистов, да посмеиваться над русским Ваней-дурачком, конечно, проще... Работаете вы хорошо. Если бы вы плохо работали, вас не обзывали бы "троекуровским псом". Так посоветуйте же: что делать?"

Дорогой Анатиолий Васильевич, я теряюсь, когда получаю такие письма, не могу к ним привыкнуть - не могу привыкнуть к тому, что от нас ждут всевозможных советов, особенно таких, какого ждете вы, помощи... чтобы где-то мы навели порядок, где-то восстановили справедливость. Честное слово, не знаю, что вам делать. Мог бы сказать: ходите на выборы, не наобум голосуйте, так ведь это вас только обидит. Вы считаете, что мы хорошо освещаем российскую жизнь - большое спасибо вам за добрые слова, но это все, что мы в состоянии делать.

Закончился очередной выпуск программы радио "Свобода" "Россия вчера, сегодня, завтра". Режиссер Аркадий Пильдес, редактор и ведущий Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский: 103006, Старопименовский переулок, 13, корпус 1. Пражский адрес: Радио "Свобода", улица Виноградска, 1, 11000, Прага, 1. Чехия.