Господин Пашкевич спрашивает, что я обо всем этом думаю. То же, что и вы, Павел Матвеевич. Пока не слагают таких песен, общественное устройство вроде белорусского не может считаться законченным. А где такие песни, там и такие стихи. Одного без другого не бывает. Честь, конечно, велика, но на моем месте сегодня мог быть кто угодно. Устройства вроде белорусского легко обходятся без друзей. Но без врагов - не могут.

"У меня живет дочь с мужем и двумя маленькими девочками,“ - пишет Иванов Павел Иванович из Молдовы. - Муж получает 160 лей, она на двух детей получала 25 лей, а с декабря не получает и тех. За квартиру мы должны платить 300 лей. Как жить? На что? Купил я козу ради девочек, этих крошек, которые ждут, когда я принесу хлеб, а бабушка подоит козу. Ну, еще мамалыга спасает. Обещали нам когда-то коммунизм. А что такое коммунизм? Мы знали: это горизонт, по мере приближения к нему, он удаляется. А теперь мы слышим о трудностях переходного периода, уже 8 лет. В газетах одна критика. Правители критикуют один другого, а изменений нет. Вот раньше было: выступила газета с критикой, потом появляется статья: "По следам наших выступлений" - о принятых мерах. А сейчас всем все до лампочки. Вот Вы часто обливаете чем попало Лукашенко, - обращается он ко мне, - и вы знаете, мы вам верим немножко - и тем письмам из Белоруссии, в которых тоже склоняют "диктатора Лукашенко". Но вот один наш земляк приезжал недавно из Гродно. Он говорит, что после того, как президентом стал Лукашенко, жизнь налаживается. Сейчас и работы всем хватает, и запчастей хватает (он работает в автопарке), и жена работает, и дети учатся. Зарплата выдается вовремя, пенсию отцу жены приносят тютелька в тютельку - правда, маловато, но мы, говорит, понимаем. А у нас в Молдавии за семь месяцев прошлого года не выдали пенсию, предлагали, правда, тряпки и продукты. В райцентр надо идти пешком, а раньше было 14 автобусных маршрутов. А в Белорусссии, рассказывает наш земляк, автобусы ходят в любое село, да и в Россию сейчас есть рейсы, ездим, говорит, как в былые времена, останавливает только ГАИ. А к вам в Молдову, говорит, при въезде и выезде с Украины по два часа стоишь на таможне. Что ищут, черт знает... Вот мы и сопоставляем, - пишет мне господин Иванов, - ваши байки с действительностью. Есть у нас одна надежда. Победят коммунисты - будут изменения к лучшему, не победят - республики Молдовы не будет." Уважаемый господин Иванов, вы вольны, конечно, считать меня виноватым в том, что таких писем, как ваше, - в защиту Лукашенко, в почте "Свободы" очень мало, но Бог свидетель: ни одного из них я еще не отбросил. Их так мало, что могу оглашать все. Вы не один из жителей Молдавии, которые пишут на "Свободу" о своих невзгодах, но я остановился на вашем письме как раз потому, что в нем вы хвалите Лукашенко. Ну, и потому, конечно, что ждете возвращения коммунистов во власть ( как будто они из нее уходили). Люди, которые против коммунизма, не хвалят Лукашенко и не верят тем, кто рассказывает, как хорошо сегодня в Белоруссии. И правильно делают, потому что плохи дела у Лукашенко, Павел Иванович, плохи, бедствует его народ. Не может не бедствовать народ в стране, где слагают песни о вожде. Тут связь прямая. В стране, где слагают песни о вожде, все зажато. Иначе такие песни не слагаются. А там, где все зажато, плохо растут хлеба. Заводы, правда, гудят и дымят, но то, что они выпускают, никому не нужно, и все в конце-концов летит под откос, и если бы не мамалыга и коза, было бы совсем плохо, - знаете лучше меня.

Письмо из Гайворона Кировоградской области. Подписано двумя буквами Р.С. Может быть, фамилия указана на конверте, да он у меня где-то затерялся. Большая просьба: разборчиво указывайте себя не только на конвертах, но и в письмах. Господин Р.С. предлагает "Свободе" две басни собственного сочинения, обе на украинском языке. В первой главное действующее лицо - боров. Его выпустили погулять, и он тут же наделал вреда в огороде. Дворняга по кличке Бровко в ужасе: "Что ты наделал?!" - " Брани хозяина, он виноват, - отвечает боров. - Не воткнул мне проволоку в рыло." - " Ты вон на пороге кучу навалил. Тоже хозяин виноват? Не воткнул тебе проволоку в зад?" Мораль сей басни звучит так: "Щоб звынувачуваты владу, збагны сперва свынячу ваду." Прежде, чем обвинять власть, постигни свиной норов. "Свинья и при демократии свинья," - добавляет автор прозой. Во второй его басне главное действующее лицо - дворняга Бровко. Тоскливым воем он оплакивает умершего хозяина. Баран недоумевает: " Почему ты воешь? Он всю жизнь продержал тебя на цепи, лупил. Помнишь, как ты скулил, бывало?" - " Он меня учил!" - защищает пес покойного хозяина и продолжает выть. "Так что - чему удивляться, Анатолий Иванович? - заключает баснописец. - "Раньше была дисциплина", - слышите вы со всех сторон. - "Все жили хорошо. "- "Все было." - "Вот до чего довели демократы!" Долго еще будем это слышать. Дворняга провел жизнь на цепи. Его кругозор был определен длиной этой цепи. Объедки с хозяйского стола были его кормом. Знал свое собачье дело: на все незнакомое, новое бросаться и лаять. Подумал бы теперь своей головой. Когда мы лучше жили? Всегда все было не слава Богу, не одно, так другое. Наелись кукурузного хлеба. Зато увидели столько всего за жизнь одного поколения, что десяти поколениям во сне не снилось. И как повезло: живы остались! Так на что жаловаться, с чего скулить? Это просто грех."

Письмо из Удмуртии, из Воткинска: " Слушаю вашу программу "Россия вчера, сегодня, завтра" и думаю иногда: занятно было бы послушать подобную программу в Америке: "Америка вчера, сегодня, завтра" или в Германии: "Германия вчера, сегодня, завтра." Так же костерят верхотуру? " Конечно, не так , скажу автору этого письма, - в России ведь особые, исключительные обстоятельства, но костерят. И костерят в аккурат за то же: за то, что верхотура больше заботится о себе, чем о гражданах. Гражданам тоже достается - одним от других. И тоже за то же (простите такую рифму): за то, что больше заботятся о себе, а не о ближних. Письмо, в котором этот вопрос, печальное: оно от инвалида. "Неходячий, - пишет он о себе, - сорока восьми лет. Живу в одном экземпляре. Ни коляски, ни компьютера. Из дома без посторонней помощи не выбраться, такие у нас дома." Просит передать его обращение к российским триллионерам, чтобы построили в Воткинске жилой дом, который был бы удобен для инвалидов. Как на Западе... "Иначе, - пишет, - прямой путь - в богадельню. Если бы это была немецкая или там бельгийская богадельня, а то ведь наша, расейская. Это не богадельня, а дурдом, да семь месяцев зимы. Быстро превратишься в придурка. Мечтается: удрать туда, где удобнее таким, как я, где нашлась бы какая-нибудь богатая и умная женщина, которой пригодился бы домашний секретарь-сторож с неиспорченной совестью. Образованьице средненькое, работы мало. Шахматы. Игра на балалайке. Слушаю Вас по утрам."

Одинокая, бездомная, старая, но еще, по ее словам, здоровая и работающая сельская учительница просит обнародовать к сведению "богатых и добрых людей" свой банковский счет. На нем 2 тысячи рублей. Тоже хочет с нашей помощью собрать деньги на жилье. В Ставропольском крае у нее был домик. Продала его, решив переехать в Белгородскую область. Кто-то (из письма неясно, кто) заверил ее, что она без труда устроится на новом месте. Приехала в село, с массой вещей, с кошками и собачатами (это из ее письма). Поместили ее в игровом зале детсада, где она и живет уже два года. Считает, что в ее беде виноваты бездушные люди, среди которых и президент России, писала ему. Прислала нам номер своего счета, потому что "больше обращаться некуда и не к кому, я в ужасе, никому до меня нет дела", - так пишет. Мне уже приходилось вступать в эти тяжкие объяснения с нашими слушателями. Надо время от времени повторяться... Радиостанция "Свобода" не имеет возможности заниматься благотворительностью или налаживанием благотворительности. Представьте себе тысячи и тысячи писем с номерами банковских счетов. Где взять время на обнародование их? Кто слушал бы радио, на волнах которого, вместо обычных сведений о России и мире, звучали бы счета обездоленных россиян? Где взять средства на проверку, если мы ограничены даже в расходах на почту и телефон? Поймите нас, пожалуйста, и не обижайтесь. Американская казна расходует на благотворительность больше всех в мире. Огромные деньги! Но средства на радиостанцию "Свобода" - это другая статья, использовать их не по прямому назначению запрещено.

" Не хочу вас обидеть, Анатолий Иванович, - пишет Виноградова Надежда Евгеньевна, - но не переливание ли из пустого в порожнее - ваша работа? Не толчение ли воды в ступе? Что люди вам пишут, это понятно: душу изливают в своих письмах. Тысячи писем одного и того же содержания: было хорошо, стало плохо или наоборот, было плохо, стало хорошо. Ждут ответа, он следует, тенденциозный, конечно, но это как водится. Но ведь и тенденция письма по первым словам угадывается. Так в чем же дело? Что заставляет вас совершать и совершать этот ритуал? Ничуть не обижусь, если Вы скажете что-нибудь вроде: "Не суй свой нос в чужой вопрос" или: "Не нравится - не слушай." Иногда и мне приходит в голову что-то похожее, Надежда Евгеньевна. Но передачу слушают, а закрывать лавочку, пока в ней есть покупатели , невежливо и невыгодно. Я бы сказал: невежливо - значит и невыгодно. Мы также не даем себе забывать, что у нас не только постоянные слушатели. Кто-то настраивается на волны "Свободы" от случая к случаю, кто-то - первый раз. Это я к тому, что мы, к счастью, не всем надоедаем даже по не зависящим от нас причинам. Наконец, наша почта все-таки не остается неизменной. Год назад писем, в которых говорилось: было плохо, стало хорошо или, во всяком случае, не стало хуже, я почти не находил. Сейчас уже могу рыться в них, выбирать лучшие - такая роскошь. Вообще, читать письма не только утомительно, но и приятно. Так я отвечаю на ваш, Надежда Евгеньевна, вопрос, зачем это нужно мне лично.

Закончился очередной выпуск программы радио "Свобода" "Россия вчера, сегодня, завтра". Режиссер Аркадий Пильдес, редактор и ведущий Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский: 103006 Старопименовский переулок, 13, корпус 1. Пражский: Радио "Свобода", улица Виноградска, 1, 11000. Прага, 1. Чехия.