Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[01-02-00]
Факты и мненияВедущий Лев РойтманЗачем России словацкий ядерный мусор?Лев Ройтман: Примерно 200 миллионов долларов уплатит России Словакия за переработку и захоронение отходов ядерного топлива. 300 тонн отходов с атомной электростанции в Богунице должны быть доставлены на челябинский комбинат "Маяк". Как вы относитесь к этому? С таким вопросом наш корреспондент Марина Катыс обратилась к нескольким москвичам. Один из ответов: "Я против этого. В нашу страну не надо ввозить чужого мусора. Нужно думать не только о временной выгоде, а и о своих детях". В самом деле, нужен ли России этот бизнес? Более того, нужен ли он Словакии? В Германии проблема транспортировки радиоактивного мусора - это постоянный предмет общественных раздоров. Обо всем этом наш разговор. Участвуют: из Москвы Лидия Попова, директор Центра ядерной экологии и энергетической политики социально-экологического союза; из Братиславы президент Института общественных проблем Григорий Месежников; и из Бонна наш корреспондент Евгений Бовкун. Ядерные отходы из Словакии будет на коммерческой основе перерабатывать челябинский комбинат "Маяк". Это примерно 300 тонн с доставкой в 10 приемов. Лидия Владимировна Попова, вы слышали мнение москвички - категорическое "нет" этой сделке. Ваше мнение? Лидия Попова: Мне кажется, что эта москвичка, насколько я поняла, просто человек с улицы и не является специалистом, интуитивно совершенно правильно понимает, что отработавшее ядерное топливо это радиоактивный отход, это мусор ядерный. Так оно на самом деле и есть, чтобы не говорили нам атомщики. И я согласна с таким интуитивным подходом. Кстати сказать, в Соединенных Штатах такое объединение - отработавшее ядерное топливо и высокоактивные отходы законодательно объединены в одну категорию. Так что, мне кажется, что Россия должна будет в конце концов признать, что отработавшее ядерное топливо это не некий вторичный ресурс, из которого можно добывать недовыгоревший уран и так далее, а это высокоактивный отход, очень опасный для окружающей среды, для здоровья персонала и для населения, в случае, если произойдет какая-то авария. Лев Ройтман: Лидия Владимировна, чем объяснить, кроме естественной долларовой прибыли, что Россия идет на этот ядерный, скажем так, туризм и не только ведь через российскую территорию он подойдет в Челябинск? Лидия Попова: Во-первых, так уж сложилось исторически. Когда Советский Союз строил атомные станции в странах бывшего социалистического блока, то само собой подразумевалось, что Россия забирает отработавшее ядерное топливо. Всегда заявлялось, что Россия исповедует, вот я подчеркиваю это слово, атомщики так и говорят, исповедует замкнутый топливный цикл и предполагалось, что все это будет перерабатываться на заводе РТ-1, на "Маяке" в Челябинской области, а затем и на заводе РТ-2 в Красноярском крае, если этот завод будет построен. Потом, когда Россия стала правопреемницей Советского Союза, зашла речь о том, чтобы закреплять это договором при подписании соглашений межправительственных. Предусматривается всегда в таком соглашении, что Россия поставляет топливо для построенных атомных станций, тех, что Советский Союз построил, и забирает отработавшее ядерное топливо. Это, так сказать, исторически. А психологически и корпоративно, я бы сказала, атомщики в своих статьях, чиновники Минатома, тогда Средмаша, очень высокого уровня писали в журнале "Атомная энергия", в частности, я сама читала эти статьи, что для того, чтобы сделать эти договоры по строительству атомных станций, по обеспечению их топливом из Советского Союза, из России привлекательными, надо обязательно забирать отработавшее ядерное топливо. Но и конечно никакой речи не шло о том, чтобы после переработки возвращать радиоактивные отходы в ту страну, откуда к нам весь этот мусор прибывает. Это частный случай то, что происходит сейчас с атомной электростанцией Богуницы. Тоже самое было с Финляндией. Финляндия в конце концов при активной деятельности скандинавских "зеленых" приняла решение не посылать отработавшее топливо с атомной станции для переработки на "Маяке". Были конфликты с транспортировкой отработавшего топлива с электростанции "Пакш" в Венгрии. Вот к моему удивлению, венгерские "зеленые" вели себя довольно-таки пассивно. В Болгарии тоже были, но маленький конфликт. Там одна группа протестовала против транспортировки отработавшего ядерного топлива в Россию. Но этот конфликт разрешился благодаря тому, что молдавский парламент принял решение не предоставлять транзита этих эшелонов на "Маяк" для переработки. Сейчас ситуация, я бы сказала, хуже гораздо. Потому что сейчас речь идет о том, чтобы изменить российское законодательство, закон об охране окружающей природной среды, который по сути дела запрещает ввоз в Россию радиоактивных отходов и других материалов для хранения или захоронения. Речь там не идет о переработке, но для хранения или захоронения. Сейчас есть попытки, они были предприняты депутатами предыдущей Государственной Думы, изменить этот закон, переписать полностью статью, которая вводит такой запрет на ввоз в Россию ядерного мусора. Был разработан проект закона о хранении и переработки отработавшего ядерного топлива, радиоактивных отходов. И речь идет уже о том, чтобы за деньги брать для хранения, поскольку перерабатывающих мощностей не хватает в России, и брать вот этот мусор из Японии, Тайваня, Южной Кореи, Швейцария была заинтересована, из любой страны, которая захочет избавиться от отработавшего топлива и радиоактивных отходов. Лев Ройтман: Спасибо, Лидия Владимировна. Вы имели в виду, говоря о Болгарии, атомную электростанцию в Козлодуе, которое все проржавело, с ужасом смотришь на эти снимки, эти телерепортажи о состоянии этой электростанции атомной, построенной при участии еще Советского Союза. Вообще следует сказать, что эти ядерные станции с реакторами чернобыльского типа, они везде в чем-то технически дышат на ладан. Например, "Ингалина" в Литве, шведы совсем недавно сообщили, что выделяют еще 10 миллионов долларов на поддержание этих реакторов на должном, приемлемом уровне безопасности. Такие же реакторы работают в Сосновом Бору в Ленинградской области и так далее. Но можно думать, что проблем, которые возникли у России с Молдавией, которая воспротивилась перевозке ядерных отходов через свою территорию из Козлодуя в Болгарии, что проблем таких с Белоруссией, через которую, кажется, пойдут отходы словацкие, не будет. А сейчас Григорий Месежников, Братислава, как у вас отнеслись к этому соглашению? Это, как будто бы, в интересах Словакии? Григорий Месежников: Я бы хотел сказать, что в этом деле на первый план в Словакии вышли прежде всего экономические и политические соображения. Кстати, ошибаются те, которые думают, что Словакия как можно скорее хочет избавиться от радиоактивных отходов, отправив их в Россию. Отнюдь нет. Хотя, конечно, есть люди, которые, действительно, хотели это сделать как можно скорее. Но тем не менее, причиной возникшего в последнее время в Братиславе оживления, связанного с намечаемым вывозом радиоактивных отходов в Россию, стали как раз разногласия по поводу того, а стоит ли вообще вывозить отходы в Россию. Дело в том, что согласно подписанному межправительственному рамочному соглашению, Россия забирает у Словакии радиоактивные отходы, складирует и перерабатывает их, а потом, после переработки, через 20 лет она должна их возвратить в Словакию. Естественно, делает это не просто так, а за немалые деньги. А те в Словакии, кто поддерживает этот план вывоза ядерных отходов в Россию, исходят из того, что Россия забирает и перерабатывает ядерное вторсырье в счет погашения части своего долга, достигающего сумму почти миллиард долларов. Во всяком случае, так до сих пор дело и обстояло. И было известно, что Россия, хоть и не рвется выполнять свои обязательства по задолженности, тем не менее именно таким образом решен вопрос о вывозе радиоактивных отходов должен быть. Однако, журналисты выяснили, что в недрах руководства энергетической системы Словакии возник другой вариант, который, якобы, имел гораздо больше шансов на реализацию и поэтому, в принципе, именно экономическая и политическая сторона вышла сейчас на первый план. Журналисты выяснили, что в октябре прошлого года руководство словацкой энергосистемы одобрило план вывоза в Россию двух эшелонов отходов, причем не в счет погашения российского долга Словакии. Естественно, это вызвало оживление, как я уже сказал, в Братиславе, потому что в данном случае Словакии просто пришлось бы платить за вывоз, за переработку и хранение отходов двух действующих атомных электростанций. Называлась, причем, довольно большая сумма, выходило 700 долларов за килограмм отходов, в общей сложности, как вы уже, Лев Израилевич, сказали, 200 миллионов долларов за отправленные эшелоны. Естественно, все это вызвало большую дискуссию и довольно четко обозначилась позиция противников этого плана, которые говорят, что, в принципе, Словакии было бы выгоднее складировать отходы на своей собственной территории. Они просто подсчитали все расходы и вышло, что если Словакия будет складировать ядерные отходы на своей территории, это обойдется в 3,5-4 раза дешевле. Управление ядерного надзора сообщило, что хранилище, которое построено недалеко от атомной электростанции в Маховцах, может принять весь этот ядерный мусор и держать его там 30-40 лет. Лев Ройтман: Спасибо, Григорий Месежников, Братислава, за эту информацию. В Германии с мая 98-го года прекратились вообще перевозки ядерных отходов по территории Германии. И вот сейчас принято техническое решение о том, что эти перевозки могут возобновиться в пределах Германии. Однако, министерство экологии, министр экологии Юрген Тритин, "зеленый", пока еще не торопится давать подобное разрешение, полагая, что полной надежности у этих контейнеров, безопасности нет. Евгений Бовкун: До прихода "красно-зеленого" правительства к власти, в то время, когда "зеленые" находились еще в оппозиции, эта партия составляла основу такого движения против ядерной энергии, требовала выхода из ядерной энергетики вообще и прекращения транспортировки ядерных отходов по территории Германии. С приходом к власти "зеленых" это положение несколько изменилось и по отношению общественности стало меняться. Ну я скажу просто несколько слов о роли энергоносителей. В Германии вообще первое место среди энергоносителей здесь занимает формально бурый уголь, и в последние годы большую привлекательность приобретает газовое топливо. А что касается атомной энергии, то по чисто объективным причинам и по мнению специалистов будущего здесь в Германии у нее нет. В Германии уран не добывают с конца 80-го года, он импортируется, правда, для АЭС, и его поступление обеспечивается за счет участия немецких горных компаний в разработке иностранных залежей. А доля атомной энергии в системе энергоснабжения составляет где-то около одной третьей. Причем, постоянно сокращается. В 98-м году она упала с 35 до 33%. В то же время потребность в самих атомных станциях сократилась. В стране 23 АЭС, 10 из них уже практически закрыты, а мощности оставшихся задействованы всего на 30-40%. То есть этого хватило бы на все холодные зимы. Поэтому сейчас вопрос так остро не стоит о выходе из ядерной энергетики. Но зато резче, гораздо резче встал вопрос о транспортировке ядерных отходов из закрытых атомных электростанций, нужно куда-то их вывозить. В стране есть два так называемых промежуточных хранилища, и до 98-го года туда ходили такие специальные поезда, которые здесь называются "кастос", с контейнерами, где находились отработанные стержни. Часть этих отработанных стержней хранится во Франции, и канцлер Шредер обещал их вывести. Обещал вывести, несмотря на существовавший до недавнего времени запрет транспортировки. А теперь, после того, как формально принято решение разрешить транспортировку этих ядерных отходов, конечно, возникли очень оживленные дискуссии. И "зеленый" базис, противник ядерной энергии обещает, что они опять будут выходить, как говорится, на рельсы, если до этого дойдет. Общественность, конечно, против, в том числе и многие члены партии "зеленых", в частности министр экологии Северного Рейна принципиально против решения, которое принял министр экологии Юрген Тритин, возобновить эти транспортировки. Они должны возобновиться с августа, но это решение Юрген Тритин принял для того, чтобы договориться с ядерными энергетиками, с промышленниками. Потому что они не согласны начать отключать электростанции до того, как будет решен вопрос о судьбе вот этих ядерных отходов. Лев Ройтман: Спасибо, Евгений Бовкун, Бонн. Вы упомянули шумные дискуссии, я об этом тоже говорил вначале передаче. Мы таких шумных дискуссий в России, однако, не видим и не слышим. Быть может, к сожалению, каковы бы ни были позиции сторон, но в Германии вопрос осложняется еще и парадоксальным образом тем, что переработчики ядерных отходов во Франции и в Англии, туда поступают ядерные отходы из Германии, требуют, чтобы Германия поставляла эти отходы, иначе они грозят умопомрачительными мультимиллионными штрафными санкциями. Но это другая немножко ситуация, нежели в России, где, как я сказал, этих дискуссий на особо громком уровне не слышно. Лидия Попова: В России действительно не идет, наверное, шумных дискуссий, которые выносятся в общество. Но самом деле идет такая довольно активная борьба против и атомной энергетики, и транспортировки отработавшего топлива, ядерных отходов и против изменения закона об охране окружающей природной среды в самом экологическом движении. Надо просто учитывать реалии российские. Мы все прекрасно помним вот этот ужасный случай, который в Сочи, по-моему, произошел, когда по глупости, по случайности, по халатности, не по злому умыслу, я уверена, у девушки, которая протестовала против загрязнения атмосферы транспортом в городе Сочи, оторвало кисть, грузовик, к которому она приковалась. Как это принято на Западе, "зеленые" приковывают себя к видам транспорта, к дверям министерств, к деревьям, которые они не хотят, чтобы срубали и так далее. Вот наши "зеленые" тоже пошли по такому пути, они приковали себя, одна девушка так пострадала. Другой случай, это, я знаю, что молодые радикально настроенные "зеленые" протестуют против переработки какого-то электронного лома в городе Касимов около Рязани. На вот этот вид деятельности не было получено положительного заключения экологической экспертизы и вообще все шло с нарушениями. И ребята решили устроить лагерь протеста, чисто мирный лагерь протеста. Ну и вот владельцы завода этого, который должен перерабатывать электронный лом, наняли каких-то уголовников, ребят избили. Милиция, кстати сказать, потворствовала такой ситуации, насилию этому. Ребят забрали в милицию, там кому-то в ухо дали и так далее. В общем, для "зеленых" такие активные акции протеста, они чреваты потерей здоровья и, я думаю, жизни иногда. Потом мы знаем прекрасно эти истории с Александром Никитиным, с Григорием Пасько, которые подняли голос, Никитин как специалист, Пасько как журналист, против преступного обращения с радиоактивными отходами. И мы знаем ситуацию, Никитин 4 года боролся со следователями ФСБ, пока суд петербургский не вынес решение в его пользу. Так нет, прокурор опротестовывает. И вот недавно была встреча представителей экологических организаций с руководством ФСБ, и там представители ФСБ говорили, что они уверены, что Никитин и Пасько раскрывали государственные тайны, и они уверены, что кассационные жалобы прокурора в отношении Никитина и в отношении Пасько будет удовлетворена и оба они все-таки будут осуждены. Но тем не менее, и в Челябинской области, и в Красноярском крае, на Дальнем Востоке очень активно ведут работу "зеленые". Но не с помощью акций, а с помощью лоббирования, пытаясь убедить лиц, принимающих решения, администрации свои в том, что на самом деле в России есть замена атомной энергии. Если в Германии 30%, это, я думаю, энергии производится атомными станциями, то в России это где-то 12%, а общем топливном балансе атомная энергия занимает всего 3% в России. Лев Ройтман: Спасибо, Лидия Владимировна. В заключении еще одно мнение из того опроса москвичей, который проводила Марина Катыс. Не все так просто, и этот ответ - это мнение, которое вполне так же вполне уместно в контексте той дискуссии, которая ведется в связи с этой сделкой - ядерные отходы из Словакии в Челябинск: "Я стою на жесткой позиции того, что договор должен быть исполняем. Для меня проблема заключается совершенно в другом. В том, чтобы их приемка и переработка были безопасны для жителей России и тех территорий, по которым следует этот достаточно опасный груз. И конечно, тех территорий, где живут люди, которые будут перерабатывать это топливо, и те, которые живут в районах, сопредельных с фабриками, которые будут этим заниматься. Вот это колоссальная проблема, это огромный вопрос. И мне представляется, что главная опасность здесь, потому что здесь еще слишком много неясного. И зная, к сожалению, традиции советского времени, я могу себе спокойно представить, что в большинстве случаев жизнями конкретных людей пренебрегают и будущим конкретных людей пренебрегают, здоровьем их и их детей". |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
