Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[16-06-05]
Поверх барьеровКороткий метр фестиваля "Кинотавр" и мир глазами "Маленькой Катерины"; Победители фестиваля "Кинотавр"Ведущая: Марина Тимашева Со 2-го по 13 июня в Сочи проходил 16-й Открытый российский фестиваль "Кинотавр". Нынешние его владельцы - глава холдинга СТС-медиа и продюсер Игорь Толстунов выполнили обещание: все было как-то более собранно и по-деловому. Вместо поп-звезд на площади выступал биг-бэнд Игоря Бутмана, да и сами церемонии открытия и закрытия выглядели очень интеллигентно. Отдельной благодарности заслуживает их режиссер Алексей Агранович. Что касается конкурса, то начну я с самого сильного и главного впечатления фестиваля. С документального фильма "Маленькая Катерина", сделанного молодым режиссером Иваном Головневым. Маленькая Катерина - это девочка, живущая в чуме в поселке Казым Ханты-Мансийского округа. В первых эпизодах ей 2 года. Вокруг нее - только тайга и ее собственная семья. Это крохотное чудо с совершенно круглым лицом очень много работает. Да-да, нам, чьи дети до трех лет ходят в памперсах и до четырех сосут соску, сидя в коляске, понять это сложно. Ее мама все время рядом, но не принуждает, не заставляет и не поучает дочку, только время от времени помогает, например, если малышка сама не может ухватить два полена сразу. Благодаря Ивану Головневу, вы узнаете странный мир, в котором действуют незнакомые законы, и проникаетесь к нему любовью и уважением. Правда, в финале в кадре появляется нефтяная вышка. Никаких пояснений, никаких "зеленых" лозунгов - все и так ясно. О его работе, представленной в номинации "Короткий метр", я разговариваю с режиссером фильма Иваном Головневым. Ваша фамилия происходит от той же фамилии, которую носит ваш отец, книги которого я читала и знаю его как блестящего ученого. Каким образом отец влиял на ваш выбор? Иван Головнев: Мой отец меня с раннего возраста брал с собой в экспедиции. Я впитывал в себя все этнические вещи. Изучить сложнее, чем впитать и понять. Это в какой-то степени выразилось теперь, когда я сделал этот фильм. Что касается конкретно работы над "Маленькой Катериной", то проект был организован отцом. Мой отец возглавляет этнографическое бюро, которое по заказу Ханты-Мансийского окружного государственного музея должно было снимать документальный сериал о традиционной культуре малочисленных народов. В силу этого, я как нанятый исполнитель, первоначально выезжал в самые труднодостижимые точки. Это важно, потому что там можно найти те остатки традиционной жизни, традиционного хозяйства, которым живут совсем редкие семьи среди хантов. На территории, где я работал, где снимал фильм "Маленькая Катерина" (это Белоярский район), собственно, семья этой девочки - единственная, которая осталась там вести присущий им образ жизни. И отец, отсмотрев материал, который я привозил, определил, что Катерина может быть героиней самостоятельного фильма, и всячески мне помогал в организации новых поездок. Марина Тимашева: Меня совершенно поразило то, что вы называете, сколько ей лет и месяцев. Это очень характерно для женщины, которая родила ребенка, и она все время говорит - два годика и три месяца. Но меня совершенно поразило то, что вы - молодой мужчина - поступили так же. Иван Головнев: При съемках фильма "Маленькая Катерина" я хотел добиться максимального документализма. Я дожидался того момента, когда люди начинали просто жить своей жизнью, а я, отстраняясь, отодвигал свое авторство куда подальше. С каждым месяцем действительно девочка становилась другой, и это важно, с одной стороны, с точки зрения соблюдения документального выстраивания хронологического принципа, с другой стороны, действительно, маленький человек меняется иначе. Марина Тимашева: У меня все время было ощущение, что камера закреплена на уровне роста этой девочки. Иван Головнев: Точка съемки - уровень ее ростика - для меня имела большое значение. Мне было, с одной стороны, как-то внутренне, интуитивно удобнее снимать ее, условно говоря, с колена и, кроме того, это действительно та точка, с которой она видит мир. Камера на уровне ее роста действительно помогает выразить художественный прием - мир глазами ее. Марина Тимашева: В какой момент люди перестают обращать внимание на присутствие в их жизни постороннего, другого человека? Иван Головнев: Я не относился к ним как к материалу экзотическому, как к предмету экзотики, как к каким-то младшим братьям. Они очень чувствующие люди, и они чувствуют фальшивишь ты или они могут тебе довериться и продолжать существовать рядом. Так получилось, что мы по-человечески стали интересны друг другу, почти друзьями. У нас был недавно разговор с режиссером Кареном Геворкяном, который в свое время сделал фильм "Пегий пес, бегущий краем моря" на материале нивхов. И он мне сказал такую вещь: "Ты знаешь, они меня многому научили". Там, на севере, в этих странных местах, на этом пограничье времен, культур иные импульсы, чувства выходят на первый план. Условно говоря, никакой суеты там напрочь нет, максимально естественные условия существования. Природа, которая является ковром, полом, потолком, стенами, в которых они живут. В хорошем смысле периферия цивилизации, где мне очень интересно, я там будто питаюсь, будто заряжаюсь какой-то энергией для того, чтобы существовать потом в этих для меня не очень удобных условиях тусовок, сует. Есть перед нами культура, и мне глядение в зеркало другой культуры всегда удобно для того, чтобы более четко видеть себя и свою культуру. Марина Тимашева: Сначала, когда я увидела, что это маленькое солнышко смешное что-то делает, я подумала, что она играет. И только позже поняла, что она работает, как взрослая Иван Головнев: Если можно официально сформулировать, то это такой вариант педагогики. Девочка всегда с мамой, копирует маму. У этих детей есть игрушки, которые изготавливаются из разных природных материалов, она в некоторых кадрах играет ими, такие с рожками маленькие олени, она их кормит хлебом. Ребенок через игру осваивает какие-то сложные вещи. Если есть элемент игры в действиях, связанных с кормлением животных, с какими-то хозяйственными делами, то этот элемент игры является трамплинным для взрослого практического применения этих навыков. То, как она задувает спичку - это, с одной стороны, смешные отношения между родителями и ребенком, с другой стороны, - это очень большой навык, заменяющий те надписи, которые мы с детства привыкли видеть, "детям спички не игрушка" и так далее. Очень мало специального внимания уделяется ребенку, не идут в назидания, конкретные указания: пойди сделай то, пойди сделай это, она сама пытается встроиться сразу в жизнь своей семьи. С самого раннего возраста чувствует, что она должна хоть немножечко, да помогать - это условие выживания. Марина Тимашева: Как вы считаете, именно для этой девочки все то, чему она сейчас научится, уже не будет нужно? Иван Головнев: Знаете, если все пойдет по обычному сценарию, как это происходит во многих случаях с ними, то ситуация будет выглядеть следующим образом. Их земли и прилегающие территории выкуплены нефтяной компанией. Местных жителей коренных выгоняют оттуда. Им дают отступные, вроде снегохода, какой-то помощи финансовой или переселяют их в поселок. Там нет никакой занятости, там нет никакой работы, все колхозы и оленеводческие и рыболовные хозяйства развалились вместе с советской системой, и люди очень быстро деградируют и умирают. Это связано и с проблемой пьянства, и с проблемой постоянного безделья и, кроме того, видимо, есть какая-то культурная досада. Они потеряли необходимость выживания в своей культуре, а для них это означает гибель. Я думаю, что девочку ждет интернат, где детей по-прежнему отрывают от родителей, собирают с разных мест. Они там очень быстро обучаются достаточно плохим вещам. Произойдет культурная нивелировка, культурная деградация, они не имеют никаких перспектив. Единственное, есть попытки сейчас у них создавать нечто вроде своих общин, которые объединяют людей для ведения хозяйства, потом продажи добытой продукции. Но это все в очень еще формирующемся состоянии. Марина Тимашева: Маленькая Катерина и большой режиссёр Иван Головнев открыли нам дверь в незнакомую жизнь. Пока эта жизнь окончательно не исчезла, успела ли наука разобраться в её устройстве? На вопрос отвечает Илья Смирнов с книгой в руках, на обложке книги - знакомая фамилия "Головнев" - отец режиссера. Илья Смирнов: Можно долго перечислять регалии учёного и путешественника Андрея Владимировича Головнёва, но, наверное, самый высокий титул - то, что на пресс-конференции в Салехарде его представили "великим учителем ненецкого народа". И не только ненецкого. Его книга "Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров" - энциклопедия традиционных культур уральской большой семьи, а это как раз финно-угорские и самодийские народы, чьи общие предки пришли в Западную Сибирь в 6 тысячелетии до нашей эры. К обским, от реки Обь, уграм относятся ханты и манси. В отличие от всеми любимых древнегреческих "Мифов и легенд" Куна, книга Головнёва научная и взрослая - в ней не подретушированы такие источники, как, цитирую, "убивали крещёных и по древнему своему обычаю, вырезывали их сердца и ели", или изощрённые расправы над женой за так называемую "измену" - привязать раздетую к дереву на съедение насекомым или - за волосы к нартам и пустить оленей по лесу. Зафиксировано как раз у угров. Я обратил внимание не для щекотания нервов, а чтобы лишний раз предостеречь от некритического умиления первобытностью, в духе известной теории Руссо. В любой культуре перемешано много разного. То, чему нам не грех поучиться - чувство неразрывной связи с природой, утерянное в мегаполисах. Цитирую: "сваренную еду ставят на пенёк, рядом кладут ложку и ждут, пока не выйдет пар - пища духов. На Казыме подобное приношение адресуется менквам:" Менквы - остроголовые существа, сотворенные "верхним богом" Нуми - Турумом из стволов лиственницы, опасные для людей, но, с другой стороны, состоят с ними в родстве и могут помочь. Объяснение обряда: "много не давая, много не брать, ничего в лесу не присваивать зря". В костер - только сухое дерево, лишние дрова складывают и прикрывают берестой до следующего раза, чтоб зря не рубить. Если зимой для ночлега понадобились ветки, надо извиниться перед деревом и объяснить, что человек не может спать на снегу. Такое же отношение к воде, к зверю, к рыбе - кто бросил живую рыбу в кипяток, менквы самого съели заживо. И кто из нас после этого дикарь: таёжный охотник или городской суверенный потребитель, который выбрасывает вполне пригодную вещь, чтобы купить более модненькую? Наверное, кинозрители обратят внимание на жёсткое разделение не только женских и мужских обязанностей (деревянную посуду делает мужчина, берестяную женщина), но также углов в жилище, табуированных для другого пола, священных мест, еды. Мужская одежда хранится, даже сушится отдельно от женской. Половой апартеид - конечно, не пример для подражания, но любопытное явление. "Мусик, где мой гусик?" и "Посуда - не мужское дело" уходят корнями в глубокую старину. Целая глава посвящена браку и собственно интимным отношениям, которые называются в буквальном переводе "поедание нутром". Замечательное исчисление времени: котлами, короткое время - "закипание котла с чаем". 600 страниц пересказать невозможно и за пять котлов с мясом - отмечу то, что касается мифологии. Мир, который описывает Головнёв - это чересполосица племён и хозяйственных укладов, где сами этносы, определяемые обычно по языку, распадаются на цепочки диалектов, так что чужое племя, обитающее рядом, бывает легче понять, чем своих отдалённых соплеменников. Естественно, в такой ситуации и мифология не может быть стройной, у греков-то она приобрела некоторую (относительную) стройность усилиями филологов, а в тайге таких не водилось, так что мы имеем невероятное разнообразие версий и ипостасей. Вот вам сценарии для фильмов! Культурный герой Мир-Суснэ-Хум известен под 16 разными именами. И в мифологической чаще исследователь прокладывает тропинки: небесный бог хантов Нуми-Турум, с одной стороны, родня ненецкому коллеге Нуму, с другой - эстонским и финским богам грома Таара, Тоора, от которых один шаг до скандинавского Тора. Напомню заодно, что Русь - Россия - выросла из федерации как индоевропейских, включая славянские, так и финно-угорских племён. Хоть автор книги и отмечает (справедливо), что "усилие по сохранению способно до неузнаваемости изменить сохраняемое" - всё-таки будет стыдно, если мы не постараемся хотя бы искусственными мерами, но сохранить последние островки того мира, из которого сами происходим как государство. Марина Тимашева: Вернемся к самому фильму "Маленькая Катерина". Он не получил призов жюри короткометражного метра, надо полагать, только потому, что уже был удостоен главной награды фестиваля "Сталкер". Гран-при взяла лента Эдуарда Парри "Двое" - на мой взгляд, самая, что ни на есть традиционная, хотя профессионально крепкая работа. Жюри конкурса короткометражных фильмов возглавляла Людмила Кожинова, драматург, педагог и уважаемый мастер курса во ВГИКе. Людмила Александровна, что вообще называется короткометражным фильмом? Людмила Кожинова: Любое произведение, которое меньше 60 минут или, по телевизионным теперь форматам, меньше 52 минут. Ничего другого не вижу. Марина Тимашева: Людмила Александровна, вот внутри этого короткометражного смотра уже не первый год есть и игровые фильмы, и фильмы документальные, и фильмы анимационные, а есть и еще и смешанные, скажем, документально-постановочные или что-то в этом роде: Людмила Кожинова: Появился на этом конкурсе впервые фото-фильм - это монтаж фотографий, где есть внутрикадровое движение. Марина Тимашева: Как вам кажется самой, не было бы разумнее делать по этому конкурсу три награды? Людмила Кожинова: Совершенно с этим согласна. Это было наше легкомыслие, что ли, что мы отважно согласились на этот регламент. Конечно, для такого конкурса, если мы оставляем "Короткий метр", как условное название, здесь нужно, по крайней мере, три приза равноценных или проводить, может быть, один год игровых картин, один год - анимации, которая заслуживает отдельного разбора, и один год - документальные фильмы. Или, предположим, сделать специальный конкурс учебных работ. Но учебные работы тоже разные: одно дело дипломные работы - это такой внятный постановочный фильм, как "Ночью можно" или "Подсобное хозяйство" , с другой стороны, учебные работы первого курса - как маленькая зарисовка "Репетиция", которая нам очень понравилась, но которую невозможно было взвесить на одних весах с трех-частевыми и четырех-частевыми фильмами. Марина Тимашева: Есть ли у вас ощущение, что что-то меняется к лучшему или к худшему или, что что-то вообще принципиально меняется? Людмила Кожинова: Да, безусловно, меняется. Сейчас наступило время быстрых стартов. Они стайеры, и во многих курсовых работах быстро делают вполне профессиональные и зрительские картины. В деловитости, в серьезности подхода к учебным работам, я не говорю к дипломам, безусловно, это более зрелые и более взрослые люди. Но самое главное мое наблюдение, к сожалению, заключается в том, я сказала бы толстовской фразой, как будто все переворошилось и еще только устраивается. У меня такое впечатление, что молодые режиссеры и сценаристы только устраиваются и располагаются. И мы отмечали во многих очень серьезных и очень зрелых работах и сделанных с большой любовью к своим героям и с пониманием жизни, мало дыхания современности. Они тяготеют к уже испытанным драматическим конфликтам. Если в основе драматургии маленький мальчик и его старый угрюмый дед, зрительское соучастие уже обеспечено. Если героем сценария является молодой интеллигентный солдат, который вступает в сложные отношения с необразованным сержантом, туда еще попадает молодая наивная сестра, то ясно, что конфликт обеспечен. Эти же самые герои с их конфликтами и с их проблемами могли существовать и в 90 годы, и существовали в более далекие времена , не хочется как-то возвращаться к временам киностудии Горького и так далее. Неслучайно во многих работах героем является мальчик, дитя. Это, кстати, относится и к полнометражным работам. Я вижу, что эта вечная модель маленького незащищенного человека, который вступает в жизнь, она замечательно используется. И если говорить серьезно, то молодым режиссерам не хватает хороших сценариев, а молодым сценаристам интересных современных сюжетов. Неслучайно такая тяга, и она тоже замечательна, к экранизациям. Я понимаю, что молодой человек схватился за рассказ Чехова или произведение Корнея Чуковского "Телефон" потому что ему кажется, что можно на них опереться, потому что не хватает умения найти современную тему. А экранизация так далеко уходит от источника, что у нас даже была даже игра "Угадай,что они экранизировали". Должна сказать, что при этом у нас впечатление растроганное, со слезами. Я благодарила за доверие и за доверчивость, за то, что они свои маленькие, как они считают, незавершенные работы так доверчиво представили нам, с какой-то надеждой. И в этом смысле нам хотелось поддержать как раз работы, не засветившиеся на других фестивалях. И мы объективно и единогласно вручили премию за фильм "15 бис", который сделал человек, который живет где-то в Тюмени, работает на телевидении. За ним не стоит ни Мосфильм, ни Ленфильм, никто, а просто этих людей знает и любит. Ему удалось показать, что-то такое про них, о чем я бы не догадалась сама, чего бы мы не увидели и не полюбили. Марина Тимашева: В конкурсе короткого метра было много хороших фильмов. Таких, как "15 бис" - документальная лента Александра Муругова о шахтерах, и тоже документальные "Диалоги в электричке" (фильм Марины Дроздовой и Саши Киселева о лучшем кадре Второй мировой войны - заснятой английским оператором на пленку гибелью броненосца). Несколько очень приличных картин посвящено нравам российской армии. Один снят по мотивам рассказа Сергей Довлатова "Солдаты на Невском", действие перенесено в наши дни, называется "Увольнение". Бесцельно и бессмысленно молоденькие солдаты проводят единственный свободный день, но даже он кажется им настоящим праздником. Еще одна лента "Подсобное хозяйство" взяла за основу пьесу Владимира Жеребцова: в ней рассказана история внезапной дружбы двух солдат и закономерного предательства. Из фотографий и по мотивам беккетовского "В ожидании Годо" смонтирован фильм Эдуарда Пальмова "В ожидании". Оригинальный сценарий представлен в сюрреалистической и нежной картине Владимира Котта "Дверь". Прелестна картина Стаса Довжика "Репетиция" - три актера репетируют "Месяц в деревне", и на любовный треугольник пьесы Тургенева накладывается любовный треугольник из жизни. Необычна и картина "После дождя" Душана Глигорова. Юноша не справился с управлением, машина перевернулась, и он тщетно пытается спасти свою спутницу. В течение всего фильма вы полагает, что погибшая - его возлюбленная, только к финалу становится ясно, что она - случайная попутчица. И - соответственно, вы видите героя картины совсем иными глазами. Каждый год смотр короткометражек много интереснее основного конкурса. Каждый год вселяет уверенность в том, что вот-вот в жизнь войдут новые и очень одаренные режиссеры. Однако, все они куда-то исчезают. Возможно, потому, что как уверял один из участников программы, во ВГИКе учат снимать только короткий метр. Но, сдается мне, причина - в другом. Продюсеры на одном из круглых столов "Кинотавра" сетовали на то, что для сериалов нужно 300 режиссеров. Видимо, всех одаренных дебютантов немедленно переманивают на телевидение, где они и превращаются в лучшем случае в ремесленников, в худшем - в халтурщиков. Марина Тимашева: На открытии "Кинотавра" с большим монологом выступал Евгений Гришковец. Он говорил о любви к кино. По экрану плыли черно-белые кадры лучших фильмов. И как-то так получалось, что Евгений Гришковец говорил о любви вообще. Евгений Гришковец: Где эта любовь, которая чувствуется с каждым мгновением той самой весны? Где эта любовь? И есть ли она здесь? Есть ли она для меня в этом цветном сегодняшнем мире, таком сложном? И та ли это любовь, которой я должен и могу полюбить то кино, которое снимают сегодня, и то кино, которое мы увидим завтра? Та ли это любовь? И увидим ли мы те лица, те улыбки и те глаза, услышим мы те слова сегодня с экрана, которые захотим повторить, услышим ли ту музыку? И прольется ли на нас с экранов тот самый свет, без которого жить невозможно? Марина Тимашева: "Прольется ли на нас с экранов тот самый свет, без которого жить невозможно?" - хороший вопрос прозвучал в финале монолога Гришковца. Увы, конкурсная программа фестиваля ответила на него отрицательно. Скептики вообще считали, что главного приза присуждать не следовало. Но мы пойдем по порядку. Конкурсную программу открыл фильм "Первые на Луне". Приятно в нем то, что снят он Свердловской киностудией - жив, жив, курилка! Для такого рода фильмов предусмотрено жанровое определение "мокьюментари" - это значит "насмешка над документами". Но мы назовем это мистификацией. Монтируя кадры реальной хроники с имитацией документальных съемок, авторы пробуют уверить зрителей в том, что в 1938 году СССР первым отправил астронавта со знаковой фамилией Харламов на Луну; корабль разбился, и власти сделали все от них зависящее, дабы смыть из "благодарной памяти потомков" позорное пятно неудавшегося эксперимента. Вроде бы режиссер Алексей Федорченко вознамерился спародировать старый миф о героическом советском народе, но в такие перевертыши давно уже на полном серьезе играют авторы исторических программ российского телевидения и журнальных статей, эти передачи и эти тексты вменяемому человеку итак давно кажутся пародией. Поэтому получается, что "Первый на Луне" - это пародия на пародию. Да и с точки зрения формы все это не ново. Довольно вспомнить о ленинградском андеграундном кино, как сразу становится ясно, откуда "растут ноги". Только "Трактористов" показывать было небезопасно, а "Первого на Луне" - сколько угодно. Режиссер Алексей Федорченко ссылается на фильм Вуди Аллена. Алексей Федорченко: Был такой фильм Вуди Аллена, я, к сожалению, посмотрел его, когда фильм был готов, если я посмотрел раньше, я бы оттуда что-нибудь скрал. Немножко другой жанр, там откровенная комедия. Мы хотели немножко посерьезнее сделать. Но жанр, как я недавно выяснил, называется "мокьюментари". Мне не совсем это нравится, потому что "мокьюментари" дословно переводится как насмешка над документами. Мы ни в коем случае не хотели насмехаться, мы хотели с максимальным пиететом обратиться к этому материалу. И те шутки, которые мы закладывали, ни в коем случае не издеваются над временем. Зная, как снимают документальное кино, и зная немножко его историю, мы знаем, что документального кино как такового нет. На самом деле "Полет на Луну" - для нас это была не самоцель, мы выбрали для показа отношения государства к своим лучшим сыновьям и дочерям. Это фильм о людях, которые честно выполняли свою жизненную функцию, веря в чудеса, веря в мечту. Марина Тимашева: Конечно, чрезвычайно сложно соединить кадры реальной хроники со стилизацией так, чтобы не было видно швов. За это, наверное, фильм удостоен двух наград - за дебют и премии Гильдии киноведов и кинокритиков России. Говорит критик и кинодокументалист Александр Киселев Александр Киселев: Я себе представляю, насколько сложно снять фальсифицированный документ. И конечно, то, что сделали ребята в фильме "Первые на Луне", я могу сказать как профессионал: совершенно блестящая режиссерская работа. Подделать кинодокумент и вклеить между двумя реальными кадрами свой, который ты доснял, чтобы они не сопротивлялись друг другу, чтобы они были похожи - это фантастика. Марина Тимашева: Переходим к следующей ленте конкурса. Это "Удаленный доступ" Светланы Проскуриной. Театральному человеку он напомнит идею сочинения братьев Пресняковых "Терроризм", которая состоит в том, что обычные люди повсеместно друг друга терроризируют, даже если они мать и дочь. Снятое в очень замедленной повествовательной манере, это кино напоминает французские интеллектуальные детективы. То есть элементы криминальной драмы не проявлены, и зачем вообще они понадобились монотонному повествованию об одиночестве и разобщенности людей - непонятно. Светлана Проскурина: Вот есть такая история, например: живет огромный московский дом, это люди довольно состоятельные, там 12 этажей, и они еще собрались примерно одного круга. Такой западный дом, когда люди могут позволить себе заплатить много денег и сделать изумительный ремонт по всем этажам, повесить люстры, поставить цветы, посадить человека и быть защищенными от запахов, от неприятных людей. Люди встречаются, все замечательно. На втором этаже живет знаменитый хоккеист, который ломает позвоночник. И его жена заходит ко всем людям, чтобы подписать письмо, чтобы сделать пандусы закатывать тележку. Ни один человек в этом доме не подписался, чтобы эта тележка могла туда закатываться. Потому что, им казалось, что это портит внешний вид дома и парадной. Более того, эти люди в течение двух лет наблюдали, как волочат этого человека грузного, чтобы затащить на второй этаж. Любая расправа, любой низ отношений властно и спокойно вошел в нашу жизнь, и даже ощущение того, есть ли твоя вина, есть общая вина или ее вообще нет, она весьма смыта. Вот откуда идут эти проблемы, о которых вы говорите, и почему я не хотела прояснить эту ситуацию, которую прояснить так просто. Это ясная черта состояния практически всех из нас сейчас. Вот эта привычка и приятия низа, зла и безответственности. Марина Тимашева: "Удаленный доступ" завоевал награду за работу композитора Андрея Сегле - звуковая партитура фильма действительно великолепна. Большой переполох вызвал фильм "Четыре" Ильи Хржановского, уже неоднократно награжденный европейскими фестивалями. Снят он довольно динамично, на физиологическом уровне действует, вопрос - что снято? Следуя логике авторов, выйдет, что Россия - большой свинарник, в котором обитают деревенские вырожденцы, дешевые шлюхи, убийцы, полоумные интеллигенты и мерзкие торговцы мясокомбинатов. На вопрос, заданный в самом фильме, "может ли человек не стать бродячей собакой, подстилкой или куском мяса?", режиссер отвечает, кажется, определенно: не может. Вот фрагмент диалога журналистов с Ильей Хржановским. Илья Хржановский: Мне интересно, когда разбирают не фильм, а морально-этические вопросы того, что можно делать в кино, что нельзя, что про Россию так или это не про Россию. Журналист: Поскольку картина ваша про Россию, то нельзя говорить отдельно про кино, не говоря о России. Илья Хржановский: Любая картина, которая снимается в этой стране, она про Россию. Я снимал картину про людей во времени, в котором, в частности, я живу, исходя из тех переживаний и боли, которые были лично у меня. Журналистка: Что, сейчас в кино - все дозволено? Илья Хржановский: Мне кажется, важно, чтобы в жизни были какие-то вещи недозволенные. Мне кажется, у нас - такое свойство, что мы можем жить как угодно, а когда на люди выходим, мы должны быть очень приличными. Я просто считаю, что не есть проявление любви самохвальство. Марина Тимашева: Обвинения в нелюбви к людям и Отечеству, то есть к мировоззрению фильма, защитники этой картины отвергали сильнодействующим аргументом. Они утверждали, что этические категории неприменимы к художественному произведению, а фильм сделан очень профессионально. Что ж, можно поговорить и о профессии. Картина распадается на два неравномерных куска: действие одного из них происходит за барной стойкой, за ней встречаются трое незнакомцев. Каждый из них придумывает себе фальшивую биографию. Эта часть фильма действительно хороша. Однако, затем безо всякого логического объяснения, режиссер принимается следить только за одним из незнакомцев, вернее, за незнакомкой, истории двух других людей брошены и только прочерчены пунктиром. Режиссер пояснил: Илья Хржановский: С кем-то мне интересно общаться. Девочка была наиболее живая. Марина Тимашева: В ответ я заметила, что такой подход противоречит законам драматургии, но Илья Хржановский смело ответил, что таковых не признает. Между тем, я не просила режиссера следовать канону, безусловно, режиссер волен создать свою собственную систему правил, но вовсе без них обойтись невозможно. Или вот еще ответ на вопрос, за что же посадили в тюрьму одного из героев действия - в фильме это совершенно не прояснено. Илья Хржановский: Я не знаю, убийца он или нет, что-то он сделал, а может и не сделал. Марина Тимашева: Позже мы неоднократно встречались с тем, что на любой вопрос о невнятности сюжета, непроясненности мотивов режиссеры отвечали, что так бывает в жизни, а на просьбу описать словами характер действующего лица твердили, что сами не знают, кто таков их герой и что с ним происходит. Так-то вот. Вслед за несколькими картинами, претендующими на гордое звание авторского кино, в бой вступили фильмы, претендующие на любовь зрителей. Один из них прибыл из Татарстана - это действительно первый в истории фильм, снятый в Казани, на деньги Татарстана и на родном языке. Гильдия продюсеров России по своей части наградила картину. В фильме "Куктау" речь идет о мужчине и мальчике, которые в силу разных обстоятельств не нужны никому, только друг другу. Сделанный в соответствии с национальной традицией поэтической мелодрамы, фильм этот не спекулирует на национальном колорите, он делает ставку на проблемы общечеловеческие: куда податься человеку, совершившему непреднамеренное убийство, после тюрьмы; надо или нет отдавать детей-сирот в руки иностранных приемных родителей; важно или нет сохранить культуру и язык собственного народа. Говорит автор сценария Мансур Гилязов. Мансур Гилязов: Для нашей республики, для татарского народа эта проблема более актуальна, потому что у татар сейчас речь идет просто о физическом выживании. Потому что у нас численность татарского населения катастрофически падает, и это связано со многими проблемами, в том числе и с выездом и с вывозом детей. Марина Тимашева: Историю трудно назвать оригинальной. Она вписывается в длинный перечень сюжетов о дорожных путешествий отцов и сыновей. Существенную и похожую тему тоже в жанре мелодрамы исследует фильм Хусейна Эркенова "Я тебя обожаю". История типична и для СССР (действие начинается в 70-е годы), и для современной России - мать одна растит своих сыновей. Еще одна мелодрама - про беспризорных подростков была представлена фильмом "Ловитор" режиссера Фархата Абдуллаева. И - тоже про беспризорника снял фильм "Парниковый эффект" Валерий Ахадов. Дальше пошли блокбастеры. О "Статском советнике" мы уже подробно рассказывали, добавлю, что жюри "Кинотавра" наградило Никиту Михалкова за роль князя Пожарского. Остается "Бой с тенью" Алексея Сидорова - того самого режиссера, которому мы "обязаны" телесериалом "Бригада". "Бой с тенью" сделан по голливудскому лекалу. В нем рассказана история ослепшего боксера и тех нравов, что царят в спортивном закулисьи. К тому же, авторы решили "собственную образованность показать" и нагрузили боевик культурными ассоциациями. Главный злодей фильма уподоблен Ричарду Третьему. Создатели фильма, естественно, упустили из внимания тот факт, что шекспировский Ричард не вызывает ни капли жалости. Чудовище, которое играет Андрей Панин, снабжено такой биографией, что ему впору посочувствовать. Популярный жанр комедии в конкурсной афише был явлен четырежды. Сначала показали фильм Максима Пежемского "Мама, не горюй-2". Это сиквел, то есть продолжение картины 1997 года, имевшей шумный успех. Иностранные журналисты, во множестве аккредитованные на фестивале, утверждают, что первая "Мама, не горюй" - один из редких современных фильмов, которые есть в любой западной видеотеке. Итак, снова комедия положений, с прежними и новыми персонажами. История региональных выборов, грязных политтехнологий решена в смешных диалогах и репризах, которые, как это случилось после первой части фильма, грозят разойтись на крылатые выражения. "Мама, не горюй-2" - редкий пример комедии, в равной мере привлекательной и для зрителей, и для киножурналистов. Максим Пежемский: Для меня это слово достаточно ругательное - политическая комедия. Дело в том, что политики в фильме нет. Русскому народу политика, которая происходит в его стране, абсолютно до фени. Всякие уроды приходят к власти. Потому что русскому народу абсолютно наплевать, кто власть. Поэтому слово "политика" для него не родное, оно ругательное. За это время политика так себя скомпрометировала, что ее упоминать в каком-то человеческом контексте совершенно не хочется. Все, кто играют в политику всерьез - это уроды. Марина Тимашева: Вторая комедия, представленная в конкурсной программе, это "Жмурки" Алексея Балабанова с Никитой Михалковым и Сергеем Маковецким в главных ролях. Возможно, режиссер вознамерился в индивидуальном порядке расстаться с прошлым, смеясь - с тем прошлым, которое в начале 90-х олицетворяли собой бандиты в красных пиджаках. Правда, фильм заканчивается в 2005 году, и те же прирожденные убийцы обретаются в депутатских хоромах с видом на Кремль. Выходит, что все это вовсе даже не прошлое, а стало быть, и смеяться не очень хочется. Если же говорить о форме, то новый фильм Балабанова - бледная копия картин Тарантино, ни тебе новизны, ни смысла, зато в комедии страшное количество натуралистических сцен убийств и пыток. То, что режиссер вынуждает зрительный зал смеяться над тем, как мучают и как мучаются люди, многим кажется бессовестным. И я - в их числе. Мое мнение решил оспорить Сергей Маковецкий. Сергей Маковецкий: Вспомните, как сегодня вам по телевизору подают очередное заказное убийство. Наш организм уж перестал на это реагировать. Марина Тимашева: Из речи замечательного актера выходило, что нельзя быть равнодушным к виду трупов в телевизионных криминальных новостях, зато можно радоваться им, когда речь идет о комедиях. Не слишком убедительно. Еще одно сочинение в том же роде - черная комедия Валерия Рожнова "Ночной продавец". Тут нас забавляют простеньким сюжетом о том, как сексуальный маньяк при, так сказать, исполнении проглотил ключ от наручников, которыми приковал к себе жертву. Та еще, впрочем, жертва убеждает своего любовника поискать ключ во внутренностях маньяка, что тот и делает. Тоже получается весело - по крайне мере, рассмешить нас и убедить в том, что все люди - маньяки, очень стараются Андрей Краско, Ингеборга Дапкунайте и Виктор Сухоруков. Послушаем профессора Питсбургского университета Владимира Падунова Владимир Падунов: На "Кинотавре" в этом году были очень несмешные комедии. Как жанр комедия проблематична в дореволюционном русском кино и после советского периода. С комедией у вас очень плохо. Марина Тимашева: Мнение Владимира Падунова все же оспорила трогательная, не слишком пренебрегающая законами профессии и интересами зрителя комедия Павла Лунгина "Бедные родственники" (и фильм, и автор сценария Геннадий Островский, и актер Константин Хабенский стали лауреатами и триумфаторами "Кинотавра"). Лунгин снял комедию положений об аферисте, который помогает еврейской эмиграции находить своих родных на Украине. Если же таковых не имеется, Эдик подыскивает фиктивную родню. Но даже аферист в фильме Лунгина лучше своих собратьев, коих за последние годы на российских экранах появилось видимо-невидимо. Герой Хабенского одинок и, что важно, способен на раскаяние. Павел Лунгин: Это мошенник, но он тоже движем любовью. Вообще весь сумасшедший мир, он весь движется любовью. Марина Тимашева: Великодушен Лунгин даже по отношению к пьянице и дебоширу Яше, что уж говорить про остальных милейших, хотя бы и смешных людей, населяющих фильм. Довольно одной только сюжетной линии, связанной со старичками, поверившими в свое родство. Вот они бредут по бесконечной дороге, в кадре - только их спины. Давно я не видела спины выразительнее, с тех пор, как по спине Евгения Евстигнеева я прочитала, что профессор Плейшнер обречен. И такой мощной лирической сцены, как та, в которой Эстер в исполнении 95-летней актрисы Эстер Гуетен - поет песню на идиш своему предполагаемому брату, тоже видеть давненько не доводилось. Два старых человека сидят посреди безбрежного макового поля и, заменяя ему всех родных, уничтоженных в войну, Эстер поет "брату" материнскую песню. И еще, наверное, из-за маков, вы можете вспомнить слова из песни Александра Галича: "Пой о моей маме, там, в выгребной яме". Тогда все комическое, что есть в картине, отступит на второй план и вам покажется, что ради этой новеллы был снят фильм. Павел Лунгин: Вот это является главными амбициями фильма, что все это наша комедия человеческой жизни, что все мы пляшем и танцуем на костях, на ГУЛАГах. Потому что все эти люди разделены были революциями, голодом, войной. Фундамент этой истории в том, что все это происходит на пустом месте, заполненном убитыми людьми. Марина Тимашева: Интересно, что "Бедные родственники" удостоились денежной награды губернатора Краснодарского края. В этом можно усмотреть точный политический расчет. Бывший губернатор края г-н Кондратенко известен своими националистическими взглядами. Похоже, что новая власть от них открещивается. По словам самого Павла Лунгина, в его картине помимо всего прочего сказано, что "евреи тоже люди". Жюри решило не присуждать премии в номинации " лучшая женская роль". На нее могли претендовать и Эстер Гуетен, и Наталья Коляканова из "Бедных родственников" и Марина Зубанова - исполнительница главной роли в фильме Ларисы Садиловой "Требуется няня". При всех претензиях к этой картине все же жаль, что жюри обошло ее своим вниманием. Фильм следовало бы признать психологическим триллером. Поначалу кажется, что режиссер, всегда внимательный к простым людям, поведет речь о тех унижениях, которым подвергается прислуга в богатых домах. Но Лариса Садилова не заслужила бы репутации хорошего режиссера, если бы пользовалась банальными ходами. Не стану пересказывать сюжет, он почти детективный. Скажу только, что из дома исчезают вещи, милиция забирает безвинных людей, взрываются телевизоры, маленькая девочка на глазах превращается в монстра, едва не рушится благополучная семья, и все потому, что в доме появилась няня. Лариса Садилова рассказывает: Лариса Садилова: Есть просто зло, которое появляется в нашем доме, в нашей семье, и это чаще всего приходит неожиданно. Марина Тимашева: Кинокритик Леонид Павлючик Леонид Павлючик: В фильме есть очень важный, очень современный, очень сегодняшний крик о том, что рушится семья. Крик о том, что нельзя в эту семью, в очень хрупкую ячейку допускать вторжения чужой воли, которая может оказаться злой волей. И вот вторжение посредника между матерью и ребенком, между отцом и ребенком, оно опасно, саморазрушительно для той ячейки общества, каковой мы всегда считали семью. Таких семей, которые себе позволяют иметь няню, прислугу, становится все больше и больше. Мне кажется, что это прогностическая картина, которая предупреждает: люди, будьте бдительны, смотрите, как бы ваши семьи не оказались под угрозой распада, разрыва, потому что все-таки надо хранить мир внутри этих домашних стен. Марина Тимашева: Именно в фильме "Требуется няня" есть сцена, которую нельзя описать словами, ее надо видеть - то есть она рассказана языком кино. Невероятная по нынешним временам редкость. Подведу итоги. Фестиваль очень полно представил картину российского кинематографа, но она оказалась неутешительной. Хороший сценарий по-прежнему - уникальное явление, образность опять не в чести. А если режиссер и заявляет какую-то метафору, то быстро от нее отказывается, или - каково - четыре режиссера используют один и тот же образ для своих совершенно разных фильмов. То, как в фильмах отражается российская жизнь, интереснее, чем сами фильмы. Судите сами: версии отношений взрослых с детьми - в 6-ти фильмах из 16-ти. Причем, в нескольких картинах на мужской поступок способен не мужчина, а мальчик из неблагополучной семьи (это особенно внятно в мелодраме Валерия Ахадова "Парниковый эффект"). Это особенно любопытно потому, что фильмы снимают взрослые мужчины, а не мужененавистницы. Елена Стишова, кинокритик. Елена Стишова: Я бы хотела заметить, что и в "Ловиторе", и в "Парниковом эффекте" наблюдается такая вещь, которую я бы назвала полным отчуждением личности. Еще каких-нибудь десять лет назад невозможно было помыслить создать такой фильм, чтобы он был совершенно вне внимания социума. Сегодня это абсолютно нормальная вещь. То есть, значит, в нашем сознании и в художественном сознании уже утвердилась вот эта новая реальность, последствия нашей свободы и нашей демократии, что живи, как ты хочешь, неважно, сколько тебе лет, карабкайся, выбирайся, никто тебе не поможет, никто на тебя не обратит никакого внимания, еще, наоборот, поможет подтолкнуть, чтобы ты упал в пропасть. Марина Тимашева: Хорошим мальчикам противостоят взрослые герои. Татьяна Москвина, кинокритик. Татьяна Москвина: Определился герой - герой-пакостник. С другой стороны, что ему противостоит? Находится персонаж молодой, в основном это подросток, даже ребенок. За счет того, что в человеке нутро не искажено, не изгажено, он является некоторым противовесом. И только, пожалуй, в фильме "Куктау" взрослый и ребенок, они составляют некое единое целое. Марина Тимашева: В 10-ти фильмах конкурса взрослые это - маньяки, бандиты, убийцы, аферисты. Возьмем некоторые реплики из фильмов. В одном: "просто так убивать нельзя", в другом - " без причины убивать нельзя, а если есть причина, то можно", в третьем - " надо труп красиво позиционировать", "жалость к людям унижает" - в четвертом. Я не говорю о мере иронии в способе подачи этих фраз, ирония уходит, текст остается. И все фильмы, как один - сказки, или страшные сказки. Возникает серьезное искушение принудить режиссеров смотреть картины документальной программы фестиваля. Если уж у них не хватает времени выйти со съемочной площадки и поинтересоваться, чем живут люди, они могут повидаться с реальностью, отраженной их собратьями-документалистами. Например, происходящее в неигровой ленте Павла Костомарова "Мирная жизнь" не сильно приятнее того, что показано в фильме "4". Там старик отец и его сын вынуждены покинуть Чечню. Камера следит за тем, как старые руки делают кипятильник из бритвенных лезвий и спичек, и как они строят коровник (это не из сказки и не преувеличение) без стекол и гвоздей. В прежнем коровы стояли по пояс в дерьме. То, что происходит вокруг, очень страшно - совершенно спившиеся рабочие, речь которых состоит из пары матерных слов, затхлый клуб и молодежь, которая пьет вместо того, чтобы танцевать. И молодой чеченец, постепенно спивающийся вместе с ними, в горячечном бреду пробует застрелиться, и в пьяном угаре ведется бесконечный спор о том, удастся ли ему выбраться отсюда и зажить по-людски. И он бормочет: "Да, да". А его собеседник твердит: "Сдохнешь, как все, здесь". Однако, документалист имеет дело не с выдуманными персонажами, а с живыми людьми, подолгу живя рядом с ними, он проникается к ним сочувствием. И никто не скажет Павлу Костомарову, что его фильм - натуралистическая, физиологическая чернуха, сделанная с расчетом на фестивальную конъюнктуру. Видимо, поэтому теперь художественные фильмы стали называть игровыми. Остается переименовать документальные фильмы. Они куда более художественны. Приходится согласиться с общей оценкой картины современного российского кино, данной кинокритиком Леонидом Павлючиком. Леонид Павлючик: Миф о возрождении, о подъеме российского кино оказался мифом, к сожалению, недолговечным. То подобие подъема, которое действительно наблюдалось в последние два-три года, обернулось на фестивале сокрушительным крахом, крахом этого мифа. 60 картин мы снимаем неизвестно для кого. С одной стороны, они не выходят в прокат, с другой стороны, не являются продуктом высокого авторского кино, что, собственно, и отражает программа нынешнего фестиваля. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
