Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[Архив]
Поверх барьеровАмериканское правосудие в американском киноАвтор программы Марина Ефимова Марина Ефимова: В конце 90-х годов телевизионная компания АВС устроила опрос юристов: почему такое большое место в массовом кино занимает тема правосудия? Почему такие кинозвезды, как Кэтрин Хэпберн, Джуди Фостер и даже Шер с увлечением играют юристов? Вот ответ из транскрипта передачи, который дал юрист Гай Осборн. Диктор: Всякий суд - это драма, вынесенная на сцену. Еще Аристотель заметил союз драмы и закона. И закон всегда был обставлен театрально. Послушайте речи адвокатов. Какому же актеру не захочется поораторствовать? А зрители, а костюмы, мантии? Посмотрите на англичан. Они до сих пор надевают парики во время судебных заседаний. В фильме "Убить пересмешника" Грегори Пэк одет во все белое, а все остальные участники сцены в черном и сером. Марина Ефимова: И, тем не менее, среди бесконечного списка американских фильмов, посвященных правосудию, на первом месте стоит фильм режиссера Сиднея Люмета 1957 года "Двенадцать разгневанных мужчин". Самый антитеатральный фильм о правосудии. О нем - киновед, профессор университета Брандайс Юниверсити Томас Доэрти. Томас Доэрти: Все действие фильма происходит в одном месте, в пустой комнате, где присяжные решают судьбу мальчишки, обвиненного в убийстве отца. Такой фильм, при худшем исполнении мог бы вызывать клаустрофобию. Но мастерство драматурга Роуза, оператора Бориса Кауфмана и, прежде всего, режиссера Сиднея Люмета, заставляет зрителя следить за этим полуторачасовым заседанием с напряженным вниманием и неугасающим волнением. Марина Ефимова: В фильме "Двенадцать разгневанных мужчин" режиссер Сидней Люмет не вдается в сам процесс судопроизводства даже настолько, насколько вдается в него, например, режиссер Бентон в судебной мелодраме "Крамер против Крамера" или режиссер Джуисон в трагикомедии "Справедливость для всех". В его фильме вообще, практически, нет суда. Когда фильм начинается, суд уже закончился, остается только решение присяжных. И в фильме действуют 12 случайных, абсолютно ординарных американцев, которым случай кажется очевидным. И только присяжный номер 8, Генри Фонда, настаивает на том, чтобы перед вынесением вердикта поговорить. - Вы действительно думаете, что он не виноват? - Не знаю. - Так чего вы хотите? - Просто поговорить. - Зачем? - Потому что не так легко отправить 18-летнего мальчишку на электрический стул. Мы не можем за 5 минут решить, жить ему или умереть. - Да? А вы хотите сидеть тут всю ночь? - Отведем ему хотя бы час. Ваш бейсбол начинается в 8. Марина Ефимова: Следующие полтора часа мы узнаем характер и судьбу каждого из 12 присяжных, которые только вспомнив и заново пережив свои собственные беды, начинают по-настоящему вникать в судьбу другого человека. И помогая друг другу, постепенно убеждаются в том, что все показания против обвиняемого неубедительны. Киновед Фрэнк Каннингем пишет в статье "Кинематограф совести". Диктор: Фильм Люмета стал одной из самых тревожащих душу историй в правосудии. Мы видим, на каком тонком волоске висит судьба обвиняемого. Когда фильм кончается, 12 присяжных остаются для нас такими же безымянными как в начале. Только двое обмениваются уже на улице именами, которые мы даже не успеваем запомнить. И неважно. Они - это мы. А на каждом из нас лежит ответственность за то, чтобы наше общество оставалось цивилизованным, чтобы демократия смогла выжить. Марина Ефимова: Режиссер Сидней Люмет - один из немногих замечательных американских режиссеров, в чьих фильмах фоном чаще всего является или суд, или полицейский участок, или место преступления. Вот, что говорит о нем профессор Доерти. Томас Доерти: Сам Люмет не любит, чтобы из него делали тематического режиссера. Но если посмотреть на список его фильмов, то видно, как часто его темой была американская система правосудия. А точнее, моральная дилемма человека, попавшего в эту систему. Конфликт между личной ответственностью и системой, между совестью и системой, между благородным идеалом системы правосудия и ее реальностью. И в каждом таком фильме перед героями Люмета, перед присяжными в фильме "12 разгневанных мужчин", перед адвокатом в фильме "Вердикт", перед полицейским в фильмах "Серпико" и "Принц города" встает ужасно тяжелая, часто невыполнимая задача - сделать так, чтобы служение системе правосудия не входило в противоречие с его совестью. Марина Ефимова: В 1972 году, когда я еще жила в России, мы все были взволнованы и захвачены фильмом режиссера Ричарда Флейшера "Новые центурионы". Роман, по которому сделан фильм, был написан полицейским с 20-летним стажем. И именно благодаря деталям, которых не придумаешь, благодаря яркой, безжалостной стилистике фильма, и, конечно, благодаря актерам Джорджу Сискоту и Стеси Кичу, жизнь и работа американских полицейских показалась нам душераздирающе благородной и трагичной. И опять Сидней Люмет, если и не разрушил эту картину, то усложнил ее двумя своими фильмами о полицейских - "Серпика" и "Принц города". Томас Доерти: В каждом фильме Люмета герой встает перед нравственной дилеммой. И режиссер не решает эти дилеммы с однозначностью ординарного голливудского фильма. Его герои не знаю ответа, они ищут его, как, предположительно, и зритель. Например, его полицейский из "Серпико", свидетельствуя против своих коллег, свершает предательство полицейского братства, но зритель понимает, что по совести он поступает правильно. Марина Ефимова: Не совсем даже так. В фильме мы видим других полицейских, партнеров Фрэнка Серпико. Его играет молодой Аль Пачино. Это смелые и дружные парни, они готовы отдать жизнь друг за друга, они борются с бандитами. Единственное, что они делают плохого, - берут взятки с гангстеров и с темных бизнесменов. Судя по сюжету, это настолько общепринято, что одна цитат из фильма стала расхожей фразой в Америке. Фрагмент из фильма: - Фрэнки, нам позвонили из 75 участка, не буду называть имен, и сказали, что тебе нельзя доверять. - Потому что я не беру денег? - Э, Фрэнки, ну, серьезно, ну, кто доверяет полицейскому, который не берет денег? Марина Ефимова: Полицейские в фильме берут деньги, но с условием, чтобы все было тихо, без убийств и безобразий, чтобы полицию информировали обо всех нарушениях. Полицейские соблюдают, возможно, мудро, некий баланс, они считаются с реальностью, в то время как Серпико гонится за идеалом. Фрагмент из фильма: - Я мечтал быть полицейским всегда, сколько себя помню. Мне было 9 лет, когда что-то случилось у нас на улице. Собралась толпа, мне было не протиснуться, никто ничего не знал. И вдруг толпа расступилась, и я увидел людей в синей форме. И я подумал - они знают. - Ты знаешь историю о короле? По-моему из мифов. О короле, которого любили его подданные. Но однажды злая богиня отравила колодцы, все, кроме королевского. Все выпили отравленной воды и обезумели, все, кроме короля. И подданные стали говорить: наш король безумен, давайте убьем его. И тогда король пошел и выпил воды из отравленного колодца, чтобы сравняться со своими подданными. Марина Ефимова: Любимая девушка не становится на баррикаду рядом с Серпико, чиновники из Сити холла, обещавшие поддержку, уходят в кусты, а система круговой поруки неминуемо выталкивает его из общества полицейских. Серпико отправляют в самое опасное место - в отделение по борьбе с наркотиками, где его, не то случайно, не то намеренно подставляют под пулю. В фильмах Люмето "Серпико", "Принц города" нет не только Рембо-Сталлоне, но даже Грязного Гарри - Клинта Иствуда, непобедимых суперменов. У него нет даже трагических рыцарей-центурионов. Его истории слишком реальны. Кинокритик Дэвид Стерит считает только одного режиссера созвучным с Люметом. Дэвид Стерит: Я считаю, что Мартин Скорсезе наиболее близок к Сиднею Люмету. Он не так часто обращался к системе правосудия, как таковой, но в его фильмах всегда звучала тема справедливости и моральной ответственности, часто принимавшей довольно неожиданные формы, как в фильме "Таксист", например. Не так уже много хороших американских режиссеров обращалось к теме правосудия, закона и связанных с ними нравственных проблем. Один из них Норман Джуисон, автор знаменитой сатиры, а точнее трагикомедии "И справедливость для всех". Мартин Рид, автор очень занятной судебной драмы "Психи", Альфред Хичкок часто обращался к теме правосудия, но, конечно, на более голливудском уровне. Марина Ефимова: Вы знаете, мистер Стерит, я бы согласилась с вашим сравнением Люмета со Скорсезе, если бы не темный пессимизм его замечательных фильмов - "Таксиста" и "Злых улиц". В фильмах Люмета все же есть свет, оптимизм, не пропагандный, а природный. Он не верит в сказки про одинокого героя, но он верит в то, что за каждым достижением общества стоят усилия одного маленького человека, полицейского, присяжного, адвоката. Он говорил про своего Серпико, прототипом которого был реальный полицейский: "Серпико по крайней мере посрамил эту нашу расхожую трусливую формулу под маской мудрости: а что мы можем сделать? Не будем же мы сражаться с Сити Холлом?" Дэвид Стерит: Вы знаете, я дважды встречался с Люметом, он категорически отказывается говорить о себе как о художнике. Или боже упаси, как о мыслителе. Но было ясно, что он живет, страстно переживая социальные и духовные проблемы своего времени, что именно они находятся в центре его жизни и, естественно, в центре его фильмов. Марина Ефимова: Профессор Доерти? Томас Доерти: Я думаю, что среди нынешних критиков и киноведов у Люмета сложилась репутация несколько безвкусного, склонного проводить в своих фильмах слишком уж очевидные социальные или моральные идеи. В фильме "Нетворк" это идея всесильности пропагандой системы телевидения. В фильме "Двенадцать разгневанных мужчин" - долг присяжного, в фильме "Серпико" - долг полицейского. Все это фильмы до некоторой степени поучительные, дидактические. Марина Ефимова: Ну да, Голливуд всегда гордился своей несоциальностью, и презирал, так называемые, проблемные фильмы, фильмы с мессаджем. Я слышала, что Луис Меер, глава студии "Голдвин Меер", играя на двойном смысле слова мессадж, говорил: "Если мне нужен мессадж, я пойду в вестерн-юнион" - то есть на телеграф. Томас Доерти: Нет, меня многие фильмы Люмета очень трогают. "Телесеть", например, "Серпико" или "Собачий полдень". Это все картины той нелепой жизни, которой живет мой город и вместе с ним я сам. Хотя я и критик, но я тоже хочу, чтобы фильмы волновали меня, как любого другого зрителя. С таким же волнением я смотрел фильм "Вердикт" с Полом Ньюманом, Шарлоттой Рамплинг и Джеймсом Мейсоном. Фильм, который не был, по-моему, по достоинству оценен ни критиками, ни Академией. Хотя и получил несколько номинаций на Оскара. Марина Ефимова: В судебной драме "Вердикт", в общем, все та же тема Сиднея Люмета. Никакое правосудие не вершилось бы, если бы не мужество и совестливость одного единственного человека - на этот раз опустившегося адвоката-неудачника, оказавшегося лицом к лицу с мощной медицинской корпорацией, которая хочет откупиться от семьи пострадавшего и предлагает ее адвокату Полу Ньюману деньги. - Я не могу взять деньги. Я хотел, я пришел сюда для того чтобы взять ваши деньги и не могу. Эта женщина доверилась двум врачам, и они превратили ее в овощ. И те, кто должен позаботится о ней теперь, вы и я, мы отворачиваемся от нее. Нам платят за то, чтобы мы отвернулись. - Мистер Галвин, для нее мы уже ничего не можем сделать. - Мы можем открыть правду. Томас Доерти: "Вердикт" берет историю расследования медицинской небрежности, приведшей к смерти молодой пациентки и судебного разбирательства. Это история без всяких детективов, погонь и стрельбы. В ней действуют не злодеи и герои, а просто люди, которые удерживаются от того, чтобы переступить предел, который диктует совесть, и люди, которые не удерживаются. Люмет берет довольно неинтересное и запутанное судебное дело и мастерскими деталями, тонкими психологическими ходами показывает всю его волнующую и трогательную драму. Диктор: "Частный детектив, он же "частный глаз", он же "башмаки на резиновом ходу", является главным продуктом американского кинематографа. Первый американский частный сыщик Август Дупин появился у Эдгара По, еще до Шерлока Холмса. Крутые парни Сэм Спейт, Филип Марло, Марк Хаммер, сыщики, воплощенные Хэмпфри Богартом, герой молодого Джека Николсона в фильме "Чайна Таун", все они стали любимыми кино героями Америки. Мы все еще ищем взглядом человека в плаще и мятой шляпе, который идет по злым улицам в вечном поиске правды и справедливости". Марина Ефимова: Так пишет в статье "Сыщики в американском кино" критик Чарльз Сайлет. Но не менее популярными стали легендарные детективы-гении, не сходящие с экрана Шерлок Холмс, мисс Марпл, Нира Вулф, а режиссер Сидней Люмет и актер Альбер Фини увековечили маленького бельгийца Эркюля Пуаро в яркой, восхитительно красивой экранизации романа Агаты Кристи "Убийство в восточном экспрессе". Эркюль Пуаро: Зверский убийца был зверски, и, может быть, заслуженно убит. Из двух моих версий этого убийства проще первая. Об убийце одиночке, переодетым в форму кондуктора, который ушел, когда поезд застрял в снегу. Другая, более сложная версия, о 12 убийцах. Она повлекла бы за собой слишком много вопросов и вызвала бы изрядный скандал. Поэтому, если бы шеф полиции спросил мое мнение, я предпочел бы простоту первой версии. Марина Ефимова: Продюсер фильма пишет в своих воспоминаниях, что на премьеру "Убийства в восточном экспрессе" приехала сама Агната Кристи, который не нравилась ни одна экранизация ее книг. Диктор: Я стоял у выхода из кинотеатра, чтобы приветствовать ее. Она вышла, опираясь на руку мужа. И когда я подошел, она подняла на меня глаза и сказала: "Это восхитительный фильм, и нечего тут больше добавить". И пошла к машине. Марина Ефимова: Фильм "Убийство в восточном экспрессе" с букетом звезд, давших полную волю своему артистизму, никак не вписывается ни в реалистическую гамму режиссера Люмета, ни в категорию проблемных фильмов. Томас Доерти: Люмет сделал слишком много фильмов, чтобы их можно было отнести к какой-то одной категории. Вспомните "Убийство в восточном экспрессе". Формально, темой фильма является убийство и его расследование. Но, по сути, это чистой воды развлекательный фильм. На противоположном конце шкалы стоит фильм "Ростовщик", где преступление и убийство молодого пуэрториканца Иесуса Ортиса важны не сами по себе, а потому что шок от этой смерти воскрешает из смерти героя фильма, пережившего концлагерь ростовщика Соло Назермана. Боль потери переводит его из мира теней в мир страдающих, но живых людей. Люмет всегда считал себя реалистом, хотя среди его фильмов есть и фантазии, и комедии. Или это драма такого накала, что ее уже нельзя назвать реализмом, а скорее притчей, как фильм "Ростовщик". Или это реализм с элементами фарса, как "Телесеть", или трагикомедия, как "Собачий полдень". Марина Ефимова: И тут мы подошли к одному из лучших фильмов о человеке и правосудии, к одному из лучших фильмов Сиднея Люмета, к одному из лучших фильмов Аль Пачино, и вообще, по-моему, к одному из лучших американских фильмов, к фильму "Собачий полдень". На этот раз герой не полицейский, и не юрист, а преступник. И место действия - банк. Томас Доерти: "Собачий полдень" об ограблении банка двумя любителями. Он построен на реальной истории, происшедшей в Нью-Йорке, в Бруклине в 72 году. Неудача этого предприятия заставляет грабителей взять заложниками 11 служащих банка. Из-за этого к банку прибывает целая армия полицейских, журналистов и зевак. И неожиданно вся история превращается в красочный трагикомический гротеск. Этот фильм с Аль Пачино в главной роли уловил, по-моему, парадокс превращения любой трагедии, любого события большого американского города в материал для шоу для прессы. Марина Ефимова: Санни - актер Аль Пачино и его брат Селл - Джон Газелл - не убийцы и даже не грабители. Когда они направляют свои пушки на служащих банка и заставляют открыть сейф, там оказываются какие-то гроши, потому что полчаса назад деньги забрал инкассатор. Расстроенные Санни и Селл медлят, и хозяин магазина напротив, заподозрив неладное, вызывает полицию, которая окружает банк. Служащие банка сочувствуют дурацкой ситуации, в которую попал Санни. Фрагмент из фильма: - Почему же вы сразу не ушли? - Растерялся, о кей? Потому что этот дурак все напутал. - И что вы собираетесь делать? У вас хоть план есть? Представляете, у него даже нет плана! Марина Ефимова: Но вскоре план появляется. Взбодренный готовностью полиции идти на переговоры и насмотревшийся голливудских фильмов Санни, угрожая убить заложников, требует у полиции доставить его на самолет, на котором они с Селлом улетят за границу. Полиция все обещает, и Санни и Селл начинают обсуждать, в какую страну они полетят. Фрагмент из фильма: - Селл, ты какую страну предпочитаешь? - Вайоминг. - Вайоминг не страна, Селл. О кей, я сам выберу. Марина Ефимова: И начинается недолгий триумф Санни. Заложницы болтают с ним и с Селлом. Толпа вокруг банка приветствует его. Он покупает для заложников пиццу, он требует доктора для служащего, которому стало плохо от жары, он раскидывает в толпу деньги. Но наступает ночь, толпа расходится, и управление действиями властей переходит из рук крикливого шефа полиции в руки двух молчаливых, вежливых сотрудников ФБР. И не успевают грабители с заложниками доехать до самолета, как Селл убит, а Санни скован наручниками. В последней сцене фильма замечательно показано абсолютное и полное одиночество Санни. Заложники нервно смеются, возбужденно переговариваются друг с другом, обнимают фэбээрщиков, и никто из них не бросает на Санни ни единого взгляда - ни с жалостью, ни со злобой, никак. Они уже просто выкинули его из своей жизни. Сидней Люмет, которому в июне исполняется 80 лет, работает в кино 65 лет. Он получил 5 номинаций на Оскара и ни одного Оскара. Он реалист. Странный. В его кадре всегда абсолютно реальная обстановка, окрашенная, тем не менее, предчувствием трагедии. Может быть, поэтому Люмет всегда говорил и писал, что он не смог бы снимать фильмы в Голливуде, что его город - Нью-Йорк. Томас Доерти: Он всегда интересовался темами урбанистическими, и не просто урбанистическими, его волновали отношения между всеми кипящими в Нью-Йорке страстями - национальными, классовыми, расовыми, политическими, общественными, психологическими, наконец. Напряженный сюжет, напряженный психологический рисунок отношений, реальная драма, вот что его интересовало. Человек, закон и совесть. Так было с первого фильма "Двенадцать разгневанных мужчин". И вот сейчас, в канун своего 80-летия он делает телесериал "Центральная улица, дом номер 100", снова посвященный непосредственно и специфически теме человек и правосудие. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
