Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Поверх барьеров[Архив]
Стивен Сондхайм и его интеллигентные мюзиклыАвтор программы Марина ЕфимоваДиктор: Передача посвящается американскому и композитору и поэту Стивену Сондхайму - живому классику американского музыкального театра. Марина Ефимова: Это баллада о человеке по имени Свинни Тод, о лондонском парикмахере, который стал демоном улицы Флит-стрит. Написал эту балладу и весь трагикомический мюзикл "Свинни Тод" современный американский композитор и поэт Стивен Сондхайм, который и сам был, в некотором роде, демоном своей улицы - Бродвея. Дело в том, что Сондхайм, которому сейчас 72 года, за время своей карьеры полностью трансформировал американский музыкальный театр, изменив форму, стиль и дух бродвейского мюзикла. Рассказывает музыковед из Беркли Мел Гордон. Мел Гордон: До него музыкальные номера в мюзиклах представляли собой предсказуемую, однотипную форму - баллады, комические куплеты, эксцентричные песенки и так далее. Так называемый, "стиль аллеи цинковых сковородок". Даже время одного номера было стандартизировано - 4 минуты. Сондхайм перемешал все формы. Марина Ефимова: Этот квартет под названием "Ты кого хочешь сведешь с ума" хоть и необычного звучания, но все же песенка. А в этом же мюзикле, мюзикле "Труппа", есть и вообще небывалый номер - музыкальная перекличка телефонных мессаджей, оставленных на автоответчике друзьями героя, которого зовут Бабби. Мел Гордон: Но главное - Сондхайм абслютно сменил темы и настроения мюзиклов. Во-первых, многие из них стали отражать современные ему характеры, ситуации, лексику и мораль. А во-вторых, часто они преобретали оттенок фарса или черной комедии. Даже его музыка стала ироничной. Марина Ефимова: Характерный пример - песня Сондхайма "Рано или поздно ты будешь моим", написанная им для кинофильма "Дик Трейси". "Дик Трейси" - кинокомикс. И соответственно, музыкальные номера Сондхайма к нему написаны также - чуть плакатно, чуть условно - как и вся вещь. Но в большинстве мюзиклов самого Сондхайма, действуют не просто люди с живыми эмоциями, но с эмоциями чрезвычайно типичными для современного американца-горожанина. Вот, что говорит об этом другой участник нашей передачи, директор Музыкального института Университета Оклахомы и специалист по творчеству Сондхайма Кеннет Фьюкс. Кеннет Фьюкс: Сондхайм оказался способен создать реальные, живые характеры в жанре мюзикла. Это небывалое достижение. Живые люди с реальными эмоциями появились на бродвейской сцене. Конечно, начало этому положили Роджерс и Хаммерстайн своим мюзиклом "На юге Тихого Океана", затем Бернстайн "Вестсайдской историей". Но Сондхайм был единственным, кто подхватил эту живую нить. Именно это и составляет его отличие от всех других бродвейских композиторов. Когда Сондхайм и его режиссер создали подряд три мюзикла - "Фолис", "Литтл найт мьюзик" и "Компани" - это трио изменило американский мюзикл навсегда. "Компани" стал одной из самых значительных и характерных его работ. Как ни один другой, этот мюзикл написан об американцах второй половины 20 века. Эмоциональное напряжение, стресс и рефлекторность нью-йоркцев просто поют в этом мюзикле. Герой мюзикла Бобби - это американец горожанин, мой современник. Он хочет любви, прочной связи, тесного контакта. В то же время, он боится, как огня, не может решиться на бесповоротный шаг в отношениях. Это типичные мы. Марина Ефимова:
Вы знаете, профессор Фьюкс, мне иногда кажется, что мы, русские, проще вас, американцев. Мы женимся, да и все тут. А вы 10 лет собираетесь с духом. Однако, профессор Мел Гордон считает, что в творчестве Сондхайма гораздо больше русского, чем мы думаем. Мел Гордон: Дело в том, что Сондхайм, как братья Гершвины, как Рубен Мамолиан, как Ирвин Берлин, вышел из среды русских евреев-эмигрантов. То есть, из европейской и русской культурной традиции. Их называли блэк-рашнз, потому что в Америке они все заражались негритянской музыкой, смешивали ее с европейской музыкальной традицией и украшали все это русской чувствительностью. Таков и Сондхайм, хотя он уже третье поколение, выросшее за пределами России. И, кроме того, в каждом мюзикле Сондхайма есть персонаж, чьим прототипом является мать автора. Это тоже, по-моему, русская черта. Марина Ефимова: Это был отрывок из арии бабушки из изящного мюзикла Сондхайма "Воскресенье в парке с Джорджем", где на сцене оживают картины Жоржа Сера. Профессор Фьюкс, я знаю, вы специалист по творчеству Сондхайма, но я хотела бы спросить, за что вы, лично, его любите? Кеннет Фьюкс: По нескольким причинам. Во-первых, за то редкое мастерство, с которым он строит, созидает, конструирует свои музыкальные вещи. Во-вторых, за интеллигентность его лирики. Как в музыке, так и в словах. Марина Ефимова: Вы знаете, я и сама потрясена мастерством Сондхайма, энергией его музыки, интеллигентностью его текстов, но мне не запомнилось почти ни одной его мелодии. Кеннет Фьюкс: Это частая жалоба. На самом деле, они чрезвычайно мелодичны. Но они так входят в общую мелодическую канву действия, так привязаны к драме персонажа, что они почти не могут существовать сами по себе, как песни. У прежних авторов мюзиклов, герой выходил на просцениум и вне зависимости от характера своего персонажа и его ситуации, исполнял красивую партию, которая тут же начинала жить отдельной жизнью песни-хита. Но чем глубже в 20-й век, тем больше внимания создатели мюзиклов сосредотачивали на самом спектакле, на пьесе, на либретто. Первыми ласточками были Роджерс и Хаммерстайм, у которых Сондхайм учился. За ними шел Леонард Бернстайн, а затем сам Стивен Сондхайм. Драма характеров, выраженная в музыке, волновала их больше, чем создание красивой, мелодичной, популярной песни. Марина Ефимова: Как многие неискушенные зрители, насмотревшись "Герники", думают, что Пикассо не умел рисовать, и потом страшно удивляются, увидев его изящнейшие иллюстрации к греческим мифам, так и я - неискушенный слушатель сложной музыки Сондхайма - страшно удивилась, узнав, что он написал одну из самых популярных песен своего времени - "Пришлите клоунов". Песню-расставание, такого нелепого, что оно похоже на цирк, не хватает только клоунов. Стивен Сондхайм рос в богатой, но разбитой нью-йоркской семье. Отец, которого мальчик любил, и от которого в наследство получил музыкальность и страсть к театру, ушел от семьи, когда сыну было 10 лет. Биограф Сондхайма, музыковед Ситрон пишет. Ситрон: После развода, мать по суду получила права на сына. Стивен мог видеть отца только раз в неделю. Причем, мать предупредила его, что будет следить за ним, и если он посмеет встретиться с новой миссис Сондхайм, то она засадит отца в тюрьму. Стивен признался однажды в беседе с другом: "Мать от природы была монстром, и я не понимал, как отец мог оставить меня в логове тигра. Я не могу его за это обвинять, но я его обвиняю". Марина Ефимова: Может быть, поэтому темой многих мюзиклов Сондхайма стала месть. Тихоокеанская увертюра "В лесу убийцы" и "Свинни Тод", в которой парикмахер поет гимн своему другу - серебряной бритве, которая прожила много лет в заперти, как и он, а теперь поможет ему отомстить. Маленький Стивен Сондхайм, оказавшись сиротой при живых родителях, не остался без семьи. Ситрон: По счастливой случайности, еще маленьким мальчиком, он подружился в школе с Джимом Хаммерстаймом - сыном знаменитого поэта и либреттиста, соавтором композитора Роджерса, создателя мюзиклов "Оклахома" и "Звуки музыки". Дружная и любящая семья Хаммерстаймов практически усыновила Стивена. Оскар Хаммерстайн, сразу заметив талант своего воспитанника, научил его всему, чему можно научить в этом ремесле, а когда Стивен вырос, он ввел его в бродвейский мир. Первой работой Сондхайма был текст к мюзиклу Леонарда Бернстайна "Вестсайдская история". После смерти своего приемного отца и первого учителя, Стивен писал в письме к другу: "Оскар был человеком ограниченного таланта, но безграничной души". Марина Ефимова: Другим учителем Сондхайма был композитор Мильтон Бэббит. Кеннет Фьюкс: Я, между прочим, тоже был учеником Мильтона Бэббита. Он - один из лучших знатоков европейской классической музыки. И при этом он обожает американскую масскультуру, включая бейсбол. К тому же он математик, как и Сондхайм. Поэтому, когда Сондхайм пришел к нему в начале 50-х годов, они, как говорится, спелись на первом же уроке. Они оба интеллектуалы от музыки, влюбленные в ее народные, популярные формы. Марина Ефимова: Разобрав симфонию Моцарта или сонату Бетховена, учитель и ученик часами обсуждали все детали техники и гармонии какой-нибудь одной песни из мюзикла Джерома Керна. Тогда-то Стивен Сондхайм и начал свои первые опыты в искусстве мюзикла. Кеннет Фьюкс: Природа Сондхайма - любовь к загадкам и комбинациям. Он любит усложнять вещи, комбинировать старые и простые формы так, чтобы из них получились новые и сложные. Он всегда включает в свои произведения игру. У него, например, есть несколько песен, в которых последнее слово меняет весь смысл ситуации. В мюзикле "Компани" стюардесса, женщина к которой герой пришел на одну ночь, собирается улетать в Барселону, и герой, уверенный в неминуемости ее изчезновения, начинает играть в, казалось бы, безопасную игру, уговаривая ее остаться. И когда он уже заигрывается так, что пути назад нет, она вдруг соглашается к полной растерянности героя, который попал в ловушку. В этом смысле характерен и мюзикл "Фолис", тоже очень ироничный. Многие считают его лучшей работой Сондхайма. Этот мюзикл был поставлен в 1972 году самым изобретательным и интересным режиссером Сондхайма Халом Принцем. В мюзикле "Фолис" сюжет в том, что закрывается и выходит из бизнеса старый театр-варьете. Бывшие девушки из водевильного кордебалета - теперь уже постаревшие дамы - вместе с мужьями приезжают туда взглянуть в последний раз на театр. Вместе с ними на сцене за их спинами появляются духи, образы прелестных танцовщиц, пролетающих по старому театру. Музыка этой вещи - пастиччо, то есть комбинация старых, веселых, водевильных мелодий 20-х годов с трагической сондхаймовской темой настоящего - символ неосуществленных мечтаний и фантазий. Марина Ефимова:
Эта песня стала гимном стареющих актрис. Правда, в нашей передаче ее исполняет молодая еще Барбара Стрейзанд. Кеннет Фьюкс: Обычно, большинство американцев слушают бродвейские мюзиклы на компакт-дисках, потому что билеты слишком дороги. Но с Сондхаймом это не получается. Он слишком сценичен, слишком драматичен, слишком зависит от исполнителей и, даже, от их исполнения. Его невозможно слушать в записи, его надо смотреть на сцене. Из его спектаклей невозможно исключить игру. И даже в его музыке, только в театре, во всей постановке целиком, делается видным рисунок всей вещи. Тогда слышны и лейтмотив и эхо, и контрэхо. Слишком много вещей сразу происходит в его музыке. Марина Ефимова:
И больше всего, это относится к мюзиклам "Воскресенье в парке с Джорджем" с его восхитительными живыми картинами, и к "Свинни Тод". Существует жанр комической оперы. Сондхайм сделал "Свинни Тод" в противоположном жанре трагической оперетты. Однажды, он увидил в Лондоне новую постановку пьесы, написанную драматургом Кристофером Бондом в 1847 году. Мрачный вариант истории Эдмона Дантеса, про человека, который не стал графом Монте-Кристо, а остался тем, чем и был до тюрьмы - лондонским парикмахером с Флит-стрит. Жажда мести сводит его с ума, и своей искусной бритвой он начинает убивать подряд всех своих клиентов. В первых постановках "Свинни Тод", как и во всех мюзиклах Сондхайма, играли не певцы, а замечательные актеры, которые при этом еще и замечательно пели. Звездой в "Свинни Тод" была Анжела Лансбри, которая неповторимо играла веселую, остроумную, практичную и абсолютно аморальную миссис Ловетт. Вернувшись из заключения, Тод заходит к ней в лавку, где она печет и продает пироги с мясом. И она встречает его песней "Худшие пироги в Лондоне", которая начинается абсолютно изумленным восклицанием "Посетитель!". Надо сказать, что несмотря на его трудные мелодии и чудовищный перфекционализм, несмотря на массу отрицательных отзывов критиков, актеры обожали работать с Сондхаймом. И не только актеры. У него играли: Элизабет Тейлор, Кэрол Бернет, Бернадет Петерс, Манди Патинкин. Хореографом его мюзиклов был Джером Робинс. Фрэнк Синатра однажды сказал о нем: "Такой классный композитор, жаль что он не пишет песен для салонных певцов вроде меня". Директор нью-йоркской оперы Беверли Силлс говорил журналистам: "Сондхайм напишет прекрасную оперу, если я к нему очень пристану". Два лондонских продюсера, которые на мюзикле Сондхайма "Кампани" потеряли весь свой инвестмент - 800 000 долларов - прислали ему телеграмму: "Потеряли деньги с радостью. Замечательный спектакль. Поздравляем". Барбара Страйзенд однажды написала ему: "Стивен, я уже 10 лет как звезда. Вы вызываете меня на пробу. Побойтесь Бога!". Сондхайм ответил двумя строчками:
Она приехала и потом включила 6 его песен в одну из лучших своих пластинок "Бродвейский альбом". В частности, песню из мюзикла "Свинни Тод" "Пока я рядом". Но вернемся к "Свинни Тод". Безумный парикмахер, карикатура на Эдмона Дантеса, не в силах добраться до злодеев, упрятавших его в тюрьму, начинает, как я уже сказала, убивать ни в чем не повинных посетителей. И практичной миссис Ловетт приходит в голову идея улучшить бизнес. При нынешней дороговизне мяса, пироги дело не выгодное. А тут зря пропадает начинка. И миссис Ловетт уже воображает нежный пирожок со священником, хотите пожирнее - со стряпчим. Хотите что-нибудь патриотичное - с матросом королевского флота. Итак, вальс "Литл Прист". Кеннот Фьюкс: Историей про пироги с человечиной, конечно, может наслаждаться только зритель искушенный, помнящий страшные народные сказки, знающий оперу Пуччини, способный любить Диккенсовский дух старой Англии. Для Сондхайма все это гораздо интереснее традиционного американского мюзикла. В Лондоне у Сондхайма был больший успех, чем в Америке. Для Америки "Свинни Тод" вещь морально некорректная. Сондхайм часто несовпадает и морально, и политически с главным руслом американской культуры. За это его иногда наказывают провалом, а иногда награждают успехом. Марина Ефимова: Мне кажется, что русская театральная публика легко бы восприняла Сондхайма. Старая нация, искушенные зрители. Кеннот Фьюкс: Несомненно, в Сондхайме, по-моему, много от Достоевского или, скорее, от Гоголя. В его постановках можно найти Меерхольдовское видение театра, взгляд на мир с неожиданной позиции. Марина Ефимова:
Но, вообще, вещи Сондхайма всегда вызывали неоднозначную реакцию даже у критиков. После премьеры "Свинни Тод" в Нью-Йорке в 1979 году критик Дуглас Ват писал в "Дэйли Ньюз": "Этот спектакль - поразительное театральное явление. Самый озорной из всех Сондхаймовских мюзиклов, он вызывает больше восхищения, чем ужаса. Анжела Лансбери - сплошной восторг от начала до конца. Самая смешная, самая эпическая, самая дикая ведьма из всех волшебных сказок. Поздравляю, дорогие дети. - "Свинни Тод" роскошно украсит ваши ночные кошмары". В "Ньюс Уике" критик Джек Крол писал: "Свинни Тод" - блестящий спектакль, но его блеск сродни зимнему феерверку, который гаснет, и все погружается во тьму и холод. В нем нет социального посыла, а поэтому нет и того накала, который несет высокая культура фарса, как у Брехта и у Курта Вайля". В газете "Ньюс Дэй" Джордж Оппенгеймер писал, подводя итог всему творчеству Сондхайма: "Сложно, интеллигентно, вызывает восхищение, но не трогает сердца. Это форма суперразвлечения, созданного суперменом мюзикла".
Стивен Сондхайм живет жизнью нормальной для большого художника. В 25 лет - безвестность. Его имя даже не включили в список авторов "Вестсайдской истории", хотя он написал к ней прекрасный текст. В 30 лет - репутация мальчишки-диссидента. В 41 год - слава, после гала-концерта в Нью-Йорке, собравшим все его лучшие вещи в лучшем исполнении. В 49 лет - инфаркт. В 52 - должности в театральном эстеблишминте, призы, хвала и хула. И как-то незаметно Стивен Сондхайм стал классиком. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
