Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Русские на АфонеВедущий Иван ТолстойНаш гость - историк Михаил Талалай, около 10 лет посвятивший изучению православных монастырей на святой горе. Михаил, монашеская республика на Афоне - это реальность? Михаил Талалай: На самом деле, это конечно реальность, меняющаяся, как и весь мир. Почти каждый год в последние 10 лет я там бываю, по крайней мере, раз, а то и больше. Как паломник, как путешественник и как исследователь. Иван Толстой: Это гора, святая гора, это святое место окружено всевозможными легендами. Вы не могли бы напомнить главные из них и историю этого места. Михаил Талалай: Когда появились монахи там - достоверно не известно. Но отсчитывают от условной даты конец 10 века. Афон праздновал свое 1000-летие в 1966 году, и вот в этот момент казалось, что Афон умирает. Там остались лишь глубокие старики, русское монашество почти вымерло, грузинские монахи тоже ушли с Афона. Это был пик афонского кризиса. Но потом постепенно, за последние 10, 15, 20 лет Афон все-таки стал возрождаться. Иван Толстой: Почему оказалось возможным собирание монашествующих людей именно там? Михаил Талалай: Люди религиозные говорят, что это Божий промысел, точнее, воля Божьей матери. Есть немало преданий, связанных с Богородицей, о том, что она там бывала и что она предрекла, что там будет, светским языком говоря, монашеская республика. Поэтому один из эпитетов святой горы это - удел Божьей матери или сад Богородицы. Другое мнение, более практическое, что это место достаточно уединенное, гористое, и поэтому монахам во времена Византии было там спокойнее, удобнее спасаться от мира, укрываться от страстей, политических и других невзгод. Это полуостров, длиной около 70 километров, похож на клешню, если взглянуть на карту. Это клешня шириной километров десять и заканчивающаяся собственно горой. Так что мы говорим святая гора, но имеется в виду весь полуостров. Но есть еще и гора высотой 2000 метров. На ней стоит храм в честь Преображения Господня, и это считается общим всеафонским праздником. Раз в год на праздник Преображения идет паломничество наверх, за один день они не успевают, и масса паломников два дня забираются на этот шпиль, как афонцы говорят и празднуют там Преображение Господне. То есть служат там раз в год. Но церковь считается действующей. Афон имеет сложный статус. Это неотъемлемая часть Греции и составляет особую провинцию - ном, по-гречески, не только со своим собственным укладом, но и со своим собственным законодательством. Есть собственное правительство еще с византийских и с турецких времен - называется оно протат. И это правительство регулирует все внутренние дела, отношения с внешним миром. И Афон поделен между 20 монастырями. Поэтому если говорить политическими терминами, то там нечто вроде феодализма. Каждый монастырь он по сути дела феодал - владеет своим одним участком земли, распряжается, совершает всевозможные сделки, которые, впрочем, потом визирует этот протат. Греческое правительство, конечно, любит контролировать, чем занимаются монахи, и существует должность особого губернатора Афона. Духовно, в рамках религиозных, Афон не подчиняется греческой церкви. Он исключен из состава элладской автономной церкви и подчиняется Константинопольскому Патриарху. Там живут люди самых разных национальностей, как монахи. Это и русские, которых сейчас становится все больше. Различные славяне, румыны и в последнее время появилось много западных европейцев, которые приняли иноческий сан. У меня там знакомые и французы, бельгийцы, один австралиец, один колумбиец, который является гордостью Афона. Так что национальный состав очень пестрый. Греческое правительство, озабоченное тем, чтобы не терять контроль над этой особой республикой, постановило еще в 20-х годах, что каждый насельник Афона должен иметь греческий паспорт. В основном это было связано, мое мнение таково, с «угрозой» России Афону. Существовало огромное русское братство на Афоне в начале века, которое количественно даже превышало греков. В начале 20 века на Афоне жило 10 тысяч монахов и среди них ровно половина были россияне. Афон в это время сначала был под турками, и когда он был освобожден греческими войсками грекам такая ситуация не понравилась, и они взяли курс на эллинизацию Афона. И одним из проявлений этого курса было обязательное греческое подданство. Иван Толстой: А как экономически выживает Афон и что собой представляет эта достаточно большая территория помимо монастырской жизни. Михаил Талалай: Монастыри живут на самообеспечении. У них, как и в средневековье, свое собственное хозяйство - огороды, сады, леса. Они торгуют с миром, например, лесом. Много доходов приносит и паломничество. Хотя, в принципе, на Афон можно попасть и без единой лепты, если употребить греческий эквивалент копейки. Потому что за гостеприимство со стороны монастырей, за еду, ночлег, паломники по традиции не платят ничего. Но, естественно, очень многие жертвуют большие вклады. В настоящее время Афону серьезно помогает как греческое правительство, так и европейское сообщество. Иван Толстой: Я хотел задать сразу два вопроса, но разделю их. Первый - об истории русского монашества на Афоне. Второй вопрос - как вы заинтересовались этим и история ваших поездок туда. Михаил Талалай: История русского монашества на Афоне - это история русского монашества в целом. Потому что Россия всегда себя считала духовно связанной с Афоном, и самый первый русский монах - преподобный Антоний Киево-Печерский - он выходец с Афона, из Эсфигменского монастыря. Его очень чтят на Афоне, это сейчас греческий монастырь, там паломникам показывают пещеру, где 1000 лет тому назад подвизался Антоний, впоследствии основатель Киево-Печерского монастыря. Затем такие великие фигуры, которых мы считаем принадлежащими русской духовной культуре, как преподобный Максим Грек. Он тоже афонский монах. Многие святители, епископы - выходцы с Афона. И если уж мы будем говорить кратко и перейдем сразу к 20 веку, то один из самых великих святых 20 века, который необыкновенно чтим сейчас даже преимущественно в западной Европе, - это преподобный Селуан афонский, живший на Афоне в 30-х годах, духовные писания которого оказали глубокое впечатление на европейцев. Его ученики основали несколько монастырей в Европе, в том числе знаменитый монастырь в Эссексе. Что касается монастырей, то их было необыкновенное число, русских обителей. Монастырями именуется лишь 20 монастырей официально. Другие обители могут быть огромными, как Киево-Печерская Лавра. Но если они не получили этот статус, то они имеют другие названия. Русский монастырь самый известный - Пантелеймонов монастырь. Монастырь этот, по афонским меркам, достаточно молодой, и русские заселили его с начала 18 века. Там жили сначала греки и русские, затем русское братство возобладало и, начиная с конца 19 века, он стал по составу исключительно русским. И именно благодаря тому, что это монастырь, он имел всегда особые права и остался до сих пор русским. Хотя греки, когда я первый раз попал на Афон и получал визу (а туда нужна особая виза) и когда я сказал, что собираюсь в русский монастырь, они меня поправили, что это русскоязычный монастырь. По греческим законам все монастыри считаются греческими, а есть русскоязычные, сербоязычные и болгароязычные. Монашество этой обители одно время составляло 2000 человек. Это был целый город со своими филиалами, со своим укладом и постепенно там жизнь стала угасать, и в 60-х годах там жило (по афонским меркам, надо сказать: спасалось) около 10 монахов. Вообще, было опасение, что этот монастырь вымрет и перейдет в греческие руки. Но все-таки господь этого не позволил и постепенно братство стало возрастать. Сейчас их 50. Были другие огромные русские обители, также оказавшие необыкновенное влияние на русскую культуру, на русскую духовную жизнь - это Ильинский скит, который сохранял преимущественно связи с Украиной. Основал Ильинский скит великий старец Паисий Величковский, собравший святоотеческие писания и вошедшие в нашу культуру как Добротолюбие . Собирал он их именно на Афоне, в Ильинском скиту. К сожалению, русская жизнь в Ильинском скиту прервалась на моих глазах в 1992 году. Во время одного из моих первых посещений Афона русская братия из Ильинского скита была насильственно выдворена афонской полицией. Это был скандал не только в православном мире, но и за его рамками. Это связано с другой сложной афонской историей. Дело в том, что не все афонские монахи признают духовную власть константинопольского Патриарха. Это деликатные религиозные материи, но они упрекают константинопольского патриарха в ряде грехов, в экуменизме, в том, что патриарх перешел на новый стиль. Афону, кстати, разрешили, зная консерватизм и ревность монашескую, жить по старому стилю. Но, тем не менее, многие не простили ему этот переход на новый календарный стиль, вменили и другие грехи, и на Афоне образовалось целое течение так называемых зилотствующих - то есть ревнителей. В том числе была группа русских монахов, живших в Ильинском ските, которые считали себя юридически относящимися к зарубежной церкви - синоду в Нью-Йорке. И действительно, зарубежная церковь всячески помогала этому монастырю. Этот монастырь, в свою очередь, организовывал паломничество русских паломников, принадлежащих к зарубежной церкви. Был очаг такой русской зарубежной жизни. Однако многим это не нравилось, не нравилось это афонскому правительству, не нравилось константинопольскому Патриарху. И в один ужасный день в 92 году, когда приехала комиссия из Константинополя, то эти русские монахи, ильинцы, когда их спросили, подчиняются ли они духовному главе, то они исповедали свое неподчинение, и им приказали в 24 часа собрать вещички и покинуть пределы Афона. И тут же туда вселилась небольшая греческая братия, которая переделала там всю жизнь, и в настоящее время это уже греческая обитель. Конечно, Афон меня интригует, как неизвестные страницы русской истории. Когда я познакомился с греческими монахами, они меня пригласили в Андреевский скит работать у них и разбирать архив. И поэтому я приезжаю на Афон сейчас и паломничать, и помогать этим грекам узнать их собственную историю. По-русски они не читают, и я им по-немножку реконструирую их прошлое. Это необычайно запутанный архив и совершенно разнообразный. Там есть и тетради, которые оставили монахи, жившие в затворе. Например, самой для меня интересной была рукопись - один молчальник Андрей, взял на себя послушание молчания, но переписывался со всей Россией. Он был очень известен как духовный старец. Это гигантская переписка - конец 19 века. Писал он карандашом и это очень трудно разбираемо. Меня, конечно, охватывает азарт первооткрывателя, что я первый, кто вижу, первый, кто читает все это. Иван Толстой: Назовите, пожалуйста, самые громкие имена из его корреспондентов. Михаил Талалай: Пожалуй, с ним переписывалась крестьянская Россия. Интеллигенция - каких-то известных имен мне не попадалось. Затем очень много интересных дневников, в частности, несколько дневников настоятелей этой обители, которые описывали день за днем, что случалось. Передо мной встала не парадная история Афона. Если мы читаем афонскую литературу, то это обычно очень благостное описание. Это действительно было и существует. Но существовало и многое другое - и тяжелая жизнь, разбойничество на Афоне, когда они еще входили в состав турецкой империи, это конец 19-начало 20 века, когда было даже опасно передвигаться в одиночку. Некоторые разбойники просто убивали монахов-отшельников. Бывали самоубийства, о чем скрывалось, потому что понятно, что для монаха покончить с собой - это погибель вечная и спасения вроде бы нет. Но одновременно и необычайно торжественные и радостные события - посещение представителями дома Романовых. Затем меня необыкновенно всегда волновала афонская смута - малоизученная история русской религиозной жизни - афонский имяславческий бунт. Это целая эпоха в жизни Афона, когда ряд монахов принял новое вероучение, которое было названо имяславием, и это вероучение было объявлено еретическим и было подавлено силой. Около 1000 русских монахов были силой увезены русскими же военными кораблями в 1913 году. Я как историк, считаю, что это не сама революция или греческая политика, а вот эта печальная история - имяславческий бунт и его решительное подавление - было исходным моментом постепенного угасания русского Афона. Затем я предпринял такую вещь, может быть, несколько странную, для историков, возможно, понятную - я провел несколько недель в афонской костнице. В Андреевской костнице, переписывая надписи с черепов. По афонской традиции монахов погребают без гробов, в простом саване, и по прошествию ровно 3 лет (это я видел по документам) вскрывали их могилы, об этом не раз писали - и Борис Зайцев тоже писал в своей известной книге «Афон», о том, что даже по цвету костей определяли, насколько было благостным земное житие там. Самым почетным цветом считался желтый, такого медового цвета. Цвет белый - хороший был монах, а если косточки стали черными, то о таком монахе надо молиться еще усиленнее. В редких случаях, если тело не принимала земля, то это самое ужасное. И затем на черепах выгравировывалось нечто вроде эпитафий. Достаточно содержательных, где сообщались род занятий до пострига, мирское имя, откуда родом. Иван Толстой: На лобной кости или на какой? Михаил Талалай: Чаще всего на лбу. Иногда на височных частях. Почему-то на висках чаще всего писалось о том, какой смертью умер монах, особенно если эта смерть была насильственная или преждевременная - утонул в море, убит разбойниками. Я переписал со лбов, диктуя на диктофон - наверное, это было странное зрелище: в одной руке череп, а в другой диктофон. Теперь, когда идет речь о том или ином монахе, я смотрю в свой список, а там у меня есть его мирское имя, откуда он родом, какая у него была должность в монастыре. В монастыре, как в армии, все было размечено, и каждый имел свое собственное занятие, структуру, ячейку. Иван Толстой: Какая почва на Афоне? Происходит ли там мумификация? Михаил Талалай: Почва очень разнообразная. Если внизу, у самого моря такая буйная средиземноморская природа, почти субтропики, очень влажно, летом очень тяжело переносимо, то потом, если подниматься к хребту, природа меняется, и есть даже некоторые участки, близкие к среднерусским. Там русские монахи особенно любили селиться. А на самой вершине афонской там уже вообще ничего не растет. Иван Толстой: Как попадают на Афон монахами или как не попадают туда? Вы говорите, что вот, в частности, русская эмиграция в 20 веке препятствовала попаданию туда людей. Тем не менее, кто-то ведь из русских эмигрантов был - князь Шаховской, который потом стал известен под именем Иоанна Сан Франциского. Михаил Талалай: Прежде всего, Афон очень усиленно охраняется. Существует физическая граница, охраняемая греческими пограничниками. Если мы сначала заговорим о мирянах, то все миряне должны иметь визу. Попав в Грецию, паломник должен озаботиться о том, чтобы в греческом министерстве иностранных дел подать заявку, ждать определенное время. Для неправославных это еще больший срок, потому что существует некая особая квота - допускаются лишь 7 неправославных посетителей в день. Поэтому неправославным посетителям приходится иногда ждать месяцами. Они, конечно, посылают заявки из своих стран обитания. Православным легче, но, тем не менее, тоже существует это время ожидания. Сейчас процедура несколько упростилась, так как образовалось афонское бюро для русских паломников в Салониках. Можно даже по факсу туда послать запрос и в тот же день получить разрешение. Имея ту визу, путешественник прибывает на границу, и там эта виза меняется на вид на жительство, так официально переводится эта бумага - «диманитириан» по-гречески. Этот вид на жительство дает право пребывания на Афоне 3 ночи. Не больше. И, получив этот документ, паломник уже не беспокоится о своем будущем. С этой бумагой он может приходить в любой из 20 монастырей. Его там обязаны накормить, духовно и физически и дать ночлег. Но это всего лишь 3 дня. После этих трех дней паломник должен или удалиться с Афона или обращаться в афонское правительство для продления визы. Но если, как мне, например, удается подружиться с монахами, то все это упрощается - монахи сами хлопочут об этой визе - делают что-то вроде приглашения. И тогда это уже на неограниченный срок - хоть на всю жизнь. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
