Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[04-04-01]
Ведущий Илья Дадашидзе "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека. В этом выпуске:
- Анна Политковская. "Суета вокруг фосгена". Рассказ о том, как житель подмосковного Зеленограда сообщил органам ФСБ о двух баллонах с ядовитым газом, за что на него возбудили уголовное дело. "Суета вокруг фосгена, или награда за бдительность". Рассказывает Анна Политковская. Анна Политковская: Тридцатипятилетний Александр Фокин - передовой житель города Зеленограда, что в сорока километрах от Москвы. Впрочем, человек он не совсем обычный. То, что другие, как правило, пропускают мимо ушей, Александр Николаевич принимает всерьез. Например, постоянные в последнее время обращения правоохранительных органов к населению о предельной бдительности и необходимости информировать о найденном оружии, взрывчатых веществах и вообще предметах, навевающих мысли о террористических актах. 30 ноября прошлого года к Фокину пришел его приятель Вадим Павлов, тоже зеленоградец, и рассказал, что увидел во дворе одного из бывших военных предприятий города два газовых баллона с надписью "Фосген. Ядовитый газ". Павлов предложил Фокину один баллон спрятать, а другой продать на близлежащем крюковском рынке. Фокин - человек давно и много выпивающий, и по этому поводу состоящий на заметке у зеленоградской милиции. Поэтому он не побежал докладывать о бесхозном фосгене в местную зеленоградскую милицию, которая, как он посчитал, вряд ли бы ему поверила, а, скорее всего, просто бы забрала в вытрезвитель. Фокин позвонил в ФСБ. Там он дал свой адрес, сообщил координаты баллонов и спокойно лег спать, с чувством исполненного гражданского долга. Однако в 15 минут первого ночи в квартиру Фокина, где кроме Александра Николаевича проживает его семидесятичетырехлетняя мама, инвалид второй группы, пришли трое господ из зеленоградского управления по борьбе с оргпреступностью. Они пришли реагировать на звонок Фокина в ФСБ. Александра отвезли в милицию для первого допроса. Он длился до четырех утра. Спустя несколько дней, вечером, около восьми, процедура повторилась. К Фокину опять приехали люди из РУБОПа и опять забрали добровольного помощника ФСБ для дачи показаний. Фокин был крайне удивлен подобным исходом, но ему объяснили: из-за его звонка в ФСБ у зеленоградской милиции теперь большие неприятности, и она, зеленоградская милиция, очень недовольна поведением зеленоградца Фокина. 21 декабря, спустя три недели, процедура подведения под статью в отместку достигла своего пика. Фокина снова доставили в милицию, опять допросили и теперь уже сфотографировали, как положено, по-тюремному, фас и профиль. Далее повезли обратно домой для обыска, перед началом которого маме Александра, Елене Дементьевне Фокиной, следователи зачитали постановление на обыск в связи с возбуждением против ее сына уголовного дела номер 189 347 по статье 207. Говорит адвокат столичной юридической консультации номер 6 Московской городской коллегии адвокатов Валентина Ефремова, защищающая интересы Александра Фокина. Валентина Ефремова: Александр Николаевич Фокин обвиняется по статье 207 и 222 Уголовного кодекса Российской Федерации. Он обвиняется в заведомо ложном сообщении об акте терроризма, это статья 207, и незаконном приобретении и хранении взрывчатых устройств. Анна Политковская: Обыск происходил так. Александра с мамой вывели из квартиры не некоторое время, а когда позвали, оказалось, что за бельевым шкафом милиционеры обнаружили взрывное устройство, закомуфлированное в старую куклу-клоуна. Один из милиционеров, производящих обыск, не мудрствуя лукаво, сунул клоуна в руки Елене Дементьевне, мол, смотрите, какая тяжелая игрушка, после чего прокомментировал коллеге: "Вот вам и отпечатки". Завершив обыск, милиционеры увели Фокина с собой. Старший группы, капитан милиции Михаил Лебедев, пока они с Александром спускались в лифте, избил его хорошенько. В милиции избиения продолжились. Лебедев требовал одного: самооговора, что найденная за шкафом тротиловая шашка весом 105 граммов внутри куклы - его, Фокина. Однако Фокин все отрицал. И далее последовал его допрос уже в качестве подозреваемого в совершении преступления по статье 222, "Хранение оружия и взрывчатых веществ". Фокина отвезли в изолятор временного содержания, несмотря на то, что он категорически отказался признать себя в чем-либо виновным. Впрочем, вскоре, сутки спустя, Александра Николаевича выпустили на свободу, но уже под подписку о невыезде, как обвиняемого, ожидающего приговора суда. В последующем вызовы на допросы к следователю Юрию Лысенко стали системой. Елена Дементьевна, не выдержав, подала заявление прокурору, умоляя оставить их с сыном в покое, но все бесполезно. Тем временем Фокин попал в больницу, это обострились последствия милицейских избиений, зафиксированных официальным образом. Однако и это не остановило зеленоградских правоохранителей. Напротив, подстегнуло. Следователь Лысенко назначил Фокину амбулаторную, без госпитализации, экспертизу в институте судмедэкспертизы имени Сербского. Это был точно выверенный шаг, направленный на признание Фокина невменяемым, что крайне выгодно следствию всякий раз в том случае, если за милицейскими сотрудниками потянулся неприятный шлейф применения ими недозволенных методов ведения следствия. Однако состоявшаяся 13 февраля экспертиза не дала никаких результатов. И тогда следователь, не скрывая своих намерений, стал жестко настаивать уже на стационарной судмедэкспертизе, откровенно стремясь к тому, чтобы Фокина признали невменяемым. Стоит объяснить, а, собственно, к чему такая настырность? План зеленоградской милиции в отношении Фокина вырисовывается следующий. Необходимо доказать, что в Зеленограде все спокойно, бесхозных баллонов с фосгеном во дворе военного завода быть просто не может, а значит, тот, кто их увидел и просигналил о беспорядке, да еще поверх голов местной милиции, да тот просто сумасшедший, ему лечиться надо, а не гулять по улице. Такой подход - не лирика, не домыслы, а сущая прагматика. По нынедействующему законодательству, человек, признанный невменяемым, может быть осужден и без его присутствия на судебном заседании. Дело зачитают без присутствия сопротивляющегося и не признающего вину человека и вынесут приговор. Жизненные же перспективы Фокина, при двух вмененных ему статьях уголовного кодекса - это принудительное лечение в спецпсихбольнице закрытого типа, срок пребывания в которых, как правило, не ограничен, сколько потребует лечение, столько и будет, на усмотрение врачей. Что же теперь? Страдания Александра Фокина, добровольного помощника правоохранительных органов России в борьбе с терроризмом, продолжаются. И сейчас это мучительный бег по замкнутому кругу. Следователь Лысенко, что ни допрос, угрожает Фокину заключением под стражу. Причина ужесточения такова: Фокину выдали на руки направление для прохождения стационарной психолого-психиатрической экспертизы в институте Сербского. Но, как оказалось, чтобы попасть туда не из тюрьмы, а с воли, требуется пройти полную диспансеризацию в поликлинике, иметь заключения всех врачей-специалистов и терапевтически быть практически здоровым. Но Фокин, как на грех, подхватил в феврале воспаление легких. По этой причине в институте имени Сербского его не берут на экспертизу, а в районной поликлинике не дают заключения диспансеризации, требуя, чтобы он сначала лег в больницу по поводу воспаления легких. Но в больницу, в свою очередь, его тоже не берут, потому что медицинские документы и паспорт Фокина уже отправлены следователем в Сербского. Ну, а в Сербского - потому что не вылеченное воспаление. Следователю Лысенко эта сказка про белого бычка тоже надоела, и он дал Фокину неделю на то, чтобы, кровь из носу, тот вылечился от воспаления легких домашними методами и уже здоровым предстал перед психиатрами Сербского. За неделю же, понятно, воспаление легких никак не одолеть. В результате, каждый день Фокина - под угрозой ареста, о чем ему не забывает напоминать следователь, мечтающий поскорее отправить дело в суд. Что сейчас с Фокиным? Он запил, ушел в запой. Александр Николаевич нашел единственный способ убежать от неразрешимых проблем, перед которыми его поставило родное государство, которому он так стремился помочь, поверив, что борьба с терроризмом у нас всамделишная. Во истину, куда лучше было бы просто пройти мимо ядовитого фосгена и молча дождаться, когда баллоны рванут или же исчезнут в неизвестном направлении. Вся эта история выглядела бы комично, если бы она была художественным вымыслом. Увы, это быль. Обычный житель Зеленограда в данный момент на грани тюрьмы и большой беды. Живи Фокин в другом государстве, при аналогичных обстоятельствах ему обязательно дали бы грамоту или ценный подарок за сотрудничество во имя спокойствия населения, о нем писали бы в газетах, писали бы репортажи. Но у нас - страна наоборот. Говорит адвокат Валентина Ефремова, защищающая интересы Александра Фокина. Что бы вы могли пожелать гражданам страны, когда их просят добровольно информировать правоохранительные органы об опасности терроризма? Валентина Ефремова: Прежде всего, подумать, что может быть с ними самими в этой ситуации, как то или иное лицо воспримет их информацию. Я думаю, что Фокин больше звонить никуда не будет. Я, скорее всего, тоже. Анна Политковская: А теперь о главном. Где же, собственно, фосген? А вот этого никто не знает. Может, милиция все-таки куда-то убрала, может, неизвестные унесли куда хотели, о чем, собственно, и предупреждал ФСБ Фокин. Илья Дадашидзе: Это был рассказ Анны Политковской "Суета вокруг фосгена". "Западная печать о правах человека и свободе слова". Обзор Владимира Ведрашко, Прага. Владимир Ведрашко: Пример действий главы государства при защите прав личности описывает южноафриканская газета "Стар". Мариетта Бош провела последнюю ночь в своей жизни, понимая, что не увидит уже ни своего мужа, ни других своих близких. За сутки до казни тюремные чиновники посетили ее одиночную камеру смертников в центральной тюрьме столицы страны Габороне, зачитали ей постановление о приведения смертного приговора в исполнение и лишили ее, таким образом, последних надежд на помилование. Еще днем раньше президент Ботсваны публично заявил о своем отказе осуществить право на помилование, и это несмотря на призывы местных и международных правозащитных организаций, выступающих за отмену смертной казни. Приговоренная к смерти за убийство одной из жен своего мужа Мариетта Бош получила в последние часы жизни скудные привилегии, - пишет газета "Стар", - ей разрешили написать письмо мужу и двум дочерям, которые, кстати сказать, никогда не считали ее виновной в совершенном убийстве и постоянно говорили о ее невиновности. Однако письма пятидесятилетней обреченной узницы дошли до получателей лишь через два дня после казни. Таков итог судебного разбирательства, которое продолжалось три года. Попытки журналистов газеты "Стар" узнать подробности о последних часах жизни Мариетты Бош закончились неудачно. Аргументы тюремщиков были неизменными: "Не подлежит разглашению". Это было изложение публикации из южноафриканской газеты "Стар". Право на отдых в середине рабочего дня. Эта редкая на страницах печати тема рассматривается в японской газете "Джепен Таймс". Собственно, речь идет о так называемом синдроме обеденного перерыва, который, по наблюдениям медиков, стал все чаще проявляться среди японцев в последние годы. В статье приводится конкретный факт. Двадцатидвухлетняя японская девушка, газета дает ее вымышленное имя, начала внезапно страдать бессонницей и депрессией. Обратившись к врачам, она узнала, что состояние ее психики серьезно ухудшилось в результате изменения режима обеденного перерыва. В прежней многолетней привычке пациентки было проводить обеденный перерыв с друзьями, обмениваться новостями и заодно отдыхать от служебной атмосферы. Но вот директор маленькой торговой компании, где работала девушка, распорядился о том, чтобы весь персонал проводил свой обеденный перерыв в одно и то же время и в своем же собственном кругу. Подсознательные опасения девушки, что, лишившись общения с друзьями, она, скорее всего, их потеряет, расшатали ее психику и потребовали серьезного психологического вмешательства специалистов. Японский психолог Шизуо Мошисава, на которого ссылается газета, считает, что синдромом обеденного перерыва страдают те люди, у которых развита повышенная общительность. В результате долговременного развития синдрома такие люди начинают даже опасаться ходить на работу. Большинство жертв этой болезни - женщины, хотя, как отмечают специалисты, стремительно растет и число заболевших мужчин. Это была публикация в японской газете "Джепен Таймс". Румынский национальный совет по изучению архивов секретной полиции открыл двери своих хранилищ для первых граждан, желающих ознакомиться со своими досье. Об этом сообщает в корреспонденции из трансильванского города Клуш электронный журнал "Транзишенз он лайн", издающийся в Праге. Одна из допущенных к своему досье, Дорли Блага, дочь известного румынского философа Лучано Благи, узнала из открывшихся досье, что ее жилище в годы правления коммунистов было буквально нашпиговано подслушивающими устройствами. Джорджи Онисоро, председатель Национального совета по изучению архивов "Секуритате", сделал заявление, в котором напомнил, что от одного до двух миллионов румын подвергались постоянно вторжению в свою личную жизнь со стороны агентов секретной полиции. Численность таких агентов достигала семисот тысяч человек. К настоящему времени 1200 румын уже официально обратились в совет с просьбой предоставить им возможность ознакомиться со своими секретными досье. В конце марта православный священник Иуджен Журко выступил с публичным саморазоблачением и объявил о том, что сотрудничал с "Секуритате". В своем письме, опубликованном в прессе, он признал, что проявил тогда малодушие, вызванное отчаянием и страхом. Священник призвал, цитирую, "к моральному очищению и избавлению от двуличия, в котором мы пребываем уже долгое время", - конец цитаты. Намерение совета изучить досье на ведущих политических и общественных деятелей страны вызывает немало протестов в Румынии, особенно в кругах румынской православной церкви. Тем не менее, работа по раскрытию секретных досье продолжается. Об этом сообщил журнал "Транзишенс он лайн". Илья Дадашидзе: Это был обзор Владимира Ведрашко "Западная печать о правах человека и свободе слова". "Отставка за строптивость". Григорий Пасько о насильственном увольнении с военной службы офицеров Тихоокеанского флота. Григорий Пасько: С назначением нового министра обороны России разговоры о военной реформе приобретают новое звучание. Тем не менее, старые сомнения не забыты. Одно из них - постулат о том, что в пору бездумного реформирования из вооруженных сил вынуждены были уйти самые подготовленные и опытные офицеры. Составляющей частью перманентно проводимой реформы по-прежнему остается сокращение штатной численности вооруженных сил. Особенную избирательность проявляет командование Тихоокеанского флота при увольнении из своих рядов офицеров и мичманов. Одних отпускает, как говорится, с миром, других обрекает на многолетнее хождение по судебным кругам. Вот история капитана второго ранга Юрия Макаренко. В декабре 1999 года приказом командующего Тихоокеанского флота адмирала Михаила Захаренко он был досрочно уволен с военной службы. Основание - состояние здоровья офицера. Все бы ничего, но, во-первых, Макаренко здоров, во-вторых, своего согласия на увольнение, необходимого в таких случаях, он никому не давал. Офицер хотел и хочет служить. До этого по службе характеризовался только положительно, о чем свидетельствуют многочисленные грамоты и награды. А началось все, по словам Макаренко, еще в 1998 году, когда он написал заявление в военную прокуратуру флота о том, что начальник его отдела при получении удостоверения ветерана подразделения особого риска подделал документы, а также незаконно оформил удостоверение личности мичмана служащей своего отдела. В обоснование своего заявления Макаренко приложил копии необходимых документов. Военная прокуратура, как это часто и совершенно незаконно происходит в подобных случаях, поручила расследование штабу флота. Юристы штаба вместо разбирательства посоветовали Макаренко забрать свое заявление и забыть о нем. Офицер не захотел этого сделать и оказался уволенным. Вот уже второй год Макаренко обивает пороги военных судов в поисках справедливости, пишет заявления и жалобы, надеется получить ответы из главной военной прокуратуры, от полномочного представителя президента России в Дальневосточном федеральном округе - тщетно. Видимо, в отчаянии, уволенный офицер обратился к прокурору флота с просьбой возбудить уголовные дела в отношении ряда должностных лиц - руководителей Тихоокеанского флота. Можно смело предположить, что ему в этой просьбе откажут. По мнению исполняющего обязанности Владивостокского гарнизонного военного суда, подполковника юстиции Евгения Шишкина, случаи незаконного увольнения офицеров со службы нередки. Обычно разбирательство длится несколько лет. Офицер в это время на службу не ходит, со своими обращениями в конце концов добирается до военной коллегии Верховного суда России, и там нередко увольнение признают незаконным. Офицера восстанавливают на службе, выплачивают положенные деньги, а то и моральный ущерб. Спрашивается, кому все то надо? В конкретном случае, как сообщил начальник управления кадров Тихоокеанского флота капитан первого ранга Владимир Бураков, Макаренко был уволен справедливо, есть соответствующее судебное решение на этот счет. Однако это заявление не подтвердил представитель юридической службы штаба флота подполковник Виктор Француз. Он сказал, цитирую: "Жалоба Макаренко судом не рассмотрена. Сам Макаренко - обычный скандалист". К сожалению, официальные лица Тихоокеанского флота отказались назвать точную цифру "скандалистов", не согласившихся со своим насильственным увольнением. Между тем, по словам того же Макаренко, таковых немало, и все они хотят одного - служить родине, которой когда-то присягали, или, по меньшей мере, быть уволенными по закону. А пока Макаренко решил написать письмо новому министру обороны Сергею Иванову. Илья Дадашидзе: О насильственном увольнении с военной службы капитана второго ранга Юрия Макаренко рассказал наш корреспондент в Приморье Григорий Пасько. Правозащитные новости недели подготовила и читает Альбина Лир. Альбина Лир: Правозащитная организация "Хьюман райтс вотч" призывает президента Чечни Аслана Масхадова немедленно прекратить преследование чеченцев, сотрудничающих с российскими властями. В письме на имя Масхадова представители организации выражают обеспокоенность появлением списков с именами людей, приговоренных шариатским судом к смерти за участие в работе местных органов власти в Чечне. По данным правозащитников, только за последние десять месяцев в Чечне за сотрудничество с российскими властями были убиты двенадцать человек, десятки ранены. Известному российскому правозащитнику Елене Боннэр 3 апреля в Европарламенте в Страсбурге вручена медаль имени Робера Шумана. Награда учреждена Европейской народной партией, крупнейшей фракцией Европарламента, представляющей христианских демократов пятнадцати стран. Среди тех, кому раньше была вручена медаль, французский президент Валери Жэскар Д'Эстен, многие известные политики, общественные деятели и журналисты. В Московском городском суде на этой неделе возобновились слушания по делу бывшего сотрудника МИДа Валентина Моисеева. В декабре 1999 года он был осужден за шпионаж в пользу Южной Кореи и приговорен к двенадцати годам тюрьмы. По ходатайству адвокатов Моисеева Верховный суд отменил приговор Мосгорсуда и направил дело на повторное расследование. До окончания процесса Моисеев будет находиться в Лефортовском следственном изоляторе. Представители Союза правых сил намерены провести 8 апреля на Пушкинской площади в Москве митинг под лозунгом "За армию с человеческим лицом". В акции примут участие представители Комитета солдатских матерей, молодежного движения "Яблоко" и других общественных организаций. Участники акции намерены затронуть проблемы принудительного призыва в армию, альтернативной гражданской службы и перехода армии на профессиональную основу. Российские правозащитники обратились к президенту России с просьбой решить проблему беспризорников. Руководитель программы "Право ребенка", Борис Альтшуллер считает, что принятый в 1999 году закон об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних фактически отстранил правоохранительные органы от профилактики беспризорности. Альтшуллер подчеркнул, что, по существующему закону, в центры временной изоляции направляются только те подростки, которые совершили особо тяжкие преступления. Что же делать с остальными детьми, милиция не знает. По данным ГУВД, на сегодняшний день, только в Москве более тринадцати тысяч беспризорных детей. Заместитель главы администрации президента России Дмитрий Козак заявил о необходимости повысить общественное доверие к судебной власти в России. На международной научной конференции "Модернизация экономики России" в Москве Козак заявил, что сегодня граждане не верят российским судам, не верят в то, что они беспристрастны. Замглавы администрации полагает, что повышение доверия населения к судебной власти стабилизирует ситуацию в стране. Илья Дадашидзе: Правозащитные новости недели подготовила и прочитала Альбина Лир. "Виновен в приверженности к конституции". О деле пекаря Ивана Самаркина, отказника от военной службы, рассказывает Вероника Бодэ. Вероника Бодэ: Летом 2002 года Иван Самаркин послал в Тимирязевский военкомат заявление об отказе от военной службы с просьбой заменить ее альтернативной гражданской. Служить в российской армии Ивану Самаркину не позволяют его убеждения. Иван Самаркин: В нашем государстве такой важный институт, как армия, отвечает интересам не всего народа, а лишь интересам группы лиц, сконцентрировавших власть в своих руках. Развитие в стране, в Чечне, в частности, и других горячих точках, нараставшие негативные тенденции в вооруженных силах в виде падения роли командного состава, растаскивания госимущества, привели меня к таким вот убеждениям. При сложившихся убеждениях, по моему мнению, не имеет смысла рисковать жизнью или здоровьем, а также здоровьем и жизнью окружающих во имя отстаивания чуждых мне интересов. Да, я не хочу служить этому правительству, я не хочу присягать ему на верность, я не хочу брать в руки оружие, потому что боюсь, что заставят стрелять в свой народ. Вероника Бодэ: Альтернативной гражданской службы Ивану Самаркину не предоставили. Вместо ответа на свое заявление он получил повестку на призывной пункт на 29 июня. Самаркин не явился, ждал, что будет рассмотрено его заявление. В августе на Ивана Самаркина было заведено уголовное дело, несмотря на то, что его жалоба на неправомерные действия призывной комиссии в тот момент уже находилась в суде. Жалобу Самаркина суд отклонил. Началось долгое расследование, прошло несколько судебных слушаний. И вот, наконец, приговор: штраф в 20000 рублей. Суд решил, что убеждения Самаркина не доказаны, а значит, просто придуманы для уклонения от военной службы. Адвокат Самаркина Елена Раскевич полагает, что состава преступления в деле нет, а судья Дубовская просто не решилась вынести оправдательный приговор. Елена Раскевич: Вы все прекрасно знаете: префекты, военкоматы, суды - это довольно тесное такое сообщество, когда все взаимосвязано. Вот на этот приговор смотрели все, и военкоматы с надеждой смотрели на судью Дубовскую, что она вот, так сказать, не даст вынести оправдательный приговор, и таким образом не даст ребятам заявлять о своих убеждениях. Весь процесс шел предвзято. Судья сама на себя взяла функции обвинения, постольку, поскольку в деле отсутствовал прокурор, и все, что она добывала в качестве доказательства его вины, это все добыто ей. Вероника Бодэ: В деле немало темных мест. Иван Самаркин утверждает, что 26 июня, когда ему была вручена повестка, призывной комиссии он не проходил, вместо этого с ним беседовал сотрудник военкомата. Федор Казаков, чья подпись стоит на решении призывной комиссии, на допросе в суде показал, что не помнит, была ли в тот день комиссия, но о заявлении Самаркина он в любом случае ничего не знает. По мнению Елены Раскевич, в деле есть серьезные нарушения. Елена Раскевич: В деле довольно много документов, которые, я бы сказала, являются фальсифицированными. Во-первых, самое главное, это выписка из решения призывной комиссии, там из журнала протоколов призывной комиссии. Все-таки мы в суде увидели этот протокол, но написанный одним и тем же почерком сразу за все дни, и, естественно, там все чисто вот так под копирочку. И ни о каких там заявлениях Самаркина речи не шло. Я считаю, что просто им суд дал время для того, чтобы они смогли подготовить этот журнал, постольку, поскольку без него у них даже бы ссылаться не на что было. Кроме того, я просто не ожидала, что это будет такой непрофессиональный приговор. Он написан таким языком и на такие показания ссылается. Допустим, о том, что 26 июня была или не была призывная комиссия, подтверждается показаниями лиц - сотрудниками военкомата, которые не члены призывной комиссии. Поэтому каким образом они могут подтвердить? Вероника Бодэ: Иван Самаркин состоит в общественной организации "Движение против насилия". Суд отказался признать этот факт в качестве подтверждения антивоенных убеждений призывника под предлогом того, что организация официально не зарегистрирована и у Самаркина нет членской книжки. Сергей Сорокин, председатель "Движения против насилия", полагает, что этот судебный процесс - очередное проявление репрессий против российских пацифистов. Сергей Сорокин: Страна остается милитаристской, буквально находящейся в состоянии войны, только не известно, с кем. Вообще-то воинская повинность существует всегда в стране, которая находится на грани военных действий, вот-вот начнется или уже идет война. Вот этот судебный процесс, он указывает, что вот эта война идет, идет она со своими же людьми, значит, которые пытаются что-то против милитаризма в его, так сказать, вот таком призывном проявлении выступить. Процесс интересен тем, что в нем принимает, на моей памяти первый раз, Елена Анатольевна Раскевич, в качестве адвоката в таком деле, и вот ей удалось вытащить в судебный процесс живого представителя призывной комиссии, чего обычно не удается сделать, потому что они всячески этого избегают. Представитель призывной комиссии фактически прямо суду и сказал, что да, они исполняют свои функции достаточно формально. То, что им расскажет военком, то они и подписывают. И то, что заявление, которое было отправлено по почте в адрес призывной комиссии, на самом деле до призывной комиссии не дошло, что, собственно, является грубейшим нарушением. Вероника Бодэ: Дело Самаркина - еще одно подтверждение тому, что право на альтернативную гражданскую службу, предусмотренное российской конституцией, не соблюдается. Власти в таких случаях ссылаются на отсутствие закона, регулирующего эти вопросы. Слово Валентине Мельниковой, ответственному секретарю Союза комитетов солдатских матерей России. Валентина Мельникова: Отказ призывной комиссии в праве на альтернативную службу противоречит конституции. Ведь конституцию не умаляет то, что нет федерального закона пока. Более того, отказ суда на том основании, что нет закона об альтернативной службе, это тоже противоречит конституции. Надо, конечно, готовиться к таким судам и использовать другие, следующие инстанции. Самое главное, что нужно помнить молодым людям. Надо очень аккуратно вести себя в ситуации, когда ты требуешь своего конституционного права. Надо подать заявление, лучше всего отправив его президенту. По 80 статье конституции России, именно президент - гарант наших с вами конституционных прав. И дальше, если остальные инстанции отвечают мальчику, что "мы не можем предоставить вам альтернативную службу, потому что нет федерального закона", юридически это глупый совершенно ответ, поскольку конституция России - закон прямого действия. Другое дело, что пока нет официально назначенных рабочих мест ля прохождения альтернативной гражданской службы. Никто из губернаторов не хочет взять на себя совсем небольшой труд - в своих распоряжениях о проведении призыва поставить отдельным пунктом: "Службе занятости подготовить пятьдесят рабочих мест для прохождения гражданами альтернативной гражданской службы". И не будет проблем. Минздрав нуждается в четырех миллионах рабочих рук санитаров, и Министерство социальной защиты нуждается в рабочих руках. Вероника Бодэ: Адвокат Елена Раскевич считает, что молодые люди, которые не хотят служить в армии, пользы ей все равно не принесут. Елена Раскевич: Человек не желает служить. Если он не желает, добиться можно только, действительно, его... ну, угнетать, Там, убить его человеческое достоинство. Это будет хуже. Мы оттуда получим раздавленного человека, которому жить рядом с нами, и жить очень долгою жизнью. Этот человек на самом деле не рожден для того, чтобы нас с вами, вот наше государство отстаивать с оружием в руках. Вы знаете, сколько в армии существует случаев, когда солдаты стреляют друг в друга. И вот стреляют именно такие. Потому что его будут там каким-то образом прессинговать, и он в один прекрасный момент не выдержит. Он сначала убьет кого-то, а потом застрелится сам. Вот именно с такими ребятами у нас происходят ЧП в армии, поэтому им просто там не надо быть. Ну, вот я, например, всегда Самаркину говорю: "Ты понимаешь, что если не армия, то тюрьма? Потому что закон предусматривает лишение свободы". Вероника Бодэ: Едва ли есть необходимость подчеркивать, как встречают в судах и военкоматах заявления отказников от военной службы. Те, кто не хочет идти в армию, неизменно оказываются вне закона, несмотря на то, что право на альтернативную гражданскую службу предусмотрено не только конституцией, но и российским законом о военной службе. Говорит Сергей Андрианов, сотрудник аппарата уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. Сергей Андрианов: То, что у нас проходят такие судебные процессы в государстве, это, конечно, очень больно. Почему? Потому что конституцией право предусмотрено, а механизма претворения в жизнь этого права гражданином до сих пор не принято. Это, я считаю, на совести законодателей. Конституция была принята в 1993 году всенародным голосованием. Сейчас у нас идет уже 2001 год. До сих пор механизма этого нет, и в результате этого у нас вот такие жертвы, как Самаркин, появляются. Позиция уполномоченного состоит в том, чтобы как можно быстрее принять закон об альтернативной гражданской службе, чтобы такие граждане, как Самаркин, отстаивали свои права не в суде, а могли спокойно на основании закона осуществить свои права. Вероника Бодэ: Адвокат Елена Раскевич намерена обжаловать приговор в Московском городском суде. Если приговор не будет отменен, Ивана Самаркина снова ждет повестка в военкомат, очередная попытка отстоять свои убеждения и новый судебный процесс. Илья Дадашидзе: О деле Ивана Самаркина рассказывала Вероника Бодэ. Продолжая нашу рубрику "Какой быть судебной реформе", предлагаем слушателям мнение заместителя председателя Конституционного суда Российской Федерации Тамары Морщиковой. Тамара Морщикова: Судебная реформа - это давно запрограммированное развитие в области правосудия, с тем чтобы оно отвечало общим мировым стандартам правосудия. Главные трудности заключаются, как всегда, в недостатке времени, потому что Россия должна в очень короткие сроки пройти путь, который другие страны проходили в течение очень длительного времени. Вторая трудность заключается в том, что нужны люди, юристы, их нужно много для того, чтобы судебная реформа могла существовать не на бумаге, а в жизни. Потому что любые институты, которые должны вводиться в ходе в этой реформы хотя бы в соответствии с конституционными нормами, требуют колоссальных ресурсных поддержек. Но это самый общий вопрос. Есть специальные вопросы, потому что судебная реформа, она многопланова, она захватывает очень разные пласты. Это не только вопрос об организации судебной системы, которая, с моей точки зрения, должна становиться все более дифференцированной. Нам нужны специализированные суды по административным делам, не по делам об административных нарушениях, а административная юстиция, которая рассматривает конфликты между государством с одной стороны, то есть властью, и гражданами, людьми, противопоставленными той власти в своих отношениях и часто притесняемых этой властью. Нам нужны и многие другие суды. Может быть, какое-то развитие должны получить арбитражные суды, должна происходить дальнейшая их специализация, в соответствии с тем, как это осуществляется во многих других странах. И все-таки особый аспект, конечно, всегда существует - это аспект процессуального законодательства, к которому можно более всего требований предъявлять, исходя из международно-правовых стандартов, согласно которым должно обеспечиваться справедливое правосудие и эффективная защита прав каждого в суде, организованном на основе закона и действующем на основе закона. Но это процессуальный аспект реформы, который, конечно, тоже неотделим от аспекта материально-правового, потому что любой суд, если он будет вынужден применять плохой закон, не обеспечит необходимого правосудия. Я бы сказала, что многие параметры дальнейшего развития законодательства этой области заложены в решениях Конституционного суда, который неоднократно уже обращал внимание на то, что законы не могут носить такой характер, чтобы они допускали произвольное их истолкование. И значит, допускали возможность их дискриминационного применения к различным людям, к различным гражданам или даже иностранным лицам, пользующимся такой же судебной защитой, согласно конституции, в России, как и ее граждане. Так что здесь очень много аспектов, и конечно, нужно отдавать себе отчет, что нельзя просто принять решение довершить, завершить судебную реформу и в один день это сделать. Илья Дадашидзе: О судебной реформе говорила заместитель председателя Конституционного суда Российской Федерации Тамара Морщикова. И последняя наша рубрика "Письма", которые регулярно приходят в программу "Человек имеет право" не только из Москвы и регионов России, но и из стран СНГ. С двумя из них, из Казахстана и Азербайджана, слушателей знакомит Кристина Горелик. Кристина Горелик: В 1999 году гражданка Казахстана Лариса Асфатова поехала в гости к дочери в Германию поездом "Астана (Казахстан) - Берлин". "В Бресте во время таможенного контроля, - пишет она в программу "Человек имеет право", - у меня были конфискованы 4000 американских долларов, 1750 немецких марок, вырученные от продажи квартиры, и выписан штраф в размере 250 немецких марок. Таможенная служба Казахстана при выезде заверила меня, что в пути нет необходимости заполнять другие таможенные документы, так как декларация, выданная мне таможней Казахстана, действует на территории всего таможенного союза России, Белоруссии, Казахстана и Киргизии, - говорится в письме Асфатовой. - Я не пыталась что-либо скрыть от таможенного контроля, сама предъявила все деньги и необходимые документы, доказывающие законность приобретенной валюты, а именно таможенную декларацию и сертификат Банка Республики Казахстан. Однако, сотрудница таможни Дубовик, не принимая во внимание предъявленные документы, изъяла все деньги, оставив только 10 немецких марок, и сообщила, что вопрос о законности перемещения валюты будет рассмотрен в судебном порядке, причем, мое присутствие не требуется. После решения суда все мои деньги вернут, взяв штраф 250 немецких марок за неполное таможенное оформление. Пригрозив, что отправит в камеру, Дубовик под диктовку заставила меня в шоковом состоянии написать объяснение. Других сотрудников таможни с ней не было, и мне не у кого было проконсультироваться". По приезде в Берлин Асфатова позвонила в канцелярию городского суда Ленинского района города Бреста, где ей сообщили, что дата рассмотрения ее дела будет известна к концу следующей недели, то есть в начале ноября, и посоветовали непременно присутствовать на заседании, поскольку в противном случае она может лишиться всех своих денег. "Срочно приехав в огород Брест, - пишет Асфатова, - я узнала, что мое дело рассмотрено досрочно, 25 октября, в мое отсутствие. 1 ноября я лично обратилась к судье Миронюку. Он крайне грубо принял меня, сказал, что дело обжалованию не подлежит, а на мои возражения предложил в качестве выхода из положения лечь на рельсы под поезд. Мои жалобы в Областной суд города Бреста, Верховный суд и Генеральную прокуратуру Республики Беларусь остались без удовлетворения. Я нахожусь в отчаянном положении и не знаю, к кому обратиться за помощью и советом. У меня конфисковали все мои деньги, тем самым я осталась без средств к существованию и без жилья, то есть бомжом. У меня нет работы и нет денег, чтобы воспользоваться услугами адвоката". Еще одно письмо на таможенно-железнодорожную тему пришло в нашу передачу, на этот раз из Баку, от И. А. Алиева. Вот как описывает он процедуру таможенного досмотра при пересечении российской границы. "Вначале в вагон на территории России входят сотрудники пограничной службы. На сегодняшний момент, в Азербайджане выдаются паспорта нового образца, которые написаны на азербайджанском и английском языках. Пограничники требуют от владельцев таких паспортов наличия перевода на русский язык, заверенного нотариусом. Граждане, не имеющие перевода, со слов работников погранслужбы, должны заплатить штраф 150 рублей или покинуть вагон. Хотя объявление о штрафе выглядит, по меньшей мере, странно. Я знаю, владельцы таких паспортов посещают европейские страны, и у них не требуют заверенный нотариусом перевод на язык, на котором говорят в стране пребывания. После проверки пограничниками начинают свою работу сотрудники федеральной миграционной службы России, которые требуют с пассажиров мужского пола пройти регистрацию с отметкой в паспорте. За такую услугу с каждого человека взимается 100 рублей или такая же сумма в азербайджанских манатах. При этом сотрудники федеральной миграционной службы не выдают владельцам паспортов никаких квитанций. Очень странно также выглядит взимание денег в манатах. Наконец, - говорится в письме, - на сцену выходят работники линейной милиции, которые обязаны сопровождать поезд по территории Дагестана. Им тоже необходимо платить. Отказ, дает понять стража порядка, грозит неприятностями в виде нахождения наркотических средств, сопротивление работнику линейной милиции, которое засвидетельствуют нужные люди, или избиение". Илья Дадашидзе: С письмами в программу "Человек имеет право" наших слушателей познакомила Кристина Горелик. Завершая на этом нашу программу, напоминаем слушателям наш адрес: 103006, Москва, Старопименовский переулок, д. 13, к. 2, московская редакция Радио Свобода. Пишите нам. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
