Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[05-04-00]
Ведущий Илья Дадашидзе "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека. В этом выпуске:
Столичный РУБОП выламывает руки адвокату. Репортаж Елены Фанайловой. 28 марта сотрудники московского РУБОПа совершили нападение на известного московского адвоката, директора Центра содействия международной защиты Карину Москаленко, пытаясь с помощью физической силы воспрепятствовать ее встрече с подзащитным. С подробностями - Елена Фанайлова. Елена Фанайлова: Адвокат Карина Москаленко ехала на встречу со своим подзащитным. В этот день к ней обратились сотрудники Московской городской коллегии адвокатов. Как главу Центра содействия международной защите, ее просил подключиться к делу по незаконному аресту гражданина. Арестован он был сотрудниками Московского центрального управления по борьбе с организованной преступностью. Москаленко получила сообщение: ее подзащитного забрали из реанимационного отделения, увезли на допрос, а затем привезли в его квартиру. Несмотря на официальную меру пресечения, подписку о невыезде, милиция установила наблюдение во дворе дома подозреваемого. Карина Москаленко подъехала к дому, и тут к ней подошли четверо мужчин в гражданской одежде, которые потребовали выйти из машины, предъявить документы, а также отдать диктофон и видеокамеру. Москаленко показала адвокатское удостоверение, документы о допуске к ведению дела, попросила пропустить ее к подзащитному. Но отдавать личную аудио- и видеотехнику отказалась. И тут представившиеся сотрудниками РУБОП люди начали избивать женщину. Рассказывает Карина Москаленко. Карина Москаленко: Мне не было страшно. За кого я испугалась - это за своего супруга, который меня должен был отвезти на работу. Он впервые в жизни увидел, что бывает так. Я боялась, что он бросится ко мне на помощь. Я ему кричала: "Не сметь мне помогать! Никакой помощи! Не сдвигайся с места - любые провокации возможны!" Я очень боялась за него. Елена Фанайлова: Борьба между одной женщиной-адвокатом и четырьмя мужчинами - сотрудниками правоохранительных органов продолжалась довольно долго. Карина Москаленко: Меня они минут двадцать пытались вытащить из машины. За руки, за ноги. Ну, это была безобразная совершенно сцена. И все-таки я не дала им себя выволочь. А единственное, что они все-таки отняли у меня видеокамеру, отняли диктофон. Потом они вернули, но ни там, ни там не было кассеты. А надо сказать, что на видеокассете был бесценный материал. Я недавно вернулась из Иркутска. Половина кассеты уже было записано. Я посещала пенитенциарные учреждения Иркутской области, и у меня там были съемки в колониях, очень много интересного, важного. Кроме того, там были сняты члены моей семи, дети, внуки.... Сейчас я понимаю, что эта кассета уже скопирована. При всех обстоятельствах, это уже опасность для моих близких. Вот за них я опасаюсь. За себя я не боюсь. Я видела этих людей. Я видела их глаза, я слышала их крики звериные. Я знаю, что эти люди способны на все. Выламывали мне руку. Вот, правую руку, вот я до сих пор еще кистью не могу действовать. Мне и в плечевом суставе выламывали руку, когда вот основная борьба за видеокамеру шла. Прямо таким рычагом, за косяк двери, у меня отгибали руку, и при этом выворачивали кисть. Они требовали отдать им видеокамеру. Я им сказала, что их требования абсолютно незаконны. И самое главное, что я требовала обеспечить мне доступ к моему подзащитному. Я сказала: "Если вы со мной можете так поступать, то я себе представляю, каким действиям вы можете его подвергать!" Елена Фанайлова: У адвоката Карины Москаленко были основания полагать, что милиция действительно применяет меры физического воздействия к ее подзащитному. Карина Москаленко: Это - характернейшее дело, похожее на сотни других. Свирепые стражи закона на нескольких машинах задерживают лицо (в данном случае - кавказской национальности), избивают его прикладами. Предъявляют после избиения некоторое, мизерное какое-то, количество наркотика, пистолет, патроны. Это дело именно - похоже на сотни других. Это пугает. Это пугает любого человека, который связан с юриспруденцией. Это не дело, а симптом. Елена Фанайлова: "Борцы с преступностью" в штатском отобрали у адвоката Москаленко все документы, в том числе - те, которые касались других дел. В частности, переписку с международной комиссией юристов. Карина Москаленко: Угроз в свой адрес я услышала много. И - "отнимем машину", и - "арестуем, запрем до утра", и - "посадим". Все что угодно. Но угроза, которая меня, действительно, поразила, была: "Мы можем сделать с вами все, что захотим". Адвокаты в нашей стране совершенно не защищены. Ничем. Ни законом, ни какой-то сложившийся правоприменительной практикой. У меня сложилась такая привычка. Я все-таки работаю двадцать три года, я привыкла к тому, что адвоката побаиваются. Так уж сложилось, что при нас прекращают нарушение закона, не желая быть "засвеченными". В этот раз было не так. Они просто глумились - подумаешь, адвокат! что такое адвокат! Для них это даже не - "кто такой", а - "что такое". Вот я спрашиваю себя, вас, всех нас: когда же, наконец, будут приняты законы, которые бы обеспечивали неприкосновенность адвоката, который находится при исполнении своих служебных, адвокатских обязанностей? Елена Фанайлова: Вопиющим, но не единичным случаем нарушением прав адвокатов считает избиение Карины Москаленко председатель Московской городской коллегии адвокатов Генри Резник. Генри Резник: Такими прецедентами, к великому сожалению, уже полна практика наших правоохранителей. Десятки адвокатов уже подверглись таким нарушениям. У адвокатов изымают досье, не считаясь с профессиональной тайной. Их пытаются (и в ряде случаев добиваются этого!) допрашивать, несмотря на то, что это запрещено процессуальным законом. Их избивают. Адвокаты уже превратились в группу риска. Есть и случаи - не единичные уже, они исчисляются десятками - убийства адвокатов. Адвокатское сообщество, Международный союз адвокатов, Федеральный союз адвокатов, Московской городская коллегия адвокатов, все мы, безусловно, не оставим без последствий этот вопиющий случай и будем добиваться привлечения виновных к уголовной ответственности. Но то, что происходит сейчас с адвокатами, вписывается все-таки в общую картину, я бы назвал ее тенденцией. Эта тенденция состоит в стремлении к "полицейщине", в желании наших правоохранителей, особенно деятелей из МВД и ФСБ - фактического ухода из-под какого-либо контроля. Елена Фанайлова: Генри Резник считает, что правоохранительные органы стремятся навязать российскому обществу некую сделку. Генри Резник: В этом отношении, обществу уже давным-давно предлагается сделка. Сделка - такая, что "мы будем вас защищать, дорогие граждане, мы будем охранять вас от преступности, но, пожалуйста, одной ценой только: не ставьте вопрос соблюдения прав человека". В настоящее время, на новой основе, у нас реставрировано, фактически, то положение, которое было при советской власти. То есть, спецслужбы все - РОПовцы, РУБОПовцы, ФСБшники - фактически запугали суды. Суды, как и раньше, практически не выносят оправдательных приговоров. Ну, что такое - 0,4 оправданных. Адвокатам чинятся всякие препятствия, особенно - тем адвокатам, которые осуществляют бескомпромиссную, принципиальную защиту. Это очень тревожная тенденция, на которую, безусловно, должно быть обращено внимание общества и правозащитных организаций. Потому что только противостояние вот этим попыткам у нас создать полицейское государство может дать положительные результаты. Елена Фанайлова: Избиение Карины Москаленко, действительно, демонстрирует стремление российских правоохранительных органов контролировать силовыми методами работу - как адвокатов, так и судейского корпуса, - считает Сергей Пашин, судья московского Городского Суда. Сергей Пашин: Некоторые мои коллеги высказывают опасения, связанные с личной судьбой и судьбой близких, которые сталкиваются с правоохранительными органами. Мне известно даже уголовное дело - возбужденное и рассмотренное - в отношении сотрудников правоохранительных органов, где жертвой их налета был член Верховного Суда Российской Федерации. Но сказать, что среди судейского корпуса царит паника, я не могу. Другое дело, в процессах я постоянно слышу от подсудимых, и даже от свидетелей, что они подвергались в органах внутренних дел всякого рода незаконным воздействиям. Речь идет об избиениях, запугиваниях, пытках, подбрасывании или угрозе подбросить наркотики или боеприпасы. Ну, словом, правоохранительные органы, и особенно РУБОП, казалось бы, призванный бороться со всякого рода формами организованной преступности, эти правоохранительные органы авторитетом пользуются очень небольшим и вызывают ужас. Елена Фанайлова: Однако судьи, с точки зрения Сергея Пашина, защищены законом лучше адвокатов. Дело не только в том, чтобы принять закон о правах адвокатов, - считает Сергей Пашин. Сергей Пашин: Такой закон был ведь подготовлен более чем пять лет назад. С тех пор идут согласования. В том числе - к законопроекту отношение не однозначно и внутри самого адвокатского сообщества. Конечно, слова, написанные на бумаге, представляют определенное значение, но гораздо большее значение представляет позиция правоохранительных ведомств, судейского корпуса и самой адвокатуры. В том случае, если нет уважения к правам человека вообще, смешно надеяться, что законы, касающиеся защиты адвокатов будут соблюдаться. Поэтому, как мне кажется, начать надо хотя бы с того, чтобы отказаться от представления об адвокате как о человеке, который защищает заведомо преступника, не брезгуя никакими средствами. Адвокат должен перестать быть пасынком правосудия. И, естественно, очень важно, чтобы связь, существующая между судьями и прокурорами, и подчеркнутое взаимопонимание были, наконец, ликвидированы. Елена Фанайлова: Что же касается действий сотрудников Московского управления по борьбе с организованной преступностью в отношении адвоката Карины Москаленко, они, по мнению судьи Сергея Пашина, абсолютно незаконны. Сергей Пашин: Мне не известны законы, которые позволяли бы работникам милиции, ФСБ, РУБОП вести себя подобным образом. Адвокат, который принял поручение на ведение дела, должен иметь реальную возможность на доступ к своему клиенту и на общение с ним. Тем более, работники милиции не имеют права отбирать личные вещи, отбирать записи, касающиеся других дел, отбирать средства фиксации, то есть - видеокамеру. Поэтому я не могу подобрать ни одной статьи закона, которая бы хоть немного оправдывала действия работников милиции. Елена Фанайлова: Адвокат Карина Москаленко подала иск в Московскую городскую прокуратуру. Однако, по ее словам, сотрудник прокуратуры, несмотря на объективную оценку фактов, сомневается в самой возможности возбуждения уголовного дела. Комментирует Сергей Пашин. Сергей Пашин: С момента происшествия, как я понимаю, прошло более трех суток. И, значит, пора решить вопрос о возбуждении дела. Я не думаю, что это такой сложный вопрос, что его надо решать еще на протяжении недели. В любом случае, когда гражданина избивают, в особенности, когда это делают представители власти, дело должно быть возбуждено сразу же. Елена Фанайлова: Считает судья Московского городского Суда Сергей Пашин. В течение недели адвокат Карина Москаленко была лишена возможности оказывать помощь своим подзащитным: медики признали ее нетрудоспособной. Илья Дадашидзе: Это был репортаж Елены Фанайловой - о нападении сотрудников столичного РУБОПа на московского адвоката Карину Москаленко. В нашей рубрике "Из истории правозащитного движения" член правления общества "Мемориал" Александр Даниэль рассказывает о правозащитнике и узнике совести Алексее Костерине. Александр Даниэль: В начале шестидесятых "Новый мир" опубликовал дневник Нины Костериной - записки московской школьницы, ставшей в годы войны разведчицей и погибшей за линией фронта в 1941 году - документ, который сравнивали тогда с дневником Анны Франк. В дневнике постоянно упоминался отец, отбывающий срок где-то на Колыме. Нина не сомневалась в его невиновности. Но еще раньше имя Алексея Евграфовича Костерина было уже известно, хотя и не в Москве, и совсем в другой связи. С 1957 года среди чеченцев и ингушей, возвращавшихся на родину после депортации, ходило по рукам его письмо к Хрущеву - один из первых самиздатских документов, посвященных трагедии так называемых "наказанных народов" и проблемам восстановления их прав. Почему именно Чечено-Ингушетия? Честно говоря, не знаю. Скорее всего, потому, что в сумасшедшие годы гражданской войны молодой Алексей Костерин именно в Чечено-Ингушетии "комиссарил", воевал с казаками, партизанил в горах, восстанавливал советскую власть в Грозном и даже одно время исполнял должность военкома Чечни. И вот, во второй половине пятидесятых, после Колымы, гражданской и партийной реабилитации, Костерин, вместе со своим другом еще со времен Гражданской Сергеем Писаревым, начинает борьбу за восстановление справедливости. Сначала по отношению к чеченцам и ингушам, а затем и к крымским татарам, немцам Поволжья и другим "наказанным народам". Это была героическая борьба двух одиночек, все еще верящих в коммунистические идеалы, против огромного аппарата партийных идеологов и функционеров. Для Писарева это обернулось многочисленными "психушками", для Костерина - обысками, партийными разбирательствами, неприятностями по линии Союза писателей. Оба неизбежно дрейфовали к диссидентству, которого еще не было, но которое уже готово было возникнуть. И не в последнюю очередь - с подвижничества подобных им одиночек. Чем была статья Костерина "О малых и забытых", посвященная проблемам "наказанных народов": письмом в ЦК КПСС, или самиздатским очерком? Трудно сказать. Скорее всего, она была гранью, переходом между тем и другим. В 1966 году Костерин знакомится с Петром Григоренко. И эстафета борьбы за восстановление прав тех народов, которых советская власть и народами-то не считала, а предпочитала именовать "гражданами такой-то национальности, ранее проживавшими там-то", переходит к Григоренко, Габаю, Лавуту и другим правозащитникам. Эта борьба становится уже не делом одиночек, а постоянной составляющей правозащитной активности в Советском Союзе. А потом Алексей Евграфович умер. Перед смертью он успел отослать в ЦК свой партбилет; дело было сразу после Чехословакии. И еще он завещал похоронить свой прах в Крыму, после восстановления там республики крымских татар. Я был на гражданской панихиде в Донском крематории. Помню толпу, заполнившую небольшой церемониальный зал. Помню крымского татарина, взошедшего на трибуну по мусульманскому обычаю, с покрытой головой, и произнесшего слова благодарности покойному от имени своего народа. Благодарность диссиденту от народа. Это звучало необычно. Помню Григоренко, пообещавшего Алексею Евграфовичу, что его прах в Крыму будет. Помню растерянные лица официальных распорядителей похорон, пытавшихся поскорее завершить церемонию. Помню смятение многочисленных "топтунов", когда наши женщины принялись раздавать всем присутствующим траурные черно-красные банты: взять нельзя, но и не взять нельзя - получается демаскировка. И помню головокружительное чувство оттого, что впервые публично произносятся слова, которые можно услышать только в четырех стенах или прочесть в самиздатской машинописи. Траурная церемония превращалась в праздник свободы. Впрочем, хотя крымские татары уже вернулись на родину, но республика их так и не восстановлена. И могилы Алексея Костерина в Крыму до сих пор нет. Илья Дадашидзе: О правозащитнике Алексее Костерине рассказывал член правления общества "Мемориал" Александр Даниэль. "Правозащитники представляют себя". Сегодня гость этой рубрики - Сергей Гуськов, петрозаводское правозащитное объединение "Правозащитник". Сергей Гуськов: Карельская региональная общественная организация "Правозащитник" основана в августе 1996 года. В настоящее время в организации "Правозащитник" имеются следующие действующие структурные подразделения: контрольно-аналитический центр; юрист и общественный адвокат; Информационно-правовой и просветительный центр; работают девять юридических консультационных пунктов. К работе привлекаются студенты-юристы. Принимаются меры по внедрению преподавания прав человека в общеобразовательных школах, для чего намечается работа по переподготовке учителей младших классов, которые попали под сокращение. Со второй половины 2000 года организация предпримет активную работу по мониторингу судебной деятельности в Республике Карелия. Основной целью является выявление и обнародование нарушений прав граждан на справедливый судебный процесс. Организация "Правозащитник" на месте активно сотрудничает с общественным фондом "Духовность и благодеяние" в вопросах социально-благотворительной помощи. С автономной некоммерческой организацией "Открытая библиотека" - в вопросе организации работы публичного центра правовой информации. С независимым профсоюзом военнослужащих. А для тех, кто попал в беду или хочет сотрудничать с организацией "Правозащитник", сообщаю наши координаты: 185 014, Карелия, Петрозаводск-14, а\я 244, улица Максима Горького, 28. Телефон: код - 814-2, номер 76-53-74. Илья Дадашидзе: Петрозаводское общественное объединение "Правозащитник" представил его председатель Сергей Гуськов. Правозащитные новости апреля подготовила и читает Анастасия Горохова. Анастасия Горохова: Глава ведомства ООН по правам человека Мэри Робинсон доложила о результатах своей поездки в Чечню на сессии комиссии ООН по правам человека в Женеве. 4 апреля она заявила, что российские войска допустили серьезные нарушения прав человека в Чечне, и призвала Москву провести по этому поводу независимое расследование. Робинсон предупредила, что мировое сообщество окажет на Россию давление, если такой расследование не будет проведено. Международная правозащитная организация "Хьюман райтс вотч" собрала документальные свидетельства гибели мирных жителей селения Гехи-Чу в Урус-Мартановском районе Чечни. Как сообщил корреспонденту Радио Свобода представитель организации Малколм Хокс, есть достоверные данные о гибели тридцати и ранении сорока жителей Гехи-Чу в результате бомбардировок в начале февраля. Во время проверок паспортного режима в селении были расстреляны, по меньшей мере, семеро мужчин. Кроме того, российские военные постоянно обстреливали коридор, предоставленный для выхода беженцев из села. Хокс обвинил также чеченских полевых командиров в нарушении гуманитарного права. По его словам, заходя в населенные пункты, они провоцируют ракетно-бомбовые удары по мирному населению. Так было в Гехи-Чу, куда в начале февраля вошел чеченский отряд численностью до трех тысяч человек. Уполномоченный по правам человека в России Олег Миронов настаивает на создании парламентской и международной комиссии по расследованию фактов нарушения прав человека в Чечне. Об этом Миронов сообщил 3 апреля, по возвращении в Москву из Северокавказского региона, где он побывал вместе с главой ведомства ООН по правам человека Мэри Робинсон. По словам Миронова, ответственность за ситуацию на Северном Кавказе и, в частности, в Чечне, несут российские власти. Военный журналист Григорий Пасько направил обращение в Парламентскую Ассамблею Совета Европы в связи с сознательным, по его мнению, нарушением в России принципа свободного передвижения граждан. Пасько почти год не может получить заграничный паспорт для выезда за рубеж. Журналист, обвиненный российскими властями в шпионаже, осенью 1999 года был признан невиновным и освобожден из-под стражи прямо в зале суда. Приморский краевой суд подтвердил 3 апреля решение районного суда Владивостока о незаконности изъятия сотрудниками ФСБ материалов и документов у профессора Владимира Сойфера. Дело рассматривалось по кассационной жалобе УФСБ Приморского края. Известный ученый-океанолог Владимир Сойфер подозревался в разглашении государственной тайны. В июле прошлого года в его квартире был проведен обыск, изъяты негативы фотопленок, дискеты, научные материалы и паспорта. В феврале нынешнего года Районный суд удовлетворил жалобу шестидесятидевятилетнего ученого на действия сотрудников УФСБ, признав их незаконными. Жертвы политических репрессий тридцатых-восьмидесятых годов, проживающие на территории Украины, лишились льгот на бесплатный проезд в общественном транспорте. Кабинет министров и Верховная Рада Украины исключили двадцать пять категорий льготников из статей госбюджета на этот год. Десять человек объявили политическую голодовку в поддержку лидера киргизской оппозиционной партии "Арнамыс" Феликса Кулова. Участники акции разбили палаточный лагерь возле здания Министерства сельского хозяйства в Бишкеке. Кулов находится в следственном изоляторе Министерства национальной безопасности Киргизии и уже больше недели отказывается от приема пищи. Феликс Кулов был арестован 22 марта по обвинению в превышении служебных полномочий. Головинский межмуниципальный суд Москвы 23 марта оправдал отказчика от службы в армии по убеждениям, члена Радикальной партии и Антимилитаристской радикальной ассоциации Василия Баженова. Признания права на отказ от военной службы и замену ее альтернативной Баженов добивается с 1996 года. Илья Дадашидзе: Это были правозащитные новости апреля, которые подготовила и прочитала Анастасия Горохова. Права душевнобольных и их родственником. Материал Марины Катыс. Марина Катыс: Семь лет назад в России был принят закон о психиатрической помощи. И, в соответствии с этим законом, основанием для принудительной госпитализации психиатрического больного может служить лишь непосредственная опасность для окружающих и его собственной жизни. Но, к сожалению, Закон о психиатрической помощи слишком часто нарушается. Причем, чиновниками самых разных уровней. Нередки случаи, когда при поступлении в высшее учебное заведение или при устройстве на работу от поступающего требуют справку от психиатра. Аналогичный документ могут потребовать и при обмене или же продаже квартиры. О нарушениях прав людей с психиатрическими заболеваниями говорит Александр Вольнов, член правления ассоциации "Острова надежды", объединяющей родственников и друзей душевнобольных людей. Александр Вольнов: Есть два права, нарушение которых особенно остро воспринимается больными и их близкими: право на гуманное отношение и право на адекватное лечение. Настолько это ясно и просто, и тем не менее. Речь идет о непрерывной цепи унижений со стороны общества на всех уровнях. Мы научились приспосабливаться. Моя дочь не могла работать, моя жена не могла работать. Мы обеспечены пенсиями минимальными. На это прожить довольно сложно. Они не могли работать по состоянию здоровья. Значит, если бы они были поставлены в некие особые условия, они конечно, могли бы работать, но таких условий нет у нас. Это должны быть условия очень бережного отношения, учета их индивидуальных особенностей, что это люди ранимые и не могут работать так, как все. Марина Катыс: Однако, наряду с вопросами трудоустройства, у людей с психическими расстройствами существуют и другие, гораздо более серьезные проблемы. Нередко больных людей обманом лишают их единственной собственности - жилья. Продолжает Александр Вольнов. Александр Вольнов: Известны случаи, когда душевнобольных родственники их отправляют в больницу и, пользуясь возможностями подписать любые документы, отбирают квартиры. И это сплошь и рядом. Достаточно трудная жизнь душевнобольных, которые помещены в интернаты. Это довольно замкнутые, или, вернее - полностью замкнутые учреждения, где люди, в общем-то, предоставлены персоналу. Там масса трудностей и злоупотреблений, к сожалению. То, что мы называем "дедовщиной" в армии, там процветает. Есть и злоупотребления со стороны персонала. И, самое главное, оторванность лечебных заведений от жизни. Марина Катыс: К этому надо добавить, что большинство больных, находящихся в таких интернатах, физически не способны защищать свои права. Они не могут не только письменно, но даже устно обратиться за помощью. Ассоциация "Острова надежды" оказывает этим людям юридическую и моральную поддержку. Отстаивая их интересы в различных инстанциях. Александр Вольнов: Мы разговариваем с руководством таких организаций, и часто вопросы решаются. Наша ассоциация просто отбила квартиру для прежде определенной как больная, но потом, как оказалось, она не такая уж и больная женщина. Марина Катыс: Тем, кто не является членом такой ассоциации, приходится решать свои проблемы самостоятельно. О том, какие трудности ожидают родственников душевнобольных, говорит член Независимой психиатрической ассоциации Любовь Виноградова. Любовь Виноградова: Все родственники, с нашей точки зрения, делятся на две категории: добросовестные родственники и недобросовестные родственники. Значит, добросовестные родственники - это люди, которые реально хотят помочь своим душевнобольным членам семьи. Как правило, это вопросы об обеспечении их лекарствами, о получении какой-то социальной помощи, и так далее. Недобросовестные родственники часто хотят использовать наличие душевнобольного члена семья для осуществления каких-то своих прав. И тогда это разговоры о том, как оформить помещение человека в интернат, как оформить его стационирование даже, когда это вроде бы не очень обоснованно, и так далее. Марина Катыс: Но кроме, как выразилась Любовь Виноградова, недобросовестных родственников, правами и льготами должны пользоваться и сами больные. Однако далеко не все знают, что такие льготы существуют. Любовь Виноградова: Это право, в некоторых случаях, на дополнительную площадь, получение жилплощади на льготных основаниях. Это право на бесплатное предоставление лекарств, право на бесплатный проезд для инвалидов, и так далее. Но дело в том, что сейчас, в связи с катастрофическим экономическим положением, в котором находится страна, и наша медицина, и психиатрия, в особенности, все эти льготы сокращены до минимума. И в первую очередь, это касается обеспечения лекарствами. Для того, чтобы человеку получить то лекарство, о котором он знает точно - оно ему помогает, но если оно дорого стоит, и врач его не выписывает, он должен обращаться к главному врачу. Главный врач должен собирать специальную комиссию. Если она примет решение о том, что это лекарство действительно нужно, он может получить это лекарство. Марина Катыс: Огромной проблемой для людей, имевших несчастье попасть на учет в психиатрический диспансер, является нарушение прав больных на конфиденциальность медицинской информации. Продолжает Любовь Виноградова. Любовь Виноградова: В военном билете не должна, по нынешним правилам, стоять статья, по которой человек освобожден от военной службы. Всем людям, у которых военные билеты старого образца, имеют право обратиться с просьбой и поменять себе военный билет. А сотрудники диспансера все-таки знают, что этого нельзя делать, есть специальный закон. Они знают, что они несут ответственность за разглашение медицинской тайны. Поэтому если из какого-то учреждения позвонят в диспансер и зададут вопрос о том или ином гражданине, то они не получат ответа на этот вопрос. Если же с такими вопросами обращаются в военкомат, то там часто сообщают, по какой статье человек освобожден от военной службы. Для опытного кадровика этого достаточно. Он не возьмет такого человека на работу. Марина Катыс: Это было мнение члена Независимой психиатрической ассоциации Любови Виноградовой. Но, кроме самих больных, существуют еще и родственники, на плечи которых в значительной степени ложится решение всех возникающих проблем. О том, как родственники больных борются за свои права и права своих близких, я беседую с заведующим отделением Научного центра психического здоровья Российской Академии медицинских наук, доктором медицинских наук Владимиром Ротштейном. - К сожалению, родственники душевнобольных людей сталкиваются с огромным количеством проблем. И я знаю, что они даже создают общественные организации для того, чтобы помочь сами себе в разрешении этих проблем. Вы являетесь президентом Ассоциации общественной инициативы в психиатрии. Какие наиболее сложные вопросы приходится решать родственникам людей, страдающих психическими заболеваниями? Владимир Ротштейн: Самая сложная проблема, с которой сталкиваются родственники наших больных, заключается в том, что они очень мало знают о том, на что они имеют право и чего они должны, собственно, добиваться. В рамках нашей ассоциации создано два проекта. Это социально-психологическая школа для родственников, где просто подготовленные люди, в том числе некоторые юристы, читают им лекции, поводят с ними семинары, знакомя их с их правами. Марина Катыс: Вторая проблема заключается в том, что в одиночку добиться осуществления своих прав весьма сложно. Поэтому в ассоциации, президентом которой является Владимир Ротштейн, была создана группа взаимной поддержки родственников душевнобольных. Ведь очень часто люди просто не знают, к кому они могут обратиться за помощью. Когда в семье появляется больной с психиатрическим диагнозом, эта семья довольно быстро оказывается в изоляции. Знакомые перестают заходить в гости, а с сослуживцами обсуждать возникшие проблемы способны далеко не все. Продолжает Владимир Ротштейн. Владимир Ротштейн: Такие люди нуждаются, прежде всего, в информации. Они должны знать, что такое психическая болезнь. У нас в стране есть, к счастью, все-таки достаточно развитая сеть психиатрической помощи, которая в состоянии эффективно помочь. Они могут обращаться к нам. Кроме того, на нашей странице в Интернете мы помещаем выпуски нашего ежемесячного бюллетеня, который называется "Катерина" - по Островскому, "Луч света в темном царстве". Вышло всего два бюллетеня, они есть и в Интернете. Адрес: www.pubinitpsy.da.ru. И, кроме того, каждую третью среду месяца работает группа поддержки для родственников психически больных. О ней можно подробно узнать по телефону 270-85-20. Можно всегда прийти на эту группу и получить всю мыслимую помощь, которую мы можем им оказать. Марина Катыс: Среди наших слушателей есть люди, которые не могут прийти к вам на группу, поскольку они живут в других городах. Что бы вы посоветовали людям в регионах, для того, чтобы они могли как-то облегчить свою участь? Владимир Ротштейн: В каждом достаточно крупном городе, в каждом областном городе наверняка, и во многих более мелких городах есть психиатрические диспансеры. И первое место, куда нужно пойти, если в семье случилось такое несчастье, это, конечно, в диспансер, где должны оказать всю необходимую помощь, включая диагностику, госпитализацию, лечение, и так далее. Марина Катыс: Существует благотворительный дом "Душа человека", где занимаются реабилитацией душевнобольных, Доненко возглавляет эту организацию... Владимир Ротштейн: Это очень своеобразная организация. И я знаю, что они работают с тяжелыми больными, которые болеют уже давно. Они предоставляют им определенную работу. Они обучают их разного рода профессиональным навыкам, создают для них возможность общения, и тем самым пытаются - и достаточно успешно во многих случаях - интегрировать их в общество. Сейчас в России есть много общественных организаций и родственников душевнобольных, и самих больных. Поэтому возможность обратиться в такие организации сейчас существует далеко не только в Москве и Петербурге. Марина Катыс: Насколько обязательно родственникам душевнобольных людей обращаться к посторонней помощи для решения своих внутрисемейных проблем психологических? Владимир Ротштейн: Если речь идет, действительно, о психическом заболевании, то помощь специалиста - это первое, что необходимо. Это именно заболевание, болезнь. Первое, что нужно сделать - это попытаться ее лечить, и сделать все возможное для этого. Поэтому все-таки первый человек, к которому нужно обратиться, это - психиатр. Сейчас есть такая тенденция, что вот как бы без них обойтись. Без них обойтись, боюсь, невозможно. Марина Катыс: Считает доктор медицинских наук, президент Ассоциации общественной инициативы в психиатрии Владимир Ротштейн. Илья Дадашидзе: Это был материал Марины Катыс о правах душевнобольных и их родственников. И последняя рубрика нашей программы - "Письма в передачу Человек имеет право". " Тяжелые обстоятельства заставили меня обратиться к вам", - пишет Тамара Кашкарова, много лет работавшая в структурах гражданской обороны Екатеринбурга инженером-дозиметристом. В 1973-75 годах Кашкарова дважды подвергалась воздействию источника ионизирующего излучения, что подтверждено соответствующими документами. Злоключения инвалида второй группы Кашкаровой начались с июня 1997 года, когда все полагающиеся выплаты за ущерб, нанесенный ее здоровью, должен был взять на себя работодатель, Главное управление по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям Свердловской области. На четырех страницах письма на Радио Свобода рассказывается о тех преследованиях, которым подверглась Кашкарова со стороны руководcтва управления, где она проработала тридцать три года. В настоящее время она живет на пенсию по старости в 540 рублей. Ее исковое заявление вот уже два года лежит без движения в федеральном суде Ленинского района Екатеринбурга. И еще одно письмо, поступившее в нашу программу по электронной почте. "Мне грозит суд, - сказано в нем, - за надутое ФСБ обвинение. Я абсолютно уверен в своей правоте, но, не имея возможности оплатить адвоката, могу, по незнанию, испортить все дело в суде". С 1990 года автор письма изготавливал и реализовывал через магазины радиомикрофоны, в том числе так называемый "радиосторож" для автомобилей. Спросом они почти не пользовались, и в 1998 году производитель вынужден был снять их с продажи. А в августе 1999 года к нему обратился неизвестный, назвавшийся представителем охранных структур и предложил продать ему четыре "радиоторожа". "Дальше, - говорится в письме, - все происходило, как по телевизору: схватили, обыскали, посадили. Обыскали квартиру жены, обыскали отдел в магазине и квартиру хозяина магазина. Искали спецсредства для получения конфиденциальной информации. Ничего подслушивающего ни у кого не нашли. Оказывается, у меня прослушивали телефон более полугода и не обнаружили ни одного покупателя радиомикрофонов. У органов лопнуло терпение, и решено было действовать с помощью провокатора". Изъятые у автора письма образцы радиомикрофонов были отправлены на экспертизу, которая сочла "автосторож", позволяющий владельцу машины услышать забравшихся в салон машины угонщиков, средством для негласного получения конфиденциальной информации. "Нельзя ли, - спрашивается в письме, - получить у вас юридическую консультацию? Я собираюсь, другого выхода нет, защищать сам себя. Может быть, тут есть некие подводные камни? Конечно, я просидел в ФСБ всего десять суток. Если посмотреть, например, на Чечню, то со мной не то, что разговаривать - и взгляд бросать не стоит. Но именно с таких пустяков и начинаются наши тридцать седьмые годы". Решать, виновен или нет автор письма в предъявленном ему обвинении - разумеется, дело суда. Что же касается юридических советов, рекомендуем ему обратиться в Московскую Хельсинкскую группу, где действует консультация для предпринимателей "Предприниматели за законность". Все необходимые телефоны он сможет узнать, позвонив в московскую редакцию Радио Свобода. И - последнее письмо нашей рубрики, Виталия Поддубного. О судьбе своего отца, доктора экономических наук, академика Федора Поддубного, автора ряда трудов по вопросам предпринимательской деятельности и новейшим методам обучения бизнесу и рыночной экономике, выдвигавшегося несколько лет назад на соискание Нобелевской премии. "В девяностых, - говорится в письме, - судьба Федора Поддубного круто изменилась. 1998 год. Артемовский следственный изолятор Донецкой области. Сюда помещен под стражу гражданин Украины Федор Иванович Поддубный. Основание: нарушение порядка занятия предпринимательской деятельностью, уклонение от уплаты налогов, сборов, других обязательных платежей, мошенничество, должностной подлог. Вот такой букет статей Уголовного кодекса Украини, - говорится в письме, - преподнесла ученому следователь Гаврилюк. При проведении расследования она допустила грубейшую фальсификацию материалов дела, за что была освобождена от занимаемой должности, и в отношении ее возбуждено уголовное дело. Казалось бы, справедливость восторжествовала, виновные наказаны, невиновный на свободе. Но нет. Год и девять месяцев семидесятилетний ученый незаконно находится под стражей. Здоровье его резко подорвано, он нуждается в стационарном лечении по месту жительства. Подобных больных, согласно требованиям Совета Европы и других международных правовых норм, содержать под стражей запрещено. Федор Иванович Поддубный должен быть освобожден из-под стражи и на основании решения Славянского городского суда Донецкой области от 12 апреля 1999 года. Согласно этим решениям, следствие в отношении Поддубного велось с нарушением законов, полноты, объективности и всестороннего расследования. А также с нарушением прав Поддубного на защиту, - говорится в письме. - Я надеюсь, - пишет его автор, - придав огласке все сказанное выше, Радио Свобода поможет торжеству истины в деле моего отца Федора Ивановича Поддубного". Завершая на этом рубрику "Письма", напоминаем слушателям наш адрес: 103006 Москва, Старопименовский переулок, дом 13, корпус 1, московская редакция Радио Свобода. Пишите нам. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
