Сахалинский губернатор Игорь Фархутдинов
Ведущий Владимир Бабурин

Закон о соглашении о разделе продукции оказался одним из самых труднопроходимых в российском парламенте. Многие российские губернаторы в очередной раз и на этой неделе впустую прилетели в Москву. Вопросы, жизненно важные для регионов, особенно дотационных, вновь отложены.

Этим недоволен и сахалинский губернатор Игорь Фархутдинов. Сегодня он - гость московской редакции радио Свобода. Соглашение о разделе продукции, проблемы Северных территорий, экология Сахалина - темы нашей программы.

Вопросы Игорю Фархутдинову будут задавать Найта Ясу, японская газета "Санкей Симбун", и моя коллега Марина Катыс. Ведет программу Владимир Бабурин.

Как всегда, мы начнем с биографии нашего гостя. Игорь Фархутдинов родился 16 апреля 1950 года в Новосибирске. Закончил теплоэнергетический факультет Красноярского политехнического института. С 1972 года - инженер производственно-технического отдела, начальник смены, начальник цеха Приморской электростанции.

С 1974 года - на комсомольский и партийной работе. Второй, а с 1977 года - первый секретарь Приморского райкома комсомола Сахалинской области. С 1980 года - заведующий отделом рабочей и сельской молодежи Сахалинского обкома ВЛКСМ, с 1981 года - инструктор отдела организационно-партийной работы Сахалинского обкома КПСС.

В 1990 году избран депутатом Невельского городского и Сахалинского областного Советов народных депутатов. В 1991 году назначен главой администрации Южно-Сахалинска. В декабре 1993 года баллотировался в депутаты ГД по Сахалинскому двухмандатному округу. По итогу голосования занял последнее, шестое место.

В апреле 1995 года после ухода по собственному желанию его предшественника Евгения Красноярова назначен главой администрации Сахалинской области. В январе 1996 года вошел в состав СФ второго созыва по должности. Член Комитета по бюджету, налоговой политике, финансовому, валютному и таможенному регулированию и банковской деятельности.

С 1995 года участвует в работе движения НДР. Председатель Совета Сахалинской региональной организации НДР, избран членом Совета НДР.

В октябре 1996 года победил на выборах губернатора области и на четвертом съезде движения НДР в апреле 97 года избран членом Политсовета движения. И наконец, я цитирую справочник "Региональная элита", по собственному признанию, вспыльчив и неуравновешен.

Владимир Бабурин:

Игорь Павлович, я не ошибся?

Игорь Фархутдинов:

Да, наверное, бывает. Такая черта мне присуща.

Владимир Бабурин:

Тогда, если вы позволите, начнем с проблем движения НДР. После ухода Виктора Черномырдина, движение перестало быть проправительственным. Формировалось оно, по признанию его лидеров, сверху, как проправительственное, возглавляли в регионах его губернаторы или, в крайнем случае, их заместители, вы в том числе как губернатор.

Сейчас, после ухода Виктора Черномырдина, после неудачи его второго прихода в качестве премьер-министра, как вам кажется, какова будет судьба движения?

Игорь Фархутдинов:

Я хочу сразу сказать, что я подал заявление с просьбой вывести меня из состава руководства движения, потому что я по должности не могу быть в руководящих органах партий и движений, но это не значит, что я отошел от него. Я абсолютно поддерживаю движение и хочу, чтобы оно было. Какова судьба его дальше? Я думаю, что жизнь покажет. Безусловно, конечно, сегодня переживает трудные времена движение НДР.

Владимир Бабурин:

Тем не менее, проправительственная партия, или партия власти, как у нас принято называть. Мы помним ДВР Егора Гайдара, которая тоже создавалась как партия власти и не слишком убедительную, но одержала победу на выборах в первую Думу. Как вы полагаете, ожидает ли НДР судьба ДВР?

Игорь Фархутдинов:

Я думаю, что всегда партии власти будет сложнее, и, безусловно, предсказать сегодня какой-то пик популярности движения бессмысленно. Наверное, никто не возьмется это делать.

Но я абсолютно уверен, что много достойных людей будут поддерживать это движение, и мне видится, что оно не должно исчезнуть.

Марина Катыс:

Игорь Павлович, в начале 90-х были открыты месторождения нефти и газа на континентальном шельфе Сахалина, в Охотском море, и в 1993 году были проведены конкурсы, которые выиграл консорциум МММ: "Мицуи", "МакДермот" и "Марафон".

Почему произошла в дальнейшем замена этого консорциума на компанию "Сахалинская Энергия" с уставным капиталом около 100 млн. долларов, что явно недостаточно для таких больших разработок?

Игорь Фархутдинов:

Никакой замены не произошло. Консорциум три М расширился до четырех М и Ш: "МакДермот", "Марафон", "Мицуи" пригласили к себе впоследствии "Шелл" и "Мицубиси". Правда, "МакДермот" потом вышел. Сегодня никакой замены, повторяю, нет. Эти компании создали дочерние предприятия, и эти дочерние предприятия объединились в консорциум "Сахалинская Энергия".

И то, что "Сахалинская Энергия" вложила более 1 млрд. долларов в развитие Сахалинского шельфа. Из них более 420 млн. долларов получили в качестве подряда российские предприятия, 350 млн. долларов - чисто сахалинские предприятия, за период с 1996 по 1998 год, выполняя работы на Сахалинском шельфе по заключенным контрактам с "Сахалинской Энергией". Так, что ситуация достаточно неплохая с проектом.

Марина Катыс:

У меня к вам второй вопрос по той же самой теме. Сахалинская областная дума приняла два закона, по которым освободила инвесторов от уплаты налогов в местный бюджет на двадцать лет. В результате общий доход Сахалинской области сократился на сумму около 5.5 млрд. долларов.

Почему были приняты такие законы, несмотря на заключение ГНС по Сахалинской области, которая не рекомендовала это делать и провела все расчеты, показывающие невыгодность для области такого решения?

Игорь Фархутдинов:

Опять тут не совсем так. Во-первых, налоговая инспекция по Сахалинской области действительно провела такие расчеты. И ее дело именно считать, что в итоге освобождения от налогов теряет область. Ведь не все налоги, как вы знаете. Налог подоходный, налог уплачивается предприятиями. Не уплачивается НДС, налог на прибыль, определенная часть и так далее.

Так вот, надо всегда видеть в целом всю ситуацию. Когда мы говорим о том, что область потеряла от этого около 5 млрд. долларов, то мы должны видеть - а что она приобрела.

А приобрела она вот что: компания "Сахалинская Энергия", ее учредители - это компании с рейтингом групп А. Это значит, что они получают кредиты, я говорил о 1 млрд. долларов, в банковском поле - это Европейский Банк Реконструкции и Развития, японский Эксимбанк и "Апик", частный банк.

Как вы думаете, под какие проценты получает "Сахалинская Энергия" кредиты, ведь это же на кредиты всегда такие проекты осуществляются? Они получают максимум 2-2.5 процента. То есть это вполне хорошая процентная ставка.

Допустим, этих компаний бы не было. Тогда для того, чтобы не освобождать никого от налогов, Россия сама или российские компании брали бы кредиты на этот проект. Под какие проценты дали бы, как вы думаете, России и российским компаниям кредиты? Далеко не под такие. И расчеты показывают, что эта разница в банковских ставках уже бы съела ту цифру, о которой вы говорите.

Говорят о том, что, дескать, область потеряла. То есть в этом случае надо рассматривать все в целом. Более того, после 17 августа вы думаете, какой рейтинг сегодня у России и российских компаний - CCC.

Я своих специалистов в администрации сейчас пытаю: скажите, а вообще если кредит Россия или наши компании брали бы сейчас, под какой процент? Ни под какой. Это за пределами кредитования такой рейтинг. Ну, в конце концов они подсчитали и говорят: 69 процентов годовых. Это абсурдно.

То, что сегодня из проекта "Сахалин-1", где есть два российских участника - "Роснефть" и "Сахалинморнефтегаз" - "Роснефть" объявила о продаже половины своей доли. Почему? Она просто не в состоянии это кредитовать. Они не могут получить ни под какие проценты кредиты. Это - российская компания.

Мы радовались, что нам удалось в "Сахалин-1" поставить две российских компании нефтяных. Это увеличивает в целом долю доходов, которые получает Россия. А сегодня они выходят оттуда, потому что они не в состоянии кредитовать. Им никто не дает кредиты такие, какие бы сегодня позволили потом вернуть эти кредиты с процентами.

Поэтому тот, кто говорит об упущенной выгоде области, он видит одну сторону. Проект нельзя смотреть однобоко. Его надо смотреть в целом.

Найта Ясу:

Говорят, что после экономического кризиса у области появляется тенденция еще сдружиться с Японией, то есть отдать Южные Курилы. Это правда или нет? И насколько это влияет на дальнейшие отношения с Японией, с вашей точки зрения?

Игорь Фархутдинов:

Не совсем понятен вопрос - тенденция к передаче островов? Склонность, что-ли, такая у нас появляется или как? Или вероятность?

Найта Ясу:

Ну, такое общественное мнение о том, что лучше сдружиться с японцем более тесно, включая разрешение этой проблемы. Как ваша позиция и как вы видите дальнейшее?

Игорь Фархутдинов:

Я думаю, что через передачу островов у нас дружбы не получится с Японией. К сожалению, я скажу, что, наверное, этот вопрос вообще придает напряженность отношениям. Но я абсолютно уверен, что через передачу островов дружбы не получится, и я не могу сказать, что у нас как-то больше стало настроений о передаче.

Я не говорю, что у нас все категорически против. Мы таких исследований не вели, референдумы не проводим. Но я абсолютно уверен, что абсолютное большинство жителей Сахалинской области категорически против передачи островов, в том числе и я.

Владимир Бабурин:

В продолжении темы, которую затронул, как мне кажется, достаточно мягко мой коллега, он сказал: после экономического кризиса. На самом деле, наверное, во время.

Экономический кризис совпал с несколько странным событием, впервые японским рыбакам разрешили ловить рыбу в территориальных водах вблизи Южных Курильских островов. Почему?

Игорь Фархутдинов:

Я думаю, что это хороший шаг России на пути сближения позиций с Японией. Мы прекрасно понимаем, сколь важны для Японии вообще морские продукты и рыба, и это не значит, что эти лимиты нам не нужны. Там они не очень большие, они даже для области не очень определяют объемы, это около 2000 тонн. Есть рыба, есть осьминог. Это немного. Поэтому, учитывая настоятельную просьбу и предложения японской стороны, мы пошли на такое.

Я поддерживаю и решения правительства. Область участвовала в этих переговорах. Вылов ведется японскими судами под контролем России. За выловленные ресурсы японцы платят нам, Россия получает средства. Поэтому, я считаю, что это нормальный путь сосуществования двух государств.

Владимир Бабурин:

Господин губернатор, тогда пожалуйста уточнение. Это случайно совпало с 17 августа. Так получилось, что это давно разрабатывалось, и вдруг совпало с 17 августа?

Игорь Фархутдинов:

Да, это абсолютное совпадение, ничего более. Потому что соглашение было подписано еще в конце прошлого года. Более того, я повторяю, что мы очень в этом плане рассчитываем на дальнейшие шаги. Ведь для нас важна не только совместная рыбалка в районе островов. Для нас важны совместные усилия по рациональному вылову рыбы и морепродуктов, водно-биологических ресурсов. Потому что сегодня объемы браконьерского вылова очень велики. Нечего тут скрывать.

К сожалению, тут отличаются и те, и другие рыбаки, и по демпинговым ценам это все незаконно выловленное, особенно морепродукты, сбываются в портах Японии, мы это тоже знаем, и никто этого не отрицает.

Но ведь подорвать можно запасы того же краба и ряда видов рыб, как уже случилось, и потом никто от этого не выиграет. Особенно японцы. Я всегда говорю своему коллеге, губернатору Хоккайдо, что для вас это будет более трагично чем для нас, это для вас национальная пища.

Поэтому я сегодня говорю о том, что следующий шаг должен быть - совместные усилия по рациональному использованию и контролю за воспроизводством водно-биологических ресурсов моря. Эти ресурсы не знают границ, они перемещаются. Нас омывает одно море, и если мы вместе не будем этим делом заниматься, то мы вместе можем остаться без этих ресурсов.

Марина Катыс:

Возвращаясь опять к теме Сахалина, проектов "Сахалин-1", "Сахалин-2". Поскольку уставной капитал "Сахалинской Энергии" очень невелик - 100 млн. долларов для таких больших разработок, в случае разлива нефти, кто будет компенсировать нанесенный морской флоре и фауне ущерб?

Ведь известно, что на Аляске, когда разлилась в 1989 году 40 тысяч тонн нефти, компенсация ущерба повлекла за собой выплату в размере 5 млрд. долларов. "Сахалинская Энергия" в принципе выплатить такое не сможет, поскольку это общество с ограниченной ответственностью, и отвечать оно может только в размере тех 100 млн. долларов, которые являются уставным капиталом.

Не опасаетесь ли вы за рыбные и водные ресурсы Сахалинской области?

Игорь Фархутдинов:

Опасаемся. Вообще любая хозяйственная деятельность человека наносит ущерб природе. Любая хозяйственная деятельность, что бы мы ни делали на этом земном шаре.

Но ведь задача какая - максимально сделать так, чтобы воздействие человека было минимальным. Вот что должно быть. Поэтому мы, безусловно, когда и к разработке шельфа приходили, мы привлекли лучшие компании: "Шелл", "Эксон", - я думаю они в рекламе не нуждаются. Конечно, и другие компании.

А то, что кто-то упорно связывает, что вот уставный капитал 100 млн., поэтому отвечать будет 100 млн. долларов, то это совершенно не так. Мы давно уже на эту тему работаем, и для нас вопросы экологии первичны сегодня.

Более того, мы сегодня работаем, учитывая, что в "Сахалинскую Энергию" входят компании, допустим, две японских - "Мицуи" и "Мицубиси", - а японцы за экологической стороной проектов следят не меньше нас. И я очень этому рад.

Я это приветствую, потому что экологическая катастрофа, не дай Бог, на шельфе у нас, она на Хоккайдо аукнется сразу. Там у нас течение очень быстрое, там всем достанется от этой катастрофы, если, не дай Бог, она случится.

Поэтому все вопросы именно вот ответственности за разливы находят свое отражение в дальнейшей работе по повышению ответственности. Так что будут вполне нормальные меры, вернее, доводятся те вопросы, которые позволят в полной мере отвечать компаниям за нанесенный ущерб.

Найта Ясу:

Где-то в середине ноября будет официальный визит нашего премьер-министра в Россию, и говорят, что ответ со стороны России будет на предложение Рютаро Хасимото, которое было сделано в апреле. Какие ответы, какие шаги будут со стороны России?

Игорь Фархутдинов:

Много говорят о том, что предложил в Каване господин Хасимото, но нигде мне прочитать этого не удалось.

Нийта Ясу: Предложение было такое - разрешение территориальной проблемы на Гонконгский вариант. Это уже в японских СМИ и даже в российских СМИ уже широко передано.

Игорь Фархутдинов:

Ха-ха-ха, да. Я думаю, что этот вариант неприемлем, и он не может быть принят российской стороной, как Гонконгский вариант, как вариант границы по проливу Фейза и другие варианты. Я не думаю, что это будет принято.

И вообще, на мой взгляд, не надо ждать никаких сенсаций от встречи на высшем уровне в ноябре президента Ельцина и премьер-министра Обути. Сенсации не будет. В политике это редко бывает.

Я думаю, что даже Гонконгский вариант, как вы говорите, на него нужна особые полномочия. Конституция таких полномочий не дает ни одному человеку в России, даже президенту.

Владимир Бабурин:

Вопрос, без которого мы сегодня не можем обойтись. Соглашение о разделе продукции. Вас называют и считают, я думаю, что справедливо, одним из главных лоббистов этого закона. Основные доводы левого большинства в ГД, если их коротко сформулировать, то хозяева края распродают родину. Тем не менее, ваши доводы за этот закон.

Игорь Фархутдинов:

Понимаете, так может говорить только тот, кто, как вы сказали, когда говорят - распродают родину, я в 1995 году многое слышал, я их называю горе-патриотами. Потому что это невежество сплошное, я не боюсь этого слова, когда так заявляют. А еще когда оно воинствующее невежество, то очень оно не позволяет Дальнему Востоку развиваться. Я считаю, что из-за воинствующего невежества некоторых людей, здесь особенно в Москве, Дальнему Востоку не удается реализовать те возможности, какие сегодня есть.

Мои аргументы за. Первое - после 17 августа, что стало с иностранным капиталом в России? А на Сахалине он не убежал, он наоборот идет. И 1 сентября добывающая платформа производственного комплекса "Витязь" стала на точку и оборудуется. То есть капитал иностранный никак не зашатался и не побежал, в отличии от всей России.

О чем это говорит? Это говорит о том, что он защищен специальным законодательством - законом о соглашениях о разделе продукции. Нет правовой стабилизации, безусловно. Двенадцать федеральных законов сегодня не стыкуются с этим законом. И это опять больше политические вопросы, чем экономические.

Я прямо скажу. Тут ведь не будет правильно говорить о том, что левое большинство в Думе против. Я знаю массу людей, которые входят именно как раз в эти фракции. Как раз они-то поддерживают это. Я и благодарен им.

Но, продолжу разговор за. Что это для Дальнего Востока, для Сахалинской области? Только в прошлом году в Сахалинской области было создано 2.5 тысячи рабочих мест новых и воссоздано старых. Мы получили как в прошлом году в консолидированный бюджет области от предприятий, которые работают на шельфовых проектах, от наших предприятий, более 200 млн. рублей. Это около 10 процентов консолидированных доходов собственных области.

Решило это проблемы области? Нет, конечно. У нас проблем еще много - и безработица, и невыплаты зарплаты, и так далее. Но если бы этих проектов не было, нам было бы на порядок сложнее.

Мы сегодня живем - чем дальше от Москвы, тем больше проблем. А мы еще и на 59-ти ведь островах, из них Сахалин - самый крупный остров. Так что для нас эти проблемы еще больше.

Так вот, нам нужно сегодня очередной этап начинать. Нам нужно строить береговые сооружения, нефтегазопроводы с севера на юг. Когда эти объекты начнутся, тогда будет не 2.5 тысячи рабочих мест, а до 10-15 тысяч, когда мы сможем свести к минимуму, к абсолютному минимуму безработицу Сахалинской области.

Тогда мы можем сделать так, что мы перестанем попрошайничать здесь. Чаще всего губернатор сюда приезжает выклянчивать деньги. К сожалению, мы входим в число дотируемых регионов. Так что, выгодно России или невыгодно еще одному нищему, как говорится, дать закон вместо денег и пусть он работает.

А насчет того, что распродаем, я сказал: когда говорят о том, что отказались от налогов, мы понимаете. Не потеряли мы, мы приобрели. Особенно сейчас мы приобрели.

Вы знаете о том, что нет иной альтернативы решению энергетической проблемы Дальнего Востока, кроме газа шельфа Сахалина. Его вообще просто не существует. Мы что, об этом не знаем, что Приморье, Хабаровский край, Сахалинская область просто каждую зиму висят на волоске, потому что не хватает энергоресурсов, они страшно дороги и так далее?

Что это? Это сегодня разоряет каждого жителя Дальнего Востока. Это сегодня не дает развиваться экономике. Альтернатива есть нашему газу? Пусть кто-нибудь скажет. Нет.

А нам еще иногда говорят - дескать, сейчас это невыгодно, вот у России будет побольше денег, пусть потом и разрабатывает сама. А у нас-то с вами жизни сколько? У моих земляков одна жизнь у каждого. Им тоже хочется, как и москвичам, вовремя получать заработную плату, пенсию, чтобы свет регулярно был дома, тепло было. И если мы экономические показатели возьмем, то мы увидим, что это выгодно для России.

Но когда хочется кому-то сказать, что это вот не дает того результата, который мы хотим, - ради Бога. Я еще раз повторяю, я показал на примере "Сахалина-1", когда российские участники вылетают из проекта, к сожалению.

Поэтому я уверен, что число сторонников будет все больше. Я благодарен и еще раз повторяю, что сегодня в Думе их число расширяется, они убеждаются в том, что действительно сахалинские проекты - это то, что может спасти Сахалинскую область в целом и Дальний Восток от серьезной проблемы.

Владимир Бабурин:

Позвольте с вами, к сожалению, не согласиться. Я, наверное, был на всех заседаниях ГД, когда обсуждалось соглашение о разделе продукции (СРП). Честное слово, я не верю, что депутаты примут так необходимые, в частности Сахалинской области, поправки.

У вас свои специфические проблемы, в Красноярском крае - другие проблемы, на Таймыре - третьи проблемы, где-то еще. Так и будете явочным порядком, без закона?

Игорь Фархутдинов:

Закон о СРП есть, закон о поправках в двенадцать федеральных законов вчера должен был рассматриваться на заседании ГД. К сожалению, по предложению правительства его сняли. Я специально прилетел ведь на заседание ГД, чтобы выступить там. Я не стал спорить с решением правительства, это было бы, по крайней мере, не очень хорошо. Но меня, честно говоря, обидело то, что правительство предложило снять с обсуждения этот вопрос, даже не поставив в известность губернатора области, единственной области, где реализуются проекты на условиях СРП, не посчитали нужным. Вот это, наверное, так, мягко говоря, показывает, что подошли не очень хорошо к вопросу. А я уверен, что этот вопрос будет вновь внесен.

Да, правительство посчитало, что поправки к закону о недрах как бы не дают возможности инвестору быть гарантированным в дальнейшем. Верно, а что мы хотим - сразу получить идеально все? Так тоже не бывает. Поэтому по закону о недрах можно было бы и дальше работать. Но в целом в абсолютной массе федеральных законов по налоговой политике, таможенной, они подходят все. Надо было принимать.

Я повторяю, я не стал спорить с позицией правительства. Правительство вправе было это снять и должно было, наверное, в конце концов поставить в известность хотя бы нас, как они считают, мы могли бы поспорить в этом. А то, я тут 12 часов через Владивосток летел специально.

Марина Катыс:

Вы только что говорили о энергоресурсах, которые так необходимы Сахалину. Но по проекту "Сахалин-1" и "Сахалин-2", когда область планирует получить газ от разработок на шельфе?

Игорь Фархутдинов:

Газовые проекты реализуются, так я образно говорю, с хвоста. Если, допустим, нефть в следующем году уже по "Сахалину-2" начнет добываться, и проблем с ее реализацией, я думаю, никаких нет, то с газом наоборот, мы твердо уверены в том, что первый завод по сжижению природного газа должен быть в России построен на Сахалине.

Хватит сырым газом гонять по всей Европе. Все опутали тут как щупальцами. Мы считаем, что сжиженный природный газ - это все-таки хоть какой-то готовый продукт. Это высочайший уровень уже страны, когда она производит сжиженный природный газ.

В то же время основные потребители сжиженного природного газа находятся на Дальнем Востоке. Это Япония, из 80 млн. тонн прошлого года 47 млн. тонн потребила Япония сжиженного природного газа. Более 10 млн. тонн потребила Республика Корея, 2-3 млн. - Тайвань и так далее. Как видите, мы рядом с ними находимся. С Японией, ближе уж некуда нам находится.

Поэтому мы на сегодня твердо уверены, что именно на пути сжиженного природного газа, и в проект мы записали в свое время, чтобы не продавать больше, по трубопроводам не гнать, а именно в свое время я, будучи еще депутатом областного совета, тогда мэром Южно-Сахалинска, именно добивался, что хватит сырьем просто одним торговать, надо хоть какой-то продукт делать. И мы этого добились.

Значит, для того, чтобы получить кредиты, а это "Сахалинская Энергия" должна получить кредиты, это очень большие нужно кредиты на это получать. Только один завод по сжижению природного газа более 3 млрд. долларов стоит, обустройство газовых месторождений, газопровод с севера на юг, и поэтому, конечно, деньги огромные, около 4 млрд. долларов.

Но деньги вот этот банковский пул, о котором я говорил, может дать только тогда, когда будут долговременные договоры со странами-потребителями этой продукции. Учитывая, что это проекты очень дорогие, договоры заключаются на 20-25 лет. Я этот вопрос достаточно изучаю.

Я сегодня маркетингом газа тоже занимаюсь, потому что я заинтересован. Моя заинтересованность в том, чтобы быстрее были заключены договоры с потребителями, чтобы быстрее получили деньги на строительство инфраструктуры, чтобы быстрее пошел газ с севера на юг, и это одновременная газификация Сахалинской области. Чтобы нам не тратить огромные деньги на это, потому что у нас нет сегодня денег на разработку газовых месторождений, допустим, Лунского месторождения и так далее.

Так вот, все, как говорится, с хвоста для того, чтобы решить проблему газификации. Она сегодня упирается именно в это. Поэтому я сегодня по всему земному шару бываю на этих конференциях, по сжиженному природному газу выступаю, рассказываю, говорю о нашей позиции, говорю о том, что мы делаем, что делает область, что делает правительство, как мы считаем.

И не зря буквально на днях в Лондоне будет международная конференция, организованная Лондонским институтом, она будет называться "Нефть и газ Сахалина". Никогда таких конференций ни по одному региону России не было, насколько мне известно. Они всегда раньше назвались "Торговые и инвестиционные возможности нефтяной и газовой промышленности в России". Сегодня они посвящены Сахалину.

Вы думаете, это просто так? Это неспроста. Сегодня именно этот регион, с точки зрения инвестиций, привлекает крупнейшие нефтяные компании и самые крупные банки к Сахалину, потому что мы географически расположены. У нас нормально идет дело.

Ведь нельзя сказать, что Сахалин был самым крупным нефтяным краем в России, это будет явная натяжка. Мы знаем наши самые крупные нефтяные и газовые центра России. И тем не менее, внимание именно к нам.

Владимир Бабурин:

Мы, конечно, не случайно пригласили японского журналиста сегодня на программу. Пожалуйста, ваш вопрос.

Найта Ясу:

Почему российские политические элиты, включая, конечно, вас, боятся разрешения проблемы между Россией и Японией, то есть отдачи территории. Если смотреть историю, то в царские времена именно Россия продала США Аляску, и никто не обвиняет за это. Как вы думаете, почему так?

Игорь Фархутдинов:

Я думаю, что если начнется передача каких-то территорий, это как снежный ком может повлечь между собой. Между Германией и Францией эти вопросы есть, между другими странами. Это просто начнется обвал по всему земному шару.

Я вообще считаю, что это наши российские земли, и не вижу тут предмета особого для изучения вопроса дальнейшего. Я хочу, чтобы меня поняли. Сближение позиций заключаться должно в том, чтобы на территории Курил была особая зона экономическая, чтобы было выгодно и российским предприятиям бизнесменам, и японским. Чтобы их интересы не ущемлялись.

Я против смены суверенитета над островами, категорически против. Я сегодня за свободную зону на Курилах. Я сегодня за совместное освоение Курильских островов. И вообще, я думаю так - еще немного, и мы скоро перестанем вообще о границах-то говорить. В Европе границы стирают, а мы все чего-то там по границам говорим.

Владимир Бабурин:

Это, наверное, будет последний вопрос. Сейчас, после того как разразилось 17 августа, отношения между центром и регионами, и до того непростые, еще более усложнились. Вы приехали в Москву, если честно, за деньгами?

Игорь Фархутдинов:

Конечно. Конечно, за деньгами. Мы же входим в число тех регионов, где жизнь наиболее трудна сегодня. Да, у нас есть какие-то показатели, допустим, объем инвестиций в область и так далее. Но у нас сегодня, объективно сегодня, цены на продукты питания, наверное, одни из самых высоких в России. Мы объективно - один из самых дорогих регионов России.

И поэтому, конечно, я думаю, что осложнились отношения, безусловно, потому что сегодня я вижу, что заняты они в основном проблемой федерального бюджета, то есть федеральных органов исполнительной власти. Наверное, их тоже можно понять.

А то, что с каждым годом объем транспортных средств, передаваемых в регионы, сокращается, это да, мы это видим, поэтому не обольщаемся. Поэтому я и говорю, что деньги просить - да, я каждый раз сюда приезжаю прошу деньги. Но я каждый раз делаю все, чтобы экономическая самостоятельность от Москвы у нас появлялась, чтобы мы наконец-то стали самодостаточным регионом. Таких регионов в России всего четырнадцать сегодня, которые сами свои потребности закрывают.

Поэтому то, что мы сегодня делаем по развитию шельфа, это как раз самый серьезный шаг на пути самостоятельности региона. Не просить деньги здесь, а получить те законы, которые позволят рабочие места создать, привлечь инвестиции и создать ту экономику, которая будет сама, сделает достойной жизнь сахалинцев и курильчан.

И я думаю, что вот это вторая задача, которую я постоянно здесь решаю. Мы российский регион, мы себя не мыслим вне России, хоть мы и на островах находимся в Тихом океане, но на попрошайничание денег счастлив никогда не будешь.

Владимир Бабурин:

Теперь я прошу моих коллег сказать, что же было самое главное в этой почти часовой беседе с сахалинским губернатором Игорем Фархутдиновым.

Марина Катыс:

Мне показалось, что вы человек, обладающий очень жесткой волей и твердой жизненной позицией, которую вы отстаиваете совершенно железно. Это очень приятно, потому что, действительно, для развития Сахалина, наверное, нужен такой человек, как вы.

Но хотелось бы, чтобы острова Сахалина, прилегающие малые острова не понесли непоправимого экологического ущерба в результате воплощения проектов "Сахалин-1" и "Сахалин-2", потому что восстановить природу Сахалина после разлития нефти, учитывая температуру и расположение островов, температуру океана, я имею в виду, будет практически невозможно. Но мне кажется, что вам удастся избежать такой опасности.

Найта Ясу:

Мне казалось, что ваша позиция ясна и широко в Японии тоже ясна. Но все-таки я думаю, что надо сблизить позиции, и только на этом будет какая-то золотая середина.

И интересную идею вы высказали - что, может быть, делать какой-то общероссийский референдум или, может быть, на Сахалине делать какой-то общесахалинский референдум. Это может дать какой-то толчок на дальнейшее разрешение этой проблемы, мне кажется.

Владимир Бабурин:

Я, как ведущий этой программы, хочу поблагодарить господина губернатора за откровенность, особенно в ответе на последний вопрос. Он далеко не первый губернатор, который в этой студии, но далеко не все признавались зачем именно они приехали в Москву.

Но, с другой стороны, господин Файхутдинов показал очень хорошую способность уходить от неприятных для него вопросов.