Владимир Рыжков, заместитель председателя Государственной Думы России
Ведущий Михаил Соколов

Наш гость - Владимир Рыжков, заместитель председателя Государственной Думы России. Вопросы ему будут задавать журналисты Елена Дикун, обозреватель "Общей газеты", и Агиб аль-Саед, корреспондент в Москве кувейтского информационного агентства. Ведет передачу Михаил Соколов.

Наш гость Владимир Рыжков родился в Алтайском крае. Ему 31 год. Он преподаватель истории. В 1993 году был избран депутатом ГД по списку "Выбора России", затем принял участие в создании движения НДР и стал заместителем председателя исполкома НДР. В 1995 году был избран в Думу уже по списку движения НДР. А в конце 1996 году был избран в ГД на пост первого вице-спикера, после того как Александр Шохин стал лидером фракции НДР в ГД.

Соколов:

Владимир Александрович, Вам не хочется вернуться в Барнаул?

Рыжков:

Для меня решающее значение имеет работа. Если есть интересная работа, можно работать где угодно. Поэтому если там будет более интересная работа, я с удовольствием туда вернусь.

Соколов:

Я начал бы с первого вопроса думской сессии. Владимир Александрович, есть ли у Вас ощущение, что противостояние между коммунистами и партией власти, считающей себя демократической как бы властью, уже нет. Уже все исчерпано, и Вы как бы нашли общий язык.

Рыжков:

В 90 случаев из 100 мы находим общий язык, и действительно, за эти два года сложилась определенная этика отношений. Об эстетике отношений я не говорю, до нее еще далеко, но этика отношений сложилась, и действительно, мы очень часто умеем договорится о каких-то вещах. Но меня тревожит другое. Разногласия возникают ведь не на пустом месте всегда, а вокруг каких-то содержательных вопросов. Меня тревожит то, что на весеннюю сессию 1998 года очень мало содержательных вопросов, которые могли бы нас развести по разные стороны баррикад. И это в большей степени упрек нам, НДР, правительству, потому что, скажем, если проанализировать два блока законодательных инициатив, экономический и социальный, то я должен сказать честно, что в них нет ничего существенного ни по экономической реформе, ни по социальной реформе. Это означает, что конфликтов нет не потому, что мы дружим, а конфликтов нет, потому что нет содержательных вещей, вокруг которых бы могла дискуссия вспыхнуть.

Дикун:

Владимир Александрович, мне все же хотелось бы перейти от парламента в правительство. Так как известно, что Вы человек один из самых приближенных к Виктору Степановичу, не могли бы Вы вкратце рассказать, а за что Виктор Степанович Вас полюбил? В общем считается, что Вы его опора и надежда среди молодежи.

Рыжков:

Дай бы Бог, чтобы это было так. Я не знаю, на самом деле действительно ли я пользуюсь его любовью и видит ли он во мне опору и надежду, но, видимо, самое главное, что сближает людей, это совместная работа. И так как с марта месяца 1995 года я непрерывно занимаюсь движением НДР и с первых дней - готовил учредительный съезд, потом занимался и занимаюсь, кстати, и по сегодняшний день, работой с региональными организациями, то, видимо, общая работа, она сблизила наши позиции. И действительно, я надеюсь, что Виктор Степанович доверяет мне как профессионалу и считает, что я хорошо делаю свою работу.

Соколов:

Владимир Александрович, а не думает ли премьер, что вы довольно часто проигрываете региональные выборы?

Рыжков:

Я бы не сказал, что мы часто проигрываем. Думаю, что для такого молодого движения мы сверхуспешно участвуем в региональных выборах. Я не знаю иного примера, когда партия, которой два года, могла бы так серьезно бороться и цепляться в каждом регионе. Я не знаю ни одной другой демократической партии в России, которая имеет 23 зарегистрированных фракции в законодательных органах субъектов федерации, число которых постоянно растет. Поэтому мы не находимся в состоянии эйфории. Мы понимаем, что мы прошли до идеала, может быть, только 2 ступеньки из ста. К тому, к чему мы стремимся - к массовой народной партии с мощной поддержкой. И главное, это быть тем лягушонком, который в кувшине все время дрыгает ногами, чтобы выскочить к утру. Вот мы как раз тот лягушонок, который не складывает лапки, не тонет, а все-таки взбивает масло с тем, чтобы выскочить. Поэтому главное - работа. А результат будет.

Аль-Саед:

Комиссия, которая вчера была создана указом президента, не станет ли эта комиссия о координации деятельности законодательных органов тормозом к принятию законов со стороны ГД в соотношении с правительством? Какой механизм будет в работе этой комиссии?

Соколов:

Я бы заметил, что Владимир Александрович - он председатель этой комиссии, указом президента.

Рыжков:

Да, это впервые произошло. Комиссия существовала и раньше, при Митюкове и Шохине. Но она всегда создавалась распоряжением президента. В этот раз мы подняли статус этой комиссии, попросили Бориса Николаевича утвердить ее состав и полномочия указом, что и произошло. Она не станет тормозом. Наоборот, она станет локомотивом для законодательной деятельности. Я приведу один пример для наглядности. Когда мы готовили программу на весеннюю сессию, обнаружилось, что по разделу "федеративные отношения и национальная политика" нет вообще ни одного закона. То есть как будто такая вот возникла ситуация, что в государстве этой проблемы нет.

Соколов:

Чечня есть, а проблемы нет.

Рыжков:

Проблемы нет. Что мы сделали? Мы провели совещание с участием Миннаца, Совбеза, с участием Минюста и всех ключевых комитетов из СФ и согласовали с программой из 12 законов, которые мы сделаем в 1998 году по этому направлению. Вот вам пример координации. Когда собираются 10-15 человек, которые в стране занимаются той или иной проблемой профессионально, садятся за один стол, решают, что на самом деле сейчас необходимо сделать, в какой последовательности какие тексты подготовить, потом это выносится на ГД и принимается согласованное решение. Поэтому главная задача этой комиссии - это действительно согласование всех интересов и выработка единых представлений правительства, президента и парламента по программе законодательной деятельности. Поэтому я придаю большое значение работе этой комиссии и могу сказать, что, видимо, первое заседание официально проведем в конце февраля - начале марта, и оно будет посвящено посланию президента. Мы обсудим послание президента и обсудим, какие коррективы нужно будет внести в нашу законодательную деятельность с тем, чтобы реализовать те или иные положения этого послания.

Соколов:

Все-таки Вы говорите, что у Вас нет таких серьезных конфликтов, поскольку нет серьезных проблем. А как быть, например, в ситуации с флагом, гербом, гимном? По-моему, проблема достаточно серьезная.

Рыжков:

Символ государства, и коммунисты, называющие себя оппозицией, все-таки претендуют на то, чтобы заменить символы. Это неразрешимая проблема в этом составе ГД. Возможно, она не будет разрешена и в следующем составе. Это бывает почти в каждом государстве, которое разрастается и переходит из одной системы в другую. Это было и с февраля по октябрь 1917 года, как известно. Никакая символика официально не была утверждена.

Было известно: двуглавый орел без корон и без гербов. Но всю процедуру легитимизации эта символика не прошла в тот период. У нас этот период затянулся. У нас он продолжается уже много лет и, может быть, будет продолжаться и дальше. Но я бы не ставил эту проблему в число драматических и первоочередных. Придет время, успокоимся и примем эту символику.

Дикун:

После ухода Сергея Беляева, скандального, из НДР, ожидалось, что вы откроете как бы второе дыхание в НДР. Уже прошло несколько месяцев, второе дыхание ощущается? И что вообще значит это второе дыхание НДР?

Соколов:

И Шохин в качестве лидера?

Рыжков:

Так все сразу. И Шохин, и второе дыхание. Я думаю, что вы, как профессионалы, не можете не признать тот факт, что фракция стала работать лучше, и ее влияние в Думе возросло. Мы действительно сейчас находимся в центре всех событий, в том числе и тех обсуждений по пакету, которые сейчас идут, и кадровых вопросов, которые сейчас обсуждаются. При нашей не очень большой численности, у нас 65 депутатов. На самом деле ни одно ключевое решение в Думе сегодня не может быть принято без нашего участия. Причем очень часто решающего участия. В меньшей степени мы преуспели в публичном политическом поле, к сожалению. И пока второго дыхания здесь нам достичь не удалось. Как бы прорыва к активной политической деятельности, ярких инициатив, запоминающихся образов. Это пока нам не очень удается. Все-таки мы сильны своим бюрократизмом и не так сильны своим политическим имиджем. Ну, время еще есть, я надеюсь, что 1998 год, 1999 будут для нас более успешными в этой части.

Аль-Саед:

Расскажите о том, как работает Совет ГД, о механизме принятия решений внутри этого Совета, и вообще об атмосфере участников заседаний этого Совета.

Рыжков:

Совет работает два раза в неделю. Я думаю, что это рутинное мероприятие. Обычно на обсуждение выносится полторы - две сотни вопросов. Из них подавляющая часть - это сугубая рутина. Вынести на рассмотрение, включить или не включить в повестку, вернуть авторам в связи с нарушением регламента и так далее. Но, как правило, на каждом совете, журналисты знают об этом, бывает 1-2 вопроса, имеющих действительно большую политическую значимость, большое общественное значение. Обычно эти вопросы заранее обсуждаются в кулуарах между фракциями, между лидерами фракций, и некое решение подготавливается, как правило, заранее. И почти не бывает таких случаев, когда вопрос возникает на совете Думы и тут же решается. Обычно это происходит путем встреч, звонков, переговоров, собеседований, когда заранее определяется какая-то позиция. Например, последний случай - перенос бюджета с 23 января на 4 февраля. Уже где-то за день - два журналисты уже знали о том, что ходят такие слухи. Мы давали осторожные прогнозы, что скорее всего так произойдет, хотя на самом деле это было известно уже довольно точно, потому что Комитет по бюджету представил график, из которого вытекало, что мы 23 не будем готовы рассматривать бюджет. И совет Думы просто формально утвердил то, что и так было известно, что бюджет придется переносить на 4 февраля.

Cоколов:

Владимир Александрович, Ваша фракция с большим шумом потеряла Комитет по обороне. И господин Рохлин использует эту позицию сейчас для активной, сейчас менее активной, но тем не менее оппозиционной, деятельности. Другие фракции тоже, в частности "Яблоко", тоже утратили председателя бюджетного комитета, сейчас обсуждается пакет, то есть пересмотр соглашения о распределении постов внутри ГД. Как решится эта проблема?

Рыжков:

Здесь есть несколько различных вариантов. Я не могу их обнародовать, к сожалению, потому что они являются предметом серьезных и достаточно конфиденциальных переговоров между различными фракциями. Могу лишь сказать следующее, что НДР восстановит все потерянные позиции. И я могу сказать это с полной уверенностью. В том числе это может быть сказано и в отношении Комитета по обороне. Мы уже в тот момент, когда парламент не поддержал нас по освобождению Рохлина от поста председателя комитета, заявили о том, что мы уверены в том, что мы вернем себе этот комитет. Я могу еще раз это подтвердить. Что касается в целом пакета, сейчас принято следующее решение, что до момента, когда на законе о бюджете не просохнут подписи президента, никакого пересмотра пакета не будет. Мы вернемся к этому вопросу в марте. Но мой прогноз остается неизменным. Изменение структуры комитетов может коснутся буквально 3-4 комитетов, которые могут быть просто присоединены к другим, более крупным, но кардинального пересмотра пакета не будет. Может произойти несколько персональных изменений, и могут произойти изменения в распределении обязанностей между заместителями. Сейчас это такое модное поветрие. В правительстве произошло перераспределение обязанностей, то же самое может произойти и в думском президиуме.

Соколов:

А чего вас лишат?

Рыжков:

Я не думаю, что меня чего-то лишат. Я думаю, что там в большей степени может пойти речь о перераспределении обязанностей между Светланой Петровной Горячевой и Сергеем Николаевичем Бабуриным.

Соколов:

Есть версия, что Сергей Николаевич Бабурин просто будет снят с должности.

Рыжков:

Пока об этом речь не идет. Сейчас речь идет о том, что у нас сложилась на самом деле странная ситуация, когда вопросы СНГ ведет комитет, возглавляемый представителем группы "Народовластие", и зам. пред. Думы, также представляющий группу "Народовластие". Поэтому все отношения с СНГ у нас идут через весьма специфическую призму, через призму Приднестровья, Крыма и Абхазии и других вопросов. Поэтому сейчас речь идет о том, чтобы перераспределить обязанности таким образом, чтобы подход Думы к вопросам СНГ был более политически сбалансированным.

Вы еще задали вопрос о бюджетном комитете и о судьбе "Яблока". Я не исключаю, что "Яблоко" потеряет этот комитет, и главным образом потому, что может сложиться достаточно такая деликатная ситуация, что и министр финансов будет выходец из "Яблока", и председатель Комитета по бюджету может быть представителем "Яблока". Это тоже вызывает определенное сомнение у большой части депутатов. Но "Яблоко" обязательно должно получить компенсацию. Если оно потеряет Комитет по бюджету, это означает, что мы все должны подумать над тем, что взамен получит "Яблоко".

Соколов:

Ну, не Комитет по туризму?

Рыжков:

Я думаю, что компенсация должна быть адекватной.

Дикун:

Раз мы уже заговорили о перераспределении обязанностей, то не могли бы Вы прокомментировать то перераспределение, которое произошло в правительстве? Такое ощущение, что Виктор Степанович набрал очень сильно очки, а его первые заместители в общем-то остались без работы. Более радикальная мера была просто отправить их в отставку?

Рыжков:

Если бы очки набирались перераспределением обязанностей, то мы все только бы этим и занимались. На самом деле понятно, что правительство наберет очки не перераспределением обязанностей, а успехами в экономике, в выплате заработной платы. Поэтому я бы эти две вещи не связывал. Что касается перераспределения обязанностей, то, во-первых, насколько нам всем известно, оно было согласовано с Борисом Николаевичем и не являлось неожиданностью ни для Виктора Степановича, ни для первых вице-премьеров. Во-вторых, не надо забывать, что вот буквально на днях вступил в силу закон о правительстве. И если открыть этот закон, то там написано, что вопрос распределения полномочий между заместителями - это вопрос и прерогатива премьер-министра. Что Виктор Степанович всего лишь выполняет то, что он обязан делать по закону о правительстве конституционному. Я думаю, что это означает прежде всего уточнение акцентов. Например, что значит передача СМИ от Чубайса к Булгаку? Я под этим подразумеваю две вещи. Во-первых, это то, что курирование СМИ уходит из рук политика в руки технократа, совершенно очевидно. И во-вторых, то, что упор будет, видимо, сделан уже не на содержательную сторону курирования, а на техническое развитие средств связи и на развитие коммуникаций информационных.

Соколов:

Как же, премьер сказал, что он лично позаботиться о содержании. А вице-премьер Булгак будет заниматься материально-технической сферой, так что трудно с Вами согласиться, что "из рук политика - в руки технократа". В данном случае - из рук политика в руки политика.

Рыжков:

Я знаю прекрасно рабочий день Виктора Степановича. Если даже он надеется на то, что ему удастся следить за содержанием радиопередач, то это его глубокое заблуждение.

Соколов:

Но телевизор-то он смотрит, наверное.

Рыжков:

Я не знаю, когда он смотрит, потому что он приезжает на работу всегда примерно без пятнадцати девять, а уезжает за 10, за 11 часов вечера. Поэтому, может быть, он и смотрит, но какие-то ночные специфические каналы, в чем я тоже сомневаюсь. Что касается Немцова, то он приходил весной прошлого года, как вы помните, с главным лозунгом: я реформирую естественные монополии. Именно это ему сейчас и поручено. Ему поручено реформировать транспортную монополию. Кстати, по нашему МПС, это вообще вопрос достаточно любопытный. Это одно из 2-3 ведомств, которое сочетает в себе и государственное управление, и хозяйственную деятельность. Они сами себе устанавливают тарифы и сами перевозят, и сами получают прибыль. И второе такое ведомство - это Минатом. Здесь действительно нужно серьезное разбираться, и я думаю, что эта задача очень большого масштаба, масштаба именно первого вице-премьера. И второе, это жилищно-коммунальная реформа. Вопрос более чем тяжелый, и более чем скандальный. Вот буквально в среду в Думе был провален закон о поправках в Жилищный кодекс, где как раз некоторые элементы жилищной реформы пытались быть введены. Все это провалилось. Этим надо заниматься. Поэтому его концентрируют на этих реформах. Что касается Чубайса, ему тоже дали нелегкий хлеб. Ему поручили обеспечить собираемость налогов. А это действительно, бросили как на сельское хозяйство в старые времена. Потому что сегодня собираемость налогов - это самая неблагодарная работа, которая только может быть в нашем государстве. Что за Виктором Степановичем? За ним ТЭК. Не секрет, что он является специалистом в этом вопросе. Поэтому, я думаю, что это вполне естественное решение. За ним курирование Минфина. Это совершенно естественно, всегда премьер-министр курирует Минфин, в любой стране мира. Поэтому ничего сверхординарного не произошло. То, что уточнены акценты, расставлены акценты, посмотрим, что будет дальше.

Соколов:

Вы считаете, что реформа в сфере нефти, газа, она уже Немцовым завершена, и теперь премьер будет пожинать лавры, то есть он взял себе такой не самый хлопотный участок. Есть такое ощущение. После того как скандальные истории, например с "Газпромом", закончены, договор подписан и так далее.

Рыжков:

Наш топливный комплекс сегодня нуждается несколько в другом. Не в завершении реформирования, а в защите его интересов на внешних рынках. Если вы заметили, последние визиты Черномырдина были как раз связаны с тем, что мы начинаем всерьез конкурировать по всему периметру наших границ и даже по дальнему периметру наших границ с американскими и другими западными корпорациями. В частности, я могу привести примеры вьетнамского визита, где шла речь о разработке вьетнамского шельфа, традиционно находящегося под контролем наших корпораций. Последний визит в Среднюю Азию неудачный, надо прямо сказать. Потому что туркменский газ по-прежнему сориентирован на США, и договоренности не удалось достичь. У нас сейчас очень сложная ситуация в Болгарии. 1 января 1998 года истек контракт по поставкам газа, так называемое Оренбургское соглашение. Болгары отказываются подписывать продление. А у нас там лежит транзитная труба, по которой идет газ в Грецию, Турцию и Македонию, и у нас сейчас очень большие проблемы с транзитом этого газа. И мы реально начинаем там конкурировать. Мы конкурируем в Западной Европе с норвежцами и алжирцами. Поэтому сейчас, прежде всего в чем нуждается наш ТЭК, это в защите наших национальных интересов на внешних рынках, где мы сталкиваемся с очень серьезной конкуренцией. Поэтому, с моей точки зрения, передача этого комплекса в руки премьера абсолютно оправдана. Нам сейчас нужно прежде всего продвигать наши интересы на внешних рынках.

Соколов: Я хотел бы все-таки продолжить тему перемен в правительстве, точнее в его деятельности. Через месяц предстоит отчет правительства, так понимаю, перед президентом, поскольку у нас, по-моему, правительство перед Думой отчитываться по Конституции не обязано, хотя фактически об исполнении бюджета она отчитывается. Скажите, что Вы ждете от этого события февральского, и вообще имеет ли это все какой-то смысл? Потому что назначался отчет совершенно в других условиях, в декабре президентом, и по-моему, несколько эмоционально было это решение принято.

Рыжков:

Слово "отчет" уже сейчас, видимо, отходит в прошлое, вопрос будет ставится шире. 26 февраля будет не отчет правительства, а точнее не столько отчет правительства, как подведение итогов года и постановка задач на 1998 год. Будет председательствовать, я думаю, Борис Николаевич, с большим докладом выступит Виктор Степанович. Доклад будет состоять из двух частей. Это подведение комплексных итогов 1997 года и основные направления деятельности правительства на 1998 год. Поэтому это будет не просто как бы отчет и примерная порка, это все-таки будет в большей степени подведение итогов, постановка задач, совместно с президентом, под его руководством.

Во-вторых, февраль, он будет как бы состоять из двух неразрывно связанных между собой событий - до открытого заседания правительства, в котором примут участие и президент, и премьер, и ГД, и СФ, будет еще послание президента. О нем тоже нельзя забывать, потому что Борис Николаевич уже сообщил о том, что послание будет посвящено экономической проблематике. А это означает, что содержание 16 и 26 февраля будет очень близким, очень сходным и взаимосвязанным. Поэтому надо будет в первую очередь послушать президента, побывать на заседании правительства. Мы ждем прежде всего понимания того, что 1998 год - это последний год мирной работы. 1999 год - это выборы в Думу, 2000 год - это выборы президента, значит продуктивной работы по экономической реформе в 1999-2000 годах не будет. Дай Бог нам в эти два года не откатиться назад, не пойти по пути популизма, не пойти по пути опять распада финансовой системы и так далее. Значит, остался один год, а уже даже не год, а 11 месяцев осталось. Вообще ничего не осталось. Но что-то надо успевать делать. НДР - проправительственная сила. Мы ждем прежде всего ясной, внятной программы реформ на 1998 год, которой мы будем содействовать всеми доступными нами способами, которых у нас достаточно много.

Дикун:

Можно ли ожидать, что произойдут какие-то кадровые изменения после того, как пройдет отчет правительства перед президентом?

Рыжков:

Исключать нельзя, потому что это вещь была бы вполне естественной. Когда подводятся итоги, то обязательно выявляются провалы и недостатки. Когда ставится задача, то обязательно проявляется направление, которое нужно укреплять. Поэтому я не исключаю, что после послания президента и открытого заседания правительства по подведению итогов 1997 и постановке задач на 1998 год могут произойти какие-то кадровые изменения.

Соколов:

Довольно часто бывает так, что награждаются виновные и наказываются невиновные. Вот есть вице-премьер Куликов, который руководит МВД, и больших успехов в борьбе с преступностью, по-моему, нет. Вдобавок, выступая по Чечне, он достаточно так возбудил в последнее время общественное мнение и подлил масла в и так горевший огонь. Скажите, Вы считаете, что конкретный вице-премьер справляется со своей работой или нет? Вот у Вас, как парламентария, должно быть свое мнение.

Рыжков:

Не буду его скрывать. Мне кажется, что в лице МВД сегодня в России мы имеем очень большую, очень мощную, достаточно плохо управляемую, как мне кажется, структуру, которая очень часто, к сожалению, вмешивается в экономическую жизнь, в деятельность предпринимателей. Структуру, от которой нет просто защиты для граждан, для предпринимателей. Структуру, которая зачастую не только не борется с преступностью, а где-то на местах бывает, что и сращивается с какими-то преступными кланами. Я недавно прочитал в "Независимой газете" статью Куликова о тех огромных успехах, которые достигло МВД в прошлом году. Я с сомнением отношусь к подобным победным реляциям. Министерство должно быть более самокритично в этом отношении и понимать, что если стало меньше там хулиганов с ножами на улицах, это вовсе не значит, что решена проблема с преступностью. Преступность приобретает иные формы, гораздо более страшные, чем это было 3-4 года назад. То, что творится с наркоманией, с наркомафией. Вот последние публикации в "Известиях", просто волосы дыбом встают. Мы видим, как сейчас преступность переходит в экономическую сферу. Мы видим, какой "теневой" сектор экономики, какие уродливые формы он принимает. Поэтому, я думаю, что мы должны критически относиться к работе МВД и не считать, что это священная корова, которую нельзя критиковать. Что касается того, будут ли какие-то приниматься кадровые решения, - ну, мне трудно комментировать, это прерогатива президента и премьер-министра.

Аль-Саед:

Ваше отношение к идее создания правительства парламентского большинства. Что Вам известно о концепции создания коалиционного правительства, которое предложил Селезнев. И насколько "круглый стол" и совет "четырех" способствует продвижению этой идеи?

Рыжков:

Нам уже известна позиция президента по этому вопросу. Она буквально стала нам известна в последние два дня. Он сказал, что рассматривает этот вопрос как не актуальный. Я не знаком с концепцией, которую готовит Геннадий Николаевич Селезнев и коммунисты. Я обсуждал с рядом лидеров коммунистов идею коалиционного правительства и высказал свою точку зрения. Она заключается в следующем: для того, чтобы всерьез говорить о коалиционном правительстве, коммунисты должны ответить на пять простых вопросов. Первый вопрос - готовы они взять на себя политическую ответственность за положение дел в стране в случае вхождения в коалиционное правительство. Второй вопрос - понимают ли они, что это может привести к расколу их собственной партии, потому что их собственная партия, как я думаю, далеко не однозначно воспримет вхождение в состав Кабинета министров и тем самым солидаризацию курсу правительства и курсу реформ.

Третий вопрос - готовы ли они подписать соглашение, коалиционное соглашение, в котором создание правительства теряет всякий смысл, потому что если создается коалиционный Кабинет, он должен выступить с программой. Например, продолжение приватизации, реализация закона о разделе продукции. Проведение социальной реформы, уменьшающей доходы государства, изменение налоговой системы, привлечение иностранных инвестиций, введение механизма купли-продажи земли и так далее. Готовы ли они подписать такое соглашение? Четвертый вопрос - есть ли у них кадры, персоналии, которые могут работать в правительстве на современном уровне? И последний, пятый вопрос - не получится ли так, что через месяц после формирования коалиционного правительства соберется пленум ЦК, скажет, что он отмежевывается от тех предателей, которые оказались в правительстве и проводят антинародную политику, и все начнется сначала. Я задал эти пять простых вопросов. Ответ на них я не получил, но я знаю, что эти пять вопросов обсуждались руководством партии именно в той последовательности, как я это сказал. Поэтому, пока не будет ответа на эти пять простых вопросов, говорить о коалиционном правительстве в высшей степени бессмысленная вещь.

Соколов:

А почему нельзя говорить о коалиционном правительстве без коммунистов, с "Яблоком" или с частью аграриев, с ЛДПР, которое поддержит правительство, кстати, во всех его начинаниях, а иногда даже не только правительство? А вот выступило тут на днях против фундаментализма, за закон о контроле за сексуальной продукцией?

Рыжков:

Теоретически можно было бы рассматривать такой вариант, но надо сразу понимать, что, во-первых, это правительство не изменит ситуацию, так как оно все равно не будет иметь большинства в Думе, даже в случае его формирования, а во-вторых, сочетание было бы столь экзотическим, что такое правительство было бы обречено на неудачу уже в первую неделю своей работы. Достаточно вспомнить взаимоотношения ЛДПР и "Яблока", которые находятся в стадии постоянной и непримиримой вражды, для того, чтобы понять, что эти силы вместе работать нигде не могут. Я думаю, что это было бы неприемлемо для тех и других политически. Поэтому в данном случае все и говорят о том, что коалиционное правительство имело бы смысл какой-то в случае ответа на эти пять вопросов между нынешними правительственными силами и частью левой оппозиции, которая готова была бы взять на себя часть ответственности за ситуацию в стране.

Дикун:

Не за горами уже 2000 год. Виктор Степанович очень дипломатично уходит от ответа на вопрос, будет он баллотироваться в президенты или не будет. А Вы все же не могли как-то прояснить эту ситуацию? Будете Вы выталкивать своего шефа на новые вершины?

Рыжков:

Готов прояснить со всей откровенностью. Не знаю. Пока не планируем. Мы в прошлом году, в апреле на четвертом съезде НДР сказали, что у нас будет свой кандидат. Но сейчас забегать вперед и предрешать события, говорить, кто это будет, это было бы в высшей степени авантюристично с нашей стороны. Мы сейчас озабочены другим, мы готовимся к выборам 1999 года. Об этом мы думаем очень серьезно и готовимся к этому со всей основательностью. Президентские выборы мы сейчас не обсуждаем.

Соколов:

А не могли бы Вы оценить как политолог, напечатавший, как пишут в справке, более 40 статей по идеологическим проблемам, нынешнюю расстановку сил? Все-таки есть Зюганов, есть Лебедь, пропавший несколько с горизонта, есть Лужков, есть Черномырдин, есть Немцов. Вот эти люди, с их рейтингами, на что они могут претендовать? Опять же два года впереди, но все равно интересно.

Рыжков:

Как политолог, могу сказать, что в России 150 миллионов населения, 100 миллионов избирателей. Эти 100 миллионов избирателей делятся сейчас примерно на два больших лагеря. Один лагерь - это тот, что условно можно назвать как бы реформаторский избиратель, второй лагерь - это то, что можно назвать левый избиратель. И на той, и на другой поляне есть несколько кандидатов. Основной кандидат на левой поляне - понятно, что Зюганов, на сегодняшний день. Если это будет не Геннадий Андреевич, а какой-то другой лидер КП, он автоматически займет это же самое место.

Соколов:

А кто кроме Зюганова там еще?

Рыжков:

Я не думаю, что там много претендентов. Пожалуй, только Селезнев мог бы быть рассмотрен в качестве возможной кандидатуры. Что касается правого электората, здесь все гораздо сложнее. Как всегда это бывает у демократов и у сторонников партии власти, здесь целое созвездие имен, и говорить о том, кто из них будет, кого поддержат демократический, реформаторский лагерь, партия власти, сейчас было бы преждевременно.

Соколов:

Как вы будете строить коалиции в связи с парламентскими выборами? Полтора года не так много.

Рыжков:

Парламентские выборы у нас не способствуют созданию коалиций, в том числе наша избирательная система, она способствует совершенно другому - дроблению политических сил и их попытке выйти на выборы самостоятельно. Но исход, я думаю, будет тот же самый. Максимум 4-5 партий преодолеет пятипроцентный барьер и окажутся в парламенте. Я думаю, что почти гарантировано то, что коммунисты, это даже не обсуждается, при любых сценариях проходят автоматически в ГД. Думаю, что хорошие шансы у Явлинского преодолеть пятипроцентный барьер. Уверен, что мы преодолеем. По Жириновскому трудно сказать. Это будет во многом зависеть от того, как успешно он проведет избирательную кампанию. И имеет шансы пройти Лебедь.

Соколов:

Гайдара вы списали?

Рыжков:

Гайдар не пройдет в ГД прежде всего потому, что партия не работает. Гайдар есть, но партия ничего не делает. Поэтому трудно рассчитывать. Я просто говорю в том числе по регионам.

Аль-Саед:

Слава Богу, в последние месяцы мы перестали слышать угрозы о том, чтобы распустить Государственную Думу или объявить импичмент президенту. Это означает, что диалог между парламентом и правительством зашел далеко. Насколько вы уверены, что этот диалог окреп и исходит из учета интересов государства, что сейчас исключается какая-нибудь резкая конфронтация между сторонами?

Рыжков:

Опять-таки не вижу главную проблему в том, есть конфронтация или нет. Главную проблему я вижу совершенно в ином. Главная проблема заключается в том, что у государства в целом как у совокупности институтов, нет ясного представления о том, что делать дальше. Вот хоть убейте меня, никто сейчас вам не скажет, что нужно делать в экономике России, как надо развивать экономику России в стратегическом плане. То есть четкого представления об этом нет. Через Думу, поверьте мне, можно провести сегодня любой практически законодательный акт, не с первого раза, со второго, так с третьего. Устроить истерику в прессе, собрать узкое совещание, о чем-то договориться, что-то дать взамен, но провести можно все, что угодно. Проблема не в Думе сейчас заключается. Вот я готовил программу весенней сессии. Докладывал ее в первое заседание 14 января. 468 законов, разбитые на пять блоков. Экономический блок - 40 с лишним законов. Посмотрите содержание. Пусто, ничего там нет. Кроме монополии на алкоголь и лицензировании отдельных видов продукции, ни одного существенного важного закона.

Соколов:

А Налоговый кодекс?

Рыжков:

Это бюджетный блок. Кроме программы приватизации, где просто механическое утверждение списка того, что можно продать, ничего там нет. Никакой ясной политики экономической в этом блоке нет. И не вина Думы, потому что Дума - всего лишь зеркало, в котором отражается государственная политика. Это вина Думы и правительства. Значит, правительство и Дума не могут сформулировать. Социальный блок. Там ничего вообще нет. Там нет ни социальной реформы, ни пенсионной реформы, ни реформы льгот, ничего нет. Значит, весенняя сессия, это полгода по июнь-месяц включительно, в социальной области пройдет для нас абсолютно бессодержательно. Там куча законов мелких. Внесение поправки туда, внесение поправки сюда, но содержательно там ничего нет. Поэтому проблема не в конфронтации исполнительной власти и парламента. Проблема в том, что ни исполнительная власть, ни парламент по целому ряду важнейших направлений не могут сегодня сформулировать ясную программу реформ.

Дикун:

Не секрет, что между Виктором Степановичем и молодыми заместителями есть определенные разногласия. Понятное дело, что Вы на стороне премьер-министра, хотя по духу, по складу, по возрасту Вам ближе первые замы. Почему же так сложилось? И вообще, какие отношения у вас с Анатолием Борисовичем и Борисом Ефимовичем?

Рыжков:

Рабочие отношения. Мы не так часто пересекаемся по работе. А когда мы пересекаемся, мы всегда решаем вопросы, которые возникают перед нами. Что касается духа, склада, то я бы все-таки сказал, что здесь есть различия в наших представлениях о стране и о путях ее развития. Дело в том, что когда Михаил читал биографическую справку, там отсутствует еще одна деталь, что до избрания в Думу я два с половиной года был еще и вице-губернатором Алтайского края, то есть успел получить достаточно важный опыт регионального управления в таком достаточно провинциальном регионе, хотя и крупном, как Алтайский край. И мне кажется, что главное заключается в том, что НДР он стоит все-таки ближе к центру, чем ДВР, который представляет Анатолий Борисович Чубайс. И мы по-иному оцениваем вопросы о наших естественных монополиях. То есть там главный упор делается на их реформирование, на контроль за их деятельностью и так далее. А мы, например, считаем, что главная проблема заключается во внешней конкуренции, с которой мы сейчас сталкиваемся, и в том, что вся мощь нашего государства должна быть направлена на экспансию наших крупных монополий на внешние рынки. То, что сейчас успешно делает "Газпром" в Иране, месторождение Южный Парс, и вместе с "Тоталь", стратегический альянс "Газпром" - "Шелл" - вот наше будущее. Для нас главное сейчас - это экспансия на внешние рынки, захват внешних рынков и продвижение наших национальных интересов вовне, а не стремление как бы все раздолбать внутри. Второй вопрос - это вопрос реального сектора экономики. Нам очень хорошо удаются планы финансовой стабилизации, и мы действительно достигли того, о чем раньше могли только мечтать. Инфляция за 1997 год 11 процентов. Это просто здорово. Это уже лучше, чем в Италии. Но до сих пор в правительстве отсутствует блок управления реальным сектором. Вот то, над чем сейчас голову ломают китайцы, это сейчас главная проблема для китайцев. При всех их успехах, что делать с крупным государственным сектором, с большим количеством железа, которое находится на крупных государственных предприятиях, построенных СССР в 50-60 годы. Ровно та же проблема стоит и перед нами. Но блока в правительстве России, который бы занимался этим железом, просто нет, его не существует. Поэтому, мне кажется, что не надо противопоставлять премьер-министра молодым его заместителям. Есть разные просто подходы, разные взгляды, есть разные идеи. Но самое главное, что нужно все-таки сейчас всем вместе подумать над тем, как реализовать последний спокойный год перед парламентскими выборами.

Соколов:

То есть вы уверены, что блок Черномырдин-Чубайс-Немцов может сохраниться длительный период?

Рыжков:

Вполне может сохраниться, если удастся выработать единый какой-то правительственный курс, где будут полезны и люди, которые занимаются финансами, бюджетными стабилизационными программами, и люди, которые будут заниматься инвестиционными программами реструктуризации крупной промышленности.

Соколов:

Вас не пугает то, что вот против этого блока играют очень влиятельные люди, использующие семейный клан Ельцина, тот же Борис Березовский?

Рыжков:

Что значит играют?

Соколов:

Это значит, что они хотят его разрушить.

Рыжков:

Я не знаю, я не знаком с Борисом Абрамовичем, а уж тем более не знаком со складом его ума и с теми мыслями, которые роятся в его голове. Я все-таки склонен всегда обращать внимание на реальные экономические, реальные политические процессы. Я думаю, что кто бы где бы там ни играл, главное все-таки, это что происходит в стране, что делает правительство, что делает парламент. Я убежден в том, что Россия - вполне цивилизованная страна для того, чтобы вырабатывать некий общий курс. Удалось же выработать общие подходы во внешней политике. Нет проблем. Во внешней политике сейчас нет проблем в отношениях парламента и правительства. Мы абсолютно одинаково понимаем проблему НАТО, проблему ЕС, проблему ОБСЕ, проблему российско-американских отношений.

Соколов:

А проблемы СНГ уже не так?

Рыжков:

Проблемы СНГ уже не так. Но вот мы сейчас принимаем в Думе некоторые меры для того, чтобы сблизить подходы правительства и парламента по вопросам СНГ. Еще меньше пока понимания по внутренней политике, по экономической политике. Но это вопрос времени, вопрос работы. Я убежден, что мы вполне можем прийти к такому положению, когда государство будет выступать как единая система взглядов, как более-менее единая система взглядов, это достаточно эффективный механизм.

Соколов:

Спасибо. Я бы попросил моих коллег, участников разговора подвести итоги нашей беседы.

Аль-Саед:

Размышления господина Рыжкова лишний раз свидетельствуют о том, что парламентаризм в России достаточно окреп для того, чтобы находить решение тех социальных и политических проблем, которые развиваются в России.

Дикун:

Мне хотелось бы остановиться больше на личном аспекте. Владимиру Александровичу всего 31 год, и, судя по всему, он сделал просто головокружительную карьеру, и то, что такие молодые люди вершат судьбами страны, - это довольно положительное явление. Правда, тут ему можно только посочувствовать, потому что если в 31 год уже столько достигнуто, что же будет в 33 и 43? Куда дальше?

Соколов:

Я бы сказал вот что. Мне все-таки кажется, что Владимир Александрович, будучи человеком партии власти, как-то несколько оптимизирует в своих оценках ситуацию. Все-таки то, что нам демонстрируют как национальное согласие в России, в значительной степени все-таки маскирует отсутствие этого согласия как на уровне общественных групп, так и на уровне элиты. И перед реально стоящими проблемами выбора и в 1999 году перед российским народом, и в 2000 году, все-таки это несколько такой розовый оптимизм, он немножко беспокоит. Спасибо.