Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[28-10-02]
Далеко от МосквыЛюди на Границах. Новосибирск-Алтай. Фестиваль этнической музыки "Живая вода"Ведущая Елена Фанайлова Александра Архипова: Вот если проводить какие-то аналогии городов и музыкальных направлений, то Новосибирск у меня однозначно - город, который я ассоциирую с джазом. Наверное, последнее время это такой "АС"-джаз, а вот лет пять назад он у меня очень ассоциировался с джазом 30-х годов. Город еще с начала своего появления был городом переселенцев, пришельцев, как многие американские города Запада. По-моему Луначарский назвал Новосибирск в 25-ом году, когда он приезжал, Сиб-Чикаго. Разумеется это не внешнее сравнение, а сравнение внутреннее, по темпам роста, по динамике. Город, возникший и выросший до миллиона буквально за 50-60 лет. Связано это было, наверное, с печальными событиями в истории нашей страны. Это - революция, это - вторая мировая война. Сюда, за Урал, ехали заводы и здесь оставались. И ехали люди сюда. Это - переселенческий город, в котором, пожалуй, сейчас нельзя определить какую-то стилистику людей и архитектуры, в том числе. То есть это такая мешанина, это - "микс". Наверное, как и джаз. Елена Фанайлова: Это Александра Архипова, новосибирский телережиссер, она была нашим добровольным гидом по городу. На два июльских дня Новосибирск перестал быть городом джаза и превратился в столицу мировой музыки (World music), столицу пятого фестиваля "Живая вода". Открытая для зрителей репетиция и бесплатный концерт проходили на набережной Оби. Музыкантов представлял арт-директор фестиваля, директор московского, культурного центра "Дом" Николай Дмитриев. Николай Дмитриев: Группа существует немногим более года, если я не ошибаюсь, но из разряда так называемых "супер-групп". В нее объединились ведущие тувинские рок-музыканты, основатели и участники почти всех известных тувинских рок-групп. Эта группа называется "Ген-Дос" по имени своего лидера и фронтмэна Гендоса Чемзырина, вот он перед вами с виолончелью. И сейчас они вам покажут, как умеют играть рок в Туве. Но если в двух словах попытаться определить жанр, в котором играют эти музыканты, то это очень условно можно назвать шаман-панк-рок. Осталось сделать несколько подключений, оказывается, виолончель играет с педалью. Это газ или тормоз, Гендос? Ну, да, это такая педаль для людей для вас, чтобы слушали внимательнее. Гендос Чемзырин: Некоторые люди меня, наверное, узнают. Следующая песня называется "Одинокий тополь". Николай Дмитриев: Тыва идет отдыхать, а появляется Туркмения. Горячая, южная, среднеазиатская республика. Ансамбль "Ашхабад". Я сразу представлю музыкантов, пока у меня есть минутка. Это Курбан Курбанов - аккордеон, это Хакберды Аламурадов - перкуссия, Сабир Ризаев - кларнет и сопрано-саксофон и лидер группы - скрипач Гасан Мамедов. Услышите, как звучит в вечернем Новосибирске летний "Ашхабад". Гасан Мамедов: Поздравляем вас с фестивалем "Живая вода". И мы со своим скромным подарком из солнечного Туркменистана приехали тоже поздравить и пожелать самого наилучшего. Очень красивый город и красивые люди. Мы работаем с 91-го года, мы имеем диск под названием "Ашхабад сити оф лав", который мы записали в номере у Питера Гэбриэла. Второй диск мы записали недавно в Москве, и мы его назвали "Ашхабаду 10 лет". Играем и аранжируем сугубо инструментальную музыку: и фолк, и джаз. Есть часть мировой музыки, этника, еще что-то, потому что мы используем инструменты. Я, кроме скрипки, еще на гиджаке играю. Гиджак - это трехструнный и инструмент наподобие киманча. У киманча четыре струны, а у гиджака - три. Это туркменский национальный инструмент. Есть дудара у нас, двухструнный инструмент и всякие ударные инструменты. У меня скрипка, старинный инструмент. Написано: "Мастер - Маджини". Но я не знаю, насколько это правда, так сильно не изучал. Она у меня с 71-го года, приятные такие оркестровые струны. Это мастерство самого музыканта - заставить инструмент говорить, это самое главное. Можно взять детскую скрипку, четвертушку, и на ней выразить свои эмоции. Елена Фанайлова: Перед репетициями и концертами музыканты успевают бегло осмотреть столицу Сибири. Город представляют новосибирцы: режиссер Александра Архипова и поэт Сергей Самойленко. Александра Архипова: Лицо Новосибирска - это конструктивизм. Конструктивизм - это то же какой-то джаз, по моему ощущению музыкальному. Конструктивизм - это направление, которое делали молодые люди: художники-авангардисты, архитекторы авангарда. Когда город рос, естественно, старые архитекторы не поспевали за этим направлением. Приезжали люди из Москвы, много было репрессированных или высланных "по происхождению"; отец - бухгалтер, например. В 30-е годы это было, видимо, очень криминальным явлением. Приезжали в Новосибирск москвичи, которые здесь оставались, строили этот город и умирали здесь. Но через 5-10 лет многие из этих домов, особенно те, которые представляли какие-то официальные учреждения, вроде мэрии Новосибирска, которые сейчас совершенно не имеют конструктивистского облика, они просто переделывались под эпоху, когда "жить стало лучше, жить стало веселей" и, соответственно, все надо было украсить рюшками, финтифлюшками и красивыми барельефами. Поэтому здания теряли свое лицо, но в Новосибирске осталось много именно того конструктивизма. Сергей Самойленко: В Новосибирске есть такая мифология, он до сих пор ощущает себя столицей-империей. Это часовня, которую восстановили, которая была центром империи, столицы Сибири, по крайней мере, это ощущение еще не умерло в новосибирцах. Поэтому они очень ревностно относятся к попыткам Омска претендовать на роль театральной столицы России или Томска на роль интеллектуальной столицы. Как же - у нас тут есть свой Академгородок! Действительно, такое срединное положение Новосибирска немало способствует этому. Тут открываются огромные возможности. Он самодостаточен, не в малой степени, потому, что он удален от Москвы на достаточное расстояние. Тут, конечно, происходит постоянный отток какой-то, и происходит постоянный приток, из других сибирских городов приезжают люди, постоянно обновляется кровь в Новосибирске. Раз в десять лет происходит какое-то обновление, появляются новые люди и приносят какие-то новые идеи, и что-то происходит. Для Новосибирска, конечно, актуально единство многообразия в этническом плане, потому что Сибирь - многонациональна, огромное количество культур - и древних и архаичных. Но поддержка этих культур существует на этаком "кондово-официальном" уровне, омертвевшем, не имеющим выхода во что-то живое, а этот фестиваль - это реальная попытка проследить город, показать, чем жив еще фольклор. Елена Фанайлова: Итак, фестиваль "Живая вода" "держался корней". Николай Дмитриев представляет армянских музыкантов. Николай Дмитриев: Человек, который принадлежит одновременно двум культурам, и удивительным образом эти культуры в рамках одного человека, одного музыканта они уживаются и дружат прекрасно. Вот он мне подсказывает, что сказать. Это Грант Айрапетян, который жил в Баку в Азербайджане. Армянин, проживший большую часть в Азербайджане. Блестяще владеет как своей родной армянской культурой, так и культурой той страны, которая его приняла - Азербайджана. Сейчас он живет в Москве, поэтому представляет и Россию, в том числе. На своем инструменте - это восточная скрипка под названием киманча - он играет не только азербайджанскую, не только армянскую, но, например, песни "Битлз", или все что угодно. Симфонии Чайковского. Он начнет выступать, затем к нему присоединится его товарищ, партнер армянский музыкант Армен Овсепян, играющий на дудуке. Маленький совсем инструмент из абрикосового дерева, армянский национальный. Но благодаря великому Джавану Гаспаряну, этот инструмент прославлен на весь мир и звучит в голливудских фильмах и на сценах всего мира. Здесь этот инструмент вам представит Армен Овсепян. Армен Овсепян: Отец мой сам был музыкант, оркестр (14.45). И зять мой играл на этом инструменте. Мне было одиннадцать лет, когда отец мне показал разные маленькие старинные армянские песни, и я их выучил. И я стал музыкантом. Этот инструмент мне понравился, потому что я на этом инструменте мог играть всякие вещи, импровизировать. Мне этот инструмент просто сделал давнишний мастер, старинный из орехового дерева. Если не вру, то этому инструменту будет 200 лет, и вот этим инструментом я все время дорожил и держал в руках. Он сделан из абрикосового дерева. Это древний наш армянский инструмент. Дудук - его настоящее имя, переводится, как "абрикосовая дудка". Я уже 30 лет на дудуке играю. Это очень душевный инструмент, звук выходит как будто из сердца, открываются хорошие воспоминания людей. И когда я слышу грустные мелодии, душой принимаю этот инструмент и звуки дудука. Николай Дмитриев: А сейчас снова пример современного прочтения традиционной музыки, как она входит в наш с вами технологический мир с помощью людей уже не находящихся на природе, не близких к традиции. Перед вами господин в красной рубашке, это замечательный немецкий композитор и музыкант Хайнц-Эрих Гедеке. Ему понадобится несколько минут для того, чтобы приготовить свои многочисленные инструменты, их действительно очень много. Появился черный ящик и из него торчит диджериду - это инструмент австралийских аборигенов, становящимся все более популярным в джазе, в мировой музыке, прежде всего, и даже в поп-музыке. Это такой набор гонгов, металлических листов и фрэйм-драма - барабана, есть у него и раковина - это один из древнейших инструментов любой мировой культуры, но в особенности народов, которые живут на побережье океанов и морей. То, что сейчас разбирается на ваших глазах - это тибетский рог, ритуальный инструмент, который звучит в тибетских монастырях во время молитв и используется все чаще в современной музыке. Тромбон, конечно, будет. Это один из национальных инструментов, в данном случае, немецкий. Одним словом, я оставляю вас наедине с Хайнц-Эрих Гедеке, который заканчивает свои приготовления и исполнит для вас сюиту из мировой музыки. Фольклор вполне определенный, но взятый из разных мест: из разных географических точек, разных временных пространств. И человек, который мастерски владеет электрогитарой, то есть, казалось бы, современный инструмент, но на электрогитаре он играет абсолютно традиционную этническую музыку, причем, делает это так, как никто никогда до него не делал - и не известно, будут ли делать после него. Зовут этого музыканта Энвер Измайлов, Крым. Собственный стиль под названием "тэппинг", который изобрел (позже, чем Энвер Измайлов) американский гитарист Стенли Джордан, но вот Энвер это делал раньше и совершенно иначе. Энвер Измайлов: Ну, вы знаете, авангардные эксперименты меня, в общем-то, несильно увлекали, потому что я играл прекрасную народную музыку. Но в принципе это одно из моих направлений, потому что ты на ходу сочиняешь музыку какую-то, иногда это получается просто гениально, а иногда это просто паршиво. Во всяком случае, в этом есть смысл какой-то, потому что музыка - она как настроение человеческое. Если у тебя хорошее настроение, значит, у тебя и музыка удачная получится в этот момент. Музыка - это тоже духовная пища. Мы же не отказываемся от настоящей пищи, мы не отказываемся есть любые национальные блюда. Музыка, наверное, тоже имеет какой-то вкус, и это у нас ассоциируется с той пищей, которую мы употребляем ежедневно. Елена Фанайлова: Новосибирская программа фестиваля "Живая вода" открывалась группой из Петербурга "Оле-Лукойе", завершалась московской командой "Волга". Вместе с ними и с остальными музыкантами мы садимся в автобус. Шесть часов нам предстоит ехать на Алтай. Часть дороги пройдет по Чуйскому тракту. Александра Архипова: Дорога существует буквально с древнекаменного века, такая тропа была. Постепенно люди заселяли эти места, это всякие кочевники. Скифские кочевники, тюркские позднее. Вдоль дороги очень много могил, курганов, захоронений, каменных изваяний - вот эти бабы, стелы каменные. Многие из них с лицами. На некоторых можно даже увидеть рельефные изображения ножей. Дорога потрясающе красивая, вообще Алтай - это сказочной красоты страна, и дорога прорезает ее всю насквозь, и вдоль этой дороги можно увидеть множество ландшафтов. Предгорье напоминает Урал, Асиминский перевал напоминает Саяны, дальше мы видим уже Кавказ и видим вещи, которые напоминают Сарьяне просто. Это очень красивые цветные горы, и прямо напротив ты видишь Альпы. На протяжении 500 километров это все меняется резко и доходит просто до настоящей пустыни. Кушагач переводится как "одно дерево", последнее дерево, дальше - пустыня, Чуйская степь - безводная, сухая. Елена Фанайлова: Людям, которые уже пятый год ездят на фестиваль "Живая вода" в Новосибирске, предстоит проделать 600 километров на автобусах и машинах. Самой прекрасной и самой ужасной дорогой России называет режиссер Саша Архипова Чуйский тракт. Александра Архипова: Это была тропа вьючная, она превратилась в дорогу только в начале XX века, когда российское правительство начало заниматься прокладкой пути в Монголию, чтобы торговать активно. В 20-ых годах начали строить тракт, уже при советской власти, и в 30-ых масштабы приобрели просто грандиозное звучание, когда сюда нагнали заключенных - это политзаключенные, раскулаченные крестьяне - и вот они здесь работали. Здесь были выстроены так называемые "командировки". 20-30 километров стояли бараки, в которых жило по 300-400 людей. В том числе там жили и женщины, использовался и женский труд. И вот кирками и лопатами они делали эту дорогу. Если ее видеть своими глазами, то просто не поверишь. И еще самое страшное в том, что много народу гибло. Людей закапывали по обочинам дорог или прямо в полотно укладывали. И вот ты едешь по костям, 15-20 человек на километр дороги в полотне. Елена Фанайлова: Фестиваль "Живая вода" проводится на Алтае по традиции. Сергей Самойленко: Все друзья и знакомые летом собираются, берут рюкзаки и отправляются на Алтай в поисках чего-либо - религий, просто впечатлений, либо собирают там "золотой корень", либо просто отдыхают. Это всегда было место для продвинутого туриста. Лиза Фактор: Мы сейчас находимся в Чемальском районе, и здесь как бы заканчивается такой интенсивный туристический регион. Далее начинаются более дикие места. И вот там, в Чуйской степи, где собственно живут казахи, там-то места уже совсем дикие. Там туристами никакими "не пахнет". Сергей Самойленко: На лоне этой чудовищной природы, иначе не скажешь, особенно после того, как несколько часов назад горизонт был закрыт соседними домами, и вдруг оказываешься в таких местах, где горизонт закрыт сопками, горами. И понимаешь, что, взойдя на эту гору, ты увидишь еще такие же горы, и так - до бесконечности. Текут реки, откуда-то дует ветер, то ли с Гоби, то ли откуда, и понимаешь всю чудовищность и незаселенность этого пространства. И понимаешь - отойди ты на три километра отсюда, и ты никогда уже не вернешься назад в свой город, в свой Новосибирск. Елена Фанайлова: Говорили поэт Сергей Самойленко из Новосибирска и москвичка Лиза Фактор, директор фонда "Объективная реальность". Сергей Старостин: На самом деле я себя здесь чувствую немножечко не то что неуютно, но - диковато. Я понимаю, что эта окружающая природа, этот окружающий мир несколько жестче, чем тот, к которому я привык. И вот, с одной стороны - это видимая красота, а с другой стороны - суровость этого края очевидна. И понятно, что люди, которые здесь формируются, которые здесь живут, только определенные типы выживают и становятся настоящими. Недаром существует, наверное, понятие "сибирский характер". Это вам не средняя полоса России. Елена Фанайлова: Сергей Старостин, певец и собиратель русского фольклора, один из основателей российской World music. Его первая встреча с Сибирью произошла много лет назад. Он выступал в томских колониях. Сергей Старостин: Когда приехал, увидел забитый, на самом деле забитый, зал в одной колонии, в другой. Одинаково одетые сидящие люди. Увидел достаточно серьезный и искренний отклик на происходящее, и как-то осмелел ко второму и третьему концерту. Я проверял себя на этих концертах и по-человечески и по-музыкантски, потому что, когда ты выходишь и остаешься один, и за спиной у тебя никого, это достаточно неуютное ощущение. И очень интересный был эпизод в одной из колоний, когда я решил проверить слушателя на сочувствие теме. Я им спел одну песню о неволе, то есть о человеке, попавшем в тюрьму. Все прошло, а вот эта песня не прошла. Последние 25 лет я собирался собиранием фольклора и за это время наработал огромный слуховой багаж. И пою я именно то, что нашло непосредственно отклик в моем сердце, в моей душе, в моих ушах. По большей части я пользуюсь тем, что сам записывал, но есть такие песни, которые уже никто не способен сегодня записать, эти записи были сделаны давно, и соответственно ни повторов, ни людей этих уже нет. Тогда я использую архивы Московской Консерватории. Елена Фанайлова: Место для фестиваля "Живая вода" было выбрано необычное: огромная окруженная горами и лесом Кузлинская долина. Звучит группа "Волга". Солистка - Анжела Манукян, Юрий Балашов, Роман Лебедев. Анжела Манукян: Материалом изначально является стихотворная форма, то есть та форма, которую мы находим в книгах. Бармин, Бахтин, все остальные собиратели, Кириевский и даже Матвея Парижского есть кое-что интересное. Потом на самом деле я посмотрела по записям, которые подают собиратели, у которых огромные архивы, темы-то одни и те же, только может быть несколько в разном изложении, но суть одна, что на севере, что чуть западнее. Даже текстовки одни и те же. Смотришь и сходишь с ума от удивления. Юрий Балашов: Мой интерес в этой музыке просто новые звуки, вроде бы старые темы, но есть желание найти поддержку этим старым темам новыми звуками, которые я извлекаю из инструмента, который сделал сам. Инструмент мой называется "коряга", или "электросук", или "генератор шумов". Я сделал его совершенно случайно, как-то сама природа подсказала, кучей веток просто возопила ко мне, проходящему мимо, и попросила просто взять одну из таких коряг или сучьев и сделать что-либо. Натянув струну, попытаться извлечь из этого какие-то звуки. Он звучит как все: как гром, как пение птиц, плач девушек. Роман Лебедев: Меня не только народная интересует музыка, меня всякая интересует. Мне кажется, это интересно, оригинально и близко для всех нас. А что еще можно делать? "Блатняк" петь, что ли? Или оперу? Нет, у нас опера есть, кстати. Но не опера, а классическим, таким вокалом исполнен заговор какой-то. Анжела Манукян: Изначально, на самом деле, у меня академический вокал, то есть - хорошее итальянское контральто. Затем была такая джазовая подготовка в студии "Москворечье". А потом я услышала Старостина. И когда я услышала, как он поет, я, честно говоря, поняла, что в этом что-то есть. Потом у меня, в конце концов, растет ребенок. Она слышит какие-то непонятные вещи. Но вот когда я побывала на концерте первый раз у Сергея, я задалась таким вопросом - а что этот человек вообще делает? Мне Сергей передал кассету, там были вещи, которые он где-то когда-то находил, и все - и душа моя пошла вразлет. Елена Фанайлова: На фестивальные дни по традиции собираются со всей Сибири. Палатки стоят по кругу, музыкантов слушают, сидя и лежа на надувных матрацах и туристических ковриках. Молодой человек: Нравится природа, нравится атмосфера, нравится свобода, нравится реальность отличная от урбанистической. Не нравится: на настоящий момент малое присутствие лиц женского пола, кои являлись одной из, скажем так, не первой, но как минимум второй целью пребывания в настоящей реальности. Молодой человек: Проживая в городе Москве, я видел кучу различных людей с неуравновешенной нервной системой. Но в данный момент, когда вы берете у меня интервью, я вижу двух людей, которые плюют на существующий мир. Мы за ними наблюдаем уже достаточно продолжительное время, минут, наверное, пятнадцать. Сейчас они подходят к самому сложному этапу - они забираются на сопку. Я сегодня утром, когда вылез из палатки, увидел тоже этот пейзаж, вот здесь в этом месте на Алтае, я впервые. Я вылез и "протащился", что такой отличный вид. Естественно я подумал: "Нехило было бы забраться на эту сопку". Я кучу встретил друзей, все такое, плавали мы в замечательной речке, потрясающей, слушаем отличную музыку, но вот эти вот двое, мужчина и девушка, вы посмотрите, что они делают! Я ставлю десять рублей, что ни один из них не сорвется. Девушка: Из Новосибирска, журналисты. Мы уже четвертый раз на этом фестивале. Ни ради того, чтобы писать материалы, а просто отдохнуть, посмотреть. Здесь действительно симбиоз разных культур и очень много исконно народных вещей, которые действительно интересны. Мы абсолютно ничего этого не знаем. Мужчина: Мы уже третий или четвертый раз здесь. Здесь собирается большое количество людей, такие интеллектуалы. Получается некая квинтэссенция. То есть - рафинированный пласт культуры, им кажется, что этнической, а на самом деле такая смесь города и дикой природы. Интересно. Ну, этнос, я думаю, это основная сегодня волна. Все эти молодежные, новые течения, они пролетают. "Этно" - это круто, это модно, ну и при этом остаются корни. Это главное. Женщина: Мы приехали первый раз. Приехали из Новосибирска. Две семьи, и детей привезли. Вот наши ребятишки. Дети: Природа чистая, горы. Вот этот фестиваль нравится, открытие. Дом, где мы поселились, вообще люди нормальные. Все так нормально. Молодой человек: Специально для радио "Свобода" от МС Кокса: "Ребята! Приезжайте сюда. Один раз приедешь, будешь приезжать сюда постоянно, потому что - "энеджи". Вы задавлены урбанизмом! Город, мегаполис вас задавил! Забейте! Всего-навсего двое суток на поезде, десять часов на "Хундае" зеленого цвета через Новосибирск. Можно по-другому доехать. Все это такой отстой, вся эта дорога - по сравнению с тем, что когда сюда приезжаешь, просыпаешься утром и видишь, что здесь происходит. Простите мою эмоциональность, я в отпуске, поэтому говорю все, что хочу! Хотите водки? Елена Фанайлова: Водку я пить не стала, а вот реакцию местных жителей на появление туристов записала. Женщина: Вот у нас - огород. Мужчины городили, городили, что не приедут, палки нет. Они жгут костры. Картошку выкапывают, вроде едут "крутые", с собаками, с цепями, а творят-то что? Случайно узнала и пришла. Не видела ни разу, хотя живу здесь уже столько лет. Я засиделась дома, мне интересно на людей посмотреть, кто как ходит и в чем? Ну, хорошо, конечно. В этом году у нас тут вообще - что-то! То день молодежи, то еще какой-то фестиваль. Наш Ямал стал славиться, просто удивительно. Мужчина: Конечно, нравится. Просто хочу сказать стихами одного поэта: Алтай - счастливый край, прекрасный край,
Я могу дальше продолжать, но это - вкратце. Я вот живу на Алтае, и вот этот Алтай он прельщает всех, притягивает сюда весь народ со всей России, со всего Советского Союз. Елена Фанайлова: Питерская группа "Оле-Лукойе": утонченное психоделическое видео Вадима Кузенкова, колоритная солистка Таня Сваха. Говорит лидер группы Борис Бардаш. Женщина: Народная музыка мегаполиса или людей, которые вышли из мегаполиса, а хотят куда пройти дальше и используют, соответственно все краски - от стандартных рок-электронных инструментов до инструментов разных стран, скажем джамбы из Африки, рожок российский, диджериды из Австралии. Делаем именно то, что есть в нас, но при этом попадает в такой общий мировой поток, объединяющийся уже в единый как бы на сегодняшний день мир. Что касается песен, которые поет Таня, это конкретные русские песни, которым мы просто даем свою аранжировку, свое видение, создавая какой-то психоделический поток, в который она вплетает именно русские песни, которые она изучала, обучаясь у Покровского, и в поездках по деревням. Таня Сваха: В возрасте 13-14 лет я ездила в Белгород, у меня там тетя живет. Там проходили всякие праздники, мы вместе с ними пели там. И в детстве очень много времени проводила в казачьей станице. Я ездила в экспедиции сама, в Смоленскую область и в Брянскую область. А однажды жила неделю у Ольги Трушиной в Смоленской области. И мы с ней вместе вставали, чего-то делали и потом вместе пели. Это бабушка такая, живет в Смоленской области. И вообще я любила путешествовать. Как-то после экспедиции я поехала на Запад просто автостопом. Поехала и доехала до Чехии. Там я зависла на два года. Вообще Прага - это такое место, куда стекается куча разных музыкантов. Приехала "Оле-Лукойе", мне понравился концерт. Я подошла и сказала, что я знаю, что я там могу спеть. Ну, и следующий концерт мы попробовали сыграть вместе, и так и стал играть вместе. Фрол: Меня зовут Фрол. Я играю на инструменте фагот, еще на жалейке, еще кричу, пою и прыгаю. С инструментами у меня прекрасные отношения. Я работал в разных оркестрах, в Мариинском театре какое-то время. Потом перестал работать, и теперь вот служу в "Оле-Лукойе". Потому что мне понравилось и надоело ходить на работу все время в одно и то же время и играть произведения композиторов, которых мне выбирать не приходится. Елена Фанайлова: "Люди на границах" - так называлась экспедиция, а потом и выставка фотографий, которая была показана на фестивале "Живая вода". Экспедицию и выставку сделали Лиза Фактор, директор московского фонда "Объективная реальность", и Валерий Кламм, новосибирский архитектор, сотрудник института "Открытое общество". Лиза Фактор: Были мы в четырех республиках: республике Алтай, республике Хакасия, Кемеровская область - горная Шория и республике Тыва. Нас было всего двенадцать человек. Шесть фотографов, двое организаторов, двое этнографов и два водителя. Валерий Кламм: Дорога была разная, от гладкого асфальта, за первый день от Новосибирска до Усть-Кокса мы проехали 850 километров, а потом были дни, когда мы проходили очень мало, потому что машины карабкались по перевалам или спускались по ним же, либо ехали по большим валунам и т.д. То есть дорога разная была, и машинки, в общем-то, пришли в негодность. "В Ташанте у КПП выходящих из машин людей встречает хлопец депрессивного вида. От других местных мы узнаем, что в те дни, когда он (кличка - Нижняя Таможня) чувствует себя по утрам хорошо, то надевает камуфляж, берет какую-то самодельную печать - и идет собирать с автоочереди "таможенный сбор" в сумме 10 рублей. Доверчивым плательщикам ставит куда-нибудь печать об уплате сбора, вид которой не следующем - настоящем - этапе таможенной процедуры людей в настоящей форме уже даже не раздражает... А сам Нижняя Таможня следующие несколько дней чувствует себя нехорошо". Елена Фанайлова: Это один из текстов Валерия Кламма, своеобразный путевой дневник, который сопровождает снимки пяти русских фотографов и одной американки. Рассказывает Лиза Фактор. Лиза Фактор: Журналисты ведь бывают разного темперамента. Мы искали таких, которые могли бы спокойно существовать в течение четырех недель в обществе малых народов и в обществе пяти других фотографов. Тяжело на съемочной площадке выносить друг друга. И вообще среди фотожурналистов тяжело найти людей уравновешенных, которые не торопятся на войну. Короче говоря, искали таких людей, которые имели опыт работы в отделенных районах, где, в общем-то, событий никаких не происходит, а надо снять довольно драматическую жизнь, повседневную. Валерий Кламм: Наши этнографы подготовили нам как непосредственные истории, так и по ходу маршрута проводников. То есть мы знали людей, от которых веером расходились истории. Проезжая мимо конкурса стригалей на Алтае, мы сделали остановку. Проводим там два часа и получаем какие-то интересные кадры. Стригали - это люди, которые умеют стричь овец. Смысл этого конкурса: нужно, во-первых, хорошо подстричь овечку, а, во-вторых, чтобы это было качественно сделано. Елена Фанайлова: В последний день фестиваля я спрашиваю у людей, которые его организовали, что для них было самым важным. Директор фестиваля "Живая вода" Алексей Казаринов, Новосибирск. Алексей Казаринов: "Живая вода" она больше в пространстве Алтая звучит ближе к корням, мне кажется, потому что здесь очень много легенд, связанных с этим. Но, во-первых, Белуха. Все, что связано с этими словами. Шамбала, Беловодье, Рерих, Блаватская, староверы, кижальская культура, Уймонская долина, Кушагач. Елена Фанайлова: Арт-директор фестиваля "Живая вода" Николай Дмитриев, Москва. Николай Дмитриев: Как мне сейчас сказали местные ребята, алтайцы, "рерихнутые". Существуют такие "рерихнутые" люди, причем к глубочайшему уважению к семейству Рерихов, ну просто мне очень понравилось, я только что услышал это определение. Я вовсе не "рерихнутый". Это прекрасные люди, это прекрасная природа, это действительно какая-то энергетически насыщенная место, это замечательная атмосфера, но частично эту атмосферу мы создаем сами, потому что привозим туда не менее прекрасных людей из не менее прекрасных других точек земного шара. Елена Фанайлова: Люди на границах - те, кто живут на краю земли, и те, кто живут на грани возможного. Есть ли границы у того, что вы делаете? Николай Дмитриев. Николай Дмитриев: Хочется верить, что в искусстве нет никаких границ, а есть условные разграничения - жанровые, стилевые и прочие, которые выдумали одни люди и нарушают другие. Хочется говорить о том, что музыка, например, не имеет границ, а распространяется от каких-то шумов, вплоть до бытовых или индустриальных, до, не знаю, что мы привыкли называть музыкой классической, которая тоже является своего рода шумом, когда она звучит в репродукторе у 70-летней бабушки на кухне. Теодора Дельвилль: Меня зовут Теодора Дельвилль. Я из Бельгии, живу в Москве, работаю в культурном центре "Дом". Я считаю, что это люди придумали границы, что они вообще в природе не существуют. Вот все, кто живет со своими границами там где-то, здесь как-то все объединились и, действительно, не чувствуется этого, тем более, что касается, этнической музыки. Елена Фанайлова: Звукорежиссер фестиваля "Живая вода" Илья Хмыз. Илья Хмыз: Запутала ты нас всех со своими границами. Границ, конечно, не существует в творчестве. Мне было все равно где работать: в Германии или на Алтае - потому что качество было высочайшее. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
