Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[15-02-02]
Ведущий Сергей Сенинский - Реформы в угольной промышленности и уход государства из отрасли.
Сергей Сенинский: В угольной промышленности России участие государства - к концу нынешнего года - может быть сведено почти на нет. Согласно планам приватизации на 2002 год, правительство намерено продать практически все остающиеся пока в федеральной собственности пакеты акций угледобывающих компаний. Таких уже немного. По сути, у отрасли уже новые собственники. Две трети российского потребления угля и три четверти всего его экспорта обеспечивают сегодня частные угледобывающие компании и предприятия. Для начала - определим нынешний баланс в самой отрасли по видам добываемого сырья: сколько - энергетического угля, рынок которого определяется спросом тепловых электростанций, и сколько - коксующегося, который покупают металлургические комбинаты? Тему открывает - из Москвы - вице-президент по развитию инвестиционной группы "АТОН" Александр Агибалов: Александр Агибалов: В 2001 году добыча угля в России составила примерно 265 миллионов тонн. Из них 20-25% приходится на коксующиеся угли. Соотношение за последние 10 лет изменилось в пользу энергетических углей. Причина - серьезное падение производства в металлургии, которая является основным потребителем коксующихся углей. Сергей Сенинский: А теперь - первый из сюжетов об угольных регионах. Воркута и Инта - в Республике Коми. Наш автор в Сыктывкаре - Николай Зюзев: Николай Зюзев: Воркута и Инта - шахтерские города Республики Коми - постепенно пустеют. Сегодня в них - чуть более двухсот тысяч жителей, хотя еще десять лет назад было почти на 100 тысяч больше. И огромная очередь желающих уехать отсюда не сокращается. Людям просто негде работать. Шахты закрываются, а другой промышленности здесь, по сути, нет. В Воркуте из 13 шахт осталось только семь. В этом году закрывается еще одна. Только в объединении "Воркутауголь" в списках на переселение - 17 тысяч горняков. Это - без членов их семей. Плюс - 40 тысяч пенсионеров. А всего 70 тысяч человек - чуть ли не половина города - сидят на чемоданах. Ожидание затягивается. Здесь вспоминают, как сказку, 1994 год, когда воркутинцы - по разным программам переселения - получили в разных городах страны 800 квартир. В прошлом году - лишь полторы сотни. К тому же людям порой приходится от предлагаемого жилья отказываться: не знаешь, куда попадешь. Многие, уехав, находят на новом месте обычную деревенскую развалюху. Пробовать устроиться на новом месте на деньги, вырученные от продажи квартиры в Воркуте, - затея почти безнадежная. Денег этих едва хватит разве что на билет - жилье в Воркуте сейчас стоит копейки. Самому тоже не заработать. Средняя зарплата квалифицированного горняка здесь - семь тысяч рублей в месяц (чуть больше двухсот долларов). В Усинске, например, - это сейчас центр нефтяной промышленности Республики Коми - зарабатывают минимум вдвое больше. Но и там новые люди уже не очень нужны. Здесь - свои проблемы: нефть опять подешевела. Шахтерское безденежье усугубляется и долгами по зарплате. Кому-то должны за два-три месяца, а есть и такие, которым задолжали за год и больше. Особых надежд, что долги будут погашены, нет: угольщики работают в убыток. Одно время - примерно год назад - показалось, что все меняется. Тогда в стране резко вырос спрос на уголь. Покупать его стало выгоднее, чем мазут или газ. Но этот "ренессанс" "заполярной кочегарки" (этим штампом любили пользоваться журналисты в советское время) оказался недолгим. Сейчас начался новый спад. Уголь не покупают. Только в Воркуте на складах скопилось уже около миллиона тонн добытого сырья. Это - объем добычи за целый месяц. Несколько шахт - "Октябрьская", "Комсомольская", "Заполярная" - перешли на работу в две смены вместо трех. Руководство объединения "Воркутауголь" объявило о сокращении рабочих мест. Причину кризиса здесь видят в том, что основные потребители коксующегося заполярного угля - металлургический комбинат "Северсталь" в Череповце и Новолипецкий металлургический комбинат - сами испытывают кризис сбыта. Сократился спрос на металл на зарубежных рынках. Естественно, металлургам теперь не нужно столько угля. Не лучше обстоят дела в Инте. Там добывается энергетический уголь. 300 тысяч тонн добытого в Инте топлива - это полмесяца работы - готовы к отправке, но не находят покупателя. По мнению руководителей объединения "Интауголь", если к лету ничего не изменится, то предприятия придется останавливать. Сергей Сенинский: Николай Зюзев, Сыктывкар. Вновь в Москву. Динамика спроса на коксующийся уголь - прогнозы на ближайшие годы. Александр Агибалов, инвестиционная группа "АТОН": Александр Агибалов: Тенденции - разные. Что касается России, где используются в основном устаревшие технологии, то я предполагаю, что в ближайшие 5-10 лет спрос на кокс будет расти. В связи с ростом производства металла, обусловленным ростом внутреннего спроса и ростом экспорта, потребление кокса в России будет расти. Что касается мирового рынка, то здесь наблюдается обратная тенденция. Потребление кокса сокращается, поскольку используются более прогрессивные, электротехнологии, которые - в технологической цепочке - исключают использование кокса. Сергей Сенинский: Наш следующий маршрут - в Кузбасс. Из Кемерово - наш автор Ирина Сербина: Ирина Сербина: Кузбасс - крупнейший угольный регион России. Здесь добывается 45% российского угля вообще, а кокса - три четверти всей его добычи. Более трети нынешней добычи кузбасского угля приходится на кокс. В самом Кузбассе угольная промышленность - это 32% объема промышленного производства в регионе. Сегодня в угольной отрасли работает каждый десятый взрослый житель региона. Десять лет назад - работал каждый пятый. Тогда Кузбассе было 119 угледобывающих предприятий, сегодня работают 89, из которых 11 - новые. В процессе банкротства находятся 40 шахт, но до сих пор ни одно предприятие полностью не ликвидировано. Сегодня практически все угледобывающие предприятия Кузбасса принадлежат частным инвесторам. А доля предприятий, в которых хоть какими-то пакетами акций владеет государство, в общем объеме добычи угля составляет лишь 6%. Среди новых собственников угольных шахт и разрезов - компании, прямо или косвенно связанные с металлургическими и коксохимическими предприятиями России. В целом угольная отрасль Кузбасса является рентабельной, 53% предприятий работают с прибылью. В основном, это - открытые разрезы. Но подземная добыча большей частью остается убыточной. С 1997 года добыча угля в Кузбассе увеличилась почти на треть. И сегодня здесь - проблемы уже со сбытом. Складские запасы все увеличиваются. В поисках выхода угольщики пытаются, с одной стороны, добиться перевода теплоэлектростанций - традиционных потребителей - с газа на уголь, а с другой стороны - сокращения использования теплоэлектростанциями Урала и Сибири угля, импортируемого из соседнего Казахстана. Его - немало. В целом по России почти 20% всего потребляемого угля приходится на долю поставок из казахстанского Экибастуза. Сергей Сенинский: Ирина Сербина, Кемерово. В недавно одобренной правительством России "Энергетической стратегии" на период до 2020 года предусматривается заметное сокращение в энергобалансе страны доли газа и наоборот, увеличение почти вдвое доли угля. Это - прогнозы правительства. Однако, по мере реформы электроэнергетики будет появляться все больше независимых производителей энергии, у которых могут быть и свои соображения на этот счет... Тему продолжает - из Москвы - Андрей Абрамов, старший аналитик финансовой корпорации "НИКойл": Андрей Абрамов:
Доля газа в топливном балансе электроэнергетики может снизиться, на мой взгляд, только за счет более эффективного использования газа в парогазовых установках. Как вы знаете, из-за устаревших технологий сегодня в России примерно треть газа на газовых электростанциях сжигается впустую. Но я не вижу также каких-то значительных предпосылок для роста потребления угля - по следующим причинам.... Во-первых, газ остается наиболее экономически эффективным видом топлива. И, как вы верно заметили, независимые энергетические компании при выборе сырья, скорее всего, будут смотреть в свою финансовую отчетность, а не на выбор правительства. Во-вторых, я вижу все предпосылки для того, чтобы нефтяные и газовые компании начали развивать свой электроэнергетический бизнес. И очевидно, что эти компании будут использовать в качестве топлива газ и мазут, а не уголь... Сергей Сенинский: Но, тем не менее, прирост добычи газа в последние годы сокращается... Андрей Абрамов:
Нынешнее снижение добычи газа есть результат государственной политики в отношении "Газпрома" и регулирования цен на газ, а не следствие нехватки газа, как это часто комментируется. Когда рынок газа внутри России будет дерегулирован, добыча газа резко возрастет, в том числе и за счет добычи газа нефтяными компаниями. Несколько изменить баланс в пользу угля, на мой взгляд, может только развитие технологий для более эффективного сжигания угля. В частности, так называемая технология "газификации" угля. Но на данный момент использование газа, особенно, учитывая его запасы в России, более эффективно. Ну, правительство может предпринять некоторые меры для стабилизации доли угля в топливном балансе. Так как наличие разных видов топлива в электроэнергетике есть требование энергетической безопасности страны. Но я не думаю, что эта политика может привести к столь серьезному росту использования угля, как это описано в программе... Сергей Сенинский: Третий угольный регион, о котором мы говорим сегодня - Канско-Ачинский угольный бассейн. Из Красноярска - наш автор Александр Макаров: Александр Макаров:
Основа угольной отрасли Красноярского края - Канско-Ачинский бассейн. Это крупнейшее месторождение бурых энергетических углей. Только разведанные запасы составляют 21 миллиард тонн. При нынешних объемах добычи этого хватит на 500 лет. Уголь залегает неглубоко, поэтому его добыча ведется самым дешевым, так называемым "открытым" способом. Мощные экскаваторы снимают верхний слой земли, а затем просто вычерпывают топливо - пласт за пластом. И себестоимость красноярского угля оказывается почти вдвое ниже, чем в среднем по стране. Три крупнейших угольных разреза Красноярского края - Бородинский, Назаровский и Березовский - входят в состав "Красноярской угольной компании". До недавнего времени контрольный пакет её акций - 75,6% - находился в федеральной собственности. Администрации края принадлежало 18,4 %. В начале 2000 года государственный пакет акций компании был продан на аукционе. Это, кстати, было одним из условий получения Россией кредита от Всемирного банка на реструктуризацию угольной отрасли всей страны. Аукцион выиграла компания "КАТЭК-инвест", специально созданная группой инвесторов во главе с бывшим министром энергетики России Сергеем Генераловым. Ныне он - депутат Государственной думы от Красноярского края. Сразу же после аукциона акции компании были поделены между частными инвесторами и краевыми властями (по 44%), а также - отраслевым профсоюзом, который получил около 6%. О таком разделе стороны договорились еще до аукциона. Инвесторы, кроме того, заранее согласились передать более четверти акций компании в собственность края за символическую цену - 284 млн. рублей - в обмен на принципиальное согласие губернатора на приватизацию компании вообще. Согласование процесса приватизации с региональными властями также было одним из условий Всемирного банка. Примечательно, что собственно деньгами краевые власти внесли в итоге лишь 125 млн. рублей. Остальное - промышленным оборудованием. Сергей Сенинский: Александр Макаров, Красноярск. Со всеми участниками сегодняшнего разговора об угольной отрасли России мы вновь встретимся во второй части этого выпуска - в рубрике "Экономика региона". В прошлую пятницу на крупнейшей фондовой бирже мира - в Нью-Йорке - появились акции уже пятой российской компании - известной своим соками и молочными продуктами Wimm-Bill-Dann. Тему открывает - из Москвы - Алексей Кривошапко, аналитик инвестиционного банка "Объединенная финансовая группа": Алексей Кривошапко: Wimm-Bill-Dann начала свою деятельность в 1993 году, когда группа энтузиастов на арендованном оборудовании на территории Лианозовского молочного завода начала разливать новый тогда в России продукт - сок из концентрата в литровых картонных упаковках. С того момента компания достаточно быстро и активно разрослась и на данный момент она занимает около 28% общего рынка фруктовых и овощных соков в России и около 34% общего рынка обработанных молочных продуктов. Сергей Сенинский: Но и конкурентов компании на российском рынке становится все больше... Алексей Кривошапко: Wimm-Bill-Dann конкурирует как с западными компаниями, такие как: Danone, Campina, Ehrman, так и с российскими молодыми компаниями, в основном - на рынке соков. Компаниями, которые достаточно агрессивно набрали долю рынка, в том числе и у Wimm-Bill-Dann, которая теперь может быть немного неповоротлива. "Коньком"компании, конечно, является молоко высокотемпературной обработки, которое компания продает под своими брэндами "Милая Мила", "Домик в деревне", и в этом сегменте компания контролирует порядка 67% рынка. А в сегменте более прибыльном и очень быстро растущем, - творог с добавками, йогурты и т.д. - компания теряет долю рынка , отдавая её западным компаниям, и теряет ее довольно быстро. Сергей Сенинский: Несмотря на огромные обороты торгов на нью-йоркской фондовой бирже, на ней представлено не так уж много компаний. Почему? На вопросы нашего корреспондента в Нью-Йорке Владимира Морозова отвечает сотрудник информационного отдела биржи Кристиан Брэкмэн: Кристиан Брэкмэн:
Компания должна соответствовать принятым в Соединенных Штатах стандартам. Они касаются различных сторон ее деятельности. Например, последние три года она обязательно должна быть прибыльной. А оборот компании должен составлять при этом не менее 6,5 миллионов долларов. Кроме того, количество акционеров акции должно быть не менее 2 тысяч 200, а количество её акций, обращающихся на фондовом рынке - не менее одного миллиона 100 тысяч. Список требований довольно обширен. Ежегодный подробный отчет о деятельности компании должен строиться именно по общепринятым в США принципах финансовой отчетности. Во Франции, Японии и других странах действуют иные системы отчетности. И потому, чтобы перестроиться на американскую, требуется иногда несколько лет. Этим отчасти и объясняется тот факт, что, например, акции таких известных во всем мире японских корпораций, как SONY или Toyota, появились на нью-йоркской фондовой бирже только в 1999 году. То же самое можно сказать и о многих других известных зарубежных компаниях. Сергей Сенинский: А как возникли такие строгости? Кристиан Брэкмэн:
Такая система сложилась исторически. Требования зависят ведь не только от стандартов самой биржи, но и от американских законов, регулирующих фондовый рынок и деятельность корпораций вообще. Так получилось, что наиболее строгие требования сложились в Нью-Йорке. Это оправдано, ведь Нью-Йорк - крупнейший финансовый центр мира. Престиж той или иной компании заметно повышается, если ее акции пробились на нью-йоркскую биржу. Поэтому даже такие жесткие правила приема отнюдь не уменьшают число желающих стать членом клуба ведущих биржевиков. Обратите внимание: на самом крупном в мире рынке ценных бумаг присутствует не так много компаний - всего около 3 тысяч. Из них более 450 - иностранные. Общая стоимость компаний, акции которых продаются на нью-йоркской фондовой бирже, оценивается в 16 триллионов долларов. Почти треть из них приходится на иностранные компании. Что же касается российских компаний, акции которых представлены на нью-йоркской бирже, то теперь их стало пять. Новые акции здесь разместили, то есть получив за это реальные деньги, компании "Вымпелком"и "МТС" - из сектора телекоммуникаций, и вот теперь - Wimm-Bill-Dann - из сектора пищевой промышленности, а просто на нью-йоркской бирже могут обращаться ранее выпущенные акции компаний "Ростелеком" и нефтяной - "Татнефть". Сергей Сенинский: Как оценивают эксперты дебют в Нью-Йорке акций компании Wimm-Bill-Dann? Кайл Хаск, аналитик интернет-издания IPO.com: Кайл Хаск: Нынешнее состояние фондового рынка - не самое подходящее для первичного предложения акций. Даже американским компаниям трудно продавать свои акции. И число иностранных компаний на нью-йоркской бирже заметно уменьшилось. В таких условиях российская компания Wimm-Bill-Dann показала себя отлично. В первый день цена ее акций поднялась на 15%. В 1999 или 2000 годах это не произвело бы никакого впечатления, потому что тогда были другие условия. Но для 2002 года это - очень хорошие показатели. Сергей Сенинский: После размещения акций компании прошла неделя. Как изменилась цена на них? Алексей Кривошапко, инвестиционный банк "Объединенная финансовая группа", Москва: Алексей Кривошапко: Wimm-Bill-Dann "разместилась" на фондовом рынке по 19,5 доллара за акцию. В первый день торгов цена пошла резко вверх - до 22,60, а потом немного упала и сейчас находится на уровне около 21,60 доллара за акцию. Сергей Сенинский: Примерно за неделю до размещения своих акций на нью-йоркской бирже Wimm-Bill-Dann, раскрывая - в соответствии с требованиями - информацию о себе, сообщила потенциальным инвесторам, что примерно 10 лет назад один из основателей и крупнейших акционеров компании отбывал в России наказание за преступление, как было сказано в специальном проспекте, "связанное с насилием"... Алексей Кривошапко: В принципе, мы не придаем этому большое значение. Так как мы хорошо знаем менеджмент этой компании и хорошо знаем людей, которые являются именно активными управленцами этой компании, а не пассивными. И мы не видим большого риска, связанного с этими людьми. И можно сказать, что рынок посчитал так же, и инвесторы не придают большого внимания этому факту. Кайл Хаск: Мне кажется, американский фондовый рынок, так сказать, соскучился по акциям динамично развивающихся компаний. В самих США этот процесс сегодня затормозился. Поэтому в случае с Wimm-Bill-Dann инвесторы просто закрыли глаза на эту сторону дела. Сергей Сенинский: Спасибо всем нашим собеседникам, в Нью-Йорке и Москве. Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 15 февраля. С обзором вас познакомит Александра Финкельштейн: Александра Финкельштейн: Мир - в ожидании возобновления роста крупнейшей экономики, американской. Эксперты пытаются прогнозировать также, насколько экономика европейских стран будет в нынешнем году способствовать возобновлению роста международной торговли и инвестиций, столь характерного для последнего десятилетия. Однако никто уже не спрашивает, каким может быть вклад Японии, второй в мире экономики. Речь ведут лишь о глубине и длительности её нынешней рецессии, пишет "Экономист". Ничего нового здесь нет. Поворот в развитии японской экономике начался в 1990 году - крахом рынков акций и недвижимости. Спустя несколько лет пришли банкротства банков - сокращение кредитов еще более ослабили экономический рост. Какая одна мера решению японских проблем не поможет: ни девальвация иены, ни налоговая реформа, ни национализация банков, ни дерегуляция или массовое банкротство "дутых" компаний. Правительству придется заниматься всем этим сразу, причем - не один год. Эти реформы - весьма непростые, и, кроме того, не очень-то поддерживаются пока общественным мнением. Куда проще - лавировать по течению. Увы, такой сценарий весьма вероятен, заключает "Экономист". По стандартам недавнего прошлого, экономика России - в блестящей форме. Рост в прошлом году - внушительные 5%, бюджет - сбалансирована, темпы инфляции снизились, валюта - стабильна. И все же опасения не ушли, пишет "Экономист". Два мощных фактора роста последних лет - девальвация рубля и высокие цены на нефть. Сегодня и то, и другое - прошло, и в конце прошлого года рост экономики России прекратился. Эксперты Всемирного банка в недавнем докладе говорят о трех проблемах. Во-первых, в российской экономике доминируют лишь крупные компании, связанные в основном с добычей сырья. Становление новых сдерживается не только бюрократическими барьерами, но и отсутствием нормальной банковской системы, через которую осуществлялся бы переток средств от богатых компаний к наиболее эффективным. Козырь России - образованные работники - остается невостребованным, если им просто негде приложить свои навыки. С этим связана вторая проблема: медленный рост производительности труда. А именно этот фактор будет определять и инвестиции, и более эффективную организацию любого производства. У правительства России сегодня хватает планов дальнейших реформ. Но здесь кроется третья из проблем, на которые указывают эксперты Всемирного банка: реализация этих планов. Например, один из новых российских законов предусматривает значительное сокращение разного рода инспекций для бизнеса - медицинских, пожарных и других. Возникла новая шутка: теперь вместо многих проверок в течение года предприниматели будут иметь дело всего с двумя, но с каждой - по шесть месяцев, заключает "Экономист". Сергей Сенинский: Александра Финкельштейн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 15 февраля. "Экономика региона" Шахтеры и шахты - этой темой в рубрике "Экономика региона" мы продолжаем начатый в первой части выпуска разговор о российской угольной промышленности, в котором принимают участие наши авторы в Республике Коми, Кузбассе и Красноярске, а также - аналитики по металлургии и электроэнергетике московских инвестиционных компаний. Известно, что большую часть добычи коксующегося угля в России сегодня контролируют коммерческие структуры, связанные с производством стали. Александр Агибалов, инвестиционная группа "АТОН": Александр Агибалов: Что касается контроля с точки зрения собственности, металлургическими компаниями компаний по добыче коксующего угля, то этот показатель весьма высок. Здесь можно отметить, что из крупнейших производителей коксующего угля в России только "Якутуголь" и "Воркутауголь" пока не приватизированы и не принадлежат металлургическим предприятиям... Сергей Сенинский: Тему угля Воркуты продолжает наш автор в Сыктывкаре Николай Зюзев: Николай Зюзев: И в Инте, и в Воркуте шахтеры убеждены в том, что угольная отрасль региона не выживет без государственной поддержки. А она свелась к нулю. За последние два года по программе государственной поддержки Воркута не получила ни копейки. А о достижении местными шахтами рентабельности говорить не приходится. Себестоимость одной тонны угля в Инте - около 400 рублей. Продается он на сто рублей дешевле. Дороже он просто никому не нужен. В Воркуте "арифметика" - почти та же. А государство некоторыми своими решениями еще и добавляет проблем. Одна из них связана со льготами на железнодорожные тарифы. Теперь привезти уголь из Воркуты на тот же Новолипецкий комбинат - хотя это и вдвое ближе, чем из Кузбасса, но оказывается - вдвое дороже. Удивительно, но факт. А теперь государство намерено и вовсе отказаться от заполярных шахт. 38% акций объединения "Воркутауголь", которые пока находятся в федеральной собственности, в марте этого года выставляются на продажу. Главным претендентом на них здесь считают металлургический комбинат "Северсталь" в Череповце, которому уже принадлежат 15% акций. Среди тех, кто также может участвовать в торгах, называют и некоторые известные имена - в частности, структуры, контролируемые Романом Абрамовичем. Правда, пока это лишь слухи. Впрочем, шахтеры говорят, что новые хозяева, кто бы они ни были, в любом случае будут закрывать ненужные им шахты и увольнять людей. Даже если они захотели бы сохранить людям работу, такие затраты им вряд ли по средствам. На шахтах необходимо полностью обновить парк оборудования, которое давно отработало свой срок. А лишь один добычный агрегат стоит около ста миллиона рублей. Изношенное оборудование - одна из главных причин аварий. Это год в Воркуте начался с того, что погибла горнорабочая на "Воргашорской", а затем взрыв унес жизни пяти горняков на шахте "Воркутинская". В целом у Печорского угольного бассейна - немалые ресурсы. В Воркуте, например, давно хотят открыть новую шахту. Но для завершения строительства необходимы 20 миллиардов рублей. Готовы разработать новые пласты и на крупнейшей в Европе шахте - "Воргашорской". Какую позицию займут либо правительство России, либо новые собственники заполярных шахт Республики Коми - от этого зависит очень многое. Пока местные шахтеры находятся в тревожном ожидании... Сергей Сенинский: Николай Зюзев, наш автор в Республике Коми. Сколь вероятно, что металлургические предприятия России в ближайшее время могут поменять своих традиционных поставщиков кокса на других? Александр Агибалов, Москва: Александр Агибалов: Важно отметить, что вообще создание металлургических предприятий в России ориентировалось на два фактора. На близость к сырью и близость к потребителю. Например, "Северсталь" находится примерно на одном расстоянии между поставщиками угля и поставщиками руды. То есть основным поставщиком угля является Воркута, а основным поставщиком руды является Курская магнитная аномалия. Переориентация поставок угля металлургическим производителем с одного на другого возможна. Главная причина - экономическая. Если, например, уголь из Воркуты будет дороже, чем кузбасский, то "Северсталь", безусловно, будет покупать уголь в Кузбассе. Основным фактором при этом является транспортная составляющая. К примеру, в свое время, когда воркутинские угольщики "задрали" цены на коксующие угли, то "Северсталь" пригрозила им, что начнет закупать уголь в Польше - таким образом добившись стабилизации цен на уголь Воркуты. Себестоимость угля в Воркуте находится примерно на уровне 12 долларов за тонну. В Южном Кузбассе - 5 долларов за тонну. Сергей Сенинский: Рассказ о Кузбассе продолжает наш автор в Кемерово Ирина Сербина: Ирина Сербина: За последние 10 лет в Кузбассе число работающих в угольной отрасли сократилось вдвое. Во второй половине 90-х годов безработица среди угольщиков стала катастрофической: вспомним "рельсовые войны" 1997 года, когда шахтеры Анжеро-Судженска перекрывали Транссибирскую магистраль. Особенно острая ситуация сложилась в небольших шахтерских городках, где, кроме шахт, другой работы, по сути, не было. Переехать в другой город - даже в пределах области - практически невозможно: жилье в шахтерских городах стоит копейки, на которые мало что можно купить на новом месте. В среднем по Кемеровской области сегодня каждый одиннадцатый безработный является бывшим работником угольной отрасли. А в некоторых городах - каждый пятый и даже - третий. Проблему пытаются решать через переквалификацию работников. Например, в городе Берёзовском, где были закрыты две шахты и один разрез, в прошлом году на переобучение бывших шахтеров получили 190 тысяч рублей (примерно 6 тысяч долларов) - из средств кредита, предоставленного Всемирным банком на реформу угольной отрасли России. В местной службе занятости считают, что этих денег для организации курсов переквалификации в городе вполне достаточно. Проблема, однако, в том, отмечают работники службы, что многим бывшим шахтерам оказывается психологически трудно заняться бизнесом или освоить другую профессию. По данным службы занятости всей области, за последние 6 лет новой профессией овладели менее 20% всех вновь трудоустроенных и только полтора процента решились создать собственный бизнес. В последние 2-3 года ситуация изменилась. Например, в прошлом году в службах занятости было зарегистрировано на 22% меньше бывших угольщиков, чем годом ранее. Каждый пятый из них - в связи с ликвидацией предприятия или по сокращению штатов, в 2000 году - это был каждый третий. Однако большинство пытается найти новую работу именно по своей прежней специальности: в итоге на одно свободное место в угледобывающих предприятиях в прошлом году претендовали - в разных городах области - от 5 до 17 человек. Сегодня новые собственники угледобывающих предприятий, профсоюзы и областные власти забрасывают федеральное правительство предложениями, как предотвратить в Кузбассе закрытие еще большего числа шахт и разрезов. Совместными усилиями им удалось добиться, например, отмены повышения железнодорожных тарифов: если бы доставка угля из Кузбасса стала для потребителей на 20% дороже, то его сбыт сократился бы еще больше. Сегодня в Кузбассе угля добывается больше, чем его могут продать. И предприятиям приходится теперь сокращать объемы добычи и, возможно, отправить часть персонала в вынужденный отпуск... Сергей Сенинский: Ирина Сербина, наш автор в Кемерово. Известно, что попытки увязать в рамках единых структур добычу угля и его потребления - как и у металлургов - предпринимались и в российской электроэнергетике. Андрей Абрамов, старший аналитик финансовой корпорации "НИКойл", Москва: Андрей Абрамов: В последние годы, как мы видели, активно рассматривались различные варианты создания вертикально интегрированных энергоугольных компаний. Например, "УралТЭК" - объединение станций, входящих в состав или арендуемых "Свердловэнерго" и ряда угольных разрезов. Но на данный момент эта идея, похоже, "умерла". И дело здесь в чем: подобные вертикально интегрированные структуры есть следствие попытки крупных потребителей установить контроль над топливной базой энергокомпаний. И интерес к угольным компаниям в значительной степени сейчас обусловлен именно этим фактором. Подобный передел собственности в большей степени носит стратегический и политический характер, нежели экономический. В дальнейшем, когда отрасль (электроэнергетика) придет в некое равновесное состояние, то есть когда станет ясно, какие будут цены - после реформы - на электроэнергию, установится структура собственности в электроэнергетике и т.д.... подобная стратегическая роль угольных компаний снизится, и на первое место выйдут экономические факторы. Сергей Сенинский: О крупнейшем месторождение именно энергетических углей России - Канско-Ачинском - разговор продолжает наш автор в Красноярске Александр Макаров: Александр Макаров: Сегодня на "Красноярскую угольную компанию" работают почти 12 с половиной тысяч человек. Это менее пяти процентов от всех занятых в промышленности региона. Причем за два последних года численность персонала компании даже чуть возросла. В 2001 году здесь было добыто более 35 миллионов тонн бурого угля. Это - почти 40 процентов от общероссийской добычи энергетических углей. В 2002 году компания намерена добыть примерно столько же угля, сколько и в прошлом году, то есть не менее 35 млн. тонн. Причем отправят его не только традиционным потребителям - тепловым электростанциям Сибири и Дальнего Востока. По словам руководителя компании, в 2002 году начнутся поставки красноярского угля и в европейскую часть России. Красноярские угольщики уже сегодня могут добывать угля в полтора раза больше - не менее 50 миллионов тонн ежегодно. Однако основному потребителю энергетических углей в стране - РАО "ЕЭС России" - столько топлива пока просто не требуется. Поэтому руководство "Красноярской угольной компании" приняло решение законсервировать в этом году 40 из 87 тяжелых экскаваторов и роторных комплексов. Однако закрывать сами угольные разрезы компания не планирует. Предполагается и некоторое сокращение численности персонала, но - не через увольнения. Компания временно прекратила прием новых рабочих - взамен уволившихся по собственному желанию или другим причинам. Кроме того, разработана программа дополнительных - причем, пожизненных - льгот тем людям, которые достигли пенсионного возраста, но продолжают работать в компании. Сергей Сенинский: Александр Макаров, наш автор в Красноярске. И завершаем разговор - в Москве. Тем, с чего начали. Если допустить, что программа приватизации государственных предприятий - в том виде, в каком она на сегодня существует - будет в этом году полностью выполнена, то собственности государства в угольной отрасли практически не останется. Но может ли это, само по себе, привести к значительному сокращению нынешнего количества угольных шахт и разрезов уже в ближайшие годы? Своими прогнозами я попросил поделиться с нами московских аналитиков. Они оказались различными. Александр Агибалов, вице-президент по развитию инвестиционной группы "АТОН": Александр Агибалов: Если мы возьмем энергетический баланс России, то на природный газ сейчас приходится 63%, на нефть и нефтепродукты - около 9% и остаток - чуть менее 30% - приходится на уголь. В принципе, добыча газа в России в ближайшие 5 лет будет стабильной, а прирост в основном будет направляться на выполнение экспортных контрактов. Нефть и нефтепродукты сжигать, в принципе экономически нецелесообразно. Соответственно, остается уголь. В принципе, все указывает на то, что производство угля в России будет расти. Соответственно, о каком-то сокращении числа шахт может идти речь, но только - о наиболее убыточных. В целом же, на мой взгляд, будет наблюдаться увеличение объема добычи угля в России... Андрей Абрамов, старший аналитик финансовой корпорации "НИКойл": В отсутствие государственного регулирования и государственного влияния, факторы, которыми должны руководствоваться собственники, достаточно очевидны. Это - себестоимость добычи угля в шахте и стоимость угля на рынке. Подобную ситуацию мы сейчас видим в нефтяной отрасли, когда наиболее эффективно управляемые нефтяные компании консервируют или деконсервируют скважины - в зависимости от соотношения цены нефти на рынке и себестоимости добычи. Угольная отрасль, безусловно, отличается, она более "политически значима". Поэтому, я думаю, что такого полного "господства" экономического фактора здесь ожидать не следует, но конечно, какое-то движение в эту сторону должно быть... Сергей Сенинский: Угольная промышленность России. Шахтеры и шахты. Спасибо всем участникам нашего сегодняшнего разговора в рубрике "Экономика региона" - из Кемерово, Сыктывкара, Красноярска и Москвы. "Меняющийся мир: страны и рынки" Александра Финкельштейн: Окончательное утверждение евро потребует в будущем передачи Брюсселю части полномочий по сбору налогов", - таков основной тезис комментария, опубликованного в австрийской газете Die Presse. Беспрецедентная по своему масштабу операция - одновременный обмен национальных валют на евро в 12 странах - прошла без особых проблем. Сотни миллионов европейцев уже пользуются новой валютой. Не заметно особых переживаний в связи с тем, что фактически таким образом "с заднего входа создан политический союз", как выразился недавно один австрийский политик. Впрочем, эта сторона дела не афишируется сознательно, так как власти знают об отрицательном отношении населения к евробюрократам и перспективе появления брюссельского супергосударства. Но рано или поздно говорить придется. Вопрос в том, может ли такое количество стран в течение длительного времени иметь успешную общую валюту без создания своего рода федеративного централизованного государства? Многие экономисты, по крайней мере, отвечают на этот вопрос отрицательно. Будут ли в итоге созданы "Соединенные Штаты Европы", или же национальные государства откажутся от своих полномочий, сохраняя внешние признаки суверенитета - с экономической точки зрения это несущественно. Для общей валюты нужна общая экономическая политика и механизмы, компенсирующие разницу в положении отдельных регионов. Первое делается отчасти, второе не делается вообще. Да, процентные ставки в руках Европейского центрального банка, а так называемый "пакт стабильности" выравнивает бюджетную политику 12-ти стран еврозоны. Но это и все! Компенсировать различия между регионами с помощью банковских процентных ставок - невозможно в принципе. В едином хозяйственном пространстве это делается с помощью налогов и бюджетных трансфертов - деньги поступают из более развитых районов и перетекают - в виде пособий по безработице или финансовых компенсаций - в проблемные регионы. Поэтому, чтобы спасти евро от внутренней неустойчивости, Евросоюзу придется в итоге взять на себя часть налоговых полномочий. Общая сумма денежных потоков, которые необходимо предоставить в распоряжении единого центра, должна составлять, по мнению экспертов, от 7 до 9 процентов общего объема ВВП еврозоны. Сегодня единый бюджет Европейского Союза составляет менее полутора процентов ВВП всех его участников. Следует учесть и то, что другой важнейший фактор, компенсирующий неравномерность развития отдельных регионов - миграция рабочей силы - в Европе практически не работает по причине языковых барьеров. Да, сегодня эта идея, может быть, и непопулярна, однако воцарение евро делает неизбежной передачу части налоговых полномочий Брюсселю. Это, разумеется, приведет к утрате государствами части национального суверенитета, а потому - необходимы серьезные реформы структур Евросоюза. Люди согласятся платить все больше налогов Брюсселю только в том случае, если им не будет казаться, что они кормят какого-то далекого бюрократического спрута, пишет австрийская газета Die Presse. Кирилл Кобрин: Свободное рыночное хозяйство, но - не для всех! Комментарий в швейцарской газете Neue Zuercher Zeitung о протекционизме в экономической политике Европейского Союза. Недавно швейцарские организации по защите потребителей, пишет автор, призвали Швейцарию ввести более строгие законы в области параллельного импорта патентованных товаров - по образцу Европейского Союза. Но фактически существующие в ЕС правила выгодны только фирмам, но не выгодны - потребителям. Суть в том, что, если та или иная фирма продает свой товар за пределами ЕС, то для последующего ввоза его назад в ЕС требуется согласие фирмы. По швейцарским же законам, если фирма продала один раз свое изделие где угодно на планете, то она уже не имеет права решать дальнейшую судьбу этого товара. Политика ЕС позволяет концернам - причем, с помощью государства, завышать цены и контролировать товарные потоки, что препятствует свободной конкуренции. Простой пример. Компания Adidas производит кроссовки на одном из своих заводов в Индонезии. Их себестоимость - 10 долларов. В Европе эти кроссовки покупатель приобретает за 70 долларов, а магазину они обходятся в 35. В США, предположим, именно эту модель кроссовок - по каким-то причинам - покупают мало, и тогда Adidas начинает здесь их оптовую распродажу, скажем, по 18 долларов. Посредник закупает, предположим, полторы тысячи пар и продает их уже долларов по 20 немецкому торговцу. Тот - импортирует кроссовки в Германию, платит за них причитающуюся пошлину и, вроде, мог бы торговать ими дальше... Но - не тут то было! Тут в дело вступает механизм, не имеющий никакого отношения к свободному рынку. Таможня, по действующим в Европейском Союзе правилам, обязана задержать товар и связаться с компанией-производителем, которая имеет право решать, разрешить ли импорт этого товара в ЕС? Нетрудно догадаться, что в подавляющем большинстве случаев, конечно, фирма это запрещает, потому что иначе ее собственным магазинам пришлось бы снижать действующие в них цены. Причем речь отнюдь не идет о проверке подлинности товара или легальности его происхождения. Более того, если фирма-производитель решает, что товар не должен быть ввезен на территорию стран Европейского Союза, она может подать на закупившего его за пределами ЕС бизнесмена в суд - за незаконный импорт. Тогда - хотя товар и подлинный, и приобретен легально, и оплачен - купившему его торговцу придется уплатить крупный штраф и покрыть все судебные издержки. Но и это не все: сам товар будет конфискован государством и уничтожен в присутствии нотариуса. Евросоюз защищает не своих потребителей, а своих производителей. Он лишает людей возможности получать выгоды из глобализации мировых рынков. Хотя при этом все, и та же Adidas, разумеется, много говорят о глобализации. Но вот когда речь заходит о доходах фирмы, тогда все сразу видится по- другому. Кстати, США в этом смысле опережают Европу. Еще в мае 1998 года американский Верховный суд принял единогласное решение, разрешающее параллельный импорт. Ну, а нам, швейцарцам, не стоит слишком сближаться с Евросоюзом, пока там существуют подобные антирыночные законы, пишет автор комментария в швейцарской газете Neue Zuercher Zeitung бизнесмен Жан-Клод Хюгли. Сергей Сенинский: Меняющийся мир: страны и рынки... Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
