Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
15.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[26-05-00]
Ведущий Сергей Сенинский - О налоговой реформе в России.
Сергей Сенинский: Готовящаяся в России налоговая реформа предусматривает пока два этапа: первый - изменения в налоговой системе, которые исполнительная власть предлагает внедрить уже с начала будущего года. Второй этап реформы рассчитан на 2002-2003 годы. Об этом говорится в специальном налоговом послании, которое президент России Владимир Путин на минувшей неделе направил депутатам Государственной Думы. Пакет соответствующих законопроектов пока только обсуждается в комитетах нижней палаты российского парламента. Поэтому мы продолжаем сегодня разговор о самой концепции налоговой реформы с одним из ведущих ее разработчиков, ныне - первым заместителем министра финансов, Сергеем Шаталовым, начатый две недели назад. Итак, самое, пожалуй, радикальное из предлагаемых изменений - введение единой ставки подоходного налога с граждан. Почему предлагается установить ее на уровне именно 13%, а не 15% или, скажем, 10%? Может быть, при его определении учитывался опыт других стран? Известно, например, что в Эстонии существует единая ставка налога для доходов не только граждан, но и юридических лиц: Сергей Шаталов: Я начну со второго вопроса. Просматривая справочники последних лет, я обнаружил только Боливию, где налог был установлен тоже на уровне 12 или 13% по единой ставке. Других примеров не было. К чему привели такие низкие налоги, я просто не знаю. Но в отношении России я могу сказать, что выбор ставки базировался не столько на оценке международного опыта, сколько на оценке той экономической ситуации, которая сложилась в России. Принципиально важно было резко снизить налогообложение фонда оплаты труда, и прежде всего - заработной платы. Создать дополнительные побудительные мотивы для того, чтобы люди "показывали" свою заработную плату, для того, чтобы она была выведена "из тени". Плюс - это своего рода амнистия, которая позволяет надеется, что многие средства, выведенные когда-то из России, в нее вернуться. Ставка 13% выбиралась из тех соображений, чтобы не увеличить налогообложение тех людей, которые получают малые доходы. Сегодня они платят практически те же самые 13%. То есть, 12% - подоходного налога плюс 1% - в Пенсионный фонд. Снимая отчисления граждан в Пенсионный фонд, правительство и предложило как раз 13%-ую ставку. Сергей Сенинский: То есть предлагаемая схема практически опирается на прогнозы и предположения? Сергей Шаталов: Да. Здесь Россия, в большой степени, является первопроходцем, и все базируется, конечно, на оценках. На оценках экономического развития, на оценках поведения граждан и на оценках поведения работодателей. Потому что мы одновременно предлагаем достаточно серьезные и прогрессивные меры в отношении взносов в государственные социальные внебюджетные фонды, которые могут быть объединены в единый социальный налог. Сергей Сенинский: По поводу единого социального налога. Сегодня работодатель отчисляет 28% от фонда заработной платы в Пенсионный фонд и еще примерно 11% - в несколько других фондов, в том числе фонд обязательного медицинского страхования и фонд социальной защиты населения. Так какие из этих налогов предлагается объединить в единый налог уже на первом этапе налоговой реформы? Сергей Шаталов: Проект уже обсуждается в Думе. Правительство изначально исходило из того, что все взносы в государственные социальные внебюджетные фонды должны быть объединены в один налог. Тот самый социальный налог, о котором вы упоминали. Никаких других целей - принципиально - эти идеи не преследовали, но даже если эти цели будут достигнуты, то это уже будет большой шаг вперед. Правительство не решилось на то, чтобы сразу же объединить взносы во все государственные социальные внебюджетные фонды в один налог. И поэтому предложило сделать это в два приема. На первом этапе объединить взносы в социальные фонды без Пенсионного фонда, и только на втором этапе, когда будет уже налажено администрирование, присоединить к этому единому социальному налогу взносы в Пенсионный фонд, то есть, после проведения своеобразного эксперимента. Сергей Сенинский: Уже с начала 2001 года правительство предлагает отменить существующие так называемые налоги с оборота, в том числе - налог на содержание жилого фонда или налог на пользователей автомобильных дорог. Их отмена, если такое решение будет принято парламентом, что будет означать для бизнеса? Сергей Шаталов: В сегодняшней России существует 4 - 5 наиболее "болезненных" для налогоплательщиков и для бизнеса вопросов, самых больших, самых серьезных препятствий для развития экономики. Один из них - это существование оборотных налогов. Это довольно экзотические, абсолютно нерыночные налоги, которые уплачиваются не на основании экономических результатов деятельности, а просто на основании того, что прошла какая-то сделка или что произошла оплата. И, быть может, предприятие вообще не имеет прибыли, но, тем не менее, поскольку у него есть реализация, то следует уплатить налог. Этот налог неодинаково действует на компании или предприятия, которые работают в разных экономических условиях и имеют разную эффективность. И такой налог, в принципе, могут выдержать только очень эффективные, очень рентабельные компании. Я приведу простейший пример, который проиллюстрирует эту мысль. Если предприятие имеет 10%-ную рентабельность, то 1% налога с оборота соответствует примерно 11% прибыли. Существующие сегодня в России 4% налога с оборота, - соответственно, 44% прибыли. Добавим сюда стандартную 30%-ную ставку налога на прибыль, и получаем 74% прибыли. Плюс - еще существуют дополнительные налоги. В этих условиях не слишком рентабельное, по российским меркам, предприятие должно либо ликвидироваться, либо "уйти в тень". Если посмотреть на международную практику, то 10% - это очень хорошая рентабельность. Второй "момент" у этих налогов - они имеют каскадный эффект. У них отсутствует зачетная схема, например, такая как у НДС. И поэтому, если какая-то продукция участвует в длинной цепочке переделок, переходя от одного налогоплательщика к другому, то налог берется всегда, включая то, что появляется "налог на налог". Тем самым поощряется создание не столько современной, технологически прогрессивной продукции, сколько производство самого примитивного товара. Сергей Сенинский: Еще раз хотел бы вернуться к планам реформирования налога на прибыль предприятий и организаций. Сегодня базовая его ставка - 30%, а для банков, например, или страховых компаний - повышенная, 38%. Теперь предлагается установить единую ставку - 35%. Для финансовых компаний это - да, некоторое снижение. Но для всех остальных - повышение!.. И еще: как будут делиться поступления от налога на прибыль между различными бюджетами - по планам разработчиков? Сергей Шаталов: Вы почти правильно описали ситуацию. Уточню ее лишь в том плане, что предлагается вместо одного существующего сегодня, налога на прибыль, сделать два, почти самостоятельных, но имеющих близкую базу, налога. Налог на прибыль будет переименован, и это будет федеральный налог "на доходы организаций". Ставку этого налога предполагается сохранить на уровне 30%. Соответственно, будут снижены повышенные ставки - для банков, страховщиков и для организаций, занимающихся посреднической деятельностью. На муниципальном уровне будет введен дополнительный налог - муниципальный налог на доходы организаций. База этого налога будет примерно та же, что и у налога на прибыль. Ставка будет разрешена на уровне не выше 5%, но окончательные решения будут приниматься на местном уровне. Предназначение второго налога - заменить собой налог на содержание социальной сферы, то есть одного из оборотных налогов, который предлагается отменить уже с 1 января 2001 года. Я думаю, что неверно было бы считать, что правительство предлагает, в итоге, пусть даже разделив на два налога, увеличить для налогоплательщиков ставку с 30% до 35%. Надо обязательно учитывать, что в налоге важна не столько ставка, сколько база, к которой применяется эта ставка. А база, как я уже говорил, будет скорректирована таким образом, что она значительно сократится по сравнению с действующей базой. Таким образом, мы полагаем, что даже "двойной", или "консолидированный налог" со ставкой 35% в итоге, даст бюджету меньше, чем существующий 30%-ый налог. Сергей Сенинский: Спасибо, напомню, на вопросы нашей программы отвечал один из ведущих разработчиков налоговой реформы в России, ныне - первый заместитель министра финансов Сергей Шаталов. Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 26 мая. С обзором вас познакомит Мария Клайн: Мария Клайн: Одобрение палатой представителей США американо-китайского торгового соглашения - важнейшее решение, хотя само по себе принятие Китая во Всемирную торговую организацию становится очевидным уже после недавнего подписания им подобного соглашения с Европейским Союзом, пишет "Экономист". Для Била Клинтона торговый договор с Китаем - личное достижение во внешней политике. Договор делает ненужным ежегодное утверждение американскими законодателями статуса Китая как торгового партнера США, хотя дефицит торговли США с Китаем по объемам уступает лишь дефициту США в торговле с Японией. Крупнейшие профсоюзы США потратили 2 миллиона долларов на кампанию против одобрения постоянно действующего торгового договора с Китаем, в том числе - на 30 тысяч телефонных звонков конгрессменам. Этим интересам противостояли интересы бизнеса - от мелких фермеров до крупнейших технологических корпораций, которые, например, сподвигли своих работников на письма законодателям. Конгрессменам устраивали поездки на малые предприятия США, которые экспортируют свою продукцию в Китай. Нормализация торговых отношений с Китаем, разумеется, не свернет споры в США о глобализации экономики, пишет "Экономист", однако поможет многим изменить свою позицию. Перспективы экономики бывшей Восточной Германии сегодня явно лучше, чем в течение последних лет, однако до аплодисментов еще очень далеко, пишет "Экономист". Некоторые улучшения действительно есть - как и должно быть, учитывая объемы финансовой помощи с западной части страны, - 65 миллиардов долларов ежегодно. В первые годы после объединения Германии темпы экономического роста в восточных землях превышали темпы на западе страны в два-три раза. Сегодня эти темпы - ниже, чем в западных землях. Уровень безработицы на востоке превышает этот показатель в западной части более чем вдвое. А уровень производительности труда на востоке составляет лишь 60% от западного. За минувшие 10 лет в восточные земли было вложено 1 триллион 200 миллиардов марок. И правительство признает, что в ближайшие 3-4 года расходы должны составить еще примерно 300 миллиардов марок. Когда-то политики полагали, что экономика восточной Германии сможет достичь уровня Западной в течение нескольких лет. Теперь экономисты говорят о 30 годах, и только в том случае, если темпы экономического роста на востоке будут не ниже 4% в год, заключает "Экономист". Предстоящее слияние двух крупнейших в США авиакомпаний - United Airlines и US Air, - может натолкнуться на возражения не только профсоюза пилотов, но и антимонопольных органов. Но даже если слияние, о планах которого было объявлено на минувшей неделе, состоится, то оправдано ли оно, задается вопросом "Экономист". В слияниях авиакомпаний может быть сколько угодно выгод для самих компаний, но они редко оборачиваются экономией для пассажиров. Концентрация авиапассажиров в США на рейсах именно крупнейших компаний уже становится угрожающей. При этом за последние пять лет даже падение цен на топливо не трансформировалось в снижение цен на билеты. Впрочем, это не только американская проблема. Рынки авиаперевозок повсеместно остаются монопольными бастионами. И потому - состоится объявленное слияние United Airlines и US Air или нет, наибольшую пользу для потребителя может принести очевидное в этом случае антимонопольное разбирательство, заключает "Экономист". Сергей Сенинский: Мария Клайн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 26 мая. На минувшей неделе правительство Чехии и руководство крупнейшей автомобильной компании Европы - немецкой Volkswagen - пришли к соглашению о цене, по которой немецкая компания купит оставшиеся 30% акций чешской автомобильной компании Skoda, чтобы стать ее полным владельцем. Volkswagen заплатит примерно 300 миллионов долларов. В соответствии с соглашением, правительство Чехии сохранит за собой одно место в наблюдательном совете компании крупнейшей компании страны. Она была основана еще 1895 году. Тогда компания занималась производством велосипедов. Спустя четыре года появились первые мотоциклы, а спустя 10 лет компания впервые начала выпускать автомобили. В середине 20-ых годов Skoda производила уже автобусы и самолеты. После Второй мировой войны завод оказался единственным производителем автомобилей в социалистической Чехословакии. В 1990 году, когда новое правительство страны признало, что в одиночку Skoda не выживет, компания была продана немецкой Volkswagen. Еще одним претендентом тогда была французская Renault. Продажа Skoda стала крупнейшим проектом приватизации не только в Чехии, но и во всей Центральной Европе, а общая сумма инвестиций Volkswagen в чешскую автомобильную компанию, по прогнозам, уже через год-полтора составит почти 3 миллиарда долларов. Но главное в другом: реформируемая Skoda устанавливает новые стандарты для сотен других промышленных предприятий Чехии, не столь крупных. А ее заказы являются для них, по сути, мощным стимулом для внутренней реорганизации и повышения собственной конкурентоспособности. Буквально месяц назад итальянская автомобильная корпорация Fiat обнародовала итоги исследования, которая она в течение двух лет проводила в России. Вывод таков: продукция ни одного из российских предприятий, производящих комплектующие для автомобилей, не отвечает европейским требованиям качества. Эксперты корпорации обследовали 127 российских заводов в поисках потенциальных партнеров для совместного предприятия Fiat и Горьковского автомобильного завода (ГАЗ) в Нижнем Новгороде. Чтобы претендовать на такое партнерство, завод должен был получить не менее 85 баллов по 100-бальной шкале теста. Столько не набрал ни один, причем 87 заводов получили оценки менее 50 баллов. По установленному в России порядку, совместное с зарубежной компанией автомобильное производство предполагает, что уже в первый год определенная часть комплектующих должна быть произведена на российских предприятиях. А спустя всего несколько лет эта доля должна быть доведена уже до 50%. А теперь - вновь обратимся к опыту чешской Skoda, опыту последних почти десяти лет, прошедших с того момента, когда предприятие перешло под контроль Volkswagen. Мы повторяем материал, прозвучавший в одном из выпусков нашей программы летом прошлого года. Это был обзор аналитической статьи, опубликованной в британском ежемесячном журнале Business Central Europe, целиком посвященной компании Skoda и ее влиянию на другие чешские предприятия. Ирина Лагунина: "Если когда-то кто-нибудь возьмется писать историю чешской трансформации, то ключевым событием в ней окажется покупка Skoda Volkswagen,- утверждает крупный западный банкир. Продолжим эту логику. Когда немецкая корпорация купила в 1990 году Skoda, она спасла не только этот автомобильный завод, но и многих его поставщиков. А сегодня становится все более очевидным, что Volkswagen все в большей степени спасает и экономику всей Чехии. Сергей Сенинский: Сегодня Skoda выпускает 400 тысяч автомобилей в год, большая часть которых идет на экспорт. А поставщики комплектующих постепенно превращаются в элиту чешского корпоративного сообщества. И если коротко, то принадлежащая немцам чешская компания провела более основательную реструктуризацию чешской индустрии, чем все местные политики за целое десятилетие непоследовательных реформ. Ирина Лагунина: Поговорите с поставщиками комплектующих для Skoda и вы поймете, как безнадежно устарела тактика защиты "динозавров" национальной индустрии. Чтобы выжить, чешским компаниям необходима не только внутренняя реструктуризация, но и настоящая эволюция. Им предстоит освоить, для начала, максимально эффективное производство относительно несложной продукции - вместо того, чтобы доказывать, будто они способны конкурировать с крупнейшими международными корпорациями. И для этого им тоже нужна иностранная помощь. Сергей Сенинский: Завод в Страконице - 12 по величине промышленная компания Чехии. Она выпускала мопеды и в социалистические времена даже экспортировала кое-что на Запад. В начале 90, поняв, что в одиночку на этом рынке не выжить, создали совместное предприятие с одной итальянской компанией. К 1995 году дела вновь пошли плохо и предприятие обратилось к автомобильной промышленности. Завод был спасен, когда получил от Skoda контракт на поставку коробок передач для автомобилей Skoda Felicia. Под давлением Skoda, требовавшей высокого качества при минимальных затратах, бывший завод мопедов претерпел гораздо более глубокие перемены, чем большинство промышленных предприятий Чехии. Численность работающих на нем сократилась с 9 тысяч человек в 89 году, до 2 тысяч 600 - сегодня. Ирина Лагунина: Однако спасительный контракт со Skoda отнюдь не бессрочный - он закончится в 2002 году. Кроме того, Skoda планирует создать собственное производство коробок передач на головном сборочном заводе в городе Млада Болеслав. И менеджеры завода в Страконице постепенно пришли к простому выводу: чтобы сохранить свое место под солнцем, нужно, во-первых, эффективно производить и другие комплектующие, а во-вторых, не зависеть только от одной Skoda. Первые успехи налицо: завод выиграл контракт американской корпорации "Джон Диир" на поставку турбо систем для тракторов, собираемых на заводах корпорации во Франции, Соединенных Штатах и Мексике. И реально у завода есть в запасе почти три года, чтобы заместить чем-то новым производство коробок передач для Skoda, которое сегодня дает 60 процентов всей прибыли. Сергей Сенинский: В этом и заключается одно из важнейших следствий прихода Volkswagen на Skoda: от поставщиков комплектующих автомобильная компания не только требуют неведомого им ранее качества при минимальных ценах, но и стимулирует внутреннюю их реструктуризацию, дает возможность поиска новых рынков. При этом Volkswagen работает с разными поставщиками комплектующих в Чехии по-разному: с одними - напрямую, с другими - образуя совместные предприятия. Однако цель для них сегодня одна: выпускать как можно больше разных компонентов для всего модельного ряда автомобильной промышленности, постоянно снижая при этом свои затраты на их производство. Ирина Лагунина: Но при всем этом последние модели автомобилей Skoda, кузова которых делаются в Чехии, в остальном практически на 80 процентов остаются моделями Volkswagen, на основе которых они и были созданы. Теоретически - это дает чешским поставщикам комплектующих хороший шанс: они могли бы поставлять свою продукцию и на другие заводы группы Volkswagen. На деле же оказывается, что далеко не все из них способны выполнить заказы Skoda, которая поэтому вынуждена размещать их за рубежом, а заодно искать западные компании, желающие открыть в Чехии собственное производство. Volkswagen таким образом уже "привел" в Чехию более 80 западных фирм - поставщиков комплектующих, которые либо основали здесь новые производства, либо приобрели существовавшие чешские фирмы. Сергей Сенинский: Современные автосборочное производство все в большей степени полагается на поставщиков комплектующих. Сборка автомобилей Skoda Octavia в чешском Млада Болеславе - еще одно тому подтверждение. Сюда от многих поставщиков приходят уже не отдельные детали или узлы, а целые секции в сборе - например, укомплектованные приборные панели или мосты для ходовой части. В результате протяженность сборочной линии для Octavia втрое меньше, чем сборочной линии для предыдущей модели - Skoda Felicia, а складские запасы сведены к минимуму. И еще один результат: лишь половину из всех рабочих, участвующих в производстве автомобиля Octavia составляют собственно рабочие завода Skoda. Ирина Лагунина: Одна из западных фирм - поставщиков Skoda - отправляет на головной завод систему сцепления с уже залитой в нее жидкостью. Это - пример наиболее желанного сегодня поставщика для любой автомобильной компании, так как он, такой поставщик, помогает добиться едва ли не главного: сокращения времени окончательной сборки автомобиля. Перед этим отступает даже такой показатель как затраты на единицу готовой продукции, что ускорение сборки открывает автомобильным компаниям огромные резервы. Выпуск готовых крупных секций - относительно новое дело даже для известных и многоопытных международных компаний - производителей комплектующих для автомобилей. Тем более - для небольших компаний в такой стране как Чехия. Сергей Сенинский: Зато с выпуском менее сложных изделий эти чешские компании могут справляться весьма успешно. Пример тому - компания "Фезко" - в том же городе Страконице, что и выпускающий ныне коробки передач для Skoda бывший завод мопедов. Fezko была основана еще в прошлом веке как фабрика головных уборов и весьма преуспела, продавая в Турцию свои фески. Компания и до сих пор шьет шляпы, но сегодня уже две трети ее продукции составляет обшивка автомобильных кресел. Также как и завод мопедов, Fezko пережила серьезную реструктуризацию в последние годы. Но различие в том, что Fezko помогли в этом зарубежные инвесторы - группа, возглавляемая австрийским "Эрсте-Банком", купившая в прошлом году эту чешскую фирму. Ирина Лагунина: Почти 80 процентов новой продукции Fezko идет на Skoda - через американскую компанию Johnson Controls. Это - весьма успешное и постоянно расширяющееся сотрудничество. Успешное настолько, что совсем недавно чешская фирма смогла обойти немецких конкурентов в борьбе за контракт на поставку чехлов для сидений новейших модификаций Octavia. Продукция Fezko отправляется также на сборочные заводы немецкой корпорации Opel, французской Renault и японской Suzuki. За последние 10 лет число работающих в чешской компании сократилось с 2 тысяч до 800 человек. "Весьма характерно для Чехии, когда компания выпускает широкий ассортимент продукции, однако лишь один или два ее вида приносят прибыль, - говорит главный управляющий компании Fezko. - Это значит, что вам приходится закрывать то производство, которое не имеет будущего. Об этом легко говорить, но гораздо труднее сделать, имея в виду занятость в том регионе, где находится завод". Сергей Сенинский: Компания Fezko закрыла сразу несколько из своих прежних производств, а главным направлением новых инвестиций было избрано именно производство чехлов для автомобильных сидений. На закупку западного оборудования в прошлом году потратили более полутора миллионов долларов. В этом году - почти 2 миллиона. В результате завод становится технологически сравним с западными конкурентами, но при гораздо меньших, чем у них, транспортных расходах и стоимости рабочей силы. И продукция Fezko для Skoda становится на 15 процентов дешевле, чем у конкурентов. Оба завода из чешского города Страконице - и Fezko, и бывший завод мопедов - демонстрируют: даже небольшие местные компании могут вполне успешно конкурировать с западными, если предпочтут на первых порах производство относительно несложных изделий. Они учатся производить то, что реально могут продать. А если они смогут продавать это Skoda, которой владеет Volkswagen, то, значит, они смогут продать и любому другому взыскательному покупателю. Сергей Сенинский: Напомню, вы слушали изложение аналитической статьи, опубликованной в британском ежемесячном журнале Business Central Europe в июле прошлого года. Продолжаем выпуск. В деле американской корпорации Microsoft, признанной судом виновной в нарушении антимонопольного законодательства, на минувшей неделе наметился неожиданный поворот. Окружной судья Томас Джексон, на состоявшихся в среду слушаниях, заявил, что предложенного министерством юстиции варианта, предусматривающего разделение Microsoft на две компании, может оказаться недостаточно, так как, по мнению судьи, в результате могут возникнуть две новых монополии на месте одной старой. Судья предложил оценить вариант деления компании уже на три части: производство операционных систем, производство прикладных программ и производство интернет-приложений, в том числе браузера Explorer. Новые слушания состоятся на будущей неделе. И пока - мы предлагаем очередную подборку мнений американских экспертов, с которыми беседовал наш корреспондент в Нью-Йорке Владимир Морозов. Начинает Уоррен Граймз, профессор юридического факультета Юго-Западного университета, Лос-Анджелес: Уоррен Граймз: Такой оборот дела меня, честно говоря, очень удивил. И я, и некоторые мои коллеги-юристы предполагали, что судья Джексон выберет нечто среднее между позициями самой Micrоsoft и министерства юстиции и предоставит компании некоторую отсрочку для дополнительного изучения материалов дела. Ну, может быть, не полгода, как они просили, а месяц или два. Судья не дал вообще никакой отсрочки! Похоже, он твердо решил завершить дело как можно скорее, может быть, уже на следующей неделе. Сергей Сенинский: Кеннет Эрроу, профессор Стэнфордского университета, лауреат Нобелевской премии по экономике 1972 года. Кеннет Эрроу: Я считаю, что Microsoft безусловно следует разделить, потому что компания явно злоупотребляет своим монопольным положением. Хотя я и не могу с уверенность утверждать, что Microsoft надо разделить именно на три части. Я не понимаю, почему все. что связано с Интернет-браузером надо выделять в отдельную, третью компанию. Так что я пока не вижу каких-то новых преимуществ в дроблении компании именно на три части. Уоррен Граймз, Лос-Анджелес: Эта идея принадлежит не судье. Это предложила суду Ассоциация предприятий компьютерной и коммуникационной промышленности и Ассоциация программного обеспечения и информационной индустрии, в которую входят компании - конкуренты Microsoft. Дело в том, что в американской судебной системе существует правило, по которому любая группа, заинтересованная в ходе какого-то судебного разбирательства, может попросить у судьи разрешения подать свое собственное письменное предложение по поводу возможного решения суда. Компьютерные ассоциации так и поступили. Их предложения поддержали некоторые известные экономисты, так что это - солидный документ, и судья воспринял его достаточно серьезно. На слушаниях судья подверг критике предложение Министерства юстиции и усомнился в том, что его реализация поможет решить главную проблему. По мнению судьи Джексона, после разделения Microsoft на две части, как предлагает министерство юстиции, могут возникнуть две новых монополии вместо одной нынешней, а это отнюдь не будет способствовать развитию конкуренции. Такое заявление судьи дает теперь возможность правительству поддержать предложение о разделении компании Microsoft уже не на две, а на три отдельных части. Сергей Сенинский: Еще один наш собеседник - Ричард Маккензи, профессор экономики университета штата Калифорния, автор только что вышедшей книги, посвященной процессу против компании Microsoft. Ричард Маккензи: Судья считает, что если разделить компанию на две части, то возникнут две новых монополии вместо одной, а если не на две части, то тогда будет настоящая конкуренция. Если следовать этой логике, то на благо конкуренции можно разделить Microsoft не на три части, а, скажем, на четыре, на пять или даже на шесть. По-моему, любого рода разделение выгодно только конкурентам. Оно ослабит Microsoft, компания больше не сможет поставлять на рынок дешевую продукцию, и вместо снижения цен на программное обеспечение потребители столкнутся с их повышением. Вообще, на мой взгляд, правительственное вмешательство в деятельность рынка часто наносит вред тем же людям, которым правительство хотело бы помочь. Например, повышение минимальной зарплаты приводит к тому, что мелкие компании, у которых средств едва хватает, вынуждены сокращать персонал. В принципе, я поддерживаю, конечно, антимонопольное законодательство, но применять его, на мой взгляд, надо очень осторожно. Например, чтобы обуздать монополии, которые хотят использовать свое господствующее положение на рынке, чтобы повышать цены. А компания Microsoft цены постоянно снижала. Кеннет Эрроу, профессор Стэнфордского университета: Я думаю, компания Microsoft показала, что на нее могут подействовать только самые жесткие меры. А что касается опасений, не навредит ли жесткий раздел этой суперкомпании всей американской экономике, то многие испытывали такие же опасения 15 лет назад, когда разделении телефонной компании AT&T. Честно говоря, я и сам проявлял тогда вполне естественный консерватизм и очень сомневался, зачем менять хорошее на лучшее, которое еще под вопросом? Да, телефонная компания AT&T была монополистом, но этот монополист отлично работал. И мне казалось, что разделение монополии породит больше проблем, чем при этом решит. Но на самом деле, после разделения телефонного гиганта в результате возникшей конкуренции телефонный сервис стал гораздо лучше. Возникшие на месте бывшей монополии более мелкие телефонные компании начали жесткую борьбу за рынок, за клиентов. Они сокращали лишний персонал, быстро совершенствовали технологию. От этого, в итоге, выиграли все мы -потребители, потому что цены снизились, а сами услуги при этом стали лучше. Я полагаю, то же самое произойдет и вследствие разделения Microsoft. Более мелкие компании станут работать эффективнее. Владимир Морозов: Профессор Эрроу, в 1995 году, во время одного из судебных процессов против компании Microsoft, вы, по просьбе министерства юстиции, написали заключение, в котором высказывались против разделения Microsoft, Теперь вы - за. Почему вы изменили свое мнение? Кеннет Эрроу: Тогда речь шла совсем о другом. Компанию обвиняли тогда, в основном, в искусственном завышении цен. В ходе нынешнего процесса рассматриваются факты, которые имели место уже после процесса 1995 года. Теперь судья признал Microsoft виновной в гораздо более серьезных нарушениях законодательства. Так что сейчас - совершенно другая ситуация. Ричард Маккензи, университет штата Калифорния: Я был просто ошеломлен, когда узнал, что судья не дал Microsoft даже шанса на защиту. Все, что просила компания, - это дать ей дополнительное время на рассмотрение предложений правительства. Разделение Microsoft - чрезвычайно сложное дело. Вряд ли у кого-то есть опыт такой корпоративной реорганизации, очень трудно предусмотреть ее последствия. Пока планы разделения строятся только на предположениях. Компания Microsoft хотела бы провести тщательный анализ предложений, а потом представить на процессе мнения своих экспертов. Тот факт, что компания Microsoft не получила достаточного времени на подготовку к процессу, может оказаться решающим при рассмотрении дела в последующих судебных инстанциях. И Microsoft, на мой взгляд, может выиграть дело в Апелляционном суде или в Верховном Суде Соединенных Штатов. Сергей Сенинский: Спасибо всем нашим собеседникам. Напомню, это - Кеннет Эрроу, профессор Стэнфордского университета, лауреат Нобелевской премии 1972 года по экономике; Уоррен Граймз - профессор юридического факультета Юго-Западного университета, Лос-Анджелес; Ричард Маккензи - профессор экономики университета штата Калифорния. С ним беседовал наш корреспондент в Нью-Йорке Владимир Морозов. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
