Ведущий Сергей Сенинский

- О долгах России Лондонскому клубу западных банков-кредиторов.
- Приватизации и роль государства в экономике Испании.
- Почему в Европейском Союзе отменили систему беспошлинной торговли?
- Обзор публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист".

Сергей Сенинский:

Всего за две минувших недели Россия провела переговоры со своими главными зарубежными кредиторами. Сначала - с Международным валютным фондом, который решил возобновить программу кредитования. Затем - с Парижским клубом, объединяющим государства-кредиторов, который согласился на многолетнюю рассрочку возвращения тех долгов, которые Россия должна была бы вернуть в 1998-2000 годах. Наконец, на минувшей неделе состоялись переговоры с банками - кредиторами, входящими в Лондонский клуб. Здесь конкретного соглашения не было, кредиторы и должник лишь договорились продолжить переговоры. По мнению Михаила Задорнова, специального представителя президента России по связям с международными финансовыми организациями, эти переговоры могут затянуться на несколько месяцев.

Нынешний раунд переговоров России со своими ведущими кредиторами во многом повторил предыдущий такой же раунд - в ноябре прошлого года. Только - почти с точностью до наоборот. Тогда 24 ноября, в Москве безрезультатно завершились очередные переговоры с делегацией Международного валютного фонда, в а буквально на следующий день в Лондоне российской делегации удалось достичь соглашения с Лондонским клубом - об очередной отсрочке долгов. Наконец, в те же дни Россия официально обратилась к Парижскому клубу с просьбой о реструктуризации долга, той части которую предстояло возвращать в 1998-1999 годах. И соглашение по которой, собственно, и было достигнуто в конце июле 1999.

Мы вернемся сегодня к недавней предыстории вопроса. К оценкам экспертов логики кредиторов России на переговорах об отсрочке погашения Москвой своих внешних долгов.

Предпоследнее соглашение России с Лондонским клубом готовилось несколько лет. А последнее, заключенное в ноябре 1998 года, - всего несколько недель. Алекс Гаррард, инвестиционный банк "Уорбург Диллон Рид", Лондон, ноябрь 1998 года.

Алекс Гаррард:

Не могу припомнить другого случая, когда Лондонскому клубу пришлось вести переговоры с должником так долго - в течении 5 - 6 лет, и потом наоборот - в минимальные сроки пересматривать это соглашение. В случае с Россией, и это нужно подчеркнуть, никакого списания долга не произошло, в отличие от соглашений в прошлом с другими странами.

Главная идея нынешнего соглашения с Россией заключается в том, чтобы не рассматривать ее в ряду беднейших стран мира, чтобы Запад с полным основанием мог сказать - это никакая не милостыня, не благодеяние, а это не более чем нормальный пересмотр долговых обязательств страны. Такой подход в принципе позволяет России и в будущем обращаться к западным кредиторам с просьбой о реструктуризации долга, если, конечно, того потребуют экономические обстоятельства.

Сергей Сенинский:

Уже тогда в Москве вовсю обсуждалась возможность списания части внешнего долга. Хотя официально с такой просьбой Россия к кредиторам не обращалась. Юрген Конрад, "Дойче Банк", Франкфурт-на-Майне, ноябрь 1998 года.

Юрген Конрад:

Прежде всего, необходимо понять и принять как данность, что ни в нынешнем, ни в 1999 году Россия не сможет полностью выполнить своих обязательств по внешним долгам. Необходимо решить, какие долги должны быть реструктурированы в первую очередь.

До сих пор все долги еще Советского Союза до 1997 года были полностью реструктурированы на достаточно длительный срок. Это нельзя, однако, рассматривать как списание долга. Теперь, спустя всего 12 месяцев после достижения того соглашения о реструктуризации долга, когда возникла необходимость проведения уже следующей реструктуризации, хотя бы долга на 1999 год, возможно, что речь пойдет и о списании части долга. Но в любом случае, сейчас еще очень рано говорить об этом. Сейчас на переговорах обе стороны стараются все больше говорить об усилиях по решению проблем долга в 1999 году - в надежде, что в будущем ситуация в России улучшится. Эта надежда достаточно сильна, поэтому я не удивлюсь, если в процессе переговоров по реструктуризации долга России вскоре появится определенный прогресс, и речь пойдет уже о следующих годах и других категориях долгов. Сейчас мы находимся лишь в самом начале этого процесса.

Сергей Сенинский:

В начале ноября прошлого года страны "большой семерки", главные мировые кредиторы, потребовали от международных кредитных организаций - Международного валютного фонда и Всемирного банка - установить новые, более жесткие условия, после выполнения которых та или иная страна может рассчитывать на новые кредиты. Фрэнк Вогл, бывший сотрудник Всемирного банка, а ныне руководитель одной из консалтинговых компаний Вашингтоне, в интервью нашей программе 5 ноября прошлого года, комментировал эти требования так:

Фрэнк Вогл:

Мы говорим, в сущности, о специфической финансовой информации, которую, как говорит "большая семерка", должен требовать МВФ. Такой финансовой информацией, как правило, располагает Центральный банк страны, просящей займов. Либо Центральный банк должен изменить систему сбора информации, чтобы получить данные в нужном объеме и затем удовлетворить требования МВФ.

Прежде всего, это касается имеющихся в стране запасов твердой валюты, а также масштабов займов, предоставляемых местными банками. Эти данные любой Центральный банк просто обязан иметь. Необходимо продемонстрировать нормальный баланс погашения задолженности по ранее полученным займам и кредитам. Вся эта информация должна быть своевременно обнародована. Как видите, мы говорим не о стратегических вооружениях, ракетах или ядерных боеголовках, а не более чем о стандартной финансовой информации, которая сегодня поступает из таких стран как Россия с большим опозданием.

А без такой информации МВФ и Всемирный банк не в состоянии диагностировать возможность финансового кризиса в той или иной стране и предотвратить его путем своевременной денежной помощи. Если доступ к такой информации будет открыт, это станет дополнительным стимулом для инвесторов и банков, поможет им верно оценить ситуацию.

Еще учтите, что страна нуждающаяся в займах, будь то Россия, Украина или любая другая, так же нуждаются в улучшении отношений с международном рынком и международными кредитными организациями, поэтому эти страны и со своей стороны должны быть заинтересованы в предоставлении своевременной и достоверной информации о состоянии своей финансовой системы. В целом, страны "большой семерки" настаивают на своевременности макроэкономической финансовой информации о стране, а также ее банковской системы.

Кстати, финансовый кризис, который разразился в прошлом году и в Таиланде, и в Южной Корее во многом стал реальностью потому, что представители международных финансовых институтов не получали информации о практике кредитования и условиях займов, предоставляемых коммерческими банками в этих странах. Возможно, правы те, кто считает, что решение проблемы глобального финансового кризиса, так же как и решение проблемы локального кризиса в отдельной стране, связано именно с ужесточением системы надзора за деятельностью банков.

Сергей Сенинский:

Ну, если вновь вернуться к вопросу о возможности списания части российского долга. В Парижском клубе против этого категорически выступает Германия - самый крупный кредитор России. Михаил Бернштам, сотрудник Гуверовского Центра, Калифорния, март 1999 года.

Михаил Бернштам:

Нет таких понятий, как "слаборазвитые" страны, "неслаборазвитые" страны - это все неэкономические категории. Нет никаких экономических законов, которые бы говорили, что одним странам - долги списывать, другим - не списывать. Это все -политические обстоятельства, и долги могут списать. Очень часто богатые страны прощают друг другу те или иные долги.

После войны в Персидском заливе некоторые очень богатые страны остались Америке должны деньги. И эти деньги практически простили. Это все вопросы - дипломатические, политические. Страны, которые пришли к началу 90-х годов с очень большой задолженностью, особенно страны Восточной Европы, особенно Польша... Их можно считать "слаборазвитыми" странами по одной классификации, но их можно считать хорошо развитыми странами - по другой.

Если брать доход на душу населения, то они, в общем-то, бедные страны, и Россия - исключительно бедная страна. Сегодня в африканской стране Ботсване доход на душу населения выше, чем в России. Китай по доходу на душу населения уже практически догнал Россию, но считается слаборазвитой страной. Если брать по доходу, то Россия - слаборазвитая страна и ей можно списывать долги. Если брать по уровню развития промышленности, технологий и образования населения, то Россия - высокоразвитая страна.

Но решать будут не на основании того, по какому пункту "числится" Россия. Так же как и с Польшей, будут решать, выгодно ли Западу политически списать эти долги, то есть выгодно ли пойти на экономическую жертву ради политических преимуществ?

Сергей Сенинский:

Политическое решение могут принимать правительства стран, входящих в Парижский клуб. Подписывая последнее соглашение с Россией, в июле нынешнего года, о реструктуризации долга, они внятно сказали "нет" возможности его списания. Теперь министр финансов России намерен обратиться с подобной просьбой к членам Лондонского клуба. Ближайший раунд переговоров намечен на сентябрь. 1 июня прошлого года, за два с половиной месяца до августовского кризиса в России, один руководителей финансового ведомства Соединенных Штатов Марк Медиш, выступил на международной конференции, посвященной российской экономике, в вашингтонском институте имени Кеннана. Вспомним, о чем шла речь:

Марк Медиш:

В последние годы России не приходилось жаловаться на недостаток советов и пожеланий - и удачных, и не очень. Сначала, они исходили в основном от соответствующих ведомств других стран, помогающих Москве на основе двусторонних соглашений. В последствие с ними стали выступать Международный Валютный Фонд, Всемирный Банк и другие международные финансовые институты. Сейчас России приходится прислушиваться уже к указаниям международных рынков капитала. Эти бескомпромиссные инструкции можно назвать "дисциплиной капитала" или, если угодно, платой за глобализацию. Это часть цены, которую всем приходится платить за членство во всемирной финансовой и торговой системе, где движение денежных потоков определяется частными сделками между заинтересованными сторонами.

Основные региональные и глобальные финансовые кризисы 90-х годов до основания потрясли миф об экономической исключительности отдельных регионов или стран, не исключая и Японию. Основной вывод таков: играть нужно по правилам. А если конкретнее, вот четыре главных урока восточноазиатского кризиса, на каждый из которых России следовало бы обратить самое пристальное внимание:

Во-первых, инвесторы тщательно следят за всеми вновь возникающими рынками. Согласно закону джунглей международных рынков капитала, только сами инвесторы решают, куда им вложить свои деньги. Хотя формирующиеся рынки все еще сильно привлекают заинтересованных в прибыли инвесторов, в целом владельцы денег сегодня уже не проявляют былого легковерия. Традиционные факторы риска, которые описываются в терминах макроэкономических показателей, сегодня анализируются гораздо строже, чем в недавнем прошлом. Инвесторы также учитывают появление новых факторов риска, особенно относящихся к состоянию финансового рынка страны и ее правовой системе.

Второй вывод тесно связан с первым. В наше время именно финансовое положение изучается гораздо тщательней прочих секторов экономики. Мы вновь постигли мудрость старой истины: слабые банки могут погубить даже сильные, развитые страны. Поэтому нет ничего важнее безопасности и прочности банковских систем. А для этого нужны эффективные законы и правила, регулирующие деятельность финансовых институтов, возможность надежно судить о качестве капиталов, хороший менеджмент, соблюдение международных стандартов финансовой отчетности и, наконец, открытость информации.

В-третьих, центральная власть любой страны, ее политические лидеры, руководители финансовых министерств и центральных банков, должны, не жалея усилий, точно информировать внешний мир о состоянии своих дел. Если власти не хотят делиться неблагоприятными сведениями, никто не поверит и их хорошим новостям. Это прекрасно знают специалисты по связям с общественностью: ложь и замалчивание информации всегда способствуют распространению слухов.

В-четвертых, восточноазиатский финансовый кризис продемонстрировал все слабости и опасности так называемого "кумовского" капитализма в его различных формах - дзайбацу, керецу, амакудари, чеболи и тому подобных. Этот катаклизм дискредитировал дирижистскую модель капиталистического развития, модель капитализма "для своих, для внутреннего круга". Стала очевидной вся рискованность выстраивания столь типичного для многих стран треугольника "государство-банки-промышленность".

Если решения о предоставлении займов не имеют коммерческих оправданий, они обычно диктуются коррумпированными или квазикоррумпированными интересами. Подобные кредиты часто несут в себе такие скрытые факторы риска, которые с течением времени могут обернуться крахом банков, предприятий и в конце концов - всей национальной экономики. Именно поэтому так важно достичь открытости и прозрачности финансовых сделок. Именно поэтому экономика должна строиться на возобладании институтов над диктатом, контракта - над личными связями, конкуренции - над монополией и олигополией.

Но если современный мир исполнен стольких опасностей, стоит ли стремиться к глобализации экономики? Ответ - да, безусловно. Я вовсе не стремлюсь рассказывать сказки о достоинствах открытого рынка и свободного перемещения капиталов. Капитал и игра рыночных сил способны преподнести немыслимые феномены - Джордж Сорос блестяще определил это как "алхимию финансов".

Но дело в том, что и России, и другим странам с развивающимися рыночными системами необходимо принять глобализацию просто из рациональных соображений собственной выгоды - ведь преимущества экономической и финансовой интеграции намного превышают ее издержки. Главное в том, чтобы научиться контролировать факторы риска - систематически и заранее. Для такой страны, как Россия, это означает, что реформ должно быть больше и проводить их надо быстрее.

Сергей Сенинский:

Марк Медиш, представитель финансового ведомства Соединенных Штатов, из доклада на конференции в вашингтонском институте имени Кеннана, 1 июня 1998 года.

Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 6 августа. С обзором вас познакомит Мария Клайн:

Мария Клайн:

Никто на Западе не хочет формального банкротства России, и руководители российских финансов мастерски используют эту ситуацию, пишет "Экономист". Добившись возобновления кредитования со стороны Международного валютного фонда, они теперь всячески обхаживают Парижский и Лондонский клубы кредиторов.

В конце июля 19 крупнейших международных инвесторов решили создать новую электронную внебиржевую систему для торговли акциями британских компаний. Теперь сделки по ним могут заключаться напрямую. Одним словом, традиционные биржи теряют монополию как институты, где сводят продавцов и покупателей, заключает "Экономист".

Сергей Сенинский:

Мария Клайн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 6 августа.

Из 15 стран Европейского Союза одни из самых высоких темпов роста экономики демонстрирует в последние годы Испания. Среди причин многие специалисты называют последовательно проводимую в Испании политику либерализации экономики, одни из главных элементов которой является приватизация.

О роли государства в экономике Испании, а также об истории приватизации крупнейших испанских государственных предприятий в последние полтора-два десятилетия - материал, подготовленный нашим корреспондентом в Мадриде Виктором Черецким.

Виктор Черецкий:

Некогда мощный в Испании государственный сектор экономики за последние 15-20 лет значительно сократился. Если в середине 70-х годов его доля в общем объеме валового внутреннего продукта страны составляла более 90 процентов, в середине 80-х - 83 процента, то сейчас - чуть больше 30. Продажа бывших государственных предприятий осуществляется уже почти 20 лет.

О некоторых аспектах приватизации в Испании мы беседуем с испанскими экспертами: сотрудницей исследовательского центра Министерства труда и социального развития Габриэлой Роспиде, профессором Мадридского университета историком Мануэлем де Рамоном и советником Департамента государственной собственности Энрике Муньосом. Начинает историк Мануэль де Рамон.

Мануэль де Рамон:

К государственному сектору экономики еще совсем недавно относилось большинство промышленных предприятий Испании - практически вся металлургия, угледобывающие шахты, электроэнергетика, нефтепереработка, газоснабжение, крупнейшие судоверфи, телефонная связь.

Так, вся электроэнергия в стране производилась на государственных электростанциях компании "ЭНДЕСА". Государственными были - весь используемый в стране газ, 65 процентов угля и почти 90 процентов стали. Полностью в руках государства находилась телефонная связь.

К государственному сектору экономики относились также сеть лучших гостиниц, ведущие туристические агентства и даже гольф-клубы. Разумеется, весь общественный транспорт в стране, кроме такси, был государственным.

И весь этот гигантский сектор национальной экономики, включавший в себя более половины всех предприятий Испании, управлялся из одного центра - так называемого Национального Института промышленности. По сути, это было одно грандиозное министерство.

Впрочем, такая структура экономики, созданная во времена диктатуры генерала Франко, вполне соответствовала тогдашнему авторитарному режиму.

Виктор Черецкий:

Франко пришел к власти в Испании в 1939 году в результате военного мятежа и трехлетней гражданской войны. Но лишь в 50-е годы его правительство обратилось к национальной экономике, пришедшей к тому времени в полный упадок.

Частный капитал был весьма слабым, в стране преобладало мелкое производство. Но диктатор особо и не доверял ни частной инициативе своих сограждан, ни иностранному капиталу, и делал главную ставку на свое государство. В те годы ведущие промышленные предприятия национализировались одно за другим.

А вот легкой промышленностью, как и сельским хозяйством, генерал Франко практически не занимался. И сельское хозяйство Испании оставалось традиционным: на юге преобладало крупное частное землевладение, на севере - мелкое.

Диктаторский режим в Испании канул в Лету после смерти Франко в 1975 году, затем наступил "переходный период", когда были заложены основы демократических преобразований.

Приватизацию государственной собственности в Испании начала Социалистическая Рабочая Партия, стоящая на позициях социал-демократии и близкая по идеологии, например, немецким социал-демократам, Эта партия находилась у власти почти 15 лет - с 1982 по 1996 годы. Примечательно, что именно левая партия начала приватизацию, поскольку даже ее лидеры убедились, что альтернативы не существует.

Сменившая социалистов в 1996 году и находящаяся по сей день у власти в Испании правоцентристская Народная Партия продолжила приватизацию. Продажа государственных предприятий - один из основных пунктов экономической программы нынешнего председателя правительства Испании Хосе-Мария Аснара. По своим взглядам он близок немецким христианским демократам.

Итак, две партии с разной идеологией. За каждой из них - тысячи сторонников. Говорит социолог Габриэла Роспиде.

Габриэла Роспиде:

Разногласий по поводу приватизации промышленных предприятий в испанском обществе практически не было. Против этого не возражали даже коммунисты - третья по влиянию политическая партия в Испании. Все ведущие политические силы страны, представленные в национальном парламенте, сходились в том, что роль государства в экономике должна быть ограниченной.

Виктор Черецкий:

Это не значит, впрочем, что разногласий по поводу приватизации не существует вовсе. Но они затрагивают в основном социальную сферу - здравоохранение и образование. Здесь также давно присутствует частный сектор: многочисленные частные школы и университеты, развитая сеть частных клиник и консультаций. Тем не менее, ключевые позиции по-прежнему сохраняет за собой государство.

Кстати, система медицинского обслуживания в Испании напоминает российскую. Самый распространенный тип медицинских учреждений -государственные районные поликлиники. Их услуги "покрывает" система обязательного государственного медицинского страхования, взносы в которую обходятся живущим в Испании примерно в 10 процентов от заработка. И государство сохраняет контроль за большей частью рынка медицинских услуг в стране. Социолог Габриэла Роспиде продолжает:

Габриэла Роспиде:

Частный сектор пока не в состоянии решить всех существующих в социальной сфере проблем. Ведь он всегда ориентирован на получение прибыли, а медицинское обслуживание, также как и общественный транспорт, должны быть общедоступны.

В Испании и национальная железнодорожная компания "РЕНФЕ" пока остается в полной собственности государства, как и городской транспорт - автобусы и метро.

Впрочем, споры о том, нужно ли все это приватизировать, ведутся постоянно. Либералы хотели бы свести роль государства до минимума, чтобы правительство практически не вмешивалось бы в экономику.

Виктор Черецкий:

Кстати, что касается общественного транспорта, то после многочисленных парламентских дебатов, в Испании началась приватизация национальной авиакомпании "Иберия", а автобусные междугородние перевозки уже приватизированы.

Национальная железнодорожная компания Испании - "РЕНФЕ" - продолжает оставаться полностью государственной. А другие так называемые "естественные монополии"? Прежде всего - весь топливно-энергетический комплекс и телефонная связь? Рассказывает Энрике Муньос:

Энрике Муньос:

Практически все эти отрасли приватизированы. Например, бывший монополист, государственная нефтегазовая компания "РЕПСОЛЬ", стала полностью частной еще 10 лет назад и сегодня контролируется, в основном, испанским капиталом. Внутренний рынок нефтепродуктов в Испании контролируют, в основном, три компании: это частные испанские "РЕПСОЛЬ" и "КАМСА", а также международная "Бритиш Петролеум". Кстати, цены на бензин на всех бензоколонках в Испании практически одинаковы. Налог на бензин составляет более 50 процентов, и поступает он в государственный бюджет.

Что касается других крупных монополий, то, скажем, приватизация национальной телефонной компании "Телефоника" была полностью завершена еще в 1996 году. Полностью приватизирована и другая крупнейшая государственная монополия - национальная энергетическая компания "ЭНДЕСА"

С другой стороны, в собственности государства по-прежнему остаются самые крупные в стране угольные шахты "УНОСА", в провинции Астурия, на севере. Их приватизация пока нереальна - шахты убыточны, а просто закрыть их государство не может. Без работы сразу скажутся сотни людей. Поэтому испанское правительство считает пока более целесообразным предоставление дотаций этим шахтам, так как не в состоянии решить проблему переквалификации и трудоустройства шахтеров в этом угольном регионе. Впрочем, это проблема не только для Испании...

Виктор Черецкий:

Но, тем не менее, известно, что государство сохраняет контроль за предприятиями стратегических отраслей. Как именно?

Энрике Муньос:

Контроль за предприятиями стратегических отраслей, конечно, существует. Как правило, государство владеет в этих компаниях так называемой "золотой акцией", дающей право блокировать любое нежелательное, с точки зрения правительства, решение акционеров. Кроме того, ни испанская, ни зарубежная компания, не может купить сколько-нибудь значимый пакет акций предприятия, относящегося к числу стратегических, без специального разрешения правительства Испании.

Существует специальная, подотчетная парламенту, государственная Комиссия по приватизации, которая контролирует весь процесс продажи государственных предприятий.

Вот пример начавшейся приватизации национальной испанской авиакомпании "Иберия". Что сделало правительство? В первую очередь, оно обратилось к крупным национальным банкам и компаниям и пригласило их к участию в приватизации. Установлен лимит продаж. Каждый крупный акционер имеет возможность приобрести на конкурсной основе до 10 процентов акций "Иберии". Но в целом эта группа крупных отечественных инвесторов имеет право купить не более одной трети всех акций авиакомпании. Цель этого первого этапа приватизации - создать ядро надежных и солидных акционеров.

Затем примерно 50 процентов акций "Иберии" поступят на фондовую биржу, где их смогут купить все желающие, любой гражданин. Разумеется, чем больше окажется желающих купить, тем выше будет цена. Оставшиеся акции будут поделены между работниками самой компании "Иберия" - пилотами, стюардессами, сотрудниками наземных служб и т.д. Акции они, разумеется, тоже будут приобретать за деньги, но на льготных условиях.

Виктор Черецкий:

Почему одни бывшие государственные предприятия в Испании были приватизированы в кратчайшие сроки, а продажа других проводилась не один год? От чего зависят, на ваш взгляд, сроки приватизации того или иного предприятия?

Энрике Муньос:

Все зависит от конъюнктуры рынка. Ведь кто-то должен купить то, что вы продаете. И потому, когда речь идет о крупном предприятии, может оказаться, что рынок не в состоянии принять его сразу целиком.

Скажем, испанская национальная энергетическая компания "ЭНДЕСА" приватизировалась в течение нескольких лет. Сначала была продана треть акций предприятия, затем - еще треть, потом - остальное. А приватизация нефтегазовой компании "РЕПСОЛЬ" заняла 7 лет. Часть акций этого предприятия была уже продана, в когда в 1993-1994 годах разразился экономический кризис. Акции резко упали в цене, и государство не захотело уступать их по дешевке. И приватизация компании задержалась.

Или еще пример. Сейчас идет приватизация национальной компании, контролировавшей ранее все линии электропередачи Испании. Уже продано 40 процентов ее акций, причем изначально цены на них были установлены невысокие, чтобы привлечь будущих акционеров. И разошлись акции очень быстро. Со временем цены на них выросли, причем значительно. А это значит, что правительство, продавая остальные акции компании, получит за них уже гораздо большие деньги.

В среднем крупнейшие предприятия в Испании продаются в течение 5-8 лет.

Но чтобы приватизация того или иного предприятия оказалась по-настоящему успешной, необходима, если можно так выразиться, его "предпродажная подготовка". И порой государству приходится вкладывать большие деньги, чтобы оздоровить предприятие. Ведь, за редким исключением, никто не станет покупать компанию, которая постоянно несет убытки. И когда в Испании продается вот таким образом "подготовленное" предприятие, оно и после приватизации, как показывает опыт, оказывается эффективно работающим.

Виктор Черецкий:

Может ли правительство тратить деньги, получаемые от продажи государственной собственности, скажем, на покрытие дефицита государственного бюджета?

Энрике Муньос:

По правилам, действующим в Европейском Союзе, членом которого Испания является, средства, получаемые от приватизации государственной собственности нельзя использовать для покрытия бюджетного дефицита. Ведь речь идет о единовременном поступлении, а не о постоянном источнике бюджетных доходов.

Сокращение дефицита госбюджета за счет средств от приватизации, обманчиво. Оно создает лишь видимость благополучия. Это еще и попытка обмануть партнеров по Европейскому Союзу, членство в котором предусматривает "здоровую" экономику.

Тем не менее, в Испании некоторая часть доходов от приватизации все же используется для покрытия дефицита бюджета. От этого пока никуда не денешься. Но в основном средства вкладываются в развитие инфраструктуры - строительство дорог, скоростных железнодорожных линии, аэропортов и т.д.

Виктор Черецкий:

Говорил Энрике Муньос. Напомню, о роли государства в национальной экономике и некоторых особенностях приватизации в Испании рассказывали сотрудница исследовательского центра Министерства труда и социального развития Испании Габриэла Роспиде, профессор Мадридского университета историк Мануэль де Рамон и советник Департамента государственной собственности Испании Энрике Муньос.

Сергей Сенинский:

Виктор Черецкий, наш корреспондент в Мадриде.

С 1 июля 1999 года в 15 странах Европейского Союза отменена система беспошлинной торговли - duty-free - просуществовавшая 52 года. С тех пор, когда в 1947 году в Ирландии открылся первый магазин duty-free.

Мы уже рассказывали об истории возникновения системы беспошлинной торговли в Европе и о том, почему она отменена. Однако учитывая поступившие вопросы слушателей, повторяем сегодня фрагмент недавней программы, которая вышла в эфир 2-го июля.

Один из главных моментов - система беспошлинной торговли не исчезла совсем. Она лишь перестала действовать на рейсах в границах Европейского Союза. На наши вопросы ответили - ведущий эксперт Немецкого Института изучения проблем экономики Кристиан Вайзе и менеджер Союза оптовой и розничной торговли Германии Вильфред Ромеч:

Вильфред Ромеч:

Система беспошлинной торговли возникла уже более 50 лет назад, когда первый в Европе магазин duty-free появился в Ирландии, в аэропорте Шэннон. Раньше любой путешественник, следующий, например, из Германии во Францию, пересекал и таможенные, и налоговые границы. И даже его провиант, взятый в дорогу, облагался, согласно законам экспорта и импорта, соответствующими поборами и налогами. То есть, такому путешественнику возвращался потребительский налог за вывоз продукта из страны, но он платил налог на импорт в той стране, куда он въезжал.

Одной из причин создания системы беспошлинной торговли было именно стремление освободить от поборов все то, что человек во время своего путешествия может съесть, выпить или выкурить, то есть весь его дорожный провиант. В то время имелись в виду, в основном, длительные поездки, и прежде всего - по морю. Раньше ведь люди меньше летали, а в длительные путешествия отправлялись пароходами. Именно тогда и возникла идея не облагать налогом провиант, необходимый для такого плавания.

Сергей Сенинский:

Кристиан Вайзе, Германский Институт проблем экономики:

Кристиан Вайзе:

Магазины беспошлинной торговли существуют в Европе уже не одно десятилетие. Идея была проста: если кто-либо путешествует на самолете или на корабле, то он часто покидает зону действия законов одной страны и оказывается в зоне действия законов другой. И в момент пребывания пассажира в аэропорте, в самолете, в любой экстерриториальной зоне - таможенные сборы и налоги той страны, которую он покидает, утрачивают действие.

И возникала возможность привлечь клиента продажей некоторых товаров значительно дешевле, чем он заплатил бы у себя дома. Но при возникновении системы duty-free в этих магазинах сразу же было введено строгое ограничение отпуска товара в одни руки. Вы не могли купить неограниченное количество дешевого алкоголя, сигарет или парфюмерии, а лишь определенное количество и того, и другого, и третьего.

Сергей Сенинский:

Развитие системы беспошлинной торговли, понятно, не могли не приветствовать те, кто много ездил или - даже - специально ездил за ближайшую границу. У правительств отношение к duty-free было, скорее, противоположным. По некоторым расчетам, отмена в пределах Европейского Союза беспошлинной торговли принесет в общеевропейскую казну дополнительно не менее 2 миллиардов долларов в год.

Вильфред Ромеч:

В результате налоговых льгот в определенных местах развилась весьма бойкая торговля. Прежде всего - из-за общего повышения потребительских налогов. Чем выше оказывался во всех европейских странах потребительский налог на спиртное, сигареты, парфюмерию, тем больше соблазн оказаться в этаком "налоговом раю" - например, в аэропорте Шэннон в Ирландии или на берегу в портах по обе стороны канала между Францией и Англией.

Естественно, в такой ситуации можно очень даже выгодно торговать, и предприниматели, владеющие сетями магазинов беспошлинной торговли, все чаще заявляли, что они с удовольствием открывали бы и дополнительные магазины. Постепенно возникала угроза, что ситуация с беспошлинной торговлей может приобрести собственную динамику и даже стать неконтролируемой.

Кристиан Вайзе:

Изначально смысл беспошлинной торговли объяснялся перемещением человека из одного государства, с одними законами, в другое, с другими законами, то есть - из одной экономической зоны в другую.

Но с развитием Европейского Союза, с расширением общего внутреннего рынка входящих в него стран, эта территория все больше превращалась как бы в одну страну, одну экономическую зону. То есть, уже нельзя было сказать, что при перелете из Франкфурта в Париж пассажир покидает одну экономическую зону и некоторое время находится в автономной экономической зоне, где он может совершить дешевые покупки, прежде чем он попадет под действие законов следующей экономической зоны. Эти соображения уже не принимались во внимание - территория всего Европейского Союза рассматривается как одно государство и как единая экономическая зона. Понятие беспошлинной торговли в рамках Европейского Союза потеряло всякий смысл. И это - нормальный подход, учитывая реальные изменения в европейской интеграции и европейской экономике.

Кроме того, решение о предстоящей отмене беспошлинной торговли было принято более 6-ти лет назад, в январе 1993 года. Теперь, с 1 июля 1999 года, для всех пассажиров, вылетающих или выезжающих за пределы Европейского Союза, эти магазины сохранятся, они лишь перестроят свою работу. То есть, отныне магазинами duty-free на территории Европейского Союза сможет воспользоваться тот, кто покидает пределы Евросоюза, а не просто всякий, кто совершает поездки или летит самолетом в пределах его границ.

Сергей Сенинский:

На наши вопросы отвечали - ведущий эксперт Немецкого Института изучения проблем экономики Кристиан Вайзе и менеджер Союза оптовой и розничной торговли Германии Вильфред Ромеч.