Ведущий Сергей Сенинский

- Участники ежегодного банковского конгресса в Санкт-Петербурге - о российской банковской системе.
- Иностранные банки и государство в реформировании банковской системы.
- Банковские кризисы в странах Латинской Америки и Юго-Восточной Азии.
- Обзор публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист".

Сергей Сенинский:

В минувший четверг в Санкт-Петербурге открылся очередной Международный банковский конгресс, на который съезжаются банкиры практически из всех регионов России. Открывая конгресс, председатель Центрального банка России Виктор Геращенко заявил, в частности, что российская банковская система не соответствует принципам добросовестной конкуренции, что, по его словам, объясняется той экономической политикой, которая проводилась ранее в стране. И напомнив о принятом накануне Государственной Думой в первом чтении законопроекте "О реструктуризации кредитных организаций", Виктор Геращенко довольно оптимистично прогнозировал, что две трети российских банков "будут жить". В течение двух последних лет число банков в России сократилось с двух с половиной до полутора тысяч, сообщил председатель Банка России.

Как сами участники очередного банковского Конгресса оценивают нынешнее состояние российской банковской системы? Какую роль в процессе ее неизбежного реформирования они отводят государству и какую - иностранным банкам? Как выходили или выходят из банковских кризисов в последние 15-20 лет другие страны мира - в частности, в Латинской Америке и Юго-Восточной Азии? И в какой мере их рецепты применимы в России?

Об этом - наш разговор с экспертами сегодня, который начинают участники банковского конгресса в Санкт-Петербурге. Прежде всего, как они сами представляют себе российскую банковскую систему сегодня? Альвидас Брусокас, вице-президент "Балтийского банка", Санкт-Петербург.

Альвидас Брусокас:

Вы знаете, я бы сказал, что банковской системы, как таковой, вообще не существует. То есть, я считаю, нельзя говорить о банковской системе. Потому что, во-первых, старая система, союзная, когда были государственные банки, она, естественно, рухнула. Новые коммерческие банки - это еще далеко не банки. Тяжело просто. У них опыта - максимум 10 лет.

Вот мы десять лет на этом рынке, и, конечно, у нас масса проблем чисто банковских. То есть, мне кажется, о системе вообще пока нельзя говорить. Расчеты, конечно, мы осуществляем, с этим проблем нет. Это - одно из самых простых дел. Но о банках, как таковых, и, тем более, о банковской системе - речи быть не может, и поэтому не с чем сравнивать.

Сергей Сенинский:

Николай Николаев, президент "Актив-Банка", город Саранск:

Николай Николаев:

С ребенком я бы сравнил, который только начинает ходить и начинает говорить. То есть, кризис показал, что та банковская система, которая была, будто мы повзрослели, но, оказывается, мы пошли в развитии назад. Сейчас мы только начинаем ходить и говорить. Понимаем: то, что произошло, больше не повториться.

Сергей Сенинский:

Анатолий Озеров, председатель правления "Томскпромстройбанка", город Томск:

Анатолий Озеров:

Представил бы так... Переболев гриппом, уже не болеет, но еще не здорова...

Сергей Сенинский:

Тот же вопрос - Евгению Лыкову, председателю правления банка "Банкирский Дом", Санкт-Петербург:

Евгений Лыков:

Представить нашу российскую банковскую систему?... Это такой ребенок, из детского сада. Я имею в виду, что коммерческие банки имеют мало опыта. И мы делаем только первые шаги для сотрудничества с мировыми рынками, где уже десятки лет назад заложился какой-то опыт.

Поэтому надо, прежде всего, обучать персонал, а уже потом вести разговор о каких-то инвестициях. Приходящие к нам потенциальные заемщики, я имею в виду именно малый бизнес, я больше "склонен" к работе с малым и средним предпринимательством, нежели с крупным... Есть такие, порой, по два-три образования имеют, но, к сожалению, опыта в бизнесе у них очень мало. И, получается, что разговаривает глухой со слепым. Он - на одном языке, а мы - на другом языке.

Сергей Сенинский:

Свою оценку состоянию российской банковской системы предлагает профессор Кентского университета в Великобритании Ричард Саква:

Ричард Саква:

Это - уникальный кризис. Тем не менее он сравним, отчасти, и с венгерским, и с индонезийским, и японским, и южно-корейским финансовыми кризисами. Например, банки Японии или Южной Кореи были тесно связаны с крупными промышленными конгломератами, и эти банки, наряду с государством, были одним из элементов в системе финансового регулирования.

В России внешне, казалось бы, кое-что похоже. Но по сути дела, вся российская финансовая система совершенно иная. Она возникла как ответ на специфические экономические и финансовые обстоятельства посткоммунистической России. Одной из важных составляющих этой российской специфики стали тесные связи банков с крупнейшими государственными предприятиями.

В России можно выделить два доминирующих типа банков. Один возник как средство поддержания на плаву государственных предприятий. Другой тип - спекулятивные банки, использовавшие доступные им бюджетные средства для игры на рынке гособлигаций или других финансовых рынках с целью получения быстрой прибыли. Но хотя этот российский кризис уникален, у него, тем не менее, есть сходные черты с банковскими и финансовыми кризисами в Латинской Америке и Юго-Восточной Азии.

Сергей Сенинский:

Попробуем теперь сопоставить причины банковского кризиса в России и - в других странах. Антонио Хорхе, профессор Международного университета во Флориде, специалист по экономике Мексики.

Антонио Хорхе:

Мексиканский кризис разразился в декабре 1994 года. А в 1995 году Мексика была вынуждена девальвировать национальную валюту - песо. Во многих латиноамериканских странах банковские системы нестабильны. Причин тому много.

Прежде всего многие банки в регионе недокапитализированы. Во-вторых, займы часто предоставляются без соответствующих гарантий, для осуществления сомнительных проектов, под политическим давлением, по дружбе. Коммерческим банкам латиноамериканских стран часто не хватает профессиональных менеджеров. Банки ведут себя весьма беспечно, не распределяют свои инвестиции между разными предприятиями, не подстраховывают свои капиталовложения, что является нормой. Часто участвуют в очень рискованных финансовых операциях. Кроме того, в некоторых странах, как это было не так давно и в Мексике, банки национализированы. И потому их используют для получения субсидий от правительства. А национализированные банки рискуют ведь не своим капиталом, и потому не столь осмотрительны в своих делах.

В Мексике для преодоления кризиса правительство вновь приватизировало банки, проведя перед этим изрядную их чистку: многие банки были просто ликвидированы, другие объединены, а большинство из оставшихся в бизнесе получили солидные денежные вливания. Но процесс оздоровления мексиканской банковской системы продолжается до сих пор.

Сергей Сенинский:

Вспомним, откуда в первую очередь мексиканские банки получили субсидии?

Антонио Хорхе:

От правительства Мексики, а правительство, в свою очередь, от международных финансовых организаций, от МВФ. Требования, под которые эти средства были предоставлены, стандартны и весьма напоминают те, которые звучат сегодня на переговорах Международного валютного фонда с Россией. Те же требования предъявлялись и другим странам, которые обращались к Фонду за кредитами, чтобы восстановить дееспособность национальных банковских систем. Надо не только реформировать банковское законодательство, сделав его жестче и требовательнее, но и закрыть слабые банки, банки, предоставившие слишком много займов без должных на то гарантий, банки с неэффективным руководством и недостаточным собственным капиталом. А те банки, которые ещё способны как-то функционировать, лучше укрепить путём объединения их с другими, подобными, и затем предоставить им займы.

Но, вы знаете, Мексике, все же, в принципе легче было выходить из кризисной ситуации, чем сегодня России. Мексика, по большому счету, страна с рыночной экономикой. Здесь давно существует и неплохо развит частный сектор. И в Мексике уже работают много североамериканских и других иностранных банков, конкурирующих с мексиканскими. В России ситуация более сложная, да к тому же нелегко перечеркнуть 70 лет социализма, когда были утрачены сами традиции частного владения банками.

Сергей Сенинский:

Антонио Хорхе, профессор Международного университета во Флориде.

В день открытия банковского Конгресса в Санкт-Петербурге Российское статистическое агентство сообщило, что объем частных вкладов населения во всех российских банках составляет 168 миллиардов рублей. По текущему обменному курсу - это около 7 миллиардов долларов. Тему продолжает научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета в Калифорнии Михаил Бернштам:

Михаил Бернштам:

Российский народ держит примерно 40 миллиардов долларов в банках (стеклянных), в "кубышках", в "чулках", "под подушками" 40 миллиардов долларов. По нынешнему обменному курсу - почти триллион рублей. Тогда как в рублях в российских банках, включая "Сбербанк", российский народ держит 165 миллиардов рублей.

Несравнимые цифры. 165 миллиардов рублей - это 5,5 процентов ВВП! Это ничтожно! При этом, из них 141 миллиард рублей вообще держат в "Сбербанке". То есть, во всех банках России, кроме "Сбербанка", - 24 миллиарда рублей или 1 миллиард долларов. Это - "копейки"!

То есть, нет банковской системы и народ ей не доверяет. Так вот, для того, чтобы была банковская система, которой народ доверял, и для того, чтобы свои сбережения народ понес в банки и они служили бы экономике и превращались бы в кредиты и инвестиции, надо пригласить филиалы крупных западных банков, если они захотят прийти в Россию. И на первое время западные банки будут наиболее распространенными банками, работающими с населением, и основой банковской системы в России.

Сергей Сенинский:

Уже представленных участников очередного банковского Конгресса мы спросили: банковский кризис обычно преодолевают за счет огромных денег. По опыту других стран, это суммы, составляющие от 10 до 30 процентов от объема внутреннего валового продукта страны. Хорошо, когда они появляются в виде зарубежных кредитов - специально на реструктуризацию банковской системы. Но - ведь могут и не появиться... и тогда реструктуризацию все равно придется проводить, но без этих денег. Анатолий Озеров, "Промстройбанк", город Томск:

Анатолий Озеров:

Вообще-то, предпочтительнее выход из кризиса денежный. Но сегодня такая ситуация, как вы знаете, не только в банковской сфере, но и в сфере всей экономики... Поэтому, по всей видимости, будет выбран второй путь. Но для меня предпочтительнее, конечно, денежный: он легче и быстрее.

Сергей Сенинский:

Альвидас Брусокас, "Балтийский банк", Санкт-Петербург.

Альвидас Брусокас:

Я не думаю, что был банковский кризис, был даже не экономический кризис, а был политический кризис. Можно говорить о банковском кризисе, когда, да, по каким-то банковским причинам что-то произошло внутри банковской системы, но ведь банки, прежде всего, пострадали оттого, что произошло с экономикой в целом. А она пострадала в принципе из-за политических проблем.

Поэтому я не готов говорить о том, что это был банковский кризис. Что до его преодоления?... Скорее всего никаких крупных вливаний "со стороны" не будет, опять же - по политическим причинам, то есть, до стабильности в России, то есть, как минимум, до выборов президента, а это - больше года. Очевидно, что никто ничего серьезного не будет вкладывать.

Сергей Сенинский:

Евгений Лыков, банк "Банкирский дом", Санкт-Петербург.

Евгений Лыков:

Я считаю, что не надо ходить все время с протянутой рукой. Очень много средств есть у населения. И мне кажется, что надо обратиться именно к населению и к самим нашим бизнесменам, которые работают в России. Что греха таить, у нас "теневая", практически, экономика, то есть, очень много средств находится в наличных деньгах, и многие миллиарды долларов находятся на руках.

Зачем же тогда ходить и просить? Надо постараться прийти к ним и сказать: положите эти средства в банки, чтобы банки могли инвестировать. Для этого надо, чтобы банки себя зарекомендовали. Но события - вы же видите - бывают непредсказуемыми: к сожалению, удар был нанесен по банкам очень большой. Поэтому, в принципе, я бы так и ответил, что все-таки надо наклониться и посмотреть, что у нас есть под ногами, нежели ходить с протянутой рукой.

Сергей Сенинский:

Николай Николаев, "Актив-Банк", город Саранск:

Николай Николаев:

Мне кажется, будет второй вариант, если денег не будет. Это - не путь России, чтобы от ВВП, не то, чтобы 30 процентов, даже 3 процента на реструктуризацию банковской системы не пойдут у нас. Поэтому стоит вопрос так: поддержка международных организаций, скорее всего Валютного фонда, и разумная экономическая политика нашего правительства.

Сергей Сенинский:

Нехватка средств в российской банковской системе. Комментарий профессора Кентского университета в Великобритании Ричарда Саква:

Ричард Саква:

Одна из особенностей российской банковской системы заключается в том, что она страдает не от отсутствия денег вообще, а от неспособности обратить эти деньги в капитал. То есть, у российской экономики, по сути, отсутствуют фонды для инвестиций и развития. Деньги использовались большей частью для краткосрочных спекулятивных игр. Местные, провинциальные российские банки, как и столичные, участвовали в виртуальной экономике.

Сейчас у местных банков, которые, в целом, перенесли финансовый кризис лучше крупных московских, есть деньги, но они не знают, что с ними делать! Возникает законный вопрос: почему бы их не инвестировать? Скажем, в виде субсидий малому бизнесу. Кстати, отсутствие поддержки малого бизнеса было серьезной ошибкой правительства Примакова.

Таким образом, возникает заколдованный круг: у многих банков есть деньги, пусть и не в таких объемах, как раньше, но они не идут в новую, здоровую экономику. Вместо этого в России ведутся бесконечные разговоры об инвестировании в так называемую "реальную" экономику, что, по сути, означает - в "старую", давно существующую. Позиция, на мой взгляд, абсолютно ошибочная.

Разрешению банковского кризиса в России не способствует и то обстоятельство, что это кризис не только чисто финансовый, но и кризис законности. В России никогда не существовало необходимого для функционирования здоровой банковской системы баланса между инвестициями в новый бизнес, финансовой системой и законностью.

Сергей Сенинский:

Обратимся к недавнему опыту реформирования банковских системм еще в двух странах Латинской Америки. Роджер Фонтейн, директор исследовательской организации "Глобальная стратегия" в Вашингтоне, эксперт по экономике Аргентины:

Роджер Фонтейн:

Проблемы 1994-1995 годов в Аргентине начались с тех банков, которым хронически не хватало собственных средств. Вторая причина в том, что основная часть банков находилась под контролем властей - либо федеральных, либо провинциальных, то есть местных. Например, в провинции Буэнос-Айрес, самой большой и наиболее населённой, крупнейший банк принадлежит правительству провинции. После кризиса 1994-1995 годов аргентинские банки, которых в целом стало меньше, во-первых, увеличили свой капитал, во-вторых, многие из них были приватизированы, а в-третьих, стали доступны для серьезного участия в них иностранцев.

Сейчас процесс приватизации банков замедлился, так как Аргентина - накануне очередных президентских выборов, которые пройдут в октябре. И вряд ли произойдёт нечто радикальное, пока не приступит к своим обязанностям новое правительство.

Но в целом, банковская система Аргентины, конечно, здоровее, чем, скажем, в Мексике. Труднее сказать, лучше ли в Аргентине, чем в Бразилии?.. Бразильские банки за последние годы не испытывали такой нехватки капитала, как аргентинские ещё 5 лет назад. Впрочем, у Бразилии своих проблем хватает. Но вот в Боливии, Эквадоре и, конечно же, в Венесуэле банковский кризис - перманентное состояние. И уж если говорить о примере, которому России никак нельзя следовать, то лучше всего изучить ошибки Венесуэлы, особенно при предыдущем правительстве президента Кальдерона. Основная ошибка заключалась в том, что правительство Венесуэлы взяло на себя спасение обанкротившихся банков, со всеми вытекающими последствиями. Это то, чего нельзя делать.

Сергей Сенинский:

И еще один латиноамериканский пример - Чили, в последние 15-20 лет. Михаил Бернштам, научный сотрудник Гуверовского Центра Стэнфордского университета в Калифорнии:

Михаил Бернштам:

Имеет смысл вспомнить о Чили, потому что частичное внешнее сходство все-таки имеет значение для России. Там, в Чили, финансово-промышленные группы захватили всю банковскую систему и большие предприятия. После чего кредиты предоставлялись только этим финансово-промышленным группам, только этим предприятиям. После этого банковская система фактически обанкротилась. Государство вынуждено было в 1982 году национализировать всю банковскую систему, выпустить облигации, создать себе долг для того, чтобы создать новый банковский капитал, а потом - вновь приватизировало банковскую систему.

Проблема в том, что в России, после дефолта, государство уже не сможет это сделать, потому что никто не купит никакие государственные облигации. Поэтому тот метод спасения, который применяла Чили, применяют другие страны - Восточной Европы, например, в том числе и Чехия, так вот единственный метод спасения, который общеизвестен - он в России невозможен. Тот метод спасения банковской системы, который обычно называют "рекапитализацией". То есть, государство выпускает облигации, продает их населению и иностранным инвесторам, получает деньги, деньги вкладывают в капитал банков, которые были банкроты, а получив этот капитал они становятся как бы снова "живыми", и после этого банки, с новым хозяином, с новым руководством, с новым управляющим, начинают функционировать. Это - обычный, естественный путь, но для России он закрыт.

Сергей Сенинский:

Михаил Бернштам, научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета в Калифорнии. Обсуждение темы продолжим чуть позже. А сейчас - обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 4 июня. С обзором вас познакомит Андрей Шароградский.

Андрей Шароградский:

После финансового кризиса в России в августе прошлого года западные банки, вложившие 40 миллиардов долларов в российские государственные облигации, согласились на грабительские условия переоформления этого долга - пару центов за каждый вложенный доллар, пишет "Экономист". Сейчас Россия пытается проделать примерно то же самое с долгом в 22 миллиарда долларов, унаследованным от Советского Союза, который уже был реструктурирован в 1997-ом году. Конкретно речь идет об отсрочке текущих платежей по этому долгу на общую сумму 855 миллионов долларов, которые Россия должна была перечислить Лондонскому клубу банков-кредиторов 2-го июня.

Однако, если все, что касалось российских гособлигаций, регулировалось российским законодательством, а потому любые попытки кредиторов добиться чего-либо через суд были бесполезны, то долг Лондонскому клубу подпадает под действие британского права, что совершенно меняет ситуацию. В случае отказа погашать проценты по этому долгу Россия может оказаться перед необходимостью погасить все другие долги советских времен. Кроме того, примерно третья часть обязательств бывшего Советского Союза перешла сейчас в руки различных инвестиционных фондов и других инвесторов. Коммерческие банки во главе с "Дойче банк" шли навстречу настояниям России, надеясь, видимо, на дивиденды в будущем.

Но инвестиционные фонды гораздо менее сговорчивы, и в Нью-Йорке уже образовалась группа инвесторов, готовая подать иск в суд, если Россия объявит дефолт по советским долгам. Тем более, что российское правительство в мае выплатило 333 миллиона долларов в качестве процентов по внутренним валютным облигациям и исправно обслуживает свои долговые обязательства по еврооблигациям и кредитам международных финансовых организаций. Так почему же оно просит об отсрочке по долгам бывшего СССР? - вправе спросить инвесторы. Поэтому к середине июня, когда истечет двухнедельный льготный период, кредиторы могут подать на Россию в суд, заключает "Экономист".

Президентские республики обходятся их налогоплательщикам примерно на треть дешевле, чем парламентские, с правительствами, которые формируют партии, победившие на выборах - таков неожиданный вывод нового исследования, пишет "Экономист". На основе анализа данных по 64 странам мира шведский и итальянский экономисты - Перссон и Табеллини - пришли к выводу, что государственные расходы, исчисляемые как доля от объема валового внутреннего продукта, в парламентских республиках более чем на 10 процентов выше, чем в президентских.

Учитывая, что в среднем по этой группе стран они составляют 29 процентов от объема ВВП, разница получается внушительная. Например, в Великобритании государственные расходы составляют 38 процентов от объема ВВП, а в Соединенных Штатах - всего 24. По мнению Перссона и Табеллини, президентские демократии, в которых глава государства избирается напрямую, в большей степени препятствуют расточительству за счет казны. Кроме того, в президентских республиках прохождение законов через парламент требует меньше времени.

Если исходить из выводов исследователей, то, например, наделение Тони Блэра президентскими полномочиями дало бы такую экономию государственных средств в Великобритании, о которой не могла и мечтать Маргарет Тэтчер, заключает "Экономист".

На минувшей неделе две из крупнейших в Европе сталелитейных компании - "Бритиш Стил" и голландская "Хооговенс" - объявили о планах образования единой корпорации, которая может стать 3-ей в мире, пишет "Экономист". За минувшие 2 года процесс слияния производителей стали в Европе ускорился в преддверии появления единой валюты. Компании "Тиссен" и "Крупп" в Германии, "Юсинор" во Франции и "Коккериль" в Бельгии, "Арбед" из Люксембурга и испанская "Асералиа" - таков перечень основных слияний. С введением евро цены на сталь в европейских странах уже значительно снизились, что отразилось на прибылях компаний. В этой ситуации сталелитейные компании считают слияния выходом из положения.

Правда, сделка "Бритиш Стил" и " Хооговенс" носит особый характер. Финансы обеих компаний в отличном состоянии; они уже провели реорганизацию и сократили расходы. Кроме того, следует учитывать особую заинтересованность "Бритиш Стил" в этой сделке, так как Великобритания не входит пока в зону евровалюты, и компания несет убытки из-за высокого курса британского фунта. Слияние с "Хооговенс" дает "Бритиш Стил" возможность избежать этих убытков в будущем, заключает "Экономист".

Сергей Сенинский:

Андрей Шароградский познакомил вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 4 июня.

Российские банкиры - участники очередного ежегодного банковского конгресса, открывшегося в минувший четверг в Санкт-Петербурге - и зарубежные эксперты - о проблемах российской банковской системы и о возможности применения для ее восстановления рецептов как из недавнего опыта других стран, так и индивидуальных. Продолжаем обсуждение темы, которой мы решили посвятили весь сегодняшний выпуск программы.

Восстановление банковской системы Чили - в 80-ые годы - обошлось в гигантскую сумму - чуть ли не 30 процентов от объема валового внутреннего продукта. Но ведь не каждая страна может собрать - неважно, из каких источников - такие деньги. Михаил Бернштам, научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета, Калифорния.

Михаил Бернштам:

Вы правильно сказали, что в Чили потребовалось более 20 процентов ВВП. Так вот это - "цветочки", потому что, скажем, по расчетам, в Китае потребовалось бы для ликвидации тех дыр, которые есть в банковской системе, а она, в общем-то, жива, 45 процентов ВВП!

В России сейчас, чтобы восстановить банковскую систему обычным путем, потребовалось бы примерно 40 процентов ВВП. Не только таких средств в России нет, но даже если бы Россия пошла на авантюру и выпустила бы такие облигации, то вполне естественно, что их никто не купит. Российский народ держит деньги в долларах, а иностранные инвесторы - близко к российской банковской системе не подойдут и не будут покупать облигации под ее спасение. Так что, надо пользоваться тем, что есть. А то, что есть в России - это природные ресурсы и это самый лучший капитал, потому что природные ресурсы дают тот доход, который не собирает государство.

Сергей Сенинский:

Банковский кризис в России и необходимые для его преодоления средства. Продолжает тему Ричард Саква, профессор Кентского университета в Великобритании:

Ричард Саква:

Это - не вопрос денег. Могут сказать: потребуются миллиарды долларов. Это могло стоить те самые миллиарды, если бы речь в России шла лишь о спасении предоставленных банками займов, как это происходит в Японии или Корее. Там проблемы, действительно, упираются лишь в просроченные долги: банки ссудили деньги компаниям, которые не смогли обеспечить возврат этих займов. Зачастую, это были займы, обусловленные, скорее, политическими, нежели экономическими причинами.

В инвестиционных портфелях российских банков подобных "неудачных" проектов было очень мало. И это - незначительный элемент в цепи обстоятельств, вызвавших банковский кризис. Главная же проблема российской банковской системы - как преобразовать имеющиеся средства в работающий капитал? А это в огромной степени упирается в проблему доверия, стабильности и создания атмосферы, способствующей грамотной инвестиционной политике банков - политике, направленной на инвестирование в малый бизнес, в новый бизнес и даже на модернизацию старой промышленности. Причем речь идет о долгосрочном кредитовании.

Сергей Сенинский:

Некоторые из стран Юго-Восточной Азии получили крупные кредиты от международных финансовых организаций для преодоления финансового кризиса, разразившегося в 1997 году. Рассказывает Девинда Субасингхе, эксперт по экономике стран Юго-Восточной Азии, научный сотрудник исследовательской организации в американском городе Норт Потомак, штат Мерилэнд:

Девинда Субасингхе:

Большинство банков в странах Юго-Восточной Азии принадлежат государству. В Индонезии, например, очень многие банки, оказавшиеся в кризисе, находились под правительственным контролем. Вторая группа банков в Индонезии - это смешанные бланки: получастные-полугосударственные. И третья группа - формально частные банки, но находящиеся в руках людей, прочно связанных с влиятельными политиками. Примерно такая же картина и в Таиланде, с той разницей, что там владельцы частных банков пользуются покровительством военных кругов.

И понятно, что банки в своей политике предоставления кредитов не придерживаются строгих финансовых правил. Они больше поддаются политическому давлению, чем руководствуются чисто финансовыми интересами. Другими словами, в банковской системе многих стран Юго-Восточной Азии процветает фаворитизм, банковские кредиты получают прежде всего "свои".

Если вспомнить канун азиатского финансового кризиса, то такая практика особенно широко была распространена в отношении займов на рынке недвижимости в Таиланде. И местные банки никак не ожидали (хотя это нетрудно было предвидеть!), что цены на недвижимость вдруг резко упадут. И именно в этот момент и бизнесмены, и простые люди в Таиланде или Индонезии бросились менять свои сбережения в местной валюте на американские доллары.

Многие проблемы банковского сектора этих стран не решены и до сих пор, поскольку большая часть банков остается под контролем правительств. Но в Индонезии, тем не менее, очень многие нерентабельные банки правительство закрыло, в том числе и частные. Правила, регулирующие портфельные инвестиции, были изменены. Банки получили дополнительный капитал от правительства, который оно, в свою очередь, получило прежде всего от международных финансовых организаций. И одновременно местные банки ведут переговоры об отсрочке выполнения своих долговых обязательств перед иностранными кредиторами. Наконец, некоторые банки уже были проданы иностранным инвесторам.

Сергей Сенинский:

Какова была роль иностранных банков и какая из стран Юго-Восточной Азии начала выходить из кризиса раньше других?

Девинда Субасингхе:

Таиланд сумел "подняться" довольно быстро. Малайзии, несмотря на жестокую внутреннюю борьбу за контроль над капиталом, удалось стабилизировать ситуацию. Хотя там правительство выступило гарантом некоторых банков, которыми владеют частные лица с мощными политическими связями. В Южной Корее правительство активно стимулирует частное владение местными банками.

Однако, что касается иностранных банков, то пока новых из их числа на рынках стран Юго-Восточной Азии появилось очень немного, а те, что были раньше и остались, пока не добились крупных успехов. Впрочем, принципиально важно уже само их присутствие здесь, так солидные и опытные иностранные банки способствуют становлению на местных рынках здоровой конкуренции и вынуждают местные банки вводить все более строгие правила предоставления кредитов. И третье, через них поступает дополнительный капитал в местные банки, которые испытывают трудности или даже находятся на грани банкротства. Получив денежную инъекцию, они могут возродиться.

Без сомнения, один из универсальных способов преодоления банковского кризиса - привлечение иностранных банков к покупке местных банков. Это довольно успешно происходит уже в Таиланде и в Южной Корее. Малайзия пока не пошла по этому пути. А Индонезии, тем более учитывая политическую ситуацию в стране, ещё очень далеко до того, чтобы ее банковский сектор стал сколько-нибудь привлекательным для иностранных банков.

Сергей Сенинский:

Это был Девинда Субасингхе, сотрудник исследовательской организации из города Норт Потомак, штат Мерилэнд.

Вновь возвращаемся в Санкт-Петербург. К некоторым участникам международного банковского конгресса, открывшегося здесь в минувший четверг, мы обратились с вопросом - какова, по их мнению, может быть роль иностранных банков и российского государства в преодолении банковского кризиса в стране? Альвидас Брусокас, вице-президент "Балтийского банка", Санкт-Петербург:

Альвидас Брусокас:

Я думаю, что иностранные банки в России, в которой им все равно придется работать - чтобы нормальная система банков существовала, им придется, конечно, что-то сделать. И они, конечно, могли бы. Я не уверен, что можно особо помочь деньгами... то есть можно дать рыбу, а можно дать удочку и научить, как ловить рыбу.

Поэтому я не думаю, что - деньгами, но технологией, в том числе техническими средствами, то есть обучение приемам. То есть, я не особо возлагаю надежды на кредиты, потому что они приходят и уходят, а потом остается только долги отдавать.

Государство, естественно, должно относиться несколько иначе. Когда мы слышим, что банки не вкладывают в "реальный сектор" ... они и не будут вкладывать, потому что у банков деньги - не свои, это деньги клиентов, и на короткий срок. То есть, государство должно смотреть на банки не как на источник денег для промышленности и своего развития, а как на посредника, который, используя определенные механизмы, будет собирать по крохам деньги у населения, и вкладывать, только когда они есть. То есть, банк - это посредник, а не источник! Банки - не печатают деньги.

Сергей Сенинский:

Николай Николаев, президент "Актив-Банка", город Саранск:

Николай Николаев:

Ну, политики и Центральный Банк уже поняли, что допуск на российский рынок иностранных банков обязателен. Сейчас они стали приветствовать это, а это нужно было делать 2 года назад. Тогда, может, такого кризиса у нас в России и не было бы. Поэтому только привлечение иностранного капитала, иностранных банков спасет наши российские банки.

Сергей Сенинский:

Анатолий Озеров, председатель правления "Томскпромстройбанка", город Томск:

Анатолий Озеров:

Я, как представитель названного банка, не надеюсь на иностранные банки, а надеюсь только на правительство, в лице местного правительства, и Центральный банк, в лице также местного Центрального банка. Они оказали нам необходимую помощь, и наш банк, допустим, только благодаря этой помощи сегодня существует и функционирует.

Сергей Сенинский:

Евгений Лыков, председатель правления банка "Банкирский Дом", Санкт-Петербург:

Евгений Лыков:

Роль наших потенциальных партнеров из-за рубежа - в сотрудничестве с нами, передаче опыта. Я бы это ставил в основу. У нас все-таки есть очень много ошибок.

Сергей Сенинский:

Еще раз - о разных типах банков. Ричард Саква, профессор Кентского университета в Великобритании.

Ричард Саква:

В XVIII и XIX веках в Англии существовали тысячи небольших банков. Однако это были подлинные, реальные банки, которые всерьез занимались обслуживанием бизнеса. И только Банк Англии мог позволить себе спекулятивные операции, так как обладал монополией на них.

В России же, по сути, функционируют почти две тысячи таких "Банков Англии". Это - безумие! Поэтому, хотя банковский кризис в России и уникален, его разрешение требует весьма универсальных рецептов. Прежде всего, это соблюдение универсальных принципов функционирования банковской системы, требующих, чтобы деньги, во-первых, и прежде всего, являлись подлинным капиталом для инвестиций, а не просто средством для финансовых спекуляций. Конечно, все банки на Западе занимаются финансовыми спекуляциями, однако это лишь одно из многих направлений их деятельности. В России же многие банки, по существу, оказались перед дилеммой: или кредитовать убыточные предприятия, или использовать свои активы для спекуляций.

Сергей Сенинский:

Чтобы еще раз пояснить, почему в свое время банкам - даже в наиболее развитых странах - было запрещено совмещать несколько видов деятельности, о чем только что говорил Ричард Саква, стоит вспомнить историю слияния одного из крупнейших банков США - "Ситикорп" и финансовой корпорации "Тревелэрз Групп". Об этих планах компании объявили в начале апреля прошлого года. Президент калифорнийской исследовательской организации "Экономик Эдъюкейшн Энтерпрайсиз" Нэнси Спилман так комментировала тогда эти планы:

Нэнси Спилман:

В том, что касается снятия барьеров между банками и страховыми компаниями и снятия запретов на предоставление разных финансовых услуг, то я и как профессионал-экономист, и одновременно как потребитель - полностью "за". Америке пора отказаться от закона, принятого ещё во времена Великой Депрессии, Этот банковский закон 1933 года под названием "Закон Гласса-Стиголла" (по имени его авторов) был принят, чтобы избавиться от последствий краха фондовой биржи 1929 года. Тогда банки потеряли доверие вкладчиков, и для его восстановления была создана Федеральная система страхования индивидуальных банковских вкладов.

С тех пор эта система (известная в Америке как FDIC) гарантирует сохранность вклада до 100 тысяч долларов. То есть, если банк объявит банкротство, правительство гарантирует вкладчику возврат его денег. Как только было объявлено о такой гарантии, люди опять понесли деньги в банк, но самим банкам пришлось тогда отказаться от страховой деятельности.

Тогда же банки разделились на коммерческие и инвестиционные. Коммерческим банкам было разрешено получать не более 10% своего дохода от биржевых операций. Держа коммерческие банки подальше от Уолл-стрит, власти сумели обезопасить их от риска и создать надёжный консервативный институт накопления и сбережения. Собственно, закон был принят, чтобы не допустить именно того, чего теперь стремятся добиться своим слиянием "Ситикорп" и "Трэвелерс" - финансовой мощи. В те времена опасались, что в случае краха такого финансового монстра, последствия станут катастрофическими для миллионов людей и ощутимыми для всей финансовой системы страны.

Но времена изменились и за последние 15 лет закон 1933 года стал, практически, формальностью, потому что Федеральный Резервный Совет, следящий за деятельностью банков, разрешил крупным банкам создавать дочерние брокерские фирмы, занимающиеся куплей-продажей ценных бумаг. Следующий шаг - полная отмена устаревшего закона. Сегодня наша финансовая система гораздо мудрее, чем была в начале 30-х годов.

Сергей Сенинский:

Нэнси Спилман, президент исследовательской компании "Экономик Эдъюкейшн Энтерпрайсиз" в Калифорнии.

Наконец, еще одно предложение - по поводу возможной реформы российской банковской системы. Михаил Бернштам, научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета, в книге, написанной в соавторстве с одним из коллег и вышедшей в прошлом году еще до августовского кризиса в России, называет предлагаемую схему "капитальным обменом". Суть схемы состоит в следующем:

Михаил Берштам:

Российские банки сейчас должны своему государству огромные суммы денег. Они не заплатили налоги тех предприятий, которыми они владеют, они не заплатили налоги, которые предприятия перечислили. Они должны Центральному банку свыше 100 миллиардов рублей - Центральный банк их просто подкармливает.

Они не могут эти деньги отдать, они навыпускали незаконных векселей и прочее... То есть, эти банки - банкроты, и у них огромные долги перед государством.

За эти долги государство может их "забрать". Более того, Центральный банк, в порядке регулирования банков в любой стране, обязан взять под свое управление банки, которые несостоятельны и которые рискуют с депозитами населения. Затем эти банки нужно реприватизировать. И дальше начинается так называемый "капитальный обмен".

То есть, у государства есть обязательства перед огромным кругом людей, прежде всего - пенсионерами, людьми потерявшими сбережения в 1992 и - 1998 году, после дефолта. И этим людям на добровольной основе государство может передать акции в банках в обмен на их отказ от последующего государственного вспомоществования. То есть, люди на добровольной основе отказываются от тех обязательств, которые государство имеет перед ними, а в обмен получают довольно приличные активы - вот в эти банки.

В капитал этих банков государство "вкладывает" природные ресурсы в виде акций ресурсных компаний. Соответственно, после этого у банков есть капитал, который дает доход. Значит, банк стоит "на ногах", а после этого уже банк привлекает, как любой нормальный банк, сбережения, предоставляет кредиты и т.д. И лучше иметь для этого западных управляющих.

Сергей Сенинский:

Михаил Бернштам, научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета, Калифорния.

Мне осталось поблагодарить всех, кто принял участие в сегодняшней программе. С экспертами из России, Великобритании и Соединенных Штатов беседовали наши корреспонденты: Наталья Голицына - в Лондоне, Виктор Резунков - в Санкт-Петербурге и Ян Рунов - в Нью-Йорке.