Ведущий Сергей Сенинский

• Правительство России намерено ввести дополнительный налог на продажу бензина и повысить акцизы на алкоголь.
• На российском фондовом рынке - рекордный, после 17 августа прошлого года, подъем.
• Индекс Доу-Джонса впервые превысил уровень 11-ти тысяч пунктов.
• Шведская корпорация "Эрикссон": история и завтра.
• Обзор публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист".

Сергей Сенинский:

Правительство России намерено ввести новый налог на продажу бензина на автозаправочных станциях, а также повысить акцизы на алкогольные напитки. Об этих планах, как части мер, предусмотренных новым пакетом налоговых законопроектов, которые передаются в Государственную Думу, рассказал в минувший четверг журналистам руководитель департамента финансов аппарата правительства Александр Починок.

Причем так называемый вмененный налог на автозаправочные станции предполагается ввести, по словам Александра Починка, вместо повышения акцизов на бензин, о чем, в частности, идет речь на переговорах России и Международного валютного фонда - как мере для дополнительных поступлений в бюджет. По логике разработчиков законопроекта, в случае введения нового налога на продажу бензина цены на него возрастут меньше, чем в случае повышения акцизов на бензин. По словам заместителя министра по антимонопольной политике Андрея Цыганова, не более чем на 10 процентов.

Однако если вспомнить, вмененный налог в отношении бензозаправочных станций был предусмотрен законопроектом, который еще в середине марта был одобрен нижней палатой российского парламента. Причем этот законопроект определял, что непосредственное решение о переводе на вмененный налог, в частности, бензоколонок, будут принимать власти на местах. О каком налоге речь идет сейчас, в частности, говорил в четверг Александр Починок? На наши вопросы отвечает в Москве директор отдела налогов международной аудиторской компании "ПрайсУотерХаусКуперс" Сергей Шаталов:

Сергей Шаталов:

По-видимому, надо просто различать налог на вмененный доход, который был рассмотрен в марте, и тем вмененным налогом, который, как вариант, может быть введен в июне или июле этого года. Это разные вмененные налоги, но не исключено, что одни и те же налогоплательщики могут получить сразу два вмененных налога.

Я поясню. На "мартовский", если его так можно назвать, налог на вмененный доход, действительно, на него должны переводиться налогоплательщики по решению региональных властей. И этот налог должен заменить собой целый "букет" налогов, действующих сегодня. Это и НДС, и налог на прибыль, и те же самые акцизы на бензин. Но новый налог предусматривается независимо от того, перешли или не перешли бензозаправочные станции на вмененный налог, и это просто некоторые фиксированные суммы с каждой колонки.

Сергей Сенинский:

Если я правильно вас понимаю, то "мартовский" налог - в основном, местный, а новый налог - во-первых, дополнительный, а во-вторых, - федеральный?

Сергей Шаталов:

Да, вы совершенно правы. Тот вмененный налог, "мартовский", делится между федеральным и региональным бюджетами. Примерно четверть поступает в федеральный бюджет, а основная его доля - в региональный.

Новый налог будет налогом чисто федеральным и будет поступать только в федеральный бюджет. Но - повторяю - это только в том случае, если такое решение будет принято правительством, и если его поддержит Дума.

Насколько мне известно, сейчас не существует единого мнения по поводу того, следует ли вводить новый, дополнительный вмененный налог. Здесь много опасений, как будет работать этот новый вмененный налог, и некоторые члены правительства предполагают, что лучше было бы увеличить акцизы, как это было заявлено на переговорах с Международным валютным фондом.

Сергей Сенинский:

Если исходить из сценария, что будет предложен все-таки новый налог, а не повышение акцизов на бензин, каковы, на ваш взгляд, перспективы такого решения? Во-первых, в смысле пополнения казны, для чего, собственно, налог и вводится, а во-вторых, - возможного повышения розничных цен на бензин. Вот, например, заместитель министра по антимонопольной политике полагает, что цены возрастут не более чем на 10 процентов.... Ваши прогнозы.

Сергей Шаталов:

Министерство по налогам и сборам уверяет, что они способны реально собрать этот налог. Собираемость на автозаправочных станциях, по их оценкам, составит примерно 90 процентов. Но на этот счет есть серьезные сомнения, потому что, если будут большие налоги, а это будут очень серьезные суммы, речь, вероятно, будет идти о 12 - 15 тысячах рублей в месяц, а это порядка 20 тысяч долларов в год, с каждой колонки. Это суммы очень большие. И поэтому, я думаю, будут придумываться механизмы, с помощью которых можно будет уходить от налогообложения. И я думаю, что будет широко распространен такой способ продажи бензина, как продажа вне колонок.

Я понимаю чем вызвано решение правительства, если оно состоится, о введении нового вмененного налога, поскольку в таких случаях некоторым специальным потребителям бензин будет отпускаться помимо заправочных станций. Я имею прежде всего в виду армию и аграриев. Но не будет ли это означать, что и армия, и аграрии будут теми самыми каналами, с помощью которых можно будет уходить от налогов?

Если говорить об оценках, каково повышение цен на бензин - оно в этом случае совершенно неизбежно. Совершенно понятно, что при таких серьезных налогах на автозаправочные станции, они постараются в максимальной степени переложить это на потребителя. Недавние события в Санкт-Петербурге показывают, что автолюбители, хотя и будут морщиться, но бензин они все-таки будут покупать. В этом случае рост цен неизбежен.

Поскольку акцизы являются той базой в цене, на которую еще потом сверху накладывается НДС, а потом еще налог с продаж, то можно предположить, что вот при таком "букете" цены на бензин увеличатся, по меньшей мере, в два, а может быть и в три раза.

Сергей Сенинский:

Еще об одной налоговой новации. Александр Починок, руководитель департамента финансов аппарата правительства, сообщил также о планах повышения акцизов на алкогольные напитки. Речь идет, по его словам, о повышении ставок на 10-20 процентов. А можно ли вывести некую зависимость - на основе, правда, реального развития событий в последние годы, а не правительственных прогнозов: при повышении ставок акцизов, скажем, на 1 или 3 или 5 процентов - на сколько менялись в итоге розничные цены?

Сергей Шаталов:

К сожалению, я не знаю действительно точных оценок, тех расчетов, которые проводились министерством экономики и министерством финансов. По предварительным сведениям, предполагается акцизы увеличить на 10 - 20 процентов, скорее это будет все-таки 20, чем 10 процентов, и я полагаю, что здесь серьезного изменения цен, скорее всего, не произойдет.

С чем это связано? С начала года инфляция уже составила порядка 20 процентов. Те ставки акцизов, а это твердые суммы в рублях, которые были установлены еще в прошлом году, ориентировались еще на стары цены, и сегодня правительство без особого ущерба, я думаю, могло бы повысить цены на алкогольную продукцию.

При этом цена водки, по оценкам правительства, увеличилась бы на 3 - 6 рублей. Речь идет о том, что цена литра водки увеличивается на 6 -12 рублей, соответственно, одной бутылки - на 3 - 6 рублей. Это не такие серьезные потери для населения, на мой взгляд, и те, кто употребляет алкогольные напитки, конечно, эти деньги выложит за продукцию по новым ценам.

Если говорить о какой-то пропорции или формуле, то такую формулу вывести очень трудно, по той причине, что рынок здесь достаточно эластичен. Много зависит от соотношения между легальной и нелегальной продукции на рынке. От способности государства контролировать нелегальное производство и продажу водки. Как правило, увеличение акцизов приводит к тому, что доля легальной водки уменьшается, а доля нелегальной водки увеличивается. Нелегальная продукция практически не изменяется в цене, и это достаточно сильно сдерживает рост цен и на легальную продукцию.

Сергей Сенинский:

Спасибо, напомню, на вопросы нашей программы отвечал в Москве директор отдела налогов международной аудиторской компании "ПрайсУотерХаусКуперс" Сергей Шаталов.

В рубрике "Компания" мы говорим сегодня о шведской телекоммуникационной корпорации "Эрикссон", основанной более 100 лет назад и являющейся ныне одним из ведущих в мире производителей телефонного оборудования, в том числе - сотовых телефонов. С содержанием специальной статьи о шведской компании, опубликованной в последнем номере американского еженедельника "БизнесУик", вас познакомят Ирина Лагунина и Андрей Шароградский.

Ирина Лагунина:

Едва Свен-Кристер Нилссон входит в комнату, как вы понимаете, почему главный управляющий корпорации "Эрикссон" так нравится своим коллегам. Элегантный, обладающий мягким голосом, он выглядит гораздо моложе своих 54 лет. С увлечением говорит о стремительно развивающейся индустрии мобильных телефонов. И совершенно не производит впечатление человека, находящегося под огнем критики.

Андрей Шароградский:

Однако именно так и есть. Весь первый год пребывания в новой должности прошел для него в постоянной борьбе за сокращение убытков и сдерживание падения акций компании. Нилссон уверен, что главным делом для "Эрикссон" является расширение использования мобильных телефонов для передачи гигантских объемов информации. Именно в области оборудования для систем мобильной связи шведская компания является ныне мировым лидером. Вообще "Эрикссон" стремится к тому, чтобы потребители могли использовать линии как обычной, так и сотовой телефонной связи, в новейших системах, работающих на основе интернетовских технологий. Причем, передаваться будут не только голос, но и целые тома информации.

Ирина Лагунина:

Проблема, однако, и в том, что, удерживая первенство на рынке сетей мобильной или обычной связи, "Эрикссон" теряет позиции на других рынках. Например, финская компания "Нокиа" захватила единоличное лидерство по продажам сотовых телефонов - 23 процента мирового рынка. "Эрикссон" - с 15 процентами - оказывается на 3 месте после американской "Моторолы". Кроме того, американская компания "Сиско Системз" захватывает лидерство в интернет-телефонии, где по пятам за ней следуют также американские компании - "Нозерн Телеком" и "Лусэнт Текнолоджиз". Конкуренты наступают даже в самой Швеции. Совсем недавно "Сиско Системз" перехватила у "Эрикссон" крупный заказ на создание информационных сетей от шведской же телефонной компании "Телиа" - многолетнего клиента "Эрикссон".

Андрей Шароградский:

Конечно, новый шеф "Эрикссон" предпринимает огромные усилия, чтобы переломить тенденцию. Всего за несколько месяцев бывший глава отделения "Эрикссон" в США перетряхнул все высшее руководство корпорации, открыл новые региональные штаб-квартиры в Лондоне, Далласе, Майами и Гонконге. Сокращены 12 тысяч рабочих мест, в основном - в убыточном производстве оборудования для старых телефонных линий. Нилссон уверен в прочных позициях своей компании на очередном этапе развития телефонных услуг: доступ в Интернет через сотовый телефон. В "Эрикссон", несомненно, работают талантливые инженеры, но смогут ли они в дальнейшем обеспечить развитие шведской компании на уровне темпов американских конкурентов из Силиконовой Долины?

Ирина Лагунина:

Возможно, одна из главных проблем Нилссона - устоявшаяся за 123 года существования компании корпоративная культура. Хотя 96 процентов доходов "Эрикссон" дают сегодня зарубежные операции, сердце и душа компании, безусловно, в Швеции - в комплексе зданий в пригороде Стокгольма. Здесь по-прежнему царит этика 8- часового рабочего дня, приверженности зарплате, как главной форме вознаграждения за труд, и неприятия каких-либо решений, сопряженных с риском. Один пример: хотя среди покупателей сотовых телефоны две особенно быстро растущих группы представляют покупатели-женщины и молодежь, совет директоров "Эрикссон" целиком состоит только из мужчин среднего возраста.

Андрей Шароградский:

Препятствием становится и структура владения компанией. Половина акций "Эрикссон" куплена зарубежными инвесторами, в основном из США. Однако ключевые владельцы компании - в Швеции. Благодаря особым голосующим акциям, компанию контролируют семейство Валленбергов и одно из подразделений "Свенска Хандельсбанкен", крупнейшего банка Швеции. Когда-то такая структура страховала долгосрочные риски "Эрикссон". Однако теперь она тормозит выпуск новых акций, ибо это грозит сокращением доли ключевых шведских акционеров. А без новых акций "Эрикссон" не хватит средств, чтобы оплатить столь необходимые - для ее дальнейшего развития - покупки некоторых американских компаний, владеющих новейшими интернет-технологиями.

Ирина Лагунина:

Насущная задача нового шефа "Эрикссон" - восстановить рост прибыли, объем которой в течение первого квартала этого года сократился вдвое. И главная проблема здесь связана с сокращением продаж сотовых телефонов, производимых компанией. Мировой лидер этого рынка, финская компания "Нокиа", в течение последних двух лет представляла новую модель телефона каждый месяц. Под такой темп - не просто подстроиться другим. "Эрикссон" только за последние пару месяцев представил шесть новых моделей телефонов, включая компактную "Т-28"; модель "R-380", обеспечивающую доступ в Интернет, и "R-250" с водонепроницаемым корпусом. Однако эксперты по-прежнему задаются вопросом, окажется ли этого достаточно, чтобы догнать "Нокиа"?

Андрей Шароградский:

Нилссон, правда, заявляет, что сначала "Эрикссон" должна потеснить американскую "Моторолу" с ее второго места в мире и лишь потом можно говорить о конкуренции с "Нокиа". Он также возлагает большие надежды на расширение сетей сотовой связи, что уже сегодня приносит "Эрикссон" половину всех ее доходов. Объемы продаж производимого "Эрикссон" оборудования для таких сетей только в течение первого квартала нынешнего года возросли на 47 процентов. По экспертным оценкам, число владельцев сотовых телефонов во всем мире возрастет к 2004 году до 1 миллиарда, 30-40 процентов из которых будут пользоваться ими для доступа в Интернет. Чтобы обеспечить столь массовый спрос, потребуется специальное оборудование - и много. Так вот на этом рынке "Эрикссон" уже сегодня является мировым лидером, доля которого превышает 30 процентов.

Ирина Лагунина:

Свен-Кристер Нилссон уверяет, что "Эрикссон" - отнюдь не в кризисе. Еще недавно компанию чуть ли не списывали уже со счетов, как слишком маленькую и слишком шведскую. Эксперты утверждали, что падающие котировки акций компании - не что иное как зеркальное отражение накопленных ошибок прошлого и риска в будущем. И любому крупному покупателю этих акций придется долго и терпеливо обхаживать ключевых акционеров компании в Швеции, чтобы те согласились на ослабление своего над ней контроля. Пока же "Эрикссон" далека от того, чтобы задавать тон в новейшей индустрии телекоммуникаций.

Сергей Сенинский:

Спасибо, Ирина Лагунина и Андрей Шароградский познакомили вас с содержанием статьи, опубликованной в последнем номере американского еженедельника "БизнесУик".

На российском фондовом рынке в течение всей минувшей недели наблюдался рост котировок акций российских компаний. 30 апреля, в Российской торговой системе был зафиксирован максимальный - после 17 августа прошлого года - объем торгов акциями. А несколькими днями позже сводный индекс Российской торговой системы достиг максимального - также за период после августа прошлого года - уровня. Что же реально происходит на фондовом рынке - в оценках профессиональных его участников? На наши вопросы отвечает в Москве вице-президент Российской биржи Максим Белоусов:

Максим Белоусов:

Реально происходит рост, которого действительно все ждали после 17 августа уже достаточно долго. Конечно, до тех максимальных значений, которые РТС, например, давала до 17 августа прошлого года, или, например, ММВБ, достаточно далеко, но в то же время это рекорд за последние 8 - 9 месяцев. Реальный рост, причем он происходит как по цене, то есть по значению цены той или иной бумаги, и, соответственно, индексов, так и по объемам. Например, объемы по РАО "ЕЭС России" выросли примерно в 2 раза, по сравнению с последними месяцами.

Сергей Сенинский:

Можно ли говорить, что формируется некая тенденция на рынке, или это - преждевременно?

Максим Белоусов:

Хотелось бы верить, что формируется некоторая тенденция, и, наверное, на самом деле она есть. Люди, которые занимаются этим делом профессионально, они именно так это и оценивают, что определенная тенденция роста существует.

И связана она, наверное, с тем, что впервые за эти долгие месяцы ожидания стали появляться положительные новости относительно российских фондового и финансового рынков и вообще российского рынка в целом. Прежде всего я имею в виду, с достаточно сдержанным оптимизмом оцененные, результаты переговоров российской правительственной делегации с МВФ, и, соответственно, позитивные сдвиги в переговорах и с другими финансовыми клубами, прежде всего с Парижским клубом. Появилась у России реальная возможность реструктурировать свою задолженность, получить кредит от МВФ и т.д. Соответственно, такие вещи бесследно не проходят для фондового рынка. Поэтому, если все будет продолжаться так, и мы действительно получим кредиты, и России окончательно удастся реструктурировать все задолженности, то тенденция станет устойчивой.

Сергей Сенинский:

Можно ли как-то оценить, кто больше покупал российские акции в последние дни - российские или западные инвесторы?

Максим Белоусов:

На самом деле, достаточно сложно оценить, кто действительно покупал - иностранные инвесторы или наши, российские? На самом деле, наверное, примерно поровну. Для российских инвесторов, это связано прежде всего с тем, что достаточно мало было в последнее время инструментов, в которые можно было вкладывать деньги.

Это прежде всего были до недавнего времени операции с валютой, которые теперь достаточно сильно "зарегулированы" государством и очень сильно зависят от политических соображений и поведения Центрального банка.

Что касается иностранных инвесторов, то это, наверное, принятое решение о том, что часть средств, "замороженных" на операциях с ГКО, можно будет использовать для покупки корпоративных бумаг, акций российских предприятий. Так что и иностранные инвесторы, и резиденты участвовали в этом подъеме.

Сергей Сенинский:

Индекс Российской торговой системы, в которой, как на одной из площадок, продаются и покупаются акции российских компаний, - в какой степени он сравним, скажем, с такими известными индексами в США, как индекс Доу-Джонса или "Стэндэрд энд Пурз"? Я имею в виду, сравним по методике расчета и тенденциям, которые эти индексы отражают - каждый в своей стране, разумеется?

Максим Белоусов:

Мы можем сравнивать индексы РТС и Доу-Джонса. Надо заметить, что существует два известных американских индекса. Первый - Доу-Джонс - это чисто спекулятивный индекс, методика его расчетов основывается на изменении ценовых позиций котировок. И второй, более глубокий индекс, - "Стандарт-энд-Пурз". Для расчета индекса РТС за основу был взят именно пример "Стандарт-энд-Пурз, индекса, при котором принимаются во внимание изменения и ценовых показателей, и объемов. Поэтому индекс РТС менее спекулятивный, и достаточно показывает реальное положение дел, достаточно близок к отражению реальных экономических изменений в стране.

Сергей Сенинский:

Не стало ли одной из причин нынешнего подъема фондового рынка в России отсутствие теперь рынка гособлигаций, который до 17 августа прошлого года аккумулировал миллиарды долларов?

Максим Белоусов:

Если мы возьмем за 100 процентов весь объем финансового рынка, составленный из государственных и корпоративных бумаг, то до 17 августа прошлого года, в среднем, 20 - 25 процентов его составлял рынок корпоративных бумаг. Соответственно, где-то в районе 80 процентов - это рынок государственных бумаг. Я, конечно, привожу очень приблизительные данные, так как за пятилетнее существование этого рынка значения были разными. Но примерно - в 3 - 3,5 раза объемы рынка ГКО превышали объемы рынка корпоративных бумаг.

Что же касается сегодняшней ситуации... Да, рынок государственных бумаг практически отсутствует. Как 17 августа он потерпел крах, с тех пор никаких надежд на его серьезное восстановление в ближайшее время - нет. Поэтому был достаточно серьезный дефицит инструментов, куда инвесторы могли бы вкладывать деньги. Поэтому - да, и это явилось причиной.

Сергей Сенинский:

Спасибо, напомню, на наши вопросы отвечал в Москве вице-президент Российской биржи Максим Белоусов.

Наша постоянная рубрика - обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 7 мая. С обзором вас познакомит Ирина Лагунина.

Ирина Лагунина:

Торговые отношения между Соединенными Штатами и Европейским Союзом редко складывались хуже, чем сейчас, пишет "Экономист". Хотя, при ежегодном товарообороте в 400 миллиардов долларов, трения между двумя крупнейшими в мире торговыми партнерами, очевидно, неизбежны. Но на этот раз Вашингтон и Брюссель явно не склонны к компромиссам, и ситуация может легко выйти из-под контроля.

В начале апреля Всемирная торговая организация - ВТО - обязала Евросоюз отменить льготы экспортерам бананов из бывших европейских колоний в Африке, Карибском море и Тихом океане. Аналогичных льгот нет в Европе у американских компаний, действующих в Латинской Америке. ВТО также обязала Евросоюз отменить к 13 мая все ограничения на импорт американской говядины, произведенной с помощью так называемых гормонов роста. Если это не будет сделано, США намерены ввести пошлины на многие европейские товары - на общую сумму полмиллиарда долларов в год. В свою очередь, Евросоюз объявил на минувшей неделе, что полностью запретит импорт американской говядины, если США не гарантируют отсутствие в мясе гормонов. Ожидается, что вскоре Евросоюз объявит запрет на американские продукты питания, произведенные с помощью генной инженерии.

"Банановые", "мясные" и прочие торговые конфликты обострились в последнее время отчасти потому, что экономическая мощь Евросоюза практически сравнялась с американской, особенно после появления единой валюты - евро, которая становится соперницей американскому доллару, отмечает "Экономист". Однако более глубокая причина нынешних конфликтов заключается в том, что с глобализацией мировой экономики регулирование экономик национальных все чаще приходит в противоречие c принципами, которыми руководствуется Всемирная торговая организация.

Например, формально запрет на импорт американской говядины диктуется законами Евросоюза о праве потребителей на безопасные для здоровья продукты питания. В то же время, ВТО признает эту говядину безопасной. Нерешенность такого рода противоречий ведет к новому протекционизму - в виде антидемпинговых мер или субсидий национальным компаниям. Ярким примером протекционизма является щедрое субсидирование сельского хозяйства в странах Евросоюза.

Необходим новый компромисс, который сохранил бы огромные преимущества беспошлинной торговли и в то же время не ущемлял прав отдельных государств. ВТО - в ее нынешнем виде - вряд ли сможет добиться такого компромисса, так как не обладает достаточными полномочиями, заключает "Экономист".

Хотя голландская электронная корпорация "Philips" оказалась на грани банкротства в начале 90-х годов, сегодня она занимает ведущие в мире позиции, например, в производстве кинескопов, микросхем или осветительной аппаратуры. В немалой степени это было достигнуто благодаря продаже убыточных подразделений, которая началась в конце 1996 года с приходом нового президента корпорации - Кора Боонстра. Продана уже треть этих компаний. В конце прошлого года Боонстра объявил, что к 2002 году будут закрыты 50 из 220 существующих предприятий "Philips" во всем мире.

Однако и этого может оказаться недостаточно, и корпорации, возможно, придется в итоге расстаться также с производством осветительной аппаратуры и медицинского оборудования, хотя сегодня они еще вполне прибыльны, заключает "Экономист".

"АТ & T" , крупнейшая телекоммуникационная корпорация Соединенных Штатов и мира, сделала мастерский ход, купив "MediaOne", 4-ю американскую компанию кабельного телевидения, пишет "Экономист". Сделка оценивается в 62 с половиной миллиарда долларов, но "АТ & Т" тут же возвращает себе более 14 миллиардов, продавая часть своих акций корпорациям "Comcast" и "Microsoft". Самое же примечательное в этом плане то, что клиентами "АТ & Т" - как компании одновременно телефонной, телевизионной и провайдера Интернета - становится почти половина американских семей. Давно уже не заключалось сделок, которые бы так основательно меняли структуру одной из ведущих отраслей американской экономики, как эта сделка "АТ & Т", заключает "Экономист".

Сергей Сенинский:

Спасибо, Ирина Лагунина познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 7 мая.

В минувший понедельник, 3 мая, наиболее известный индекс фондового рынка США - так называемый Доу-Джонс Индастриэл Эверидж - впервые за свою 103-летнюю историю достиг отметки в 11 тысяч пунктов. Для того, чтобы достичь уровня 1-ой тысячи пунктов понадобилось 76 лет, это произошло в 1972 году. 5000 рубеж был пройден спустя уже 23 года, в ноябре 1995. За предшествовавшие этому 12 лет, с 1983 года, число американских семей сделавших те или иные вложения в акции американских корпораций, по котировкам крупнейших из которых и рассчитываются индексы Доу-Джонса, возросло более чем вдвое и достигло 40 процентов.

На повышение индекса Доу-Джонса - с уровня в 5 тысяч до уровня 10 тысяч потребовалось менее трех с половиной лет. 10-тысячный рубеж был пройден всего месяц назад. Тогда, 29 марта 1999 года, стремительный рост индекса, по оценкам экспертов, обеспечили, в основном, акции нескольких крупнейших фаворитов рынка - таких как "Майкрофсофт", "Делл Компьютер", "Сиско Системз" или "Дженерал Электрик". Рубеж 11 тысяч был преодолен прежде всего за счет роста акций гораздо большего числа промышленных компаний, химических или энергетических.

Как появился индекс Доу-Джонса? Этот материал нашего корреспондента в Нью-Йорке Яна Рунова был подготовлен, когда индекс Доу-Джонса достиг отметки в 10 тысяч пунктов:

Ян Рунов:

Индекс Доу-Джонса впервые появился в 1896 году, когда подсчеты велись карандашом на бумаге и в отношении всего 12 американских компаний. Сегодня ведущий индекс определяется путем сложных расчетов и в отношении 30 крупнейших компаний США.

Чарлз Доу, создатель индекса, не был финансистом или биржевым маклером. Он был журналистом, кстати, первым редактором газеты "Уолл Стрит Джоурнэл", главной деловой газеты США. В 1882 году, вместе с Эдвардом Джонсом и Чарлзом Бергстрессером, он основал компанию "Доу-Джонс", которая занималась тем, что в течение дня собирала и распространяла среди биржевиков финансовые новости, влиявшие на бизнес.

В июле 1884 года компания впервые опубликовала индекс, рассчитанный по акциям 11 компаний. В феврале 1885 года индекс рассчитали уже по акциям 14 компаний, из которых 12 были железнодорожными (тогда они считались наиболее надежными) и 2 - промышленными. Наконец, 26 мая 1896 года Чарлз Доу впервые опубликовал индекс только промышленных компаний. В первый день он составил 40.94. пункта. Летом того же года он упал до уровня 28.48., который и считается низшей точкой индекса Доу-Джонса за все 103 года его существования.

С 7-го октября 1896 года газета "Уолл Стрит Джоурнэл" (тогда это был новостной бюллетень) начала ежедневно публиковать индексы Доу-Джонса по акциям 20 железнодорожных компаний (в 1929 году он был переименован в индекс транспортных компаний) и 12-ти - промышленных. Много позже, в 1929 году, появился отдельный индекс Доу-Джонса для акций коммунальных компаний. А за год до этого, в 1928 году, индекс начали рассчитывать по акциям 30-ти промышленных компаний, а не 12, как ранее. Именно этот индекс - так называемый "Доу-Джонс Индастриэл Эвэридж" - и имеется в виду прежде всего, когда говорят об индексах Доу-Джонса. И с 1928 года число промышленных компаний, по текущим котировкам акций которых на крупнейшей в мире Нью-Йоркской фондовой бирже и рассчитывается индекс Доу-Джонса, остается неизменным.

Кроме них, сегодня определяются свои индексы для 20 ведущих транспортных компаний США, 15-ти - ведущих коммунальных или всех этих 65-ти компаний, вместе взятых.

Но пусть эти 30 или даже 65 компаний - крупнейшие, они - лишь малая часть корпоративной Америки. Как можно по такому показателю судить о состоянии всей американской экономики? На этот вопрос я попросил ответить президента инвестиционной компании "Чикаго Кэпитэл" Роберта Дженецки:

Роберт Дженецки:

Мы используем индекс 30 компаний как относительный базовый показатель, и для этого больше компаний не требуется. К такому выводу эксперты пришли много лет назад. С 30-ю компаниями проще считать. Уточнения происходят лишь за счет смены компаний.

Если у какой-то из этих компаний явно ухудшилось финансовое положение, если спад затянулся, ее выводят из числа ведущих 30-ти и на освободившееся место вводят другую, более успешную. Так что состав 30-ти меняется из года в год. И в зависимости от этого состава мы могли бы достичь 10-тысячного рубежа много лет назад или же, наоборот, через много лет. Это просто совпадение, что при нынешнем составе компаний мы дошли до определенного уровня в определённое время.

Ян Рунов:

Кроме Нью-Йоркской фондовой биржи и Американской фондовой биржи есть ещё третья - НАСДАК. Зачем понадобилось выделять в 1971-ом году торговлю акциями технологических корпораций в отдельные торги?

Роберт Дженецки:

Начальная причина, по которой была создана фондовая биржа НАСДАК - слишком высокие требования Нью-Йоркской биржи. На неё очень трудно было пробиться новым, молодым и растущим компаниям, которые стали особенно активно возникать с развитием компьютерной техники и электронных средств связи. Эти компании могли быть :небольшими, обходились малым количеством сотрудников, начальный капитал был меньше, чем необходимо для принятия в клуб солидных компаний, и они не могли уплатить крупный взнос, чтобы продавать свои акции на Нью-Йоркской фондовой бирже. Так и возникла идея создать фондовую биржу для менее крупных компаний и взимать с них меньшую плату. Дело оказалось очень успешным.

Ян Рунов:

В чем вообще смысл выпуска акций?

Роберт Дженецки:

Причин много. Прежде всего - получить деньги инвесторов на развитие компании. Другая - оборот денег, которые можно получить в любой момент, продав акции. Эти пути - гораздо более эффективные, чем просто получение кредита в банке, условия которого подвержены перепадам экономической конъюнктуры.

Ян Рунов:

Говорил Роберт Дженецки, президент инвестиционной компании "Чикаго Кэпитэл".

Индекс Доу-Джонса никогда бы не перевалил за 10 тысяч пунктов, если бы индивидуальные американские инвесторы не верили бы в акции как форму своих накоплений. Если в 1984 году средняя американская семья хранила в акциях 8 процентов своих личных накоплений, то в 1997 году - уже 23 процента. У американцев есть все основания доверять этой форме инвестиций. Например, в 50-60-ые годы США пережили четыре рецессии, то есть экономических спада, но доход на вложенные в акции деньги все равно составил для них за эти годы в среднем 11 процентов в год. И вполне надежными считают американцы акции таких компаний, как "Дженерал Моторз", "Дженерал Электрик", "Ай-Би-Эм".... Кстати, компания "Дженерал Электрик" - единственная, которая сохранилась в списке индекса Доу-Джонса с самого начала, то есть с 1896 года.

Говорит научный сотрудник вашингтонского института Кейто, экономист Эд Хаджинс:

Эд Хаджинс:

Рубеж 10 тысяч пунктов, сам по себе, имеет чисто символический характер. Но при этом он указывает на то, что американская экономика находится в хорошей форме, особенно по сравнению с экономикой других стран. Японская экономика никак не может выйти из состояния рецессии, в которой она пребывает уже 6 или 7 лет. В Западной Европе тоже положение оставляет желать лучшего: безработица высокая, а экономический рост сдерживается налоговой политикой и системой государственного регулирования экономических процессов. Все это "выталкивает" из Западной Европы капитал и бизнес. В Германии, Франции и в ряде других стран идёт политическая борьба за ослабление государственного контроля.

Но пока в других промышленно развитых странах не произошли фундаментальные изменения в финансово-экономической системе, лучшим местом в мире для инвестирования капитала по-прежнему остаются США.

Ян Рунов:

Говорил Эд Хаджинс, экономист из исследовательского института Кейто в Вашингтоне.