Ведущий Сергей Сенинский

- Как работают "валютные комиссии" в Аргентине и Гонконге?
- Влияние российского финансового кризиса на экономику соседних стран - Украины, Польши, Казахстана
- Как проводилась денежная реформа в Эстонии?
- Первый председатель Центрального банка России Георгий Матюхин - о российских финансах и банках
- А также - обзор публикаций очередного номера британского еженедельника Экономист (от 11 сентября)

Сенинский:

Почти месяц спустя заявлений премьер-министра и главы Центрального банка о девальвации рубля, отсрочке платежей по внутреннему и внешнему долгу в России появляются и новый премьер, и новый главный банкир. Что будет предложено ими в качестве программных действий - как экстренных, так и на ближайшие год-полтора? Как будет выглядеть их совместное заявление об экономической политике хотя бы до конца 1998-го года - если таковое вообще появится? Евгений Примаков заявил, что представит программу действий своего правительства - после утверждения его кандидатуры - как председателя правительства - Государственной Думой России.

За четыре недели российского кризиса в рецептах - как жить дальше? - недостатка в Москве не ощущалось. Причем спектр этих предложений, считает бывший председатель Центрального банка России Георгий Матюхин, был весьма широким.

Матюхин:

В отношении программ - полная неясность. Одни начинают требовать, чтобы привлекли к составлению программ экономистов старой школы, еще, скажем, социалистической. Другие хотят взять опыт какой-то одной страны, той же Аргентины, или, скажем, США. Недостаток наш в том, что наши политики слабо знают теорию и практику экономических мер, которые применялись другими странами в подобных ситуациях. Этот набор мер, он более или менее общий для всех стран. Другое дело, что одни страны из 5 кардинальных мер пользовались тремя, и с помощью 3 выводили страну, другие, скажем четырьмя и т.д. Но мне представляется, что в нашем случае серьезность положения такова, что нам надо было все способы, которые мы знаем, использовать.

Сенинский:

Об аргентинском сценарии подавления инфляции в минувшие недели в Москве вспоминали не раз. О том, что курс аргентинской валюты был жестко привязан к курсу американского доллара и о том, что в Аргентине был в свое время учрежден так называемый валютный комитет, или валютная комиссия, главной задачей которой, по сути, стало возвращение доверия к национальной валюте - ценой очень жестких мер. Рассказывает Джакобо Родригес, аргентинский экономист, сотрудник исследовательского института Кейто в Вашингтоне. С ним беседует наш корреспондент в Нью-Йорке Ян РУНОВ:

Родригес:

- Причина, по которой была кажется в 1991 году создана Валютная Комиссия, в том, что Аргентина переживала в 80-х годах гиперинфляцию и не могла ее остановить. И тогда правительство президента Карлоса Менема по предложению министра финансов постановило учредить Валютную Комиссию, которая должна была остановить гиперинфляцию. Валютная Комиссия сделала доллар США узаконенным платежным средством в Аргентине. В принципе, вовсе не обязательно делать резервную валюту вторым узаконенным платежным средством в стране. Но Аргентина решила пойти на это. И такой шаг оказал дополнительное давление на Центральный банк. Дело в том, что аргентинцы всегда могут перейти на доллары США, если перестают верить в собственную денежную единицу и в способность правительства выполнять свои обязательства перед Валютной Комиссией.

Рунов:

Как в Аргентине разделялись функции Валютной Комиссии и Центрального банка?

Родригес:

Центральный банк страны может лишь регулировать обменный курс местной денежной единицы по отношению к резервной денежной единице, в данном случае к доллару США. Одновременно Центральный банк следит за тем, чтобы количество циркулирующих в стране местных денежных знаков соответствовало резервам иностранной валюты. Если, например, у Аргентины есть 5 миллионов долларов США, то в мире может циркулировать аргентинских песо не более чем на 5 миллионов долларов США. Каждый раз, когда сколько-то американских долларов уплывают из страны, Центральный банк должен изъять из обращения пропорциональное количество местной денежной единицы, то есть песо. Такова функция Центрального банка. А функции Валютной Комиссии, учреждаемой лишь в качестве чрезвычайной меры, - во-первых, лишить Центральный банк права единоличного решения повышать или не повышать банковскую ставку, а во-вторых, как следствие, функции Центрального банка страны, в данном случае Аргентины, переходят к Центральному банку государства, денежная единица которого становится узаконенным платежным средством, в данном случае к Федеральному Резервному Банку США.

Рунов:

Итак, Валютная Комиссия помогла Аргентине одолеть гиперинфляцию. Могут ли другие страны, переживающие валютно-финансовый кризис, помочь себе таким же способом?

Родригес:

Да, я думаю, это могло бы помочь таким странам, как Индонезия или Россия. Одна из проблем России - проблема веры в кредитоспособность этой страны. Центральная власть, Центральный банк и вся финансовая система России не пользуются доверием у иностранных инвесторов. А когда учреждается Валютная Комиссия, то финансовое доверие обеспечивает та страна, денежная единица которой играет роль валютного резерва. Другими словами, если Россия учредит у себя Валютную Комиссию, и зафиксирует курс рубля к доллару США, то Центробанк России как бы временно передаст часть своих функций Федеральному Резервному банку США. Это могло бы помочь России восстановить веру инвесторов в российскую экономику. В то же время учреждением Валютной Комиссии страна лишает себя валютно-финансовой независимости. Но, оказывается, иногда можно на время ограничить полную независимость, чтобы таким способом остановить гиперинфляцию и восстановить подорванное доверие инвесторов.

Сенинский:

Это было мнение аргентинского экономиста Джакобо Родригеса, сотрудника исследовательского института Кейто в Вашингтоне. Новые руководители правительства и Центрального банка России могут иначе оценивать аргентинский сценарий. Или - подобный в Гонконге, или - гораздо более близкий - в Эстонии. Мы еще расскажем о них сегодня. Кстати, Виктор Геращенко, перед выступлением в Госдуме в пятницу, 11-го сентября, заявил, отвечая на вопрос журналистов, что сценарий валютного комитета "это глупость для нашей страны".

А сейчас - попробуем оценить, насколько кризис, подобный российскому, в одной стране с развивающейся экономикой, или группе таких стран, способен воспроизводиться в других? Ответ на этот вопрос во многом зависит от взаимозависимости их экономик. Скажем, львиная доля экспорта большинства стран Юго-Восточной Азии приходится на своих же соседей. И потому девальвация национальной валюты в Таиланде в июле прошлого года стала прологом к серии девальваций валют соседей, они же - основные торговые партнеры. Россия не является сколько-нибудь значимым торговым партнером этих стран, и потому говорить о прямом влиянии азиатских девальваций на российский рубль вряд ли уместно. С другой стороны, страны юго-восточной Азии являются весьма крупными импортерами энергоносителей и другого сырья. И потому финансовый кризис в этих странах тут же снизил мировые цены на нефть, что более чем чувствительно для России, учитыва структуру ее экспорта.

Наиболее тесно связаны с российской - экономики стран СНГ. Первый пример - Украина, экспорт которой в Россию составляет почти 10 процентов объема ВВП. Наш корреспондент в Киеве Сергей Киселев рассказывает:

Киселев:

Несмотря на то, что обвал рубля в России не мог не сказаться на украинском финансовом рынке, тем не менее, ситуация в Украине от российской отличается. Во-первых, в Украине нет такой как в России многомиллиардной задолженности коммерческих банков перед иностранными кредиторами. Во-вторых, по сравнению с российским, украинский внутренний долг в 5,6 миллиарда долларов не является столь уж серьезной проблемой. И, наконец, в-третьих, падение мировых цен на энергоносители делает критический для Украины импорт более дешевым.

С другой же стороны, украинский и российский рынки тесно взаимосвязаны, и львиная доля внешнеторгового оборота Украины приходится на Российскую Федерацию. По словам вице-премьер-министра по вопросам экономики Сергея Тигипко, в прошлом году украинский экспорт в Россию составил 32 процента от общего экспорта страны, а доля России в импорте равнялась 38 процентам. Скажем, такой машиностроительный гигант как запорожский завод "Мотор-Сич", двигатели которого устанавливаются на всех выпускаемых в СНГ вертолетах, 80 процентов своих экспортно-импортных операций проводит с российскими партнерами. В связи с чем сейчас у него возникли серьезные трудности с конвертацией прибыли, полученной в российских рублях.

После объявления Киевом в начале сентября нового валютного коридора в 2,5 - 3,5 украинской гривни за 1 американский доллар (верхняя граница прежнего коридора равнялась 2 с четвертью гривни) рост цен начал опережать темпы девальвации национальной валюты. Скажем, как и в России, в Украине резко подскочили цены на импортные продукты питания - приблизительно на 50 процентов. На отечественные - выросли на 10-15 процентов. Больше всего подорожали яйца, водка и подсолнечное масло.

Правда, ситуация и здесь отличается от российской - уже хотя бы тем, что в магазинах граждане не сметают все подряд. Более того, по мнению министра экономики Украины Василия Рогового, ажиотажный спрос на российском рынке Киев может использовать и в своих интересах. Скажем, Украина уже готова увеличить экспорт в Россию сахара и подсолнечного масла.

Спасая украинскую валюту, правительство и Национальный банк срочно ввели обязательную продажу предприятиями-экспортерами 50 процентов их валютной выручки. В Киеве у обменных пунктов, где, кстати, практически всегда можно как продать, так и купить валюту, вновь начали возникать исчезнувшие после введения гривны в 1996 году "черные" валютные рынки. И если сегодня официальный курс Национального банка составляет 2 гривни и 54 копейки за доллар, то "черный" курс - 3 гривни 60 копеек.

Тем не менее, председатель Национального банка Украины Виктор Ющенко преисполнен оптимизма и не считает обесценение рубля "угрожающим украинской экономике", поскольку она ориентирована не только на рынок России. Как сказал господин Ющенко на недавней пресс-конференции, беречь гривню должен не только Нацбанк, но и каждый сознательный украинец в отдельности. Рецепт главного финансиста страны для стабилизации национальной валюты очень прост - цитирую: "Девиз заключается в одном: гражданин, не иди в кассу банка - изымать вклад; не иди в обменный пункт - покупать доллары".

Сенинский:

Заметим, что в странах Восточной Европы - таких как Чехия или Венгрия - на долю России приходится менее 5-ти процентов их общего экспорта, ориентированного прежде всего на страны Европейского Союза. В Польше или Словакии эта доля - менее 10-ти процентов.

Георгий Матюхин, бывший председатель Центрального банка России.

Матюхин:

Важная мера - конечно, девальвация рубля, которая сейчас и осуществляется. Конечно, рубль был завышен. Это очень выгодно было западным экспортерам, которые в результате этого чрезмерно насытили и перенасытили наш рынок. Из-за этого стала отодвигаться продукция, которая производится на наших предприятиях, которая не такая уж плохая. Особенно, если взять продовольствие. Во многих случаях люди, в общем-то, предпочитают нашу колбасу покупать, а не импортную. Поэтому, что нам нужно, это согласиться с тем, что девальвация была неизбежным результатом такого перекоса. И она должна помочь экспортным отраслям. Но здесь весь вопрос - уровень девальвации. И в данном случае большая роль должна принадлежать регулирующей роли государства. Нужны просто расчеты. На чем они должны базироваться? Базироваться на том, чтобы сделать выгодным экспорт наших основных экспортных позиций: газа и нефти. Чтобы мы в условиях падения мировых цен продолжали оставаться конкурентными на рынках и не теряли эти рынки. Но уровень должен обеспечивать и заинтересованность западных инвесторов вкладывать деньги к нам. Так вот, я считаю, что девальвация - она неизбежна и должна быть установлена на уровне, который бы обеспечивал вот эти две выгоды для России: стимулировал экспорт и стимулировал инвестиции в экономику.

Но цена денежной единицы зависит, кроме всего прочего, и от ее "редкости". Если ее будет - мешками, кругом - она будет дешевой; если ее будет мало, она будет дорогой.

Сенинский:

Георгий Матюхин. И вновь возвращаемся к ближайшим соседям России. Если структура российского экспорта мало похожа на структуру экспорта украинского, то в случае в экспортом казахстанским - ситуация иная. И в России, и в Казахстане это прежде всего - сырье. Сергей Козлов, наш корреспондент в Алма-Ате:

Козлов:

Тема российского финансового кризиса обрела в Казахстане, как и следовало ожидать, скорее политическую, чем чисто экономическую окраску. О его влиянии собственно на республику здесь писать и говорить практически запрещено. На это наложено своеобразное табу. Между тем, члены правительства, руководители Национального банка и сам президент Назарбаев постоянно подчеркивают, что особенного влияния российский кризис на казахстанскую экономику иметь не будет. Однако, уже сегодня эти утверждения опровергаются реальными изменениями, происходящими в стране.

Первым, как и следовало ожидать, отреагировал на падение российского рубля казахстанский теньге. Если на середину августа курс казахстанской валюты по отношению к доллару США составлял 77 теньге, то сегодня этот показатель разнится по районам страны. В Алма-Ате, финансовой столице Казахстана, доллар продают за 90 теньге, тогда как местами покупают уже за 80. Но, в среднем, за три недели национальная валюта обесценилась почти на 10 процентов; и курс составляет сегодня 84 теньге за доллар.

Российских товаров в продаже по-прежнему много. Это, в основном, остатки завезенных в августе партий, и цены на них пока прежние. Однако, на севере страны, в приграничных с Россией областях, уже подскочили цены на сельскохозяйственную продукцию, завозимую из Омской, Оренбургской и Астраханской областей. Финансовые операции с рублем практически прекращены, также как и покупка и продажа его на бирже и в обменных пунктах. Как объявил в начале недели председатель Национального банка республики Катаржан Дамитов, сейчас казахстанские финансовые институты завозят в республику такие объемы наличности в долларах, что они значительно превышают обычный режим этого процесса. Это, по мнению руководства Нацбанка, стабилизирует спрос на твердую валюту. В то же время объем торгов на межбанковской валютной бирже составляет, в среднем, не более 3,5 миллионов американских долларов. Кроме того, Национальный банк изменил в сторону повышения официальные ставки вознаграждения, т.е. "интереса", по своим кредитам, с целью повысить привлекательность активов в теньге.

Между тем прогнозы звучат в эти дни самые разнообразные, но все они сходятся в основном на том, что перспективы казахстанской экономики и финансовой системы весьма туманны и все же будут зависеть от того, сколь долго продлится нестабильность в России. Президент Назарбаев заверил, что 2 миллиарда долларов золото-валютных резервов страны, которые соответствуют объему денежной массы в теньге, позволят Нацбанку удержать ситуацию под контролем. Кроме этого, в сентябре - декабре в Казахстане, как сказал президент, ожидается приток иностранного капитала, что также будет способствовать стабильному курсу теньге.

В то же время этот оптимизм не вполне разделяется многими местными специалистами, в частности из Института экономических исследований в Алма-Ате, которые считают, что девальвация теньге неизбежна - иначе, отрицательное сальдо в торговле с Россией может превысить 1 миллиард долларов уже в ближайшее время, что неизбежно скажется на курсе национальной валюты. У национального банка есть максимум 3 - 3,5 месяца - считают некоторые казахстанские эксперты, - чтобы как-то держать курс местной валюты, и с помощью правительства регулировать объемы казахстанско-российской торговли. Но будущий год станет временем суровых испытаний и для казахстанской экономики.

Сенинский:

Ближайшие год-два, которые ожидают Россию вряд ли, видимо, будут проще. Вновь слово - бывшему председателю Центрального банка России Георгию Матюхину.

Матюхин:

Мера, которая крайне необходима, это стимулирование малого и среднего бизнеса. Без этого экономику поднять невозможно. До тех пор, пока в структуре экономики мелкий и средний бизнес не будет доминирующим - не будет нормальной экономики.

Надо учиться выдавать кредиты. Но вся беда в том, что если у нас в начале было очень много мелких и средних банков, то, начиная с Геращенко, у нас была принята политика на их уничтожение. И особенно это - при Дубинине. Там даже департамент был - он назывался "санации банков", попадающих в тяжелое положение. Но между банкирами он назывался просто департаментом "похоронного бюро". Т.е. они не занимались помощью банкам, а занимались, в основном, как бы их ликвидацией.

Мелкому предпринимателю прийти в крупный банк - ну, кто с ним будет разговаривать? - Да никто! Нет интереса у этого банка возиться с мелким предприятием или средним. Только у мелкого и среднего банка есть такой интерес. Так что нужно развитие мелких и средних предприятий, но оно невозможно без возрождения банковской системы, где бы наряду с крупными банками существовали мелкие и средние. И ничего страшного, что эти мелкие и средние банки время от времени рушатся, создаются новые. Как в Америке: там есть банки-гиганты, но есть от 12 до 14 тысяч мелких банков.

Сенинский:

Наша постоянная рубрика - обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника Экономист. Он вышел в пятницу, 11-го сентября. С обзором вас познакомит Мария Клайн.

Экономист:

В развитых странах мира существует твердое убеждение, что финансово-промышленные конгломераты по самой своей природе не могут быть экономически эффективными. Так, в странах Восточной Азии конгломераты несут немалую ответственность за нынешний кризис, пишет Экономист.

Поэтому сегодня все чаще говорят о том, что мобильные телефоны могут стать не просто дополнением к существующей телефонной кабельной сети, а полностью заменят ее. На это, в частности, направлены усилия американской компании Ориндж, которая к 2001-му планирует построить только в Великобритании 16 тысяч станций мобильной связи. Будущее выглядит все более "мобильным", заключает Экономист.

Сенинский:

Вновь возвращаемся к теме российского кризиса и попробуем оценить его влияние еще одну соседнюю страну - Польшу. Наш корреспондент в Варшаве Ольга Бондарева-Пшибыльска:

Бондарева-Пшибыльска:

Уже к началу сентября финансовые рынки Польши частично восстановили позиции, утраченные из-за кризиса, разразившегося в России. Курс польского злотого к американскому доллару, упавший в первые дни после 17-го августа с 3,40 до почти 3,80, уже отыграл половину утраченного. Котировки акций польских компаний на Варшавской фондовой бирже, снизившиеся во второй половине августа в среднем почти на 20 процентов, с начала сентября вновь пошли вверх. Эксперты, как польские, так и зарубежные, сошлись во мнении, что иностранные инвесторы начали возвращаться в Польшу.

На минувшей неделе министерство финансов Польши обнародовало отчет о влиянии финансового кризиса в России на польскую экономику, где ключевым индикатором является степень взаимосвязанности экономик двух стран. В докладе анализируются два аспекта. Во-первых, участие в российской экономике польских капиталов. Как выясняется, их совсем немного, чтобы прогнозировать сколько-нибудь значимые потери.

Второй аспект - взаимная торговля. Доля России в общем объеме польского экспорта составляет почти 10 процентов. Это уже немало, но обнадеживает авторов доклада то обстоятельство, что в польском экспорте в Россию преобладают товары, на которые всегда есть спрос: продовольствие, бытовая химия и медикаменты. Впрочем, отмечается в докладе, российский кризис может отразиться на польской экономике и опосредованно, через другие страны. Например, если допустить, что кризис в России перекинется на тесно связанную с ней Украину, то под угрозой окажутся еще около 4-х процентов польского экспорта.

На днях вице-премьер и министр финансов Польши Лешек Бальцерович, автор польских экономических реформ, в том числе - "шоковой терапии" - заметил: "Глядя на кризис в России, поляки с полным основанием могут сказать: стоило пережить несколько трудных лет польских реформ, чтобы сейчас иметь относительно стабильную экономику".

Впрочем, целый сектор польской экономики уже в полной мере испытал на себе финансовый кризис в России. Это - польские базары, доля которых в доходах от всего экспорта страны еще недавно доходила до 15-ти процентов. На самом крупном в Польше базаре, расположенном в Варшаве на стадионе 10-летия Польской Народной Республики, россиян становится все меньше. В последние дни на автомобильных парковках вокруг стадиона уже - не по 40-50- автобусов с российскими номерами, как обычно, а раз в 10 меньше.

В павильонах стадиона работают около 9-ти тысяч поляков. Вокруг него - еще больше: почти 28 тысяч. На нужды этого гигантского магазина, оборот которого в только прошлом году оценивался в 2 миллиарда долларов, работало более тысячи польских швейных фирм. И теперь весь этот колосс оказался не у дел: на стадионе - почти ни души...

Сенинский:

Кстати, Польша, первой, по существу, из посткоммунистических стран пережила так называемую "шоковую терапию". (При этом Польше удалось удержаться от соблазна решать проблемы с помощью печатного станка - как это происходило в России в 1992-1994 годах). А вот массовую приватизацию Польша начала последней из этой же группы стран.

Мнение Георгия Матюхина, первого председателя Центрального банка России.

Матюхин:

Прежде всего, в чем мы остро нуждаемся, это денационализация. Приватизация, как у нас говорят. Приватизировать все неэффективно работающие предприятия, за исключением стратегически важных. Или имеющих общенациональное значение - железные дороги, электросети и т.д. Такая приватизация резко снизила бы расходы бюджета. Мы, к сожалению, сейчас больше озабочены, как нам побольше налогов собрать с козы, которая итак уже почти подыхает, как ее постричь? Один "стригун" был с одними ножницами - Починок, пришел Федоров - поглубже снимает. Но я почти не слышу предложений конкретных мер по снижению расходов госбюджета в целом. Нам нужно, может быть, в большей степени, чем сбором налогов, заняться сейчас снижением расходов, и самая действенная форма это, конечно, освобождение от неэффективно действующих предприятий. В конечном итоге чиновники, конечно, висят грузом, но мне кажется, что это не настолько большой процент расходов, как те предприятия, которые постоянно нужно подпитывать, платить рабочим зарплату, по сути дела, не за что. Это, конечно, не под силу.

Сенинский:

Начав сегодня разговор с опыта валютной политики Аргентины, продолжим еще двумя примерами из мировой практики. Валютная комиссия существует в Гонконге. О том, как она работает, в интервью нашему нью-йоркскому корреспонденту Яну Рунову рассказывает гонконгский экономист, профессор Колумбийского университета в Нью-Йорке Эн Ти Ванг:

Эн Ти Ванг:

Гонконг экспериментировал с различными системами. Будучи британской колонией, он был привязан к фунту стерлингов, но торговые отношения с другими странами мира были чрезвычайно важны для Гонконга и поэтому собственная денежная единица должна была стать более гибкой, способной реагировать на валютные колебания на рынке. Но и это не давало уверенности в гонконгской денежной единице. И тогда в 80-х годах было решено привязать гонконгский доллар к доллару США. Это было необходимо сделать, так как Гонконг был торговым государством и финансовым центром Азии. И американский доллар играл для этой страны более важную роль, чем любая другая валюта. Привязка к американскому доллару дала Гонконгу стабильность, уменьшила риск для инвесторов. Но чтобы поддержать привязку, и был создан так называемый Каренси Борд, Валютный Совет или Валютная Комиссия. Ее задачей было удержание иностранной валюты внутри страны и спасение в случае необходимости гонконгского доллара. Например, если гонконгская денежная единица подвергается какому-либо давлению, в результате которого у людей возникает опасение, что гонконгский доллар может обесцениться и потому его надо срочно продавать, в этой ситуации Валютная Комиссия может поднять банковскую процентную ставку и тогда гонконгский доллар окажется в дефиците, его станет не хватать. Подобная реакция Валютной Комиссии в Гонконге почти автоматическая. Таковы правила игры Валютной Комиссии.

Рунов:

Можно ли в таком случае сравнить функции Валютной Комиссии в Гонконге с функциями Федерального Резервного банка в США?

Эн Ти Ванг:

Так как в Гонконге у правительства не было Центрального банка, то по важности роли, какую играла в стране Валютная Комиссия, ее можно сравнить с ролью Федерального Резервного банка США, но механизмы действия у них совершенно различны. Председатель Резервного банка США обладает очень большой властью, так как по своему усмотрению может повышать или понижать банковский процент на закладные, и этим регулировать денежные потоки. У Председателя Валютной Комиссии Гонконга такой власти нет. Он обязан поднимать банковский процент, то есть Валютная Комиссия обязана автоматически принимать меры только в случае опасности, которая может угрожать гонконгскому доллару. Таков классический тип Валютной Комиссии.

Сенинский:

И еще один пример - соседняя с Россией Эстония. Наш корреспондент в Таллине Ильдар Низаметдинов рассказывает:

Низаметдинов:

Со времен денежной реформы 1992 года финансовая политика Эстонии основывается на фиксированном обменном курсе национальной валюты по отношению к немецкой марке и на так называемой системе валютного комитета. Последняя, означает, по сути, что все эмитированные Банком Эстонии деньги, а также все финансовые обязательства и гарантии центрального банка должны быть обеспечены запасами золота и иностранной валюты. Именно это позволяет центральному банку выдерживать фиксированный курс обмена в нестабильных ситуациях и отражать спекулятивные атаки на эстонскую крону. Кроме того, закон прямо запрещает Центральному банку изменять обменный курс по отношению к базовой валюте - немецкой марке - без соответствующего решения парламента.

Эти и другие основополагающие принципы финансовой политики страны были выработаны сформированным в марте 1991 года Комитетом по денежной реформе. Комитет в составе трех человек - премьер-министра, главы центрального банка и независимого эксперта - был создан в соответствии со специальным законом, принятым парламентом республики по предложению правительства. Срок полномочий Комитета был определен в 4 года. "Не знаю, что получилось бы из денежной реформы, если парламент не согласился бы на создание комитета. Наверное, все обернулось бы бесконечными дискуссиями", - вспоминает шведский финансист Бу Краг, работавший тогда советником правительства Эстонии. Но депутаты эстонского парламента сочли за лучшее не вмешиваться в выработку финансовой политики. Комитету по денежной реформе были предоставлены неограниченные полномочия в решении всех вопросов, связанных с подготовкой и проведением денежной реформы. Одним из первых декретов Комитета вся информация о подготовке реформы была объявлена государственной тайной. Решением именно этого комитета, а не парламента, были повышены подоходный налог с предприятий и налог с оборота.

Разумеется, в своих решениях Комитет опирался на разработки специалистов Центрального Банка. Широко использовались и советы зарубежных специалистов, многие из которых специально приезжали в Таллин. Были учтены рекомендации финансистов Швеции, профессора Гарвардского университета Джеффри Сакса, а также Бориса Плесковича, советника премьер-министра Словении - страны, осуществившей осенью 1991 года успешную денежную реформу. Свою роль сыграли и консультации со специалистами Международного Валютного Фонда. Поначалу МВФ оценивал планы проведения денежной реформы в Эстонии весьма скептически. Международный валютный фонд полагал, что у Балтийских государств нет опыта и средств осуществления стабильной финансовой политики и потому еще летом 1992 года рекомендовал Эстонии, Латвии и Литве отложить проведение денежных реформ. МВФ противился также использованию в Эстонии системы валютного комитета. "Но в конце концов МВФ смирился с мыслью, что мы в любом случае проведем реформу, и стал помогать советами", - вспоминает президент Банка Эстонии Вахур Крафт. Именно по настоянию МВФ в эстонском законодательстве появились два положения, являющиеся залогом успешной денежной реформы - это требование бездефицитного государственного бюджета и запрет Центральному банку кредитовать государственный и местные бюджеты. "Запасы золота и валюты сами по себе не гарантируют стабильности денег. Бюджет должен быть любой ценой сбалансирован, без этого денежная реформа потеряет смысл", - заявили руководители правительства и центрального банка в дни денежной реформы.

К моменту создания Комитета по денежной реформе, то есть к весне 1991 года, практическая подготовка к реформе, например, печатание денежных купюр, продвинулась гораздо дальше, чем выработка концепции, идеологии денежной реформы. Идея увязки курсов эстонской кроны и немецкой марки вызрела лишь за полтора месяца до начала денежной реформы. Первоначально предполагалось увязать курс эстонской кроны с ЭКЮ, но в итоге было решено, что проще и с психологической точки зрения лучше увязать его с немецкой маркой. Была достигнута соответствующая неформальная договоренность с Федеральным банком Германии. А такой важнейший вопрос, как курс кроны, был окончательно решен лишь за пару дней до реформы. Установленный курс - восемь эстонских крон равняются одной немецкой марке - был постфактум одобрен парламентом. И таким этот курс остается и по сей день, более шести лет спустя. По мнению многих экспертов, изначально курс эстонской кроны был слишком занижен. Тем самым хотели дать импульс экспорту и ограничить импорт и потребление. И эта цель была достигнута, хотя и ценой немалых социальных издержек.

Конечно, система валютного комитета не лишена изъянов. Использование этой системы не избавило Эстонию от достаточно высокой инфляции - например, в прошлом году индекс потребительских цен вырос более чем на 11 процентов. И тем не менее большинство специалистов признает, что в условиях Эстонии эта простая система обнаружила способность к саморегуляции и оказалась достаточно эффективной.

Сенинский:

Этот выпуск программы "ДЕЛО и ДЕНЬГИ" мы завершим еще одним фрагментом интервью нашего московского корреспондента Елены Вишневской с Георгием Матюхиным, в 1991-1992-м годах возглавлявшим Центральный банк России:

Матюхин:

Очень важный элемент реформ - стимулирование внутреннего спроса. Без внутреннего спроса никакой подъем невозможен. Это когда постоянно люди ходят и покупают, когда у них есть постоянный доход, т.е. когда они регулярно получают заработную плату, пенсии, пособия по безработице и т.д. Вот что нужно. Многие государства вводили так называемые общественные работы - строили дороги и т.д. И даже доходило до того, что просто человека заставляли песок переносить из одной кучи в другую и потом обратно. Т.е. не просто ему выдавать деньги, чтобы у него развивалось иждивенческое настроение - у нас-то этому очень быстро обучаются - а чтобы он работал. Пусть она будет, с точки зрения смысла, даже бесполезной, но он должен заработать. Человек потом придет в магазин, он купит продукт, магазин закажет этот продукт у производителя, производитель его произведет... Вот как цепочка развивается. Иначе по другому нет возможности рыночную экономику развивать. У нас же хотят сначала производителя создать, потом он произведет продукцию, потом выйдет на рынок. А купят у него, не купят - это уже... Очень жаль, что те, кто стоит у руля и способен принимать какие-то решения, в экономике мало грамотны. Этому надо глубоко учиться. Или, по крайней мере, иметь советников...